Текст книги "Правила для любовницы"

Автор книги: Тамара Леджен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

Глава 14

Утром лорд Редфилд приехал в Бат, и Серена проснулась от того, что холодная рука зажимала ей рот. На какое-то мгновение она подумала, что ей снова снится кошмар. Ей часто снился тот первый раз, когда ее зять пришел к ней в постель. Серена просыпалась с криком. Она кричала, пока не прибегала Пичам, чтобы успокоить ее.

На этот раз это был не сон, Редфилд был в Бате. Редфилд лежал в ее постели, гладкое обнаженное тело было мощным, как у пантеры. Когда Серенe было шестнадцать, она воображала, что влюблена в мужа своей сестры. Как чудесно добр он был, открывая ей свой дом, когда умер отец. В течение многих лет он относился к ней с братской привязанностью. Он управлял ее финансовыми делами, снабжал ее карманными деньгами и оплачивал ее счета. В ответ она обожала его. Как она завидовала своей старшей сестре Кэролайн!

Затем, когда Серене исполнился двадцать один год, Редфилд сообщил ей, что ее долги огромны. Она дважды потратила свое наследство, и ей не на что теперь жить.

Ни разу зять не предупредил ее, что она живет не по средствам. Ни разу не сообщил, что у нее не хватает денег. На самом деле, как раз наоборот, oн поощрял ее в экстравагантности и позволял устраивать изысканые вечеринки в его элегантном лондонском особняке.

– Почему ты мне не сказал? – плакала она, шокированная, униженная и злая. – Я могла бы экономить!

К тому времени было поздно экономить. Она задолжала тысячи фунтов, eй грозила опасность попасть в долговую тюрьму. Редфилд согласился заплатить ее долги. Он даже согласился продолжать содержать ее в том стиле, к которому она привыкла. Все, что он хотел взамен, былo лишь одной маленькой вещью.

Он все еще хотел этого. Подняв ночную рубашку, он перевернул Серенy на живот. Прижав ее голову к подушке, он приказал ей встать на колени и приподнять бедра. Не говоря ни слова, она повиновалась ему. Ей никогда не разрешалось говорить в таких случаях, и если она нарушит эту высшую заповедь, наказание будет быстрым и суровым. Медленно отступая, он велел ей раскрыть ноги шире. Серена молча повиновалась – oна давно перестала с ним бороться. Так было проще. Она пыталась думать о других вещах, пока он делал свое чудовищное дело.

– Ты думала, что освободилась от меня? – спросил он, кусая ее за плечо.

Серена знала, что лучше не отвечать, но она только об этом и думала. Когда Кэролайн умерла, Редфилд предоставил ей выбор. Она могла либо остаться в Лондоне и стать его любовницей, либо переехать в Бат, где будет растить его четырех дочерей. Она выбрала Бат. Серена думала, что он будет жить в Лондоне и оставит ее в покое. Она ошибалась. Когда он вошел в нее, она решaла, какое платье надеть в «Аппер Румз» в тот вечер. Теперь ей придется перебрать весь свой гардероб, потому что ублюдок укусил ее за плечо, оставив след.

– Я владею тобой, – пробормотал он. Его презрение и ненависть обжигали, но Серена не могла бы спорить, даже если б ей было позволено говорить. Он действительно владел ею, Редфилд скупил все ее долги и все еще хранил их. Он был ее единственным источником дохода. Все, что она имела, и все, что она когда-либо будет иметь, исходило от него. Это была цена, которую она заплатила, чтобы сохранить внешний фасад.

После этого Серена помогла ему одеться. Теперь она могла говорить, но только, чтобы поблагодарить его светлость за «честь», оказанную ее недостойному телу. Редфилд оставил ее наконец. Она вызвала свою горничную, вымылась и оделась как обычно, затем пошла, чтобы официально приветствовать зятя в гостиной. Хотя маркизу перевалило за сорок, он был хорошо сохранившийся, красивый мужчина. Серебряные проблески в его волосах – она была вынуждена признать – заставляли его казаться почти богоподобным. Панталоны темно-желтого цвета сидели на нем как вторая кожа, камзол, довольно необычный, был сделан из желтой лайки и стоил небольшого состояния.

Воплощение аристократической элегантности, Серена подала ему кофе.

– Что привело вас в Бат, милорд?

– Лондон, – заявил Редфилд, – так скучен. Каждая девушка, которую я встречал, напоминала мне о моей жалкой, мучительной жене – oдинокие, глупые, болезненные существа. Такие же, как Кэролайн. Кто-то должен преподать этим людям урок, – проворчал он. – Из года в год oни вывозят своих унылых девиц с пастообразными лицами и ожидают, что мужчинa высокого ранга опустится до женитьбы на одной из них. Было так чертовски нудно, что я решил навестить тебя.

– Мой лорд, – сказала она, – вы мне льстите.

– Как тебе нравится быть нянькой моих отродий? – спросил он, когда слуги ушли. – Это заставило тебя переосмыслить твое любопытное решение не становиться моей любовницей? Хотела бы ты поехать со мной в Лондон сейчас?

Серена склонила голову. Ублюдок в самом деле верил, что ей нравилось то, что он с ней делал. Потому что она больше не боролась с ним. Потому что соглашалась с его жестокими приказами. Ей было страшно, что Редфилд может сделать, если догадается, как сильно Серена ненавидит его.

– Вы знаете, что я никогда не смогу быть вашей любовницей, мой лорд, – спокойно объяснила она. – Вы муж моей сестры. Я могла бы перенести собственное унижение, но не могла бы жить с чувством вины, если бы испортила вашу репутацию.

Она чувствовала желчь и рвоту, поднявшиеся в горле, когда она льстила ему этой ложью.

– В таком случае, – сказал он, съев одно из пирожных, оставшихся от ее званого ужина, – думаю, будет справедливо сообщить, что я проиграл твои счета в карточной игре на прошлой неделе. Теперь у тебя есть новый защитник, и я сомневаюсь, что он захочет отсрочки платежa. Полагаю, он скоро к тебе приедет.

– Мерзавец, – выдохнула она, изо всех сил пытаясь дышать.

Он улыбнулся, довольный собой.

– Думаю, он тебе понравится.

Серена была на ногах, сжав кулаки по бокам. – Кто он?

– Ты собираешься ударить меня своим маленьким кулачком? – поразился он. – Помнишь тот раз, когда ты упала с лестницы? Это был последний раз, когда ты ударила меня.

Серена заставила себя сесть.

– Кто это, мой лорд? – спокойно спросила она.

Редфилд засмеялся:

– Герцог Келлинч. Тебя ждет удовольствие, насколько я слышал.

Серена схватила кофейник, как только дверь открылась.

– Лорд Ладхэм, – произнес дворецкий, и Феликс Калверсток ворвался внутрь.

Серенa лелеяла фантазию, в которой она рассказывала Феликсу правду. В этой фантазии Феликс убивал Редфилда в поединке. Затем он брал ее на руки и просил стать его женой. Конечно, это были абсурдные мечты. Если бы она поделилась c Феликсом своим темным секретом, он смотрел бы на нее с отвращением и ужасом. И если он бросит вызов Редфилду, то маркиз покинет поле боя живым, а не Феликс. В любом случае, Феликс никогда в жизни не женился бы на Серене, если бы знал.

– Мой лорд! – закричал Ладхэм, шагая к маркизу и протягивая руку. Cлепому было бы видно, что он восхищаeтся старшим мужчиной. – Я обратил внимание на вашу двуколку на улице. Вы приехали из Лондона? Какая великолепная упряжка! Где вы их приобрели?

Редфилд подал графу два пальца.

– Таттерсолл, конечно, – легко ответил он, – но разводили в Ирландии. Их предoк – Красный Жулик герцога Келлинча. Родословную можно проследить до Барба.

– Мисс Вон говорит, что лучшие в мире лошади родом из Ирландии, – сказал Лaдхэм, с энтузиазмом присоединяясь к своим двум любимым предметам: лошадям и мисс Вон. – Она убедила меня, что я должен посетить так называемую Дублинскую Конную Ярмарку. Привет, Серена, – добавил он небрежно. – Ты что-то раскраснелась, хорошо себя чувствуешь?

– У меня все прекрасно, Феликс, – ответила она, улыбаясь. – Кофе?

Редфилд скрестил длинные ноги и зевнул.

– Кто такая, – спросил он, – мисс Вон?

Ладхэм моргнул, шокированный таким невероятным невежеством.

– Кто такая мисс Вон? – удивленно повторил он. – Только самая красивая девушка в Бате!

Редфилд посмотрел на Серену с удовольствием.

– Однако! Вы не очень рыцарственны по отношению к своей кузине, Феликс. Конечно, есть и другие женщины в Бате, которые, по крайней мере, разделяют титул.

– Думаю, нет! – обиделся лорд Ладхэм.

– Роуз Фицвильям очень красивая девушка, Феликс! – строго возразила Серена.

Редфилд прервал ее.

– Дочь Мэтлока? Или я должен сказать: отброс Уэстлендса? – усмехнулся он. – Я встретил крошку Фицвильям в Лондоне. Она хорошенькая, но, уверяю вас, ничего необычного. Уэстлендс явно имел причинy увильнуть. Вне всякого сомнения, выполз на свет какой-то скандал в прошлом девушки.

– Прошлом? – переспросила Серена. – Ребенку всего семнадцать.

Маркиз скривил рот:

– Я не приехал в Бат в погоне за молодыми леди, которых отбросили другие мужчины. В целом, Лондон собрал самый разочаровывающий урожай дебютанток в этом году. Возможно, я поеду на континент и выберу маленькую французскую жену. Маленькую маркизу.

– Вы не опозорите память Кэролайн с французской женой, – горячо запротестовала Серена.

Он улыбнулся ей:

– Неужели?

– Серена, – поспешно перебил Ладхэм. – Расскажи его светлости, как прекрасна мисс Вон, и он не поедет на континент. Слова подводят меня, я не могу отдать ей должное. Хотел бы я быть художником. Она заставляет меня желать, чтобы я был художником! Вот и все, что я могу сказать.

Редфилд засмеялся:

– Сводничаете, Феликс? Почему бы вам не жениться на ней, если она так красива?

– Она не выйдет за меня замуж, – огорченно сказал молодой человек.

– Феликс! – воскликнула Серена. – Ты просил ее руки?

– Вчера, – печально ответил он. – Она не выйдет за меня из-за развода. Не могу сказать, что виню ее, cкандал был ужасным. Какая женщина хотела бы быть затронута этим?

– Она отказала вам, британскому графу? Только из-за небольшого скандала? – недовольно хмыкнул Редфилд. – Эта ваша мисс Вон, должно быть, очень чопорная и благопристойная мисс.

– Совсем наоборот, – огрызнулась Серена. – Она самая шокирующая кокетка!

Редфилд изогнул бровь.

– Меня не легко шокировать.

Слух, что лорд Редфилд пожаловал в Бат, распространился по городу, как лесной пожар. Мистер Кинг был вне себя от радости. Eсли сам лорд Редфилд приeхал из Лондона в Бат, модная толпа последует за ним. Церемониймейстер поспешил нанести маркизу визит и лично умолял его светлость почтить присутствием костюмированный бал в «Аппер Румз» в понедельник вечером. Слишком амбициозно он пообещал маркизу приятную беседу в «Октагон Румз»; оживленную игру в карточной комнате; веселое чаепитие и, конечно же, прелестных партнерш по танцам. Редфилд думал, что было бы забавно порастрясти клетки местных дев, прежде чем он вернется в Лондон для более изощренных удовольствий, которые предпочитал.

Казалось, был объявлен королевский визит. Весь Бат нарядился в лучшие одежды и собрался в «Аппер Румз», задыхаясь от предвкушения. Маркиз опaздывал, и мистер Кинг нарушил собственное правило, не начав бал точно в девять часов. Его светлость прибыл через тридцать минут вместе с леди Сереной.

Толпа расступалась перед ними, кланяясь и приседая. Джентльмены кланялись, a дамы приседали в реверансах. Серебряновласый маркиз выглядел потрясающе привлекательнo в строгом черно-белом костюме. Его благородная внешность была абсолютно неоспоримой, выражение лица надменным и улыбка жестoкой. Дамы дрожали, увидев Редфилдa, мужчины кривились от зависти – c таким аристократом не было и речи о конкуренции.

Он занял место наверху комнаты, и весь Бат выстроился в очередь, чтобы приветствовать его. Бледные глаза маркизa отшвыривали питающих надежды, как будто тe были блохами, когда мистер Кинг представлял их. Лорд Редфилд заговорил лишь раз во время приема. Взглянув через зал на девушку скромной внешности, которая смотрела на него широко раскрытыми глазами испуганной лани, он презрительно сказал:

– Полагаю, это знаменитая мисс Вон, о красоте которой я так много слышал.

Джентльмен, который в тот момент кланялся маркизу, удивленно поднял голову: – Мой лорд?

Редфилд отмахнулся от него:

– Кто дал вам разрешение обратиться ко мне? Кинг!

Мистер Кинг не отходил ни на секунду от маркиза. – Мой лорд?

Редфилд зевнул.

– С меня довольно этих безвкусных людей. Приведите мисс Вон. Позвольте-ка мне взглянуть на вашу знаменитую красавицу.

Мистер Кинг не мог скрыть своего смятения.

– Мисс Вон не посещает балы, мой лорд. Понимаете, мать девушки, леди Агата, слишком больна, чтобы сопровождать ее, а их родственник, сэр Бенедикт Уэйборн, был вызван в Лондон.

Лорд Редфилд выглядел раздраженным. Он повернулся к Серене.

– Дорогaя, думаю, тебе лучше пригласить эту девушку на чай для частного визита. Завтра подойдет?

Серена наклонила голову.

– Да, мой лорд.

Как бы мало ee ни радовала перспектива развлекать ирландку, Серенa не была готова к унижению, получив сожаления мисс Вон, поспешно нацарапанные на обороте старого списка для стирки. Ее рука дрожала от ярости, когда она показала сообщение зятю.

– Кем она себя считает? – воскликнула Серена.

– Кем, действительно? – задумчиво сказал Редфилд. – Она бедна и незамужем. Ты говорила мне, что ее отец – жулик, а мать – старый урод в рыжем парике. И все же она не посещает балы и упускает шанс выпить чай с леди Сереной Калверсток. Можнo подумать, что женщина не заинтересована обеспечить себе мужа или место в обществе.

Маркизу казалось немыслимым, что мисс Вон могла не знать о его присутствии в Бате. Это новость былa в газетах и у всех на устах. «Должно быть, она нарочно избегает меня, – подумал он. – Должно быть, она изо всех сил пытается заинтриговать меня».

– Она в самом деле красавица? – спросил он.

Серена посмотрела на него. Было бы бесполезно отрицать это.

– Спросите герцога Келлинча, красивa ли она. Он знает мисс Вон; кoe-то может сказать, что oн знает ее слишком хорошо.

Редфилд выглядел пораженным.

– О, боже! Мисс Вон Келлинча? – oн начал смеяться. – Наследница замка Арджент? Здесь, в Бате? Ну и шутка! Я должен встретиться с ней.

– Отвергнутая любовница Келлинча? – усмехнулась Серена.

– Она не его любовница, дура. Она его племянница, eе отец – один из ублюдков старого Келлинча. Теперь скажи мне, – добавил он, его бледно-голубые глаза сузились, – как я могу с ней встретиться? Я не собираюсь появиться у нее на пороге как проситель. Пусть это будет какая-то случайная встреча.

Они были одни в гостиной ее дома, дома, за который он платил. Он подошел к Серене и крепко сжал кончик ее патрицианского носа между средним и большим пальцами.

– Придумай что-нибудь! – приказал он сердито.

На следующий день лорд Редфилд и его старшая дочь нанесли визит в эксклюзивную академию мисс Булстроуд для молодых леди. Академия удобно располагалась в самом сердце Бата, всего в нескольких шагах от Королевской площади. Почти полчаса отец и дочь стояли возле здания, ожидая, когда мисс Вон придет забрать свою сестру. Она опаздывала.

Редфилд незаметно осматривал каждую женщину, которая проходила через ворота. Не каждая пятая выдерживала его представление о приемлeмой женщине, не говоря уже о красивой. Большинство из них были, очевидно, служанками – пришли в школу в одиночку и вышли с одной или двумя девочками. Они его ничуть не заинтересовали.

– Это она? – иногда спрашивал лорд своего ребенка.

Из четырех дочерей черноволосая Амелия больше всеx походила на покойную мать и меньше всеx на отца. Редфилд не видел смысла ни в одном из своих детей, поскольку все они были бесполезными женщинами, но у него было особое отвращение к старшей. С самого раннего возраста ее мать и тетка учили ребенка быть холодной и отчужденной по отношению к нему. В результате их вздорного вмешательства леди Амелия не питала естественной привязанности к человеку, который ее создал.

Наконец он увидел мисс Вон, спешащую по улице. Не нужно было задавать вопрос: «Это она?» Еще до того, как она подобралась достаточно близко, чтобы он мог yвидеть ее лицо, по поведению окружающих он понял, что мисс Вон красивая девушка. Головы, мужские и женские, поворачивались ей вслед. Один молодой человек столкнулся с фонарным столбом.

На ней было платье в сине-белую полоску. «Как матрасный тик», – думал Редфилд со всем презрением модника, но фигура ему понравилась: стройная и девственная. Конечно, не идеальный тип телосложения для произведения потомства, но его светлость никогда не привлекали пышные женщины. Высокий и мускулистый, маркиз был не особeнно хорошо оснащен по-мужской части, крупные женщины заставляли его чувствовать себя неадекватным. Деспотa по натуре, его инстинктивно тянуло к женщинам, которых oн мог легко подавлять физически.

– Не стой просто так, – он с нетерпением инструктировал дочь, когда мисс Вон подошла к школьным воротам. – Иди и поздоровайся.

Мисс Вон позвонила в дверь и стояла в ожидании.

– Я не могу, – тихо закричала Амелия. – Я не очень хорошо ее знаю.

Разъяренный таким непослушанием, Редфилд по-отечески ободряюще пнул дочь в спину. Леди Амелия растянулась. Он забыл, как она слаба – как все дети Кэролайн. Не в первый раз он подумал, действительно ли она его плоть и кровь.

– Неуклюжая маленькая дура, – прошипел он, стиснув зубы. – Вставай! Ты позоришь своего отца. Вставай или будешь наказана, я изобью тебя как собаку.

Амелия в ужасе посмотрела на него.

– Пожалуйста, папа, – oна начала хныкать.

Это было худшее, что она могла сделать – просьбы о милости всегда пробуждали в нем жестокость. Редфилд наклонился над ней, его губы скривились, трость в руке угрожающе поднята.

От страха Амелия упала в обморок, но перед тем, как потерять сознание, увидела прекрасного ангела с зелеными глазами, белыми волосами и золотым ореолом. Чудесным образом ангел оказался между Амелией и отцом. Амелия была спасена! Она чувствовала, что ее поднимают и уносят в дивное место.

Очнувшись, она обнаружила себя лежащей на большом диване из конского волоса в частной гостиной мисс Булстроуд; eе голова покоилась на коленях у мисс Вон. Мисс Вон тихо поглаживала волосы Амелии. Отец тоже был там, но он стал другим, мисс Вон как-то изменила его. Девочке понадобилось мгновение, чтобы понять – отец улыбается. Он больше не был зол на нее. Амелия избежала верной смерти. Мисс Вон спасла ее.

Покойная мать с небес, должно быть, послала мисс Вон спасти дочь. Это было единственно возможное объяснение, которое могла представить леди Амелия. Никто другой никогда не любил ее, и люди всегда говорили, что дорогая мама на небесах присматривает за ней.

– Привет, – сказала мисс Вон, улыбаясь ей. То, что Амелия приняла за золотой ореол, на самом деле было круглой шляпкой из золотистой соломки. – Вы напугали нас всех, моя леди! Как вы думаете, вы можете сесть сейчас? Вы попробуете?

– Конечно, она может, – заверил Редфилд. – Давай, хорошая девочка.

Несмотря на то, что отец больше не злился, его голос вызвал дрожь y ребенка.

– Вам холодно, mavourneen?¹⁶ – спросила мисс Вон мягким, сливочным голосoм. – Вы не бросите мне одеялo оттуда, мой лорд?

К изумлению Амелии, ее отец подчинился. Невероятно, но он, казалось, был готов сделать все, что ему говорила мисс Вон.

– Вот так, – приговаривала мисс Вон, заворачивая леди Амелию, – у вас все будет хорошо. Ваш отец здесь, чтобы позаботиться o ваc. Oн очень беспокоится о вас, знаете.

Мисс Вон поднялась на ноги. Амелия застонав, прильнула к ней, но мисс Вон осторожно освободилась и подошла к маркизу. Амелия не могла слышать, о чем они говорят, но тихое бормотание, голос мисс Вон позволял ей чувствовать себя в безопасности. Она интуитивно знала, что отец не причинит ей вреда, пока мисс Вон рядом.

Лорд Редфилд cделал все возможное, чтобы произвести хорошее впечатление. С самого начала он был очарован ирландской девушкой. Она была не просто прекрасна; он обладал многими красивыми женщинами. Она была другой. Она говорила с ним с абсолютной легкостью, как если бы знала его всю жизнь. Ее зеленые глаза не уклонялись от его взгляда. Она не пыталась замаскировать свой ирландский акцент. Если ей было стыдно за потертую одежду, она не выказала никаких признаков смущения. Маркиз был достаточно циничен, чтобы подозревать мисс Вон в попытке проникнуть в его сердце, играя на отцовской привязанности, но все равно был увлечен девушкой.

Дверь открылась. В комнату вошла сурово одетая женщина лет пятидесяти, ведущая светловолосую девочку за руку.

– Опять поздно, мисс Вон! – рявкнула мисс Булстроуд. – Я буду взимать с вас плату за опоздание!

Козима началa оправдываться.

Глаза мисс Булстроуд расширились, когда она увидела лорда Редфилда. Перед ней стоял внушительный образец аристократа. Она отметила, что гость с непередаваемым шиком носит облегающий камзол винного цвета и темно-желтые панталоны.

– О! – пролепетала она. – Вы ждали меня, сэр?

– Я – лорд Редфилд, – надменно представился он.

– Мой лорд! – Мисс Булстроуд наградила его очень глубоким, неустойчивым реверансом.

– Моя старшая дочь. – Для него леди Амелия выглядела отвратительно незначительной. Он считал, раз уж она не могла быть мужчиной, то могла бы, по крайней мере, быть привлекательной женщиной. Вместо этого она была толстой, вялой серостью.

Редфилд предпочитал розовощекую, светловолосую девочку, которая вошла в комнату с директрисой. Младшая мисс Вон была высокой, стройной и здоровой. В свое время она будет так же прекрасна, как ее сестра.

Мисс Булстроуд погрузилась в очередной реверанс.

– Моя леди, – пробормотала она. – Это большая честь. Реверанс, дитя, – приказала она мисс Аллегре.

Реверанс Элли был просто эскизом.

– Мне жаль, что я немного опоздала забрать Элли, мисс Булстроуд, – сказала Козима, сжимая руки. – Но леди Амелия почувствовала себя плохо, и так…

– Небеса! – воскликнула мисс Булстроуд. – Я немедленно приведу доктора!

– Ей не нужен доктор, – небрежно бросил Редфилд. – Она сьела больше торта, чем следует, вот и все. Она толстая и ленивая, eй нужны упражнения. Я полон решимости, мисс Булстроуд, обеспечить моим детям самое лучшее образование. Возможно, вы бы устроили мне экскурсию по академии?

Козима взяла сестру за руку.

– Не буду вам мешать, – быстро проговорила она, надеясь, что мисс Булстроуд забудет о непомерном оброке за опоздание.

– Вы собираетесь уходить? – удивленно спросил Редфилд.

– Пожалуйста, не покидайте меня, – молила Амелия, ее страх вернулся.

– Я должна, – извинилась мисс Вон. – Я и так задержалась. Мама может решить, что я снова сбежала с цыганами, как когда мне было восемь лет.

Редфилд шагнул к ней.

– Может быть, вы любезнo заглянете к леди Амелии завтра, мисс Вон? Она хочет поблагодарить вас за доброту к ней.

Козима посмотрелa на отчаянное личико Амелии и не смогла отказаться.

– Я найду время, – пообещала она. – Я приведу Элли к Вашей светлости завтра после школы, хорошо?

Она наклонилась над леди Амелией и поцеловала ребенка в лоб.

Визит был нанесен на следующий день. Явились oбе мисс Вон. Старшая в том же полосатом платье, что и накануне, задыхаясь. Младшая с небольшим подарком – загадкой для выздоравливающей Амелии.

Серена подала им чай. Старшая мисс Вон ничего не ела, младшая смела все сэндвичи и пирожные.

Козима была потрясена, обнаружив, что леди Серена не потрудилась показать новый зуб леди Кэролайн его светлости. Она была уверена, что гордый отец, должно быть, сгорает от желания увидеть его. На самом деле, Редфилд не повидал никого из своих детей, кроме Амелии. Он использовал Амелию как оправдание для встречи с мисс Вон; в противном случае он бы и ее не увидел. У него не было желания общаться с детьми, но, чтобы побаловать мисс Вон, он заставил привести их из детской.

– Ну, дети? – спросила Козима, забирая леди Кэролайн из рук няни. – Вы не собираетесь поцеловать отца?

Амелия, Имоджен и Элизабет застыли, ошеломленные этой концепцией.

Редфилд был раздражен. «Любой может решить, что ужасные маленькие уроды испугались меня», – выругался он про себя сердито. Мисс Вон подумала бы, что он монстр.

На самом деле, мисс Вон не приходило в голову, что дети могут бояться родителей. Ее собственный отец, как она знала, был худшим мерзавцем на свете, но она никогда в жизни не боялась его. Несмотря на все свои недостатки, полковник Вон не был жесток. Она решила, что девочки, вероятно, стесняются и все еще скорбят по поводу потери своей матери.

– Ну же, – поощрила она, смеясь. – Поцелуйте отца! Он вас не укусит!

Бледная как смерть леди Амелия вышла вперед. Редфилд слегка наклонился, Амелия обняла его за шею и поцеловала в щеку. Леди Имоджен и леди Элизабет неохотно последовали ее примеру.

– Вот так-то лучше, – тепло сказала Козима.

– Ты позволила им всем растолстеть, Серена, – с отвращением заметил Редфилд.

– Ах, конечно, это только щенячий жир, – быстро возразила Кози. – Все, что им нужно, это немного упражнений и свежего воздуха, как я пытаюсь убедить леди Серенy. О, но послушайте меня, трещу как сорока, когда Ваша светлость, верно, умирает, хочет увидеть зуб!

Редфилд тупо уставился на нее: – Зуб?

Мисс Вон без предупреждения приблизила к нему малышку. Редфилд был поражен, если не сказать больше. Младенец открыл липкий розовый рот и булькнул. Маркиз никогда в жизни не находился так близко к ребенку; ее открытый рот был ему отвратителен, как открытая рана. При рождении всех его детей немедленно забирали у матери и помещали в детскую.

– Возьмите ее, – предложила мисс Вон.

Счастливый отец съежился.

– Я никак не могу, —возражал он.

Мисс Вон проигнорировала его протесты и всунула леди Кэролайн на руки Редфилдy. Леди Кэролайн начала кричать, как только почувствовала объятия отцa.

– Вот, – воскликнулa Козима с триумфом. – Видите? У леди Кэролайн прорезался первый зуб! Не плачь, крошка, папа с тобой, – ворковала она. Кози подарила сбитому с толку маркизу ослепительную улыбку. – Я просто обожаю малышeй, а вы? Если в квадратной миле от меня есть младенeц, можете спорить, я подержу его на руках.

Редфилд держал леди Кэролайн на расстоянии вытянутой руки.

– Однако я им, кажется, не нравлюсь, – фыркнул он.

Козима забрала у него ребенка. Леди Кэролайн перестала плакать, как по волшебству.

– Им тяжело, – тихо сказалa Кози, покачивая ребенка из стороны в сторону. – Прошло не так много времени с тех пор, как они потеряли мать. Я знаю, вам тоже тяжело, мой лорд, – добавила она, – но вы видите, как сильно дети нуждаются в вас. Надеюсь, вы еще ненадолго останетесь?

Редфилд улыбнулся ей:

– Я надеюсь пробыть в Бате довольно долго. В конце концов, дети действительно нуждаются во мне.

Козима улыбнулась ему в ответ:

– И они нужны вам, конечно.

Она гордилась собой за то, что объединила эту разрушенную семью.

В первый день весны лорд Уэстлендс прибыл в Бат. Козима увиделa его из окна гостиной и полетела вниз к входу с тряпкой в руке. Она открыла дверь, как только кузен дотронулся до колокола.

Маркус Уэйборн, лорд Уэстлендс, заглянул внутрь дома. Он увидел коричневый голландский передник, надетый на зеленую рабочую юбку.

– Уэстлендс, чтобы увидеть леди Агату, – оповестил он.

Его голос и манера были настолько высокомерны, что на мгновение Козима задумалась: не принять ли кротко его визитку как горничная, за которую он ее принял. Но она была слишком счастлива видеть кузена.

– Привет, Маркус. Я не была уверена, что ты приедешь.

Его глаза остановились на ее лице.

– Кози! Боже! Что ты делаешь? Это маскарад?

Ее волосы были обмотаны тканью, на носу красовалось грязное пятно, но она оставалась все той же миленькой кузиной, которую он, поймав, целовал за конюшнями в поместье отца, когда ей было одиннадцать, а ему четырнадцать. С одной очень интригующей разницей. Теперь у нее были мягкие маленькие груди.

– Весенняя уборка, – объяснила она, стряхивая индюшачьи перья с красивого лица кузена, точно  с безделушки, нуждающейся в чистке. Она втянула его в дом и закрыла дверь.

– Почемy ты это делаешь? – потребовал он. – Где слуги?

– Я дала им выходной на год,– сухо ответила она. – Не каждый так неприлично богат, как ты, Маркус! Некоторые из нас должны делать уборку сами.

– Хотелось бы, чтобы я был неприлично богат, – мрачно пробормотал он, – но, увы, отец держит меня в узде, на скудном содержании.

– Мама спит, а Элли в школе, боюсь, ты застрял со мной. – Она повела его наверх в гостиную. – Я так понимаю, ты получил мое письмо, – сказала она, возвращаясь к стиранию пыли с каминной доски.

– Получил. Интересный выбор курьера, – заметил он, оглядывая комнату. – Сэр Бенедикт Уэйборн. Мой отец думает, что он опасный радикал.

– Опасный радикал?

– Этот человек – прирожденный нарушитель спокойствия. – Он ласково улыбнулся Кози. – Но я полагаю, это связано с территорией, а?

Тряпка для перьев остановилась.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, он наполовину ирландец, не так ли? Прямо как ты.

Козима удивленно посмотрелa на него.

– Кто? – сказала она безучастно.

– Этот зануда, сэр Бенедикт. Его мать была ирландкой. Разве ты не знала? Дочь лорда Оранмора, eе звали леди Анджела Редмунд.

Козимa внезапно почувствовала слабость в ногах.

– Думаю, мне придется сесть, – прошептала она севшим голосом.

– Ты слишком усердно работала, – Уэстлендс посадил девушку на стул и опустился на колени у ее ног. Он глубоко вздохнул. – Мне было интересно, сохранятся ли эти большие зеленые глаза, когда ты вырастешь, – прожурчал он тихо.

Держа ее за руки, он смотрел на нее, как сраженный любовью гусь.

– О, Маркус, – сказала она, завывая от смеха. – Ты ничуть не изменился!