Текст книги "Беги, беги, пока я не вижу! (СИ)"
Автор книги: Светлана Кармальская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц)
Из окон Далилы, выстроенной на одном из прибрежных холмов, хорошо просматривался залив. Крепостная стена, лентой опоясывающая город, находилась далеко внизу и совсем не мешала лицезрению чудесного пейзажа.
– Устраивайся, а я наведаюсь в Зеленый круг, разузнаю, как там дела. Только прошу, не спускайся одна в общий зал, дождись меня!
– Но я хочу есть, – возмутилась Яна, – да и тебе не мешает перекусить, давай, по-быстрому пообедаем, потом сходишь.
Кейсар, и в самом деле здорово проголодавшийся, не без тайного облегчения уступил требованиям своей спутницы.
********
Становище мораннитов. Два дня назад.
Дархил проснулся от чьих-то воплей и непонятной беготни в лагере. Раздраженный, он откинул полог и выглянул с намерением устроить разнос, – как смеют рядовые воины нарушать покой высшего Просветленного, никакого уважения к иерарху! Безоблачное небо и свежая зелень травы, купающейся в солнечных лучах несколько примирили его с ранней побудкой, но жрец сохранил брюзгливо – недовольное выражение на лице, пусть видят – он рассержен!
Один из охотников – коренастый Пашфус – кружил по поляне, выкрикивая ругательства, остальные пытались его успокоить...
– Что за шум?
Почувствовав на себе холодный змеиный взгляд и услышав гневный голос патрона, мужчины мгновенно умолкли.
Подошел хмурый Баваль, – горянка удрала, – зло процедил он.
– Ты же сам хотел от неё избавиться, – язвительно заметил жрец, – побег ничтожной девки – не повод для подобного безобразия! Твой дузган совсем распоясался!
– Но она не просто сбежала, а увела лошадь, – командир кивнул в сторону охотника, сжимающего кулаки в бессильном гневе.
– Не волнуйся, дуру вскоре поймают и тогда..., – Дархил хмыкнул, – возможно ты забыл, три года назад в Морленде вышел указ – тех, кто покусился на достояние Ордена, ждет наказание – плети и клеймо раба. Кони ведь не являются собственностью твоих воинов? Да и вообще, у монахов и не бывает личного имущества, даже их жизнь принадлежит Храму.
– Простите меня, таффи, – Пашфус, приблизившись, виновато поклонился, – я потерял голову, увидев, что эта дрянь увела мою любимую кобылу.
Если в моем присутствии еще раз осмелишься вести себя неподобающим образом, будешь сурово наказан, – Дархил отвернулся, не удостоив провинившегося взглядом.
– Эх, нам бы Видящее око, – сожалеюще протянул Баваль.
Просветленный, уже намеревавшийся возвратиться к прерванному отдыху, приостановился в проеме шатра, – для чего? У девки все равно нет Дара.
– Ну да, ну да, – замялся командир, – оно так, да только вдруг за ней эти колдунишки воротились?
– Глупости, – жрец снисходительно хмыкнул, – впрочем, если мнишь себя мастером дознания, попробуй!
– Попробовать что, таффи?
– У меня имеется сей амулет, но только помни, он вспыхнет лишь вблизи места колдовства, укажет след чар, потому придется тебе пройтись по степи частым бреднем, – Дархил с удовольствием отметил открытый рот простака дузга, потрясенного его возможностями. – Дозволяю воспользоваться, желаешь – побегай сам, а нет, так пошли своих парней обыскать окрестности. Вдруг вам повезет, колдунья-то была расстроена потерей. Видно никого зазвать не может, раз даже таких тупиц, как эта горянка, соглашается взять в обучение.
"Ах, если бы Схайме действительно объявились возле нашего стана", – Просветленный мечтательно прищурился, – "м-м-да-а, кража орденской движимости... Вряд ли на этом основании сможем потребовать от Винора их выдачи, но чем бог не шутит. Даже если Оршада всё будет валить на свою чернавку, сие мало поможет! Наставник полностью отвечает за действия своего ученика до тех пор, пока в присутствии представителей власти или двух магов не произнесет, – признаю тебя равным. Ха-ха, но ведь сейчас-то девка не освобождена от долга повиновения своим покровителям".
Жрец сухо, едко засмеялся и тут же помрачнел: "зря размечтался, как я мог забыть, ведь колдунишки всё ещё под действием заклятия".
– Эй вы, вернитесь... Вот болваны... Помчались как на пожар! Пустые головы, что с них взять, мясо для боя...
Действительно, Баваль, с жадностью схвативший артефакт, торопливо оседлал коня и, сопровождаемый двумя монахами, уже скакал в направлении Ларзуша, не без оснований полагая, что пленница попытается вернуться именно туда. Через короткое время фигуры всадников превратились в маленькие черные точки, еле виднеющиеся на зеленом полотне степи.
Дархил махнул рукой, поняв, что до глупцов уже не докричаться, и отправился досыпать, но отдохнуть толком не вышло. Едва Просветленный задремал, как неугомонный дузг ворвался в шатер, потрясая амулетом:
– Здесь след, господин, мы нашли, взгляните!
Зевая, жрец приподнялся на локте, – что за чушь ты несешь?
Увиденное, однако, заставило его окончательно пробудиться.
– Странно, это не Схайме, рисунок ауры совсем другой, – Дархил напряг память и, ахнув от неожиданного узнавания, зло прорычал, – погоди-ка, да ведь это отпечаток магии того трусливого ученика!
– Что-о-о? – дузг был изумлен не меньше самого патрона, – чего он здесь потерял,?
– Не мешай, похоже, щенок пытался снять с горянки остатки чар? Но зачем, ведь у неё нет Дара, какая ей разница?
Дархил медленно проговорил, – не понимаю, судя по его же словам, парень презирал надоедливую уродину и рад был избавиться от неё. И вдруг, рискуя всем, помогает сучке бежать...
Замерев от пронзившей его догадки, жрец остановил налитые кровью глаза на помощнике.
Сметливый Баваль в бешенстве сжал мощные кулаки, – таффи, подонок обманул нас!
************
Лагерь свернули быстро, Дархил, стоя в стороне, молча наблюдал за воинами, седлавшими коней, да увязывавшими тюки, и глаза его горели такой лютой злобой, что даже преданный Баваль не решался приблизиться к патрону. Желваки, так и ходившие на скулах, и побелевшие костяшки сжатых кулаков выдавали с трудом скрываемое бешенство! О-о-о, как давно жрец не чувствовал себя столь униженным! Его – одного из могущественных советников Цитадели – обвели вокруг пальца, и кто? Какой-то щенок-недоучка и грязная горская девка!
Обратный путь проделали без остановок, торопясь успеть в город до темноты. Когда проезжали мимо озера, дузг открыл было рот, желая предложить недолгий отдых, ведь и парни, и скотина притомились, но в последний миг передумал...
Увы, спешка оказалась напрасной, стража у ворот, несмотря на посулы, так и не смогла толком вспомнить проезжающих, тем паче, Схайме нечасто посещали Ларзуш, а зная о присутствии Храма в здешних местах, они отнюдь не стремились к чрезмерной популярности. Супруги справедливо полагали, что известности и уважения в родном Далрутии им вполне достаточно.
– Куда теперь, таффи, в Зеленый Круг?
– Не задавай идиотских вопросов! – прошипел сквозь зубы Просветленный.
В гостинице, однако, колдунишек не оказалось.
– Господа маги у меня не ночевали, – пухлощекий Ваншай, самолично вышедший в зал поприветствовать важных гостей, равнодушно покачал головой, – мальчонку прислали с лошадками, всех в целости вернули, заплатили честь по чести, а вот куда дале направились, не ведаю, моё дело маленькое...
Дархил, с отвращением глядя на его по-бабьи покатые плечи, еле сдерживался, чтобы не вытянуть толстяка плетью: "не ведает он, видите ли... Врет, поди, сволочь, хотя, с другой стороны, к чему колдунам докладывать о своих планах глупому трактирщику..."
О, если бы жрец знал, что интуиция его не обманывала! Во внутреннем кармашке просторного одеяния ларзушца, (напоминающего длинный халат без рукавов, надетый поверх туники и подпоясанный широким кушаком), лежал маленький клочок бумаги, на котором несложным, но понятным лишь ученикам шифром, было записано рукой Усфара: "будем ждать в Зеленом". Так члены фамилии Схайме между собой называли отнюдь не постоялый двор, а свой хутор, прятавшийся в густых лесах близ Далрутия. Первоначально маги и в самом деле думали остановиться на несколько дней в таверне, рассчитывая передохнуть и дождаться отставших учеников. Однако, намучившись в дороге, выбрали иное – ехать домой, нигде не задерживаясь. Быть может там, используя более плотные потоки маны, удастся избавиться от тягостного парализующего заклятия.
Кроме этой проблемы, Усфара терзала мысль о возможной слежке за ними людей Ордена... В конце концов, было решено – оставить для Кеса записку.
– Главное, передай её незаметно, чтобы слуги в таверне ничего такого не видели. Ваншай мне многим обязан, а работники-то его навряд ли будут держать язык за зубами!
– Вы думаете, храмовники станут нас разыскивать? Да что они могут сделать? Не имеют права! Здесь им не Морленд!
– Угу, ты это им объясни, и вообще, запомни, глупыш, у кого сила, у того и правА! В общем так, на случай, если моранниты явятся, чтобы хозяин мог сказать, мол, приходил ученик, вернул коней, и всё! Понял, Лидин? Ваншаю накажи – записку можно лишь самому Кейсару в руки отдать или Яне, если вдруг одна появится!
**************
– Таффи, позвольте дать совет? Эти мерзавцы прибыли сюда на лодке, возможно, и вернуться тоже предпочли морем...
– Ты прав, поехали в порт!
Баваль заикнулся было об отдыхе, необходимом для святейшего, но Дархил, передернув плечами, яростно взглянул на него и дузг поспешно умолк. Действительно, без помощи просветленного охотникам пришлось бы гораздо труднее. Вот как прикажете ловить человека, а точнее, пятерых в огромном людском муравейнике? Не будешь ведь всем встречным – поперечным объяснять на пальцах, кто именно нужен, а, как назло, ни у кого из разыскиваемых не наблюдалось особых примет, разве что пригожий, да рослый Кейсар мог привлечь внимание прекрасных дам.
Сообразительный Баваль так и велел, отправляя первую шестерку прочесать причалы, – шлюх обязательно поспрошайте, на предмет – не видали мол, черноглазого красавчика.
Остальным было приказано задержаться. На глазах у восхищенных монахов, жрец, используя шар магической связи в качестве подручного средства, по памяти воссоздал изображение четы Схайме и всех учеников, включая девку. Результат был хорош, но потребовал немало времени и усилий, Дархил упарился, аж побледнел, задышал тяжело...
– Эй, ты – гаркнул командир, подзывая слугу, выглядывающего из дверей ближайшей харчевни, – нечего таращиться попусту, а ну быстро тащи прохладительные напитки и кресло поудобнее, вот здесь под тентом поставь.
Кудрявый юнак с едва намечающимся пушком на верхней губе, проворно доставил требуемое. Его округленные глаза с невольным страхом взирали на грозных воинов Света.
– Вот на нём и попробуем, – Дархил тяжело опустился на сиденье, откинулся на подушки, услужливо подсунутые под спину, – поди сюда, ближе! Посмотри, никого из этих людей ты вчера не видел?
Открыв рот, парень замер, глядя на объемную картинку в прозрачном шаре, наконец, выдохнул, – нет, простите, не помню, – он замотал головой, боясь, что рассердил важного господина.
– Не знаешь и ступай, – прикрикнул Баваль, – поесть чего принеси!
Дузг обернулся к охотникам, передал тяжелую сферу, – принимайтесь за дело.
****************
Прошло немало времени, жрец успел и отдохнуть и перекусить, а теперь попивал прохладное вино, разбавленное родниковой водой, с возраставшим раздражением дожидаясь окончания поисков. Совсем стемнело, когда наконец, удалось найти какого-то полупьяного матроса, видевшего колдунов. По уверению мужчины, те договорились с владельцем одного из суденышек, покинувших ночью гавань.
– Это точно они? Сколько людей в лодку село? Девку заметил?
– Не рассмотрел, сударь, может девка какая и имелась, а может нет, поздно уж было, прямо, как сейчас!
– Как же ты смог разглядеть их? Врешь, поди, награду желаешь задарма получить, – Баваль грозно сдвинул брови.
– Не-е-ет, они ж возле фонаря стояли, а я мимо проходил, у дядьки-то физия хорошо освещалась и у супружницы евойной тож!
– Учеников видел? Вот эти парни, ну-ка хорошенько погляди, не припоминаешь?
– Не-а, – моряк протяжно вздохнул, – бабу с мужиком видал, точно, а насчет других, запамятовал!
На второй и третий день моранниты продолжали шерстить город, но безрезультатно... Ничего не сделаешь, пришлось смириться.
*****************
ЯНА
Где же черти носят Кеса? Ушел почти сразу после обеда, вытребовав с меня обещание не покидать номер. Сдуру-то дала слово, все равно ноги не держали, спать хотелось ужасно. Проводив друга, наскоро сполоснулась в большом тазу, что принесла служанка, и упала без сознания на мягкие подушки. Ох, как хорошо, кровать широкая, простыни чистые, прохладные. Свежий ветер, залетая в распахнутое окно, оставлял на губах привкус соли и наполнял комнату запахом моря... Глаза закрылись мгновенно.
Вот теперь, выспавшись, стою тут, на небольшом балкончике, положив скрещенные руки на перила. Маюсь со скуки дурью, то подняв глаза, считаю редкие облака, проплывающие в небе, то опускаю взгляд вниз, наблюдая за фелюгами* (*одномачтовое палубное судно), оставляющими за кормой широкий пенистый след, и юркими остроносыми лодками, пересекавшими бухту в разных направлениях. С высоты их белые треугольные паруса, разрезающие гладь залива, напоминают плавники гигантских фантастических рыб. Эх, если бы дело было в Наргейне, стала бы разве сидеть в помещении, словно заключенная. Вспомнилось лето после первого курса! Боже, только теперь понимаю, как я была счастлива, без этого чокнутого дракона и вообще без всяких идиотских проблем. После обеда, когда спадала самая жара, мы с сестрой и подружкой спускались на пляж и, наплававшись, залезали на прибрежные валуны, чьи плоские обкатанные верхушки слегка выступали над поверхностью моря. Садились, свесив ноги в воду и подставив лица лучам заходящего солнца. Пологие ленивые волны медленно поднимались у камня и без плеска отходили назад. Колыхался литой хрусталь прозрачной воды, то приближая, то удаляя изображение дна, усыпанного разноцветными камешками, шевелил оранжевую бахрому водорослей... А вечером – "о сколько нам открытий чудных" готовили набережные и бульвары с их поющими фонтанами, театры, дансинги, маленькие таверны и шикарные рестораны столицы Юга! Кстати, насчет ресторанов, я бы, пожалуй, не отказалась снова покушать, что-то у меня от этой бурной жизни аппетит заметно улучшился! Всё время в седле, прямо, настоящий ковбой, или как лучше – ковбойка? Интересно, а ноги у меня кривые не станут?
Короче, о чем мы там с Кейси договорились? Дикая, но послушная горянка из Далилы никуда не пойдет! Если быть честной, то мною было сказано, – из номера. Но! Я же не обещала скончаться в муках от голода. Сколько можно дожидаться, ох уж эти мужчины, им значит, позволено допоздна шляться хрен знает где! Между прочим, Кес сам утверждал – гостиница очень приличная, район спокойный! Выходить на улицу не собираюсь, а в обеденный зал-то почему не спуститься? Сказано – сделано! Достала из сумки блеклое длинное платье из серии "скромненько, но чистенько". Сама, кстати, раскопала, роясь в старых нарядах "тети", ставших ей малыми со временем. Оршада полностью его одобрила, а Кес только вздохнул, увидев меня (личину тогда ещё не сделали). А уж когда гостья и внешность сменила, мальчик чуть не расплакался! Ха-ха, вот глупый, где-то проявляет чрезмерную осторожность, а где-то поддается ненужным эмоциям. Представляю, насколько бы я привлекала внимание окружающих: в красивой одежде, да ещё со светлыми глазами и волосами, резко выделяясь на фоне смуглых черноглазых аборигенов!
А сейчас – самое то. Темно-русые негустые волосенки (во всяком случае, смотрелись они именно так) расчесала и заплела в косицу, голову и плечи покрыла серым шарфом, украшенным неброской вышивкой – темно-красная шелковая нить шла по краю ткани, составляя четкий геометрический узор. Покрутилась перед зеркалом: хоть и любоваться, прямо скажем, не на что, но неохота совсем уж пугать народ, да и производить впечатление нищенки не стоит! Если правда, что Далила считается одной из лучших в городе, то отношение к сомнительным постояльцам здесь будет настороженное, а оно мне надо? Вау, какая я предусмотрительная и умная!
В зале, выбрав местечко поукромнее, села за угловой стол, спиной к стене и так, чтобы видеть всех входящих. А что, нормально: мозаичный каменный пол хорошо вымыт, запахи из кухни вполне себе приятные, скатерть не то, чтобы белоснежная, скорее молочного оттенка, но чистая и без пятен, посередине – вазочка с цветком, возле неё – три маленьких чаши с крышками. Ого, здесь даже небольшая сцена имеется! Любопытно, неужели какие-то развлекательные номера показывают? Собственно, почему бы нет, во время сегодняшней экскурсии Ларзуш показался вроде цивилизованным городом, не совершенная дикость, так что – поглядим. Ха, песни и пляски народов Ютара, забавно, на что это будет похоже? На сиртаки, хоровод или чего-то вроде лезгинки?
Желудок заурчал, напоминая о более важных потребностях, нежели дурацкие забавы, я махнула рукой, подзывая слугу и требовательно спросила, – какое меню тут предлагается на ужин?
К моему изумлению, парень живо принес тонкий (кажется, фанерный) прямоугольник, покрытый коричневой краской, вроде морилки. На этой "карте" был начертан список имеющихся кушаний (не очень большой) и напитков (ещё меньше). Повезло – я худо-бедно знаю общеютарский, а благодаря Оршаде – и пару здешних диалектов по-быстрому освоила. Так что с ассортиментом блюд более-менее разобралась, а какие названия не поняла, те просто не стала заказывать... Пока ждала еду, решила поинтересоваться содержимым таинственных закрытых сосудов – ну так и есть: в одном – темно-желтая густая масса с характерным запахом – мёд, в другом – кажется соль (пробовать пока не стала), а третья чаша меня э-э-э, в общем не порадовала. Судя по резкому и весьма специфическому духу – местный аналог гарума*! Ушшосс, неужели его готовят по той же технологии, что и в древнем Риме? Передернувшись, я поспешно закрыла крышку.
* (Гарум – По словам Марциала, нужно взять большой чан, на дно положить плотный слой измельчённых ароматических трав (тимьян, кориандр, укроп, фенхель, сельдерей, шалфей, мяту и душицу), затем слой цельной маленькой рыбёшки, после чего – слой крупной рыбы, порезанной на куски. Засыпать всё крупной солью примерно на два пальца. Операцию повторить по желанию сколько угодно раз. Закрыть сосуд деревянной или пробковой крышкой и оставить стоять на солнце два-три месяца, перемешивая 1 раз в сутки деревянной ложкой или прутом, начиная с седьмого дня, и так – в течение 20 дней. Наименование рыб не указано, предполагается, что под мелкой рыбой подразумевались бопсы, барабульки или анчоусы, а под крупной – макрель, скумбрия или тунец. Когда весь засол превращался в сплошную массу, в чан опускали большую корзину частого плетения, постепенно в нее набиралась густая жидкость – гарум).
Наконец, принесли ужин. От жадности, ни с того, ни с сего обуявшей меня, заказала аж два горячих, точнее три: смесь из морепродуктов – рыбное филе с креветками в сливочном соусе, фокри – тушеное мясо с овощами, а к ним – клецки из местной "картошки" в сметане. Вкуснота-а-а! Сама не заметила, как очистила все миски, запивая маульсом (горячей смесью молодого вина и сока с медом) и, блаженно вздохнув, откинулась на высокую спинку стула. Жаль – здесь не принято возлежать за столом! Ну тогда хоть ноги вытянуть, что ли!
Я погладила туго набитое брюшко. Прислушалась к нему с некоторой тревогой, ещё десерт охота заказать, только не уверена, влезет ли... Зал потихоньку заполнялся народом! Неподалеку от меня расположилась весьма колоритная компания – здоровенный мужик с гривой странно пестрых, словно мелированных, волос, пригляделась – среди черных прядей мелькают алые и коричневые, вот забавно, неужели в Ларзуше сильный пол красится? Возле дядьки устроились девушка и парень, похожие и на него, и друг на друга. Вывод напрашивался сам собой – наверняка, это отец с детьми. Ого, обязательно понаблюдаю за ними, ведь ничего ж не знаю о здешних людях, их обычаях и отношениях в семье.
Подали засахаренные фрукты, пирожные с орехами и мятный чай. Я лениво оглядывала толпу, откусывала тающее во рту сладкое тесто, перекатывая языком орешки, и чуть не пропустила момент, когда на сцене появилось трио – девушка с распущенными волосами, перевитыми яркими лентами, и юноши, чьи головы украшали цветочные венки. Алые и синие туники артистов были подпоясаны широкими шелковыми кушаками, отороченными золотой бахромой (может и не золотой, фиг его знает, но блестящей). Лица у всех троих были сильно, на мой взгляд, даже чересчур, набелены и нарумянены, брови и глаза подведены черной краской. Несмотря на сей кошмарный макияж, ребята выглядели симпатично, хотя сходство с куклами их конечно, несколько портило! А когда, настроив свои инструменты, весьма напоминающие арфу и флейту, они запели, то выяснилось, что и голоса у них очень даже!
"В том Лесу говорящие тигры
И алмазы на влажной листве,
И луны серебристые иглы
Ткут над озером призрачный свет.
Там деревья прозрачны и тонки,
В водопадах текут миражи,
И узорною бисерной пленкой
Паутина меж веток дрожит..."**
**О. Бармина
– Ух ты, прелесть какая, – донеслось от соседнего стола, – вот почему я так не умею? Ни стихов не могу написать, ни спеть так красиво! Папа, ну за что боги нас обделили!
– Вовсе нет, у нас тоже есть и поэты и музыканты, – пророкотал низкий мужской голос, – не придумывай, пожалуйста!
За-а-нятно, – я невольно насторожилась, – хм, "боги", и не боятся же люди в полисе, где уже выстроен Храм, упоминать о каких-то богах, кроме Двуединого, или они Его так называют? Все равно, Оршада мне объясняла, – по канону не положено. Верно, богатая и могущественная семья, раз ничего не опасаются!
– А давай, пригласим их к нам в гости, – не унималась девчонка, – ну что тебе, денег жалко?
Я повернула голову, дочка мелированного громилы с восторгом взирала на певунов.
– Да что ж ты, как маленькая, будто не знаешь, их хоть золотом осыпь...
Зазвучала мелодия следующей песни, отвлекая моё внимание от соседей...
Наблюдая за представлением, с невольной ностальгией вспомнила свой музыкальный театр. "Музыка фей", да-а-а, и название у нас было такое красивое! Почти год ведь там пела, какую радость испытывала, если номер удавался и на сцену летели цветы, а люди восторженно кричали и хлопали! Джар просто дурак, не понимает ничего в искусстве, только рожу кривит, мол, все актерки – шлюхи! Хотя, если честно... Но ведь девчонки не виноваты в том, что без "покровителей" не обойтись. То есть, конечно, можно, но очень сложно! Так уж принято на Тиоре: аристократки и купеческие дочки на подмостках не выступают. Как же, "моветон", потому и лицедейством на моей первой родине занимаются даровитые, но бедные, а ещё, увы, талант, видимо, редко сочетается с аналитическими способностями и глубоким умом... А вот с чародейским даром – частенько, правда, – очень маленьким. Я потихоньку пыталась у некоторых определить, жаль, но девчонки даже до уровня Магической школы не дотягивали. Правда, уж если дотягивали, то, как правило, становились известными звездочками, прославленными не только в Реотане. Жаль – таких были единицы, а остальные жили обычной человеческой жизнью, яркой, легкомысленной и коротенькой. Забавно, что выступая в "Музыке фей" и находясь с актрисами "бок о бок", я часто раздражалась, наблюдая за очередными эпатажными выходками коллег, морщила нос и старалась дистанцироваться от девиц, что вели себя особенно вызывающе. А сейчас, когда время прошло, о многом думаю по-другому, хотя, если честно, дружить ни с кем из "феек" не стала бы, не из снобизма, нет, просто неинтересно... Увы, мозги у большинства девчонок, и в самом деле, немногим отличались от куриных! Однако, теперь я им сочувствовала. Хочется девкам погулять, пока молодые, побеситься! Много ли времени-то дано для беззаботного веселья? Чуть к тридцатнику дело подходит, вот они, тут как тут – морщинки на вчера ещё гладкой мордашке, обвисшие щеки и прочие возрастные прелести, быстро подступающие к обычному человеку. Короче, жалко мне их, осуждать-то легко, особенно, если у тебя земли, рузы, залежи миртезия и огроменная Сила! Посмотрела бы, что мой благоверный делал бы без всего этого!
– А ты бы что делала без магического дара? – шепнул внутренний голос.
"Да ничего, не умерла бы, вот только жить в таком разе предпочла бы на Земле, универ бы окончила, работу нашла"...
И так мне грустно вдруг стало от этих мыслей, нет-нет, даже думать не желаю о таком кошмаре! Не хочу без Силы, обязательно её верну!
*************
Представление длилось, один из юношей спустился в зал и, продолжая перебирать струны, прохаживался между столиками, без зазрения совести строя глазки присутствующим дамам, или... мужчинам? Э-м-м-м, наверное, чего-то недопонимаю?
Второй из музыкантов, оставшись на сцене, залихватски свистнул, прижал дудку к губам и полилась веселая мелодия, вплетаясь в мелодичное, чуть грустное журчание "арфы". Девушка вышла вперед, тряхнула головой, распуская волосы и освобождая их от лент, и начала танцевать. До чего же мягкие, кошачьи движения у этой плясуньи, прямо загляденье!
Она то кружилась по небольшому пространству помоста, то вставала на цыпочки и вращалась юлой, то извивалась и трясла плечами и бедрами. Блики пламени от очага играли на темных кудрях и в складках её платья. Неосознанно покачиваясь на стуле в унисон музыке, я кусала губы, поводила плечами, постукивала концами туфелек по полу, а-а-ах, как же хотелось станцевать самой! Понимаю – неосуществимо, носатая уродина в унылой одежде вызовет лишь смех у присутствующих, но может... Сжав кулаки, мысленно приструнила себя: "ну ты мать, совсем ошизела, ешь тихонько свои пирожные и не высовывайся!"
Вот танец закончился, артистка остановилась, легко коснулась рукой груди, это было и благодарностью за внимание, и данью учтивости, и ушла под музыку прочь, скрывшись за неприметной дверью в стене. В зале захлопали восторженно, заворковали, раздались одобрительные вскрики мужчин.
Да-а, здорово, жаль только – вечер заканчивается, придется идти наверх, а так неохота, и Кейсара до сих пор нет, неужели нарвался на неприятности? Червячок беспокойства все сильнее шевелился в душе, но я не давала ему перерасти в панику. Увидев, что артисты собираются продолжить выступление, с облегчением вздохнула. Не хочу сидеть в комнате, мучаясь неизвестностью, здесь, среди людей, легче отвлечься.
Парень, игравший на струнном инструменте, продолжая расхаживать среди гостей Далилы, затянул песню о разлуке с милой, глубокий приятный голос брал за душу. Девчушка за соседним столиком, так желавшая пригласить музыкантов в неведомые "гости", подперла кулачком щеку, хлюпнула носом. Я ухмыльнулась, – тоже жертва несчастной любви? Или просто гормонального взрыва?
Уж ей-то чего переживать, очень даже симпатичная! Здоровая, правда, плечи как бы не шире чем у брата, и руки ого-го! Пальцы красивой формы, но ладонь широкая, сильная, ну да ничего, полно любителей крепких дивчин, вон какое лицо миловидное и глаза!
Между прочим, и у самой тоже с чего-то вдруг слезы повисли на ресницах, и сердце застучало часто-часто, и почудилось – сильные руки сжимают меня так крепко в объятиях, и что-то нежно шепчут губы, и прямо в душу глядят бездонные омуты зеленых глаз...
Э-э-э, чего-о-о, что за кошмар?! Куда меня понесло, – я вонзила ногти в ладонь, отгоняя наваждение. Этот "омут" только и мечтает меня притопить в своем проклятом Лэйхоре, нужно думать о том, как вернуться домой без его помощи, а если дракон уже здесь, так постараться любым путем избежать встречи, что-то мне подсказывает – ничем хорошим для меня свидание с муженьком не кончится!
Один из лицедеев остановился рядом, улыбнулся всхлипывающей дивчине и, опустившись на колено, заиграл новую чарующую мелодию. Что-то она мне напомнила, ой, неужели, да вот же... (сиди, дура, нет, я ж чуть-чуть). Руки, не слушаясь хозяйку, протянулись и забрали арфу у остолбеневшего певуна. Она сама хотела ко мне, как удобно легла на колени, и струны у неё чудные такие, прямо серебряные!
Я вздохнула и, чувствуя, что проваливаюсь в знакомый дурманящий транс, погладила деку...
ссылка
Что было дальше? Не помню, очнулась от абсолютной тишины в зале, растерянно обвела глазами присутствующих и вздрогнула, осознав, что натворила... Хлопки и восхищенные крики разорвали безмолвие! Эх, ладно, раз уж всё равно погорела, исполню ещё чего-нибудь! И сыграла, ну и спела, само собой, семейка здоровяков за соседним столом аж млела (доставляя новоявленной певице несказанное удовольствие, пожалуй, не меньшее, чем она им). Всё шло замечательно и вечер бы закончился, без сомнения, чудесно, да разве судьба – судьбинушка позволит обойтись без ложки дегтя! Когда я довольная и раскрасневшаяся, с самым скромным видом принимала заслуженные дифирамбы, какие-то подвыпившие идиоты (увешанные золотом и драгоценностями), приблизившись чуть ли не вплотную, стали настырно зазывать меня в свою компанию, дабы владелица столь чудного голоса усладила их слух в отдельном "кабинете".
– Ты девка, не думай, слышь, мы те заплатим, не обидим, ну... правда, насчет того-этого, сама понимаешь, рожей-то не вышла, да и кости твои нам, честное слово, ни к чему! Для дела-то шлюх возьмем, но и тебе хорошо отвалим. Не боись, мы народ не жадный! Не-е, если сильно хошь, можем, конечно, и тебя оприходовать, – один из мужиков гнусно захихикал, – ещё пару бутылочек высосем, и даже твой шнобель красявым покажется.
– Пошел во-он, – я подскочила, от бешенства утратив всякую осторожность, кулаком приложила двуногого скота по челюсти, привычно вкладывая Силу в удар и... ничего не почувствовала! Дара-то не было, а без него какой у меня удар, пшик один!
– Ах-х ты, тварь, – он схватил меня за лицо, толкнув назад так, что я махом очутилась на полу, и занес ногу в сандалии. Вот черт, придется вспомнить навыки, полученные у Неттига Рона (помощник архимага)! В другое время испугалась бы и повыла от столь жуткого оскорбления, но здесь не тот случай, пока буду бояться и реветь, так отпинают, что мама не горюй! Задвинув поглубже желание взрыднуть, откатилась под стол (блин, до чего платье неудобное) и, схватив за ножку табурет, встретила эту сволочь ударом по голени! Что-то хрустнуло, то ли дерево, то ли кость мерзавца, надеюсь, второе! Прекрасно понимая, что с толпой озверевших мужиков слабой деве (с блокированным Даром) не справиться, я сильно надеялась на местных вышибал, коих заприметила ещё входя в зал, и помощь благодарных зрителей! Однако, к моему изумлению, всех доброхотов, желающих заступиться за меня, несчастную, опередила романтичная дивчина, мечтающая о певческом даровании.
