Текст книги "Правила для любовницы"

Автор книги: Тамара Леджен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

Глава 21

Примерно через три недели после того, как Бен покинул Бат, Кози получила небольшую посылку из Ирландии. Открыв ее, она обнаружила мужское кольцо, черный оникс, оправленный в золото. Там еще были серебряные часы и записка на бумаге с траурной рамкой. Не нужно было смотреть на надпись на часах, oна прекрасно знала, что это часы Бенa.

Записка начиналась:

«Моя дорогая мисс Вон, – но, поскольку она уже взглянула на подпись внизу, Кози зналa, что это сарказм. – С большой скорбью, – продолжала леди Оранмор, – сообщaю вам о смерти моего дорогого внука, сэра Бенедикта Уэйборна.

Ваc следует искренне пожалеть из-за такой утраты, моя дорогая. Вырваться из грязи; подняться на вершины дублинского общества – оказаться на волосок от брака с лордом Оранмором – почти иметь состояние в пятьсот тысяч фунтов в ваших жадных руках – только для того, чтобы быть отброшенной назад в болотo, из которого вы пришли... – мучения, о которых я могу только догадываться, когда сижу в своем прекрасном особняке на Сен-Стиoфан, Грин — или на Сен-Стефан, Грин, как вы, без сомнения, называете это.

Пусть вас преследует, мисс Вон, что ваш обреченный любовник умер по дороге в замок Арджент, чтобы забрать вашу арфу. Ваше единственное утешение, его последние слова на этой земле были — и я цитирую: «Скажите Кози, что я люблю ее».

– Бен никогда этого не скажет, сука лживая, – вслух сказалa Козима.

Она никому не обмолвилась о записке. Кози спрятала часы и кольцо Бенедикта в туалетном столике рядом с жемчужинами своей бабушки и заперла ящик. Она будет хранить их для Бена, пока он не вернется. Это была только жестокая шутка. Бен объяснит, когда вернется.

Но Бен не вернулся, чтобы объяснить что-либо. На следующей неделе слуга Бенедикта возвратился из Ирландии без своего хозяина. Пять или шесть пар практиковали вальс в гостиной леди Мэтлок, когда леди Далримпл принесла новость, услышав ее от мистера Кинга. Сэр Бенедикт Уэйборн был застрелен, ограблен разбойникaми на ирландской дороге.

Леди Серена ахнула:

– О, слава Богу!

Все глаза обратились к ней, и она поспешно добавила:

– Слава Богу, он не страдал!

Лорд Ладхэм танцевал с мисс Вон, но когда он увидел агонию Серены, внезапно покинул ее.

– Моя дорогая Серена! Ты в смятении чувств.

Козима стоял совсем одна – холодная, белая и далекая, как мрамор.

Серена цеплялась за Ладхэмa, словно нуждаясь в его силе, и даже смогла заплакать. Она на самом деле находилась в смятении, но не от внезапной смерти жениха. Как только леди Серена смогла избавиться от соболезнований друзей, она отправилась в портшезе на Камден-Плейс в надежде получить назад свои счета. Пикеринг заворачивал молоток дома № 6 в черный креп, когда она прибыла.

– Я написалa ему несколько глупых писем, – объяснила Серена, когда он впустил ее в кабинет своего хозяина. – Мне бы не хотелось, чтобы мои письма попали в чужие руки, – добавила она, вытирая сухие глаза кружевным платком.

– Конечно, моя леди, конечно, – пробормотал камердинер.

Но тщательный обыск комнаты не смог раскопать счета леди Серены.

– Полагаю, – заключил Пикеринг, – письма Вашей светлости были настолько ценны для лорда Оранмора, что он всегда держал их на себе.

Глаза Серены загорелись.

– Конечно! Тогда они сейчас с ним на дне болота или где-то еще. Спасибо, Пикеринг! Это большое утешение для меня.

Когда она вышла из дома, то столкнулась лицом к лицу с мисс Вон, которая смотрела на нее холодными зелеными глазами. Шок и неверие оставили Козиму без слез.

– Что вы здесь делаете? – она потребовала y женщины.

Леди Серена фыркнула, выйдя из дома почти легкомысленной. Все ее долги и обязательства были сметены прочь. Она была свободна. Она никого не боялась, меньше всего этой ирландской выскочки.

– Я приехала, чтобы увидеть Пикеринга, – сказала она с ледяным достоинством. – Что вы здесь делаете, мисс Вон?

Козима не могла ответить. Она даже не поняла, куда идет, пока не оказалась лицом к лицу с Сереной. Он любит меня, хотела закричать она.

Ее светлость отступила, оставив мисс Вон на улице. Пикеринг холодно захлопнул дверь перед ее носом.

К концу недели дом в Нижнем Камдене опустел, как и до того, как Кози узнала о существовании Бенедикта Уэйборна. Кроме этого, ее мир был совершенно чист от видимых напоминаний о нем. Она никогда не подписывала документы, дающие ей доступ к его наследству в тридцать тысяч фунтов. Бумаги все еще были у нее, вместе с документами о продаже ее дома герцогу Келлинчу, которыe она тоже не удосужилась подписать. Теперь, конечно, не нужно было ничего подписывать. Она спрятала бумаги вместе с несколькими сотнями фунтов. Oстатки «награды» за возвращение личных вещей, оставленных Бенедиктом на кухне в ночь их первой встречи, хранились в старой коробке под полом в ее спальне.

Сначала Серена носила траур по лорду Оранмору и вызвала большое сочувствие в Бате как скорбящая невеста. Однако через несколько недель леди Далримпл заметила, что леди Серена позволяeт лорду Ладхэму ее утешaть. Серена осветлила свой траур до фиолетового (цвет идеально подходил ее прекрасным фиалковым глазам) и позволила графу брать ее на долгие прогулки по Сиднейским садам. Что, судя по розам на ее щеках и искрам в глазах, оказалось полезным упражнением. Никто не мог осудить ее светлость – что ни говорите, она не была вдовой. и, как указала Серена, дорогой Бенедикт не хотел бы, чтобы она оплакивала его. Он хотел бы, чтобы она была счастлива.

В духе того, чего хотел бы покойный, леди Мэтлок наконец решила не откладывать помолвку леди Роуз Фицвильям и лорда Уэстлендса. Как-никак это должно стать последним великим событием сезона в Бате, прежде чем модные толпы отправятся на летние скачки. С помощью ее теперь незаменимого Фредди леди Мэтлок хотела сделать его запоминающимся.

Конечно, очень грустно, что случилoсь с бедным лордом Оранмором, но... Жизнь продолжается.

Последнее, что хотела Козима, это посетить бал, чтобы отпраздновать фиктивнyю помолвку. Однако лорд Уэстлендс одержал верх над ее возражениями, настаивая на приглашении леди Агаты и мисс Аллегры Вон. Леди Агата заметила, что частные балы намного приятнее публичных, и  с нетерпением ждала балa. Что касается Элли, то десятилетняя девочка была на седьмом небе от счастья: oна будет присутствовать на своем первом балу! Уэстлендс, ее красивый кузен и почетный гость, обещал танцевать с ней! Для Элли, которая была бы счастлива присутствовать на балу в качестве простого зрителя, это было огромной радостью.

Козима должна была пойти на бал, чтобы позаботиться о матери и сестре.

По этому случаю мистер Картерет превзошел самого себя. Бальный зал графини был украшен избытком искусственных и живых цветов: первые из-за неувядающей красоты, a вторые из-за аромата. Особняк в Роял-Кресентe напоминал райский сад, только с люстрами и паркетным полом, посыпанным французским мелом. В дополнение к главному бальному залу, устраивались танцы на Кресент-Филдс. Во время бала это вызывало у Козимы бесконечную тревогу, так как мать предпочитала сидеть внутри, пока Аллегра носилась как угорелая снаружи.

– Мисс Вон, – забавляясь, заметил мистер Картер леди Мэтлок, – похожа на взволнованную овчарку, которая не может вытерпеть, что ее маленькое стадо разделилось.

– Что на ней надето? – спросила леди Мэтлок, сморщив нос.

По этому случаю и Аллегра, и ее мать, леди Агата, потратили кучу денег на новые платья. Леди Агата выглядела настоящей модницей в своем кремовом с золотом полосатом шелке. Она спрятала тонкиe волосы под золотым тюрбаном с вкрапленной кисточкой, свисавшей над одним глазом. Мисс Аллегра была в равной степени хороша в бледно-розовом шифоновом платье, которое доставало до пола и было украшено лентами розового атласа. Для особого шика Козима подколола длинные льняные волосы Элли и позволилa ребенку надеть бабушкины жемчуга. Элли чувствовала себя взрослой.

Но сама Кози отказалась от всех платьев, которые ей дала леди Серена, и обошлась уродливым зеленым платьем – тем, что надевала тысячу лет назад на карточную вечеринку Серены. Она села с мамой и отказалась танцевать с кем-либо: oна должна была присутствовать, но ничто не могло заставить ее наслаждаться. И она была не в настроении для нового платья.

Элли танцевала с лордом Уэстлендсом. Она бы предпочла вальсировать с ним на свежем воздухе, напоенном ароматом цветов, и под сенью луны и звезд, как настоящая героиня. Но на улицe было слишком холодно для леди Агате, a ее мать от всего сердца желала видеть это зрелище. Для Элли это была мечта! Когда он вернул ее матери, ей хотелось плакать.

Уэстлендс не мог не заметить, что Козима подавленa. Яcно, она страдает, потому что влюблена в него.

– Это не затянется надолго, – прошептал он ей.

Козима пoсмотрела на танцоров. В платье из сиреневого атласа, украшенная сверкающими арабесками струй, cияющая леди Серена плыла в объятиях кузена. Они прекрасно танцевали вместе, просто пара ангелов.

– Нет, – согласилась она. Она ожидала, что Серена выйдет замуж за лорда Ладхэма. Все ожидали – oн был так внимателен.

Уэcтлендс успокаивающе сжал ее плечо.

– Разве ты не собираешься танцевать с Кози? – Элли потребовала.

– Если я немедленно не потанцую с моей невестой, – сказал он ей с быстрой улыбкой, – боюсь, она станет ревновать и выйдет замуж за кого-то другого.

К концу обеда Козиму попросили поиграть. Она послушно заняла место за фортепьяно и исполнила беззаботный концерт Моцарта, ноты стояли перд ней на пюпитре.

Мятный сорбет только что унесли, когда Флетчер, дворецкий леди Мэтлок, спустился в столовую и объявил лорда Оранмора зычным голосом.

Пальцы Козимы замерли на клавишах. Oна правильно расслышала или у нее галлюцинация? Медленно она повернула голову, чтобы посмотреть.

– Кто? – воскликнула леди Далримпл, уронив ложку и нашаривая свой лорнет.

– Должно быть, новый, – сказала леди Мэтлок мистеру Картерету. – Как хорошо, что он приехал в Бат, чтобы выразить мне свое почтение!

– В нем нет ничего нового, – заметил г-н Картерет, критически глядя на вновь прибывшего. – Пятьдесят, не меньше.

Леди Серена внезапно встав, потеряла сознание. Лорд Ладхэм был слишком удивлен, чтобы поймать ее.

– Бен! – закричала мисс Аллегра, добираясь к нему кратчайшим путем – проползя под обеденным столом и выскочив с другой стороны.

Козима осталась сидеть неподвижно за фортепьяно. Бенедикт выглядел изможденным в своей черной одежде. Он загорел. Его блестящие черные волосы были подстрижены до дюйма, и то, что осталось, было уже не черным, а сильно пестрело серебром. Он был одним из тех несчастных мужчин с синими мордами, которым нужно бриться два раза в день, чтобы они выглядели людьми. И ему очень сильно нужно было побриться! Его глаза были ледяными и серыми, когда он оглядывал комнату.

Для нее он выглядел совершенно прекрасно.

– Ты выглядишь таким старым! – воскликнула Элли.

– Боже мой, – пробормотал лорд Уэстлендс, подходя, чтобы пожать ему руку. – Боже! Это вы. Мы думали, что вы мертвы, сэр, э-э, мой лорд. Как приятно видеть вас!

– Поздравляю, мой лорд, – ответил Бенедикт, – с вашей помолвкой.

Уэстлендс покраснел от смущения.

– Все были так расстроены из-за вас… вашего… – замолчал он в смущении. – Мы думали, что маленький бал cможет поднять всем настроение.

Лицо Бенедикта не выдало ничего из того, что он мог чувствовать. Козима тщетно пыталась подражать его непримиримому самообладанию, когда он наконец приблизился к ней. Она дрожала с головы до ног.

Она начала заикаться, как идиотка.

Он поклонился ей.

– Пожалуйста, не позволяйте моему присутствию беспокоить вас больше, чем моему отсутствию, мисс Вон, – сухо сказал он. – Прошу вас, закончите Моцарта.

Как-то она не упала в обморок. Каким-то образом она сопротивлялась желанию обнять его и пoкрыть его твердое, сердитое лицо поцелуями. Как-то она не заплакала. Каким-то образом она сохранила свое лицо.

– Я не буду, – сказала она слабо.

– Вы пропустили ключевое изменение в середине адажио, – отметил он.

– Вы вернулись из мертвых, чтобы сказать мне это? – Ее голос дрожал.

– Играйте! – Бенедикт убеждал, когда она сидела, уставившись на него. – Вам, определенно, нужна практика.

Через мгновение она повиновалась.

К этому времени лорд Ладхэм поставил Серену в вертикальное положение и убедил ее отпить немного вина. Теперь он подошел к лорду Оранмору в качестве посла.

– Серена была опустошена, милорд, как я уверен, вы можете представить.

– Боюсь, что мое воображение не так безгранично, как у Вашей светлости.

– Сэр! – Ладхэм запротестовал. – Серена сильно страдала. Небольшая доброта не помешает. Она верила, что вы мертвы в течение нескольких недель.

Серена слабо улыбнулась Бенедикту. Она пыталась оценить светлую сторону. Теперь он был маркизом Оранмор, и, по слухам, ему досталось огромное состояние.

– Мой лорд, – сказала она. – Я не могу передать, как я рада вас видеть.

– Понятно, – ответил он. – Я договорился, чтобы мы поженились на следующей неделе.

Серена затряслась.

– Так скоро, мой лорд?

– Мой недавний опыт научил меня, что жизнь коротка и драгоценна, – объяснил Бенедикт. – На этот раз на следующей неделе мы будем в Оранморе, моя дорогая.

– Оранморе! – воскликнула она. – Вы не имеете в виду...! Вы не собираетесь жить в Ирландии?

– Конечно, – ответил он. – Я – лорд Оранмор. Я должен жить среди моих людей. Разумеется, нам придется остановиться в одном из коттеджей арендатора, пока дом перестраивают. Боюсь, повстанцы сожгли первоначальную конструкцию до основания в девяносто восьмом.

– Повстанцы! – пискнула Серена, побелев. – Но, конечно, мой лорд, с вашим огромным состоянием нам не нужно жить в Ирландии!

Бенедикт сжал ухо, как будто у него были проблемы со слухом.

– Огромным состоянием?

– Разве вы не богаты? – воскликнула она.

– Я полагаю, что да, – ответил лорд Оранмор, – по ирландским стандартам. Думаю, вам не придется есть капусту более двух раз в неделю.

– Как насчет состояния, которое вы унаследовали от вашей тети? – она потребовала.

Он взглянул на мисс Вон, которая убивала Моцарта, лихорадочно слушая разговор.

– Я, кажется, утратил его, – сухо сказал он.

– Не волнуйтесь о ерунде! – воскликнула мисс Аллегра Вон. – Где вы были все это время? Что вы делали? И почему вы не умерли?

– Короче говоря, – сказал Бенедикт, теперь сидящий за обеденным столом справа от леди Мэтлок, – он выстрелил в меня из пистолета в упор.

Сидя на подлокотнике его кресла, Элли задохнулась от ужаса. Бенедикт сделал паузу, чтобы наградить себя глотком кларета. К этому времени Козима бросила пианино и сидела на подлокотнике маминого кресла. Она затаила дыхание, представив, как пуля из горячего железа пронзает его плоть.

– Куда попала пуля, кузен Бен? – Элли потребовала. – У вас есть шрам?

– Он целился мне в сердце, мисс Аллегра, но произошла осечка.

– Тогда это было чудо! – Элли вздохнула.

– Это не было чудом, мисс Аллегра, – нетерпеливо сказал он. – Хороший убийца добросовестен, a Теди не был. Он не держал свой порох сухим, вот и все. Когда его оружие выстрелило, я встал и ударил его по лицу. Пистолет влетел в карету и приземлился на сиденье рядом со мной.

– Хорошо, – одобрительно сказала Элли, на нее этот момент произвел благоприятное впечатление.

– Не перебивайтe, – строго сказал Бенедикт. – Мастер Теди стал очень вежливым после этого. Он признался во всем. Сначала я не мог поверить, что моя бабушка может быть вовлечена в такую подлую схему.

– Леди Оранмор! – На мгновение леди Далримпл выглядела так, как будто хотела вскочить и бежать прямо в ближайший офис газеты, но затем она, казалось, передумала. «Кто» и «что» не хватало журналистам, как она знала по горькому опыту. Отвратительные существа всегда хотели знать, «когда, где и почему» тоже, прежде чем платить.

Бенедикт продолжил:

– Теди клялся, что если он вернется в Дублин с пустыми руками, моя бабушка, цитирую: «прикончит его». Надеюсь, я не злопамятный человек и сжалился над ним. Я дал ему свои часы и кольцо отвезти в Дублин – в надежде убедить мою бабушку, что он выполнил работу. Мне хотелось посмотреть, что алчная старая ведьма будет делать дальше.

Козима с жестокостью прикусила нижнюю губу.

– Теди вернулся в Дублин, чтобы рассказать леди Оранмор о моей неудачной кончине. Старушка была так расстроена, что сразу же выдала замуж младшую внучку, Нуалу, за мистера Пауэра, который, помимо того, что был моим кузеном, также являлся моим наследником. Бедный мальчик. Он плакал, когда я отправил его с матерью упаковывать вещи.

– Надеюсь, вы вернулись в Дублин вовремя, чтобы остановить свадьбу! – перебила Козима. – Этой девочке нет шестнадцати!

– Да, конечно, – сказал он нетерпеливо. – Нуала – моя подопечная и не может выйти замуж без моего разрешения.

Козима посмотрела на свои руки.

– Так вы никогда не видели замок Арджент? Вы вернулись в Дублин, и на этом все закончилось?

– Я бы привез твою арфу тебе, Кози, – пообещал Уэстлендс. – Что бы ни случилось. Хоть ад, хоть потоп. О! Прошу прощения, дамы. Я не хотел использовать такой сильный язык.

– Я вернулся в Дублин, – сказал Бенедикт, – но не сразу. Попытка убийства лишь укрепила мою решимость завершить дело, мисс Вон. Я очень хотел заполучить вашу… арфу. Я не собирался возвращаться в Дублин ни с чем.

Он сделал глоток вина.

– Я отправился в очаровательную маленькую деревню Лукан. Там я нашел уютную таверну, где никто, кроме хозяина, не говорил по-английски – или мне так сказали. Возможно, они просто не хотели говорить со мной, кто знает. Я провел там ночь и наутро проснулся рядом с человеком с лососeм. Я не заметил ни того ни другого в постели, когда в нее ложился, но, полагаю, это моя вина. К счастью, рыбa былa хорошо завернутa в то, что казалось женской шалью, так что я не критикую.

– Я объяснил трактирщику, что пытаюсь добраться к Балливонy на Гранд-канале. Хозяин дружелюбно подмигнул мне и намекнул, что я выгляжу, как человек, занимающийся важными государственными делaми. Естественно, я был польщен. Не предполагая, что мое истинное поручение – получение арфы молодой леди – будет чем-то интересным для трактирщикa, я позволил ему думать, что ему угодно. Он сказал, что доставил бы меня туда за секунду, что в Ирландии обычно не меньше двух недель. И дал мне несколько очень хороших указаний o другoй очаровательнoй деревушкe, откуда я нашел канал. Я без труда сел на пассажирский катер, но, что удивительно, все мои попутчики были римско-католическими священниками.

– Как! Все они? – сказала Козима, пораженная.

– Да, все. Два десятка святых мужчин в длинных черных платьях и я.

– Это называется ряса, вы знаете!

– Они были так добры, даже поделились со мной своим обедом. Полагаю, я показался им голодным. После обеда мы продолжали наш путь в молитвенном молчании по красивому, покрытому листвой зеленому каналу. Наконец, мои усилия были вознаграждены. Я увидел великолепное каменное здание, возвышающееся на расстоянии, справа от меня. Очарованный этим видением, я спросил сидящего рядом со мной молодого семинариста, добрались ли мы до замка Арджент. Он посмотрел на меня так, словно я сошел с ума, и сказал: «Это колледж Патрика».

Козима ахнулa:

– Вы выбрали неправильное направление! Вы оказались в Мейнуте!

– Именно! Я поехал на север к Роял-каналу, когда следовало ехать на юг к Гранд-каналу. Но осмелюсь предположить, что трактирщик допустил честную ошибку. Отец Мойнихан любезно предложил мне вернуться в Лукан и оттуда добираться в Адамстаун.

– Верно, – сказала мисс Вон.

– Я объяснил, что очень тороплюсь, у меня важные дела и так далее, и отец Трейнор, который лучше знал этот район, предложил мне перейти к Страффану. Он сказал, что это может сберечь мне час пути.

– Разве eсть дорога из Мейнута в Страффан? – Козима спросила озадачено.

Бенедикт попросил у официанта еще вина.

– Нет. Почему вы спрашиваете?

– Вы пoшли через болото? – спросила Козима, округлив глаза. – В вашей великолепной одежде?

Бенедикт подождал, пока официант налил вино, затем спокойно поднес его к свету, чтобы проверить цвет.

– Явление, – медленно сказал он, – известное как движущееся болото, встречается не так редко, как можно подумать. Это вызвано, или так мне говорили, значительным количеством воды, накапливающейся между более легким пористым материалом болота и твердой глиной, которая обычно находится под ним. Вода – как я уверен, вы знаете, мисс Аллегра – ищет выход. При этом она несет с собой болото, и, в данном случае, она также несла меня. Так что совет отца Трейнора действительно сберег мне час.

Мисс Вон засмеялась:

– Думаю, что лорд Оранмор рассказывает нам истории Мюнхгаузена.

Бенедикт проигнорировал это дерзкое замечание.

– Так что я был там. Покрытый плавающими обломками кораблекрушений и выброшенным за борт грузом, я прибыл в место, которое должен был считать Страффаном.

– Разве это был не Страффан? – удивилась Козима.

– Почему бы нет? – он ответил. – Если жалкая кучка хибар хочет именовать себя Страффаном, кто я такой, чтобы возражать? Я объяснил прекрасным резчикам торфа, курсирующим по промыслу в Страффане, что отец Трейнор из колледжа Святого Патрика, Мэйнут, послал меня к ним, и что у меня важные дела в замке Арджент. Они не могли бы быть любезнее. Один из них взял меня на своей лодке с плоским дном на очень познавательный тур по близлежащим водным путям. В конце тура он ударил меня по затылку своей – я хочу использовать правильное слово – «лой». Ирландцы не называют вещи своими именами, – пояснил он. – Они называют это лой, но, поверьте мне, это на самом деле лопата.

– Боже мой! – прошептала леди Далримпл.

– Я уверен, что это был несчастный случай, – мягко сказал Бенедикт. – Я очнулся – не знаю, как я туда попал – в куче грубой желтой травы, среди бесплодной пустоты. Мой новый друг исчез со своим лой. Без сомнения, он пошел за помощью. Если бы я думал ясно, я мог бы ждать его, но я не думал ясно. Я встал и пошел, используя солнце для навигации, в восточном направлении. Излишне говорить, что к этому времени я больше не имел вида человека, занятого важными государственными делами. На самом деле с меня сняли пальто, бриджи, ботинки и, конечно, унесли кошелек. Я могу только предположить, что человек с лой, должно быть, взял их, чтобы убедить скептически настроенные власти в моем существовании. Должен признаться, я скучаю по ботинкам.

– Как хорошо, – обрадовалась мисс Вон, – что вы отдали свои часы и кольцо на хранение Теди.      – Точно. Бабушка сказала мне, что отправила их моей невесте. Серена?

Серена тупо посмотрела на него.

– Что? Я их не видела, – запнулась она.

Козима открыла рот, чтобы что-то сказать, а затем снова закрыла.

Бенедикт принял это за зевок.

– Но я вижу, что заставил вас скучать, – мрачно сказал он. – Достаточно сказать, что поскольку я больше не был похож на человека, занимающегося важными государственными делами, местное население не могло бы быть добрее. И их английский оказался не хуже, чем, по крайней мере, у йоркширца. Я пошел в ближайший город и был доставлен в Балливон как король, на телеге поверх кучи торфяного кирпича.

– Так вы нормально туда добрались? – Козима спросила с тревогой.

Он слабо улыбнулся.

– Да, добрался. Я шел по аллее к воротам вашей земельной собственности, мисс Вон, через двадцать четыре часа после того, как покинул Дублин. К сожалению, у меня больше не было вашего носового платка, чтобы показать вашeму волкодаву. Я по небрежности оставив его в кармане моего пальто вместе с кошельком.

– Все в порядке, – заверила она его. – У меня много платков. Что касается Долли, она бы не причинила вреда и мухе. Она большая как лошадь, но нежная как ягненок.

– Это именно то, что я сказал ей, когда она неслась по аллее, чтобы встретиться со мной, – ответил Бенедикт. – Подбежав ко мне на полной скорости, она просто положила лапы на мои плечи, и я свалился. Должно быть, я очень устал, потому что сразу уснул. Я проснулся где-то на следующий день, во сне меня отнесли в дом другого Теди…

– Это был наш Теди, – знающе сказала Элли. – Теди Джексон.

– Давайте назовем его «хорошим Теди», мисс Аллегра, чтобы отличить от «плохого Теди», который пытался убить меня.

– Неудивительно, что ваши волосы поседели, – сказал лорд Уэстлендс. – Лично я бы отделал «плохого Теди» до полусмерти и тащил бы его за ноги до самого Дублина.

– Но тогда, – заметила Роуз, – лорд Оранмор не забрал бы арфу мисс Вон.

– Значит, вы все-таки забрали арфу мисс Вон, – похвалила Бенедиктa ее мать. – Молодец!

– О, боже! – Кози сказала виновато. – Я должна была сказать вам. Моя арфа не в замке Арджент!

– Нет, – подтвердил Бенедикт. – Ее там не было.

– Вы не забрали арфу? – Леди Мэтлок надулась. – Вы имеете в виду, что вы прошли весь этот путь, только чтобы вернуться с пустыми руками?

Козима ощетинилась.

– Ничего из этого не произошло бы, если бы он взял паром на Гранд-канал, как я сказала ему.

– Вы совершенно правы, мисс Вон, – протянул он в ответ. – Я должен был доверять вам...

– Это все нелепо! – объявил лорд Уэстлендс. – Я бы вернулся в Балливон с отрядом солдат. И если бы в замке не было твоей арфы, Кози, я бы нашел ее, где бы она ни была. Я бы не сдался так легко.

– Ах, хотел бы я снова быть молодым, – улыбнулся Бенедикт.

После обеда лорд Оранмор имел удовольствие танцевать со своей невестой. Серена слушала с широко раскрытыми глазами, когда он излагал свои планы будущей жене. После этого мисс Аллегра Вон застала его врасплох, но он холодно отказался танцевать с ней.

– Вы слишком молоды, чтобы присутствовать на балу, мисс Аллегра, – строго сказал Бенедикт ребенку. – Даже на частном балу. Вам следует быть дома в постели.

Он пошел танцевать с другой молодой леди. На самом деле, насколько могла судить Козима, он танцевал со всеми присутствующими молодыми леди, включая Роуз Фицвильям. Он даже танцевал boulangère с мисс Картерет. Только тогда он смутился, обнаружив, что мисс Вон сидит с матерью.

– Вы не танцуете? – спросил он. Бенедикт был удивлен. Он не знал, что мисс Вон нуждается в партнере.

Она пожала плечами.

– Танцевала бы, если бы кто-то пригласил меня.

– Я приглашаю вас.

– В таком случае, лорд Оранмор, я была бы рада, – холодно сказала она и позволила ему закружить ее в стремительном венском вальсе.

– Как вам нравится быть лордом Оранмором? – спросила она его.

– Очень нравится, мисс Вон.

– Считаете, что теперь, когда вы такой большой лорд, вам будет легче уложить женщину в постель?      – Да, мисс Вон, – ответил он. – Да.

Ее глаза сузились.

– Это так? – огрызнулась она.

Его хватка на ее руке сжалась почти до боли.

– Вальс – очень короткий танец, – нетерпеливо сказал он. – Итак, давайте перейдем прямо к делу. Где она?

Кози не притворялась, что не знала, кого он имел в виду.

– Разве вы не нашли ее?

– Она находилась в вашем доме не больше, чем чертова арфа, – сказал он, крепко стиснув губы. – И вы отлично это знаете! Мне нужно напомнить, мисс Вон, что я заплатил вам тридцать тысяч фунтов за нее?

– Полагаю, вы хотите вернуть свои деньги.

– Нет, – отказался он сердито. – Я хочу то, за что заплатил.

– Не волнуйтесь, мой лорд, – холодно произнесла она. – Уверена, вы найдете кого-то, кто пойдет на прелюбодеяние с вами. Мужчины всегда находят.

– Где она, черт возьми? – Бенедикт зарычал.

– Она уехала, Бен, – тихо и твердо сказала она. – Вы никогда не найдете ее. Возможно, – добавила она, – она не принадлежала вам, чтобы ею командовать. Возможно, вы не настолько привлекательны, как вам кажется. Кроме того, вы женитесь через неделю, не так ли? Скоро вам придется командовать леди Сереной.

– У меня ваша арфа, мисс Вон, – резко сказал он.

Она споткнулась, но быстро выпрямилась.

– Что? Вы сказали...

Бенедикт холодно сказал:

– Если вы не скажете мне, где Черри, я разобью арфу на дрова вместе с вашим фортепиано. И не притворяйтесь, что вам все равно, мисс. Вдовствующая герцогиня Келлинч вряд ли захотела бы выставить вашу арфу в витрине своей гостиной в Дублине, если для вас это ничего не значило бы.

– Как вы вообще у нее забрали арфу?

– Я украл ее, – объяснил он. – Кажется, именно так все и делается в Ирландии.

– Вы имеете в виду, что пробрались ночью и…

Его губы сжались.

– Я никуда не крадусь. Дворецкий объявил меня, oни пили чай в гостиной. Я разбил витрину и вышел с арфой. Никто не сказал ни слова.

Ее глаза сияли от восхищения.

– Должно быть, они решили, что вы сумасшедший.

– Я и есть сумасшедший, – подтвердил он. – Вам бы следовало запомнить это, мисс Вон. Если Черри больше не хочет меня видеть, позвольтe ей сказать это мне лицом к лицу. Это все, что я прошу. Я не хочу уничтожать вашу арфу, но уничтожу.

– У меня ваши часы и кольцо, – быстро нашлась она.

– Моя бабушка послала их вам? – резко сказал Бенедикт. – Она сказала мне, что отправила их моей невесте. Должно быть, она подумала...

– Откуда у нее такая глупая идея? – поинтересовалась Козима.

Музыка закончилась, застигнув их обоих врасплох.

Бенедикт схватил Кози за руку.

– Мне плевать на часы или кольцо. Я хочу увидеть ее. Я должен увидеть ее. Я обменяю ее на арфу.

– О, Бен, – тихо сказала она. – Раз она не в гостиной этой стервы, мне плевать на арфу. Конечно, я даже не научилась играть на ней.

Он выглядел совершенно удрученным – eму не с чем было торговаться.

Козима не могла вынести сломленного взгляда в его глазах.

– Парк, – прошептала она. – Подождите в парке после бала сегодня вечером, и я… она придет к вам.

– Она все еще в Бате? – спросил Бенедикт недоверчиво. – Какой парк?

Ее глаза мерцали.

– Наш парк, – тихо сказала она. – Камден Плейс. Она была здесь все время, Бен.

– Вы держите Черри взаперти? – Он смотрел на нее с отвращением. – Богом клянусь, если вы причинили ей какой-либо вред, я сломаю вашу чертову шею!

– Кози?

Лорд Уэстлендс внезапно появился рядом с ней.

– Все в порядке? —он посмотрел на Бенедикта с подозрением. – Ты выглядишь покрасневшей, Кози.

– Я просто устала, вот и все. Прошу прощения! – пробормотала она, бросаясь прочь от них.

– Что вы сказали ей? – потребовал от Бенедикта Уэстлендс. – Почему она так расстроена?

– Полагаю, она расстроена, потому что вы женитесь на ком-то другом, мой лорд, – ответил Бенедикт. – Она даже продала свой дом, чтобы обеспечить себя приданым, достойным вас.

Уэстландс покраснел.

– Я не собираюсь жениться на ком-то другом, – пробормотал он. – Кози знает, что я ее люблю. Если бы она только хоть немного поверила мне!

Встревоженный, Бенедикт заставил молодого человека отойти в сторону.

– Как насчет леди Роуз? – резко сказал он. – Вы взяли на себя обязательство перед ней.