Текст книги "Ночной скиталец"
Автор книги: Сьюзен Кэррол
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц)
Глава 6
Замок Леджер располагался на самой вершине отвесных скал над морем. Средневековая часть старой крепости с высокими башнями отбрасывала тень на более современное крыло поместья. Но даже в новой части дома стены, казалось, давили на Ланса. Чрезмерно высокие, в соответствии с древними традициями, они напоминали ему об обещаниях, которые он не смог сдержать.
Избегая даже слуг, он заперся в библиотеке. Стены комнаты от пола до потолка покрывали полки с книгами, большинство из которых он не читал, ибо всегда был не в состоянии усидеть на одном месте достаточно долго. Ланс уединился здесь сейчас только потому, что знал: тут его станут искать в последнюю очередь, и он сможет выполнить свою задачу без помех.
Тяжкую задачу, от которой он совсем не получал удовольствия…
День был хмурым, и поэтому уже зажгли свечи. Ланс передвинул канделябр на массивном столе, который занимал один из углов комнаты. Мягкий свет разлился по бумаге, выхватил из темноты чернила и перо, ждущие его. В этой мирной обстановке только одна вещь нарушала гармонию. Подобно воину, неуместно выглядящему за партой в классной комнате, пустые ножны лежали на краю стола.
Ножны, которые должны были быть тяжелее на вес меча, – истинный символ неудачи Ланса. Он устало коснулся кожаных ножен, тоскуя, зная, что Рейф был прав.
Они искали везде. Но, казалось, будто вор появился в дымке морского тумана и точно также исчез, забрав с собой меч Сент-Леджеров. Оружие нельзя было вернуть обычным способом. И Ланс собирался попросить помощи, как бы это ни раздражало его.
Существовала одна дальняя родственница, дочь Адриана Сент-Леджера, которая уехала в Ирландию, после того как вышла замуж за своего избранного супруга. Мэв О'Донелл, как говорили, обладала силой, очень похожей на силу дедушки Ланса, – способностью определять местоположение потерянных вещей.
Дар Мэв был единственной оставшейся у Ланса надеждой, хотя ему придется признаться, что он по глупости потерял меч. Слухи об этом, конечно, дойдут до других Сент-Леджеров и, в конечном счете, наверняка достигнут ушей его отца.
Ланс становился больным от стыда при одной мысли об этом, хотя и не понимал, почему мнение отца продолжало иметь для него значение. Как будто Анатоль Сент-Леджер когда-нибудь мог ожидать чего-то лучшего от своего старшего сына.
Вздохнув, Ланс уселся за стол и потянулся за чистым листом пергамента. Несомненно, это письмо было самым трудным из всех, которые он когда-либо писал. Он яростно боролся со своей гордостью при каждом движении пера.
Обмакнув перо в чернильницу, Ланс заставил себя начать.
«Моя дорогая Мэв!
После стольких лет ты вряд ли вспоминаешь обо мне иначе, чем как о раздражающем маленьком кузене, который однажды засунул змею в твою сумочку, но…»
Дверь в библиотеку распахнулась, испугав Ланса так, что он едва не размазал чернила по странице. Он с раздражением поднял глаза и увидел входящего в комнату брата.
– Проклятье, Вэл, – зарычал Ланс. – Никогда не пробовал стучать?
Но Вэл не обратил внимания на его недовольство. Он даже не побеспокоился снять свои забрызганные грязью сапоги или запятнанный кожаный плащ для верховой езды. Закрыв за собой дверь, он направился прямо к Лансу. Его решительные шаги были не совсем четкими из-за больной ноги.
– Я только что вернулся из деревни, Ланс, – объявил Вэл без предисловий, наклонившись над столом. – Она велела приготовить лошадей. Она собирается уехать завтра.
Ланс напрягся. Ему не нужно было спрашивать, кого Вэл имеет в виду.
Розалин… уезжает. Эту новость Ланс должен был бы выслушать с радостью. Но странное чувство пронзило его, как будто холодные пальцы обхватили его сердце и сжали. Не обращая внимания на боль, он продолжил писать письмо.
– Черт побери, Ланс! Ты слышал меня? – требовательно заговорил Вэл. – Я сказал, что леди Карлион…
– Уезжает, – перебил его Ланс, не открывая взгляд от бумаги. – Итак, что ты хочешь, чтобы я сделал с этим? Послал ей цветы и пожелал удачи?
– Нет, проклятье! – Вэл хлопнул ладонью по столу так сильно, что едва не опрокинул чернильницу. – Я хочу, чтобы ты пошел и увиделся с ней. Сейчас! Пока еще не слишком поздно.
– Слишком поздно для чего? – поинтересовался Ланс, осторожно переставляя чернильницу вне пределов досягаемости Вэла. – Для того, чтобы дать этой дьявольской женщине еще один шанс сломать мне нос? Она почти преуспела в последний раз.
– И я совершенно уверен, что ты заслужил это.
– Весьма возможно, это так, – Ланс заставил себя беспечно пожать плечами. – Ты знаешь, как я веду себя с женщинами.
– Да, слишком хорошо знаю. Ты дразнишь, ты флиртуешь, ты мучаешь. Ты пытаешься соблазнить. Но почему-то я думал, что ты будешь другим с Розалин.
Ланс продолжал писать свое письмо, но внутри корчился от боли под укоризненным взглядом Вэла. Почему-то он тоже думал, что сможет быть иным с Розалин. Его сладкой и нежной девушкой. Его Владычицей Озера.
Но это едва ли имело значение, потому что она, наконец-то, уезжала. И Ланс чувствовал облегчение. И только тот факт, что Вэл шагал взад и вперед перед столом, возвращал Ланса в привычное состояние дьявольского напряжения.
– Святые небеса, – сказал Вэл. – Ты не можешь просто остаться здесь и позволить этой женщине ускользнуть от тебя. Твоей избранной невесте, леди, для любви к которой ты был рожден.
– Если верить Эффи Фитцледжер, – напомнил Ланс своему брату.
– Если верить твоему сердцу. Сент-Леджеры всегда знают, когда они находят свою единственную истинную любовь. Ты будешь рассказывать мне, что ничего не чувствовал, когда был с Розалин?
Ланс сморщил нос.
– Да, я чувствовал. Боль. Очень сильную боль.
И ошеломляющую потребность коснуться ее, продолжать касаться ее…
Раздраженно нахмурившись, Ланс вернулся к письму. Он поздравил себя с выполнением тяжелой задачи, чему не помешали даже сетования Вэла.
Пока не посмотрел на нижнюю часть страницы, обнаружив, что там, где должна была быть его подпись, он бессознательно написал другое имя.
Розалин.
Свирепо выругавшись, Ланс смял бумагу в комок, вскочил на ноги, бросился к камину и предал свою неудачную попытку огню, зажженному, чтобы немного обогреть комнату.
К его глубочайшему раздражению, Вэл последовал за ним, как надоедливая колючка, прицепившаяся к фалдам сюртука.
– Почему ты не пойдешь хотя бы увидеться с ней, Ланс? И, наконец, извиниться за то, что ты сделал что-то, что расстроило ее. Чего ты боишься?
Неожиданный вопрос на мгновенье застал Ланса врасплох, но он быстро пришел в себя.
– Я ничего не боюсь, – сказал он, хватая кочергу и вороша ею почти погасшее пламя. – Розалин Карлион может размахивать своим маленьким кулачком сколько пожелает, но, думаю, я могу защитить себя от женщины.
– Особенно с тех пор, как ты научился оставлять свое сердце вне игры. Ты боишься, что Эффи ошиблась? Или чего-то еще?
– Нет, я чертовски уверен, что она ошиблась, – Ланс пронзил своего брата сердитым взглядом. – Розалин даже не хочет меня. Она хочет какого-то… какого-то проклятого глупого рыцаря в сияющих доспехах. Сэра Ланселота дю Лака!
Ланс попытался фыркнуть, но обнаружил, что ему это не под силу. Странно, что его все еще так сильно терзало явное предпочтение, отдаваемое Розалин призрачной легенде, которую он создал для нее.
– Ты должен был слышать ее пламенное описание великого героя. Когда она говорила, я даже не был уверен, меня ли она встретила той ночью?
– Тогда иди и скажи ей правду.
– Это показывает, как хорошо ты знаешь женщин, Святой Валентин, – язвительно ответил Ланс, запихивая кочергу обратно в железную подставку. – Они не хотят правды. Они хотят сказок, а у меня нет времени для этой проклятой чепухи. У меня есть более важные дела.
– Что может быть важнее, чем женщина, которую ты должен любить вечно?
– Как насчет меча, который я не так давно поклялся защищать? – Ланс схватил пустые ножны и потряс ими перед носом брата. – Или ты совсем забыл об этом? Даже с помощью Рейфа я не…
– Рейфа? Рейфа Мортмейна? – перебил Вэл. – Ты позволил ему помогать в поисках меча?
– Да, и что из этого? – спросил Ланс, сердито глядя на него.
– Н-ничего, – сказал Вэл, хотя его брови озабоченно нахмурились. Как бы то ни было, он быстро вернулся к вопросу о Розалин.
– Ланс…Если ты потеряешь свою избранную невесту, тебе уже не нужно будет использовать меч.
– У меня нет никакой проклятой нужды использовать его сейчас, – Ланс бросил ножны обратно на стол. Настойчивость брата досаждала его и без того растрепанным нервам. – Я вернулся в Замок Леджер не для того, чтобы пасть жертвой какой-то отвратительной легенды.
– Тогда зачем ты вернулся?
– Черт его знает! – Ланс снова подошел к столу, стиснув зубы. Брат последовал за ним.
– А как насчет проклятья, Ланс? – продолжал настаивать Вэл. – Ты знаешь, какие ужасные вещи случаются с теми Сент-Леджерами, кто отворачивается от их избранных супругов. Помнишь историю леди Дейдры?
– Да, она умерла, и ее сердце было похоронено под церковным полом. Думаю, я едва ли должен беспокоиться об этом. У меня нет сердца, – Ланс практически упал обратно на стул и положил перед собой еще один лист пергамента. Если бы у него было хотя бы пять минут покоя, он смог бы написать новое письмо. Но это казалось практически невозможной задачей, когда брат слонялся около него.
– Значит, ты решил позволить величайшему чуду, которое только может быть в жизни Сент-Леджера, исчезнуть из твоей жизни? – недоверчиво спросил Вэл. – Ты не пошевелишь даже пальцем, чтобы остановить Розалин?
– Нет! – отрезал Ланс. – Если ты думаешь, что эта женщина такое чертово чудо, иди и… и сам ухаживай за ней.
Вэл побледнел.
– Разве ты не знаешь, как сильно я желаю, как часто я… Даже не соблазняй меня, Ланс, – сказал он хрипло.
– Значит, тебе так сильно не нравится Розалин?
– Боже мой, нет. Она ангел. Что заставляет тебя спрашивать меня о таких вещах?
– Потому что я думаю, что ты должен сильно ненавидеть несчастную леди, – ответил Ланс, – чтобы желать ей выйти замуж за такого ублюдка, как я. Ты знаешь, я никогда не бываю порядочен с женщинами. Я никогда не был верен ни одной из них.
– Кроме Аделы Монтерой, – начал Вэл, но Ланс перебил его с хмурым видом.
– Оставь это, Вэл, – мягко предупредил он. – Оставь меня.
Вэл смотрел на него в течение нескончаемого мгновенья, в его глазах сквозило желание высказать все то, что терзало его душу. Но он сжал губы и заковылял к двери.
– Я никогда не смогу понять тебя, Ланс, – остановившись на пороге, добавил Вэл с редкой для него обидой. – Ты всегда был благословлен так многим. И все-таки я никогда не видел человека, так решительно отказывающегося от этого.
Он вышел. Тихий щелчок каким-то образом заставил чувствовать Ланса свою вину сильнее, чем если бы брат хлопнул дверью.
Ланс сжал зубы, возвращаясь обратно к письму, пытаясь выкинуть разговор с Вэлом из головы. Но тишина, в которой еще минуту назад он так сильно нуждался, казалось, стала оглушительной, с трудом получалось связать вместе пару слов. Ланс бросил ручку с раздраженным проклятьем и опустил голову на руки.
«В этом вся великая ирония моего существования», – подумал он. Ланс провел большую часть своей жизни, пытаясь вывести брата из себя, делая все возможное, чтобы тот был о нем невысокого мнения. И все-таки не было никого, чье неодобрение тревожило бы его больше.
Проклятый Святой Валентин. Неужели он на самом деле ожидал, что Ланс возьмет и женится на Розалин Карлион из-за какой-то семейной легенды?
– Просто пойди и встреться с этой женщиной. Скажи ей правду, – пробормотал Ланс, передразнивая брата. – Увези ее на белом коне, и живите долго и счастливо.
Если бы все было так чертовски просто. Как это было бы для Вэла, с его искренними убеждениями и романтическими иллюзиями. Но для того, кто стал таким пресыщенным и циничным, как Ланс…
На самом деле, он оказал Розалин Карлион любезность, держась от нее подальше. Нахмурившись, Ланс наклонился, пошарил в кармане сюртука, висевшего на спинке стула, нашел то, что искал, и медленно вытащил, держа в сжатом кулаке.
Осторожно Ланс разжал кулак и разгладил то, что лежало на ладони, – белый женский льняной чепец. Он бросил вороватый взгляд на дверь, побаиваясь, что Вэл может неожиданно вернуться. Последнее, в чем он нуждался, так это чтобы брат обнаружил, что Ланс хранил чепец Розалин Карлион в своем кармане всю неделю. Как какой-то дурацкий рыцарь, дорожащий знаком внимания своей прекрасной леди.
Он не знал, что побудило его спрятать чепец в первом попавшемся месте. Может, желание сыграть одну из его дьявольских шуток? Было невыносимо смотреть, как она носит эту проклятую вещь, скрывающую каждую прядь ее восхитительных, сотканных Луной волос. Его Владычица Озера превращала себя в чопорную добродетельную матрону. Эти вдовьи одежды были ужасны. Все эти ярды черной ткани прятали ее изящную привлекательность. Она слишком молода, чтобы быть похороненной в скорби по какому-то проклятому благородному идиоту по имени Артур.
Но не Ланс был мужчиной, способным изменить ситуацию.
Дни его рыцарства прошли давным-давно, после неудачной связи с Аделой Монтерой. Тогда же закончились и все его мальчишеские мечты о любви и славе.
Он побывал в слишком многих женских постелях с тех пор, сражался в слишком многих бессмысленных битвах. Череда пошлых и безрассудных попоек перемежалась с пламенем артиллерийского огня и криками умирающих людей. Путь не отважного героя, а простого солдата. Немного более измученного, чем остальные.
Даже если Эффи была права насчет предназначения Розалин Карлион быть невестой Ланса, это не имело значения. Владычица Озера приехала в поисках своего сверкающего сэра Ланселота слишком поздно.
Со вздохом, близким к сожалению, Ланс закончил складывать чепец и убрал его, намереваясь утром возвратить Розалин.
Что касается пропавшего меча… Если он когда-нибудь сумеет найти его, то самым лучшим будет вручить его брату вместе с титулом и уехать. Когда-то Ланс ничего не желал больше, чем сбежать из Замка Леджер, но сейчас мысль отъезде странным образом приводила его в уныние.
«Я устал, вот и все», – сказал Ланс себе. Отметая бумагу, перо и чернила в сторону, он опустил голову на руки, лежащие на столе, желая закрыть глаза только на несколько секунд.
Меньше чем через мгновение Ланс уснул. Но это был неспокойный, затуманенный тревожными грезами сон. Он видел себя, садящегося на белого коня и безумно скачущего через деревню к церкви святого Готиана.
Он промчался галопом сквозь толпу приветствующих крестьян, бросающих цветы. Спрыгнул с лошади, прежде чем та остановилась, и едва не свалился, будучи придавлен весом надетых на нем доспехов – тяжелых пластин из блестящего металла.
Каждый шаг, который он делал с неимоверным трудом, казалось, не приближал его к цели. И все же, когда он взглянул вверх, она ждала его на ступенях церкви. Розалин, его Владычица Озера, одетая в свою струящуюся ночную рубашку. В ее золотые волосы были вплетены лилии.
Ланс, спотыкаясь, шагнул вперед, чтобы, наконец, преклонить колени у ее ног. Она улыбалась, глядя на него, ее голубые глаза сияли, и он потянулся за мечом у своего бедра, чтобы навсегда вручить ей его вместе со своими сердцем и душой.
Но когда он вытащил меч Сент-Леджеров, то с ужасом обнаружил, что великолепный клинок поцарапан и тускл, а кристалл треснул. Розалин отшатнулась от него, ее лицо затуманило разочарование.
– Нет, миледи! – закричал Ланс. – Подождите! Молю вас.
Она лишь окинула его печальным взглядом, закутываясь в плащ цвета полуночи. Надев капюшон, она пересекла церковное кладбище, теряясь в клубящемся тумане.
– Розалин! Пожалуйста. Не уходи! – Ланс в исступлении бросился за ней, сражаясь с тяжелыми доспехами.
Пытаясь подняться на ноги с библиотечного кресла, он едва не свалился и проснулся как от толчка.
Ланс схватился за край дубового стола и моргнул, на мгновение почувствовав себя дезориентированным. Потом тяжело вздохнул.
Сон. Это был просто чертовски нелепый сон. Но тогда почему здесь все еще был туман, двигающийся, как клочья дыма перед его глазами?
Сердце совершило неожиданный скачок. Не более чем в ярде от него виднелась закутанная во все черное фигура, которая изучала одну из книг.
– Розалин? – неуверенно позвал Ланс, пытаясь отделить смятение после сна от действительности, находящейся перед его глазами.
Закутанная фигура вернула книгу на полку и повернулась так, чтобы Ланс осознал, что это была не его Владычица Озера, а высокий мужчина могучего телосложения. Его черты затенял надвинутый на лицо капюшон. Последние остатки сна исчезли из головы Ланса, и он вскочил на ноги.
– Кто ты? – потребовал он. – Какого дьявола ты здесь делаешь?
– Ты Сент-Леджер, – промурлыкал низкий голос из глубин капюшона. – Ты должен это понять.
Ланс осторожно обошел стол. Его мускулы напряглись в ожидании любой неожиданной атаки.
– Стой тихо и положи свои руки туда, где я смогу их видеть. Тогда я дам тебе пять секунд, чтобы ответить на мой вопрос, прежде чем я…
Грозный незнакомец прервал его бархатистым смехом.
Стиснув зубы, Ланс бросился на него, намереваясь сдернуть капюшон. Его руки сомкнулись в воздухе. Нахмурившись, Ланс схватил незваного гостя за плечо. Но черное одеяние, казалось, скользило сквозь его пальцы.
Ледяная дрожь пробежала по спине Ланса. Он сжал кулак, больше для пробы, чем от злости, и размахнулся так сильно, как смог.
Как он и боялся, его рука пролетела прямо сквозь закутанную фигуру, лишая Ланса равновесия. Могильный холод растекся по его телу. Ланс отшатнулся от мужчины, раскрыв рот от изумления.
Незнакомца, казалось, ни в малейшей степени не тронули попытки Ланса. Он просто стоял на месте, скрестив руки.
– Ты закончил? – протянул он.
Ланс кивнул, пытаясь закрыть рот.
– Ей-богу, – выдохнул он. – Ты… ты призрак.
– Молодой человек бесконечной проницательности, – сильные, изящные руки двинулись под плащом, чтобы отбросить капюшон, позволяя Лансу в первый раз ясно рассмотреть лицо гостя.
У него была смуглая кожа, без той бледности, которую Ланс ожидал от такого призрачного существа. А лицо, полное жизни и энергии, привлекало орлиным носом и губами безнравственного чувственного изгиба. Черные как смоль волосы струились по шее, аккуратно подстриженная борода была черной и блестящей. Но наиболее интригующими оказались глаза – темные, гипнотизирующие, с легким экзотическим раскосом.
Под плащом Ланс заметил кусочек алой туники, шерстяные облегающие штаны и остроносые сапоги, сшитые по моде другой эпохи. В точности как портрет, который висел в старом крыле и восхищал Ланса и его брата и сестру с детства: изображение странного мужчины, основателя клана Сент-Леджеров, ужасного рыцаря, который, по слухам, был больше колдуном, чем воином.
– Ну, Ланселот Сент-Леджер, – сказал призрак мягко. – Теперь ты узнаешь меня?
– Просперо! – Ланс произнес имя с благоговейным страхом.
– Очень хорошо.
Экзотические темные глаза насмешливо вспыхнули.
– Мне всегда льстит, когда меня узнают собственные потомки.
– Конечно, Просперо, я узнаю тебя, – сказал Ланс. – Когда мы были детьми, Вэл, Леони и я обычно прятались по ночам на вершине твоей башни, надеясь хоть мельком увидеть тебя, пугая друг друга, шепотом рассказывая о самых ужасающих историях твоего колдовства.
– Я знаю, – сухо сказал Просперо. – Я слышал вас. Чертовы маленькие зануды.
– Ты слышал нас? Но ты должен был уйти. Моя мама изгнала тебя.
– Прекрасная Мэделин обладает множеством очаровательных способностей, но сила изгнания к ним не относится. Мы заключили сделку: она и я. Пока Замок Леджер находится в хороших руках, я согласен оставаться в стороне.
– Но где ты был все эти годы?
– Это едва ли имеет значение. Сейчас я здесь.
– Да, так и есть, – сказал Ланс, не в состоянии отвести глаз. Даже мальчиком он только наполовину верил в сказки о призраке Просперо. – Но мой отец сказал, что ты всегда ограничиваешься старым крылом и не можешь появляться в этой части дома.
– Твой отец часто ошибается.
– Будь я проклят, если это правда, – Ланс возмутился таким пренебрежительным упоминанием о своем отце. – Тебе никогда не было позволено выходить за пределы тюрьмы замка.
– Я предпочитал никогда не выходить за пределы старой тюрьмы. Ну, а теперь мы закончили обсуждать правила моего существования? – Просперо изогнул тонкую черную бровь.
– О-о, а-а, м-м, да, конечно, – проговорил Ланс, заикаясь. Его била такая дрожь возбуждения, подобной которой он не испытывал давным-давно, заставляя его снова почувствовать себя мальчишкой.
– Проклятье! – сказал он. – Вэл… я должен сказать моему брату. Не могу дождаться, когда увижу лицо Святого Валентина.
Ссора с братом была забыта, Ланс порывисто бросился к двери. Но когда он открыл ее, Просперо резко взмахнул рукой. Дверь захлопнулась, как будто от порыва ветра. Ланс отскочил с изумленным проклятьем.
– Ты никому не скажешь, – произнес Просперо. – Ты не должен бояться меня.
– Я не боюсь. Я только хотел, чтобы ты встретился с моим братом. Ты не представляешь, как сильно желает Вэл…
– В данный момент меня не интересует Валентин. Я здесь, чтобы увидеть тебя.
– Меня? – краткий всплеск возбуждения Ланса угас. Теперь он рассматривал своего предка с большей осторожностью. – Какого черта ты хочешь от меня?
– Такой же очаровательно прямолинейный, как и твой благородный отец, как я вижу, – протянул Просперо. Он переместился к столу, изучая пустые ножны. – Чего я хочу? Ну, для начала, у меня есть маленький вопрос: что ты сделал с моим мечом?
– Я думаю, теперь это мой меч.
– Нет, если ты собираешься продолжать участвовать с ним в пьесках и позволять грабить себя на темном пляже.
Ланс нахмурился.
– Как, черт возьми, ты узнал об этом?
Просперо не снизошел до ответа.
– Мне также кажется, что у тебя имеются проблемы другого рода, – продолжил он вместо ответа и указал пальцем на сюртук Ланса. Тот зашевелился, как будто от легкого бриза. К ужасу Ланса, чепец Розалин выплыл из кармана и понесся к руке Просперо.
– Сердечные проблемы? – осведомился тот, насмешливо приподняв брови. Он помахивал чепцом, держа его за тесемки.
Щеки Ланса обожгла волна стыда. Он шагнул вперед и вырвал кусочек льна из рук Просперо.
– Что ты делаешь? Шпионишь за мной? – зло спросил Ланс. – Мой брат… Вэл вызвал тебя для этого?
– Никто не вызывал меня, мальчик.
– Ну, я бы не удивился, если бы Святой Валентин начал раскапывать могилы, – Ланс отошел, почти ревниво убирая чепец Розалин с глаз долой и засовывая его в ящик стола. – Он поднял на ноги всех Сент-Леджеров, которых смог найти, чтобы они надоедали мне этой чепухой о моей избранной невесте.
– Чепухой? Как! – Просперо с издевкой посмотрел на него. – Ты не веришь в самую священную легенду твоей семьи? И ты называешь себя Сент-Леджером?
– Я не знаю, в какого дьявола я вообще верю, – пробормотал Ланс. – Но я уже знаю, как больно, когда любишь не ту женщину. Я не буду снова рисковать просто потому, что так сказала Эффи Фитцледжер.
– Эльфреда Фитцледжер, может быть, очень глупая женщина, но с ее искусством нахождения невест все в порядке. И я думаю, что где-то в своем упрямом сердце Сент-Леджера ты уже знаешь это, Ланселот.
Ланс сердито посмотрел предка и отвернулся. Он начал понимать, почему его отец был так рад, когда Просперо ушел. Призрак оказался чертовски надоедливым.
– Конечно, ты понимаешь, что есть также проклятие, падающее на тех, кто отказался от избранной невесты, – продолжил Просперо. – Наверно, не каждый смертный удостаивается такого подарка – любви, которая будет длиться вечно, а потом упускает ее… Небеса имеют право требовать возмездия.
– Я рискну.
– Ты также готов рискнуть своей Владычицей Озера?
Сердце Ланса сжалось, и он резко повернулся, чтобы посмотреть на чародея.
– Ты чем-то угрожаешь Розалин?
– Нет, я пытаюсь предупредить тебя. Ты никогда не слышал рассказ о том, что случилось с избранной невестой Мариуса Сент-Леджера?
– Доктор Мариус? – Ланс нахмурился при упоминании кузена своего отца, тихого скрытного мужчины. – Он убежденный холостяк. У него никогда не было невесты.
– Точно. Потому что он тоже откладывал свадьбу, когда супруга для него была найдена. Слишком занятый своими медицинскими исследованиями, пытающийся спасти мир без посторонней помощи, таким был наш Мариус. Когда он, наконец, решил жениться, оказалось слишком поздно. Его Энн умерла у него на руках.
– Пф! – Ланс быстро пересек комнату, желая опровергнуть слова Просперо. Он никогда не слышал этой истории и все-таки… В глазах Мариуса Сент-Леджера навсегда застыла неизгладимая печаль, которую Ланс не в состоянии был объяснить.
Ланс прислонился к каминной полке, упрямо скрестив руки на груди.
– Я подвергну Розалин Карлион худшему проклятью, если женюсь на ней. Я просто не заслуживаю ее.
– Ах, ну, что касается этого… – Просперо улыбнулся. – Если бы только каждый Сент-Леджер получал то, что заслуживает, он бы закончил…
– Сожженным у столба? – предположил Ланс.
Улыбка Просперо исчезла. Он бросил на Ланса хмурый взгляд.
– Придержи свой наглый язык, мальчишка. Если только тебе не хочется превратиться в лягушку и провести остаток дней в старом рве.
Брови чародея сошлись в зловещую линию. И Ланс напрягся, испугавшись, что зашел слишком далеко. Но медленно жесткие черты лица его предка расслабились, и Просперо неохотно усмехнулся.
– Я вижу в тебе слишком много от себя.
– Это комплимент?
– Нет, – сказал Просперо, и странное чувство проскользнуло в его глазах. Уже не веселье, а бесконечная печаль. Это была лишь вспышка, которую сменило более загадочное выражение. Он отлетел от Ланса, чтобы посмотреть в мрачную темноту, сгустившуюся за окном.
Несмотря на то, каким неуместным Ланс считал вторжение призрака в свою жизнь, он не мог перестать смотреть на Просперо с каким-то злобным восхищением.
Тот был дьявольски великолепен. Каждое движение дышало грацией и надменностью средневекового короля, аурой магии и таинственности, невысказанной силы. Ланс начал понимать, почему Вэл был так помешан на изучении этого ускользающего от них предка.
Просперо продолжал смотреть в окно, как будто вглядывался в давно прошедшие времена, которые были видны лишь ему одному.
– Простите меня, сэр, – сказал Ланс, – но я должен спросить, почему вы считаете себя столь компетентным, чтобы давать мне советы в таком деле, как выбор невесты. Кто был вашей великой вечной любовью? Никто никогда не находил упоминания об этой леди или ее памятник среди фамильных могил.
Просперо отвел глаза от окна.
– История моей жизни – не твоего ума дело, мальчик.
– Также как и моя не вашего.
– Может быть, нет, – тяжело вздохнув, Просперо скрестил руки на груди. – Ну, хорошо. Если ты не рискнешь приблизиться к своей прекрасной Розалин из-за любви, может быть, ты разыщешь ее, чтобы вернуть свой меч?
– Мой меч? – с удивлением отозвался Ланс. – Какое отношение Розалин Карлион имеет к моему мечу?
Просперо просто выдал ему самую раздражающую из своих улыбочек и скользнул над книжным шкафом, сбросив книгу. «Буря».
– Ах, Шекспир, – прошептал он, перелистывая страницы. – Парень даже близко не подошел к тому, чтобы правильно записать мою историю, кроме, разве что, моего имени. Но некоторые строки очень даже ничего. Послушай это…
Он замолк на полуслове, когда Ланс пересек комнату и выхватил книгу из его рук, чтобы засунуть ее обратно в шкаф.
– Что ты знаешь о моем мече, – потребовал Ланс, даже не пытаясь скрыть свою тревогу и нетерпение. – Ты знаешь, где он? Кто взял его?
– Не имею представления о том, кто взял его. Но я знаю, у кого он сейчас, – Проперо перевел хитрый взгляд на ящик стола, куда Ланс спрятал льняной чепец.
– Розалин Карлион? – с искренним недоверием спросил Ланс. – Ты пытаешься сказать мне, что Розалин имеет какое-то отношение к краже моего меча?
– Нет, глупец. Я просто говорю тебе, что он сейчас у нее.
– Как, черт возьми, ты смог узнать это? Как мог мой меч попасть в руки Розалин?
– Ты должен сам спросить леди, – последовал раздражающе неопределенный ответ чародея. Он отошел от Ланса и закрыл лицо капюшоном. К своему гневу и испугу Ланс понял, что призрак собирается удалиться.
– Черт тебя побери, Просперо, – сказал он. – Даже не думай о том, чтобы уйти, пока не ответишь мне.
Но легкий туман начал появляться из-под черного одеяния чародея. Голос Просперо уже звучал слабее, когда он издал раздражающий смешок.
– Если хочешь получить свой меч обратно, сэр Ланселот, – усмехнулся он, – тебе лучше поискать Владычицу Озера.
– Пропади оно пропадом! Просперо! – Ланс бросился вперед, как будто мог как-то удержать призрак, чтобы тот не исчезал. Но был ослеплен яркой вспышкой.
Ланс отшатнулся, ругаясь и прижимая руки к глазам. Он яростно потер их, но прошло несколько мгновений, прежде чем смог избавиться от танцующих светлых точек перед глазами.
Когда он, наконец, опустил руки, то обнаружил, что библиотека пуста. Просперо ушел, осталась только слабая дымка. Великий чародей исчез так эффектно, что по сравнению с этим способность Ланса выглядела, как простенький трюк ярмарочного фокусника.
Ланс издал долгий прерывистый вздох, находя все произошедшее таким странным, что, казалось, это могло быть продолжением его сна. Но когда он посмотрел на библиотечный стол, то осознал, что Просперо напоследок развлекся.
На поверхности дерева была выжжена эмблема дракона Сент-Леджеров, и сказочный зверь, казалось, насмехался над ним.
Ланс бессильно опустился в кресло за столом. «Что дальше?» – подумал он. Сначала исчезнувший меч, потом избранная невеста, на которой он отказался жениться. А теперь, благодаря ему, дух древнего призрака вернулся, чтобы досаждать Сент-Леджерам своим проклятым чувством юмора.
– Я не собираюсь отдавать мое наследство, – пробормотал Ланс жестко. – Когда отец вернется домой, он убьет меня!
Он запустил руки в волосы и разозлился, обнаружив, что пальцы немного дрожат. Случайная встреча с Просперо взволновала его больше, чем он хотел признать. А ведь он – Ланс Сент-Леджер и должен быть готов к любым странностям.
Встреча с Просперо снова заставила его почувствовать восхищение Розалин Карлион за ту хладнокровность, которую эта нежная леди выказала, когда ошибочно приняла Ланса за привидение.
Но любая мысль о Розалин заставляла его хмуриться. Могла ли быть доля правды в том, что сказал Просперо? Что меч Ланса на самом деле был у Розалин? Что она делала с ним, и как мог Просперо узнать об этом?
Ланс скривился. Проклятый предок, казалось, знал обо всем и, совершенно очевидно, был чародеем с более чем пятивековой историей за плечами.
