Текст книги "Пять Дней Стражей (СИ)"

Автор книги: Светлана Титова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Глава 26

Глава 26

Двухметровая помесь страуса и верблюда оказалась необычной на вид, но вполне симпатичной животинкой. Никаких ядовитых клыков, жал, шипастых хвостов. Я изумленно таращилась на чудных камелусов. В клетках, тянущихся вдоль каменной стены, огораживающей ярмарочную территорию, перебирали ворохи свежей, душистой травы двуногие, одногорбые звери, равнодушные к толпе, глазеющей и обсуждающей их достоинства и недостатки. От птичьего предка им достались сильная пара ног, огромные глазные впадины и остаточные крылья. Покрытые короткой рыжеватой шерстью тела, небольшой горб у крестца и губастые вытянутые морды на коротких шеях, крохотные ушки, ершик короткой гривы и шикарные рыжие челки, свешивающиеся на глаза, органично сочетались с птичьим наследием. Мысленно примерила на спину седло ближайшему зверю, выжидающе смотревшему на меня влажными темными глазами, и усадила себя сверху.

– Милена Юлия, нам бы успеть по лавкам пробежаться, – подала голос Мирна, с хрустом надрезая сочный фрукт и проглатывая кусочек, не отводя вуали. – Столько купить всего нужно, а времени в обрез. Ну чего их разглядывать-то? Зверье и есть зверье. Рыжее и безмозглое. Точно наш лакей Триан.

Рыжий зверь втянул ноздрями воздух и сделал пару неуверенных шагов, приблизившись к прутьям заграждения вплотную.

– Мирна, не ты ли по весне просила дозволения на обряд в храме с Трианом? – раздался за спиной голос милна Девиса. – Уже переменила решение? Женщины! Не зря я отложил решение на три месяца.

Девушка ойкнула от неожиданности, рука замерла с огрызком фрукта, не достигнув рта. Я резко обернулась на голос и едва успела заметить, как мимо метнулась длинная черная лента выхватившая фрукт из рук растерянной девицы. Рыжий зверь довольно захрустел ворованным трофеем, жмуря темные глазищи. К счастливчику потянулись другие пленники загона.

– С таким языком Триану до него далеко, – машинально пролепетала девушка и поспешно присела в вежливом поклоне перед хозяином.

Я успела заметить изумленно вскинутую бровь на лице начальства, отреагировавшего на слова служанки. Герцог, одетый в короткую графитовую замшевую куртку, неизменную белую рубашку, узкие брюки и сапоги для верховой езды, покачивался с пятки на носки, заложив руки с тонким хлыстом за спину. Вокруг уже собиралась толпа вездесущих праздных зевак, охочая до скандалов. Как-то не в ту сторону сегодня повернуты мысли служанки, так и до скандала недалеко.

– Милн Девис, по вашему совету знакомлюсь с городом. Решила начать со знакомства со зверем, на котором придется день трястись верхом по непролазной чаще.

– И как впечатление? – милн Девис пытливо уставился на замершего зверя, пожирающего меня глазами.

– Я думала будет хуже. Что-то вроде шерстяных варанов. А тут такой милый глазастик, – улыбнулась внимательно слушающему меня камелусу. – Симпатичный зверь.

– Вы тоже понравились ему. Зверь выбран. Завтра начнем тренировки. Купите костюм для верховой езды. А лучше несколько, – кинул предостерегающий взгляд на зевак герцог, развернулся и зашагал прочь.

Я смотрела вслед уходящему брюнету, легко рассекающему людскую толпу, словно горячий нож масло. Горожане кланялись и торопились уступить дорогу, отпугнутые подавляющей аурой герцога.

Ему бы прекрасно пошла роль императора. Он смотрелся гораздо внушительнее, чем Бреслав и Радаван. Девис словно родился для трона и власти.

– Милена Юлия, пора нам, – заныла Мирна, расправляясь с очередным фруктом. – Обед пропустили. И ужин пропустим.

Я же словно под гипнозом, стояла и пялилась вслед герцогу, давно скрывшемуся в людской массе, не двигаясь с места, раздумывая над посетившими меня крамольными мыслями. Плеча осторожно коснулся длинный черный язык выбравшего меня зверя. Я нетерпеливо выхватила у служанки фрукт и поднесла на ладони. В мгновение черная лента смела фиолетовый огрызок. Камелус захрустел, под обиженное сопение служанки.

– Это для фигуры полезно. Поголодай немного, – посоветовала девушке, поправляющей вуаль.

Мирна оглядела себя, проведя руками по крутым бокам, хмыкнула и покачала головой.

– Это у милнов в цене тонкие талии, а наши мужики любят женщин крепких, – назидательно закончила она. – Мне никак нельзя голодать – ослабну. И вам тоже. Вам, милена, еще эту зверюгу укрощать. Ой…

Она неловко всплеснула руками, теряя нож. Рыжий камелус испуганно шарахнулся в сторону. За ним рвануло все стадо, инстинктивно сбиваясь в кучу. В толпе, что не думала расходиться, засвистели. Кто-то из женщин сдавленно охнул. Я обернулась к загону, пытаясь разглядеть причину общего испуга.

По усыпанной мелким песком площадке странно текучим шагом не торопясь двигался милн Девис. Он переоделся в безрукавку, красуясь перед молодыми горожанками мускулистым смуглым торсом. В руках черное лассо тускло светящееся голубоватым фоном. Мужчина всматривался в замерший в дальней стороне табун, выискивая жертву. Рыжая живая куча волновалась, нервно переступая десятками ног. Оттуда слышались тонкий испуганный визг детенышей и угрожающий рык самцов. Крупные камелусы прикрывали миниатюрных самок и малышей, взяв их в кольцо.

Брюнет бросил быстрый взгляд на меня, безошибочно отыскав в толпе зевак. Милн Девис решил отловить для того самого Рыжика, которого я угощала фруктом. Герцог сощурился, чуть приподнял уголки красивых губ, обнаружив нужного жеребца, храбро заслонившего собой испуганно блеющий молодняк. Животное нервно переминалось, готовое броситься наутек при малейшей опасности. Камелус находился чуть впереди стада, смешно встряхивал крохотными крылышками, оперенными пушистым рыжевато-белым пером. Девис переложил в правую руку скользящую петлю. Легко взмахнув ей, раскручивая над головой, левой придерживая стремительно разворачивающий кольца конец. Вожак тонко заверещал и первый рванул с места, уводя стадо от магической ловушки. Петля рванула к смешавшейся куче в беспорядке бегущих животных. Шагнув ближе к загону, я сплела пальцы с холодными прутьями заграждения. На короткой шее моего знакомца Рыжика захлестнулась черная, отсвечивающая магией удавка. Камелус рванул в сторону, резко дернул конец лассо, заставляя брюнета напрячь бицепс и чуть качнуться вперед. Магия вспыхнула ярким голубым, змеясь по черной коже веревки, достигнув шеи камелуса, растеклась по шкуре. Животное тут же успокоилось, покорно опустило голову, глаза потухли. Крылья вновь укрыли верх спины охровым веером. Рыжик покорно позволил служке надеть на себя уздечку с металлическими удилами и увести. Кусая губы, провожала взглядом камелуса, утратившего все озорство, покорно бредущего за держащего вожжи служкой. Рабство в любом виде вызывало протест и сожаление. Расстроенно вздохнула, заметив пристальный взгляд сворачивающего лассо герцога, устремленный на меня.

Глава 27

Глава 27

В камине потрескивал живой огонь, играя отблесками на роскошной мебели и паркете из драгоценного дерева, которым выстелили пол в герцогском кабинете. Я присела в одно из двух кресел, стоящих у камелька. Сам Девис сидел у каминной решетки, задумчиво помешивая кочергой сизые головешки. В любимой светлой рубашке с расстегнутым воротом и домашних брюках он не казался больше опасным. Меня посетило дежавю. Совсем недавно так же у моих ног сидел император, излагая опасную идею ловли убийцы на живца под видом королевской охоты.

Это знак, что от герцога стоит ждать рисковых решений?

– Угощайтесь, милена Юли, – по своему обыкновению сократил мое имя брюнет, кивая на маленький столик между кресел, где стояли напитки и закуска.

– Благодарю, милн Девис, – вежливо кивнула, – не хочется напиваться на ночь. Я плохо переношу похмелье, а завтра у меня первая тренировка.

– Вы умница, милена, – непривычно мягким голосом произнес герцог. – Камелусы не жалуют запах алкоголя. А я, пожалуй, угощусь.

Он легко для такого роста поднялся, устроился в своем кресле, вытянув длинные ноги к огню, и отсалютовал мне бокалом, наполненным янтарной жидкостью наполовину. Вспомнился утренний «ликбез» со служанкой. Мой взгляд прилип к руке, определяя размеры достоинства милна по методике Мирны. Если ее метод не фикция, то за Девиса и его дам можно только порадоваться. Странно, что не смотря на явные достоинства, он не пользуется успехом у местных леди.

– Похоже, специально отпугивает претенденток, – заметила про себя, жуя ментоловую пастилку.

– Как вам наш город, ярмарка? – поддержал разговор герцог. – Уж поделитесь впечатлениями.

Я уже открыла рот, чтобы рассказать о представлении, как за спиной зловеще зашипело, и шею ожгло прикосновение чего-то мерзкого и липкого. Я взвизгнула и вскочила с места, с отвращением оттирая пострадавшее место на коже.

– Харди, малыш, замерз и решил погреться? – проговорил вдруг герцог странным воркующим голоском, снимая со спинки моего кресла шерстяного ящера. – А у нас гости. Познакомься, это милена Юли.

Перекочевавшая в руки милна ящерка высунула язык и зашипела, тараща на меня красные, разделенные пополам зрачком глаза. С темного, блестящего языка свешивались нити слюны, падающие на ковер. Тело рептилии покрывала зеленовато-бурая шерсть. Ящер угрожающе шипел, не сводя с меня глаз. Я отступила на пару шагов, опасливо поглядывая на недружелюбного варана. Черные коготки насквозь пробили дорогой шелк рукава рубашки. Но милн не замечал ничего, любуясь своим любимцем, поддерживая одной рукой под брюшком, а другой поглаживая по плоской морде. Ящер сощурился от удовольствия.

Надеюсь, мне он не предложит его погладить. А еще говорят, что питомцы похожи на хозяев. М-да, все с вами ясно, милн Девис.

– Милена Юли, представляю вам Харди. Он хороший мальчик. И не хотел вас напугать. Это он шутит так с незнакомцами.

Я незаметно оттерла ладонь о платье, поморщившись от брезгливости, изобразив на лице приветливую, надеюсь, улыбку. Герцог уселся в кресле, устраивая рептилию у себя на коленях. Послышался звук раздираемой когтями ткани брюк, и тихий рык брюнета.

– Так как вам сегодняшний выход в город, Юли? – не забывая об учтивости, из-за вбитого с детства этикета, поинтересовался милн.

Косясь на замершего на хозяйских штанах в немом восторге варана, я присела на краешек кресла, предварительно оглядев спинку на предмет новых неожиданных гостей с липкими языками.

– Мрачновато, но фонтаны выше всяких похвал, – честно отозвалась я, понимая, что милн не слушает меня, поглощенный своим любимцем.

– Были на площади «Трех фонтанов», смотрели представление? – опровергая впечатление, поинтересовался милн, продолжая смотреть только на своего любимца. – И как вам театр табукки?

– Ну, я не театрал, – замялась, не зная, что ответить герцогу, – очень драматично… поэтично…

– …патетично, – закончил за меня брюнет, поморщившись. – А вы знаете, что не просто из чьей-то прихоти в театре табукки играют только девушки?

Я нервно зажевала еще одну пастилку, больше всего желая сейчас спать в своей постели, а не устраивать посиделки с длиннющими монологами у герцога. На репутацию плевать, но вредные домашние зверюги меня нервировали. Я-то помнила, что зубы варанов ядовиты, а в слюне столько заразы, что укушенная жертва медленно умирает от яда и инфекции. Сам же варан таскается за ней следом и ждет, пока та ослабнет и издаст последний вздох, чтобы наесться падали.

От таких мыслей меня передернуло, но я все же выдавила из себя вежливый интерес:

– Какая-то тайна?

– Несомненно, милена, – подтвердил брюнет мои худшие опасения, что сегодняшняя аудиенция затянется. Он откинулся на спинку, покачивая янтарной жидкостью в пузатеньком бокале, задумчиво глядя на танцующие языки пламени. – Когда-то герцогство Лаграж было самостоятельным королевством. Оно последним присоединилось к империи, тогда герцоги Лагражи были в далеком родстве с Зарат. Но дальновидный монарх Августир отдал свою дочь в жены герцогу Лаграж, при подписании договора об объединении, влив королевскую кровь. Но это я отвлекся. До слияния, королевство Лаграж сопротивлялось, готовило переворот в империи. Выбор пал на тайное общество тайных магов-убийц «Лаэррэ Табукки». В переводе разящий удар. Это был закрытый клан, готовящий специалистов высшего класса. Но после слияния его, конечно же… расформировали.

Герцог запнулся, подбирая подходящее слово. А я представила, как «расформировывал» Августир Зарат крайне опасное общество магов-убийц. Всех вырезал подчистую.

Я не сдержалась и насмешливо фыркнула, выражая свое отношение к его способности, достойной дипломата, находить обтекаемые формулировки. Ящер поднял голову, разлепил яркие очи и грозно зашипел в мою сторону.

– Не все были согласны с решением Августира. Спасшиеся после «расформирования» организовали движение сопротивления. У них имелся тайный шифр сообщений. И долгое время Служба Безопасности империи Зарат не могла понять, как они передают шифровки. Допрашивали всех, кто приходил со стороны юга. С помощью магии, конечно. И ничего. Мы опасались нападений с целью убить монарха. Августир пережил с десяток попыток. И секрет так бы и остался секретом, если бы не молодой южанин.

– Что! Предатель?! – вскинула бровь, заметив, что варан наблюдает за мной из-под прикрытых век.

– Вы догадливы, Юли, – похвалил Девис, удивленно качнув головой. Он выпил залпом содержимое бокала. – Табукки придумали прятать послания в слова и символы. Создали для этого бродячий театр. Набрали в него актеров частью с большой дороги. Но где-то проговорились. Этот предатель оказался обиженным актером такого бродячего театра. Ему не дали главную роль. Парень вспылил, подрался и был изгнан. Ему, по счастью для нас, пришло в голову слить информацию, что каждая пьеса их театра – это зашифрованное послание окопавшимся в столице террористам.

– М-да, умно. И главное никто ничего не заподозрит, – восхитилась пронырливостью заговорщиков.

– Вот именно. Никто не увидит скрытый смысл, кроме тех, кому он предназначался. До предателя в итоге добрались и убили, но конспиративность была утеряна. С тех пор в театре по традиции все мужские роли играют девушки.

– А девушки предателями не становятся? – подивилась нелогичности безопасников империи.

– Сейчас уже нечего предавать. Организации больше не существует.

– Они все еще пользуются секретным языком? – вспомнила красивую цветущую ветку в руках героя пьесы Ороя, символ спасения влюбленных.

Брюнет пожал плечами, не понимая вопроса. А я задумалась над увиденным сегодня представлением. В памяти сияла золотистая орхидея – лекарство от болезни. Имя героя трагедии слишком уж напоминало имя старого герцога. Может это быть намеком, что в Лаграже нашли лекарство от «золотой маски»?

Глава 28

Глава 28

За семь дней до описываемых событий

Слабый огонек огненного факела жутко чадил, слабо освещая старую, местами обвалившуюся, в пятнах плесени кирпичную кладку подвала, вспыхивая в каплях воды срывающихся со стен и с гулким звуком бьющих в камень пола. Этот мерный стук, да тихий стон прикованного к стене истерзанного мужчины изредка нарушали тишину заброшенного места. Огонек в единственном факеле затрепетал, вспыхнул ярче, осветив покрытое ссадинами и синяками лицо императора Юниана, отзываясь на движение воздуха. Дверь заскрипела на проржавевших петлях и приоткрылась, пропуская закутанную в плащ фигуру. Глубокий капюшон скрывал лицо. Послышалось угрожающее шипение, из-под длинной полы показалась плоская морда варана, издававшего угрожающее звуки в сторону прикованного мужчины. Ящер на мгновение замер, оценивая обстановку, высунув язык, вразвалочку пополз к узнику.

– Малыш, узнал нашего старого знакомого? Хочешь поздороваться? – издевательским тоном хрипло проговорил вошедший, следя за своим любимцем.

Ящер остановился в шаге от прикованного так и не пришедшего в себя императора. Яркие даже в тусклом свете факела глаза довольно блеснули. Длинный язык несколько раз коснулся голой кожи ног, виднеющейся в прорехи разодранной одежды. Предостерегающе зашипев, ящер сделал быстрый выпад, и кривые ядовитые зубы вцепились в лодыжку, выпуская яд. Мужчина дернулся и слабо застонал, пытаясь скинуть тварь с ноги. От неожиданности варан выпустил жертву и раздраженно стеганул хвостом по камню пола.

– Ну-ну, Юни, не дергайся, не зли малыша, – со смешком прокаркал визитер, не делая попытки помочь бедолаге. – Он всего лишь приветствует тебя. По-своему. Ты же не против дружелюбия?

Раздраженный слабым отпором ящер, полоснул лапой по ноге, оставляя четыре глубокие царапины, зубы вновь вцепились в истерзанную плоть. Мужчина задергался, пытаясь вырвать покрытые ранами руки из кандалов, прикрепленных к стене. Варан заскользил по влажному полу, пытаясь удержаться на жертве. Пришедший коротко рыкнул, из-под полы появился короткий хлыст. Он резко замахнулся, хлыст коротко пропел свою песню, и глубокая алая полоса прочертила грудь, пропитывая лохмотья рубашки свежей кровью. Мужчина дернулся, тяжело поднял безглазое лицо, ставшее одной сплошной раной, пытаясь разглядеть своего мучителя. Разбитые губы приоткрылись, он издал слабый хрип. На губах запузырилась кровавая пена.

– Заткнись, мразь, – рявкнул мучитель, разозленный попыткой жертвы поговорить, – здесь буду говорить я. Только я. Ты просишь пощады? Но тебе же нравится? Не может не нравится. Сам говорил, что боль – обратная сторона удовольствия. Ты умрешь от удовольствия. Счастливым. Сам Триединый не выбрал бы лучшего дня, чем сегодня, в пятый День Стражей. Мы ведь так мило пообщались все эти пять дней, – хлыст концом прошелся от виска с глубокой рваной раной к щеке. – На первый тебя похитили. На второй мы устроили веселую пьянку, выпили за встречу старых друзей. На третий ты познал «радости» извращенного секса. Но тебе не понравилось. А на четвертый узнал, что мне тоже не понравилось… Очень не понравилось. Но ты забыл… А сегодня пришел конец. Твой конец, Юниан. Нам надо поторапливаться пока не вышло время.

Тело содрогнулось от смеха, вырвавшегося из-под темной ткани капюшона. Рука вновь взметнулась, и хлыст опустился на лицо, срывая с головы клок волос, слипшийся от крови. Император дернулся, громко застонал. Но пришедший вошел в раж, рука взлетала, без устали методично охаживая безвольное тело. Спустив пар, мучитель отступил, оглядываясь на обеспокоенного варана угрожающе шипящего в угол. Ткань плаща взметнулась, приоткрывая серебряные носы дорогих сапог. Пряча хлыст, темный капюшон уставился в угол, где распушил рыжий хвост и шипел императорский Хранитель.

– Не бойся, малыш, – успокоил своего любимца садист, – он ничего не может нам сделать. Сегодня Пятый День Стражей. И день смерти императора Юниана.

От шерсти кота сорвался искрящейся сгусток магии и полетел в сторону мучителя и будущего убийцы, не долетев, сошел на нет. Из-под капюшона послышался хриплый, издевательский смех.

– Что, не можешь убить? Не ожидал? Здесь не работает магия, – прокаркал смеющийся изувер. Резко оборвав смех, он рявкнул на шипящего и царапающего камни пола кота:– Попрощайся со своим императором и проваливай, шерстяной клубок! Ему ты не поможешь. Возмездие его настигло.

Кот мяукнул, отвечая на своем, заискрил магией, окутываясь голубым флером, и растворился в пространстве.

– Надо поскорее кончать его, малыш, – озабоченно проговорил мучитель, поглядывая на пленника, обессиленно повисшего на руках. – Пока Хранитель не привел сюда помощь. Он-то ничего нам не сделает, но другие не посмотрят на высокий сан. Чертов Пятый День Стражей!

Холенные руки натянули тонкие кожаные перчатки, из-под полы блеснула свернутая змея удавки.

– Придушивая, можно получить наивысшее наслаждение, – неожиданно тихо и почти нежно проворковал голос, подступая к несчастной жертве. – Я помню твой урок, Юни. Он мне не понравился. А как тебе мой?

Глава 29

Глава 29

Юлия

– Знаете, милена Юли, танцуете вы гораздо лучше, чем ездите верхом, – в сотый раз помогая мне подняться с мягкого песка манежа, ехидно произнес герцог.

– А вы следили за тем, как я танцую? – ядовито процедила в ответ, отряхивая песок с узких замшевых брюк, обтянувших бедра.

Рядом месил ногами рыжий камелус, легко удерживаемый герцогом за повод. Жеребец испугано всхрапывал и косил взглядом в мою сторону, покусывая удила.

– Следил, – прямо признался милн Девис, разглядывая мои руки, счищающие песок. – Удивлен скоростью, с которой вы делаете успехи у маркиза Лагража.

– Ну так удивитесь еще больше, – заметила я, перехватывая повод и поглаживая по морде взволнованное животное. – Я собираюсь к нему в поместье. Погостить на несколько дней.

– Вот как?! – ожег меня недовольным взглядом брюнет. – Как же ваша репутация?

– Повредить репутации вашей любовницы не велика беда, – равнодушно пожала плечом, угощая камелуса фруктом, поглаживая по нервно трепещущим ноздрям. – Тут скорее ваша репутация пострадает. А я еду по делу.

– Какому же? – милн вложил в вопрос все ехидство и сарказм, на какие был способен.

– Проверяю версию виновности маркиза Лагража, – невинно отозвалась я, примериваясь к стремени.

Рыжик устало фыркнул, тряхнул челкой, сетуя на всадника-неумеху, мучающего его уже второй час. За это время уровень сарказма милна Девиса, комментирующего мои потуги удержаться в седле, достиг максимальных высот. Впрочем, все его колкие замечания легко разбивались о щит моего хладнокровия.

Похоже, привыкаю к несносному характеру начальства.

– Может поделитесь методами проверки. Передадите опыт работы, так сказать, – ехидством милна, сквозящем в каждом слове, можно было захлебнуться, так толсто он намекал на близкие отношения с маркизом, который спит и видит, как затащить в постель очередную девицу.

Он придержал стремя, помогая сесть. Не вспылила, не возмутилась и даже не покраснела от его недвусмысленностей. Притерпелась к его манере говорить завуалированными намеками исключительно на мой счет. Легко взлетела в седло, погладив по короткому ежику гривы переступавшего двупалыми ступнями жеребца.

– У меня из головы не идет представление табукки. Их упоминание аралии, как лекарства от «золотой маски». А ну как в герцогстве нашли от нее спасение. И где, как не в имении правителя можно разузнать обо всем. В любом случае нужно проверить герцога Лаграж и его сына. У них есть мотив.

– Я еду с вами, – решительно произнес брюнет, передавая мне повод. – Я поразмыслил над сказанным вами ночью. Ваша догадка может оказаться верной. Аралия есть на родовом гербе Лагражей. Решено – едем вместе.

– Чтобы испортить мне все? – возмутилась я, слегка пришпоривая скакуна. – Вы глава безопасности. На вас безопасность императора Бреслава. Я не стажер, справлюсь. Тем более, вас маркиз не приглашал. Ваше присутствие будет более чем подозрительно. Тогда как я сойду за новую игрушку маркиза и не вызову подозрений у слуг.

– Сойдете, еще как сойдете, – ядовито процедил герцог.

Он шел рядом, похлопывая камелуса по крупу, рядом с моей ногой, при этом умудряясь прожигать меня взглядом снизу-вверх.

– Это ревность?! – изумилась я. – Быть не может!

– Может, милена, может. Ревную, как работодатель, который не хочет потерять ценного работника, – согласился брюнет, отступая в сторону и давая камелусу возможность перейти с шага на бег. – Поезжайте. Вдруг нароете что-то на Лагражей. Вы способная.

В последних словах лорда слышалась фальшь, спрятанная под издевкой, как минимум он что-то не договаривал. Я, конечно, старалась делать свою работу, отрабатывала версии, но успехи пока более чем скромные. Не думаю, что в распоряжении милна Девиса не было опытных сыскарей и оперов. Казалось, этим раздражением и подчеркиванием моей важности он хочет сыграть на самолюбии, усыпить мою бдительность, заставить делать ошибки. Зачем? Чтобы увести с правильного пути? Возможно, я подобралась к истине, которую именно он прячет? И мы возвращаемся к тому, что Годарийский старший возможный убийца кого-то из императоров.

Камелус мягко ступал по песку, не переходя с шага на бег. Я покачивалась в седле, не мешала мыслям свободно течь, стараясь не встречаться взглядом с милном Девисом, придумавшем на наш счет с Радаваном много всего нелестного. Он стоял в центре манежа, поигрывая длинным хлыстом, по своему обыкновению вырядившись в идеально скроенную по фигуре одежду, подчеркивающую рельеф поджарого тела.

Красивый мужчина, но в общении совершенно не выносимый.

Разглядывая широкие плечи, я припомнила похожий абрис. Таинственный незнакомец, которого приняла за лакея, казался точной копией милна.

У него есть младший брат, но с Торном я знакома. Масочник – улыбчивый, обаятельный брюнет ничем не напоминает старшего брата. Кто же меня проводил в танцевальный зал? А вдруг я спугнула убийцу! Ведь он шел в направлении покоев монарха. Надо бы рассказать об этом милну и описать мужчину. Может он опознает его. Незнакомец, не таясь, танцевал с Тирэль. Милн после ссоры с ней не мог их не заметить. А где он сам был? А может этот незнакомец и был переодетым милном Девисом? Мало ли чем он там занимался на балу. С какой целью вертелся у покоев монарха? У него есть варан, а я отчетливо слышала шипение ящера во тьме.

Потерла гудевшие от версий виски, не понимая, за какую ниточку тянуть. Против милна Девиса имелись только косвенные улики.

Неожиданно мой «мустанг» резко рванул в сторону, чего-то испугавшись. Задумавшись, не успела отреагировать, потеряла равновесие, выпустила удила и свалилась на песок, уже не первый раз больно приложившись плечом и боком.

– О чем вы думаете, милнена? – с досадой проговорил герцог, протягивая мне руку для помощи. – О предстоящей поездке на юг?

– О вас, милн Девис, – прямо ответила на вопрос, досадуя, что вновь забылась и потеряла контроль, мельком замечая, как удивленно вытянулось красивое лицо. – В контексте выполняемой работы, разумеется.

– Все еще подозреваете меня? – легко поставил меня на ноги брюнет и отступил в сторону.

Я отряхнулась в который раз, нашла глазами свою дикую животину, что изрядно поваляла меня сегодня, и согласно кивнула. Рыжик отбежал ближе к выходу и в ожидании нагоняя резко взмахивал головой и рыл землю мозолистой лапой. Через спутанную челку на меня таращился лиловый глаз.

Надо бы почесать его самой. Приручила на свою голову, теперь ухаживай.

– Требую надбавки за вредность, – нашлась с ответом, решив, что верховой езды на сегодня достаточно.

Синяк на бедре и плече обеспечен. А у меня они долго не проходят.

– Какую вредность? Выездка – это ваша с Бреславом идея, – возразил брюнет, давая знак служке увести камелуса. – Или вы о чем-то другом?

– Вы один из подозреваемых и с вами я должна обсуждать версии убийств. Это сильно напрягает, знаете ли? – пояснила свое состояние мужчине.

– Исключите меня из подозреваемых, – с нервным смешком посоветовал герцог, похлопывая рукоятью хлыста по голенищу высоких сапог.

– С удовольствием, но нет оснований. Пока нет, – пожала плечами и зашагала к выходу, понимая, что может быть подписала себе сейчас смертный приговор.

Милн догадается, если уже не догадался, что я утаиваю от него некоторые факты. И если он виновен, то постарается меня убить. Логично устранить то, что не можешь контролировать.