Текст книги "Все или ничего"
Автор книги: Татьяна Дубровина
Соавторы: Елена Ласкарева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)
Глава 4
СВОЙ ПАРЕНЬ
Зинаида Леонидовна с подозрением косилась на Петьку, послушно поглощающего манную кашу. Может, заболел?
– Ты будешь черный кофе или с молоком?
– С молоком полезнее, – наповал сразил ее ответом Петька.
Зинаида Леонидовна молча поставила перед ним чашку и пошла в кладовую искать в аптечке градусник.
Что-то с мальчиком неладное творится… На улицу не выгонишь. Сидит дома и… книжки читает! Может, перегрелся на солнце?
А главное, Владимир словно и не замечает, какие странные перемены происходят с его сыном.
Да он вообще ничего вокруг не замечает, даже… Зинаиду.
Она вчера пересолила нечаянно суп… Думала, что Петька начнет отпускать подколки и насмешки: влюбилась, дескать! А никто ничего не сказал… Молча съели все до донышка, вежливо поблагодарили и разбрелись по своим комнатам.
Зинаида тоже ушла к себе и долго плакала в подушку.
Тают надежды… будто расплавляет их безжалостное летнее солнце…
А если она уйдет вообще, если ее не будет в их доме, заметят?
…Петька вывалил остатки каши в мусорное ведро и выглянул в окно. Он проделал это с некоторой опаской – боялся, что на знакомой лавочке снова увидит знакомые фигуры Стаса и Лехи.
Он не сомневался, что парни вернутся, чтобы докончить начатое… Ведь он единственный свидетель…
Впрочем… не единственный…
Его рыжая спасительница – Петькин последний надежный гарант. И именно она сейчас сидела на лавочке, искоса бросая взгляды на их окна…
Петька пулей помчался вниз, едва не сбив с ног вышедшую из кладовки Зинаиду Леонидовну с градусником в руках…
Ирина знала, что Владимир на работе, но опасалась, что может встретиться нос к носу с его массивной домработницей.
Властная дама не могла не запомнить рыжую соперницу, учинившую в их квартире такой разгром…
Но, на ее счастье, из подъезда вылетел Петька. Он подбежал к лавочке и на ходу бросил Ирине:
– Пошли!
Словно был уверен, что никого, кроме него, она не может здесь поджидать.
Здорово, что эта рыжая умеет понимать с полуслова!
И здорово, что она разговаривает с ним, как с равным!
Петьке нравился даже этот заброшенный, глухой уголок пыльного сквера, куда они забрались, поминутно оглядываясь, словно два заговорщика-конспиратора.
Ирина оседлала верхом поваленное дерево, а Петька расположился точно так же к ней лицом.
– Покурим? – по-свойски предложил он, вынимая из кармана пачку «Президента».
– Не курю, – улыбнулась Ирина.
Однако она не добавила в зубах навязшее: «И тебе не советую». И Петька, тут же вспомнив о ее спортивных нагрузках, сказал понимающе:
– Дыхалку бережешь…
Ирина кивнула и серьезно сказала:
– Я тебе помогла?
– Ну?
– Теперь твоя очередь.
– Да я… Что угодно… – с готовностью вскинулся мальчишка.
– У тебя хорошая память?
– Да вроде не жалуюсь, – удивился он.
– Надо мою Мотю отыскать, – вздохнула Ирина. – И этих двоих… как их звали?
– Стас и Леха…
Петька был шокирован. Она собирается… Вот это да!
А он просто трус. Боялся, что парни станут его искать, выслеживать… Сейчас из беззащитного, затравленного зайца он сам может превратиться в гончую!
Но ведь это опасно… Не думает же рыжая, что она второй раз сумеет справиться с двумя амбалами?!
Как бы то ни было, Петька отправится с ней! По крайней мере – двое против двух…
Вот только куда? Он так до обидного мало знает о своих так называемых друзьях!
– Вспоминай, – велела Ирина. – Все, что можешь, все детали…
И Петька напряг размякшие за каникулы от безделья мозги.
Ирина ждала, не скрывая нетерпения, притопывала ногой, словно уже была готова сорваться с места, едва Петька вымолвит заветное слово.
– Подмосковье – это точно, – наконец изрек он. – Они говорили про Балашиху… Там, кажется, Стас живет…
– Еще, – торопила Ирина. – Балашиха большая.
Можно подумать, так легко сообразить и вычленить из всяких бесполезных разговоров то, на что и внимания-то не обращал! Сама бы попробовала!
– Они в деревню ездили… На Медвежьи озера… К чьей-то бабке…
– Какую деревню? Как называется? Чья бабка? Фамилии знаешь? – засыпала его вопросами Ирина.
– Загорск… – неуверенно выдавил Петька.
– Загорск в другой стороне, – оборвала рыжая. – Два по географии.
Петька обиженно шмыгнул носом.
– Там воинская часть рядом. Они как-то с солдатами надрались до зеленых чертиков, – припомнил он.
Ирина вскочила и решительно тряхнула рыжей гривой.
– Ладно, на месте разберусь!
Петька тоже вскочил, отбросил сигарету и глянул на Ирину исподлобья:
– Что значит «разберусь»?!
– А что?
– Я с тобой, – непреклонно заявил он.
Ирина присвистнула:
– Ну уж нет! Не детское это дело!
– И не женское! – парировал мальчишка.
В конце концов он был мужчиной!
А к тому же моментально придумал, как стать для нее необходимым, чем купить авантюристку-фехтовальщицу…
– А если драться придется? Чем? Пальцем? – прищурился он. – А у отца на стене…
Ирина поняла с полуслова. И глянула с уважением.
– А ты сумеешь… взять… незаметно?
– Спрашиваешь! – Петька гордо расправил плечи.
Ее глаза загорелись холодными яркими огоньками.
– Мне тогда саблю…
– Знаю, – ухмыльнулся Петька. – Ту, которой ты нашу люстру…
– Ага, – фыркнула Ирина.
– Жди здесь. Я мигом слетаю!
Он отбежал и с подозрением оглянулся на Ирину. Не смоется без него? Не обманет?
Да нет вроде… Стоит, смотрит в землю, словно что-то обдумывает… И потом, она же ждет саблю!
Петька припустил обратно к дому со всех ног.
Он не знал, что Овны могут стремительно и бесповоротно менять только что принятые решения.
…Зинаида Леонидовна слышала, как громко хлопнула входная дверь. Слышала, но не вышла из своей комнаты.
Впрочем, ведь по-настоящему эта комната была не ее…
Она постепенно перетащила сюда почти все свои вещи, ей позволяли здесь ночевать, чтобы ребенок не оставался один в доме, если Владимир уезжает в командировку или задерживается допоздна на работе… Но принадлежало это временное пристанище не ей, а семейству Львовых.
А хуже нет для женщины, когда она начинает считать временное постоянным, а потом с ужасом понимает, как ошибалась…
Зинаида тщательно и аккуратно упаковала свои вещи.
В этом доме с ней абсолютно не считаются, смотрят как на пустое место! Как… на прислугу… А этого ее гордое и самолюбивое сердце вынести просто не могло.
Думают, что она вечно будет изгибаться в поклоне, предупреждать все желания, стараться угодить и ворковать униженно: «Чего изволите?»
Нет! Не такую постыдную роль должна исполнять такая женщина, как она. Несравненная, незаменимая женщина!
А вот она возьмет и уйдет! Исчезнет… растворится в воздухе.
Что вы тогда запоете, неблагодарные мужики?!
Задохнетесь в пыли, закопаетесь в горе грязной посуды, взвоете от голода, будете по три дня носить одни и те же рубашки!
Тогда вы сразу поймете, что значит для вас Зинаида Леонидовна… Зина… Зиночка… неоценимая Зинуля…
Что имеем – не храним, потерявши – плачем… Народная мудрость.
Вот тогда гордый, барственный Владимир Павлович… Володенька… самолично прибежит в ее уютную отдельную квартирку и будет на коленях умолять вернуться.
И будет истосковавшимися глазами смотреть на ее вымытые до блеска полы, на начищенные кастрюли, будет вдыхать с упоением дразнящий аромат сдобных пирогов с ягодами… И на нее, прекрасную и гордую, будет смотреть с обожанием…
Но Зинаида останется непреклонной. Нет, она, конечно, позволит себя уговаривать, выслушает все его горячие признания… Но вернется только после того, как он выполнит ее условия.
И первое из них – непременная регистрация их отношений. Непозволительно взрослой женщине жить с мужчиной в одной квартире на глазах у ребенка…
В какое положение ставит ее Владимир перед своими товарищами, перед многочисленной родней… да даже перед сыном?!
В общем, или все – или ничего!
Зинаида Леонидовна шла ва-банк. И была уверена, что непременно выиграет!
Иначе… зачем было бы все это затевать?
Проклятая дверь хлопнула от сквозняка. Зинка вечно проветривает, считает, что свежий воздух помогает дольше сохранять кожу молодой…
Вот дура! Какой свежий воздух рядом с Садовым кольцом?! Гораздо полезнее подышать под выхлопной трубой…
Петька на цыпочках скользнул в отцовский кабинет и снял с ковра легкую сабельку и тяжелый палаш. Ничего, что он с трудом удерживает его в руках! Можно ухватиться двумя ладонями, размахнуться с усилием… Зато потом какой удар получится!
Он попробовал перед большим зеркалом. Поднял палаш, закинул руки за спину, изогнулся дугой… и со всего размаху обрушил страшное оружие… прямиком на зеркальную поверхность…
Он не рассчитал… Клинок оказался слишком длинным…
Оглушительный звон разбитого стекла…
Мамочки! Сейчас ворвется Зинаида…
Петька быстро повесил все на место и неслышно юркнул в свою комнату.
А там… как пятилетний ребенок, залез под кровать…
Пусть думает, что это от ее идиотского сквозняка! Пусть ищет виновника… Его нет дома.
Надо выждать, пока Зинка приберет осколки, а потом повторить попытку.
Зинаида Леонидовна прекрасно слышала и звон, и грохот, и торопливые шаги, и шорох, словно по паркету протянули тяжелый куль с картошкой…
Но она даже не подумала сдвинуться с места. Пусть сами убирают.
Она вынимала из большого раздвижного шкафа свои платья… Из шкафа, стоящего в спальне Владимира… Либо она вернется сюда полноправной хозяйкой, либо…
О том, что может быть в противном случае, думать не хотелось.
И все же Зинаиде Леонидовне было горько. Владимир Павлович за все время даже не обратил внимания на то, что ее вещи соседствуют с его… И также не заметит, что их не стало…
Он уже несколько месяцев с ней просто не разговаривал, как бывало… не расспрашивал о жизни, не обсуждал ее планы по переоборудованию кухни или кладовки.
Владимир Павлович ее просто не замечал. Вежливая холодная улыбка на лице с тем же успехом могла быть адресована совершенно незнакомому, случайному человеку, или аквариуму с золотыми рыбками, или любимой коллекции оружия…
Уже задолго до этого кардинального решения Зинаида стала для него пустым местом…
И тайный, подспудный страх закрался в ее душу… А что, если он вообще не заметит ее исчезновения?
Но Зинаида Леонидовна подавила недостойные опасения. Да куда он денется?!
И она благоразумно упаковала в объемистый чемодан только летние наряды, оставив в шкафу и кожаный плащ, и волчью шубу. Зачем зря таскать, если она все равно вернется?
Вот только с любимой косметикой она не могла расстаться даже на сутки. А баночек и тюбиков оказалось столько, что они заняли еще один огромный чемодан.
Зинаида Леонидовна легко подхватила свои чемоданы, проявив недюжинную силу, выпрямила спину и гордо, с чувством собственного достоинства неспешно прошествовала по коридору.
Петька удивленно прислушался к тяжелым удаляющимся шагам и высунул голову из-под кровати.
Странно… Зинка даже на шум не прибежала… Может, глуховата стала? И куда это она направилась средь бела дня? А! В соседний салон прикупить себе очередное приворотное зелье!
Ну и очень хорошо! Можно считать, что ему повезло. Теперь надо поторапливаться, а то Ирина уже долго ждет!
Он быстро схватил саблю и палаш, сунул их в хозяйственную сумку, с которой Зинаида ходила за покупками, и, не в силах дожидаться лифта, помчался по лестнице вниз, прыгая через две ступеньки.
Ему повезло. Золотистый отцовский «сааб» заруливал во двор как раз тогда, когда Петька успел завернуть за угол, сокращая путь к скверику через проходные дворы.
Сейчас, рыжая! Твой верный оруженосец спешит со всех ног.
Вдвоем они – сила! Вдвоем они горы сдвинут!
Как здорово, что рыжая оказалась хорошим парнем, своим в доску!
Глава 5
ОБМАНЩИЦА
Владимир вернулся сегодня непривычно рано. После нелепого, дурацкого разговора с Ириной все из рук валилось.
Он не мог сосредоточиться на делах, тупо смотрел в платежки и приходные ордера, потому что перед глазами нахально подпрыгивали огненные завитки Ирининых волос, а в ушах все еще звучал се насмешливый и непримиримый голос…
Владимир собирался припереть обманщицу к стене, выяснить…
Да нет, совершенно не то, куда она торопилась, и чем занимается, и как живет – это ему совершенно неинтересно! Он хотел знать, что за тайны у нее завелись с Петькой. Ведь оба же откровенно врут!
И он имеет на это право – в конце концов, это его сын!
А проклятая ревность, как выяснилось, имеет свойство разрастаться и распространяться на все, как раковая опухоль…
И Владимир с раздражением ловил себя на мысли, что ревнует Ирину даже к Петьке…
Было мгновение, когда она стояла в такой опасной близости, что он едва удержался, чтобы не обнять ее…
И когда она уходила, независимо впечатывая в асфальт мягкие подошвы кроссовок, ему хотелось одним прыжком догнать ее, повернуть, запечатать язвительно кривящиеся в усмешке губы поцелуем…
Хорошо, что он сдержался. Как глупо он бы выглядел после ее гневной отповеди…
Владимир не мог спокойно думать об Ирине. Возмущение закипало каждый раз, когда, словно черт из табакерки, выскакивали воспоминания…
Раньше он считал себя виноватым. Теперь виновна она.
Но странная штука – и теперь Ирина явилась к нему в кабинет обвинять. Словно он ее бросил, а не она нагло, на его глазах продолжала отношения со своим спортивным любовником!
Гадкое чувство… Не думал Владимир, что эта девчонка может быть так расчетлива… Принимала его ухаживания, его… потому что знала, что он богат, что он спонсор больницы, что… он замнет дело о ее вине в роковой аварии…
Ни одному ее слову верить нельзя. Она смотрела такими ангельски чистыми глазами, так порывисто лепетала любовные признания… что Владимир забыл о своей обычной осторожности…
Все слетаются на его деньги, как мотыльки к яркой лампе. Казалось, Ирина единственная, кому это безразлично, кому нужен именно он…
Она говорила ему о его теплых, надежных руках… просила удержать ее рядом, сжать покрепче, не отпускать… А сама попутно продолжала встречаться с прежним возлюбленным…
Как же они, наверное, смеялись вдвоем, кувыркаясь на продавленном диванчике… Издевались над стареющим тупицей, над недалеким денежным «папиком»…
Владимир скрипнул зубами.
И после всего этого она еще смеет его обвинять?! Она считает, что он должен сделать вид, что все нормально? Решила, что обрела над ним полную власть?
И еще хватает наглости беспардонно врываться к нему и упрекать… Да еще задавать дрожащими пухлыми губками наивный вопрос: «Ты меня любишь?»
Он любит. Но это ровным счетом ничего не значит. Он сильный человек и сумеет справиться со своей слабостью…
– Зинаида Леонидовна! – позвал он с порога, удивляясь, что никто не спешит ему навстречу с мягкими шлепанцами в руках.
И из кухни не доносится привычный перезвон посуды и ароматные запахи домашней еды…
Похоже, никого нет…
Владимир обошел все комнаты, заглянул к Петьке… и вздохнул с облегчением. Слава Богу, никто не будет мешать, назойливо зудеть над ухом, обиженно поджимать губы, когда он вежливо откажется от обеда…
Можно спокойно запереться в кабинете, закурить крепкую сигару… и подумать… о ней.
Он запрещал себе это делать, но… запретный плод сладок…
Владимир уселся в вертящееся кресло, отрегулировал наклон спинки, достал из деревянного ящичка толстую ароматную сигару и поискал глазами ножичек для обрезки.
Черт! Наверное, опять Петька утащил. У него просто мания – уже целую коллекцию собрал из перочинных ножиков, декоративных финок с выкидывающимися лезвиями и…
При мысли о Петькиной коллекции Владимир машинально мельком взглянул на свою… И похолодел.
Два зияющих пустых места на персидском ковре. Одно от сабли, другое от палаша…
Он сразу же вспомнил зеркальные осколки в углу за дверью, на которые не обратил внимания, проходя в комнату…
Что здесь было? Драка? Ограбление?
В памяти всплыла и другая картина, на которую Владимир пять минут назад не обратил особого внимания: Петька с тяжелой хозяйственной сумкой воровато оглянулся и метнулся в глубь проходного двора…
Она запечатлелась перед глазами как стоп-кадр, так что Владимир мог рассмотреть мельчайшие детали… и особенно – очертания длинных ровных предметов, прорисовывающиеся сквозь тонкий дерматин… Силуэты палаша и сабельки…
Этого еще не хватало! Снова-здорово! Опять иметь дело с майором Ковалевым?!
Петька сам нарывается на неприятности… Зачем утащил? Хочет продать? Как тот старинный мушкет? Ушел из дома? По ведь Владимир последнее время старался быть терпеливым и покладистым, прощал все его дурацкие выходки…
Куда он мог пойти? Через дворы надо бежать минут десять, пока не упрешься в дальний угол сквера… Если бы Петька собирался куда-то в другое место, то свернул бы к метро или троллейбусу… А эти запутанные дворики московского центра, как ни странно, не сообщаются ни с какими видами транспорта…
Владимир бросил сигару обратно и выскочил из дома. «Сааб» домчит его до последней арки проходных дворов за несколько минут. Вот там он и будет поджидать своего сынка…
Поворот на Садовое, с него в переулок, потом в другой… и он уже мчится вдоль решетчатой изгороди сквера…
А вдалеке между кустами мелькает знакомая фигурка, согнувшаяся под тяжестью сумки с похищенным…
Владимир резко затормозил, выбрался из машины и одним прыжком преодолел чугунную решетку изгороди.
Домашние мягкие тапочки свалились с ног… Дьявол! Впопыхах он даже не успел переобуться…
Шаркая тапками, Владимир мчался по аллее, которая делала поворот и оканчивалась густыми зарослями черемухи.
Ну и оружие! Сила! Руки отваливаются… Еле дотащил…
Неимоверно довольный собой, Петька раздвинул сплетенные ветви черемухи и выбрался на крошечную вытоптанную полянку с поваленным деревом посередине.
– Во! Гляди! – с ходу выпалил он. – Клево?
Но на полянке никого не было… Рыжая как сквозь землю провалилась…
– Ир! – на всякий случай позвал Петька, отказываясь поверить в предательство.
Она смылась. Не дождалась. Вернее, спровадила его, как последнего несмышленыша, а сама отправилась на поиски его врагов…
Но это его враги! И он должен был бы расправиться с ними!
От горького, обвального чувства несправедливости Петька уселся на поваленный ствол, бросил у ног тяжелую сумку и заплакал, как маленький…
Ничего… это не стыдно… никто же не видит…
– Ты здесь? Вот и прекрасно! Не ожидал?!
С такими восклицаниями Владимир появился перед своим блудным сыном. И весь он излучал праведный гнев и возмущение…
Но заготовленные слова и упреки застряли в горле.
Петька сидел, опустив голову на руки, и жалобно всхлипывал…
– Сын! Что с тобой?! Ты скажи… Кто тебя… Кто?!
Владимир тряс его за плечи, чувствуя, что убьет того подонка, который мог так обидеть его несчастного ребенка…
От эмоций, которые он испытывал минуту назад, и следа не осталось. И про похищенное оружие Владимир забыл начисто, хотя оно покоилось в сумке прямо у его ног.
– Она… – в голос ревел Петька, как в детстве уткнув голову Владимиру в живот. – Она… сама…
– Кто «она»?
Владимир похолодел от предчувствия, потому что у него местоимение «она» ассоциировалось только с одной-единственной представительницей женского рода…
– Рыжая… Она меня бросила… А я ей…
Ирина бросила Петьку? Что за чушь!
Но с некоторых пор Владимир был готов поверить в любую нелепицу, связанную с этой женщиной. От нее всего можно ожидать!
– …сабельку… – бессвязно бормотал Петька.
– Ах, так это ей! – воскликнул Владимир.
Совсем все смешалось… Полная каша в голове… На черта Ирине сдалась его сабля? И почему она обидела Петьку? Мало ей его, Владимира, страданий?
А Петька дальше молол совсем чепуху… Бред какой-то…
– Я с ней… Она теперь одна… – И совсем уж страшное и непонятное: – Ее же убьют…
Владимир тряхнул мальчишку с такой силой, что у того резко мотнулась голова и клацнули зубы от неожиданности.
– Прекрати истерику! – рявкнул Владимир. – Ты же мужик! Не ной! Кто ее должен убить?! Ну-ка выкладывай!
Глава 6
ОДНА ЗА ВСЕХ
Ирина и не думала ждать Петьку.
В интернате у них был непреложный закон: на все разборки старшие отправляются без малышей. Не хватало еще, чтобы она мальчишку подвергала смертельному риску!
Все-таки наука, преподанная ей Тамарой Степановной, не пошла впрок. Двоечница Ирина не усвоила урок.
Один за всех. И все за одного.
Когда-то она протестовала против окончания мушкетерской клятвы, признавая только первую формулу: один за всех!
Так это и осталось в подсознании и прорвалось наружу только теперь: одной ей будет легче. Одна она справится.
Ирина с трудом уговорила водителя остановленной «Волги» отправиться за город без адреса, на деревню к дедушке… Вернее, к чьей-то неведомой бабушке…
Надо же! У этих подонков тоже бывают бабушки!
Нахальный шофер нюхом учуял, что клиентке это нужно позарез, и загнул немыслимую сумму за услуги.
Ирина согласилась, не раздумывая. Разве деньги имеют значение? Надо действовать не медля ни секунды!
Она вспоминала затравленный, испуганный взгляд Петьки и то, как он поминутно оглядывался, пробираясь с ней в скверик… Как бы мальчишка ни хорохорился, ей-то заметен подавляемый панический страх, застывший в нем.
– Ты сказала, в Балашиху, а Медвежьи озера по Щелковскому, – недовольно заметил водитель, выкручивая руль, чтобы повернуть обратно…
– Ну… давайте по Щелковскому, – решила Ирина.
Она внимательно вглядывалась в мелькающие вдоль трассы совсем деревенские домики с палисадниками…
Здесь? Нет? Петька говорил, что рядом воинская часть…
– Развилка, барышня… – «Волга» притормозила. – К озерам сворачивать?
– А здесь есть воинская часть?
– Есть. Несколько. Какая нужна?
– Я не знаю…
– Думай. Ты к Медвежьим говорила. Я довез. Можешь выходить или накинь полтинничек…
Проучить бы этого нахала! Но, к сожалению, Ирина сейчас от него зависит…
– Накину. Только и ты соображай, – резко ответила она. – Что-то такое… вроде Загорска…
– Эк махнула! – фыркнул он. – Но можно и в Загорск. Тогда еще двести, и деньги вперед.
– Мне туда не надо! – разозлилась Ирина.
– А куда тебе надо? Сама не знаешь! Плати и вылазь, наездились!
И тут…
Нет, такое бывает только в кино… В жизни не может быть таких совпадений…
Со стороны Медвежьих озер на полной скорости вылетела… ее красавица «хонда», ее Мотя…
И хотя ее оседлал незнакомый парень, и несмотря на то, что он обогнул «Волгу», пересек шоссе и умчался по развилке в другую сторону, Ирина сразу поняла, что ошибки быть не может.
«Я тебя узнаю из миллиона», – сказал ей Владимир. Вот и она из миллиона, даже из миллиарда похожих сверкающих «хондочек» узнает свою любимицу.
– За ним! – коротко скомандовала Ирина и пружинисто наклонилась вперед, словно тоже мчалась на мотоцикле.
Как он газ выжимает?! Козел! Газует и газует… Совсем угробит Мотеньку…
Ирина с болезненным чувством наблюдала за юркой фигуркой на мотоцикле. Чужой гаденыш на ее Моте! Это все равно что любимого отдать первой встречной!
Мотоциклист мчался впереди, не замечая, что его преследует «Волга». Он не ждал никакой погони. Вот он свернул на узкую дорогу, ведущую через поле, вот запетлял по лесу…
Вскоре Ирина увидела справа желтый бетонный забор воинской части… Ага! Все верно!
Парень проехал мимо КПП, махнул кому-то, поддал газу, свернул с асфальта и помчался по узкой деревенской улочке.
«Волга» тоже повернула за ним.
Парень оглянулся, но не придал странному преследованию никакого значения. Мало ли машин ездит!
Вот и приехали… Он лихо затормозил возле большого добротного дома, отгороженного от улочки высоким забором, и крикнул:
– Леха!
Шофер едва успел остановиться в полуметре от него.
Калитка скрипнула… и из нее появилась массивная фигура с перевязанной головой. Правую ногу, обутую в огромный гипсовый валенок, забинтованный инвалид держал на весу впереди себя, по-птичьи прискакивая на левой…
– Ага, гад! Попался!
Ирина, словно разъяренная фурия, выскочила из кабины и молнией метнулась к Лехе. Изо всех сил она ткнула его кулаками в грудь, и великан не удержался на одной ноге, покачнулся и рухнул навзничь, едва не повалив забор.
– Ты чего?! Идиотка! – соскочил с мотоцикла незнакомый парнишка и набросился на Ирину.
Она ловко нырнула под занесенную для удара руку и вцепилась ему в волосы.
Увидев такую потасовку, водитель «Волги» быстро дал задний ход, развернулся и был таков, от греха подальше… Даже деньги забыл взять.
– Отцепись, дура! – взвизгнул парень. – Леха, чего она?!
Разглядев Перед собой девчонку, он мужественно решил не связываться с ней, только закрылся локтями и отступал к соседней калитке.
– Все, Леха… Мотоцикл я вернул… Спасибо… – бессвязно бормотал он, нащупывая одной рукой щеколду. – Пока!
И с облегчением захлопнул свою калитку перед носом у Ирины.
Обратив одного противника в бегство, она вернулась к поверженному Лехе и застыла перед ним, гневно раздувая ноздри.
– Вставай, скотина! Я лежачих не бью!
Леха с трудом подтянулся вверх и жалобно поморщился от боли.
И тут из распахнутой калитки выглянула милая румяная старушка в чистом белом платочке.
– Лешенька, – певуче пропела она. – Что ж ты гостей у двора держишь? Приглашай девушку в дом…
– Сейчас… бабуля… – ломким басом выдавил Леха, послав Ирине отчаянный, умоляющий взгляд.
Но старушка уже сноровисто ухватила Ирину за руку, почти насильно втягивая во двор.
– Вы проведать Лешеньку пришли? А он давеча у нас покалечился… С крыши упал… Они со Стасиком его деду в Балашихе крышу чинили… А вас как звать-величать?
– Ирина…
Леха натужно сопел за ее спиной и выразительно покашливал.
Ирина не могла прийти в себя от удивления. Все ее планы разом смешались и рухнули… И что делать дальше?
Еще, чего доброго, эта хлопотливая бабуля заставит ее чай пить со своим внучонком-убийцей…
А убийца скромно потупился и пробубнил:
– Ты иди, бабуль… Мы тут сами… Она ненадолго…
– Еще чего выдумал! – всплеснула руками старушка. – Я сейчас чайник поставлю… Как кстати с утра пирожков напекла!
«Ну вот… – обреченно подумала Ирина. – Точно… чай».
Язык не поворачивался объясняться с негодяем при его бабушке. Жалко старушку… Знала бы, с какой крыши сверзился ее ненаглядный Лешенька!
Ирина так и не решилась сказать правду. Промямлила вместо этого:
– Да… я спешу… Я только мотоцикл свой хотела забрать… – Она покосилась на верзилу и с усилием выдавила: – У Леши…
– Так это ваш разве? – изумилась бабуля. – А Лешенька сказал, что у мальчика одного на время взял…
– Я у мальчика, а мальчик у нее… – неловко пробормотал Леха. – Какая разница, ба? Ты иди, у тебя варенье на плите…
– А ты яблочек еще почистил?
– Почистил… – Леха покосился на Ирину и мучительно покраснел.
Но старушка не спешила оставлять их одних. Она умиленно оглядывала Ирину.
– А я и не знала, что у тебя девушка такая симпатичная! Что ж ты ничего не говорил? А вам, Ирочка, не страшно на таком чудовище ездить?
– Мне вообще ничего не страшно, – заявила Ирина, послав в Лехину сторону выразительный взгляд.
– А вы, Ирочка, чем занимаетесь? Учитесь?
– Я чемпионка страны по фехтованию, – без ложной скромности объявила Ирина.
Леха как-то странно булькнул горлом и сдавленно протянул:
– А… э… ага…
Ирине даже начинала нравиться эта странная ситуация. Проклятый бугай трепетал как осиновый лист, боясь каждого ее неосторожного слова…
– А что, Стасик тоже упал? – невинно осведомилась Ирина.
– Да, – подтвердила старушка.
– И сильно?
– Открытый перелом руки, – вздохнула бабушка. – И нога тоже перебита… В больнице на вытяжке лежит.
Ирина испытала горделивое чувство удовлетворения, как от отлично выполненной работы.
– Ничего, – ободрила она. – Не будут больше… по крышам лазить.
Леха опять опасливо крякнул.
– Так ведь деду крышу сорвало… – непонимающе вступилась за внука старушка.
– Ага, точно, – кивнула Ирина. – Сорвало крышу.
Она взглянула на перебинтованную голову Лехи и с трудом подавила смех.
– Ну ладно, бабуль… – пробасил внучок, пытаясь оттеснить Ирину к калитке. – Некогда болтать… Она торопится…
– Очень жаль, очень… – Бабуля двигалась за ними следом. – Вы заходите к нам еще, обязательно… Мы будем очень рады…
– Непременно зайду, – пообещала Ирина и с намеком добавила: – Адресок я знаю… Не дай Бог, они еще куда-нибудь полезут… Вдруг еще в машине захотят покататься… А так ведь и разбиться недолго…
– Упаси Боже! – Старушка торопливо перекрестилась.
– Больше не падай, – сквозь зубы процедила Ирина, проходя мимо Лехи к калитке. – Из-под земли достану.
После ее сегодняшнего необъяснимого появления он был готов в это поверить.
Любимая Мотя! Родненькая! Ты соскучилась?
Ирина ласково скользнула ладонями по гладкому рулю, легко вскочила в седло.
Поехали! С ветерком!
Как приятно слушать ровное рычание мотора!
Умница, Мотя! Помогла хозяйке. Сама выехала навстречу и дорогу показала…
Как Ирине было страшно отправляться на твои поиски… И как теперь смешно! Почему страшное чаще всего смешным оборачивается?
Хорошо, что теперь эти сволочи больше не сунутся к Петьке! Теперь они будут дрожать за свою шкуру… Будут зализывать раны…
Как смешно, что здоровенный амбал, поднявший руку на ребенка, боится до смерти свою старенькую бабушку…
Бывают же парадоксы в жизни!
И нервное напряжение разряжается открытым, жизнерадостным смехом.
– Ха-ха-ха…
Ветер относил ее голос назад… Ирине не слышно саму себя… Она мчится на бешеной скорости…
Я справилась! Я одна… Я сумела! И теперь я плюю на любую опасность! И смеюсь над ней… Ха-ха-ха… Ха…
И смех оборвался…
