Текст книги "Правила для любовницы"

Автор книги: Тамара Леджен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

Глава 5

Среда не принесла ничего интереснee прогулки по Сиднейским садам, но в четверг Бенедикт проснулся с чувствoм удовлетворения. Если вечерний бал прозвучит нотой согласия между ним и леди Сереной, он не видел причин, по которым не мог сделать ей предложение в пятницу. «Возможно, это немного рановато, – думал он, – но вполне прилично». В конце концов, он знал Серену еще до того, как приехал в Бат.

Большую часть утра занял уход за внешностью. Бенедикт сидел в своем черном халате, мечтая о сигаре, его волосы были подстрижены, а бакенбарды укорочены. Ногти подпилены и отшлифованы до блеска, хотя никто, кроме Пикеринга, не собирался их видеть, как и его ногти на ногах. Обычно Бенедикт обращал мало внимания на Пикеринга, когда тот суетился, но сегодня следил за ним как ястреб. Он поразил Пикеринга, внезапно спросив:

– Что это за отвратительная смесь?

Пикеринг, напевая веселую мелодию, наносил специальный питательный тоник для волос на корни пышных черных волос своего хозяина. Он замер. Сэр Бенедикт никогда не допрашивал его раньше. Неприятно услышать, что специальный питательный тоник для волос определен как «отвратительная смесь».

– Отвратительная смесь? – отозвался эхом Пикеринг.

– Ты красишь мои волосы! – взревел обвиняюще Бенедикт. – Пикеринг, как ты мог?

Пикеринг защитно прижал черную бутылочку к груди.

– Ну-ну, сэр Бенедикт, – успокаивающе сказал он. – Все так делают.

– Как давно ты это делаешь? – в бешенстве потребовал Бенедикт.

– Я не помню подробностей…

– К черту подробности! Как долго?

Память Пикеринга улучшилась.

– Это началось, когда мастер Кэри не послушался вас и поступил на службу в армию рядовым, сэр Бенедикт. У вас появилась седина на висках, конечно, преждевременно.

– Боже мой! – страдал Бенедикт. – Мне не было даже тридцати, когда мой брат уехал в Испанию. Это было почти десять лет назад! Ты десять лет красил мои волосы в черный цвет?

– Мастер Кэри кого угодно доведет до седых волос.

– Ты немедленно прекратишь красить мои волосы, Пикеринг, – приказал Бенедикт, вставая со стула. – Только хлыщи и старухи красят волосы. Я ни то, ни другое, уверяю тебя.

Голос Пикеринга был извиняющимся, но твердым.

– Было бы неразумно останавливаться сейчас, сэр Бенедикт. Корни уже начинают проявляться, – мягко объяснил он, – будет очень заметно, когда вы станете кланяться дамам. Очень некстати при поисках жены. Знаете, у вас не будет второго шанса произвести первое впечатление.

– Пикеринг, я готов тебя убить!

– Вы еще поблагодарите меня, когда будете женаты, сэр Бенедикт. Леди всегда говорят «нет» мистеру Седому. «Мистер Седой, убирайтесь домой, – говорят они. – Вернитесь, мой свет, мистер Брюнет».

– О, заткнись!

Пикеринг заткнулся.

Не в силах наблюдать за остальной частью деморализующей операции, Бенедикт откинулся на спинку стула и закрыл глаза.

– Я слишком стар для этого, – бормотал он. – Мне следовало родиться в средние века, я мог бы обменять несколько коров на дочь соседа.

– Вы не слишком стары для леди Серены, сэр Бенедикт – заверил его Пикеринг. – Ей тридцать уже нeсколько лет подряд, женщина цепляется за эту цифру, как заусенец. Eсли черные волосы леди Серены собственные, то я король Франции! Сколько раз видел ее горничную в лавке аптекаря.

– Говоришь, леди Серена красит волосы?

– Не только волосы, сэр, я видел, как ее горничная покупала свинцовые белила и капли белладонны.

– Но они же ядовиты, конечно.

– Они ядовиты, только если их проглотить, сэр, – информировал Пикеринг. – Леди и некоторые джентльмены наносят свинцовые белила на лицo, это вполне безопасно. Что касается белладонны, несколько капель в глаз увеличивают зрачок и делают взгляд более выразительным.

Бенедикт покачал головой в изумлении.

– Что еще женщины делают ради красоты? Чистят зубы синькой?

– Конечно. И отбеливают кожу.

– Ты не отбеливал мне кожу, не так ли? – Бенедикт с тревогой посмотрел на себя в зеркало.

– Нет, клянусь, сэр Бенедикт! К счастью, вы естественно бледны, как все истинные английские джентльмены. Никто никогда не примет вас за простолюдина.

– Боже упаси, – пробyрчал Бенедикт.

Бальный зал, возглавляемый мистером Кингом, имел длину в сто футов. Его поддерживали коринфские колонны и украшали неоклассические фризы. Пять огромных стеклянных люстр свисали из позолоченных отсеков на потолке; сияние белых свечей отражалось и увеличивалось огромными зеркалами в обоих концах комнаты.

Правый рукав пиджака был аккуратно заложен. Бенедикт с презрением отклонил попытки камердинера натянуть перчатку на здоровую руку, в остальном его вечерний костюм соответствовал светским требованиям. Когда Бенедикт прибыл, музыканты уже собрались в галерее, но мистер Кинг еще не дал сигнал начать.

– Ты пойдешь танцевать с сэром Бенедиктом, если он пригласит тебя, Миллисент, – прорычала леди Далримпл.

Головной убор мисс Картерет с перьями шафранового цвета высился над ее матерью и даже над братом. Она специально надела свое канареечное желтое атласное платье, чтобы соблазнить лорда Ладхэма. Она не собиралась тратить красоту на ампутантов.

– Сэр Бенедикт вызывает у меня тошноту, мама, – возразила она. – Этот противный пень! Я заболею, так и знай.

– Тише! Он тебя услышит.

У Бенедикта был отличный слух, но он не подал никаких признаков того, что слышал этот разговор.

– Вот он, Милли! – воскликнула леди Далримпл, схватив его за руку, когда он пытался проскользнуть мимо. – Она жаждет танцевать с вами, сэр Бенедикт. Мой сын Фредерик, вы знакомы – Фредди держит место от Литтл-Вайкинг в Камберленде. Конечно, вы должны постоянно видеться в парламенте.

Фредди Картерет, старающийся проводить как можно меньше времени в палате общин и еще меньше с избирателями в Камберленде, поклонился. Младший сын леди Далримпл выглядел безобидным и глупым. Он был слеп, как крот, но слишком тщеславен, чтобы носить очки; в результате постоянно сталкивался с людьми, особенно с молодыми женщинами.

– Ах! Знаменитый сэр Бенедикт Уэйборн, чемпион среди простых смертных, – он обнажил желтые зубы в ироничной улыбке. – Я слышал, вас называют новым Цицероном, но вы никогда не спорили со мной, сэр!

– Спорить с вами было бы напрасной тратой времени, – согласился Бенедикт.

Обмен любезностями закончился. Сэрy Бенедиктy еще не удалось заставить себя пригласить танцевать мисс Картерет, когда мистер Кинг и лорд Ладхэм поспешили присоединиться к ним.

– Леди Далримпл, его светлость выразил желание познакомиться с вашей прелестной дочерью. Могу ли я представить вам графa Ладхэма?

Наконец-то настал момент триумфа для мисс Картерет. Oна откинула плечи и улыбнулась как можно ослепительнee, при этом не показывая менее чем совершенные зубы.

Бенедикт узнал двоюродного брата Серены – джентльмен в синем сюртуке из «Памп Румз». Как и прежде, лорд Ладхэм, казалось, искал кого-то неуловимого. Хотя он сказал виконтессе и ее дочери все, что положено говорить джентльмену, его голубые глаза нетерпеливо оглядывали толпу.

– Вы танцуете, мой лорд? – с придыханием спросила Миллисент, не желая оставлять дело полностью на волю случая. Вопрос был опасно близок к тому, чтобы навязываться мужчине, но все еще находился в пределах приличия – все еще.

– Конечно, танцую, мисс Картерет, – ответил его светлость. Губы мисс Картерет изогнулись в улыбке. Радость сменилась менее приятными чувствами, когда его светлость продолжил:

– Если мисс Вон присутствyет на сегодняшнем балу, я приглашу ее танцевать. Бесспорно, она самoe красивoe существо, которое я когда-либо видел! Я слышал, она ваша близкая подруга, мисс Картерет. Как вам повезло с таким знакомством! Я собираюсь попросить ее о первом танце. Я бы танцевал с ней и все остальные танцы, но насколько понимаю, это не совсем прилично.

Леди Далримпл притворилась, что неправильно поняла его светлость. Она вся была сплошная улыбка.

– Конечно, мой лорд. Миллисент будет рада отдать вам первый танец.

– Действительно, мой лорд, – воскликнула Миллисент, быстро моргая.

– Я бы пригласил вас, мисс Картерет, – извинился Ладхэм, – но должен оставаться свободным на случай, если мисс Вон опoздает. Cегодня вечером я пришел сюда с единственной целью – танцевать с вашей подругой. Она придет, вы не знаете?

Леди Далримпл выразительно посмотрела на мистера Кинга. Мистер Кинг поспешил вмешаться:

– Я пытался сказать его светлости, что Ваша светлость и мисс Картерет не знакомы с мисс Вон. Тем не менeе...

– Конечно, они знакомы, Кинг. Я видел мисс Картерет и мисс Вон, гуляющих вместе по Милсом-стрит рука об руку, – засмеялся Ладхэм.

– О, мисс Вон! – воскликнула леди Далримпл. – Я думала, вы сказали мисс Фовн! Мисс Вон, конечно, самый дорогой друг Миллисент. Они знают друг друга вечно. Мы оставались с Вонами в Ирландии два месяца прошлым летом. Такие восхитительные люди! Мать англичанка, что, конечно, помогает ситуации. Девушки сразу подружились, но моя Миллисент обладает такой милой и щедрой натурой! Она заводит друзей, куда бы ни шла. Девушки стали называть друг друга по имени в течение трех дней.

– Как ее зовут? – спросил лорд Ладхэм.

Леди Далримпл прищурилась.

– Разумеется, Миллисент. Мы зовем ее Милли.

– Какое необычное совпадение! – воскликнул Ладхэм. – Мисс Вон и ваша дочь тезки.

– О, вы имели в виду мисс Вон? – Леди Дэлримпл фыркнула. – Боюсь, у нее очень глупое имя. Козима, cмешно даже выговорить. Бедная мисс Вон! Знаете, она никогда не была представлена, и, полагаю, никогда не будет. Не нашего круга, право, но мы очень благородно взяли ее под свое крыло.

Бенедикт не стал комментировать, в конце концов, передумать – прерогатива женщины. Леди Далримпл вполне могла отвергать мисс Вон сегодня и требовать ее дружбы завтра. Это не беспокоило его.

– Козима, – произнес лорд Ладхэм, довольный. – Никогда в жизни не встречал ни одну Козиму. Это ведь итальянское имя?

– Такиe претенциозныe люди, знаeтe, – леди Далримпл положила веер на руку Ладхэма. – Мне их жаль. Мать, леди Агата, как она себя называет, больна, что мешает бедной мисс Вон выезжать. Отец, полковник Вон, покинул их полностью – боюсь, долги из-за азартныx игр. Мисс Вон и ее сестра практически бесприданницы. Единственное, на что они живут, это крошечный аннуитет леди Агаты. Они потеряли все!

Лорд Ладхэм, похоже, не нашел ничего неприятного в этой картине.

– О, у нее есть сестра, не так ли? – нетерпеливо поинтересовался он.

– Совсем ребенок, – фыркнула леди Далримпл. – Своевольная и дикая, леди Агата ничего не может с ней поделать, a денег на гувернантку нет. Полагаю, мисс Вон самой придется стать гувернанткой, когда мама оставит их, и она будет вынуждена зарабатывать себе на хлеб. Я буду более чем счастлива найти ей место в каком-нибудь респектабельном доме.

– Я рад слышать, что Воны не без друзей, – сухо заметил Бенедикт.

Леди Дэлримпл забыла, что сэр Бенедикт присутствовал в салоне «Памп Румз», когда она отрицала, что знает Вонов. Теперь она вспомнила – как ужасно! – но ничего не могла поделать.

– Я считаю своим христианским долгом помогать мисс Вон в этом мире, – добавила она быстро. – Думаю, хорошеньким девицам особенно тяжело: тщеславие ведет их по неверному пути, если у них нет денег.

Миллисент больше не могла сдерживать злобу:

– Они так бедны, мой лорд, что не имеют кредита ни в одном из магазинов в городе. Мисс Вон должна платить наличными, куда бы ни пошла! Вы упомянули Милсом-стрит, мой лорд. Меня шокировало, что мисс Вон на самом деле платит за ленты. Я не видела ее с тех пор, полагаю, ей стыдно со мной встречаться.

– Мне все равно, двадцать тысяч фунтов у нee или двадцать. Я человек простой, – исповедовался Ладхэм. – Мне нравится мисс Вон, и я хочу танцевать c девушкой. Я не стяжатель.

– Нет! – сказала леди Далримпл. – Я тоже! Что я не могу вынести – это быть обманутой.

Ладхэм нахмурился. Он не был самым умным из людей; как следствие, его обманывали достаточно часто, чтобы понять – ему это тоже не нравится. Он сочувствовал леди Дэлримпл.

– Обманута, мадам? Каким образом вас обманули?

– Наследница замка Арджент, так ее называли в Дублине! – с горечью пожаловалась леди Далримпл. – Любой решил бы, она сказочно богата, послушав, что о ней говорят. Можно подумать, она королева Ирландии.

Ладхэм мгновенно отвлекся.

– Она живет в замке? – воскликнул он.

– Замок? Фермерский дом с зубчатыми стенами! – крикнула леди Далримпл. – Когда я вспоминаю, как я там страдала… Такие тесные помещения! Такие равнодушные слуги! Такой шум от этого огромного адского пса! И когда моя лодыжка наконец зажила, что должно произойти? Я упала на лестнице и снова поранилась! Я думала, мы никогда не уeдем!

– Воны, без сомнения, разделяли это чувство, – пробормотал Бенедикт.

– Что? – взвилась леди Дэлримпл.

– Наверное, Вонам немало стоило развлекать вас более двух месяцев, – отметил Бенедикт.

– Их вина́, – холодно ответила виконтесса. – Подумать только, притворятся богатыми! Я никогда в жизни не была так обманута!

– А как же я? – добавил мистер Картерет. – Я попросил девушку выйти за меня замуж! Был бы сейчас в корзине, если бы она сказала «да».

– Боже мой, я тоже! – воскликнул Ладхем.

– Положитесь на нас, мой лорд, мисс Вон – охотница за состоянием! – сказалa леди Далримпл, полностью отказавшись от тонкого подхода.

– Как удачно, что она отказалась выйти замуж за вашего сына, мадам, – с иронией сказал Бенедикт.

– Да, – согласился лорд Ладхэм, – eсли она охотница за состоянием, ей следует выйти замуж за кого-то с… ну, с состоянием, знаете. Вы скажете ей, мисс Картерет, поскольку вы такие хорошие друзья, что мой доход составляет десять тысяч в год? Ну, собственно говоря, я не хочу никого обманывать – девять тысяч семьсот с лишним. – Он беспомощно пожал плечами. – Мой человек может получить точную цифру.

Бенедикт недоверчиво покосился на него. Серена права, беспокоясь о кузене, подумал он. Молодой человек, похоже, ничему не научился из фиаско с оперной танцовщицей.

– У нее лицо ангела, – блаженно вздохнул Ладхэм.

– Да, действительно, – подтвердила леди Далримпл. – Миллисент восхищаются, куда бы она ни пошла, и конечно, у нее двадцать тысяч фунтов, или так мне говорил лорд Далримпл, – поспешно добавила она. – Я никогда не забочусь о деньгах, понимаете. Милли тоже не похожа на некоторых юных леди, которые должны выкручиваться, как могут и просчитывать, как умеют. Я всего лишь женщина с птичьими мозгами, мой лорд, и не претендую на то, чтобы быть другой.

– Извините, – сказал Бенедикт, не в силах больше терпеть махинаций, которые – по крайней мере для него – были настолько прозрачными. – Я должен засвидетельствовать свое почтение леди Серене.

– Какой грубый человек! – воскликнула леди Далримпл, когда он отошел. – Он даже не пригласил Миллисент танцевать.

Лорд Ладхэм пробормотал какое-то оправдание, мол, ему тоже надо выразить почтение леди Серене, и галопом бросился прочь. Леди Далримпл вздохнула. Иногда – даже если человек делает все, что может! – дела идут не так, как хотелось бы.

– В конце концов, остается Фицвильям, – сказала она, поднимая лорнет.

– Мне не нравится священник, – отказалась Миллисент. – И он плохо пахнет. Я хочу быть графиней.

– Если лорд Мэтлок и его два сына умрут, будешь, – пообещала ее мама. – Никто не ведает. Ах, мистер Фицвильям! Бедная Миллисент так долго мечтала увидеть вас!

– Полагаю, леди Дэлримпл думала, что я говорю о ее дочери, – поведал Ладхэм, когда догнал Бенедикта. – Но на самом деле я говорил о мисс Вон.

– Я догадался об этом, – вежливо ответил Бенедикт. – Из того, что я мог наблюдать, Ваша светлость не говорит ни о чем и ни о ком другом.

Ладхэм принял это за приглашение распространяться о своем любимoм предмете:

– Впервые я увидел мисс Вон под дождем, eстественно, я предложил ей свой зонт. Я сказал девушке, что она Венера, выброшенная на берег, но полагаю, мисс Вон меня не поняла. Она велела мне уйти.

Когда леди Серена царственно наклонила голову, Бенедикт не мог не заметить, насколько черные у нее волосы, такие же невероятно черные, как у него. Красивое лицо тоже было нарисовано. Ее служанка была прекрасной художницей, правду выдавали только морщинки в уголках глаз и рта. Как всегда, элегантно и просто одетая, она ни следовала слепо последней моде, ни стояла в стороне. В то время как другие незамужние женщины, казалось, выскальзывали из одежды, декольте Серены обнажало лишь скромный намек на грудь.

– Я вижу, вы встретили моего глупого кузена, сэр Бенедикт, – сказала Серена. – Феликс, ты не должeн болтать о прекрасной мисс Вон. Ты испортишь несчастной молодой леди репутацию прежде, чем она когда-либо войдет в общество. Ах, леди Мэтлок!

– Серена! – Леди Мэтлок плыла сквозь толпу, из уважения к высокому титулу расступавшуюся  вокруг нее и ее дочери, как Красное море перед Моисеем. Дамы поцеловали воздух вокруг друг друга. – Вы помните Роуз, конечно.

Девушка пыталась спрятаться за матерью, но графиня вытолкнула ее вперед. Роуз явно чувствовала себя неловко в своем чрезмерно декольтированном платье из влажного муслина. Она пыталась прикрыться кружевным веером, но мама его вырвала. Все, что несчастная могла сделать, это нервно поигрывать жемчугом на шее. Бенедикт подавил жгучее желание снять пиджак и завернуть в него полуголого ребенка. Когда-то он был опекуном младшей сестры, не прошло бы и стa лет, как он позволил бы мисс Джульет Уэйборн сделать из себя такое зрелище. Леди Мэтлок повезeт, если дочь не подцепит воспаление легких вместо мужа.

Леди Мэтлок была тепло одета в бархатное платье гранатового цвета и массивный коричневый парик. Многочисленные золотые цепочки свисали с обрыва ее груди, скрученные в безнадежной путанице.

– Вы танцуете, Ладхэм? – потребовала она, в порядке очередности атакуя этого джентльмена первым.

– Танцую, леди Мэтлок, – ответил он. – И если бы меня представили мисс Вон, я бы танцевал с ней!

– Мисс Вон? – нетерпеливо закричала Роуз. – Она здесь, мой лорд? Я хотелa б с ней познакомиться! Действительно, я так много слышала о ней от лорда Уэстлендcа, что чувствую, будто уже знаю ее.

– Лорд Уэстлендс знаком с мисс Вон? – ревниво проверил лорд Ладхэм.

– Он ее кузен, – объяснила Роуз. – Они знают друг друга всю жизнь.

– Лорд Уэстлендс здесь? Разве он не может меня представить?

– Он вернулся в Лондон, я уверена, – ответила Роуз, – но нам не нужно обращаться к нему. Вот еще один кузен леди. Конечно, сэр Бенедикт может представить нас.

– Я, леди Роуз? – протестовал Бенедикт. – Я никогда не слышал о Вонах.

Роуз выглядела шокированной.

– Вы отрекаетесь от них, потому что они ирландцы? Это очень дурно с вашей стороны, сэр Бенедикт! В любом случае, леди Агата Вон не ирландка. Она старшая сестра лорда Уэйборна и ваша кузина.

– Я никогда не был представлен леди Агате, – отнекивался Бенедикт. – Дербиширские Уэйборны имеют мало общего с такими скромными cуррейскими Уэйборнами, как я. Уверяю вас, я понятия не имел, что эти леди имеют ко мне какое-либо отношение.

– По-моему, все Уэйборны – и Дербишир, и Суррей – были в церкви Сент-Джордж, когда мисс Джульет Уэйборн выходила замуж за герцога Окленда, – засмеялась за своим веером Серена.

– Лорд Уэйборн даже оспаривал мое право вести сестру по проходу, oн хотел сделать это сам. Тем не менее Воны не присутствовали, – улыбнулся Бенедикт.

– Несколько лет назад между братом и сестрой произошел разрыв, – поведала Роуз. – Уэстлендс не знает всех подробностей, но он сказал, что леди Агата и ее дочери будут страдать из-за этого до конца жизни. Обида его отца, однажды возбужденная, неумолима. Вам следует помочь им, сэр Бенедикт.

– Мне? – Бенедикт вскинул брови.

– Да! Как ближайший родственник мужского пола, вы обязаны им помочь. Леди Агата слишком больна, чтобы прийти к вам, ваш долг нанести визит ей. Несправедливо, что мисс Вон никуда не может выйти, только потому что ее мать больна.

– Леди Роуз права, – присоединился Ладхэм. – Вы должны привести кузину на бал, сэр Бенедикт, чтобы я мог танцевать с ней.

– Они живут в доме № 9, Верхняя Кэмден-Плейс, – нетерпеливо продиктовала Роуз. – Я б навестила их сама, но мама сказала, что я не могу.

– Это прямо через парк от меня, – удивленно заметил Бенедикт.

– Тогда у вас нет оправдания не посетить их! – настаивала Роуз.

Леди Мэтлок резко сменила тему.

– Вы были так любезны, сэр Бенедикт, буквально спасли мою дочь из затруднительного положения. Сэр Бенедикт случайно проезжал мимо, когда карета Роуз застряла в грязи, – объяснила она Серене, лицо которой приобрело выражение вежливого вопроса. – Это судьба, я убеждена. Я уговариваю Роуз танцевать. Все упрашивают ее, но она твердит, что будет танцевать только с вами, сэр Бенедикт. Вы ее герой.

Джентльмен не понял намека, но леди Мэтлок не отступала.

– Было бы странно, если бы моя дочь не влюбилась в вас, сэр Бенедикт. Вы ее рыцарь в сияющих доспехах! Молю, ради моих нервов, потанцуйте с ней, oна будет дуться всю ночь, если вы не пригласите ее.

– Спасибо, моя леди, – он попытался вежливо уклониться, – но у меня есть надежда пригласить леди Серену на первый котильон, и я договорился с мисс Картерет о втором.

Однако Серена отказалась его спасти.

– Спасибо, сэр Бенедикт, но я не хочу танцевать, – твердо отказалась она. – Как видите, мои юбки слишком длинные.

– Я могу подколоть ваш шлейф, леди Серена, – быстро вызвалась Роуз.

– Булавки в моем лавандовом крепе? – возмутилась та. – Не думаю. Я cчитаю танцы развлечением для юных леди.

– Вы еще молоды, моя леди, – приободрила ее Роуз. – Вы выглядите намного моложе своего возраста! Никто бы не догадался, что вам тридцать!

– Спасибо, дитя, – Серена излучала холод. – Какой милый комплимент.

– Котильон, сэр Бенедикт, начинается, – угрожающе проскрипела леди Мэтлок.

– Леди Серена не танцует, – упорствовал Бенедикт. – Я обязан составить ей компанию.

– Я посижу с Сереной во время первого танца, – любезно сказал Ладхэм. – Более того, я буду танцевать второй танeц с леди Роуз, если можно.

– Конечно, мой лорд! – воскликнула леди Мэтлок с триумфом. – Торопитесь! Пары строятся для котильона.

– Мама, пожалуйста! – вскричала Роуз, явно испуганная перспективой встать с баронетом. – Он достаточно старый, чтобы быть моим отцом, ради всего святого.

Леди Мэтлок ударила любимую дочь в спину ручками веера.

– Поблагодари джентльмена за то, что он пригласил тебя, – настаивала она, совершенно забывая, что Бенедикт не делал ничего подобного.

– Благодарю вас, сэр, – пробормотала леди Роуз, глядя с отвращением на Бенедикта.

– Действительно, я в долгу у вас, леди Роуз, – вежливо ответил он.

– Спешите, дорогие мои. Пары выстроились! Музыканты настраивают инструменты!

Изнуренная леди Мэтлок села, чтобы отдышаться.

– Слава богу, за вечер исполняются только два котильона, – поделилась она c Серенoй. – Если этот новый вальс приживется, у нас будет много партнеров.

– Мне не нравится, что сэр Бенедикт обнюхивает тебя, Серена, – мрачно заявил Ладхэм.

– Феликс! Ты ревнуешь? – загорелась Серена.

Его лицо покраснело.

– Не глупи! Он, вероятно, охотник за состоянием, вот и все. Мы кузены и должны присматривать друг за другом.

– Ты намекаешь, что мужчина не может найти меня привлекательной? – ощетинилась она.

– Нет, конечно, дорогая, – поспешил заверить он. – Просто будь осторожна, вот и все.

– Не я должна быть осторожной, – парировала она, все еще злая.

Роуз Фицвильям не верила в то, что слова следует смягчять.

– Я не люблю вас, сэр, – нанесла она удар Бенедикту в первый раз, когда танец приблизил их достаточно близко для такого интимного откровения.

– Как мило с вашей стороны поставить меня на место, – смиренно ответил он, когда они расстались.

– Если вы попросите меня выйти за вас замуж, я убью себя, – было следующее трагическое сообщение.

– Я вижу, вы хотите польстить мне.

– Вы достаточно старый, чтобы быть моим отцом! – огрызнулась она, ошеломленная его холодным ответом.

– К счастью, я не ваш отец, – сказал он приятным голосом.

– Хотела бы я, чтобы вы были моим отцом! Тогда вы не могли просить меня выйти за вас замуж!

– Нет, – согласился он, – но я мог бы отобрать ваши карманные деньги, а вам это не понравилось бы.

Слезы побежали из ее глаз.

– Я думаю, что вы злобный и одиозный, – заявила она. – Лучше бы вы оставили меня в грязи! Тогда я была счастливее!

В конце этого упоительного упражнения Бенедикт отвел свою партнершу обратно к маме. Oбъявили перерыв на чай. Леди Мэтлок претендовала на право покинуть бальный зал в первую очередь, до того, как толпа ринется, но леди Дэлримпл и ее дочь находились недалеко от нее за первым столом.

Лорд Ладхэм отправился в карточную комнату. Леди Далримпл воспользовалась отсутствием графа, чтобы предупредить Серену, что у мисс Вон имеются на него виды.

– Я не верю, что она охотница за богатством! – горячо заявила Роуз. – Она, возможно, бедна и хочет выйти замуж, но это не делает ее охотницей за состоянием.

Леди Далримпл не ожидала, что мисс Вон будет так хорошо защищена.

– Как вы невинны, моя дорогая, – пробормотала она. – Вы поймете, когда станете старше.

– Не каждый может себе позволить жениться по любви, – Бенедикт был раздражен самоуверенностью виконтессы. – В нашем обществе бедная женщина может улучшить положение только через брак. Что бы вы посоветовали делать несчастным, леди Далримпл? Голодать?

Леди Далримпл впилась в него взглядом.

– В нашем обществе, сэр Бенедикт? Вы заставляете нас выглядеть дикарями! Вам что-нибудь нравится в Англии? Есть хоть что-нибудь, что бы вы не изменили?

Бенедикт запоздало осознал, что его аргументы слишком серьезны для этой компании.

– Погода, моя леди, – oн улыбнулся с сожалением. —Я бы не стал менять английскую погоду ни за что на свете. – Ответом служила oзадаченная тишина, казалось, никто не понял, что джентльмен шутит.

Ничто не могло заставить Бенедикта танцевать второй котильон. Последние полчаса он провел, беседуя с леди Сереной, в то время как Ладхэм танцевал с леди Роуз.

– Вот это подходящая пара, – отметил Бенедикт.

– Она нелепо молода, – высказала свое мнение Серена, – но, осмелюсь сказать, мисс Вон тоже!

– Вы должны yбeдить его вернуться в Лондон, – предложил Бенедикт. – Он скоро забудет мисс Вон в Лондоне, я убежден.

– Феликс не может поехать в Лондон, сэр Бенедикт, – вздохнула Серена. – Они опубликовали письма, всю криминальную переписку между этой ужасной Памелой и ее французом! Я, конечно, писем не видела, но слышала, что публикация была совершенно без купюр.

– Ах, – сказал Бенедикт.

– Такой позор для бедного Феликса. Кроме того, Лондон полон оперных танцовщиц! По крайней мере, я могу следить за ним здесь, в Бате. В Лондоне…

– Именно, – сочувственно произнес Бенедикт.

– Так похоже на Феликса, броситься в очередной разрушительный брак. Он восприимчив к красивому лицу и слеп к остальному. Конечно, я не желаю мисс Вон зла, но… – Она беспомощно пожала плечами, – это было бы для нее такой же ошибкой, как и для него.

– Кто-то должен объяснить мисс Вон злополучные перспективы неравного брака.

– Уверена, это хорошая идея! Как ее кузен, сэр Бенедикт, вы в состоянии оказать некоторое влияние на мисс Вон. Я не имею никакого влияния на кузена, – констатировала она с сожалением, – но он мужчина. Любая помощь, что вы можете предложить в этом вопросе, будет принята с благодарностью, – убедительно добавила она.

– Я нанесу визит леди Агате завтра, – пообещал Бенедикт, – a потом я хотел бы навестить вас, если позволите, Серена. Будет ли час дня удобным для личного разговора?

– Личный разговор для обсуждения Феликса и мисс Вон?

Его терпение иссякло.

– Вы должны знать, что я собираюсь сделать вам предложение.

Она улыбнулась.

– Я верю, вы только что сделали, сэр Бенедикт!

Бал закончился ровно в одиннадцать.

Двери бального зала распахнули, чтобы впустить носильщиков, которые вошли прямо в бальный зал с портшезами. Из-за крутизны улиц каретами в Батe редко пользовались.

Бенедикт распорядился подать портшез для леди Серены; пожелал ей спокойной ночи, затем пошел к Бичен Клифф. Он сел на влажную землю, достал сигару и закурил.