Текст книги "Пять Дней Стражей (СИ)"

Автор книги: Светлана Титова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Глава 1

Пролог

За триста лет до настоящих событий

Световой кружок от свечи испуганно метался по стене, выхватывая богатую отделку золоченным шелком, фрагменты картин благообразных старцев, чьи благородные лица с укоризной взирали на дело рук их потомков.

– Никто тебя не видел, анурэ? – зашипел на дородную низенькую женщину высокий худой мужчина с приметным треугольником высшего жреца, блеснувшим золотом из-под плаща, бережно принимая небольшой обвитый светлым шелком сверток и отдавая ей похожий, голубого цвета. – Держи осторожнее, ану. Смотри, хоронись лучше. Не дай, Триединый, заметит кто. Меня водитель «Скитальца» уж заждался. Кровь-то одна, но от беды подальше шелк-то сожги. Тряпки на родовой магии заговоренные. Сильный Хранитель сразу же определит по ауре чье дитя. Эти мне родовые Хранители… Демоны Триединого, сюда идет кто?

Мужчина прислушался, напряженно застыв. Взгляд испуганно метнулся в темноту мрачного коридора. Стоящая рядом женщина с тихим вдохом присела, осенив себя по лбу и обоим плечам защитным знаком. За их спинами вновь угрожающе зашипело. Оба заговорщика как по команде повернулись к стене. Мужчина тихо выругался, помянув демонов, испугавшим звуком оказалась зашипевшее в светильне пламя. Жрец раздраженно скривился, собрав сухую кожу щек в мелкую складку морщин.

– Все сделаю, как положено. Кому следить? Спят же, ваша святость, – пробормотала женщина, поправляя белый платок, плотно прикрывающий лоб и волосы. Она осторожно прижала небольшой, но увесистый сверток к груди. На толстощеком лице расплылась улыбка. – Упились все. Радость-то какая случилась! Да с праздником Мартины так удачно совпало.

– Точно, – согласился высокий старик, – сам Триединый помогает благому делу. Да, будет его милость над Фатариной вечна. Иди, анурэ, завершим начатое.

– Да будет вечна, – отозвалась эхом женщина и скоро нырнула за драпировку на стене в скрытый проход, унося голубой сверток.

Мужчина воровато оглянулся, прикрыл полой светлый кулек и шмыгнул за драпировку на стене, прикрывавшую потайной ход. В коридоре вновь зашипело. Светильник отчаянно замигал. От стены отделилась тень, на каменные плиты мягко спрыгнули четыре кошачьи лапы. Зеленые глаза, горящие изумрудами, довольно зажмурились. Пушистое рыжее тело гибко потянулось. Басовито мяукнув, котяра махнул хвостом и скрылся за драпировкой, бесшумно нырнув за жрецом в потайной ход.

Глава 1

Юлия

Я отложила ручку, сняла очки и потерла переносицу, устало потянувшись всем телом. Наручные часы указывали на явную переработку в полтора часа. Но у помощников судей день не нормирован. Напомнила себе, что если бы не послушалась маму, твердившую, что нормальные девушки не копаются в недельных трупах, и пошла, как мечталось в оперативники, вообще ночевала бы на работе. А надо еще зайти к начальнику, который взял моду вызвать каждый вечер, к неудовольствию личного секретаря, молодящейся шатенки Раечки неопределенного возраста. Поднялась с трудом, страдая затекшим от долгого сидения в одном положении телом, оправила темно-синюю форму, ладно обтекшую фигуру, поймала в темном окне отражение стройной блондинки с короткой стрижкой. Скорчила себе унылую рожицу, подхватила дела и нехотя поплелась к вышестоящему, ожидая нагоняя за бессовестное опоздание.

Секретаря на месте не было, и я, набравшись наглости, негромко стукнула пару раз и тут же ввалилась, намеренно забыв услышать разрешение войти. За что и поплатилась.

М-да. Служебные романы, когда страсть захватывает двоих прямо на рабочем столе, особенно на рабочем столе, красивы только в фильмах и романах. В жизни все выглядит весьма… прозаично. Это мягко говоря.

Шатенка с мелкими кудельками и такими же чертами востренького личика киношно стонала распятая на столе среди канцелярского беспорядка, закинув тощие лодыжки, обтянутые черными чулками, на пояс обширных телес босса, пытающихся сымитировать талию, но бесславно провалившие эту роль еще десяток лет назад. Я стыдливо отвела очи от дряблой пятой точки, ритмично вжимающейся в столешницу и шатенку.

Не знала, что у мужчин бывает целлюлит!

Парочка так увлеклась процессом, что я, оставив дело на столе, сумела выскользнуть за дверь незамеченной. Щеки пылали от смущения, внутри зрела злость на глупое положение, в которое попала по своей же вине. Унылая перспектива работать рядом с пожилым ловеласом, возомнившим себя Казановой, откровенно не радовала. Об том, как видит наше якобы сотрудничество, начинающий лысеть Вениамин Борисович обрисовал в первую же встречу, облизав меня сальным взглядом с ног до головы. Я как могла, отшучивалась, строя дурочку, отнекивалась от притязаний мужика, который мне в отцы годился. Пожаловаться… но он тут свой человек, а я всего лишь стажер. Мне еще с ними работать. Он-то, старый пес, отбрешется, а я себе испорчу резюме.

Сознавая свою безнаказанность, с каждым разом босс становился все наглее, но пока не распускал руки. Стараясь не провоцировать интерес, перестала пользоваться косметикой, духами и приветливо улыбаться.

Увиденные воочию перспективы горизонтального «сотрудничества» окончательно испортили настроение. Перед глазами стояла мерзкая картинка чужого соития. Заказав по телефону такси, зашвырнула сменные лодочки в шкаф, потянулась к сапожкам на низком, удобном каблуке и мысленно застонала. Пальцы коснулись влажного нутра. Утром, спеша на работу, угодила в лужу и промочила ноги. За день закрытая обувь так и не высохла. Перспектива топать домой в сырой обуви добила окончательно. Рядом валялся коробка с логотипом известного бренда – мамин подарок на последний день рождения. Верная своей идее сделать из меня куклу Барби, она выбрала бежевые шпильки максимальной длины.

Говорят, чем выше каблук – тем отчаяннее положение. По ее мнению, мне совсем «кранты».

Терпеть не могу каблуки. И коробка благополучно «спряталась» в шкафу на работе. Меньше попадается маме на глаза – меньше претензий. Но сегодня положение безвыходное. Натянув ненавистные каблуки, серый плащ, прихватила портфель. Хотела уже выйти, когда поймала свое сердитое отражение в зеркале.

Ну, нет! Я, Юлия Валерьевна Мальцева, молодая, незамужняя особа двадцати пяти лет. Сама себе хозяйка! И ни один похотливый старикашка не испортит мне настроение! Вот!

Достала походную палетку и навела неяркий макияж. Добавляя каплю блеска губам, удовлетворенно разглядывала себя в зеркало. Прошлась пару раз от одного угла кабинета к другому, давая ногам время привыкнуть к обуви, благополучно забытой после выпускного в школе. Капелька любимых духов, и я уже летела по пустому коридору к лестнице на выход.

Мерзкий дождик спутал планы красиво пройтись по магазинам и погулять по вечереющим улицам, залитыми золотистым, уютным светом фонарей. Выругавшись про себя за забытый в шкафу зонт, перезвонила такси, настраиваясь на долгий диалог с шофером. Серебристый седан подъехал неожиданно быстро, словно водитель караулил за углом.

– Быстро вы, – не скрывая ехидства «похвалила» водителя, усаживаясь сзади. – Парковая, одиннадцать. Только давайте по Окружной, чтобы в пробке не застрять.

В зеркало заднего вида на меня глянули темные глаза, и мужчина молча кивнул, соглашаясь. От пойманного взгляда внутри нехорошо екнуло. Ох уж это вбитое мамой с детства про незнакомых мужчин, к которым нельзя садиться в машину. Тихо хмыкнув, отогнала иррациональный страх, сосредотачиваясь на мелькающих огнях фар, растушеванных дождевыми каплями по стеклу. Дождь гулко барабанил по крыше, дворники методично смахивали влагу с лобового стекла. Убаюканная теплом работающей печки, пригрелась и задремала. Проснулась сразу и полно, едва машина мягко затормозила. За мутным от испарины стеклом незнакомое высокое строение сияло множеством золотистых огней. Оттерев запотевший пятачок, с растущим возмущением разглядела в густых сумерках музейное трехэтажное строение прежних веков. Дом с лепниной, колоннами и парадным крыльцом из светлого камня никак не походил на стандартную высотку, где я снимала жилье вот уже семь лет. Вход с широкого крыльца, освещенного уличными фонарями, охраняли два гвардейца в форме с закрытыми темными масками лицами. С удивлением разглядела небрежно припаркованный на проезжей части допотопный автомобильчик начала эры автомобилестроения, сияющий алым лаковым боком.

Это какой-то музей? Ничего подобного в нашем городе нет. Я бы знала.

– Куда вы меня привезли? Это не Парковая, одиннадцать, – возмутилась я, отрываясь от созерцания вида за окном. – Это даже не Литерославль! Немедленно везите меня обратно, или я милицию вызову!

Водитель, замерший истуканом на сиденье, подозрительно молчал, игнорируя мое возмущение. Он лишь бросил еще один быстрый взгляд в зеркало заднего вида при упоминании милиции и равнодушно уставился в окно, обозревая другую сторону улицы, освещенную фонарями, по которой лихо неслись автомобили без верха, оглушая пространство воплями клаксонов, как две капли воды похожие на припаркованный алый анахронизм возле незнакомого здания. Приоткрыв от изумления рот, я уставилась на улицу, застроенную схожими трехэтажными домами, по которой перебегали дорогу две барышни, изящно придерживающие пышные подолы. По-другому парочку девиц, облаченных в длинные юбки и короткие приталенные пиджачки с вуалетками на гладких прическах по моде прошлых веков, я назвать не могла. Мимо окна прошел мужчина в котелке и клетчатом костюме, увлеченно читающий газету. В глазу поблескивал монокль.

– Это розыгрыш? Или «Шерлока Холмса» в очередной раз решили переснять? – я уставилась на одетого в джинсовую куртку водителя. Ответом мне послужил тяжелый темный взгляд. – Отвечайте, черт вас возьми!

Я уже не сдерживалась, в раздражении рявкая на странного мужика. Рука шарила в кармане в поиске телефона. Вытянув девайс, я продемонстрировала трубку водителю и злорадно ухмыльнулась, предчувствуя взбучку, которую получит чернявый молчун за свое самоуправство от начальства.

– Заводите мотор и поехали, или я добьюсь, чтобы вас уволили по плохой статье за недобросовестность, – пригрозила мужчине, демонстративно набирая кнопки. Темный взгляд в зеркале вновь ожег, но мужчина даже не повернулся, демонстрируя равнодушный хорошо постриженный затылок.

глава 2

Глава 2

– Успокойтесь, милена, вас доставили сюда на «Скитальце» по моей просьбе, – раздался спокойный, ласкающий слух баритон с приятной хрипотцей над самым ухом, заставивший вздрогнуть от неожиданности. Дрогнувший палец скользнул по пластику, так и не нажав «вызов». – Прошу вас. Поторопитесь.

Едва я успела повернуть голову, дверца машины открылась, влажный воздух, пахнущий лесом после дождя, ворвался в салон. Надо мной склонился странный тип, протягивая широкую ладонь для помощи. Я отшатнулась, стараясь быть подальше от вежливо протянутой руки.

Уцепившись пальцами в портфель, с опаской разглядывала мужчину. Очень высокий, поджарый брюнет с короткой стрижкой. Одетый в белоснежную рубашку, оттенявшую смуглую кожу и черный форменный китель с тонким серебряным кантом, такими же пуговицами и незнакомой геометрией нашивок и знаков отличий на рукавах, левом плече и груди. Отутюженные черные брюки без морщинки. Взгляд мазнул по блестящим в свете фонарей начищенным ботинкам. Короткая стрижка темных волос и плотная черная маска. Странный материал словно обтекал лицо, точно повторяя контур. Я мельком отметила красивый овал, высокие скулы, прямой нос и чувственный изгиб губ, мужественный подбородок. Светлые глаза, сверкнувшие холодом сквозь прорези маски, мельком оценили меня в целом и впились в губы. От столь пристального взгляда они заныли, я едва сдержалась, чтобы не облизнуть.

– Я никуда с вами не пойду! – возмутилась, искоса поглядывая на протянутую руку. – Вы кто такой?

– Милн Девис, – непонятно представился мужчина, – главный дознаватель его императорского величества. Вам нечего бояться, милена.

Теплые пальцы легли на мою ладонь и легко оторвали от кожаной ручки портфеля, по телу разлилось тепло, страх улетучился, сменяясь доверием к брюнету. Я не заметила, как оказалась рядом с мужчиной на плотной брусчатке мостовой рядом с черным кабриолетом начала двадцатого века. Удивленно оглядела автомобиль, доставивший меня непонятно куда. Но могла бы поклясться, что садилась в обычный серебристый седан «Мерседес». Машина тут же завелась и мягко покатила по мостовой, вливаясь в скудный вечерний поток автомобилей. Я проводила ее взглядом, растерянно отмечая зажигающиеся фонари и странности в окружающем. Одежда, напоминающая земную, времен начала двадцатого века. Бежевые и черные маски, которые носили все без исключений проходящие мимо нас люди. Покрытые шерстью или разноцветными перьями ящеры, которых держали на поводках немногие прохожие, с изумлением разглядывающие мое лицо. Один из ящеров, проходя мимо, повернул плоскую голову в мою сторону и зашипел, высунув раздвоенный язык. Я отшатнулась, невольно прижавшись к мужчине, все еще удерживающему мою руку. Отнимать конечность не стала, нуждаясь в странном успокоении, которое перетекало через контакт от его пальцев с моими.

Глаза в последней надежде уставились в небеса, отыскивая знакомые очертания Большой Медведицы и Ориона. Губы не сдержали разочарованный выдох. Темнеющий занавес небес украшали незнакомые россыпи звезд и два тонких серебряных рожка спутников, много больше привычной Луны. И лишь на западе на небосклоне гасли оранжево-зеленые цвета заката, уступая густо-лиловому. Заметив растерянность в моих глазах, мужчина, соскальзывая взглядом на губы, успокаивающе проговорил:

– Я все объясню, милена. Но нам лучше уйти с улицы поскорее.

– Я никуда не пойду с вами! – возмутилась я, вырывая ладонь. – Верните меня домой! Немедленно!

– Вам нужно успокоиться, – устало проговорил брюнет, вновь перехватывая пальцы. – Мы все обсудим в моем кабинете.

Волна тепла и покоя, принесшая тупое безразличие, вновь прошлась по ладони, приятно пощипав кончики пальцев. Он потянул меня к лестнице, я послушной куклой потопала следом, лишь краем сознания отмечая странное равнодушие, которое вдруг снизошло на меня.

Оба высоченных гвардейца сквозь прорези масок покосились в мою сторону, но беспрепятственно пропустили внутрь. Вцепившись в ладонь брюнета, старалась не отстать и не споткнуться на бесконечных каменных лестницах, поспешая за широко шагающим мужчиной. Взгляд равнодушно отмечал музейную роскошь богатой отделки позолотой, натуральным камнем и драгоценными породами дерева. Позолоченные люстры лили мягкий золотистый свет, ярко освещая кованые затейливые узоры перил, статуи и множество зеркал и картин, украшавших стены. Попадающиеся навстречу мужчины, затянутые в серебристо-зеленые лакейские ливреи и прячущие лица за масками, учтиво приветствовали моего спутника. Молодые с изумлением, а что постарше с возмущением кривили губы, разглядывая мое лицо. Обгонять нашу пару никто не решался. Я сделала вывод, что статус милна Девиса оказался достаточно высок, чтобы ему не предъявляли претензий. Как и его рост. Даже на шпильке я едва доставала ему до подбородка макушкой, хотя коротышкой никогда не считалась.

Взлетев на последний этаж, брюнет завернул в первую же дверь, протолкнув меня вперед, где я рухнула в ближайшее кресло. Грудь тяжело дышала. Перед глазами плясали цветные круги.

– Пить, – только и смогла прохрипеть.

Судорожно глотая безвкусную жидкость в голубом стакане, с интересом разглядывала строгую обстановку кабинета Девиса, не гармонирующую с остальным музейным великолепием настоящего дворца. Резкие, тяжелые линии темных стен, обтянутые коричневым шелком, шоколадные портьеры из бархата, скрывающие высокие окна, и тяжелую, под стать брюнету, мебель, немного смягчал золотистый свет настенных бра и настольных ламп. Пока я приходила в себя, местный силовик уселся за стол и склонился над листами, на которых вспыхивали непонятные разноцветные схемы из геометрически неправильных фигур.

– Куда мы так спешили, милн Девис? – едва отдышавшись, упрекнула брюнета, расстегивая плащ. – У меня едва сердце не вылетело.

Взгляд сквозь прорези, оббежал лицо, с трудом оторвавшись от губ, обжег непонятной злостью и томлением.

– Вы, милена, не одеты для общественных мест. И чем меньше народу вас видело – тем лучше.

Стекло звякнуло о столешницу, когда я не глядя оставила стакан, в изумлении разглядывая синюю скромную форму, прямую юбку с длиной на два пальца выше коленей, глухую голубую рубашку, плотные чулки и безликие бежевые шпильки.

– И чем же это мой внешний вид вас оскорбил? – поднявшись, стянула плащ и аккуратно развесила на соседнем кресле.

– На вас нет фрема, – он красноречиво ткнул пальцем в свою маску.

– Ну, могли бы мне принести, – пожала плечами и расстегнула пуговицы пиджака. – Я не из тех, кто нарушает общественный порядок. Надела бы маску, если так положено.

– Фрем подбирается индивидуально, – озадачил брюнет, следя за моими манипуляциями. – Мерить нужно.

– Не нужно, – успокоила мужчину, усевшись к нему поближе, – я здесь не собираюсь задерживаться. Где бы это «здесь» не находилось. Раз уж сюда попала по вашей милости, то не буду злоупотреблять гостеприимством и с удовольствием отправлюсь назад. Вы уж распорядитесь.

Мужчина резко откинулся на спинку кресла. Ноздри изящного носа дрогнули, выдавая раздражение. Карандаш опасно затрещал и согнулся в сильных пальцах. Я вспомнила, что совсем недавно в них были мои пальчики и нервно сглотнув, поерзала на сиденье.

– Вот с этим будут проблемы, милена, – «обрадовал» мужчина. Заметив что-то на моем лице, он добавил:– На ваше счастье, разрешимые проблемы, но сначала вы поможете нам. Я рассчитывал на мужчину, но если Триединому угодно, чтобы это была женщина, то…

Он замолчал, продолжая изучать мое лицо.

– Вот как! – изумилась наглости брюнета, ставившего мне условия. – Вы меня похитили, притащили непонятно куда. Устроили шоу в декорациях к «Шерлоку Холмсу», и еще смеете ставить условия?!

– Смею, милена, – равнодушно отозвался мужчина. – Ваша работа связана с расследованием похищений и убийств, не так ли?

– Не совсем, – прищурилась я, с трудом соображая, что он от меня хочет. – Это вам ребята из Убойного нужны или служащий Прокуратуры. А я помощник судьи по гражданским искам.

Специально уточнила. На последней фразе взгляд милна победно блеснул, он заметно расслабился.

– Судья, выносящий приговоры, – уточнил обрадованный мужчина и, получив мой кивок, закончил мысль:– Значит, расследование преступлений проходит через вас. Это то, что нужно. Вы нам точно поможете, милена.

глава 3

Глава 3

– Я не собираюсь никому помогать, – сложив руки на груди, скопировала его позу. – Вы похитили и незаконно меня удерживаете неизвестно где. Шантажируете. Это на приличный срок тянет.

Брюнет резким жестом отодвинул лист, поднялся из-за стола, заполняя внушительной фигурой пространство комнаты. Щелкнул пальцами, и в воздухе завертелся сине-зеленый глобус со снежной шапкой полюса и незнакомыми очертаниями континента.

– Наш мир Триединый назвал Фатарина. Два континента. Больший – это Гората на полюсе под вечными льдами. Меньший называется Арта. До трагедии мир Арта состоял из несколько стран, но теперь все пространство занимает одна империя Зарат. По имени правящей семьи. Сейчас у власти император Бреслав Зарат…

– Зачем мне это знать, милн Девис? – перебила мужчину, чувствуя, что еще немного и сама поверю в мистику происходящего.

– Затем, милена, что за кратчайшие сроки Зарат потерял двух императоров. И вы здесь для того, чтобы провести расследование и найти преступников. Как только найдете – вернетесь домой. С дарами, – глядя мне прямо в глаза, нес полную ахинею брюнет. – Слово герцога Годарийского.

Они кино снимают в режиме документального фильма? Или я тронулась умом?

Закрыв лицо руками, я мелко затряслась от смеха, чувствуя, как начинается истерика. В пальцы ткнулся прохладный краешек стакана.

– Выпейте, милена, – произнес мужчина. – Это нервное, но скоро освоитесь, и все пройдет.

Его пальцы коснулись моих, и смех тут же стих, по руке вновь прокатилась волна странного спокойствия.

– Мы подпишем с вами договор, по которому вы поможете в деле расследования покушений на императоров семейства Зарат. А я обязуюсь вернуть вас в ваш мир.

– Все это прекрасно, вот только вы не поинтересовались ни моим именем, ни названием моего мира, – констатировала факт. – Вы не собираетесь меня возвращать, милн. Не так ли?

– Не так, – не согласился брюнет, наклоняясь ближе. – Координаты вашего мира, который вы именуете Земля, нам давно известны. А имя можете взять любое. Нам важнее ваши умения, милена.

– Юлия, Юлия Валерьевна Мальцева, – прошипела в лицо, скрытое черной маской. – Обращайтесь ко мне по имени.

Я с удивлением наблюдала, как завороженно смотрит в лицо мужчина, ловя каждое движение губ.

– Я запомню, милена Юли, – по-своему исказил имя брюнет, резко отстраняясь.

Он отошел к одному из шкафов и достал хрустальный графин, наполненный янтарной жидкостью. Оттуда же появилась пара хрустальных рюмок и серебряные блюдца с прозрачными кусочками фруктов, обсыпанными кристалликами сахара и свернутыми рулетами из мяса и сыра.

– Зачем вам земной специалист? Почему вы сами не расследуете свои преступления? – поинтересовалась я, видя явную не логичность в поступках местного главы безопасности, и любуясь тем, как мужчина ловко расставляет закуски. – Даже если допустить, что все сказанное правда, вам все равно проще понять мотивы преступника, чем мне, не знакомой с вашим укладом.

Тонкая струя алкогольного напитка ударила в хрустальную стенку, наполняя воздух ароматом терпкого и пряного букета.

– Наш закон запрещает расследование, – туманно объяснил брюнет, опрокидывая рюмку в рот и закусывая свернутым в трубочку кусочком ветчины. – Угощайтесь, милена.

– Ничего не понимаю. Как может закон запрещать расследовать преступления?! – пригубила напиток, вдохнув будоражащие аппетит винные пары. – Проясните, милн. Мне уже интересно.

Розовый кусочек скользнул между губ, испачкав сахарной крошкой. Я облизнулась, смакуя кисло-сладкий вкус, напомнивший абрикос. Откинувшись на спинку кресла, брюнет напряженно следил за движениями языка. Пальцы дернулись, но послушно сжали тонкую ножку рюмки, словно мужчина хотел сам стереть сладкую крошку.

– Когда к власти пришел первый император из династии Зарат, случилось несчастье, из-за которого все жители носят маски, не снимая вот уже четвертую сотню лет, – с усилием произнес брюнет. – Никто не знает, что произошло. Историки и летописцы согласились, что Триединый наказал семью Зарат за излишнюю гордыню. Как бы там ни было, за короткое время император и его наследники оказались обезображены. Не все тело, только лица.

– Какая-то болезнь? – нахмурилась я.

– Милена Юли, никто не знает, что за кара постигла имперскую семью, – милн Девис резко опрокинул в себя еще одну рюмку. – Император надел маску, чтобы не шокировать народ и придворных. Верные подданные императора, желая его поддержать, надели похожие маски.

Пригубив еще терпко-сладкого напитка, слизнула крошки с пальца и подцепила на серебряную вилку ноздреватый кусочек сыра.

– Но почему скрывать лицо оказалось обязательным для всех? – поинтересовалась у вновь замершего в напряжении брюнета.

– В семьях знати и простолюдинов начали рождаться обезображенные дети. Им приходилось скрывать лица. Их боялись, стыдились, били, случалось, убивали из страха, хотя обезображенная внешность – не заразная болезнь. И император, чтобы прекратить издевательства над несчастными, издал указ всем подданным, достигшим трехлетнего возраста, носить маски.

Я замерла, внимательно разглядывая брюнета, гадая, болен ли он сам.

– Об этом запрещено спрашивать, – прочитав мои мысли на лице, ответил мужчина. – Маски снимаются лишь в одиночестве, между супругами, оставшимися наедине, если сами того пожелают. Фремы разные. Есть повседневные. Черные у мужчин и телесного цвета у женщин. Женщины так же закрывают вуалью нижнюю часть лица, а потому принимают пищу отдельно от мужчин.

– Так вот почему мы так летели в ваш кабинет, и вы странно смотрите на меня, – сглотнула я, поняв, что предстала перед ним все равно что голой.

– Вас это беспокоит, милена? – немного напрягся мужчина.

– Не очень, – пожала плечами, дивясь на странные обычаи этого мира. – Если есть повседневные маски, то есть…

– Фремы Дней Пяти Стражей, – закончил мою мысль милн Девис. – Раз в году наступает время Дней Пяти Стражей или Пятидневье, когда действуют особые законы.

Мужчина замялся и впервые отвел от меня глаза.

– Что это за законы? – сощурилась я, понимая, что ничего хорошего сейчас не услышу. – Они отменяют общепринятые? Давайте, милн Девис, все начистоту, если хотите, чтобы я помогла.

Брюнет махнул очередную рюмку, налил и залпом отправил следом еще одну, выдохнул, сцепил пальцы в замок и нехотя начал исповедь, избегая взглядов в мою сторону.

Я была, конечно, не робкого десятка, и за год через мои руки прошло немало всяких дел, но сейчас чувствовала, что все услышанное вскоре перечеркнет весь мой опыт работы, заставив увидеть еще одну, а может и не одну грань человеческой мерзости. Лишь где-то на границе сознания тревожным пульсом билось странное беспокойство из-за равнодушия, с которым я воспринимала и принимала все происходящее.