Текст книги "Чернокнижник и феи (СИ)"
Автор книги: Татьяна Лаас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 54 страниц)
Эван лишь вопросительно приподнял бровь, а Вик чуть подалась вперед в кресле.
Брок вздохнул:
– На набережной было беззаботно. Там царила атмосфера праздника, а потом все резко поменялось. У меня при виде Ривза кулаки зачесались – так хотелось его прибить… Я знаю – я легко вскипаю, есть такой грех, но не до ненависти. Там меня останавливало только одно – я обещал не причинять неприятностей.
Эван спокойно заметил:
– Это нормальная реакция, Брок. Полагаю, увидь я своих обидчиков – набережная бы вся заполыхала…
– Ты не понимаешь, – оборвал его Брок. – Я был на взводе, но удержался. Только беда в том, что все офицеры, которые пришли веселиться на набережную, тоже были на взводе. Блек на меня даже удавку набросил. Все были очень злы. Тогда это казалось понятным, но… Каталь, музыка, веселье – вокруг праздник, и тут этот внезапный островок беспричинной злости…
Вик прищурилась:
– Кто из офицеров там был?
– Все те же: Ривз, Блек, Гилл, Фейн и Шекли.
– Больше никого?
Брок подтвердил:
– Больше никого.
– Вот же бешенные белочки! – не удержалась от ругательств Виктория. – Ничего не понимаю. Все же эмпат один из них получается! Или Фейн, который тоже изменился, или Шекли, который вот совсем не соответствует своему образу.
Эван рассудительно заметил:
– Значит, один из них притворяется.
– Я уже начала думать, что эмпат – кто-то со стороны, но тогда не складывается картинка… Но как вывести на чистую воду того, кто притворяется? Его даже Марк… Его даже менталист не смог найти, как его найдем мы? – она яростно принялась тереть висок.
Эван присел перед ней и заглянул в глаза:
– Мы справимся, Вики. Мы обязательно справимся. А сейчас… Ты возвращайся в кровать отдыхать, а мы с Броком поедем по делам: я на службу, он в суд.
Вик вздохнула:
– Я спущусь в кабинет – займусь делами. Надо просмотреть, что вчера Мегги нашла в библиотеке и так, по мелочам. Надо привести мысли в порядок.
Эван встал и вскользь напомнил:
– Кстати, вчера почта заработала…
Вик представила, сколько писем от родственников и знакомых скопилось за время праздников и с трудом удержала вздох.
Эван тут же предложил:
– Может, тебе стоит обзавестись собственным секретарем?
Вик не сдержала смешок:
– Брендоном, например.
***
Виктория, отправив Стивена и Анну, вторую «горничную» в университет, все утро провела за разбором писем – еще хорошо, что Мегги принялась помогать – вот из кого мог получиться хороший секретарь. Она была молчалива, внимательная и легко справлялась с письмами, сортируя их на «важное», «неспешное» и «выбросить и забыть».
Вик, быстро просмотрев важное, на каждое письмо дала Мегги пояснение, и та принялась отвечать на приглашения и прочие светские мероприятия. Аквилита, несмотря на войну и преступления чернокнижника, продолжала жить и вести светскую жизнь, от которой никто не освобождал Вик.
Странное дело – среди писем не нашлось счетов, и Вик колокольчиком вызвала к себе Поттера. Тот быстро прояснил этот вопрос – оказывается, все счета сразу же отправлялись на стол Эвану. Вик вздохнула: получалось, что скрыть от него денежные траты не удастся…
Вик потерла висок:
– Поттер…
– Да, нера Виктория?
– Можно как-то… Можно счета подавать на оплату мне?
Поттер невозмутимо сказал:
– Простите, это возможно, но нер Эван не поймет. Все последние дни после покупки этого дома он ежедневно телефонировал мне и советовался о ведении хозяйства…
Вик смущенно закрыла глаза и откинулась на спинку кресла – небеса, пока она выздоравливала, пыталась вернуться на службу, вела расследование, Эван еще и делами по дому занимался!
Поттер напомнил о себе легким покашливанием:
– Нера Виктория, если вас беспокоят расходы, то… Я могу предложить несколько способов их сильного сокращения.
Вик открыла глаза и заставила себя улыбнуться:
– Хорошо. Напишете и подадите бумаги мне на обсуждение. – Она тут же поправилась: – нам с Эваном на обсуждение. И спасибо, Поттер, за то, что вы есть.
Тот внезапно покраснел от такой похвалы и с поклоном предпочел удалиться. Мегги старательно молчала все это время. Только когда Вик подвинула к себе новую кипу писем и записей, детектив заметила:
– Светокопии страниц книги о вольтах у вас в папке «Чернокнижник». Не думаю, что там что-то важное, но можете просмотреть – магия Карфы странная и завораживающая.
Вик кивнула и принялась развязывать указанную Мегги папку – девушка же старалась. Ничего нового обнаружить не удалось, хоть взгляд Вик надолго приковала картинка вольта: грубое подобие женской фигуры с разрезом на животе. Что-то в этом было. Что-то… Вик яростно потерла висок – мысль оформляться не хотела. Забавно, что тела погибших нер с Оленьего острова чем-то напоминали эту картинку. Тоже разрезы на животе.
Из городского морга, как и обещал Эван, прислали заключение о смерти Икс-8, той самой владелицы странного вольта, спасшего жизни Вик и Брока. Оказалось, что Икс-8, как и неру Моро, убили – ей сломали шею. Опознать, к сожалению, неру пока не удалось – её останки были в слишком плохом состоянии. Жаль, если она так и останется безымянной.
Эван еще на всякий случай прислал результаты слежки за Фейном и Шекли. Парни старательно ходили за ними, пока их не отозвал Эван из-за общей загруженности. Вик устало прочитала, что в момент её шантажа Фейном в кафе исключать воздействие Шекли было нельзя – он, оказывается, был рядом – на соседней улице. Кто его знает, на каком расстоянии эмпат может воздействовать на эмоции? Быть может, в тот момент в кафе под воздействием эмпата была не только Вик, но и… Фейн, как не хочется этого признавать. Он тоже мог быть объектом воздействия эмпата, это надо всегда держать в голове.
Нельзя исключать из подозреваемых ни Фейна, ни Шекли…
Часа через два Джонс вместе с чаем принес бумаги от Бр… От Кита – тот не стал проходить в дом, лишь передал папку с документами, в которые тут же с головой прогрузилась Вик.
Допрос неры Оливии – его Вик уже сама видела во сне, но пригодится – Эван упоминал, что Одли не удалось найти Оливию. Скорее всего, она уже вернулась в столицу, выполнив свое задание, которое выдал ей лер Блек.
Странная записка, видимо написанная Марком впопыхах: «Марлоу: примитивопись для Фейнов!». Понять бы еще, что это значило. У Марлоу или даже Моро Фейны пытались купить секреты карфиан? А ведь Фейны военные магнаты, вспомнилось почему-то, и тогда дирижабли и цеха в памяти Вики как раз об этом… Тайны карфиан для военных целей – что-то в этом есть, что-то пугающее.
Клочок бумаги, где было написано: «Третьего вьюговея в дом Аранда спешно набирали лакеев!». Вик задумалась – второго вьюговея как раз их с Броком поймал бокор. Тогда в доме чернокнижника во время штурма погибло много карфиан. В том числе, получается, и слуг Аранды? Или это просто совпадение?
Еще записка, уже другим почерком – память подсказала, что это писал Брендон.
«Бланш Авазолла Маки Аранда – 25 лет, блондинка, чистокровная тальмийка
Абени Лаура Аранда – 24 года, мулатка, рождена от внебрачной связи
Васко Рауль Гарсия Аранда – 30 лет, сын главы карфианского рода Аранда
Джеральд, записан как Аранда, настоящее родовое имя неизвестно, возраст тоже. Дворецкий. Остальные слуги неизвестны.»
Вик снова потерла висок и внимательно посмотрела на подчёркнутое два раза имя «Авазолла».
– Авазолла…
Мегги оторвалась от написания писем, бросила на Викторию вопросительный взгляд, но промолчала.
Вик вновь посмаковала незнакомое имя – чем-то же оно привлекло внимание Марка:
– Авазолла. Странное имя, да?
Мегги послушно ответила:
– Южное. Южная Тальма, там и не такие имена встречаются. Сокращенно дома зовут Ава или Зола.
Вик вздрогнула, вспоминая Одли и его обещание отправить во внеочередное ночное дежурство за Золушку:
– Как, прости?
– Ава или Зола. – снова повторила Мегги.
– Надо же… – новая ниточка была такая тонкая и нереальная, что страшно было подумать. Ян Ми и… Бланш Авазолла Аранда. Понять бы еще, что это значит, но допросить стоит точно. Жаль, что сам Аранда в отъезде, без него даже пытаться не стоит поговорить с Бланш Арандой. Может, попытаться поговорить с Абени?
Вик посмотрела на часы – время приближалось к обеду. Рискнуть и поехать в госпиталь? Абени должна быть там. И тут раздался взрыв… Гулкий, далекий и ожидаемый. Кажется, война все же пришла в Аквилиту…
Глава 43 Ведьма
Блек замер на крыльце суда, закрывая глаза и чувствуя, как солнце ласкает веки, алым прорываясь через тонкую преграду. Алым… Теперь это был самый ненавистный цвет.
Шумела улица. Раздавались крики уличных продавцов еды. Шуршали шины паромобилей. Грохотали гусеницами бронеходы – кого-то осенила славная мысль ими заменить на набережной отсутствующую в Аквилите оборонную линию. Красивой набережной теперь не позавидуешь, как и Золотым островам – это было произведение зодческого искусства, поэзия, воспетая в камне, как превозносили красоты Золотых островов и мосты в столице. Теперь это все падет под грохот гусениц.
Солнце грело, нежа кожу, только в сердце навсегда засел лед. Так и хотелось самому себе сказать: «Что ж ты за свинья такая!» То, что не сказал судья. То, что не сказал отец Маркус. То, что про него думает каждый, но скажет ли? Или побоится после такого…
Он сам сказал, раз никто не скажет:
– Кто же ты, майор Грегори Эш Блек? Что же ты за свинья такая…
Отец Маркус говорил, что воспоминания уйдут в прошлое, растворятся в памяти, подернутся пеплом, особенно если их не трогать. Только не трогать не получалось. Солнце алым светом всегда напомнит. Или мундир своим цветом. Или… Как вообще жить с такими воспоминаниями?! Рука легла на поясную кобуру, где всегда был пистолет.
Гилл, стоящий у паромобиля, припаркованном у здания суда, кашлянул, напоминая о себе.
Пришлось собираться с силами и открывать глаза:
– Слушаю? – здоровались они еще в суде.
– Блек, кажется, нам надо поговорить. Я серьезно, Грегори. Нам надо поговорить – то, что случилось со всеми нами, нельзя оставить глубоко в душе́. Оно там будет сидеть огненной занозой, не давая дышать.
Как они, оказывается, по-разному воспринимали то, что произошло…
Блек принялся неспешно спускаться по ступенькам:
– Надо. Только не с тобой – с отцом Маркусом или отцом Корнелием.
– Отец Корнелий тут ни при чем, а Маркус… – Лицо Гилла на миг сильно изменилось, словно за пустой, безэмоциональной оболочкой все же было что-то живое, что-то, что еще чувствовало и умело волноваться за других. Это было неожиданное открытие. Блек даже подумал, что смысл в разговоре все же есть. Гилл тем временем овладел своими эмоциями, снова становясь отрешенной сволочью. Он холодно сказал: – Он пока не в состоянии. Придется довольствоваться мной.
Блек честно спросил – при мужчинах он не стеснялся в выражениях:
– Что за… Хрень тут происходит?
Гилл пожал плечами:
– Сам бы хотел знать точнее, но увы. Главное ты слышал на заседании суда.
– Да это фарс, а не суд! – Блек знал, что вспыльчив, и сейчас был не в состоянии сдерживаться, да и не хотел на самом деле – слишком суд походил на насмешку. Только он помнил, чем это закончилось в прошлый раз.
– Не закипай – держи себя в руках.
– Я… Мне надо пройтись. – все же признался Блек – ему хватило Мюрая в подвале. И снова в сердце заворочался кусок льда – как он мог так опуститься… Как можно было так низко пасть! Не даром его так ненавидела нера Ренар тогда на Оленьем острове – заслужил. Единственная, кто не побоялась высказать все ему в лицо, жаль, что он тогда не понял. Тогда ему казалось логичным выбивать признания всеми доступными способами…
– Давай пройдемся, – согласился Гилл. – Нынче паромобили опасны для всего нашего знатно поредевшего отдела. Бомбисты пригрозили уничтожить нас за аресты сотрудников культурного центра Вернии.
– Только не говори, что в это веришь.
Гилл развел руки в стороны:
– Я бы не верил, но меня вчера пытались взорвать. Отец Маркус сильно пострадал от взрыва. – И снова Блек с удивлением заметил, что Гилл умеет сопереживать – он, действительно, беспокоился за инквизитора. – Так что все серьезно – перед поездкой всегда проверяй паромобиль и следи за водой. Нас тут активно не любят.
Блек признался, медленно направляясь в сторону ближайшего парка:
– Есть за что ненавидеть… Я допустил…
– …превышение должностных полномочий… – тут же подсказал Гилл, и Блек не выдержал, все же взорвался, заставляя редких прохожих резко менять направление или даже спешно перебегать дорогу:
– Твою же мать!? Это так называется? Это называется – пытки! Я пытал человека, а ты меня не остановил. И Фейн не остановил, а Шекли еще и подзуживал…
Гилл, доказывая, что не является совсем пропащим, тихо признался:
– Я не мог тебя остановить – сам был неадекват.
– Вот объясни мне, неадекват… – Блек сжал пальцы в кулаки, прогоняя прочь желание орать и возмущаться. Он попытался успокоиться, иначе будет опасен для окружающих. – Почему в деле о пытках Мюрая я не обвиняемый, а пострадавший?! Почему я смутно помню вчерашний день? Почему я не помню показания отца Маркуса, а он их вчера чуть ли не полдня в суде давал! Что вообще происходит… Понимаю еще Мюрай – пострадавший, но я… От кого я пострадал? От собственной необузданности?
– От… Если бы я знал, от того мы все пострадали… – честно сказал Гилл. – Тебе же объяснял отец Маркус о черном зелье, вызывающем помрачение сознания. Не веришь мне – спроси комиссара Ренара. Он подтвердит, что в Аквилите действует чернокнижник. Мы оказались под воздействием его зелья. Кто добавлял зелье нам и зачем – еще ведется следствие, но ты же понимаешь, что честное имя Мюрая надо восстанавливать быстрее, чем…
– Чушь! – оборвал его Блек. – Никто так не ведет дела…
– Непотизм во всей красе. Договор с лер-мэром. Сорель получает своего любимого офицера назад, мы тихонько расследуем все дальше. И это я не упоминаю о том, что восстановлена честь офицеров…
– Офицеров? – скривился Блек. – Во множественном лице даже…
Гилл терпеливо напомнил, проявляя просто чудеса хладнокровия, совсем как в подвале Особого управления:
– Твоя. Моя. Ривза, пусть и посмертно. Фейна…
– Думаешь, такое можно забыть?
– Я надеюсь, что такое можно принять и забыть – от тебя ничего не зависело. Это черное зелье. Отец Маркус это доказал. Иначе и ты, и я, и Фейн сейчас бы были разжалованы за… Превышение полномочий.
– За пытки, – упрямо поправил Блек, быстро набирая ход – само получалось. Редкие прохожие шарахались прочь от двух офицеров – алая форма особистов пугала не хуже белых сутан инквизиции.
Гилл мягко сказал:
– Дались они тебе… Грегори, просто прими как факт – в данном случае от тебя ничего не зависело. Как ничего не зависело от Ривза, которого зелье превратило в алкоголика и садиста, как ничего не зависело от меня, которого зелье превратило в бесчувственную тварь.
Блек не сдержал сарказма – он любил точно формулировок, чтобы у суда не было разночтений при вынесении приговоров:
– Какое многозадачное зелье – и тягу к алкоголю подпитывает, и тягу к воровству, как у Фейна, подстегивает, и чувства притупляет…
Гилл предложил очевидный вариант:
– Может, оно просто выискивает слабое место у человека, и бьет прицельно по нему?
– Тогда у зелья должен быть разум.
Гилл скривился – разговор зашел явно не туда. Еще чуть-чуть, и Блек сам догадается, что дело не в зелье…
– Грегори, просто поверь в компетенцию отца Маркуса. Он свидетельствовал, что от нас ничего не зависело, что мы тут ни при чем…
Блек просто кивнул – доказывать что-либо явно утешавшемуся фактом собственной непричастности к случившемуся Гиллу было глупо. Его совесть такое может перенести – его нет.
За спиной хлопнула дверь суда – по ступенькам дробно застучали чьи-то быстрые шаги. Гилл обернулся назад и пробурчал:
– Только этого не хватало…
Блек уже знал – кто их догоняет. Он мрачно сказал, останавливаясь и разворачиваясь к Мюраю – бегать от него последнее дело:
– Гилл, прошу, оставьте меня – нам надо с Мюраем поговорить наедине.
Тот прищурился:
– Ни за что.
Мюрай быстрым шагом подошел к ним:
– Доброе утро, леры. – Он выглядел все так же худым ушлым доходягой, но слишком радостным доходягой. Хотя его понять можно – с него сняли обвинения в шпионаже, объявив все неудачной попыткой внедрения в банду контрабандистов потензоцема. Только Блек на что угодно был готов спорить – это откровенная ложь, без хотя бы покрывательства Мюрая дело не обошлось. Та же Ренар всего за пару дней вышла на банду, а ведь потенцозем добывали почти три года! Три года, которые никто ничего не замечал. Без высокого покровительства дело не обошлось.
– Недоброе утро, – честно отозвался Блек, а Гилл грустно улыбнулся:
– Мюрай, ваш разговор может чуть-чуть подождать, пока все волнения улягутся?
– Это не может ждать.
Блек хмуро признал очевидное:
– У вас есть право и на вызов, и на выбор оружия…
Мюрай ответил то, что сильно удивило и подняло его в глазах Блека:
– Не думаю, что это так необходимо, Блек. Я лишь хотел сказать, что не таю на вас зла. Не буду скрывать – еще пару дней назад я представлял, как уничтожу вас на дуэли, но сейчас, когда открылась правда, я не держу на вас зла. Вы не виноваты в том, что случилось. Я надеюсь, что смогу наказать истинного виновника случившегося.
Гилл прикрыл глаза, а Блек понятливо кивнул:
– Все же у зелья были мозги. Или это было не зелье. Только что тогда это было?!
Мюрай спокойно заметил:
– Я не могу вам ничего сказать в интересах следствия. Как только задержим преступника – вы одним из первых узнаете правду. А сейчас… Можно совет?
– Я вас слушаю. – Блек заставил себя не кривиться – у Мюрая было право давать ему советы. Мюрай оказался куда как воспитаннее его самого, и куда как благороднее, хоть и нер по происхождению.
– Не совершайте того, что нельзя исправить. Это я вам как профессионал советую.
Блек переспросил:
– Профессионал? – впрочем, Мюрай прав.
– Да, профессионал по совершению глупостей, которых можно было избежать. – Мюрай слишком серьезно кивнул, заставляя Гилла улыбаться. Впрочем, Блек сам не сдержал улыбки – этот рыжий нахальный аквилитский офицер умел главное – смеяться над собой и перешагивать через невозможное. Настоящий офицер и лер, в отличие от него самого…
– Ваше чувство юмора – это нечто… – признался Блек, а Гилл попытался наладить отношения, предлагая странное в данной ситуации:
– Мы могли бы стать друзьями…
Мюрай снова кивком согласился с его словами:
– Нам работать в одном городе, леры. Нам придется хотя бы ради города… – Его зеленые, наглые глаза в упор уставились на Блека. – Лер… Если вам совсем невмоготу – учите одно: вашим палачом я не буду. Зато могу предложить хорошую и, главное, регулярную взбучку. Каждый день с десяти до двенадцати часов утра я буду вас ждать в Особом управлении полиции Аквилиты. Обещаю не жалеть – против вас там будет пятнадцать ос штурмового отряда, и все они – мои друзья. Им на ком-то тренироваться надо. Вас, Гилл, тоже жду – вместе веселее.
Блек снова скривился:
– Вы еще и Фейна позовите – он обожает делать ставки и наживаться на других.
– С Фейном все пока неясно, – туманно ответил Мюрай, и Блек понял, что мозгами у зелья мог быть как раз Фейн.
– И Шекли до кучи позовите, – закинул на удачу удочку Блек, и Мюрай вновь купился:
– Тут тоже пока сложно.
Блек не удержался, пугая Гилла – кажется, тот считал его садистом без мозгов в голове:
– Значит, зелья проверялись или во имя военных разработок концерна Фейнов, или во имя короля, которого представляет Шекли. Забавно в любом случае – я не хочу жить в стране, где людей ломают во имя короля или во имя грязных военных денег. Нам только зомбированных солдат и офицеров не хватало…
Мюрай долго смотрел на Блека, словно все его слова до этого о дружбе во имя города были всего лишь куражом, и медленно, старательно подбирая слова, сказал:
– Точно… Сработаемся.
Он хотел что-то добавить, но тут эфир вокруг вскипел, больно жаля в грудь. Гилл что-то прошипел, Мюрай грязно выругался, а Блек скомандовал, моментально ориентируясь – не узнать этот болезненный, алый эфир сложно:
– Особняк леров Янота. Силовой шторм. Мюрай, Гилл, умеете держать защитную сеть Фидеса? – он помчался через парк, вызывая уважение даже у родившегося в Аквилите Мюрая. Немногочисленные прогуливающиеся по парку как подкошенные падали на дорожки – у немагов нет возможностей противостоять взбешенному эфиру. Даже из магов в эпицентре силового шторма выживут только инквизиторы и мифические гранд-мастера – Блек еще ни разу не встречал таких магов, хоть странные слухи о Мюрае и ходили в городе. Ривз утверждал, что это правда. Только тогда совсем не понятен его глупый самоубийственный порыв на набережной… Хотя Ривз мог первым всё понять с зельем, или что там их меняло…
Гилл, проклиная боль от ударов эфира, прошипел:
– Умею.
Мюрай промолчал – он явно что-то надумал свое, впрочем, вспоминая его действия в катакомбах, где он спас нериссу Викторию Ренар, Блек знал, что для себя решил этот рыжий.
– Даже не думайте, Мюрай, переть в центр силового шторма и спасать ведьму! – говорить на бегу было сложно, и Блек признал, что в любом случае будет по утрам ходить в Особый, еще даже не существующий отдел полиции. Если не убьют, так хоть форму вернет. – Ваша задача, как офицера, защита города. Так что, умеете держать сеть Фидеса? Не слышу ответа!
– Умею, – прошипел взбешенный Мюрай – он, кажется, как сам Блек, имел проблемы с контролем гнева. Надо же, у них даже психологические проблемы одни и те же. – Но не считаю целесообразным участвовать в сети – вы с Гиллом сами удержите её, когда как я…
– В городе три… – Блек с трудом переводил дыхание. – Два инквизитора, Мюрай. Для одной ведьмы более чем достаточно. А вы отвечаете за жизнь неры Ренар – вам ни о чем не говорит это имя?
За парком, через широкую дорогу, сейчас запруженную столкнувшимися паромобилями, вставал мрачный, отделанный серым мрамором особняк леров Янота. В десять окон по фасаду, и в три раза больше по бокам – его будет сложно укрыть защитной сетью всего с трех точек. Но с трех, а не двух, как могло бы быть, не приди к ним на помощь Мюрай. Алому взбешенному эфиру ни стены, ни крыша особняка помехой не были, и сейчас толстые, как корабельные канаты, извитые эфирные нити впивались во все новые и новые жертвы дальше по улицам, забирая жизни горожан.
– Небеса и пекло, Блек, вы делаете все, чтобы я вас ненавидел! – признался Мюрай.
– За правду не ненавидят, Мюрай.
– Брок де Фор, – поправил его рыжий. – И я вас начинаю ненавидеть за возникающее чувство собственной неполноценности.
Гилл не удержался:
– Поздравляю с титулом, лер!
Блек скривился, но заставил себя промолчать, как, по его подозрениям, был добыт этот титул.
Мюрай, даже не запыхавшийся от бега, бросил на него косой взгляд и сам пояснил:
– Мой дядя не оставил наследника. Так что зря вы подумали то, что подумали.
Блек, притормаживая перед дорогой, пробурчал, формируя на ладони начало защитной сети:
– Вы менталист, чтобы знать, о чем я думаю? – он заметил, как странно переглянулись Гилл с Мюраем, и вздрогнул, убеждая прежде всего себя: – менталистов не существует. Скорее предположу оружие ментального воздействия. И тут Фейн идеально вписывается в схему.
Один из эфирных жгутов попытался впиться в Блека, высасывая жизнь – Брок с усмешкой на губах отбил его в сторону, но даже на расстоянии эти набиравшие силы жгуты причиняли лютую боль.
Блек спешно передал Гиллу и де Фору… Мюраю!... концы защитной сети и скомандовал:
– Гилл – справа до конца особняка. Мюрай – слева. И силы не жалеем – отлежимся на том свете! Удачи!
Он остался стоять на улице прямо напротив входа в особняк – если ведьма решит выйти, то упрется в Блека. Ей не пройти мимо него. Леры не знают о существовании черных ходов для слуг.
Сеть в его руках рвалась прочь, как дикое, живое существо. Она отказывалась стабилизироваться, несмотря на мощно подпитывающий её эфир – Блек не скупился, он выдавал все, на что способен. Ведьма рвалась прочь, ведьма пыталась разорвать удерживающую её сеть, но безумной женщине, случайно обуздавшей эфир, нельзя дать ни единого шанса. Алые жалящие эфирные жгуты сталкивались с синими плетениями сети Фидеса, стремящимися стать мелкояческими ровными ромбами, искрили, взрывались бордовыми всплесками, но вырваться не могли. Блек слышал человеческие стоны со всех сторон, и это были самые приятные звуки в городе – это значило, что ведьма не смогла убить горожан, а вот тем, кто оказался в доме, запертый под защитной сетью, не позавидуешь. Оставалось надеяться, что они умерли в первый момент силового шторма, и умерли как можно безболезненнее.
От него, Гилла и Мюрая сейчас требовалось только одно – стоять. Стоять и держать сеть, чтобы город жил. Стоять и ждать приезда инквизитора, и Блеку было все равно, кто это будет: отступник от истинной веры адер Дрейк или отец Корнелий. Просто стоять – это же так легко…
