Текст книги "Беги, беги, пока я не вижу! (СИ)"
Автор книги: Светлана Кармальская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)
Не думая больше об осторожности, она легла на землю и, словно уж, заскользила по сухим хвойным иголкам, густым ковром усыпавшим землю между деревьями. Они слегка потрескивали под тяжестью человеческого тела, но слава богам – двое, занятые поцелуями, не обращали внимание на звуки окружающего мира. Огибая парочку по большой дуге, актриса потратила много времени, зато нашла отличную позицию – небольшой холм заброшенного муравейника. Видимость с его вершины была замечательной.
Увы, чужаки по-прежнему находились у корней разлапистой ели, где черной лужей растеклась тень, и разглядеть безобразия, творимые ненормальной парочкой, было совершенно невозможно.
Изнывая от любопытства, Сиана изо всех сил напрягала зрение, но проку-то! Она беззвучно выругалась с досады и вдруг, о радость, Двуединый услышал её молитвы!
– Все давно спят, не бойся! Иди на свет, детка, а то совсем не вижу тебя! – с этими словами полуобнаженный риав выбрался из-под ветвей и за руку вытянул смеющуюся жену. Поднявшись на ноги, закружил её вокруг себя, остановился и чуть отстранил, пристально разглядывая.
Сиана едва сдержала вопль! Вместо носатой костистой уродины в объятиях чужеземца улыбалась, откинувшись назад, молоденькая девушка – тоненькая и нежная, напоминающая эльфийку, как рисовали их на старинных гравюрах... Сияющий ореол светлых волос окутывал её голову и плечи. Пушистые завитки взвихрились от кружения, Яна откинула их в сторону, открывая точеное личико лунного цвета, на котором темнели большие блестящие глаза. Стройная фигурка северянки казалась изваянной из белого мрамора.
– О Двуединый, – актриса зажмурилась и потрясла головой, – я сплю и мне всё это снится?
Она что было сил ущипнула себя за руку, но видение никуда не исчезло.
– Джар всё, хватит, мы так шумим – всех в лагере перебудим, не дай бог, кто проснется и решит сюда наведаться!
Сиана едва сдержала истерический смех:"в точку, только ты опоздала, девочка, со своими опасениями, я уже на месте... Вот значит, какова без личины жена риава! Хи-хи, недаром бедняга назвал твою маску проклятой. Да уж, вот же страдалец! А Вардия-то, ой не могу, дурочка, теперь ясно – тут ей ничего не светит!"
В следующий миг ей стало не до смеха. Казалось, ещё больше удивить женщину было невозможно, однако, сюрпризы сегодняшней ночи вовсе не закончились.
Выскользнув из рук мужа, северянка развела руки, словно крылья, прогнулась в спине, чуть отклонившись назад, и подняла глаза к небу, – как же хорошо! Никого нет и такая тишина вокруг, только звезды и месяц, кажется – ещё чуть-чуть и сможешь взлететь! Ах, если бы удалось снять чертову удавку. До чего тяжело чувствовать себя калекой!
– Взлететь, – эхом откликнулся риав, и Сиану поразила необычайная тоска, прозвучавшая в его голосе. Но сильнее всего ошеломили актрису не речи чужеземцев, а кое-какие детали картины, открывшейся её взору.
Мощную, точно колонна, шею парня, обвивал широкий ошейник, очень похожий на рабский, но актриса прекрасно знала – это украшение, пожалуй, будет пострашнее, для магов точно – намного хуже и страшнее! Прошло несколько томительно долгих минут – женщина беззвучно открывала и закрывала рот, борясь с неодолимым желанием то ли охнуть, то ли взвизгнуть, в общем издать хоть какой-то звук. До неё постепенно доходило истинное значение подслушанного разговора.
– Так вот что они делали с инструментами, а я-то дура! Пытались снять с себя хасс! О боги, мой колдун рассказывал, как храмовники блокируют Дар, но чтобы одели не только ошейник, а ещё и толстенные браслеты, – Сиана присмотрелась и беззвучно ахнула, – и ладно бы на руках, у парня даже ноги в оковах! Это ж какая Сила у него должна быть, если беднягу так обрядили!
Она перевела взгляд на девушку: жемчужно светящаяся в сумраке кожа, маленькая округлая грудь и чуть выше – широкая серая полоса, лежащая на ключицах.
– Ох, то-то девчонка всё в бисерном ожерелье ходит, и Джар тоже, а наручи кожаные, ведь, кажись, не снимал ни разу! Это в такую-то жару. Повезло им, что Вардия странностей не приметила, она у нас ушлая сучка! Несчастные! Куда ж они пробираются? Да и кто сможет помочь... Хотя, слышала – на восточном побережье есть города, где живут свободные маги, и власть Ордена там совсем слабая. Господи, как рассказать-то охота! Дак ведь, если тихушница узнает, то по приезде в город точно в Обитель побежит, наперегонки с Рамитом. Оно может и вышло бы уговорить, чтоб молчала, – Сиана задумалась, – пожалуй, нет! Как поймет, что парень ей не достанется – жалеть не станет!
Актриса прикусила губу, – но я ж лопну... Вот дела, как же быть? Ай, поделюсь-ка я с Клэвором, он мужик правский и не подлец, и к Храму у него не шибко душа лежит, может и присоветует ребяткам что дельное. Но вообще опасно с беглыми ехать дальше-то. Нет, выдать не выдам, уж такой грех на душу не возьму, а и в тюрьме гнить из-за них тоже неохота. Ох, голова кругом идет, не-не, и сомневаться нечего – директору всё как есть скажу, пусть сам решает!
Успокоив себя этими размышлениями, Сиана медленно двинулась в обратный путь: где ползком, а где на четвереньках, благо чужаки вновь скрылись под еловым шатром и, судя по звукам, доносившимся оттуда, занялись очень приятными вещами.
******
Тпр-ру, – Бак натянул вожжи, повернулся назад и, сунув голову в прорезь между занавесками, позвал, – дамы, просыпайтесь, – мы на вершине Курнашиха.
– Что это? – сонно пробормотала Яна, поднимая голову с тюка, служившего ей подушкой.
– Последняя гора, точнее холм перед поворотом дороги, потом окончательно спускаемся на равнину, – отозвалась Сиана, садясь и протирая глаза, – надо выйти поглядеть, уж больно отсюда вид чудный, говорят, у кого острое зрение – даже море видно! К вечеру будем в Омши.
Не заставляя себя уговаривать, Яна выпрыгнула из фургона, кинула взгляд на парочку, стоявшую почти на краю уступа, и усмехнулась.
Вардия, часто дыша и вздрагивая, вцепилась в руку Джара, – ой, мне страшно...
– Но здесь не слишком крутой склон, – риав недоуменно поднял брови, – и весь порос травой да можжевельником, даже если вниз навернешься, кустарник тебя остановит, ну разве что оцарапаешься.
– Не в этом дело, я просто боюсь высоты!
– Так давай отойдем.
– Нет, – девушка досадливо поморщилась: "нет, чтобы приобнять, как-то ободрить, вот же...пень!" Вслух она произнесла с восторженным придыханием, – здесь так красиво, где еще можно увидеть сразу полмира!
Джар пожал плечами, – да неплохо, – оглянулся и, увидев жену в компании Бака и Сианы, махнул рукой, подзывая их. Постепенно подтянулись и все остальные.
– Равнина и правда видна до самого моря? – спросила ещё раз Яна.
Клэвор кивнул, – да! Однако горизонт почти всегда затуманен, так что вряд ли ты различишь воду, разве только эту, – он указал на поток, бурливший под холмом, – полюбуйся пока на Омшу, город назвали по речке, на которой он стоит, а дорога идет вдоль русла, никуда не сворачивая. Через несколько часов прибудем на место. Да вот же приглядись, отсюда уж можно различить башни.
– А на востоке не так, – задумчиво протянула крашеная блондинка, – там Шарсины, они подходят к побережью совсем близко.
– Долго пробудем в Омши? – Джар задал вопрос вроде бы небрежно, а у самого взгляд напряженный...
– Пару дней, – отозвался директор, потом двинем на юго-восток, к Ларзушу.
Сиана прикусила губу, вспомнив разговор, состоявшийся накануне. До утра не смогла дотерпеть, разбудила хозяина бродячего театрика глухой ночью. Клэвор, бедняга, до того не хотел просыпаться, уж всяко отпихивал её, но блондинка оказалась настойчива.
Зато какое блаженство актриса испытала, любуясь ошарашенным лицом и отвисшей челюстью начальства. Планы её, впрочем, господин Алейби не одобрил.
– Никаких советов давать не буду, – директор энергично замотал головой, – ты глянь на парня-то, а ну как решит – мы опасны, раз тайну его раскрыли, он же нас всех тут и прикопает! Видела, как он с охраной купца дрался? Вот то-то!
Сиана задумалась: эта мысль, признаться, не приходила ей в голову, – если б риав хотел убить да ограбить, так уж давно бы сделал, – нерешительно проговорила она, – из наших бы с ним никто не справился. А что? Всех мигом бы упокоил, в ущелье тела покидал, да и забрал коней.
Клэвор поскреб шевелюру, – так я ж не говорю, что он душегуб какой, но только знаешь, даже неплохой человек, если решит, что в ловушку попал – такое может вытворить, не дай бог! Нет, Сиана, и не проси. Да притом – ну что я могу посоветовать?
– Хотя бы сказать, мол, в Ларзуше и Далрутии живут чародеи, которые того, не под Орденом, а свободные...
– Вот сама и говори. И да, ты права, избавиться бы нам от них!
– И скажу, – Сиана нахмурилась, – боюсь, но все равно жалко мне их, вот куда они?
– Я ж не зверь какой, – пробормотал Алейби, – заплачу побольше, у северян деньги-то есть, добавят и живность себе купят. Всё быстрее, чем с нашим обозом-то! А девка у этого Джара тощая, так что ничего, вдвоем на одной лошади ускачут.
ГЛАВА 48
Хорошо укатанная грунтовая дорога пролегала вдоль правого береги Омши, повторяя её плавные изгибы. Сухой воздух бил в лицо, принося ароматы полевых цветов, смешанные с полынной горечью. Гнулись по ветру серебристые метелки ковыля, шуршали, струились, точно волны.
Маленький обоз бродячего театра подходил к городу, уже четко различались зубцы крепостной стены и ворота в ней, когда из-за дальнего балка послышались крики – хэй, и земля задрожала от конского топота. Обернувшись и прижав ладонь козырьком ко лбу, Клэвор вгляделся в оставленную позади равнину и побледнел, увидев штандарты Храма. Небольшой конный отряд, вздымая пыль, несся по направлению к Омши. В середине его катилась богато украшенная высокая повозка, запряженная четверкой великолепных лошадей. Не останавливаясь, храмовники проскакали мимо и вскоре трубный звук рога возгласил требование открыть обе створки врат, дабы иерарх Ордена мог беспрепятственно попасть внутрь.
Директор сглотнул слюну, испуганно покосился в сторону новых членов труппы и вздрогнул, натолкнувшись на встречный взгляд пронзительно зеленых глаз. Натянуто улыбнувшись Джару, мужчина поспешно отвернулся.
– Ох, уж не по их ли душу, – Сиана дернула его за рукав, – а? Как думаешь?
– Никак я не думаю, – огрызнулся Клэвор, – и тише, ради всех богов, вон риав-то в нашу сторону так и зыркает. Ох, если догадается, что нам их тайна-то известна, боюсь – не сносить ни тебе, ни мне – головы!
На небольшом пятачке сразу за городскими воротами царило оживление. Кучка богато одетых граждан – по всему видать, торговцев да знати, переговаривалась о чём-то с начальником стражи. Едва колеса фургона и следовавшей за ним телеги прогрохотали по каменному настилу под въездной аркой, толстая металлическая решетка, отгораживающая внешние ворота от вторых, внутренних, с лязгом опустилась.
Клэвор спрыгнул с переднего сиденья повозки, подошел к воинам и, заплатив въездную пошлину, поинтересовался, – что случилось? Почему закрыли так рано? Ещё светлым светло. Или новости плохие? Видели мы орденских недалеко от города, так мчали, словно сами демоны Агро за ними летели!
– Кажись, от самого Морленда гонют, – стражник пожал плечами, – ниче толком не сказали... Велено всем прихожанам через час в Храме собраться.
– Я в Храм, разузнаю, чего там у них стряслось, – распорядился директор, – а ты Бак, веди всех в нашу гостиницу.
– Я тоже, – встрепенулась Вардия, оглянувшись на Джара, и добавила, явно адресуясь к нему, – в Омши святилище Двуединого небольшое, но очень красивое.
Риав пожал плечами, – я не ориентируюсь в городе, боюсь – не найду потом остальных...
– Не беспокойся, мы всегда останавливаемся в Белом Гусе, – щебетала молоденькая комедиантка, – хозяин делает постоянным гостям хорошую скидку, и комнаты на этом постоялом дворе чистые. Уж мне-то Омши неплохо знаком, не заблужусь.
– Сходи с ней, – неожиданно вмешалась Яна, – нужно...
Актриса растерянно захлопала ресницами, вот уж помощи со стороны соперницы она вовсе не ждала, однако странная ухмылка северянки (всегда бесившая Вардию), не прояснила ничего, лишь окончательно сбила с толку русоволосую деву.
– Зачем туда идти? – вполголоса спросил дракон, подходя к супруге.
– Разведать обстановку, неужели тебе неинтересно, что могло случиться эдакого у мораннитов?
– Нет, – решительно отказался Джар и, склонившись к уху жены, тихонько прошептал, – к нам они не имеют никакого отношения, а тебя одну боюсь оставлять, уже много дней прошло, – он запнулся и через силу выдавил, – возможно, проклятые хассины уже на хвосте.
Раздосадованная его отказом, Вардия плотно сжала губы, отчего её хорошенькое личико сразу приобрело неприятно-брюзгливое выражение, и поспешила вслед за господином Алейби.
– Разузнайте всё как следует, – крикнул им вдогонку Рамит, – а мы пока закажем ужин, устроимся, переведем дух, – на последней фразе он зевнул и буркнул себе под нос, – вот делать нечего, с дороги вместо отдыха тащиться куда-то.
Разобрав вещи, труппа почти в полном составе спустилась в чистый зал трактира (предназначенный для публики поприличнее). Дожидаясь заказанного ужина и возвращения начальства, попивали подогретое вино и пиво, закусывали солеными сухариками да орешками. Болтали, обсуждая предстоящую работу.
Сиана старалась не глядеть в сторону чужаков. Но глаза не слушались, так и норовили остановиться на их лицах. При мысли о том, что риавы могут догадаться, блондинка всякий раз вздрагивала, отводила взгляд, чувствуя, как загораются щеки, "да что ж я за дура, вот ведь не хочу смотреть, а таращусь!"
В просторной столовой Белого Гуся вечером стало довольно шумно: то и дело хлопали двери, впуская припозднившихся горожан, желающих закусить в трактире, из номеров спускались проголодавшиеся постояльцы, слуги сновали по залу, подавая кушанья и унося подносы с опустевшими тарелками. В общем гвалте и сутолоке актеры пропустили возвращение Клэвора и Вардии.
Яна не зря выбрала место за столом у стены, где стояла широкая лавка, застланная тканым ковриком. Хитрая девчонка устроилась с максимальным удобством: откинув голову на плечо мужа и полулежа в его объятиях, даже глаза прикрыла. Есть она почти не хотела – то ли от усталости, то ли от беспокойства, лишь прихлебывала фруктовый взвар с медом.
– А вот и мы! Двигайся, Рамит! Ишь, расселся, ну что – надеюсь, ещё не всё слопали? Ох, что мы вам сейчас расскажем, – звонкий голосок Вардии нарушил сонное оцепенение, охватившее лицедеев, утомленных долгим дневным переходом.
Директор, не говоря ни слова, тяжело опустился на массивный табурет: ну-у дела, – протянул он, после чего, сдув пену, жадно присосался к огромной кружке с пивом, услужливо протянутой ему Сианой.
Все молча ждали. Опустошив сосуд, господин Алейби внимательно оглядел подчиненных, – чего сидим, заказали ужин-то, или решили с голоду помереть?
– Сейчас принесут, – ответил Бак за всех, – говорите, не томите, что произошло? Неужто конец света?
– Какое там, – отмахнулся Клэвор, – оно может и конец, да только не света, а Орденского владычества.
– Что-о-?
Актёры притихли.
– А вот и то! Жрец-то, который в Омши примчался, ясно дело о гибели всего сущего вопил. Но...
– Да что случилось-то? – воскликнула нетерпеливая блондинка, – вот же манера у тебя, тянуть кота за хвост!
– Жрец принёс поразительную весть – неведомо откуда в Морленде появились жуткие огромные демоны, уж верно из самой преисподней! И что вы думаете, чудовища полностью погубили БИЗАРН! (сокращение от первых букв имен шестерых учеников Провидца, составляющих правящую главу Ордена)
– Всю верхушку? – ахнула Сиана.
– Да-да, весь священный гексакль.
– Но как это возможно?! – Актеры потрясенно и недоверчиво взирали на своего директора.
В этот захватывающий момент слуги принесли два огромных подноса, заставленных блюдами с разнообразной снедью. Ненадолго все отвлеклись, разбирая тарелки и накладывая себе выбранное кушанье.
Подтянув поближе огромную миску мясного салата, но так и не проглотив ни куска, блондинка положила на скатерть двузубую оловянную вилку, – но как же, как всё случилось?
– Не знаю, – торопливо жуя утиную грудку, Клэвор потряс головой, – подробности в проповеди не упоминались, но все Лучи и высшие иерархи, и даже простые монахи-воины превращены в безвольные существа, а власть захватили вышедшие из подполья свободные маги!
Дружное "ах" послышалось со стороны слушателей, кто-то спросил, – а как с храмовыми рабынями? С теми девушками, которых Орден забирал себе в услужение?
Директор воздел глаза к потолку и скорчил странную гримасу, по которой нельзя было понять: то ли он злорадствует, то ли шокирован ужасными вестями и сожалеет о случившемся.
– Те колдуньи, что содержались в морлендских храмах, получив свободу, словно сошли с ума!
– И что же они сделали? – спросила Яна. Тон её был спокоен, но глаза лихорадочно блестели.
– Они проявили большую жестокость, чем маги из числа мужчин, – дрожащим голоском, исполненным возмущения, ответила Вардия.
– Да, да, – подтвердил господин Алейби, – девушки зверски убили всех высших сановников и монахов, так что и главная Цитадель, и все другие прекратили существование.
– А каким образом этому деятелю удалось остаться в живых?
– Жрецу-то? Он был в то время в отъезде, инспектировал небольшие городишки и села, где не имелось Храмовых построек, а лишь святилища. И вот, возвращаясь в столицу, услышал страшные вести. Вначале священник не поверил, послал одного из монахов разведать и, получив доказательства, что ужасные события – чистая правда, поспешил сюда.
Закончив рассказ, Клэвор налил себе вина и, отпив несколько глотков, вздохнул, – даже не знаю, нужно ли нам оставаться в Омши?
Все подавленно молчали.
– Почему же не нужно, – рассудительный голос Бака нарушил тишину, ненадолго воцарившуюся за столом, – хозяин-то "Гуся" приезду театра уж так обрадовался, живо захлопотал: слуг отрядил – афиши повесили. Фуражный сарай мигом освободили от хомутов да всякого хлама, девки пол подметали, я заглянул – чистоту навели, любо-дорого смотреть! Нам и делать ничего не пришлось. Плотники внутри помост сколотили, а уж скамей понатащили да табуретов! Трактирщик надеется – полгорода здесь соберется.
– Конечно, – Рамит снисходительно улыбнулся, – ему-то выгода прямая. Клиентов привлечём, ко всему – местные парни, небось, за красотками нашими всегда рады приударить, – он кивнул на Сиану и потупившуюся Вардию. – В прошлом году вон какие обеды закатывали!
– Положим, ты тоже угощался, да и остальные не отказывались, – хмыкнула пышка.
– А я что, разве ж осуждаю!?
– Да замолчите, – махнул на них Бак, – в общем, пока вас ждали, народ подходил, спрашивали про завтрашнее представление. Думаю, выручка неплохая будет!
Клэвор огорченно прицокнул языком, – выручка-то – оно, конечно, хорошо, да только уж больно тревожно в Омши нынче. Жрец ведь в конце проповеди призвал всех истинно верующих стать на защиту святого учения. Мы из собора когда выходили, то видели: монастырь свои ворота закрыл и на стенах часовых выставили. А обратно шли, я подметил – на улицах вооруженные отряды появились, люди в группы сбиваются, шумят, спорят! Почти дерутся... А кое где успели и подраться. Одни вроде рады падению Морленда, другие, напротив, истово вопят, – кровью отстоим нашу веру! Короче, заварушка может начаться – о-ёй!
Посовещавшись, рассудили – пожалуй, можно дать два представления: дневное и вечернее, а после, переночевав, покинуть неспокойное поселение.
На следующее утро перед началом спектакля, Клэвор подойдя к Сиане, тихонько сказал, – не буду я риавам денег предлагать, ну-у, чтоб покинули нас поскорее! И ты тоже ничего не намекай, слышишь! Смысла нет, сама видишь, как дело-то обернулось!
Не споря, блондинка согласно кивнула и добавила, – к тому же с ним, с Джаром-то в дороге-то много безопаснее!
– Правильно понимаешь обстановку, – вздохнул директор, – оно ведь всегда так, чуть чего приключается в рассуждении упадка власти, то лихие люди, словно из под земли появляются. Боюсь, в здешних местах разброд начнется, может и успеем спокойно до Ларзуша дойти, а может и нет! Слухи быстро разносятся... Что ж, пошли начинать, вон люди потихоньку собираются.
Утреннее, а точнее, полуденное представление, вопреки ожиданиям, собрало немного зрителей, верно – горожане предпочитали отсиживаться по домам, не зная толком, как реагировать на ужасающие новости. Отыграв сцену, где прекрасная дочь архонта, стоя на балконе, навек прощается со своим возлюбленным, Вардия, придерживая юбку, грациозно спустилась со стремянки, приставленной с внутренней стороны помоста к длинному холсту. Декорация, свисающая с потолка, изображала нарисованную яркими красками стену дома с балкончиком на ней. Прорезанное окно позволяло артистам выглядывать наружу, что неизменно приводило в восторг простодушную толпу.
Пьеса подходила к концу, затем почтенную публику ожидали фокусы Тифеха, зажигательные куплеты Сианы и выступление Джара: то самое, что он демонстрировал днем ранее в горном селении.
Слегка раскрасневшись и сдувая упавший на щеку локон, русоволосая дева с ласковой улыбкой обратилась к Яне, сидевшей на низенькой скамейке за кулисами:
– Скажи, ты верно, тоже хотела бы участвовать в представлении?
Северянка пожала плечами, – боюсь, народ не оценит мою сказочную красу!
Вардия в который раз поразилась столь равнодушному отношению к собственной наружности, видать – эта чужачка ненормальная.
Стоявший рядом с девушками риав покосился на жену и криво ухмыльнулся, однако не произнес ни слова.
Ресницы Вардии, подметившей скептическое выражение на лице красавца, затрепетали. Она поняла, что надо сделать, всего-то: показать ничтожество и злобную зависть, несомненно таящуюся в сердце его неприглядной супруги.
– Есть выход, – жестом фокусника актриса извлекла из овальной картонной коробки очаровательную маску, – можно было бы одеть её! Многие так делают, особенно, когда красота с годами уходит, ах, ведь женщина – словно цветок, лишь распустился и вот – уже увядает, как жаль! – Она покосилась на Сиану (не получить бы тумака, товарка бывала скорой на расправу) и, убедившись, что блондинка занята, продолжила, – жизнь наша недолговечна и боги бывают несправедливы к некоторым... В конце концов, ведь твой супруг тоже выступает в маске! Если имеешь голос, ну и слух, конечно, могла бы исполнить какую-нибудь чувствительную элегию, наподобие той, которую я спела только что!
Уверенная в том, что после подобного предложения риавитянка набросится на неё с руганью (а может, если повезет, и с кулаками), Вардия приготовилась уже с плачем искать защиты, вот только не могла придумать у кого: то ли у добродушного Бака, то ли у Джара, который вынужден будет разнимать их – ну не позволит же он злыдне, пусть даже та по недоразумению зовется его женой, избить ни в чем не повинное существо, желающее исключительно добра!
Однако, к изумлению актрисы, соперница, постояв несколько секунд в нерешительности, протянула руку, – действительно, прелесть! И рожу мою прикроет, хоть на время сделает приятнее, – Яна внезапно расхохоталась, – ну-ка, тогда уж и цитру давай сюда, – гибкие пальцы чужачки странно привычными движениями пробежали по струнам, – а почему нет? – задумчиво произнесла она, глядя перед собой.
– Яна-а! – предостерегающе воскликнул муж, – что ты ещё придумала?
– Не учите меня жить, – парировала та, – ничего не случится, если я спою пару песен! На худой конец, скажу – то прекрасная дева выступала под маской! – северянка кивнула в сторону молоденькой актрисы, столбом застывшей на месте и даже слегка приоткрывшей рот от удивления.
– Что-о? – Вардия аж заикаться начала от возмущения, – ты хочешь опозорить меня своим убогим выступлением?
– Не дрожи, ещё благодарить будешь! Кстати, дева, – Яна прищурилась, – а сколько лет тебе? Слу-ушай, так душевно других жалеешь, которые стары или некрасивы – прям слезы на глазах наворачиваются! А самой-то случаем сочувствовать не надо?
Вардия вспыхнула, но быстро взяв себя в руки, произнесла с деланным смущением, – я тоже не так уж и юна, мне недавно уже исполнилось целых восемнадцать!
– А-а-а, и правда, маленькая совсем... Я тебя по человеческим годам на десять лет старше.
Сиана, до этого момента всецело поглощенная украшением своей особы для заключительного сольного номера, отвернулась от зеркала и внимательно уставилась на северянку.
"Вот так та-ак", – пронеслось в её голове, – "оказывается, она почти моя ровесница, а на вид совсем девчонкой ночью гляделась... И как странно сказано – по человеческим годам, словно Яна не человек. Хотя, о чем это я, она ведь и впрямь не совсем человек, у магов все по-другому, и стареют чародеи гораздо медленнее, и вообще..."
Блондинка бросила хмурый взор на своё отражение: "м-мда, уже морщинки у глаз, и лицо какое-то обветренное да огрубевшее и подбородок, батюшки, обвис, что ли?"
Яна, между тем, не заметив повышенного внимания со стороны второй комедиантки, участливо покачала головой, – значит у тебя все впереди, но не расстраивайся, с годами приходит опыт и даже мудрость! Так что – есть надежда, когда-нибудь ты всё же поумнеешь.
Вардия широко распахнула глаза, не зная как реагировать на сомнительную, в сущности, фразу, но Яна уже повернулась к её старшей коллеге: Сиана, не найдется у тебя парика? А то сама видишь, мои жиденькие лохмы не очень подходят к такому милому личику!
Актриса молча слезла с сундука, на котором сидела, с усилием подняла тяжелую крышку, – поищи тут!
От абсурдности происходящего она на какое-то время потеряла дар речи, "о боги, вот уж надо эдакое учудить: пригожее личико страшной образиной закрыть, а поверх опять красивую маску. Этих магов сами демоны не поймут!"
– Ого, шикарный брюн, ха-ха, а это что? Джар, только глянь!
– Не нравится? – Сиана погладила ярко-голубые локоны.
– Почему? Класс! Буду Мальвиной! Всё, иди давай, там Тифех уже закончил со своими ленточками да платками! Чур, я после тебя!
– Погоди, – встревожилась блондинка, – а ты петь-то умеешь?
Северянка ухмыльнулась, – боишься, опозорю театр? Ништяк! Ты в ясные очи её не гляди, пусть речи Мальвины невинны..., – неожиданно дико заголосила она.
Из зала послышались смешки. Это дурацкое словечко – ништяк, наглая самоуверенность уродины и гогот зрителей окончательно вывели из себя Вардию.
– Не смей заниматься самоуправством, – взвизгнула девушка, – сперва спроси разрешения у господина Алейби, он всё ж таки хозяин нашего театра!
Как назло, Клэвор куда-то запропастился и пока юная поборница правил бегала по двору в поисках директора, северянка появилась таки на сцене.
Увидев её в голубом парике и со своей любимой цитрой в руках Вардия обмерла: "о боги, и ведь укажет потом на меня! Может крикнуть, обратить на себя внимание – чтобы все видели: я здесь! Ах, в толпе пожалуй, и не услышат, разве что начнут вставать, оглядываться, а тогда загородят совсем – вон какие толстухи припёрлись. Лучше подняться на помост и сорвать с неё эту маску!"
Задыхаясь от злости и почти плача, девушка стала торопливо пробираться вдоль стены сарая к возвышению, заднюю стену которого уже завесили другой декорацией – искусно намалеванным пейзажем. Этот холст вполне годился для романтических песен, обычно исполняемых кем-нибудь из труппы на его фоне. И точно назло – возле самого помоста всё пространство оказалось заставлено стульями и скамьями, на которых восседали тучные матроны, за время коротенького перерыва перебравшиеся сюда из задних полупустых рядов. Пробиться сквозь этот заслон было практически невозможно, хотя до цели оставалось – чуть-чуть.
Между тем чужачка подозвала мужа и что-то шепнула ему. Джар, согласно кивнув, взял в руки адуф и слегка встряхнул его – два небольших квадратных барабана из кожи, соединенные вместе деревянной перегородкой, издали глухой протяжный звук, а прикрепленные к ним колокольчики весело зазвенели.
Разумеется, подыграю, – вздохнул парень, – ты вначале обозначь мелодию, когда пойму, то начну отбивать такт.
Яна опустилась на коврик, предусмотрительно расстеленный Тифехом, пристроила инструмент на коленях и тронула струны. Зазвучали первые аккорды и... сильный голос поразительно красивого тембра взлетел над притихшей толпой, заполнив небольшое помещение, эхом отразился от стен. Смысл чужой речи ускользал от слушателей, но пела северянка так, что хотелось вскочить на ноги и пуститься в пляс, подчиняясь лихому мотиву! Перезвон бубенцов и низкие протяжные звуки вступивших вслед за цитрой ударных поддерживали чеканный, отрывистый ритм. Не успели люди опомниться, как новая мелодия захватила их, ведя за собой – пронзительно грустная, тягучая, колдовская... И вновь – фразы нельзя понять, но зачем слова, когда всё рассказывает сама музыка, вызывая нечаянные слёзы на глазах зрителей...
Открыв рот, Вардия замерла. Она всё же протиснулась на сцену, однако не успела ничего предпринять и теперь стояла за кулисами, в двух шагах от соперницы, пораженная не меньше остальных членов труппы. Закончив вторую песню, Яна поднялась на ноги.
– Моё выступление закончено, уважаемая публика. Обещаю, после вечернего представления Мальвина споёт для вас ещё.
Слегка поклонилась и дала знак мужу, тут же сменившему её на подмостках.
Сама же, скрывшись от глаз толпы за складками плотного занавеса, быстро стащила голубой парик и маску. Сунула их в руки Вардии, по-прежнему находящейся в остолбенении, и рассмеялась: видишь, как оно вышло, напрасно боялась, что я тебя опозорю!
– И ты скрывала эдакий талант, – возопил подоспевший господин Алейби, – да мы бы ещё в том селе заработали столько!
– Кого заработали, – Яна поморщилась, – думаете, крестьяне сильно раскошелятся, ага, последние деньги отдадут!
– Зачем последние, – возразил директор, – мне отлично известно, как сельские жители прижимисты в рассуждении звонкой монеты! Да ведь мы не чураемся и оплаты натурой, неужто ты не приметила целого мешка, что лежал под соломой на телеге? Вот скажи – разве не хорош был ужин? Я говорю не о вчерашнем, а о том, что мы отведали, ночуя у озера в горах?
Сиана, подошедшая поближе, довольно заулыбалась, – без доброго куска масла каша не была бы такой вкусной и рассыпчатой...
