Текст книги "Все или ничего"
Автор книги: Татьяна Дубровина
Соавторы: Елена Ласкарева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)
Глава 10
ПОСЛЕДНИЙ БОЙ
– Ты в отличной форме, Иришка! Мы кучу медалей привезем. А призовой фонд там знаешь какой?!
Константин Иннокентьевич так редко называл ее Иришкой, что Ирина сразу же насторожилась. Что ему надо?
В дверях спортзала маячил Галибин с белобрысой девчонкой из группы юниоров.
И Костик почему-то потащил Ирину к ним.
– Помоги старику, чемпионка. Встань в пару с молодым дарованием. Надо дотянуть девчушку до уровня…
– В резерв? – недоуменно спросила Ирина. – А вместо кого?
Все места в сборной уже давно были определены и расписаны.
Костик с Андреем Галибиным как-то потупились, неопределенно пожали плечами…
– Так… на всякий случай…
Ну, Костика-прохиндея Ирина уже отлично знала: скорее всего, опять увел перспективную крошку из-под носа у вырастившего ее тренера…
Но почему у Андрея блудливо бегают глазки? Его-то Ирина знала получше Костика…
– На всякий случай у меня времени нет, – отрезала она.
– Да, я понимаю… У тебя самой большие нагрузки… Но…
Ирина чувствовала какой-то подвох… Очередную пакость…
Костик явно хочет выкинуть кого-то из команды. Он ничего не делает просто так… Но кто намеченная жертва?
– Кто? – напрямик спросила она. – Или говорите прямо, Константин Иннокентьевич, или я и пальцем не шевельну.
– Понимаешь… – глядя в сторону, протянул Андрей. – Вика приболела… И, кажется, надолго…
– Да, – подхватил Костик. – Вряд ли оправится до Японии…
– Вика? А что с ней?
– Я не в курсе… – торопливо сказал тренер. – Что-то женское…
«Ты всегда не в курсе, – подумала Ирина. – Мы тебе нужны только живыми и здоровыми… Я уже на своей шкуре это испытала. Теперь Вика…»
– В какой она больнице? Я сейчас поеду.
– Она уже дома… – поспешил успокоить ее Костик.
А Галибин вынул из-за спины пакет с апельсинами.
– Мы вот ей гостинец… от команды… Чтоб не думала, что забыли… Так сказать, морально поддержать… – торопливо забормотал Костик.
…Апельсины… От команды… От имени и по поручению… Еще забыли чахлый букетик тюльпанов! Последняя подачка перед тем, как списать в расход… Вычеркнуть из памяти…
Неужели забыли, что я помню ваш профсоюзный подарок?! Я помню!
Ирина вырвала у Андрея пакет и с силой швырнула на пол, так что апельсины раскатились по белым дорожкам золотыми мячиками.
– Жрите сами свои апельсины! – с ненавистью выпалила она.
– Первенцева! Озверела?! – закричал Костик.
А Андрей побледнел и тоже закричал:
– Ты врубись в ситуацию! Дура! Команда же сгорит! Соболева после тебя вторым номером шла!
– Предатели! – зло прищурившись, бросила она им в лицо.
– Нам надо думать обо всех! Об общем деле!
Ирина зажала уши руками и бросилась в раздевалку.
«Единица – вздор! Единица – ноль! Голос единицы тоньше писка…»
Прав был Маяковский, для них каждый человек – ноль, пустое место. Главное – команда… Какое лицемерие!
Каждый мнит себя единицей, единственным и неповторимым.
А по сути получается – ноль. Ты ничто… была – и нету… пустота…
И эту пустоту, не ведая, что творит, с надеждами на лучшее тут же заполняет следующая единичка…
А ты уходишь в небытие…
Нет, ты можешь продолжать жить, ходить по улицам, радоваться теплому солнцу, пению птиц, любви своих близких… Но для тех людей, которых ты считал своей командой, ты уже умер…
Для них тебя просто больше нет.
Дверь Ирине открыл сам папаша Соболев. Он смотрел неприязненно, даже враждебно.
– Если вы опять с апельсинами, то съешьте их сами.
Он хотел закрыть дверь, но Ирина всунула в щель носок кроссовки.
– А что, их уже приносили? – догадалась она. – Галибин?
– Совершенно верно, – сухо подтвердил он.
– Не волнуйтесь, я швырнула их ему в рожу, – с удовлетворением сказала Ирина. – Я сама по себе. А что с Викой? К ней можно?
Он отступил на шаг под ее напором.
– А вы разве не в курсе? Все уже знают…
Холеный, великосветский папаша Соболев мучительно скривился, с трудом сдерживая слезы…
Тут уж Ирина не стала больше церемониться, скользнула мимо, вихрем промчалась по квартире и влетела в комнату Вики.
…– Уходите все! Никого не хочу видеть! Убирайтесь! – Тоненький Викин голосишко был исполнен отчаянной яростью.
И прямиком в Ирину полетела подушка. А следом вазочка с ночного столика. Из вазочки на ковер выплеснулись три красных тюльпана…
Бледная, зареванная Вика сидела в постели, опираясь на подушки. Вместо глаз – два пухлых красных мешочка, вместо носа – алая картофелина.
– Ничего себе, больная… – осторожно пошутила Ирина. – Столько энергии… А вот с меткостью плоховато. На сантиметр выше надо было бросать.
– Это ты-ы? – с новой силой заревела Вика. – Злорадствуешь? Устранила соперницу?
Тут она сморщилась и жалобно спросила:
– Чем от тебя несет? Фу…
– А чем? – смутилась Ирина. – Пылью… потом?
– А… – Вика зажала нос и рот ладошкой, нашарила на столике дезодорант и бросила Ирине.
На этот раз точно в цель – прямо в руки.
С каких пор Соболева не выносит запах спортзала, насквозь пропахшего потом многих тел?
Ирина пожала плечами и тщательно облилась дезиком с головы до ног. В воздухе распространился тонкий, нежный запах сирени.
– Так лучше?
– М-м… – Вика осторожно вдохнула и подавила приступ тошноты.
– Ну теперь хватит реветь, скажи по-человечески, что стряслось? Отравилась? Так это не смертельно. Тебе же Костик дал неделю. Оклемаешься.
Вика горько замотала головой.
Ирина села рядышком и тронула ее за руку.
– Слушай, я же тебе не враг. Мне ты веришь?
– Не знаю…
– Ну, за такие слова, девушка, положено к барьеру вызывать, – невесело попыталась пошутить Ирина.
– Кранты моему барьеру… – снова залилась слезами Вика. – Полный абзац…
– Так не бывает, – убеждала Ирина. – Я тоже так думала, а видишь – вполне в форме. Что с тобой? Может, я могу помочь?
Вика тихо скулила в подушку:
– Ты?.. Чем?.. Никто… мне…
И вдруг резко выпрямилась и в упор глянула на Ирину.
– Можешь. Поговори с папой.
– О чем?
– Пусть даст согласие. Скажи ему, что значит для меня этот чемпионат. Он не понимает! Ведь потом я уже никогда не вернусь…
Она смотрела так умоляюще, словно цеплялась за последнюю соломинку, словно Ирина действительно была ее последней надеждой…
– Я поговорю! Конечно! О чем речь! – горячо заверила ее Ирина. – Только… на что он должен согласиться?
– На аборт! – выпалила Вика.
Ирина ошарашенно уставилась на нее. Вика залилась мучительной краской, сделала над собой усилие и выдавила:
– Да. Я беременна…
– Но это же прекрасно…
– Это ужасно! Я сама хотела… А мне всего шестнадцать… И везде, даже в платных, требуют от родителей расписку…
– А отец не дает, да? – догадалась Ирина.
– Дурак! Идиот! Домостроевец! Ему внуков нянчить хочется? Можно подумать! Он мне всю жизнь хочет сломать!
– Ну… почему… Может, тебе правда лучше родить… – задумчиво сказала Ирина. – Это же ребенок… Он же уже живой…
– Да не живой он! Кусочек мяса! Всего-то недельку отваляться – и опять на тренировку!
– Подожди… Если тебе так важен чемпионат, то ты вполне можешь выступать и так. У тебя же еще ничего не видно. Вот Катя Бутурлина до шести месяцев на помост выходила. А фигуристки наши! Через два месяца после родов уже медали брали…
– А ты когда-нибудь была беременна? – исподлобья глянула Вика.
Ирина вздохнула.
– Нет. Ни разу…
– Вот и не понимаешь! – с чувством превосходства заявила Соболева. – У меня же токсикоз!
– А что это?
– Хреново, короче… – хмуро объяснила та. – Тошнит. От всех. Голова кружится… Я вся как тряпка…
– И лежишь себе в кровати с одеялами на вате?
– Вот именно. И все это можно кончить в один день! Чик – и здорова и счастлива.
– А… Отец не против? – тактично уточнила Ирина.
– Ну я же тебе говорю! Он не дает расписку!
– Да не твой отец… А ребенка…
Вика шмыгнула носом и гордо заявила:
– У него нет отца.
– Э… так не бывает… Но если ты не хочешь говорить…
Вика прищурилась.
– А ты хочешь, чтоб я сказала?
– Да нет, не надо…
– А я скажу! – запальчиво выпалила Вика. – Это Галибин! Вот!
– Андрей? – недоверчиво протянула Ирина. – Не может быть…
– А вот и может! – со слезами выкрикнула Вика. – Думаешь, ты одна-единственная? Что, кроме тебя, баб нет? Да он мне давно говорил, что у вас с ним так… спортивные упражнения… для здоровья…
Странно… Эти слова даже не отдались в сердце болью… Абсолютно безразлично… Мне все равно… Только жаль, что я столько душевных сил потратила на этого подлеца… И если бы не проскочила тогда на красный свет, то получила бы свои тюльпаны, и поцелуи… И продолжала эти… Спортивные упражнения…
– А тебя он уверял в вечной любви…
Вика, потупившись, кивнула.
– Вот только ребенок испортит вам спортивную карьеру…
Вика всхлипнула.
– Букетик в подарок – и решай, девочка, свои проблемы сама…
– Откуда ты знаешь?
– Нетрудно догадаться, – усмехнулась Ирина.
– Тебе смешно, да? – Вика по-детски надула губы. – А я его ненавижу… Это подстава, понимаешь? Обманный выпад… Это как бронежилет на дуэли…
– Ого, выздоравливаешь! – оценила Ирина. – Мыслишь профессиональными категориями. А теперь представь, что папа даст согласие, ты пройдешь через этот ужас, поедешь на чемпионат…
– Да! Да!
– И каждый день будешь снова видеть Андрея…
– Да! – выпалила Вика… и осеклась.
Она доверчиво обвила Иринину шею руками и забормотала сквозь слезы:
– Не хочу… не могу…
– Ну вот, – как маленькую утешала она Вику. – А если осложнения? Ведь это так опасно… И потом ни ребенка, ни чемпионата… А если у тебя потом никогда уже детей не будет?
– Все будут пальцем тыкать… – выла Вика. – Нагуляла… скажут. Мне семнадцать только через два месяца… Я только в институт поступила… И все прахом…
– А ты выше нос! Мало ли кто что скажет?! Слушай больше!
– Так Галибин всем уже растрепался…
Ирина вздохнула. Невозможно быть третейским судьей в таких вопросах. Она и сама не знает, как надо поступить…
Что сама Ирина Первенцева выбрала бы в такой ситуации: ребенка или большой спорт?
Еще полгода назад она, не задумываясь, ответила бы: спорт! А сейчас?
Ирина нахмурилась и строго сказала, совсем как Тамара Степановна:
– Ты уже взрослая. Решай сама. И не прячься за папу. За свои поступки надо отвечать. Это не по-мушкетерски. Галибин – предатель. А ты? Ты сейчас тоже предаешь своего ребенка. Трус спасает свою шкуру, и мы по ритуалу ломаем над его головой шпагу. А ты? Тоже трусишь. Боишься молвы, осуждения… И готова ради своих успехов пожертвовать чужой жизнью…
– Тебе легко так говорить… – проканючила Вика. – А на моем месте…
– Я на твоем месте уже была, – жестко отрезала Ирина.
– Первенцева! Почему опаздываешь?
Константин Иннокентьевич недовольно зыркнул на Ирину.
Она ворвалась в кабинет, когда вся команда была уже в сборе. На повестке дня стоял актуальный вопрос: замена спортсменки Соболевой, выбывающей из сборной по состоянию здоровья.
Здесь же на стульчике у двери робко примостилась белобрысая юниорка. Глазенки ее горели надеждой.
Еще бы! Такой шанс! На чужих костях прямо в рай въехать…
– Садись, – строго сказал Ирине Костик. – Продолжаем. Кто за то, чтобы провести рабочую замену…
– Я против!
– Сейчас мы голосуем за, – сдержанно сказал тренер. – Не нарушай регламент.
– Я против! – громко повторила Ирина.
Она вышла на середину, сжимая в левой руке свою боевую рапиру. Сейчас она была без набалдашника, и острие клинка опасно поблескивало.
В группе саблистов раздались смешки.
– Влип, Андрюха…
– Пронюхала рыжая…
Девичья часть затаила дыхание. Неужели Первенцева проткнет Галибина по-настоящему?! С нее станется!
– Я голосую против того, кто нарушил кодекс мушкетерской чести, кто опозорил наше братство, кто повел себя как предатель и трус…
Она подошла вплотную к Андрею.
Он побледнел, отшатнулся, но не решился вскочить, поскольку все взгляды были устремлены на него.
– И я считаю его недостойным оставаться в наших рядах…
Ирина подняла рапиру, занесла ее над головой Андрея…
Он съежился, втянул голову в плечи и с кривой улыбочкой выдавил:
– Кончай свои приколы…
Хрусть!!!
Блям-мм…
Тонкая гибкая сталь с трудом переломилась пополам.
Позорный для каждого посвященного ритуал – сломать шпагу над головой, нет большего унижения…
Все затихли.
Только Галибин встал перед Ириной и тонким, срывающимся голосом выкрикнул:
– Кто тебе дал право?! Константин Иннокентьевич!
– Ты еще маму позови, – тихонько посоветовала от двери белобрысая девчушка. Она оказалась не робкого десятка…
И от этой реплики, поданной нежным детским голоском, все покатились со смеху.
Андрей Галибин, прославленный саблист, ошарашенно смотрел на хохочущую команду, и у него в голове не укладывалось, что это над ним могут так смеяться…
– А ты не мою, ты свою шпагу сломала! – выпалил он.
– Я тебе рапиру на спецзаказ делал! – закудахтал Костик. – Под левую руку! Теперь как…
– А никак, – спокойно ответила Ирина. – Не переживайте, Константин Иннокентьевич, она мне больше не нужна.
– Ты что говоришь?!
– Я ухожу из сборной. И из спорта вообще. Мне больше не интересно драться понарошку. Здесь побеждает не сильнейший, а хитрейший. Здесь на пьедестал поднимается подлейший. А трусливые ему преподносят лавровые венки…
– Первенцева! Ты пожалеешь!
– О чем? – пожала плечами Ирина. – Что не стану чемпионкой мира? А разве в этом счастье?
И тут уж поднялся общий возбужденный крик и ор:
– Ты не права!
– Да нет, все правильно, Ирка!
– Может, для Первенцевой это игрушки, а для нас жизнь!
– А ей плевать на страну! Плевать на команду!
– Да какая команда?! Все друг друга сожрать готовы!
– Да Галибин и Ирку бросил в реанимации…
– А ты сам?
– А ты сама?
– Да всем на всех начхать!
– А мне по фигу все! У меня в жизни есть цель…
– Каждому свое… – тихо сказала Ирина.
И даже странно, что в этом сумбурном гуле ее услышали.
Впрочем, тишина наступила внезапно, когда Ирина раскрыла сумку и стала вынимать оттуда свой чемпионский комплект: спецшлем с тонкой сетчатой маской, обтягивающий белый комбинезон, нагрудник, легкие мягкие сапожки…
Все это дорогое импортное обмундирование она складывала на колени притихшей у двери белобрысой юниорки.
– Это тебе, девочка. Пригодится… А рапиру Костик тебе правильную выдаст, под правую руку…
– А я левша… – пискнула девчонка.
Ирина улыбнулась и извлекла из сумки… еще одну рапиру, любовно погладила рукоятку и отдала ее юниорке.
– Только тебе не всегда придется сражаться этим оружием. В жизни гораздо важнее другое…
Свой последний бой я провела безоружной. И одержала победу… Потому что поняла: для того чтобы победить – надо просто уйти. И эта победа – над собой.
Я не хочу становиться идолом. Не хочу, чтобы ради моей славы и моего продвижения ломались чьи-то судьбы… Не хочу взбираться на пьедестал по костям. И не смогу принести на алтарь большого спорта жизнь нерожденного ребенка…
Я складываю оружие.
И отныне бороться буду только словами, поступками… Своей жизнью…
Глава 11
БУДЬ ПРОЩЕ
Семейный совет в лице Ирины, Владимира и Петьки решал важную задачу.
Свадьба. Как ее отпраздновать, где заказать зал, кого пригласить, куда поехать в путешествие…
Да вы представляете, сколько сразу возникает неразрешимых проблем, когда у всех троих главных действующих лиц совершенно разные представления о предстоящем событии.
– Платье от Диора, венчание в Богоявленском соборе, зал закажем в «Национале» или…
– Нет! – махала руками Ирина. – Какой еще Диор?! Я не хочу быть похожей на куклу Барби! Нечего меня наряжать! Я себя буду неуютно чувствовать!
– Но я хочу, чтоб ты была самой красивой невестой…
– И поэтому промучилась на собственной свадьбе, как на каторге?
– Ах, это для тебя каторга? Я тебя к галерам приковал?
– Ну… в некотором роде…
– Кончайте ссориться! – вмешался Петька. – Ирка права. Ей все эти шлейфы идут как корове седло!
– Ну, спасибо тебе за «корову», – обиделась Ирина.
– Так я ж тебя поддерживаю!
– Что-то непонятно…
– И зачем нам «Националь», пап? Ты туда пригонишь три сотни гостей, все будут жрать, пить на халяву, а про вас и позабудут…
– Правильно, – подхватила Ирина. – Мы лучше дома сами что-нибудь приготовим!
Тут Владимир подпрыгнул от ужаса и умоляюще попросил:
– Лучше не надо!
– А что, тебе не нравится мой омлет? – возмутился Петька.
– А мои ромштексы? А картошка в мундире? – оскорбилась Ирина.
– И суп из пакетика, – добавил Владимир. – Считайте, что меню для банкета составлено.
– Можно добавить бутерброды с сыром, – хихикнул Петька.
– Хватит подкалывать, – надулась Ирина. – Я научусь со временем. Не боги горшки обжигают.
– Ну пока ты будешь учиться… Гостей-то кормить все равно надо.
– И много ты собираешься звать гостей? Действительно триста человек?
– Около того, – совершенно серьезно кивнул Владимир. – Все те, кто был на презентации фонда, плюс родственники… А у нас их сколько, Петька?
– Мы со счета сбились.
– Да. А у них еще есть племянники, двоюродные внуки и троюродные тетушки… И кажется, чей-то сводный брат, женатый на крестнице пятиюродного дяди…
Ирина в ужасе округлила глаза.
– Ой! Их всех обязательно приглашать?
Владимир с Петькой перемигнулись и хором сказали:
– А как же! А то обидятся. Кровная месть… Вендетта.
Личико у юной невесты стало грустным-грустным. Она вздохнула и мужественно решила:
– Ну… раз это обязательно… Тогда придется звать маму со Стивом… И папу… Вот только как они встретятся? Проблема…
– Если это проблема, то родственников отменяем, – решил Владимир. – Мы сами к ним в гости поедем.
Петька залился смехом.
– Представляю, как они будут рады!
– Погоди! Сначала на Канары. Или на Фиджи?
– На Острова Зеленого Мыса, – подал голос Петька.
– А тебя не спрашивают. В свадебное путешествие вдвоем ездят, а не втроем. Не хватало нам еще там тебя из полиции выискивать!
– Ну па! Грузишь!
– Стоп. Вот здесь решающее слово за женщиной. Тебе куда больше хочется, Иришка?
– Мне? – Ирина подумала и спросила: – Честно? В Сибирь.
– Ой, не могу! Юмористка! – опять покатился со смеху Петька.
– Я серьезно. Я там уже десять лет не была… А знаешь, как здорово мы с отцом на охоту ходили?! В тайгу! В сторожке ночевали. Там все, кто останавливается, после себя оставляют запас дров и продукты… для тех, кто идет следом.
Владимир внимательно посмотрел на разом погрустневшее, задумчивое лицо Ирины. А Петька вытаращил глаза от изумления:
– Балду гонишь? Девчонку на охоту? В тайгу? Врешь! – И тут же возмущенно повернулся к отцу: – Вот, па! А меня дальше кольцевой дороги не выпускаешь!
– А ты и не рвешься дальше, – парировал Владимир. – Всю свою фантазию реализуешь, не отходя от дома, на территории, вверенной славному майору Ковалеву.
Петька обиженно вскочил и хлопнул дверью.
Утро вечера мудренее. Тем более когда их разделяет счастливая, лишающая разума, волшебная ночь….
Петька угрюмо жевал бутерброд с сыром и искоса поглядывал на отца и Ирину.
С утра у них переменилась тема спора. Теперь они выясняли не то, сколько гостей звать на свадьбу, а то, состоится ли она вообще.
И что эти взрослые умудряются нашептать друг дружке за ночь, прижавшись под одним одеялом, что так резко сворачивают на сто восемьдесят градусов?
– И вообще, что мы здесь обсуждаем? – давясь горячим кофе, бурчала Ирина. – Свадьбу? А кто на ком женится? И при чем здесь я?
– Папа на тебе, – фыркнул Петька. – Объясняю для тупых.
– А я не с тобой разговариваю.
– А кстати, – вставил Владимир, – Иван Алексеевич и Зинаида Леонидовна подали заявление. У них бракосочетание двадцатого сентября.
– Вот пусть они и снимают «Метрополь», и зовут туда всю ораву, – запальчиво сказала Ирина.
– Да он же ей до плеча не достает! – удивился Петька.
– Ты тоже.
– Так я еще расту! И потом, я же не собираюсь жениться на Зинке!
Ирина поднялась, поставила чашку в мойку и сердито спросила:
– Где мой шлем?
– А ты куда собралась?
– Домой. В гостях хорошо, а дома лучше.
– Твой дом теперь здесь, – мягко, но властно рыкнул Владимир. – И до свадьбы я тебя никуда не отпущу.
– До чьей свадьбы? «Жука» и Зинки?
– До нашей… – теряя терпение, ответил Владимир.
– А ты мне еще не делал предложения! – запальчиво воскликнула Ирина.
– Ошизели! – присвистнул Петька и выразительно покрутил пальцем у виска. – Полночи фату и причиндалы всякие обсуждали… Сама же платье выбирала…
– Я не выбирала! Я отказывалась! И я так не хочу!
– А как? – не понял Петька.
– А вот как сейчас! Это он сказал: у нас будет свадьба. Это он решил: купим то и поедем туда… Он все говорит за меня… Как будто меня нет! Он мне даже не предложил выйти за него замуж! Даже не спросил, хочу ли я…
– А ты хочешь? – тихо спросил Петька.
– Хочу! Но не так!
Владимир посмотрел на Ирину, пышущую благородным возмущением, и улыбнулся.
– Я все понял. Иди сюда, сын. Будешь свидетелем.
Он подошел к Ирине, опустился перед ней на одно колено и картинно склонил голову.
– Прекрасная дама, амазонка моего сердца, позвольте мне, презренному и недостойному, попросить вас о величайшей милости…
– Про…сите… – враз пересохшими губами шепнула Ирина.
– Вручите мне, рабу вашему, вашу руку, сердце, душу и позвольте мне отныне защищать и оберегать вас на всех жизненных путях и во всех невзгодах… Переложите все заботы с ваших хрупких плеч на мои и вручите мне себя всю без остатка на веки вечные… Станьте, сударыня, моей спутницей, моей женой и моей подругой…
Петька собирался засмеяться над уморительным представлением… но вдруг понял, что отец говорит серьезно.
Ни тени издевки, ни намека на розыгрыш не было в этом высокопарном, забавном для современного уха слоге… Все было крайне серьезно…
– Согласитесь ли вы? – поднял глаза Владимир. – Дадите ли ответ? И каков будет ваш приговор?
– Да… – прошептала Ирина.
Именно так и представляла она себе объяснение в любви. Именно так в рыцарских романах изъяснялись отважные воины… И это ничуть не умаляло их мужества.
И только в наше время почему-то высоких слов стали стесняться… А такую красивую обрядовую процедуру, как сватовство, превратили в пошлую обыденность…
Ну как сегодня утром…
Двое отлюбили друг друга, и мужчина, довольно потягиваясь в постели, небрежно бросает между делом:
– Ну, когда в загс сходим?
А женщина, значит, должна упасть в обморок от счастья.
И это называется предложение?
Они обсуждают детали священной процедуры… как будто фазы производственного процесса… Процесса производства новой ячейки общества… Этакого семейного конвейера…
А главное?
Его просто забыли… Оно само собой подразумевалось… Догадайся, мол, сама…
И вот нужные слова сказаны. Только почему он не догадался произнести их раньше?!
Как все мужчины черствы и недогадливы! Даже самые любимые и чуткие из них.
Но Владимир умница. Он все-таки лучший мужчина на свете. Он учел свою ошибку и теперь предупредительно склоняется к Ирине:
– А ты как считаешь? Как ты хочешь?
Вежливая вертлявая дамочка из Дворца бракосочетаний рассыпается перед Львовым в любезностях, листает календарь и всячески старается угодить:
– Любую дату на ваш выбор. Это не проблема. Банкетный зал закроем на спецобслуживание. Если хотите, в этот день отменим все другие регистрации…
– Как я хочу? – переспрашивает Ирина.
– Да.
– И ты согласишься?
– Желание невесты – закон.
– Я хочу сейчас.
– Как? – У дамочки отвисает нижняя губа от удивления. – Сегодня?
– Да. Немедленно.
– Но… Мы не успеем подготовить… Сегодня нет регистрации… Если вы подождете…
– А я не хочу больше ждать. Мы и так ждали слишком долго, правда?
– Правда, – подтверждает Владимир.
– Но… платье…
– А разве это самое главное?
– А… кольца?
Владимир хитро улыбнулся и достал из кармана две плоские коробочки.
– Зная характер моей невесты, я предусмотрел этот момент…
– А музыка… У нас есть оркестр…
– Нам он не нужен.
– Ох, Владимир Павлович… – прошептала дама. – От вас я не ожидала… такого сумбура…
– Это не сумбур, – серьезно ответил он. – Это любовь. И она больше не нуждается ни в каких испытаниях. Их и так было предостаточно.
Дама сдалась. Она достала из стола бланки и новенькую корочку брачного свидетельства.
И всего-то им надо было расписаться в канцелярских формах… Но тут возник новый вопрос:
– Вы берете фамилию мужа?
– Да.
– Нет, – прозвучало в унисон.
– Почему ты не хочешь остаться Первенцевой? Я думал… Ты уже знаменита…
Ирина улыбнулась ему, как несмышленышу:
– Первенцева была чемпионкой, и кроме спорта в ее жизни ничего не было. А у меня есть ты. И твоя жена должна быть Львовой.
– Девушка, вон те розы… И гладиолусы… И орхидеи…
– Ты с ума сошел! Всю машину цветами завалил…
– Это твой свадебный букет.
– Как раз столько, сколько нам собирались преподнести твои триста гостей?
– Они бы меньше подарили. От каждой пары по букетику…
– Фу, развел бухгалтерию!
– Мне еще лилии, пожалуйста…
– А я хочу китайскую розу.
– Сейчас поищем… Где? В магазине? В каком?
И он действительно притащил из магазина огромную кадку с ветвистым деревом, усеянным крупными красными цветами.
– Это то? Меня не надули? Там на этикетке такое заковыристое название…
– То! То! – счастливо смеялась Ирина.
Петька поджидал их на лавочке во дворе.
– Эй, пап! Вы часом не оранжерею грабанули?
– Ботанический сад, – серьезно пояснил Владимир. – Помогай таскать.
– Ну когда? – нетерпеливо спросил Петька.
– А что тебя интересует?
– Не притворяйтесь. Я все прекрасно знаю. Когда свадьба?
– А свадьбы не будет, – ошарашила его ответом Ирина.
– Как? Опять поссорились? А цветы?
– Бери сумку и дуй в супермаркет, – велел Владимир Петьке. – И можешь накупить все, что душе угодно…
– Только чтобы не готовить, – быстро добавила Ирина. – Потому что новобрачной не к лицу у плиты возиться.
– Ну вы даете! – восхищенно выдохнул Петька, тут только заметив на их пальцах золотые обручальные кольца.
Какой «Метрополь» сравнится с этим садом из цветущих роз и орхидей, в который превратилась комната!
Цветы стояли во всех вазах, лежали охапками на полу, а несколько букетов Петька умудрился подвесить под потолком, как гирлянды.
Горели свечи. Играла музыка.
А на застеленном скатертью ковре был пикник. Горы любимых Петькиных гамбургеров, хот-доги, салаты в пластиковых коробочках…
И вся троица дружно лежала на животах вокруг своей скатерти-самобранки и наслаждалась.
И совершенно безразлично то, что невеста так и осталась в майке и джинсах, а жених в домашних брюках, а Петька и вовсе в замызганных шортах и с голым пузом.
Зато шампанское они пили самое лучшее – золотую «Вдову Клико». Нежный звон высоких хрустальных бокалов редкого розоватого оттенка забавно контрастировал со звуками любимого Петькой тяжелого металлического рока.
Это был их праздник. И они устраивали его для себя, так, как хотелось им.
И два золотых колечка поблескивали на дне бокала, который Ирина с Владимиром осушали по очереди, испивая общую и отныне неразрывную судьбу…
