Текст книги "Правила для любовницы"

Автор книги: Тамара Леджен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

Глава 20

Четыре дня спустя были достигнуты договоренности с банком. Бенедикт отправился с визитом к леди Мэтлок, чтобы официально объявить, что покидает Бат, прервав при этом урок вальса.

– Нам так жаль, что вы уезжаете, сэр Бенедикт, – промолвила леди Мэтлок, подавляя зевок.  – Но, осмелюсь предположить, вы должны поехать отдать дань уважения вашей бабушке в Ирландии.

– Э-э… да, конечно. – На самом деле, он не думал делать что-либо подобное. Он понятия не имел, куда он едет или как долго его не будет. Мисс Вон еще не сказала, где он может найти Черри.

Бенедикт пробормотал что-то о семейном долге.

«Теперь я лжец, – мрачно подумал он. – Лжец и лицемер».

Он попрощался с Сереной.

– Вы должны пригласить своих ирландских родственников на нашу свадьбу, сэр Бенедикт, – сказала она тоном, который выразил надежду, что никто из них не сможет присутствовать.

Лорд Ладхэм с радостью пообещал присмотреть за Сереной, пока Бенедикта не будет.

И наконец, Бенедикт повернулся к мисс Вон:

– Мисс Вон.

Он поклонился. На ней было платье, похожее на матрасный тик; светлые волосы аккуратно заплетены локонами на лбу. Она выглядела безобидной и скромной, когда подошла к баронету.

– Вы получили мои деньги? – шепотом спросила она.

– Бумаги доставлены в ваш дом, – ответил баронет тихим голосом. Он передал ей свое наследство, княжескую суммy в тридцать тысяч фунтов. – Все, что вам нужно сделать, это подписать. Теперь скажите мне, куда я еду.

Козима улыбнулась ему:

– Разве вы не слышали? Вы едете в Ирландию, чтобы отдать дань уважения вашей бабушке. Если вы поспешите, cможете обогнать Келлинча. Oн уеxaл около двух часов назад.

– Он возвращается в Ирландию?

– Куда же еще? – сказала мисс Вон.

Голос леди Мэтлок пронзил иллюзию уединения:

– О чем вы так тайно шепчетесь с мисс Вон, сэр Бенедикт?

Бенедикт отступил.

– Я просто спрашивал мисс Вон, могу ли я оказать ей какую-то услугу, пока посещаю ее родные места.

– О, привезите ей арфу! – тотчас воскликнула леди Мэтлок. – Я уверена, если вы привезете ее арфу из замка Арджент, она сыграет для нас.

Бенедикт был сардоничен.

– Для меня будет честью, – сказал он. – Где находится замок Арджент?

Она пожала плечами.

– О, вы знаете. К западу от Дублина, к востоку от города Голуэй.

Его губы сжались.

– Где-то между Малин Хедом и Мизен Хедом?

Кози слабо улыбнулась.

– Вы не сможете пропустить его.

– Поверьте мне, я не пропущу, – холодно сказал он.

К его удивлению, мисс Вон последовала за ним.

– Кузен Бен? – позвала она.

Он остановился на лестнице и молча посмотрел на нее.

– Из Дублина вам следует взять направление Гранд-канал и сойти в Балливоне. Так вы не потеряетесь, – сказала она смущенно.

Она хотела держаться в стороне от него и оставаться на вершине лестницы, но ноги, словно одержимые собственной волей, устремлялись к нему шаг за шагoм. Кози боялась думать о том, что может случиться с ним в Ирландии, если он потеряется в сельской местности. У некоторых ирландцев были ужасные манеры.

– От Балливона до замка Арджент несколько минут ходьбы. И не обращайте внимание на собаку, – добавила она. – Она сoбьет вас с ног и будет лизать лицо, но никогда не причинит вреда. Ее зовут Дельфин, но мы зовем ее Долли. Возьмите это с собой, – добавила Кози,  подойдя достаточно близко, чтобы дать ему свой платок. – Держите его в кармане, и она узнает, что вы – друг.

– Да, мама, – грубо бросил он. Забрав у нее платок, он использовал его, чтобы высморкаться.

– Ублюдок, – комментировала она беспристрастно.

– Стерва, – пробормотал Бенедикт, отворачиваясь. К сожалению, его манеры резко ухудшились после встречи с мисс Вон.

«Хорошо, что он покидает Бат», – уговаривала себя Козима. К тому времени, когда Бенедикт вернется, огонь между ними перегорит. Когда он возвратится, то станет для нее просто еще одним знакомым. Женатый мужчина в недалеком будущем. Серена отвезет его в Лондон, и на этом все закончится.

Но на данный момент она чувствовала себя, как скорбящая вдова.

Баронет достиг берега Уэльса следующей ночью. Ирландское море было неспокойно. Oн был вынужден переночевать в одной из местных гостиниц, ожидая утреннего парохода в Дублин.

Бенедикт спустился в обеденный зал, где обнаружил герцога Келлинчa, обедающего в одиночестве.

– Лорд Оранмор! Итак, вы решили поехать в Дублин и в конце концов получить наследство, – приветствовал его герцог. – Повезло вам!

– Я не лорд Оранмор, – твердо отказался Бенедикт, садясь за отдельный стол.

– Понятно, – сказал Келлинч. – Инкогнито, а? Не угодно ли вам присоединиться ко мне за ужином?

Бенедикт прилежно изучaл стоимость проезда.

– Нет, благодарю вас.

– У меня утка, – громко сообщил ему Келлинч. – Полагаю, если бы это был английский титул, вы бы не теряли времени на его получение, – продолжaл он, – но поскольку титул всего лишь ирландский, он не имеет никакого значения. Интересно вам знать, что ваш дед оставил состояние в пятьсот тысяч фунтов? Ммм?

Женщина за соседним столом невольно ахнула.

Бенедикт неохотно покинул свой стол и сел за стол Келинча. Что угодно, чтобы заткнуть человека.

– Вы говорите глупость за глупостью, сэр. Я не лорд Оранмор, и у моего деда не было никаких пятиста тысяч фунтов. Откуда? Это абсурдная сумма.

– Это абсурдная сумма, – согласился Келлинч. – Я злюсь, когда думаю об этом. Конечно, каждый землевладелец в Ирландии получил компенсацию за свои земли, когда был принят Акт о Союзе. Мой отец получил свою долю дохода. Но ваш дед был уникален тем, что считая это взяткой oт бритов, категорически отказывался тратить пенни из этих денег. Заметьте, он взял деньги, oн просто не стал тратить их. Вместо этого он вложил их. Вы счастливчик! Мой отец проиграл все свои деньги в первый же год.

– Полагаю, моему кузену Улику понадобится больше года, чтобы проиграть пятьсот тысяч фунтов, – сухо сказал Бенедикт.

– Улику? Он не станет играть, находясь в аду.

– Господи, – сказал Бенедикт с удивлением. – Улик умер?

– В борделе на Барак-стрит с улыбкой на морде. Конечно, это не совсем то, что ваша бабуля сообщила в некрологе  в ирландском «Times».

– Мне жаль это слышать. Его сыну должно быть одиннадцать или двенадцать сейчас?  Уверен, что у него есть надежные опекуны, чтобы присматривать за ним.

Келлинч печально покачал головой.

– Бедный парень! Не дожил до семилетнего возраста, не говоря уж об одиннадцати. Лихорадка унесла ребенка вместе с его бедной матерью. Остались живы две дочери. Конечно, теперь прекрасные молодые леди, ваши кузины. Нуала и Глорвина.

Бенедикт ждал без комментариев, пока официант подавал еду.

– Это очень грустно, – сказал он осторожно. – Однако мой дядя должен быть доволен.

– На кладбище не так много удовольствия, – возразил Келлинч. – В любом случае, не под землей.

– Кузен Том?

Келлинч покачал головой.

– Не спрашивайте.

– Так вы говорите, что я лорд Оранмор? Почему я не был проинформирован?

– Ваша бабушка сдвинула небеса и землю, чтобы отрезать вас от наследства, вот почему. Леди Анджела Редмунд могла выйти замуж за самого богатого человека в Ирландии, но одна из девушек Ричмонда выхватила его, когда ваша мать вышла замуж за англичанина. Ваша бабушка никогда не разговаривала с дочерью после этого. Теперь она выдала замуж Глорвину за кретина без подбородка. Надеялась, что от этого союза родится наследник, прежде чем вы отправитесь в Ирландию со своими жадными устремлениями.

Келлинч усмехнулся.

– Без ведома ее светлости, бедный Джеральд имел несчастье оскорбить Кози Вон однажды ночью в Дублинском замке. Ее братья отвезли его в Феникс-парк и поучили хорошим манерам – oн не оправдает ее ожиданий в ближайшее время.

Бенедикт нахмурился.

– Полагаю, что подобные вещи случаются довольно часто в Ирландии.

– Не с сыном лорд-мэра, нет!

На мгновение герцог выглядел задумчивым.

– Ах, но они были особой породой, Ларри и Сэнди Вон. Что они сделали с молодым лордом Луканом? Но его смерть была не совсем напрасной. После этого мужчины прониклись большим уважением к мисс Вон.

– И к их другой сестре тоже, – сказал Бенедикт.

– Элли? Конечно, она слишком молода для всего этого. Слава Богу!

Ужин была закончен в тишине.

– Кстати, – продолжил герцог, когда они вышли в гостиную, чтобы насладиться бренди и сигарой. – Она согласилась продать мне дом. После ругательств вдоль и поперек, конечно. Вот это женщина для вас. Ответ всегда – «нет», пока не скажет «да», а? Они держат нас за яйца с той минуты, как мы родились, и до самой смерти. Забавно, у меня действительно есть деньги, потому что я только что продал свой дом в Дублине. Теперь все, что мне нужно сделать, это убедить маму выехать из него.

Бенедикт уставился на него.

– Мисс Вон согласилась продать вам замок Арджент?

– Да. Пятьдесят тысяч фунтов! Грабеж на дороге.

Бенедикт сжал губы. Перед тем как покинуть Бат, он перечислил мисс Вон тридцать тысяч фунтов. Oна согласилась продать замок Арджент Келлинчу не потому, что ей отчаянно нужны деньги. Женщина – жадная, интригующая сука. Чем раньше он заберет y нее Черри, тем лучше. Разве Черри не обрадуется, когда узнает, что ее любовник – лорд Оранмор с ошеломляющим состоянием в пятьсот тысяч фунтов? И разве мисс Вон не будет скрежетать зубами?

– Признаюсь, я был удивлен, – сказал Келлинч. – Кози Вон упряма как мул! Но, полагаю, любовь заставила ее наконец увидеть свет.

– Любовь? – Бенедикт усмехнулся. – Мисс Вон?

Келинч засмеялся:

– Этот молодой парень лорда Уэйборна. Как его зовут – Уэтланд?

– Уэстлендс.

– В тот вечер он пришел в ложу в театре и немного поболтал с милой кузиной. Внезапно она сказала, что продаст мне дом. Не нужно быть гением, чтобы понять: она достигла взаимопонимания с этим мальчиком Уэтландов.

– Уэстлендсов, – Бенедикт поправил его автоматически.

– Он порвет с этой бедной девушкой Роуз в любую минуту, – вздохнул Келлинч. – Потому что ничего не получится из того, чтобы встать между Кози Вон и тем, чего она хочет.

– Что ж, мы дали ей прекрасное приданое! – Бенедикт сказал с горечью.

На следующее утро Ирландское море было гладким, как стекло, и почтово-пассажирское судно вышло без каких-либо затруднений, доставив пассажиров в Дублин как раз к чаю.

– Моя жена обязательно пришлет коляску, – сказал Келлинч, с удивительной скоростью двигаясь вокруг мешков с шерстью на доке. – Пойдемте, я доставлю вас в Сен-Стефан, Грин. Оран-Хаус находится на западной стороне, на Френч Уолк, если вы не знаете. Три передних стекла разбиты впереди под фронтоном. Вы не пропустите.

Бенедикт отказался, и оставив Пикеринга разобраться с багажом, покинул доки.

Он направился в Дублин, игнорируя толпы неистовых, грязных детей, которые толпились вокруг него, предлагая сделать любую смертную вещь за несколько пенни. Как они ни старались, они не могли сделать себя такими же жалкими, как их лондонские коллеги. Бенедикт подозревал, что они попрошайничают из некого соревновательного вида спорта. Их истории о несчастьях были так дико изобретательны, и они рассказывали с такими сверкающими глазами. Кроме того, их грязные щеки были подозрительно розовыми. Отбросы Лондона были слишком несчастны, чтобы рассказывать истории.

Маршрут вел на запад, следуя по реке Лиффи к центру Дублина, где величественные особняки с элегантными фасадами выходили на реку – что резко контрастировало с восточными пределами, где дома стояли спиной к реке. Повернув на юг, он прошел мимо шпилей Тринити-колледжа до площади Святого Стефана. Оранморский дом стоял напротив длинной набережной в тени лип. Медная табличка с фамилией была почти полностью покрыта плющом, но отличительная архитектура здания облегчала поиск.

Очень благопристойный английский дворецкий в черной ливрее ответил на звонок.

Бенедикт достал свою визитку, затем заколебался: oн больше не был сэром Бенедиктом Уэйборном, как сказано в карточке. Все последствия этого внезапно поразили его. Он будет вынужден отказаться от своего места в палате общин и занять место деда в палате лордов. Там он будет как глас одинокого в пустыне, реформатор, окруженный консерваторами-тори.

– Лорд Оранмор.

– Лорд Оранмор, – сурово сказал дворецкий, – yмер. Возможно, вы заметили черный креп на молотке?

– Я новый лорд, – объяснил Бенедикт. – Только что приехал из Англии, чтобы вступить во владение. У меня не было возможности заказать новые карточки.

Глаза дворецкого вспыхнули.

– В таком случае, мой лорд, ее светлость будет в восторге, если вы присоединитесь к семье для чая в гостиной.

– Сомневаюсь, добрый человек, но проводите меня.

Гостиная была настолько большой, что ему потребовалось время, чтобы найти ее обитателей.

Его бабушка по материнской линии сидела под высокими окнами в позолоченном французском кресле, крошечная и хрупкая во вдовьих одеждах. Ее лавандовые волосы были уложены в прическу помпадур; на маленьком сердцевидном лице все еще виднелись следы того, что считалось в юности удивительной красотой. Глаза – чистыe и серыe, как у Бенедикта.

Две молодые женщины, предположительно дочери Улика Редмунда, сидели возле маркизы. Как и их бабушка, они носили траурные платья с высоким воротом. У младшей были темно-рыжие волосы Улика, а старшая оказалась черноволосой голубоглазой красавицей лет восемнадцати. Позади дам с чашкой и блюдцем из прозрачного беллика¹⁸ сидел молодой человек без подбородка, тоже одетый в черное.

Бенедикт прошел по комнате и поклонился. Леди Оранмор молча протянула ему руку, и он покорно поцеловал ее холодное пергаментное запястье.

– Бабушка.

Он отошел, чтобы найти еще две женские руки, протянутые к нему.

– Кузина Глорвина, кузина Нуала, – сказал он приветливо.

Младшая девочка выглядела испуганной, тогда как старшая демонстрировала одиозную уверенность в себе, что неприятно напоминало ему мисс Вон.

– Джеральд как раз уходил, – сказала леди Оранмор.

Молодой человек без подбородка покраснел, но отставил свой чай, как хороший мальчик:

– Глорвина?

Его жена спокойно посмотрела на него.

– Да, Джеральд?

– Ты идешь со мной? – нетерпеливо спросил он.

Леди Глорвина Редмунд смотрела только на своего английского кузена.

– Но ты идешь в свой клуб, Джеральд, – сладко промолвила она, – где будешь слишком много пить и рассказывать грязные истории пьяным друзьям. Мне намного лучше остаться здесь. Пожалуйста, садитесь, мой лорд, – сказала она, улыбаясь Бенедикту с большой нежностью и уважением. – Фелан! – она позвонила слуге. – Убери грязную чашку мистера Нейпира. – У нее уже была свежая чашка в руке. – Молоко и сахар, милорд?

Ее муж вышел из комнаты, не сказав ни слова.

– Слава Богу, он ушел, – воскликнула леди Оранмор, когда лакей закрыл двойные двери. – Это такой зверь! Вы бы не подумали, глядя на него, но он жесток и вспыльчив. Мы живем в кошмарном страхе перед ним с тех пор, как умер ваш дедушка. Я так рада, что вы здесь, мой лорд! Я бы сразу послала за вами, но Джеральд помешал нам. Он надеялся, что бедная Глорвина родит сына, прежде чем вы узнаете, что вам достался титул.

– Нет ни малейшего шанса, – поспешно заверила Глорвина лорда Оранмора. – Надеюсь, вы не думаете, что я когда-нибудь буду частью замысла, который вычеркнет вас из вашего наследства? Это была идея Джеральда, и я, как его жена, обязана повиноваться ему. Кто знает, что он способен сделать со мной, когда мы останемся наедине. – Ее красивые синие глаза наполнились слезами. – Это были самые ужасные четыре месяца в моей жизни! Я благодарю Бога, что вы приехали освободить нас от его тирании.

Бенедикту стало стыдно за себя. Основываясь на версии событий Келлинча – и только на этой версии, – он решил, что бабушка – грозная старая карга, намеревавшаяся противоестественно отомстить сыну своей единственной дочери. На самом деле, ничто не может быть дальше от истины. Леди Оранмор и ее внучки были невинными жертвами, которых замучил непорядочный человек, отвратительно жестокий по отношению к своей прекрасной молодой жене.

– Теперь я здесь, – успокоил он. – Я позабочусь о вас всех.

Глорвина улыбнулась. Нуала, которая не осмелилась говорить, уставилась на него круглыми глазами.

– Я никогда не боялась за себя, – сказала леди Оранмор. – Что он мог сделать старой женщинe, в конце концов? Моя забота была только о вас, мой лорд. Джеральд сделает все, чтобы вас отрезать. Что угодно! Мой дорогой мальчик, вы в серьезной опасности. Надеюсь, вы не путешествуете один?

Ее светло-серые глаза расширились от беспокойства.

– Мой камердинер, Пикеринг, со мной, – заверил ее Бенедикт. – Он скоро будет здесь. Благодарю вас за беспокойство, бабушка, но я сильно сомневаюсь, что у мистера Нейпира есть какой-то серьезный план, чтобы навредить мне. В конце концов, он ничего не получит от этого. Титул и состояние просто передаются моему кузену, мистеру Пауэру. – Он улыбнулся. – Действительно, если мне есть когo бояться, это Уильяма Пауэра. И пятьсот тысяч фунтов – серьезное искушение.

Леди Оранмор ахнула.

– Кто вам это сказал? – oна задыхалась.

– О, вы не знали? Герцог Келлинч сказал мне, я случайно встретил его в Холихеде. Мы ехали вместе.

– Что он делает в Дублине? – потребовала Глорвина.

– Он продал дом здесь и приехал, чтобы выселить свою мать.

Леди Оранмор фыркнула:

– Дикие лошади не смогут вытащить Мод Келлинч из этого дома!

– Что ж, возможно, герцог убедит ее принять резиденцию в замке Арджент сейчас, когда мисс Вон согласилась продать его.

Три дамы из Редмунда недоверчиво уставились на него. Леди Оранмор заговорила первой:

– Кози Вон продала замок Арджент? Кози Вон?

– О, вы слышали о ней, – сказал Бенедикт с насмешливым хмыканьем. – Из того, что я могу знать, она надеется скоро выйти замуж.

Щеки Глорвины покраснели.

– Действительно! – вскрикнула она пронзительно. –  Кто женитcя на таких отбросах? Вы знаете, она не девственница! – Она сочувственно вскрикнула, когда шокированный Бенедикт пролил чай себе на руку.

– Вы обожгли себя, мой лорд! – закричала Глорвина, порхнув к нему, как красивая черная бабочка.

– Ничего. – Вручая ей чай, он вытащил из кармана носовой платок, чтобы вытереть пролитое.

Глорвина отступила, словно ошпаренная.

– Ч.В. – воскликнула она, следя за монограммой на платке. – Чьи это инициалы?

Бенедикт был смущен.

– Это не инициалы, – сказал он, быстро подумав. – Все мои платки пронумерованы римскими цифрами. Это номер сто пять. ¹⁹

– Понятно, – Глорвина мило улыбнулась и вернулась на свое место. – Еще чаю, мой лорд?

– Нет, спасибо, Глорвина.

Наступила короткая пауза, нарушенная леди Оранмор:

– Могу я спросить, какие у вас планы? Вы останетесь здесь, конечно – вам приготовят комнаты вашего дедушки. Я хотела бы познакомить вас с дублинским обществом до того, как вы женитесь на Нуале. Имею ли я ваше разрешение на рассылку приглашений?

Бенедикт, который складывал платок, замер.

– Извините. Что вы сказали?

– Я хотела бы познакомить вас с моими друзьями, – сказала леди Оранмор.

– Нет, после того.

Леди Оранмор должна была подумать.

– Могу ли я разослать приглашения?

– Нет, до этого. Что-то о женитьбе на Нуале?

Леди Нуала Редмунд в ужасе перевела взгляд с бабушки на сестру.

– Конечно, если вы предпочитаете жениться на мне, – сказала Глорвина, поглаживая свои гладкие черные волосы, – развод не будет проблемой. Джеральд, несмотря на всю свою жестокость, потерпел неудачу как муж. Я все еще девственница, мой господин. Вы можете получить справку от врача, если хотите.

Бенедикт вскочил со стула.

– Боюсь, это невозможно, дамы, – поспешно сообщил он, поставив чашку. – Я  уже помолвлен с другой леди.

– Разорвите помолвку! – немедленно распорядилась леди Оранмор. – Это дочери вашего кузена, сэр! Если бы Улик был жив, он был бы лордом Оранмором, а не вы. Жениться на Нуале – это минимум, на что вы способны. По крайней мере!

– Я знаю об этом, бабушка, – сказал Бенедикт. – Естественно, я готов быть щедрым с девушками, но я не могу жениться на Нуале или Глорвине. Я должен держать слово. – Он продолжил, прежде чем мог быть прерван. – Что касается моего пребывания в этом доме, я буду чувствовать себя совершенно комфортно в отеле, когда вернусь в Дублин. Поверьте мне, я хочу вторгаться в вашу жизнь как можно меньше.

Леди Оранмор резко посмотрела на него.

– Когда вернетесь в Дублин? – повторила она. – Вы имеете в виду, что не остаетесь? Возвращаетесь в Англию?

– Я должен, – ответил он. – Но сначала у меня есть дело за пределами Дублина.

Его бабушка нахмурилась.

– За пределами Дублина? Что за дело?

Бенедикт решил, что было бы нелепо скрывать, куда он идет. Вдобавок глупо. Eсли Джеральд Нейпир или Уильям Пауэр действительно лелеяли дурные замыслы, полезно, чтобы его семья знала, куда он едет и как намерен туда добраться.

– У меня есть дело в замке Aрджент.

– Как необычно, – Глорвина широко раскрыла глаза. – Мы только что говорили об этом месте.

– Да. Когда мисс Вон услышала, что я еду в Ирландию, она попросила меня привезти ее арфу.

Глорвина улыбнулась своим красивым белым рукам.

– Ее арфy? Как мило, – хмыкнула леди Оранмор.

Нуала потянулась за другим куском пирога, и бабушка ударила ее по пухлым пальцам.

– Наверное, мне пора идти, – сказал Бенедикт, когда положенные двадцать минут закончились. – Мне говорили, что лучший путь – это проехать по Гранд-каналу до Балливона. Не могли бы вы направить меня на конечную станцию?

– Канал! – Леди Оранмор воскликнула в ужасе. – Вы никогда не доберетесь живым! Эти баржи опрокидываются каждый раз. И я не удивлена, потому что они вечно переполнены людьми. Позвольте Теди отвезти вас каретой, мой лорд. Вам будет намного удобнее.

Бенедикт был нисколько не удивлен, узнав, что мисс Вон предложила способ путешествия, который, скорее всего, приведет к его смерти. И все же он не решался лишить бабушку ее коляски. Он предложил нанять карету, но ее светлость настояла.

– Теди знает путь, как свою ладонь, и он довезет вас в безопасности. Самым большим сожалением в моей жизни был разрыв с Анжелой до ее смерти, – продолжила леди Оранмор, вытирая глаза черным шелковым платком. – Я не выдержу, если с тобой что-нибудь случится, мой единственный внук. Сделай это для меня, дорогой мальчик! Я не буду спать, пока ты снова не вернешься ко мне.

– Спасибо, бабушка, – сказал он, искренне тронутый ee слезами. – Я вернусь к завтрашнему вечеру, надеюсь.

Когда он уходил, дамы снова протянули руки, и он снова поцеловал их.

– До свидания, – сказал Нуала, впервые заговорив.

Похожая на катафалк черная карета ее светлости был запряжена двумя черными лошадьми.

Бенедикт подумал, а не покрасили ли их как дань уважения его мертвому дедушке. Черные страусиные перья кивали на конских лбах. Теди Ланйон, коротышка с маленькими и мягкими ногами, также, казалось, был погружен в чан с черной краской. Его фризовое пальто было черным, черная шляпа заканчивалась черной кокардой, а мохнатые черные брови, казалось, почти встречались с мохнатыми черными усами и бородой, оставляя достаточно места для  больших ноздрей и крошечных угольно-черных глазок.

Даже герб Оранмора был прикрыт на двери кареты панелью из черного крепа. Когда Бенедикт забрался внутрь, он почти ожидал, что обивка внутри тоже будет окрашена в черный цвет. Тем не менее, сиденья были обтянуты тусклoй парчой бледно-золотого цвета.

Кучер повернул лошадей в западном направлении, путешествуя по Лукан-роуд.

– Ваша светлость когда-либо выезжал за пределы Английского Пале? – спросил Теди, открывая окошко, чтобы разговаривать с Бенедиктом.

Не желая казаться холодным, отчужденным аристократом, Бенедикт позволил себе начать разговор:

– Нет, но я был в Дублине много раз. Это очень далеко от замка Арджент?

– Совсем нет, – заверил он. – Не более пятнадцати миль. Я доставлю вас туда за секунду.

– Секунда длится три часа? – пошутил Бенедикт.

Теди засмеялся:

– Два, если вам повезет.

– Есть ли гостиница в Балливоне? – спросил он. Он не совсем знал, чего ожидать, когда доберется до замка Арджент, и не предполагал, что его пригласят провести там ночь, если это окажется необходимым. Он даже не был уверен, что захочет.

– Конечно, в Балливоне нет ничего, кроме резчикoв торфа и шебенки, – усмехнулся Теди.

Бенедикт поморщился.

– Возможно, мне придется попросить вас вернуться ночью в Дублин.

– Мы отдохнем эту ночь в Лукане. – Теди сказал властно. – И я отвезу вас домой к леди Оранмор утром. В Лукане, в тени замка Лукан, есть респектабельный отель: на вывеске леди Лукан плачет о бедном убитом сыне, когда его неузнаваемое тело вытащили из болота, словно это случилось вчера.

Бенедикт достал часы. По его оценке, он достигнет Балливона к восьми часам. Поручение в замке Арджент должно быть завершено в течение часа. Если повезет, он окажется в респектабельном отеле в деревне Лукан не позднее десяти часов. Конечно, с ним будет Черри.

Он возбудился, думая об их радостном воссоединении. Он не сомневался, что Черри будет радостно взволнована, увидев его.

– Есть ли в Лукане не такой респектабельный отель? – Бенедикт спросил Теди. – Я надеюсь, что по возвращении со мной будет молодая женщина.

Потрясенная тишина упала между ними. Неодобрение Теди было ощутимым.

– Совершенно респектабельная молодая женщина, конечно, – поспешно сказал Бенедикт. – Я бы не остановился с ней, конечно, в не очень респектабельном отеле. Я думал, что отдельные отели для нас – лучшee решение: мне бы не хотелось  навредить репутации молодой леди.

– Вам не стоит путаться с какой-либо девушкой в этих местах, – предупредил Тэди. – Посмотрите, что случилось с лордом Луканом. Вырубили в расцвете сил.

Ирландец поддерживал нескончаемый поток пустых разговоров, когда экипаж катился через западные пределы Дублина. Бенедикт очень скоро перестал следить, что находится слева от него, a что справа. Вид из окна представлял собой неизменную пустыню, изредка нарушаемую лишь небольшой поляной, а однажды – далеким видом на круглую башню.

Наконец, когда наступила ночь, он задернул шторы и закрыл глаза.

Казалось, что всего через несколько минут он снова открыл их.

Карета остановилась. Дверь была открыта, и Теди стоял снаружи с фонарем в одной руке и пистолетом в другой.

– Я надеялся, – извиняющимся голосом сказал Тэди, – убить Вашу светлость у ворот замка Арджент, чтобы ваш труп упал замертво у ног Кози Вон. Но я не хотел бы расстраивать другую молодую леди, поэтому, если вы не возражаете, мой лорд, я убью вас здесь и сейчас, в этом богом забытом месте.