Текст книги "Ворон и роза"
Автор книги: Сьюзен Виггз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)
«Лорелея, – подумал он. – Я люблю тебя. Я иду за тобой». Она покорила его сердце и разум тихой красотой. Любовь к этой необыкновенной женщине проникала в каждую клеточку его существа. «О чем же я мог думать раньше, до нее?» – вспоминал Дэниел и не мог вспомнить. Он был ничем и никем. Любовь к ней придала его жизни цель; она придаст значение и его смерти, если ему будет суждено умереть.
«Это случится не так скоро», – пробормотал Дэниел, отгоняя от себя мрачные мысли и погружаясь в сон.
Дэниел пробудился от какого-то зловещего шума. Он резко сел и огляделся. Тонкий серп месяца зацепился за верхушку далекой сосны, готовый скрыться из вида. Вокруг стояла непроглядная тьма. Дэниел поднял голову и прислушался.
Поблизости послышалось тяжелое дыхание, и шуршание шагов в высокой траве. Жеребец навострил уши. Дэниел схватил свой нож и присел на корточки, выжидая.
Сопение приближалось. Медведь, наверное, а может быть, и волк. По спине побежали мурашки. Однажды он встречался с голодным медведем, но тогда ему повезло. Сегодня Дэниел не надеялся на удачу. Уже совсем близко шуршала трава и листья. Дэниел напрягся. Зверь ринулся сквозь кустарник. В желтых глазах блеснул лунный свет. Черная пасть раскрылась, обнажая огромные белые клыки. Заржал жеребец и забил копытами о берег. Зверь бросился на Дэниела, прижав его к земле своими огромными лапами. Воздух со свистом вырвался из груди Дэниела. Грудь сдавило от непосильной тяжести навалившегося на него животного. Из его пасти на лицо и руки Дэниела попала слюна. В нос ударил резкий запах псины.
– Боже, – пробормотал Дэниел. – Ты такой же хитрый, как и твоя хозяйка.
Барри радостно рявкнул и принялся лизать лицо Дэниела.
– Хватит, – скомандовал тот, сбрасывая пса со своей груди. – Я очень рад тебя видеть, – опершись на локти, он посмотрел на Барри и покачал головой: – Ей-богу, ты настоящее чудо.
Барри бросился вниз к ручью. Жеребец шарахнулся в сторону и заплясал вокруг своей привязи, перебирая стройными ногами, и недовольно фыркал, раздувая бархатные ноздри. Барри вошел в ручей и принялся жадно лакать воду. В самых глубоких местах вода достигала ему только до груди. Не удержавшись, пес с радостным визгом принялся барахтаться в прохладной воде. После этого он выбрался из ручья и встряхнулся, обдав брызгами Дэниела, некстати оказавшегося поблизости.
Дэниел вытер с лица воду.
– Пес, – воскликнул он. – Тебе цены нет. Ты же пробежал по следу один две сотни миль.
Но, каким бы ошеломляющим, ни было появление Барри, Дэниел не удивился. Умение пса быстро отыскивать нужный след достигалось упорными тренировками. В приюте Святого Бернара были замечательные собаки, а Барри – один из лучших. Для такого пса не составило большого труда идти по следам Дэниела, нюх и инстинкт собаки вывели Барри к новому хозяину.
Пес развалился рядом с Дэниелом и положил свои огромные мокрые лапы ему на колени. С болью в сердце Дэниел увидел, что когти были совсем стерты, а подушечки лап потрескались и кровоточили. Он обработал раны на лапах Барри и дал ему мяса и сыра из седельного вьюка. Пес все съел, нетерпеливо гавкнул, торопя Дэниела, и побежал по дороге на восток.
Дэниел вскочил на ноги и закрепил подпругу на седле жеребца.
В течение трех дней они мчались с головокружительной скоростью. На рассвете четвертого золотистые лучи восходящего солнца осветили величественную панораму Альп.
В Бург-Сен-Пьерре Дэниел навел справки в придорожном трактире.
– Молодая девушка и священник? – повторил хозяин. – Конечно, я запомнил эту пару. Вы ненамного разминулись с ними, месье. Они отправились в приют с час назад.
Через час после того как они покинули Бург-Сен-Пьерр, Лорелея откинула назад голову и посмотрела на чистое утреннее небо.
– Погода чудесная, отец, – произнесла она. – Однажды Сильвейн сказал мне, что подъем занимает восемь часов. Я заключила с ним пари, что мы доберемся до приюта за семь.
– Пари, говоришь? А что у тебя есть, чтобы заключать пари? – удивился отец Эмиль.
Несмотря на его дразнящий тон, она виновато вспыхнула. Лорелея чувствовала, что должна рассказать ему о последних словах отца Джулиана и о наследстве, которое хранилось в приюте. Но умирающий человек был непреклонен, когда говорил, чтобы она хранила тайну сокровища. В последние минуты, возможно, он тоже ошибался, и драгоценности были плодом его больного воображения.
– Мы с Сильвейном обычно делали умопомрачительные ставки, – призналась она, поправляя лямку своего рюкзака. – Это было всего лишь игрой. Конечно же, мы ничего друг другу не платили.
На лице отца Эмиля появилось неодобрительное выражение.
– Я всегда считал этого парня неискренним. Я не советовал принимать его в приют послушником.
– Сильвейн был… – она оборвала фразу и быстро наклонила голову. Так много уже изменилось. – Когда-то мы с ним были лучшими друзьями, – закончила она.
– Тебя обидели. Я вижу, что теперь ты стала опытнее, – сказал отец Эмиль, дотрагиваясь до ее руки. – В приюте Святого Бернара всем твоим беспокойствам и неприятностям придет конец.
– Так ли это? – по телу пробежала дрожь. – Я не уверена, – она продолжала подниматься по извилистой дорожке. – Я с детства боялась мира за пределами гор. Как по-детски это теперь все видится.
Единственно, чего мне нужно бояться – это жадности и нечестности людей, – она подумала о Жозефине и добавила: – И женщин.
Большая часть пути прошла без разговоров. Вдалеке на лугах, окруженных ледниками, пощипывали траву стада коз. Время от времени слышались крики пастуха. Повсюду виднелись следы пребывания армии: указательные столбы и глубокие колеи, лоскуты ткани от мундиров и парусиновых палаток, раздавленные сапогами окурки и следы многих тысяч ног.
Содрогнувшись от внутренней боли, Лорелея вспомнила их путешествие с Дэниелом, то, как они ели, сидя на поваленных бурей деревьях, как она благодарила его, когда он согласился взять с собой Барри. Теперь все это казалось сном.
Воздух становился разреженнее, и на пути все меньше и меньше попадалось деревьев. Дыхание отца Эмиля стало частым. Лорелея убеждала его замедлить шаг, но он упрямо поднимался вверх. Они добрались до царства вечного снега, где в тени скал белели латки ноздреватого льда, а тропа была покрыта потемневшей снежной крупой.
– Я забыла о тишине, – произнесла Лорелея, огибая небольшой каменистый холм, насыпанный обвалом. – Блаженной, уединенной тишине.
Выше им повстречались еще несколько каменистых завалов, блокирующих участок дороги, которая огибала отвесную гору. Над грудой осыпавшихся камней виднелся самый кончик указательного столба. Отец Эмиль быстро взобрался на самый верх. С его губ слетело что-то похожее на ругательство. Лорелея с удивлением взглянула на него:
– Отец Эмиль, я никогда раньше не слышала, чтобы вы ругались.
– Я боюсь, что опоздаем, – пробормотал он, – мне вовсе не улыбается перспектива провести ночь в горах.
Она уперла руки в бока. Взгляд Лорелеи скользнул с насыпанной кучи камней к вершине скалы, а потом в обрыв, усыпанный камнями, льдом и снегом.
– Мы не сможем пройти здесь, – сказал отец Эмиль.
Лорелея сделала несколько шагов по груде камней. Вниз, в пропасть, полетела галька.
– Лорелея, будь осторожна! – крикнул каноник. – Ты можешь упасть.
Но она уверенно чувствовала себя в родной стихии. Никакую опасность нельзя было сравнить с тем предательством, с каким она столкнулась в Париже. Она осмотрела окружающую местность и радостно вскрикнула.
– Отец Эмиль, я нашла дорогу! Осторожно передвигаясь, он взобрался наверх и стал рядом с ней. Лорелея показала на огромное вырванное с корнями дерево, которое лежало среди камней. Длинный ствол протянулся вперед, почти перекрывая каньон. Во все стороны из ствола торчали огромные ветви, покрытые густой листвой. Макушка дерева касалась следующего поворота дороги, связывая его с участком, скрытым под обвалом.
– Мы воспользуемся деревом как мостом, – сказала она.
Отец Эмиль коснулся ее плеча. Она почувствовала, как напряжены его пальцы.
– Оно же не достает до дороги, – хмуро произнес он.
– Мы сможем пробраться с помощью веревки. – Вот, держите. Я не хочу видеть, как вы полетите в пропасть.
Они подошли к упавшему дереву, перекрывающему глубокое ущелье. Далеко внизу шумел невидимый водопад.
– Я пойду первой, – сказала Лорелея, обвязывая вокруг себя конец веревки. Отец Эмиль в это время закреплял другой конец вокруг себя.
– Нет, дитя мое. Безопаснее тебе идти за мной.
Она серьезно посмотрела на него:
– Отец Эмиль, меня учили уважительно относиться к опасности в горах. На этот раз я хочу все сделать сама. Вы согласны?
Не дожидаясь ответа, она взобралась на ствол, потом оглянулась, чтобы убедиться, что каноник следует за ней.
Каноник перелез через покрытые землей корни и, широко расставляя ноги, начал продвигаться по толстому стволу, цепляясь рясой за сучья. Лорелея потихоньку продвигалась вперед, время от времени останавливаясь, чтобы посмотреть на отца Эмиля и проследить, что веревка между ними находится на безопасной длине. Огромные ветви препятствовали продвижению и цеплялись за веревку. Над каньоном стремительно пролетали птицы.
Неожиданно к Лорелее вернулось хорошее настроение. Она сможет прожить и без Дэниела. Это было так ясно, как и то, что она пересечет это ущелье.
От многочисленных пройденных миль сапоги Лорелеи износились. Она молила, чтобы истершаяся подошва продержалась еще чуть-чуть. Дюйм за дюймом прокладывала она дорогу по импровизированному мосту.
В каньоне завывал ветер. Внизу темнела глубокая пропасть. Лорелея оторвала взгляд от леденящего душу вида и схватилась за крепкую ветку.
Продвижение замедлилось, когда ствол стал уже. Непрекращающийся ветер подхватил рясу отца Эмиля, зашуршал в засыхающих листьях дерева.
Ствол прогибался под их весом. Тонкие, гибкие ветки хлестали Лорелею по лицу и запутывались в волосах. Дорога все еще лежала в нескольких футах впереди, и дерево не дотягивалось до нее на гораздо большее расстояние, чем казалось в начале пути. Между их импровизированным мостом и дорогой зияла щель глубже и опаснее, чем можно было предположить.
– Нужна еще веревка, – Лорелея отвязала от рюкзака еще одно кольцо веревки и начала двигаться вперед. Дерево опасно прогнулось. Вскрикнув, она быстро уцепилась за ветки, потом сделала петлю на конце веревки и попыталась набросить ее на толстую деревянную подпорку под дорогой. После нескольких попыток ей это удалось. Лорелея потуже затянула петлю и начала подъем.
– Будь осторожна, – проговорил отец Эмиль.
Она все ближе и ближе подбиралась к выстланной дреками дороге. Руки дрожали от напряжения. Она чувствовала за своей спиной тяжелое дыхание отца Эмиля. Под ногой Лорелеи раскрошился камень и полетел в пропасть. Гулкое эхо разнеслось по всему каньону.
Грубая веревка впивалась в руки. Девушка начала несвязно бормотать молитву, в голове непроизвольно возник образ Дэниела. Лорелея отчетливо видела его: невероятную голубизну его глаз, улыбающиеся губы и густые черные волосы с ослепительно белой прядью. Она замотала головой. Нельзя о нем думать, особенно в такой момент. Ей вообще не нужно думать о нем.
Лорелея прыгнула на выступ скалы ниже дороги. Сверху полетел камень. Она замерла. В одно мгновение ослабло натяжение веревки. Она падала. Вскрикнув, Лорелея начала искать, за что можно было бы ухватиться. Одна рука нащупала крепкую подпорку под дорогой. Потемневшее от непогоды дерево было мокрым и скользким. Занозы впились в ладонь Лорелеи, но она, не обращая внимания на боль, вскарабкалась на дорогу.
– Это не так легко, как мне казалось, – крикнула она отцу Эмилю. – Будьте очень осторожны.
Он закачался на тонком стволе, сорвался и, повиснув на веревке, ударился о скалу. Лорелея затаила дыхание, когда в пропасть полетели комья земли. Послышался зловещий треск, за которым последовал громкий крик.
– Лорелея!
Она схватила его за запястье. Его ноги висели над бездонным каньоном.
– Нет! – сквозь стиснутые зубы процедила Лорелея. – Я не хочу вас терять.
Она напряглась, вытаскивая его на дорогу. Деревянная подпорка полетела в каньон так далеко вниз, что не было слышно звука падения. Из груди каноника вырвался вздох облегчения. Отец Эмиль лежал, весь дрожа, пока не восстановил дыхание.
– Ну вот и все, отец Эмиль, – проговорила она, устало улыбаясь.
Он как-то странно посмотрел на нее.
– Вы спасли меня от бандита в Париже, – напомнила она ему. – Теперь я вернула вам свой долг.
– Слава Богу, – пробормотал он.
– Я приготовлю вам чай из сассафраса [26]26
Сассафрас – горное растение.
[Закрыть], когда доберемся до приюта. Он очень помогает при нервном стрессе.
– Это будет очень кстати, – он поднялся на ноги и начал скручивать веревки.
Лорелея тоже встала и принялась отряхивать грязь с его рясы.
– Смотрите, у вас развязался пояс, – она потянулась к его плетеному поясу.
Он отстранил ее руки:
– Все в поряд…
– Отец Эмиль? – она смотрела на разошедшиеся полы его рясы. Ее внимание привлекло тусклое поблескивание металла. – Вы носите пистолет. Зачем?
У него вспыхнули щеки.
– Затем, – сказал он, затягивая пояс, – что путешествовать, сейчас стало очень опасно, даже если человек в рясе. Слава Господу, что не пришлось использовать его.
Когда они продолжили свой путь, Лорелею начали грызть сомнения. Согласно правилам приюта, каноникам запрещалось носить оружие. Но с другой стороны, отец Эмиль хотел защитить ее. Она подумала о человеке с рубиновой серьгой и содрогнулась. Им просто повезло, что на этот раз они не встретили ни одного бандита.
Вместе с порывом ветра до нее донесся какой-то новый звук. Она остановилась.
– Что это было?
Отец Эмиль пожал плечами:
– Наверное, упал камень. Они расшатались, когда мы совершали подъем.
– Нет, это…
Звук снова повторился.
На лице Лорелеи появилась улыбка.
– Я слышу лай. Должно быть, это один из псов приюта.
Отец Эмиль посмотрел на поднимавшуюся вверх дорогу и почесал голову.
– Я ничего не вижу.
– Нет, в другой стороне, – она бросилась к краю тропы и посмотрела вниз на горы и альпийские луга. Далеко, внизу паслись козы, отсюда они казались песчинками на зеленом поле. «Пасущая коз собака», – подумала она.
Среди деревьев мелькнуло что-то коричневое с белым.
– Барри, – сказала она.
– Чепуха, – возразил отец Эмиль. – Этого не может быть. Пес остался в Париже.
– И Дэниел! – она прижала руки к сердцу. Не было никаких сомнений в том, кем был высокий мужчина, бежавший вслед за Барри. Белая прядь волос мелькала, как флаг, среди черных локонов. В ее груди поднялась волна невыносимых чувств. – О, отец! Он пришел за мной. Это должно означать…
Ее прервал глухой щелчок. Лорелея обернулась и увидела, как отец Эмиль нацеливает свой пистолет. Сначала ее охватило смятение, а потом последовал ужас.
– Нет! – она бросилась к оружию.
– Отойди назад! – приказал он, отводя пистолет подальше от нее. – Этот ублюдок пришел убить тебя. Неужели ты думаешь, что я позволю ему попытаться снова это сделать?
Он поднял пистолет, и умело взял его в руку. Дэниел и Барри бежали среди деревьев. Отец Эмиль выругался, слова, слетевшие с его языка, были кощунственными для священника. Лорелея потянула его за рукав:
– Умоляю, отец. Вы же служите Богу.
– А Северин – сам дьявол во плоти! – он стряхнул ее руку.
Она прикусила губу. Лорелея подумала, что каноник, может быть, прав. Но в голове проносились воспоминания о Дэниеле, не тронутые горечью, ложью и обманом. Она не могла поверить, что это был тот самый человек, которому дали заказ на ее убийство. Дэниел рисковал своей жизнью, чтобы защитить ее. Он научил ее любить глубоко и безумно, чему не мог научить никакой убийца. Тот факт, что он пришел за ней, зажег в ее сердце искру надежды. Ей хотелось услышать от него, что он изменился, что он – больше не наемный убийца.
– Умоляю вас, – произнесла она, – дайте ему шанс.
Отец Эмиль опустил пистолет, но пальца с курка не убрал.
– Шанс убить тебя?
– Объясниться. Может быть, я зря так поспешно уехала из Парижа. Может быть, он изменился…
– Или, возможно, нашел другой способ использовать тебя в своих корыстных интересах.
Отец Эмиль украдкой посматривал на преследователей. Дэниел с Барри достигли каменного обвала, преградившего дорогу. Ловкий и быстрый Барри, не задумываясь, перемахнул через каменный завал. Дэниел начал свой переход по упавшему дереву.
Каноник прицелился.
Лорелея схватила его за руку.
– Отец Эмиль, я люблю его! – она потянулась к пистолету и почувствовала под своими пальцами холод металла. Лицо отца Эмиля находилось очень близко от ее лица. Его глаза горели от ярости, губы скривились, и с них слетали хриплые ругательства.
Ужаснувшись, она вырвала пистолет из его руки. Тот с глухим ударом стукнулся о землю. Оттолкнув Лорелею, отец Эмиль бросился к оружию, сжал его в руке и повернулся к ней.
– Не будь дурочкой, дитя мое, – проговорил он, тяжело переводя дыхание. – Этот человек принудил тебя выйти за него замуж и скрывал правду о твоем рождении. Как ты можешь любить его?
Лорелея бросила отчаянный взгляд на поваленное дерево. Дэниел был уже на середине пути. Его губы двигались, но ветер уносил в сторону его слова, и они тонули в шуме камнепада.
– Потому что он защищал меня, когда мог бы наполнить свои карманы золотом Жозефины, – прошептала она. – Потому что он поверил в меня, когда отец Джулиан запрещал мне заниматься моими медицинскими исследованиями, – ветер хлестал ей в лицо, наворачивая на глаза слезы. – И потому что он затронул мое сердце, отец. Я не могу лучше все это объяснить.
Он прищурился:
– Что ты отдашь, чтобы спасти его ничего не стоящую жизнь?
– Все, что угодно. Свою жизнь.
– И тайну, которую оставил тебе отец Джулиан?
– Что может быть для вас ценного в предсмертной исповеди отца Джулиана?
– Предсмертной! – у отца Эмиля взметнулись вверх брови. – Ты хочешь сказать, что он ничего не сказал тебе перед смертью? – Он весь сжался, как шар, из которого выпустили воздух, и пробормотал: – Какой же я дурак! Нужно было сначала убедиться… Просто скажи мне, где находятся сокровища, и можешь получать своего наемника.
Дэниел зашатался на стволе дерева и ухватился за ветку, чтобы удержать равновесие. У Лоре леи не было времени размышлять, от кого отец Эмиль узнал о сокровищах.
– В ризнице, – выпалила она. – Драгоценные камни, вправленные в дароносицу, настоящие. Это бриллианты и рубины, которые когда-то принадлежали Марии-Антуанетте. А теперь, прошу, отец, уберите пистолет.
Он с удивлением посмотрел на нее:
– Ты хочешь сказать, что все это время они находились на виду? О Боже, какой я глупец. Я сотни раз сам держал их в руках…
Она перестала слушать его. Дэниел почти добрался до верхушки дерева, Он быстро передвигался среди покрытых листвой ветвей.
– Лорелея! – Его голос эхом разнесся по каньону. – Беги! Беги от него! Он…
Отец Эмиль выстрелил. Сверху на нее полетели камни и комья снега. Дэниел исчез из виду. Ужас сковал грудь Лорелеи. Из горла вырвался яростный крик, когда она набросилась на отца Эмиля.
– Чудовище! – закричала она. – Вы обещали!
– Я ничего тебе не обещал.
Он взмахнул рукой. Удар пистолета пришелся ей прямо в лицо. Лорелея попятилась назад и упала. Щека онемела от боли.
Отец Эмиль спокойно перезарядил пистолет.
Безразличие окутало ее туманом. Дэниела больше нет. От этой мысли она почувствовала невыносимую боль, которая, казалось, будет длиться вечно. Ее Дэниел, ее муж – неистовый, горячий, насмешливый, полный жизни – был потерян для нее навсегда. Она никогда не узнает, что он хотел сказать ей.
– О Дэниел, – прошептала Лорелея, глядя на упавшее дерево и прижимая к щекам холодные руки. Ветер шуршал увядшей листвой. Дна каньона не было видно, но она представляла, как он лежит с переломанными костями, истекающий кровью в ледяной темноте. – Любовь моя, что я натворила…
– Тебе не придется долго горевать, принцесса, – рот отца Эмиля скривился в иронической усмешке.
Она посмотрела на него поверх черного дула пистолета.
– О, отец Эмиль? Что вы делаете?
– Что делает человек, который любит свободу и власть и ждет в течение десяти лет?
Ветер обжигал лицо.
– Я не понимаю.
– Теперь я, получил то, что хотел. Контроль над приютом. И сокровища Людовика XVI.
Последние слова Дэниела эхом вернулись к ней: «Беги от него! Он…». С ее лица сошли все краски.
– Это были вы, да? – спросила Лорелея. – Вы хотели убить меня. Отец Эмиль, почему?
– Мир должен быть очищен от выродка Людовика. Ты – угроза свободе.
Она дрожала как лист на ветру. О Боже, всего лишь минуту назад она спасла ему жизнь – только для того, чтобы он забрал у нее Дэниела. В голове от ужаса и горя путались мысли.
– Но… отец Гастон… Он пытался убить меня!
– Не он, – отец Эмиль с отвращением фыркнул. – Он боготворить тебя. У него были грандиозные планы. Он хотел, чтобы ты вышла замуж за знатного человека для продолжения династии. Он был твоим защитником. Глупая девчонка! Это Ворона он собирался убить, – губы отца Эмиля изогнулись в злой усмешке. – Дурость Гастона сыграла мне на руку.
Лорелея увидела вдалеке за его плечом какое-то движение. Барри. Пес взобрался по обвалу и теперь находился над ними, собираясь спускаться вниз к дороге.
Осторожность удержала Лорелею от видимого проявления радости, у нее вдруг появилась надежда на спасение.
– Но вы знали обо мне с прошлого лета, – сказала она. Медленно и осторожно Лорелея поднялась на ноги.
– Знал, – согласился он. – Гастон помог. Как бы я хотел, чтобы Гастон смог узнать, как много он сделал для свободы.
Она незаметно шагнула вперед. Мужчина нервничал. Она видела его бегающий взгляд, нетвердую руку. Если она сможет заставить его поддерживать разговор, возможно, ей удастся найти выход.
– Почему вы просто не убили меня, когда узнали, что я за личность?
С каждой секундой Барри приближался все ближе и ближе, пробираясь через обвал.
Она судорожно вздохнула. Может, кто-нибудь в приюте слышал выстрел. Выстрел, которым был убит Дэниел. «Скоро и я присоединюсь к нему», – подумала Лорелея. Потом ее безразличие сменилось холодной яростью. Но только не так! Только не от руки этого фанатика.
– Мне не удалось отыскать эти сокровища, – сказал он. – Кроме того, ты не представляла угрозу, пока оставалась в приюте. По правде сказать, мне доставляло удовольствие смотреть, как принцесса королевской крови моет горшки, пачкает свои руки о болячки других людей, – его голос резко звучал под завывание ветра.
Лорелея молилась, чтобы он не услышал приближения Барри. Пес уже достиг другого обвала, легко преодолел его и снова появился на возвышающемся над ними склоне.
– Твоя королевская душа втоптана в грязь, как у раба. Мне очень хотелось, чтобы твой отец мог видеть, как ты унижена, – отец Эмиль скривил рот. Казалось, он смаковал свою победу, как хорошее вино. – Скажи мне, ты полюбила двор, как любил его Людовик?
– Я предпочитаю горы Швейцарии, – заявила она, не спуская глаз с маленькой приближающейся фигуры. – Но в тот день в Париже… Вы спасли мне жизнь, когда напал тот бандит.
Он покачал головой:
– Ты ошибалась. Он нападал на меня, дорогуша. Его послал Фуше. Отец Джулиан, казалось, начинал впадать в истерику из-за сокровищ. Поэтому мне пришлось устранить его.
– Яд! – выдохнула она, чувствуя как к горлу подступает тошнота. – Вы отравили его мышьяком из рюкзака Дэниела. Поэтому в пузырьках оставалось так мало отравы, – она отошла на шаг назад. Сверху все еще падали осколки льда и камни, потревоженные выстрелом. – Боже, помоги мне, я ведь обвиняла лежавшего на смертном одре отца Джулиана за то, что он предал меня ради сокровищ.
– Уверен, что он простил тебя. Этот идиот был так же слепо верен тебе, как и отец Гастон и все остальные дураки из приюта.
Отец Эмиль навел на нее пистолет:
– Прощай, принцесса. Могу утешить тебя: бриллианты Марии-Антуанетты поддержат мое дело, а твоя голубая кровь польет дерево свободы.
Лорелея затаила дыхание. «Дэниел, – подумала она, – я умру с твоим образом в сердце».
Глаза отца Эмиля горели фанатичным огнем. Его палец на спусковом крючке напрягся.
Сверху послышалось какое-то царапанье. На выступе над головой каноника мелькнул огромный зверь и бросился вниз.
Челюсти Барри сомкнулись вокруг вытянутой руки отца Эмиля. С хриплым удивленным криком он отлетел в сторону. Пистолет с глухим ударом упал на землю.
Лорелея бросилась вперед. Каноник издавал булькающие звуки, которые перемешались с рычанием Барри. Мелькнул нож. Он вонзился в бок ворчащего пса и появился назад скользкий от крови.
Сердце Лорелеи переполнила ненависть. Этот человек убил отца Джулиана и Дэниела – двух людей, которых она любила больше всех в мире. Он больше никого не убьет.
– Больше никого! – закричала она, хватая пистолет. Он оказался на удивление тяжелым в ее руке. Лорелея прицелилась в голову отца Эмиля и выстрелила. Во все стороны брызнула кровь. Череп отца Эмиля превратился в кровавое месиво. Лорелея была потрясена. Она никогда бы не поверила, что способна действовать так быстро и хладнокровно.
Прогремел гром, сопровождаемый грохотом падающих камней. Она посмотрела вверх и увидела, как сверху на нее летит потревоженная выстрелом снежная лавина.
В каньоне прогремел второй выстрел. Дэниел дернулся, как будто его ударили.
– Лорелея! – он прокричал ее имя, но звук потонул в оглушающем грохоте обвала. Дэниел пытался рассмотреть что-нибудь сквозь густую листву, но видел только клочок неба и поднимающееся облако пыли. Дерево сильно закачалось, а по ветвям застучали осколки горных пород. В ущелье полетели камни.
Дэниел еще крепче вцепился содранными до крови руками в сук. Инстинктивно ища укрытия, он немного спустился с дерева, едва успев ухватиться за ветку, и тем самым избежал смерти от маленького кусочка свинца.
Его ноги болтались в воздухе. Он посмотрел вниз и увидел, как со дна пропасти поднимается облако пыли. Его так и подмывало опустить руки. «Ну давай, – говорил ему внутренний голос. – Освободи мир от своей никчемной душонки».
Он не мог придумать никакой стоящей причины, ради чего должен жить; если выстрел и не убил Лорелею, то обвал – наверняка.
Но надежда все еще теплилась в его сердце. Это жена научила его не терять надежду. Пока существует хоть малейший шанс спасти Лорелею, он будет рисковать всем, только бы добраться до нее.
Подтянувшись на руках, Дэниел начал продвигаться вдоль ветки. Сук согнулся и затрещал. От страха замерло сердце, но он продолжал упорно карабкаться вперед, напрягая мышцы рук и вдыхая воздух сквозь стиснутые зубы.
Взмахнув ногами, он обвил ими ствол. Воздух содрогался от обрушившейся снежной лавины.
Откуда-то сверху доносился неистовый лай Барри. Надежда Дэниела возросла, окрылила его и придала сил. Дерево согнулось под его тяжестью, когда он добрался до верхушки. Между импровизированным мостом и подпорками под дорогой было около двух ярдов. Не раздумывая ни секунды, он прыгнул. Пролетая в холодном пустом пространстве, Дэниел сделал для себя маленькое открытие: он очень хотел жить. И это желание наполнило Дэниела такой силой, что у него даже перехватило дыхание.
Он упал на полусгнивший деревянный настил под дорогой и выбрался на саму дорогу. Бок пронзала мучительная боль, но Дэниел не обращал на нее внимания; все его мысли и чувства были рядом с Лорелеей.
Дэниел увидел пса, который разгребал огромный холм из камней и снега.
– О Боже! Нет! – он опустился на колени рядом с собакой и начал отбрасывать камни. Снег обжигал его покрытые волдырями ладони. – Прошу тебя, Боже, – бормотал он снова и снова, по его щекам текли горячие слезы. – Прошу тебя, Боже!
Барри приглушенно гавкнул. Дэниел стал рыть глубже и неожиданно нащупал тело. Рука коснулась чего-то мокрого и липкого. Кровь!
Дэниел не был опытным спасателем, но он принялся копать все быстрее, стараясь действовать предельно осторожно, чтобы не нанести новых ранений. Человек не может долго оставаться под снегом – задохнется. Дэниел ухватился за одежду и потянул изо всех сил. Слава Богу, вытянул! Барри заскулил и отпрянул назад. Горло Дэниела обожгла подступившая рвота. Это был отец Эмиль. Его голова была прострелена насквозь, а рот открыт в беззвучном крике.
«Убила его, – пронеслось в голове у Дэниела. – Боже праведный, я заставил ее убить человека!»
Барри снова принялся действовать, под его мощными лапами замелькал снег и комья земли. Оставив в стороне мертвое тело, Дэниел бросился ему на помощь.
Проходили минуты, и Дэниела охватила паника. Она слишком долго находится под массой снега и льда, чтобы выжить.
Барри гавкнул три раза подряд. Рука Дэниела что-то нащупала. Рука или нога Лорелеи. Холодная, как снег, навалившийся на нее. Он вытащил Лорелею из-под обломков камней и вытер грязь с бледного лица. Оно было прекрасным и спокойным, но пугающе неподвижным.
Барри вытянулся рядом с ней и лизнул Лорелею в щеку. Дэниел склонился над своей женой, пытаясь почувствовать ее теплое дыхание. Но ощущал только порывы ледяного альпийского ветра.
