Текст книги "Чернокнижник и феи (СИ)"
Автор книги: Татьяна Лаас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 54 страниц)
Вик его перебила:
– …основывался на ложных показаниях! Вы просто играете словами, Блек. Прикрываете порок, которому нет оправдания.
Блек усмехнулся:
– Я просто служу королю, как служил и Ривз. Только это. И… Думаю, на этом наш маленький разговор можно заканчивать – вы вполне отдохнули, а ваш Мюрай сейчас взорвется и вызовет меня на дуэль, чего я ему настоятельно не рекомендую – я не Ривз. И еще… – он посмотрел прямо в злые глаза Брока: – Я не Ривз, я не сломаюсь от проклятья. Даже не думайте так поступить со мной или с Фейном. Честь имею!
Вик с трудом проглотила рвущиеся слова. Честь… Нет у такого человека чести!
Брок с ней был согласен.
Лео стоял, сжав кулаки. И только Одли долго и витиевато выругался вслед Блеку. Тот даже не обернулся.
Брок дохромал до Вик и сел рядом, заглядывая ей в глаза:
– Все хорошо?
Вик с трудом сдерживала в себе гнев, чтобы голос не дрожал и не срывался в крик:
– Я не боюсь эту тварь, Брок. Хоть знаешь… Тварь хорошо воспитана, и это пугает – при личном общении никто же не поймет, что это за человек… – она взяла сэндвич и принялась его ожесточенно есть. Брок вздохнул и присоединился к трапезе. Напротив сел Одли. Лео остался стоять, лишь утащил со стола баночку с паштетом.
Спокойно поесть им не дали – прибежал совсем молодой констебль:
– Простите, там странный труп откопали – детектив Стилл срочно зовет вас.
Брок встал сам и подал руку Вик:
– Держишься?
Она напомнила:
– Меня хотя бы не били, и я не тонула в Петлянке.
Брок белозубо сверкнул улыбкой:
– Зато проклятье ты точно носила…
– Ты тоже, – шепотом напомнила Вик и под руку с Броком похромала к захоронению.
Глава 20 Я люблю инквизицию
За пределами острова опустилась тьма, совершенно непроглядная с левого, вернийского берега: ни огонька, ни отблеска, словно там нет ни одной живой души. Правый берег утопал в свету – в Аквилите праздновали Новый год и веселились. Эван, наверное, вел в катале чью-нибудь смущающуюся жену, какого-нибудь детектива или даже констебля, чтобы показать свои широкие взгляды… Взлетали в низкие, затянутые тучами небеса магические фейерверки, и если не оглядываться на Ривеноук, отражающую в воде буйство огней, то сердце вздрагивало, как от военной канонады.
Поляна на острове, где шли раскопки, была освещена эфирными светляками. Они давали яркий, белый свет, почти не оставляющий теней, чтобы было легче осматривать тела. Весь снег был вытоптан до зеленой, уже примятой травы. Кучи вырытой земли перемежались с ямами, возле которых лежали женские неприглядные, обезображенные разложением тела. Уже обследованные трупы санитары заворачивали в непромокаемые резиновые мешки и уносили прочь к реке, где их потом погрузят на катер. Темный хвойный лес стоял на границе света и тьмы. Снег под сизыми от холода нелидами блестел от яркого света, как бриллиантовая крошка, и вглубь леса тянулись мрачные длинные тени от стволов деревьев, словно смерть на поляне протягивала свои корявые пальцы дальше, ища новые жертвы.
Вик невольно сжалась, и Брок согрел её своим теплом, передавая его через эфир. Только его тоже выбили из колеи события сегодняшнего дня – чувствовалась за надеждой, которую он внушал Вик, за верой в будущее, за уверенностью, что все будет хорошо, непроглядная тоска. Вик показалось, что еще чуть-чуть, еще одно мелкое событие, и Брок не выдержит. Как лавина срывается с горы из-за одной лишней снежинки, так и Брок взорвется от боли, если не случится чего-то хорошего. Его надломленная душа не вынесет очередную каплю горя или унижения.
Брок устало посмотрел на Вик, остановившуюся у края захоронения. Замотанный раскопками и вонью молодой констебль спешно откинул простынь с найденного мужского тела:
– Вот…
– Что думаешь о произошедшем? – спросил Брок, с трудом присаживаясь у тела.
И не понятно, что он имел в виду. Захоронения. Новый труп. Или Блека.
Рядом замер Стилл, тоже ожидая её ответа. Вик не могла подвести мужчин. Она осмотрела труп, содрогаясь от жестокости. На фоне того, что сделали с этим парнем перед смертью, даже звериная жестокость того же Блека меркла – Броку жизнь все же сохранили и почти не покалечили. Хирургическая методичность и скрупулёзность околомедицинских издевательств, которыми подвергли обнаруженного парня, просто поражала. Стилл, заметив шок от увиденного у Вик, спешно накрыл тело парня тканью:
– Простите, нера Ренар…
– Все… Правильно… – еле выдавила она из себя. – Это очень важная находка.
На голове у единственного трупа мужского пола были белые волосы, как и брови, и щетина. Состояние кожи и глаз уже не позволяло определить – был ли это альбинос или кто-то перенесший силовой шторм.
Вик прикрыла глаза, но все равно видела перед внутренним взором и удаленный язык, и ампутированные по локоть руки, и обрезанные по колени ноги. От человека оставили только огрызок, нуждающийся в постоянном уходе. Нечеловечная жестокость.
– Надо телефонировать в инквизицию… – Вик еле выдавила из себя: – Отец Маркус должен это видеть… Здесь есть связь?
Одли кивнул:
– В штабе…
Брок тихо предложил, в упор рассматривая её своими зелеными, отчаянно постаревшими глазами:
– Вики? Может, тебе там и остаться? Телефонируешь отцу Маркусу, дождешься его приезда, отдохнешь…
Она отрицательно мотнула головой и медленно начала, вспомнив вопрос Брока:
– Случившееся тут, может, и не дело рук мульти-убийцы. Мы даже до сих пор не знаем причину смерти женщин. Быть может, тут и нет убийств. Но совершенно точно ясно, что это дело рук маньяка. Человека, зацикленного на какой-то цели, ради достижения которой он ни с чем ни считается и не перед чем не остановится. Его надо остановить, пока жертв не стало еще больше…
Глаза Вик были сухи – видеть то, что ждало её саму не спаси её Брок, было отвратительно. Хуже было другое – понимание, что тварь, проделавшая это, свободно ходит среди жителей города. Она найдет эту тварь и добьется того, чтобы её вздернули на веревке. Такого, что случилось с погибшими девушками и парнем, просто не должно происходить в их цивилизованном обществе.
Лео, заметив, как у Вик совсем исчезли бледные губы и как залегли морщинки между бровей, помчался за кофе и круассанами – ничем иным он исправить этот дурацкий день не мог.
Стилл лишь кивнул, соглашаясь с её мнением.
– Что ж… Инквизиция, так инквизиция, – отчаянно улыбнулся Брок и предложил руку Вик. Они вдвоем направились к штабу. Левая нога у Вик болела, и это был прогресс – до этого она её совсем не чувствовала и боялась, что может случайно при ходьбе поставить ногу неправильно и упасть в лучшем случае. В худшем – сломать её. Теперь гадать, правильно ли она ставит ногу, не приходилось. Боль, как ни странно, радовала – это значило, что нога у Вик все же есть. Брок пытался вмешаться и купировать боль, но Вик раз за разом срывала его плетения. Боль отвлекала. Пусть лучше болит нога, чем душа.
Вик в штабе телефонировала в инквизицию, правда, переговорить с самим отцом Маркусом не удалось – у того оказался обет не пользоваться благами цивилизации. Вик кричать хотелось: не проще тогда вообще уйти в лес и там жить?! Обет запрещающий пользоваться телефоном – что может быть нелепее! И ведь он вполне спокойно пользуется гогглами. Не человек, а сплошная загадка. Хотя Вик уверили, что ему все передадут, и он приедет сразу же, как сможет.
Она положила трубку простого военного телефонного аппарата и посмотрела на стоящего рядом Брока. Почему-то он расплывался у неё перед глазами. Почему-то глупый обет отца Маркуса выбил её из колеи, она подспудно надеялась вновь услышать голос, так похожий на голос Дрейка…
– Оте… Отец Мар… кус… – почему-то голос тоже отказывал Вик, – скоро приедет.
Брок шагнул к ней и обнял, крепко прижимая к себе и гладя по голове. Офицер и молоденький морпех, отвечавший за телефон, очень тихо и очень понятливо отошли в сторону, давая Вик выплакаться.
– Я думала: Блек – тварь, но это вообще за гранью…
Одли покачался с носка на пятку, посмотрел на Вик, на Брока и промолчал, что обнаружили новую могилу, из которой достали тело женщины, тут же опознавая её – родинку «роковая любовь» над левым уголком губ вот уже седьмицу знал каждый констебль Аквилиты. И пусть все обнаруженные до этого трупы могли быть не жертвами мульти-убийцы, нера Моро точно была убита – ей кто-то проломил затылок. Одли потоптался рядом, а потом все же ушел прочь, давая время Вик прийти в себя. Брок справится – он рожден для утешения нерисс, пусть Вик и не нерисса, но даже леры-драконоборцы подвержены отчаянию.
Отец Маркус приехал через час. Он заметно изменился – переоделся в партикулярное, став похожим на простого горожанина-кера в видавшем виде костюме, старом пальто и кепке, вместо шляпы – наверное, чтобы лучше было видно белые волосы. Гогглы исчезли, и отец Маркус теперь подслеповато морщился из-за мощного магического освещения. Эфирное сияние исчезло – только видно, как природный фон пронизывал отца Маркуса.
Он, довольно холодно поздоровавшись с Вик, представившей Брока, Стилла и остальных, сразу же занялся осмотром трупа, который отложили отдельно, не перемещая пока в лодку, чтобы перевезти в морг.
Вик к тому времени уже проревелась, уже успокоилась, уже снова поплакала, теперь уже в Лео, протянувшего ей круассан и чашку кофе, опять успокоилась и готова была воевать со всем миром. Даже с неведомым бокором и инквизицией, если понадобится.
Вик, чтобы снова не разреветься от изуродованного тела парня, старательно смотрела в сторону, пока отец Маркус, сидя на корточках, рассматривал культи у трупа. Чтобы отвлечься, она спросила – все же отец Маркус в партикулярном выглядел странно:
– Что случилось с вашей сутаной?
Маркус отозвался:
– Мимикрирую под горожанина. – его голос звучал ровно, совсем не напоминая голос Дрейка – даже удивительно. – А что?
– Нет, ничего.
Маркус бросил на неё косой взгляд, но комментировать её любопытство не стал.
– Могу я еще поинтересоваться?
– Конечно, можете. – он выпрямился, вытирая руки белоснежным платком.
– Что случилось с вашим эфиром?
– Я нанес печать.
Вик еле смогла собраться с силами – такого она не ожидала. Для неё даже само слово «печать» звучало страшно:
– Зачем?!
Он посмотрел на неё своими алыми, странными глазами:
– Вы серьезно думаете, что приманка в белой сутане инквизитора с кипящим вокруг эфиром сработает? Мне кажется, что сейчас я выгляжу гораздо приманочнее, чем раньше. И пойдемте, нера Ренар. Даже мне не по себе рядом с этим телом. Иногда человеческое любопытство и научный интерес порождает чудовищ. Такое, что случилось с этим молодым человеком, больше не должно повториться.
Вик кивком с ним согласилась – в горле стоял комок, который она еле проглотила:
– Что-то еще можете сказать?
– Могу… – он оглядел её и стоящего рядом Брока. – Когда вас в очередной раз поймает бокор или его помощник, кричите громче, что у вас есть веснушки. Быть может, к вам даже прислушаются.
Брок ответил вместо возмущенной Вик:
– Несмешно.
Отец Маркус сурово ответил:
– Несмешно то, что вы не выполняете мои рекомендации – я просил вас не появляться в городе.
– Тут толпа констеблей, – напомнил Брок.
Маркус не остался в долгу:
– В прошлый раз Виктория Ренар чуть не стала вот этим… – он ткнул указательным пальцем в тело парня, – …на полной горожан набережной. Забрать душу – пара минут. Так что или сидите дома, или громко кричите про веснушки, если хотите жить.
Вик вскинулась:
– То есть по существу дела вам сказать нечего, отец Маркус?
– По существу… – он направился в штаб под тент, сдерживая шаг, чтобы Вик с Броком не отстали. – По существу… Замена погибшего парня скрывалась в храме Седьмого чуда Сочувствия. Правда, парень-альбинос по фамилии Фишер сглупил и сбежал, не дождавшись меня. Судя по тому, что на вас напали, он или хорошо спрятался, или уже мертв. Надеюсь, что чернокнижник находится в отчаянии и клюнет на меня, потому что вы явно не собираетесь отсиживаться в безопасности дома, как я вас просил.
– Увы, грешна, – согласилась Вик, произнося любимую фразу Дрейка. Где-то он сейчас… Может, завтра уже приедет…
– Сможете добиться завтра вскрытия этого несчастного в первую очередь?
Вик пожала плечами:
– Постараюсь, но не обещаю, отец Маркус.
Он крайне серьезно и пугающе из-за алого цвета глаз посмотрел на Вик:
– Пожалуйста, это очень важно, вы же понимаете. И, простите, я спешу – сейчас оформлю бумаги и сразу же назад в город…
– Понимаю, отец Маркус. Но обещать не могу – я всего лишь констебль.
– Знаю, а я просто инквизитор… У каждого свое место и свое служение.
Вик решилась и попросила, ведь он сам заговорил о служении:
– Вы поможете с опознанием трупов?
– Чем? – удивился Маркус.
– Вы умеете вызывать души, ведь вы инквизитор. – Во всяком случае Дрейк точно мог.
Отец Маркус пристально посмотрел на неё:
– Инквизитор не равно некромант. Я таким умением не владею. И тревожить души – последнее дело, которым стоит заниматься храмовникам. – он подошел к столу в штабе под тентом, попросил у констебля бумагу и принялся быстро её заполнять – первичное заключение инквизитора о черном ритуале. Интересно, теперь можно будет забрать дело Ян Ми из архива и подключить к этому расследованию? Брок стоял рядом и терпеливо ждал заключения отца Маркуса.
От берега, где готовился отправляться катер с новыми телами жертв, в сторону штаба направился Блек – он тоже вместе с Фейном возвращался в город.
Блек, пытаясь перекричать толпу констеблей, спешащую на погрузку, позвал:
– Отец Маркус! Быстрее! Катер вот-вот отойдет.
Маркус, расписавшись на бумаге, вздрогнул, обводя взглядом людей. Странно, но Вик показалось, что он искал Блека и не находил его в толпе. Брок, пробегаясь глазами по заключению инквизитора, оторвался от чтения, всматриваясь в отца Маркуса.
– Вас ждут! – громко, сложив ладони рупором, крикнул в этот раз Фейн. – Катер вот-вот отправится!
Взгляд Маркуса бессильно метался от одного лица до другого:
– Да, уже иду…
Блек прорвался все же к ним и замер перед инквизитором:
– Что с вами, отец Маркус? Что-то случилось?
– Со мной все в порядке, – сухо сказал Маркус. – Спасибо, я уже иду.
Так же подошедший Фейн грубо бросил в сторону – в лицо сказать постеснялся:
– Разеваете рот, как рыба, и молчите…
Маркус прищурился и ответил Фейну:
– Это у вас проблемы со слухом.
– Да вы что! – фыркнул лер Фейн и направился обратно на берег. Блек проводил его взглядом:
– Не обращайте внимания, отец Маркус, некоторым, чтобы взбеситься и потерять контроль, так мало надо…
Вик посмотрела на разозленного отца Маркуса, на побелевшего от ярости Брока, снова столкнувшегося со своим страхом, на непринужденно рассуждавшего о человеческой грубости Блека… И её затянуло такой зеленой, противной тиной безнадежности, что снова подкатили слезы. Даже если они найдут тварь-чернокнижника, других тварей меньше не станет. Тот же Блек продолжит жить, как ни в чем не бывало, даже не понимая, в чем его грех… Чего бы ей ни стоило, она добьется справедливости, Блек ответит за все.
Отец Маркус, попрощавшись легким поклоном со всеми, обернулся на Вик, его взгляд скользнул по Броку, потом уперся в Блека, а затем… С яркой вспышкой в эфире взорвалась печать на Маркусе. Он повернулся к Блеку и вкрадчиво, еле слышно сказал:
– Именем храма и короля, вы арестованы, лер Блек. Руки вперед для блокировки и не пытайтесь сопротивляться.
Сердце Вик пропустило удар, а потом руки вскипели эфиром – в чем бы не обвинялся сейчас Блек, даже если его арестуют всего на пару дней, он это заслужил.
– И позвольте узнать, в чем меня обвиняет храм? – голос Блека стал изысканно спокоен – он был уверен, что ему ничего не грозит.
– В преступлении против человечности, – сказал Маркус, и тут эфир вскипел в руках всех магов – Брока, Одли, Лео… Даже Стилл и парочка-слабосилков констеблей замерли, готовые оказаться поддержку при аресте Блека.
– Надо же… Может, уточните? – продолжил настаивать Блек.
Маркус холодно произнес:
– Вряд ли вы захотите, чтобы все услышали о вашей тяге к насилию над арестованными.
Да! Да! Да! Вик хотелось орать от счастья, хотя раньше она никогда не понимала таких фраз в книгах – нериссы так себя не ведут, но нериссы и не сталкиваются с тем, что случилось с Броком. Сердце грела простая мысль – справедливость все же существует! Пусть не светский суд, но храмовый. Это тоже неплохо.
Блек молча протянул руки вперед, позволяя надеть и блокиратор, и наручники.
Констебли безмолвствовали, когда его уводили прочь. Лишь Вик не удержалась и тихо сказала:
– Я люблю инквизицию! Я люблю отца Маркуса… – общий эфир с Броком менял её, делая более открытой и невоспитанной с точки зрения нер.
Одли хмыкнул:
– Не думал, что когда-нибудь это скажу, но согласен – я люблю, Сокрушитель на всех них, инквизиторов и инквизицию! Гип-гип-ура отцу Маркусу, хоть он и реформатор!
Из глоток парней вырвался радостный крик – Одли поддержали.
Вик обернулась на Брока, её взгляд снова застили слезы. Он криво улыбнулся ей и пошел прочь за круг света, прочь в темноту, где никто не увидит его. Его пальцы побелели, так крепко он сжал кулаки. Вик было шагнула за ним, но Одли поймал её и прижал к себе:
– Не надо, девочка. Он такого себе не простит потом… Пусть побудет один. Мальчики – страшные гордецы, нас с детства учат не плакать, не орать, терпеть и не забывать обиды… Пусть побудет один – ему должно стать легче.
– Пусть… – легко согласилась она. – Отец Маркус – это чудо.
– Странное чудо, – кивнул Одли. – Я вообще не понял претензии Фейна про молчание.
Вик пожала плечами:
– Я тоже не поняла – Маркус не молчал. Я его слышала.
Одли подтвердил:
– И я… А вот Фейну стоит проверить свой слух.
Что-то царапнуло в мозгах Вик, что-то связанное с убитым парнем-альбиносом и Маркусом, но что именно Вик осознать не успела – Стилл позвал её:
– Нера Ренар, если вы себя хорошо чувствуете, пойдемте, там как раз закончили откапывать второй ряд женщин.
Вик вздрогнула от слов «второй ряд женщин»… Значит, будет и другой. Сколько уже жертв?! За два десятка уже перевалило, не меньше.
Одли вздохнул:
– Небеса, страшно представить год, начавшийся таким деньком. Или наоборот? Ведь справедливость все же восторжествовала…
Глава 21 Менталист
На катере, на который её на руках занес Лео, Вик еще держалась – не засыпала. Сидела на жесткой, неудобной скамье, пытаясь не горбиться, иногда резко проваливалась как под лед в кошмары, полные мрака и гнили, выныривала, вздрагивая и оглядываясь, молчала, прислушивалась к разговорам окружающих мужчин…
Стилл буквально атаковал Брока:
– И когда ждать твоего возвращения?
– Как только, так сразу… – попытался уйти от ответа Брок. Одли пробормотал:
– Это как бы не от него зависит.
Стилл же не отстал:
– Брок, ты заметил – ни у кого не было даже вопроса: а что ты делаешь на Оленьем? Для всех ты был на своем месте, словно увольнения не было. Даже присутствие неры Ренар, о которой все в курсе, вызывало больше вопросов, чем твое. Ты для всех по-прежнему свой. Ты должен вернуться.
– Ммм… – попытался отделаться привычным мычанием Брок, так что пришлось Одли снова вмешиваться:
– Сбавьте обороты, парни. Вы мешаете нашей Вик отдыхать.
Она даже попыталась возразить, что они не мешают, но сил не было. Даже думать было сложно. Мысли копошились одна за другой, цепляясь в странном порядке: парень-альбинос, Блек, Маркус, телефоны и обеты, –сталкиваясь друг с другом, как скалы, с диким пульсирующим грохотом приближающейся головной боли, но делать выводы, что-то сопоставлять, анализировать не хотелось. Не моглось, как говорил Шарль. Новое расследование оглушило её своей необъяснимой жестокостью, и хотелось одного – тепла. Чай. Плед. Человеческое живое прикосновение. Все равно что… И ни о чем не думать, хотя бы один вечер.
В паровике, прислонившись к острому, неприспособленному для сна плечу Брока, Вик все же заснула, погружаясь в мутный, липкий кошмар, сотканный из острых осколков сегодняшнего дня, причиняющих сильную боль.
Улыбающийся, еще живой Ривз.
Стонущий от боли Брок, длинный, нескладный, худой, с множеством старых и свежих ран.
Нервный Маркус, ищущий и не находящий в толпе Блека.
Воспитанный, сдержанный на людях Блек.
Неизвестный мертвый парень-блондин с отпавшей челюстью, из-за чего видна его страшная тайна – ему удалили даже язык.
И снова Маркус: «Пожалуй, вам все равно не угадать…»
И тела, тела, тела женщин, тянущих свои руки к Вик в непонятной мольбе…
Кажется, она даже застонала, просыпаясь на миг. Во всяком случае она услышала тихое броковское:
– Шшш… Это все всего лишь сон… – Он обнял её, прижимая к себе и устраивая голову Вик себе на плечо, чтобы спать стало удобнее. – Отдыхай…
Вик помнила, что нериссы никогда не позволяют себе спать в присутствии чужих, но тут чужих не было. Была лишь дикая усталость и желание хоть на миг скрыться от ставшего мрачным и недобрым мира.
Парни, Лео и Одли, еле слышно перешептывались, стараясь не мешать Вик.
– Ну, за Гилла можно не волноваться – явно дополз до отца Маркуса. – Это Одли.
– Ага… – это Лео.
– Ммм? – это лапидарный Брок.
– Иначе от кого бы отец Маркус узнал о Блеке? Только Гилл и мог сказать. Значит, проклятье с него точно сняли. – это снова Одли.
Вик нахмурилась, хотела возразить, что все не так однозначно, но Брок легонько укачал её, погружая в сновидения, полные тлена и улыбающегося Маркуса.
Как она попала домой, Вик не знала. Только вынырнула из топкого омута кошмарных снов мокрая от пота и слез. Эван спал, прижав её к себе, и потому было отчаянно жарко под тяжелым шерстяным одеялом, вдобавок она так и была в теплом фланелевом комбинезоне, сейчас пропахшем потом, гнилью и сырым запахом земли, который не перебивал даже аромат роз.
Она осторожно выпуталась из объятий Эвана – он как восьминог снова и снова пытался поймать ускользающую Вик.
– Солнышко… – хрипло из-за сна пробормотал Эван.
– Спи… – Вик осторожно погладила его по голове. – Я скоро вернусь.
Механит на прикроватном столике сиял во тьме, показывая два часа ночи.
Вик, прихрамывая и еле проглатывая стон боли – нога отказывалась двигаться, – дошла до уборной. Тут же взвился эфир, опутывая теплым, мягким одеялом обезболивания – Брок или не спал, или проснулся из-за Вик. Она включила свет в уборной, стащила с себя мокрый нательный комбинезон, включила душ и шагнула под его теплые струи. Да, душ по ночам не рекомендовался – это же лечебная, а не гигиеническая процедура, доктора были против душа даже по вечерам – он сбивал ритмы сна, но ждать, пока наполнится ванна Вик не могла. Она стояла с закрытыми глазами под тугими теплыми струями и надеялась, что страхи унесутся прочь, как исчезает с шумом вода в душевой.
И снова перед закрытыми глазами мчалось то, что додумать вечером она не смогла.
Мертвый парень-альбинос.
Отец Маркус со своим запретом на пользование телефоном.
Его голос так напоминающий голос Дрейка.
Его созвучные мыслями Вик фразы.
Его волнение, когда он искал и не находил Блека и Фейна в толпе.
Гневное фейновское «разеваете рот, как рыба!».
Проклятье на Полин, которое Маркус так легко, без прикосновений обнаружил.
Его неслышимый голос, пока он не заметил Вик.
Снова парень-альбинос с отрезанным языком.
Вик подалась назад, выныривая из воды.
– Менталист…
Она стояла и сама не верила себе.
Снова и снова прокручивая в голове слова Маркуса. Слова ли это были?
«Не каждый инквизитор – некромант». Если ты нем, то ты не можешь призвать душу – мысли не слышны на небесах.
«Именем храма и короля, вы арестованы». Он мог узнать случившееся с Броком только из мыслей Вик. Как узнал о голосе Дрейка, о том, как лучше всего расположить к себе, о проклятье на Полин и многое, многое другое. И обет с телефоном тогда становится понятен – Маркус не способен что-либо сказать, а мысли по телефонным проводам не передаются. Небеса, что он еще мог найти в её голове?! Вспомнить бы, о чем еще она думала в его присутствии…
Со спины на Вик кто-то набросился, и она вздрогнула – погруженная в свои мысли, Вик не слышала, как Эван к ней приблизился, набрасывая на мокрые плечи длинное, мягкое полотенце. Моментально вскипел эфир, тут же ускользая в Эвана – он уже привык, что его внезапные романические порывы натыкаются на сопротивление.
– Прости, – прошептал он, подхватывая Вик на руки и относя в постель, – я не хотел тебя пугать…
Дверь спальни резко открылась, на пороге стоял с сияющим эфиром на руках Брок. Он странно кашлянул, пробормотал: «Ммм… Простите…» – оглядывая застывшего Эвана с Вик на руках, и тихо закрыл за собой дверь.
Вик замерла от неожиданности, а Эван, укладывая её на кровать, еле выдавил из себя:
– Ни слова…
– Как стыдно… – все же смогла сказать Вик. Эван, ложась рядом и снова обнимая её со спины, фыркнул в макушку Вик:
– В который раз возношу молитву, как удачно я тебя поцеловал тогда под мостом князей. Сейчас бы это было проблематично.
Вик еле сдержала смешок:
– Прости… От меня одни проблемы…
– Вот еще, я тоже очень могу доставлять проблемы… – он поправил одеяло и напомнил: – ты говорила что-то о менталистах…
Вик развернулась к нему:
– Расскажи мне о ментальной магии?
Эван чуть нахмурился, собираясь с мыслями:
– Это страшилки эфирников. Это придумали писатели-фантасты, пугая народ, эфирников и себя. Менталистов не существует.
– Почему? – не поняла его Вик – Маркус очень даже существует, и иного объяснения его странного поведения, она не видела.
– Потому что магия – это наука, одна из. Эфиру всегда для воздействия нужна физическая составляющая: температура, стихия, материя… Мысль же нематериальна. На то, чего нет, нельзя и воздействовать. Может, когда-нибудь наука и откроет, что такое мысли, но пока менталистов нет, потому что нет предмета воздействия. Это официальная точка зрения на проблему менталистов.
Вик нахмурилась – интересно, а Маркуса поставили в известность, что он невозможен?
– А… эмпаты? Они существуют?
Эван, старательно подавляя зевок, пробормотал:
– Тоже пока нет. Мы не знаем, как зарождаются эмоции, что за них отвечает…
– Гормоны! – тут же напомнила Вик. – Гормоны отвечают за эмоции. Это уже доказано. Эпинефрин отвечает за состояние «бей или беги!»… И… Еще… Андростени… – она замолчала, не в силах вспомнить. – Мужской гормон, он вызывает агрессию…
Эван кивнул:
– Вот поэтому опыты пока под запретом – негуманно будить в людях агрессию или страх. Эмпатов не существует, и я надеюсь, даже война не породит их – военное ведомство еще не сошло с ума, чтобы ставить такие эксперименты…
Вик нахмурилась, почему-то в голову упрямо лезли Ривз и Блек… Ведь если есть Маркус – менталист, тот, кто не существует, то могут существовать и другие менталисты, эмпаты, эфирники, умеющие воздействовать на разум. И тогда резко изменившийся Ривз, или крайне воспитанный Блек… Вик с трудом проглотила комок, вставший в горле – думать о таком не хотелось, думать о таком просто страшно.
– Вики?
– Да? – она заглянула Эвану в глаза и все же сказала: – Маркус – менталист. Ему бокор удалил язык.
– Это… Точно? – Было видно, что Эван всерьез обдумывает её слова, он не отмахнулся, что это невозможно.
– Это… – Вик призналась: – Гипотеза, но крайне правдоподобная. Ты не знаешь, но он арестовал…
Эван кивнул:
– Брок рассказал о Блеке. Но ведь это Гилл мог рассказать.
Вик тут же спросила очевидное:
– Зачем? Зачем Гиллу такое говорить отцу Маркусу? Его Мюрай и все случившееся не касается. Он бы не стал о таком говорить. Его волнует одно – чтобы мы нашли того, кто наложил проклятье и чуть не убил его за компанию с Ривзом. Возможно, его еще волнуют деньги. И я помню твои слова, что Гиллы неподкупны. А Ривз не был садистом, а Блек воспитан и искренне недоумевает от вспышек гнева Фейна. Вот это вообще за гранью.
Эван задумался, замолчал надолго, а потом признался:
– Тот случай, когда хочется, как Брок, промычать…
– Ммм… – понятливо повторила Вик и зевнула. – Согласна… И… Давай спать… Я умираю от усталости, был очень трудный день. И будет еще нелегче.
– Спи, – согласился Эван, ложась на спину и устремляя взгляд в балдахин кровати. Кажется, сон от него сбежал, но у Вик уже не было сил разговаривать. Она свернулась в своем полотенце калачиком и провалилась в сон, опять полный грязи и мрака. Высокие качающиеся деревья, нелиды, тянущие к ней свои корявые сучья, нера Моро с родинкой «роковая любовь», Маркус, превращенный в обрубок, как неизвестный погибший парень-альбинос, странная фигурка из дерева или кости. Человеческой кости, вдруг ясно поняла Вики во сне.
Утро было незаслуженно солнечным и ярким. Эван сам принес для Вик завтрак и открыл жалюзи, запуская в спальню солнечные лучи. Он приподнял створку окна, запуская свежий морозный воздух – из-за растопленного камина в спальне было душно.
Вик передернула голыми плечами – ночью она где-то потеряла полотенце, в которое её укутал Эван.
– Доброе утро? – Вик заставила себя улыбаться, надеясь, что утро и впрямь будет добрым.
– Доброе утро, – твердо сказал Эван, тяжело опускаясь на кровать с подносом, который перед этим взял со стола. – Как твое самочувствие?
Вик натянула на плечи одеяло и призналась:
– Мерзковато, но я готова к бою. Какие планы на сегодня?
– Пока… Ждем Николаса, чтобы он осмотрел тебя, Брока и Одли. Потом будет видно.
Вик вытащила из-под одеяла свою левую ногу, показывая её задумчиво выгнувшему бровь Эвану:
– Видишь, даже рубец бледнеет. Все хорошо – мне не нужно лечение. И три дня покоя…
– Заканчиваются только сегодня вечером, – строго напомнил Эван.
Вик, делая глоток чая, взмолилась:
– Но мне надо быть на вскрытиях! Это очень важно, ты же знаешь.
Эван, намазывая на гренку апельсиновый джем, начал было:
– Вскрытия…
Только Вик его перебила, её даже протянутая гренка не остановила:
– Их стоит начать уже сегодня, несмотря на праздничный день! Мы не сдвинемся в расследовании без результатов вскрытия, а чернокнижник будет продолжать убивать и убивать, как ни в чем не бывало.
Эван нашел в себе силы спокойно повторить:
– Вскрытия начнутся после обеда – я с трудом уговорил судебных хирургов Картера и Вернера выйти на службу. Они согласны провести сегодня по два вскрытия. Большего от них не жди. Я…
– Парень-альбинос. Нера Моро. И два любых тела в хорошей сохранности, – тут же сказала Вик. – И я на вскрытии. И отец Маркус настаивал на своем присутствии на вскрытии парня.
– Я ему телефонирую… Но! Сперва все же осмотр Деррика – он должен вот-вот заскочить… Кстати, Брок тоже настаивает на своем присутствии на вскрытии. Забавно смотреть, как он пытается не разорваться на сотню мелких Броков – он обещал сегодня лечиться, он честно собирался штудировать дневники неры Моро, а еще его волнуют оба расследования, и какому из них отдать приоритет он так не решил…
