Текст книги "Ночной скиталец"
Автор книги: Сьюзен Кэррол
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)
Глава 21
Солнце скрылось под покровом темноты. День, казалось, уходил в тени сумерек, уступая путь ночи, которая обещала быть столь же безрадостной. Ветер, дующий с моря, свежий и пронизывающий, заставлял облака скрывать лик восходящей луны.
Сент-Леджер был вынужден сдерживать своего мерина, чтобы тот шел осторожной рысью. И не только потому, что в сгущающемся мраке Ланс видел все хуже: каждый шаг приближал их к опасной цели.
Пропащая Земля… местные рыбаки давным-давно окрестили так бесплодную, уединенную прибрежную полосу. Где когда-то стоял дом гордых и вероломных Мортмейнов, чья злоба и ненависть к Сент-Леджерам передавались от поколения к поколению как болезнь в крови.
Ланс никогда не желал верить в это, он всегда настаивал, что Рейф был другим, не слушая предостережений Вэла. Но оказалось, что все это время Вэл был прав. А теперь его невинный брат заплатил слишком высокую цену за слепоту и доверчивую глупость Ланса.
В наступающей ночи мысли о предательстве Рейфа преследовали Ланса, раня его также сильно, как смерть брата. Сжимая челюсть так, что та окаменела, он пытался заглушить в своем сердце чувство боли и потери. Нет, эту мягкую, наиболее уязвимую часть себя он оставил далеко позади, в Замке Леджер в теплых объятиях своей скорбящей леди.
Мерин шарахнулся в сторону, когда какое-то ночное существо метнулось перед ним на тропинке, скрываясь под защитой засохшего ежевичного куста. Возможно, грызун или ласка.
Ланс натянул поводья, пытаясь утихомирить коня.
– Тише, Огонь, – пробормотал он, потянувшись вниз, чтобы похлопать лоснящуюся шею животного. Ланс почувствовал напряжение коня, подобное тому, что разрывало его собственные вены.
В темноте он пытался разглядеть, что находится впереди, изучая эту незнакомую территорию. Несмотря на то, что это место находилось поблизости от владений Сент-Леджеров, Ланс в детстве никогда не отваживался ступить на землю Мортмейнов.
Анатоль Сент-Леджер был не из тех отцов, которые поднимают руку на детей. Но он пригрозил Лансу и Вэлу, что возьмется за розги, если они ослушаются его и тайком отправятся исследовать Пропащую Землю. Одного взгляда на мрачное лицо отца оказалось достаточно, чтобы убедить Ланса, что ужасный лорд имеет в виду именно то, о чем говорит.
Ланс всегда считал приказ отца неразумным, порожденным этой суеверной осторожностью Сент-Леджеров в отношении всего, связанного с Мортмейнами.
Но его уверенность в этом пошатнулась, когда он преодолел следующий подъем. Сквозь облака пробивалось достаточно света, чтобы Ланс мог увидеть, как дика земля, раскинувшаяся перед ним, одинокая и безрадостная, пронизанная таким очевидным духом разрушения. Чахлые, увядающие дубы подобно мрачным стражам стояли у почерневших развалин сгоревшего поместья, разрушенные стены четко вырисовывались на фоне ночного неба.
Не было и следа яркой пышности Замка Леджер. А сама долина казалась расположенной слишком близко к морю: прямо за дюнами, покрытыми песком и морской травой, находилась небольшая бухта. Черные волны плескались у берега, рыча как голодные хищники.
Это место не было согрето хоть каким-то намеком на жизнь. Местные избегали Пропащей Земли, как чумы, утверждая, что развалины посещали привидения тех дьяволов Мортмейнов, которые, все до одного, плохо кончили.
Но призракам редко приходилось пользоваться фонарями. Глаза Ланса сузились, когда он увидел один такой, мерцающий в разбитом окне поместья.
Когда он обнаружил, что Рейф сбежал из гостиницы «Огонь дракона», у Ланса осталась только одна надежда – выследить его здесь. Прежде Рейф никогда не подходил близко к этому месту, заявляя, что его не интересует никакая часть наследства Мортмейнов. Но, кажется, волку наконец-то пришлось укрыться в своем логове.
Подъехав ближе, Ланс заметил лошадь Рейфа, привязанную прямо около развалин. Он спешился, привязал поводья мерина к тощим веткам изъеденного солью дуба. Ланс был не каким-то чертовым рыцарем, несущимся, чтобы нанести удар по щиту благородного противника в рыцарском турнире, или даже местным судьей, отправляющим правосудие.
А всего лишь человеком, одержимым жаждой мести. Не зная точно, какая бешеная собака укусила Рейфа, он считал, что лучше приблизиться, не привлекая внимания.
Сент-Леджер тихо крался, пробираясь через руины, изо всех сил стараясь держаться в тени. Низко пригнувшись, он бросился вперед, спрятавшись за куском разрушенной стены, а затем вытянул шею, глядя поверх почерневшей каменной кладки.
Поместье, разрушенное огнем десятки лет назад, перестало походить на место, где когда-то жили люди. Его крыша, на фоне темного неба, казалась лишь навесом. Куча камней указывала на место, где, должно быть, находился большой очаг главной залы.
Дружелюбный огонь больше не горел там и никогда уже не загорится вновь. Свет исходил лишь от фонаря, который Рейф умудрился повесить на искривленный кусок железа, торчащий из стены.
Тусклый свет освещал Мортмейна, шагавшего из стороны в сторону. Его темный плащ с пелериной был накинут на плечи. Время от времени он останавливался, чтобы выглянуть в зияющую дыру в дальней стене. Он смотрел в направлении моря так, как будто ожидал помощи с той стороны, как будто какой-то призрачный корабль мог появиться на горизонте, что увезти его прочь.
Но нет. Только сумасшедший бы поставил на якорь любое судно рядом с неприветливым берегом Пропащей Земли: острые рифы в бухте были достаточно опасны при свете дня, не говоря уж о темной ночи.
Рейф откинул плащ, чтобы свериться с карманными часами, а потом присел на кучу булыжников. Его орлиные черты застыли в задумчивом выражении, которое было так хорошо знакомо Лансу.
Сент-Леджер смотрел, ища в лице Рейфа… что? Какой-то знак дьявола, порочность, которую замечали все остальные, а Ланс никогда не мог увидеть?
Рейф все еще выглядел чертовски похожим на того мужчину, с которым они только вчера опустошили бутылку, вместе шутя и смеясь, разделив воспоминания о недавних глупых проделках. Тот же мужчина, который необычно крепко сжал его руку, чьи губы изогнулись в печальной улыбке, как будто Рейф уже тогда знал, что это может быть самый последний раз, когда они расстаются друзьями.
Ланс почувствовал, как тугой ком подступает к горлу и сглотнул, стирая черты Рейфа, вместо этого вызывая в памяти благородное лицо брата.
Не делая дальнейших попыток скрывать свое присутствие, Ланс встал и пробрался через дыру в разрушенной стене – все, что осталось от внушительного парадного входа в поместье.
Когда мелкие камушки зашуршали под его сапогами, Рейф вырвался из какой-то темной задумчивости, поглотившей его. Он поднял голову и побледнел при виде Ланса, как человек, столкнувшийся с призраком, появившимся из темноты.
Но очевидно Рейф Мортмейн уже привык иметь дело с призраками своего прошлого. Он неторопливо поднялся на ноги, пока Ланс надвигался на него.
– Итак, капитан Мортмейн, – зло сказал Ланс, с презрением указывая на разрушенные стены, окружающие их. – Добро пожаловать домой.
– Ланс, – прошептал Рейф.
– Ты ведешь себя так, как будто ждал меня.
– Нет. Я очень надеялся никогда не увидеть тебя снова.
– Держу пари, что так и есть. Учитывая тот факт, что моего брата нашли мертвым этим утром, лежащим лицом вниз на дорожке.
– Я знаю. Мне… мне жаль.
Черт бы побрал ублюдка за то, что он мог говорить так, как будто в самом деле чувствовал жалость!
– И наполовину не так, как жаль мне, потому что все указывает на то, что это ты убил его, – проскрежетал Ланс.
Что-то темное, непостижимое мелькнуло в глазах Рейфа.
– Ты думаешь, это я убил благородного Валентина?
– Скажи мне, что это не так! – потребовал Ланс.
Рейф резко рассмеялся:
– Нет. Почему я должен утруждаться, пытаясь сделать это? – его рот сжался в тонкую линию. Он продолжил: – Думаю, тебе лучше сделать одолжение нам обоим, Ланс. Садись на свою лошадь и проваливай к дьяволу отсюда.
Качнувшись на пятках, Рейф повернулся и надменно отошел от Ланса, как будто был хозяином этой полуразрушенной груды руин, выгоняющим какого-то нежеланного гостя.
Ланс почувствовал вспышку неуверенности: такая отчаянная надежда шевельнулась в его сердце, что ему стало больно. Он двинулся за Рейфом со словами:
– Будь ты проклят, Мортмейн. Сейчас не время для твоей непреклонной гордыни. Джем Спаркинс сказал мне, что ты поймал Вэла за обыском твоей комнаты прошлой ночью. А горничная в гостинице говорит, что между вами произошла жестокая ссора. Ты чуть не сбросил моего брата с лестницы.
– Да, – протянул Рейф. – Именно так я обычно действую, когда человек угрожает вышибить мне мозги своей тростью.
Ланс начал возражать, что Вэл никогда бы не сделал ничего подобного, но заколебался, нахмурившись. Он знал, что Вэл, как большинство благородных людей, редко теряющих самообладание, мог быть очень вспыльчив. Если его доводили до белого каления.
– Что довело Вэла до такого состояния? – спросил Ланс. – Он что-то нашел в твоей комнате?
Рейф пренебрежительно пожал плечами, повернувшись спиной к Лансу. Сент-Леджер схватил его за воротник плаща, развернув к себе лицом.
– Черт, Рейф. Ты скажешь мне правду. Что на самом деле слу… – Ланс внезапно замолчал, чувствуя, как кровь отливает от его лица. Он тянул с такой силой, что наполовину сорвал с Рейфа накидку, обнажив призрачно-белую рубашку. И кое-что еще.
Кожаный шнурок болтался на шее Мортмейна, а предмет, висевший на нем, сверкал в темных складках сюртука Рейфа. Осколок кристалла. Даже в слабом свете фонаря кусок таинственного камня сиял, насмехаясь над Лансом.
Сент-Леджер потрясенно убрал руку. В течение долгого мгновения он смотрел прямо в глаза Рейфу, глаза, которые пылали странным светом, в котором смешались вина и вызов… глаза незнакомца.
Ланс с трудом сглотнул, презирая Рейфа Мортмейна, презирая себя даже сильнее за то, что был уязвим для этих чувств потрясения и предательства. Мимолетная надежда, которой он осмелился поддаться, ударила его с той же безжалостной силой, какую Рейф использовал, чтобы отколоть кристалл от меча Сент-Леджеров.
Ладонь Рейфа сомкнулась на сверкающем осколке, пряча его обратно под рубашку, подальше от взгляда Ланса.
– Мне жаль, что тебе пришлось увидеть это, – пробормотал он.
– Мне тоже, – ответил Ланс. – Это то, что нашел Вэл, когда обыскивал твою комнату прошлой ночью?
Рейф кивнул.
– Прямо перед тем, как ты убил его, – глаза Ланса затуманились при воспоминании о пятнах крови, которые он обнаружил на узкой дорожке за гостиницей, там, где Вэл полз в попытке убежать, найти помощь. В месте, где его брат умер. В одиночестве.
Вся скорбь, все те эмоции, которые Ланс пытался сдержать, вырвались волной гнева. Он сжал кулак и впечатал его в челюсть Рейфа. Тот отшатнулся, схватившись за лицо, но Ланс едва почувствовал боль, пронзившую его руку.
Он сорвал свой сюртук, бросив его на землю. Губы искривились в ледяной усмешке.
– Полагаю, ты избавишь меня от обычных формальностей при вызове на поединок, – Ланс вынул из ножен рапиру Вэла, подняв сверкающий клинок к свету. – Как видишь, я предвидел твой выбор оружия.
Рейф не пошевелил ни единой мышцей даже при виде смертоносной стали.
– Я уже сделал много плохого, Ланс, – кратко ответил он. – Я не намереваюсь драться с тобой.
Ланс опустил кончик рапиры прямо к сердцу Рейфа.
– Тогда приготовься быть зарезанным с таким же милосердием, которое ты проявил по отношению к моему брату.
Взгляд Рейфа нерешительно двинулся от меча к лицу Ланса. Что бы он там ни увидел, это заставило его сделать шаг назад. С выражением больше покорности, чем злости, он разделся до рубашки и вытащил свое оружие.
Ланс напрягся, когда Рейф встал к нему лицом, с рапирой поднятой в подобии какого-то насмешливого приветствия – так он обычно начинал их мнимые поединки. Только в этот раз их клинки столкнулись со смертельным звоном стали.
Они боролись в зловещем молчании. Каждый мускул напряжен. Ланс наносил удары и защищался, встречая каждый смертельный взмах оружия Рейфа своим яростным ударом. Ланс старался не совершать своих обычных ошибок, безрассудных выпадов, которые позволили бы Рейфу выйти победителем. В этот раз цена подобной ошибки была бы слишком высока.
Пока он кружил вокруг Рейфа, ища брешь в обороне, то не чувствовал ни страха, ни гнева. Его сердце покрылось льдом. Он отделился от своего тела сильнее, чем во время скитаний. Как будто это был не более чем дурной сон или судьба, намного более древняя, чем эти развалины. Сент-Леджер против Мортмейна, обреченные какой-то давней ссорой драться до смерти, на протяжении всей жизни.
Только Ланс, казалось, никогда не осознавал и не принимал эту судьбу. До сих пор. Свет фонаря отбрасывал зловещие тени на полуразрушенные стены, силуэты двух мужчин, обреченных на безнадежную борьбу: убить или быть убитым.
Дико оскалившись, Ланс жестко ударил Рейфа, получая злобное удовлетворение, когда увидел, что энергия Рейфа начинает истощаться. Мортмейн уставал и уже больше не дрался со своей обычной холодной расчетливостью.
Ланс безжалостно теснил его назад, стремясь убить. Быстрое движение и все было кончено. Рейф споткнулся о груду камня и упал. Ланс выбил клинок из его руки.
Он навис над Рейфом, опуская кончик меча к горлу своего врага. Рейф смотрел на него, его грудь быстро поднималась и опадала, но не от страха.
– Давай, – резко бросил он. – Закончи это.
Ланс колебался. Возможно потому, что в это мгновение он понял, что выиграл не благодаря собственному мастерству или усталости Рейфа. Мортмейна просто не волновало, жив он или нет.
Ланс знал это чувство слишком хорошо, чтобы не увидеть его в глазах другого человека. Он пытался думать о Вэле, направляя рапиру так, чтобы она достигла цели.
Если бы только Рейф закрыл свои дьявольские глаза, перестал смотреть на Ланса этим взглядом, полным темного отчаяния, слишком сильно напоминая Лансу дикого потерянного мальчишку, которым когда-то был поверженный враг.
Ланс крепче сжал рукоять, но рапира начала дрожать в его руке.
– В чем дело, Сент-Леджер? – усмехнулся Рейф. – Такова твоя судьба, разве нет? Уничтожить всех дьяволов Мортмейнов.
«Возможно, так и есть», – мрачно подумал Ланс. Часть его наследства, такая же неизбежная, как легенда об избранной невесте…
Нет! Образ милого лица Розалин возник в сознании Ланса, и он восстал против такого сравнения. Любовь, которую он чувствовал к своей нежной Владычице Озера – вот настоящая судьба, истинная магия, но это…
Ланс смотрел на неуклюже лежащего у своих ног Рейфа, беспомощного под острием рапиры Сент-Леджера. Эта ссора между их семьями была не более чем бесчеловечной глупостью, Ланс всегда это знал.
«У Рейфа был выбор. Так же как и у Вэла… и у меня», – подумал он. Никогда, даже во время службы в армии, он не получал удовольствия от убийства, а Рейф Мортмейн в сущности побуждал его к этому.
Ланс опустил клинок, чувствуя тошноту. Он с усталым вздохом взглянул вниз на своего бывшего друга.
– Может быть, ты просто не стоишь этого, Рейф.
Тот с трудом приподнялся на одном локте, нахмурив брови в замешательстве и недоверии:
– Ты собираешься отпустить меня?
– Нет, как действующий судья, я арестовываю тебя. Я доставлю тебя обратно в Торрекомб. Ты предстанешь перед справедливым судом.
– Справедливый суд для Мормейна? В Торрекомбе? Ты с таким же успехом можешь повесить меня прямо сейчас и… – Рейф замолчал, напрягшись, его взгляд переместился к какой-то точке в темноте позади Ланса.
Ланс услышал звук шагов, а потом встревоженный крик Рейфа:
– Ланс!
Сент-Леджер повернулся кругом именно в тот момент, как послышался оглушительный взрыв. Он почувствовал движение воздуха от пули, просвистевшей мимо его уха. Но прежде чем он смог среагировать, на него бросилась плотная фигура.
Тяжелый удар дымящимся пистолетом обрушился на голову Ланса. Он почувствовал, как рапира выпадает из ослабевших пальцев. Его колени подогнулись, он пошатнулся, голова кружилась от ослепляющей боли и замешательства. Он попытался разглядеть грубые, крупные черты нападавшего.
Сайлас… Сайлас Брэггс, хозяин «Огня дракона». Какого дьявола он делает здесь? Пришел на помощь Рейфу Мортмейну?
Но эта мысль не была и наполовину такой сбивающей с толку, как мысль, что возникла в мозгу Ланса, пока он опускался на землю, теряя сознание.
Рейф пытался предупредить его.
Голова Ланса свесилась на одну сторону, пока он пытался снова вернуться в сознание. Это был трудный путь, поскольку дорогу преграждала ужасная боль, пульсирующая в висках. Но он боролся с темнотой, побуждаемый сильным чувством необходимости, опасности.
Он попытался двинуться, открыть глаза, но мир казался размытым пятном, плавающим и качающимся вокруг него. Волна тошноты накрыла Ланса, и ему пришлось закрыть глаза, судорожно ловя воздух ртом.
Но где-то за колеблющейся темнотой, за болью, стучащей в его черепе, возник голос, настойчиво зовущий его по имени:
– Ланс? Ланс!
Он вздрогнул, почувствовав, как что-то прижалось ко лбу. Холодная и мокрая ткань немного помогла разорвать темную паутину, опутавшую его разум. Ресницы задрожали, он рискнул снова открыть глаза, напрягшись при виде зловещей тени, нависшей над ним, и тут же расслабился, когда его зрение прояснилось, и он увидел кто это.
Рейф… это Рейф с волнением склонился к нему, прикладывая ледяной компресс ко лбу. Несмотря на боль, рот Ланса изогнулся в слабой облегченной полуулыбке. Он отвел взгляд от Рейфа, осматривая то, что его окружало.
Он лежал на узкой, твердой кровати в тесной, просто обставленной комнате с низким потолком. Из другой мебели здесь были только стул и маленький стол, привинченный к стене. Над головой качался фонарь, а вместе с ним покачивалась вся комната.
И не только от того, что кружилась его голова, понял Ланс. Он был в каюте… каюте на палубе какого-то судна.
Но как, черт возьми, он здесь оказался? Последнее, что он помнил, это то, что находился на Пропащей Земле, над ним возвышались стены разрушенного поместья Мортмейнов. И они с Рейфом были… были… взгляд Ланса снова вернулся к мужчине, склонившемуся к нему, воспоминания пронзили его с такой же силой, как еще один удар в голову.
Он напрягся, пытаясь вскочить на ноги, но это оказалось не так-то легко не только из-за его раскалывающейся головы. Ланс понял, что крепко связан по рукам и ногам куском грубой веревки.
Рейф сжал его плечо, удерживая от резких движений.
– Тише, Ланс, – негромко сказал он.
Мортмейн отвернулся от кровати на достаточно долгое время, чтобы взять стакан с какой-то жидкостью янтарного цвета.
– Вот. Выпей это, – приказал он, осторожно подсовывая руку под шею Ланса в попытке поднять его.
Но Ланс сопротивлялся, крепко сжав губы.
– Это не наркотик, всего лишь бренди, – сказал Рейф с толикой нетерпения. – Выпей. Тебе станет лучше.
– Я не думал, что улучшение моего состояния находится так высоко в списке твоих первостепенных задач, Мортмейн, – хрипло ответил Ланс. Он инстинктивно поднял руки, чтобы самому взять стакан, но тут же раздраженно выругался, остановленный своими путами.
– Прости, это необходимо, – сказал Рейф. – Я не хочу рисковать снова подраться с тобой или обнаружить себя побежденным и приведенным в Торрекомб для этого справедливого суда!
Ланс вздрогнул от сарказма, прозвучавшего в словах Рейфа, и тупой боли в своей голове. Ему пришлось принять помощь Мортмейна, и он начал пить маленькими глотками из стакана, который Рейф держал у его губ.
Ланс немного задохнулся, когда огненная жидкость разлилась по его горлу, но бренди хлынул в вены, согревая, и он почувствовал себя немного лучше.
Достаточно, чтобы сузившимися глазами изучить Рейфа, отметив его потрепанный вид. Мортмейн выглядел почти также плохо, как Ланс чувствовал себя. Его жилет был разорван, а на белом рукаве остались пятна крови.
Ланс вспомнил, как ударил Рейфа в челюсть, но это не объясняло тех синяков, которые темнели на скуле Рейфа или багровой опухоли под одним глазом.
– Ты выглядишь как какой-то бандит из доков, – пробормотал Ланс.
– Спасибо, – сухо ответил Рейф, заставляя Ланса сделать еще один глоток. Он убрал компресс, изучая лоб Ланса. Тот вздрогнул, когда Рейф дотронулся до очень чувствительной точки.
– У тебя здесь настоящая шишка, Сент-Леджер. Но осмелюсь сказать, что ты будешь жить. У тебя невероятно твердая голова.
– Тебе ли это не знать, – резко ответил Ланс. Под открытым воротником рубашки Рейфа он все еще видел кожаный шнурок, кусок кристалла, который выдавал в Рейфе замаскированного разбойника, одолевшего его на пляже в ночь ярмарки. Но в этот раз на него напал не Рейф, внезапно вспомнил Ланс.
Сайлас Брэггс… взгляд Ланса заметался по каюте, как будто он ожидал, что обнаружит льстивого владельца «Огня дракона», сидящим здесь и злобно смотрящим на него.
Но они с Рейфом были одни.
– Где этот ублюдок Брэггс? – требовательно спросил он.
– Не думай о нем.
Когда Рейф снова поднес стакан к его губам, Ланс заметил, что на костяшках пальцев Мортмейна кожа сбита до крови. Он перевел взгляд от руки Рейфа обратно к его распухшему глазу и все понял.
– Ты дрался с Брэггсом, так? Если бы ты не предупредил меня, его выстрел достиг бы цели. Я был бы мертв.
Рейф ничего не сказал.
– Ты не дал ему убить меня. Почему, Рейф?
– Будь я проклят, если знаю, – с раздражением бросил тот. – Теперь ты заткнешься и выпьешь все до конца или нет?
Ланс подчинился. Как только он опустошил стакан, Рейф опустил Сент-Леджера на подушку и отошел. Мортмейн взял бутылку, снова наполняя стакан, на этот раз для себя, и проглотил жидкость с угрюмым нетерпением.
Ланс задумчиво изучал этого человека, которого когда-то считал лучшим другом, а потом полагал, что тот стал его врагом. И Рейф тут же спас его от Сайласа Брэггса. Но сам Ланс все еще оставался пленником Рейфа. И что случилось с Брэггсом? Какого дьявола он должен делать со всем этим?
Ланс снова на секунду закрыл глаза, голова кружилась от множества вопросов, на которые не находилось ответов. Он чувствовал себя так, как будто шел ощупью в какой-то темной преисподней, где больше ничего не было ясным.
– Как мы оказались… здесь? – нашел в себе силы спросить Ланс, хотя у него не было ни малейшего представления о том, где именно они находились. Шел ли уже этот корабль полным ходом, оставив берег Корнуолла далеко позади? Или все еще просто стоял на якоре вдали от опасного берега Пропащей Земли?
Качка судна казалась Лансу сильной, но он чертовски мало знал о кораблях. Это всегда было миром Рейфа.
С легкостью приспособившись к колебаниям пола под ногами, Мортмейн опустился на стул, вытянув свои длинные ноги, хотя узкая каюта едва позволяла это.
– Естественно, мы добрались до судна на баркасе, – сказал он. – И это был дьявольски искусный маневр. В этой бухте, граничащей с владениями моих предков, чертовски неприятно плавать в темноте, и я позабыл, какой ты тяжелый в бессознательном состоянии. Понадобилось двое мужчин, чтобы сдвинуть тебя. Я должен был вспомнить тот раз, когда ты вырубился в моих руках во время пирушки с теми рыжими девицами в Пенрите, и я был вынужден везти тебя домой.
Нет. Ланс почувствовал желание возразить. Рейф должен был вспомнить, что Ланс был его другом, готовым защитить Рейфа Мортмейна от всего мира, включая собственного брата.
Но Ланс проглотил это горькое замечание, вместо этого спросив:
– И чей же это корабль, обеспечивший тебя такой своевременной помощью?
– Мой.
Ланс фыркнул, затем вздрогнул, резкий насмешливый звук заставил его воспаленную голову заболеть с новой силой.
– С каких это пор у тебя есть корабль?
– С тех пор, как он понадобился мне для дела.
– Какого дела? Ты таможенный офицер.
– Нет, я контрабандист, – спокойно ответил Рейф.
Ланс раскрыл рот от удивления, но только на мгновение. Придя в себя, он пробормотал:
– Я должен был догадаться. Ты так долго патрулировал этот берег и никого не арестовал.
– А я ведь мог это сделать с легкостью, – Рейф весело усмехнулся. – Они казались насмешкой судьбы, эти местные негодяи, ведомые толстым идиотом Брэггсом.
– Что ж, по крайней мере, это объясняет роль Брэггса, – Ланс, поморщившись от боли, повернулся на кровати, чтобы получше рассмотреть Рейфа. Учитывая все, что сделал Рейф, Ланс с трудом понимал, почему его должны заботить дальнейшие истории о подлостях Мортмейна. Но он нахмурился: – Итак, ты разоблачил контрабандистов и потом… что? Вместо того чтобы схватить их, ты присоединился к ним, чтобы получить свою долю?
– Нет, – возразил Рейф. – Я захватил власть. Пропащая Земля, ты должен согласиться, намного более безопасное место для сокрытия добра контрабандистов, чем Торрекомб. Брэггс никогда не был доволен тем, что я принял командование, но я оказал этому болвану большую услугу.
– Да, – усмехнулся Ланс. – Если ты контрабандист, должно быть, очень удобно иметь в партнерах таможенного офицера.
– Не говори это с таким отвращением, сэр Ланселот. Сомневаюсь, что я первый офицер правительства, злоупотребивший своим положением.
– Нет, но я думал, ты выше этого, Рейф. Что ты не такой, как все.
Ланс сомневался, что какие-то его слова могли причинить боль Рейфу Мортмейну. Уже не могли. Поэтому он с удивлением увидел, как Рейф вздрогнул, хотя выражение его лица оставалось маской спокойствия.
Мортмейн невозмутимо поднялся, чтобы налить себе еще выпивки, и Ланс подумал, что он могли бы с удовольствием поболтать за бутылкой портвейна как в старые времена в «Огне дракона».
Если забыть о том, что он – пленник Рейфа. Украденный кусок кристалла сверкал на шее Мортмейна, а на его руках была кровь Вэла.
Это не могло изменить все, что натворил Рейф, не могло помочь Лансу понять. Но он все равно чувствовал, что должен спросить:
– Почему, Рейф?
– Что почему? – Мортмейн глотнул еще бренди. – Почему я стал контрабандистом? Ну, это не так прибыльно как, должно быть, было во время войны, но…
– К черту контрабанду! Мне наплевать на это. Но все остальное… что ты сделал со мной, с Розалин, с моим братом. То, как ты предал мое доверие, – Ланс не смог скрыть резких ноток в голосе. – Почему, Рейф! Черт возьми, почему?
Мортмейн молча пил свой бренди. Ланс подумал, что он не намеревается отвечать. Наконец его губы искривились в слабой горькой улыбке.
– Возможно, такова моя судьба. Все время, что я себя помню, люди смотрели на меня и ждали. Когда проявится моя дурная кровь. Когда я превращусь в мерзкого Мортмейна, которым и должен быть, – Рейф пожал плечами. – Как я мог разочаровать их всех?
– Не всех, Рейф, – резко напомнил ему Ланс. – Я никогда не ожидал этого от тебя. Никогда не предполагал такого.
– Нет, не предполагал, – Рейф уныло смотрел на плескавшееся на дне стакана бренди. – Ты упорно верил в лучшее во мне, даже когда я дал тебе достаточно причин, чтобы подозревать обратное. Иногда я думаю, что всему, что знаю о дружбе, я научился у тебя, – он посмотрел на Ланса с задумчивым выражением. – Как можно чувствовать такую… такую близость с другим человеком и все же так сильно завидовать ему? А я завидовал тебе, Сент-Леджер. Так неистово, что это стало наркотиком, разъедавшим мою душу. Не твоему богатству или землям. Но твоему наследству… Наследству, пришедшему не от кучки проклятых негодяев и отбросов общества. А из легенд о… о героях и магии… и любви. И этот невероятный клинок с его колдовским камнем.
– Меч Сент-Леджеров?
– Да, этот проклятый великолепный меч, – Рейф горько вздохнул. – Все это волшебство, вся эта сила… А ты обращался с ним так, как будто он ничего не значил для тебя. В ночь ярмарки ты выставил его напоказ, как будто это какая-то игрушка из дерева и клея. – Ланс поежился. Его поведение не извиняло того, что сделал Рейф, но он содрогнулся от стыда.
– Так что я решил украсть меч, – продолжил Рейф. – В конце концов, рассуждал я, какого черта это должно обеспокоить тебя? Я просто ждал своего шанса. Когда ты отправился на пляж, я пошел за тобой, а остальное ты знаешь.
Мортмейн выпрямился и вытащил маленький мешочек из кармана своего сюртука. Он вывалил содержимое на ладонь и почти вызывающе бросил предметы на стол, где Ланс мог увидеть их: пропавшие часы и кольцо с печаткой.
– Я также взял это в попытке отвести подозрения. Заставить тебя думать, что ты стал жертвой обычного разбойника. Я всегда собирался найти способ вернуть их тебе.
– Так же как, я полагаю, ты в конечном итоге собирался вернуть меч, – холодно казал Ланс.
Подобие улыбки скользнуло по губам Рейфа:
– Веришь или нет, но так я и собирался поступить. С того момента как я получил этот меч я… я не чувствовал, что все, что я сделал, правильно. Клинок был таким враждебным и тяжелым в моих руках. И этот кристалл… этот чертов необычный камень, Сент-Леджер. Сверкающий, гипнотизирующий, играющий злые шутки с моим разумом, – Рейф, казалось, не смог сдержать дрожь. – Ты, возможно, посмеешься, когда я скажу тебе это…
– Сомневаюсь, – перебил его Ланс. – Мне, кажется, я потерял свое чувство юмора, Мортмейн.
Рейф поморщился, но продолжил:
– Когда я смотрел в этот кристалл, то почему-то мог думать только о тебе. Не о таком, какой ты сейчас, а таком, каким ты был в то далекое лето, когда мы были мальчишками. Всего лишь надоедливый ребенком, вечно путающийся у меня под ногами, – Рейф вздохнул. – Господи, как я хотел возненавидеть тебя. Это было единственное наследство, доставшееся мне от матери, единственная вещь, которой она побеспокоилась научить меня… ненавидеть Сент-Леджеров. И все же был ты, улыбающийся мне, как будто я твой давно потерянный брат или кто-то подобный. Набрасывающийся со своими детскими кулачками на любого, кто осмеливался насмехаться надо мной. И даже тогда ты был таким чертовски благородным, сэр Ланселот. Со всеми этими идеями о том, что правильно, справедливо и честно.
– Полагается, что я должен быть тронут этими воспоминаниями, Рейф?
– Нет, – Рейф устало помассировал глаза пальцами, как будто желая эти воспоминания стереть.
Лансу совершенно точно хотелось поступить именно так. «Тогда слушать это было бы намного легче», – с горечью подумал он. Если бы он мог просто забыть, что они с Рейфом были друзьями.
Мортмейн резко продолжил:
– Так или иначе, этот меч заставлял меня чувствовать себя так чертовски странно, что я решил вернуть его. Я отколол маленький кусочек кристалл, чтобы сохранить для себя. Не… не знаю почему. Возможно, потому, что это все, чего я всегда желал… просто маленький кусочек того, чем владел ты и принимал это как должное. Я не хотел, чтобы меня поймали с мечом, поэтому спрятал его в кладовой в гостинице до тех пор, пока не придумал бы какой-нибудь благовидный предлог вернуть его тебе. К сожалению, в то же время, леди Карлион как-то наткнулась на мой тайник.
