Текст книги "Воины зимы (ЛП)"

Автор книги: Стюарт Слейд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 28 страниц)

Дедмон осмотрел транспортник. Кабину С-99A вписали в контуры носа, и пилот почти не видел самолёта. Введение в конструкцию здоровенного распашного люка заставило переместить кабину на верх фюзеляжа. Оттуда просматривалось всё. "Полярный экспресс" сверкал серебром, за исключением консолей крыльев и хвостового оперения. Они были оранжево-алыми, для хорошей заметности на случай вынужденной посадки в снегах. Симпатично выглядит, подумал Дедмон.

– Двигатели на полной мощности. К рулёжке готовы.

Транспортник медленно покатился по дорожке и пополз к взлётной полосе. Высокое расположение кабины давало немалое ощущение власти – видно было всё. Как будто следили за работой аэродрома с передвижного КДП. Дедмон глянул вниз. Прямо перед ними выруливал C-94, маленький служебный самолётик, едва заметный рядом с транспортником. Подобные проблемы безопасности стоило отметить на будущее.

– Штурман, план полёта готов?

– Само собой, капитан. На север до Аляски, через Берингов пролив на Анадырь, потом вглубь континента до Хабаровска. Расчётное время 20 часов. Подразумевается, что гнать на полную мы не будем.

C-99 на самом деле был быстрее, чем указывалось в открытых источниках, хотя раскрывать это строго запрещали. Объяснялось это тем, что необходимо скрывать возможность убежать от назойливых истребителей.

– Запрос от C-94 прямо по курсу. Спрашивает, каковы наши намерения.

Дедмон фыркнул. С точки зрения крошечного самолёта, C-99 выглядел здоровенным чудовищем, нависающим с небес. Эта мысль толкнула его на шалость.

– Грузовая палуба, приоткройте створки. Радист, переведи меня на канал.

Капитан подождал, пока связь установится. Тем временем послышался лязг люка, и он сказал пилоту C-94:

– Я сейчас тебя съем!

Кольский полуостров, C-66D [115]115
  De Havilland C-66D Dragon, транспортно-пассажирский биплан класса Ан-2.


[Закрыть] «Матильда»

Ослепляющая метель, накрывшая почти всё севернее Петрограда, немного ослабла, но белые хлопья всё ещё летели. Для лейтенанта ВВС Джорджа Брамби это был в первую очередь вопрос личного удовлетворения. Небольшое подразделение устаревших бипланов, единственных австралийских самолётов, забравшихся так далеко на север, летало – в то время как современные канадские и американские самолеты сидели на земле. Впрочем, его это не удивляло. Он пришёл к выводу, что американцы неспособны летать, если лишены всех своих технических наворотов. Брамби вздохнул. Бедная Канада, так далеко от цивилизации и так близко к Америке.

Он наклонился вперёд, почти уткнувшись носом в переднее остекление. Хотя на самом деле это никак не улучшило видимость, просто создавало некую иллюзию. Всё равно он летел по приборам. Хотел наудачу рассмотреть, нет ли впереди деревьев или других преград. Потом мысли лейтенанта перескочили на четверых русских, сидевших в пассажирской кабине позади него. Они буквально втиснулись в неё, натолкав во все свободные места еду и боеприпасы. Русский лыжный патруль, горстка сибиряков, понесла потери в бою. А потом обрушился снежный шторм, и они были вынуждены укрыться. Провизия заканчивалась. Несколькими часами ранее они вышли на связь – не обратились за помощью, а просто сообщили о своём положении. Брамби попросили поднять его "Матильду", доставить подкрепление, забрать раненого и привезти на базу. Именно этим он обычно и занимался всё время.

Согласно карте, он приближался к заданной точке. Трудно было определить наверняка. Снег выровнял пейзаж и исказил очертания ориентиров, но Брамби не беспокоился. Он был опытным летчиком, и много времени провёл в воздухе, прежде чем записался добровольцем в королевские австралийские ВВС. До того он развозил грузы, а потом работал в санавиации. На самолёте стояла новейшая навигационная штуковина, "приблуда", как их называли. Основной передатчик и два дополнительных формировали сетку на экране, размещённом в кабине. Разрешения хватало, чтобы определять своё местоположение с точностью в несколько километров. Намного лучше всего, чем он пользовался раньше. С определённой долей удачи лыжники могли услышать его двигатели. Верилось с трудом, но их звук хорошо разносился над снегом.

Брамби, напрягая глаза, всматривался в местность под крыльями. Сигнальная ракета? «Матильда» летела едва на тридцати метрах и со скоростью чуть больше полутора сотен километров в час. Так что ошибиться было трудно. С помощью опыта и «приблуды» он практически точно вышел на место. Лейтенант ещё прибрал газ, давая лыжам просто коснуться снега. Небольшой воздушный грузовичок сел, проскользил чуть-чуть и остановился.

– Все на выход! Не забываем вещи!

Парни не поняли слов, но жесты и интонация были вполне доходчиво. "Матильду" окружили возникшие из белизны лыжники. Брамби выбрался наружу и выбрал того, кто показался ему главным – он указывал четверым новоприбывшим, что делать и куда идти.

– Здорово! Раненого доставили?

Человек посмотрел на него с замешательством.

– Подожди, пожалуйста. Офицер подойдёт.

Появился ещё один лыжник.

– Товарищ лейтенант, я Станислав Княгиничев, тоже лейтенант. – Князь с изумлением рассматривал самолёт. Он казался слишком хрупким, чтобы летать в ненастье. Но бипланы уже не раз доказали, что способны на невероятное. Этот был окрашен в ярко-белый цвет с едва заметными переливами бледно-серого и ещё более бледного синего. Даже круглые опознавательные метки оказались размытыми и неясными, просто чуть насыщеннее. Серые? Синие? Так сразу и не скажешь. Цвета переходили один в другой.

– Привет. Раненого привезли?

– Да, он здесь. Ранение тяжёлое и помощь нужна как можно быстрее. Ещё у нас кое-какие бумаги и документы, захваченные в засаде.

Князь снова посмотрел на самолёт. Такое стало возможным только с приходом американцев. Находились те, кто говорил, будто русская армия не заботится о раненых. Это было ложью – они всегда прилагали все силы. Но у обескровленной, бедной армии имелось мало возможностей. А потом появились американцы со своим оснащением. Лейтенант с усилием напомнил себе, что когда он заболел воспалением лёгких, его вывезли на таком же биплане.

– Всё верно. Загружайте. Надо быстрее вернуться.

Командир кивнул, сержант коротко отдал несколько приказов. С одной стороны, Кабанов был рад. Теперь у лыжной группы четыре новых бойца. Пусть они пока необстреляны, их появление означает, что ему не придётся заниматься самыми пустяковыми делами. А потом он заметил неожиданное. Под кабиной C-66 был нарисован тёмно-серый крестик. Отметка о сбитом? На этом самолете?! Князь тоже заметил её.

– Товарищ, ты сбил немца? – невысказанной частью вопроса осталось "на этом?!"

– Так и есть, дружище. Недели три назад. "Тилли" и я отвозили груз партизанам, когда на нас вывалился "Фоккер". Фриц попытался атаковать, но мы вывернулись и пошли вниз. Он за нами. Я сбавил газ до предела, "Тилли" тоже. Мы держались примерно на 100 километрах в час, а "Фоккер" не мог и постоянно промахивался. Высоты оставалось метров 15, когда мы увидели долину нырнули в неё. Фриц очень хотел нас сбить, никаких сомнений. Он продолжал нас атаковать, а мы уворачивались. На этом "Тилли" его и подловила. Через несколько минут появился ряд высоких сосен. Мы летели прямо на них. "Фоккер" увидел в этом шанс и рванул за нами. "Тилли" встала на крыло, проскользнула между соснами, а он не успел и врезался в деревья. Начальство чешет лоб и до сих пор не может решить, считать это как сбитие или нет. Но мы с "Тилли" здесь, а фриц тю-тю. Так что я знаю, кто победил.

Князь не уловил всего, но суть рассказа понял.

– Это был "Фоккер Д-21"[116]116
  Лёгкий истребитель производства голландской фирмы «Фоккер». Стоял на вооружении ВВС некоторых союзников Германии.


[Закрыть]? Значит финн. Здорово, что вы размазали этого фашистского прихвостня.

Брамби рассмеялся и похлопал русского лейтенанта по плечу.

– Может быть, может быть, старина. Вот только тот "Фоккер", как оказалось, был "Мессером".

Северная Атлантика, Флот открытого моря, флагман первой разведгруппы «Граф Цеппелин», мостик

Погода менялась. Перестал завывать шторм, прекратились ослепляющие заряды дождя, успокоились волны, которые кренили авианосец опасно к пределам остойчивости, и без того неважным. Это было хорошей новостью. А плохой – температура упала. Курс вёл на север, и теперь ветер швырял сгустки мокрого снега. Всё, к чему он прикасался, сразу покрывалось льдом. Мачты и надстройки побелели. Лёд был тяжелым, и добавлял многие тонны там, где они совсем не нужны.

Метеоролог сказал, что это временные явление, переход границы бури. Они уже пересекли край шторма и ясной погоды, идущей за ним. Капитан Эрих Дитрих надеялся, что прогноз правильный. Иначе "Графу Цеппелину" несдобровать.

– Капитан, когда мы сможем начать полёты? – спросил адмирал Эрнст Бринкманн. Ему требовался однозначный и немедленный ответ. Разведгруппа, кажется, нащупала конвои, за которыми они вышли в океан. Линейный флот следовал в нескольких часах юго-восточнее, до сих пор пробиваясь сквозь бурю. Когда они выйдут из неё, адмирал Линдеманн захочет знать, где его цели. Он не относился к тем, кто готов терпеливо ждать сведений. Сквозь тонкие облака засияло жиденькое, слабое пока солнце, и Дитрих счёл это предзнаменованием.

– Прямо сейчас можно начинать подъём самолётов на палубу, герр адмирал. Пусть их заправят и вооружат в ангаре, и прогреют двигатели. Много времени это не займёт. Я смогу быстро выпустить на разведку... – он прервался, подсчитывая, – ...двенадцать Ju.87, с 250-килограммовой бомбами и двумя 200-литровыми подвесными баками, через 45 минут.

– Очень хорошо. Связь! Передайте "Вернеру Фоссу" подготовить восемнадцать самолётов, чтобы взлететь одновременно. Подвеска та же. Пусть наготове сидят двенадцать оставшихся "Штук" с 1000-кг бомбами для удара по кораблям. К ним шесть Та.152 для прикрытия. "Бёльке" поднимает восемь своих Ta.152 для непосредственного прикрытия взлёта и патрулирования. Потом шесть Ju.87 и два Ta.152 для усиления ударной группы. Понятно? Передавай. Капитан, вы приготовьте для усиления восемь "Штук" и четыре Ta.152. Это даст нам двадцать шесть ударных машин в сопровождении двенадцати истребителей, пока тридцать "Штук" ищут противника.

– Для удара по кораблям, герр адмирал, – в тоне Дитриха не было даже намёка на вопрос, но Бринкманн его понял.

– Амеры притащили авианосцы. Они всегда прикрывают ими свои большие конвои, и этот не исключение. А значит, нам необходимо нанести удар по ним, прежде чем насядут на нас. Авианосцы слабы и уязвимы. Самое главное – преимущество первого удара. Если мы готовы, надо лететь. У нас в запасе остаётся двадцать шесть истребителей и четыре бомбардировщика. Группе курс 270. Надо побыстрее избавиться от льда.

Бринкманн смотрел с мостика, как на авианосце закипела работа. Несмотря на изменение курса, его всё ещё болтало. "Вернер Фосс" маневрировал куда легче. Адмирал предпочёл бы идти на нём. Крупнее, более мощный, лучше приспособленный для флагмана, но ужасающая вонь и строительные ошибки приводили его в бешенство. Поэтому он выбрал первый германский авианосец и терпел его недостатки.

Его размышления прервались скрипом в кормовой части. Лифт поднимал первый Ju.87 на палубу. Крылья были свернутыми. Он наблюдал, как палубная команда раскладывает их с помощью лебёдки. Раньше предлагали установить электроприводы, но это решение отвергли вместе со множеством других. Они весили слишком много, а мощностью Ju.87 и так не блистал. Тем не менее, он был лучше единственной альтернативы, биплана "Физелер". Одно из крыльев на первом самолёте заклинило – что-то мешало шарниру провернуться. Бринкманн видел, как член палубной команды подпрыгнул, схватил законцовку и дёрнул её вниз. Получилось. Что бы там не мешало, оно вылетело, и консоль с хлопком опустилась. Она встала на место так резко, что инициативный техник не удержался и бесхитростно шмякнулся задницей на палубу. Адмирал расслышал дружный хохот коллег.

Но смех быстро угас. "Граф Цеппелин" качнулся на правый борт и техник заскользил по мокрой палубе к борту. Раздался крик чистого ужаса. Двое товарищей попытались удержать его, но лишь сами поскользнулись и миновали той же судьбы только благодаря тому, что их успели подхватить. Упавший цеплялся как мог, но всё было безнадежно. Он свалился вниз и канул в серую воду.

– Связь. Человек за бортом. Приказ. Z-20 покинуть строй и принять его, – рявкнул Бринкманн. Z-16 и Z-20 идут следом, один из них может подобрать выпавшего.

– Передача с Z-20. Он уже прошёл. Им следует развернуться и спустить шлюпку?

Дитрих спокойно сказал:

– Не стоит, герр адмирал. Это не на пять минут дело. Температура воды около нуля. Когда они его подберут, он уже будет мёртв – если уже не умер при падении от удара об воду или от температурного шока. Потом потребуется час или даже больше, чтобы нагнать нас.

Бринкманн кивнул. Тяжёлое решение, но необходимое.

– Z-20 выполнять предыдущий приказ и вернуться в строй. Не спасаем.

Он вышел на крыло мостика и взял мощный бинокль, используемый вахтенными наблюдателями. Безжизненное тело колыхалось в волнах, поднятых двумя эсминцами. Чайки уже собирались пировать на нём. Они понимали, что нечто, плавающее неподвижно в ледяной воде мертво. Просто еда. Самые шустрые уже спикировали вниз, чтобы выхватить избранные кусочки неожиданного угощения. Бринкманн вздохнул и вернулся на мостик. Работа на палубе продолжалась, поднимались и готовились к взлёту следующие Ju.87. Затем на остеклении появилось белое пятно. Это ведь не снег? Нет. Это была вытянутая белёсая капля с буро-зелёной серединой. Помёт. Адмирал огляделся. Авианосец окружали чайки.

Северная Атлантика, AD-2W «Вырвиглаз»

Ночные истребители и самолёты-разведчики, оснащённые радарами, обычно находились в списке сил авианосной группы на последних ролях. К этому все привыкли, как к мелкой неприятности. Но время от времени они становились важнее всех. Как сегодня. Над морем растянулась цепочка AD-2W, каждый в нескольких десятках миль от другого. Их задача – найти врага и сообщить о его положении. Затем они должны продолжать слежку, передавая сведения, чтобы ударные самолёты не тратили топливо, выискивая цели. Каждый сбережённый литр означал больше боевой нагрузки, больше горючего для возвращения на подбитой машине. Конечно, оставалась опасность, что вражеская группа поймет значение этой цепочки и отправит истребители – так же, как американский флот реагирует на вражеские разведывательные силы.

В отличие от модели AD-1, AD-2W были двухместными, хотя внешне таковыми не выглядели. Пилот сидел под обычным фонарём. Единственным заметным отличием был грибообразный нарост под брюхом. Поисковый радар, последний образец в семействе, развитие которого началось в 1942-м. Изначально его разработали, чтобы находить подводные лодки, идущие на поверхности. Потом научили улавливать выдвинутые лодками шнорхели, пока сама она идёт под водой, заряжая батареи, а позже добавили способность поиска надводных судов и слежение за воздухом. Оператор сидел в тёмной норе фюзеляжа, даже без иллюминаторов – чтобы не отвлекаться от изображения на экране и не засвечивать его.

На экранах "Вырвиглаза" отображалась та самая обстановка, ради чего и поднялись "Скайредеры"-разведчики. На востоке кипела хаотическая масса, отмечая путь шторма, пронёсшегося над Атлантикой. И сейчас показалось то, что скрывалось в нём. Контакт, плотный и медленно движущийся. Группа кораблей. Вокруг него, по бокам, сверкали отдельные, более слабые, но ясно различимые метки дальнего охранения немцев. На их авианосцах не было радаров, только на тяжёлых морских разведчиках, таких как Me.264 и Ju.390[117]117
  Парадокс, но радиолокационное оснащение флота не было сильной стороной Германии.


[Закрыть]. Уменьшение их поголовья долго было первоочередной задачей, чтобы свести возможности разведки до зрительного наблюдения.

– Мы нашли их, босс, – сказал сержант Кудрич пилоту. – Поверхностная цель, группа среднего размера, в воздухе шевеление. Авианосцы.

Это было попадание в десятку. Линкоры – устаревшие плавучие мишени. Авианосцы стали ядром флота. Уничтожь их, и сражение закончено.

– Передаю их расположение.

Американские корабли шли в режиме радиомолчания и затемнения. Ни огонька, ни одной волны. Они только слушали, но ничего не передавали.

– Есть признаки вражеских истребителей?

Кудрич покачал головой, потом вспомнил, что его никто не видит.

– Только разведчик. Перехватчиков не видно. Ээээ... к югу от нас идёт оперативное соединение. Может, сообщим им? Они в радиусе видимости вражеского самолета.

– Сначала передай Дикому Биллу на "Геттисберг", а потом предупреди тех, что у них впереди. На авианосцах колбасников для поиска есть только Ju.87. Они недостаточно быстрые, чтобы резко атаковать. Ты же знаешь Билла. Он расстроится, если последним узнает, что происходит.

Оперативное соединение 58, авианосец «Геттисберг», адмиральский мостик

– Сэр, донесение разведки. В 220 милях к востоку – юго-востоку от нашего положения обнаружена группа вражеских кораблей. Размер средний, есть движение в воздухе. Разведчики считают, что это авианосцы.

– Подтверждения? – адмирал Уильям "Дикий Билл" Хэлси и в мирное время не был легковерным.

– Несколько, сэр. Три самолёта-наблюдателя зафиксировали отметки. Они обнаружили противника, поднимающего авиацию для разведки. Враг пока ничего не заметил. Наши за ним присматривают.

– Ещё что-нибудь?

– EC-69 над Кефлавиком ловит интенсивный радиообмен. Колбасники вовсю треплются на КВ, ни от кого не скрываясь. Наверное, думают, что если мы за горизонтом, то не засечём их. Ведутся переговоры между кораблями обнаруженной группы и каким-то ещё, которые пока в полосе шторма. Анализ перемещений и подсказки из Вашингтона подводят нас к тому, что линкоры гуннов находятся в море.

– Линкоры. Кто же это ещё, если не фрицы. Притащились кулаки почесать. Точно. Отсигналь на "Билокси", пусть отправят гидроплан к пятому отряду. Их задача – вцепиться в авианосную группу. Сил и наглости для этого у них хватит. Тогда основные силы гуннов решат, что это обычное прикрытие конвоя, вышедшее на перехват. Тем временем мы загрузим бомбы и будем готовы к взлёту, как только линкоры высунутся из шторма. Ударные волны выпускаем с 15-минутным интервалом, по сигналу.

Хэлси хорошо знал, как работает эта математика. Пять АУГ, по две полные палубы, итого десять волн. Последняя взлетит через два с половиной часа после того, как оперативное соединение выйдет из радиомолчания, засияет радарами и начнёт выпуск самолётов. Час туда, пятнадцать-двадцать минут на удар, час обратно, и несколько минут на отдых. То есть самая первая волна будет возвращаться, когда последняя вылетит. Полчаса на перевооружение с дозаправкой, спихнуть те самолёты, которые слишком побиты для ремонта, и всё начинается по новой. Над вражеским флотом будут непрерывно виться самолёты – пока от него ничего не останется. Однажды в детстве Дикий Билл направил струю воды из шланга на груду земли, и смотрел как та исчезает под напором. Сейчас он собирался сделать то же самое. Только на этот раз с помощью тёмно-синих штурмовиков.

По крайней мере, погода улучшилась. Метеорологи утверждали, что следом за прошедшим штормом наступит относительное спокойствие, и не ошиблись. Обстановка для полётов наступила настолько хорошая, насколько она может быть таковой в зимней Северной Атлантике. Но всё же "Геттисберг" чувствовал себя неважно. Из-за увеличенной длины его сильно раскачивало, он черпал воду скулами и зазорами под полётной палубой. Хэлси слышал, что вторую серию этих авианосцев переделают под сплошной борт, до самой палубы.

– Отправьте гонца 50-му оперативному соединению, – это были транспортные суда, несущие запасные самолёты и сменные экипажи для восполнения боевых потерь. – Пусть начинают готовить замену. Сначала "Скайредеры", потом "Маулеры", потом "Корсары". С потерями "Колымаг" придётся смириться.

– И ещё, сэр. Южнее нас идёт оперативная группа "Ситка". Она находится в радиусе обнаружения противником. Их уже предупредили. Они поднимут "Задир", чтобы перехватить вражеских разведчиков.

Хэлси кивнул.

– Добавьте предупреждение во все приготовленные сообщения. Повсюду будут серо-белые "Задиры", перед открытием огня обязательно убедиться в идентификации цели. Пусть все пилоты "Корсаров" зарубят на носу – не всё, что серое и с прямыми крыльями – Та.152.

Оперативное соединение 58.5, флагманский авианосец «Шангри-Ла», мостик

– Принято! – воскликнул лейтенант-связист. Они видели, как сел гидроплан. Его подхватил крейсер «Монпелье»[118]118
  Американский лёгкий крейсер класса «Кливленд».


[Закрыть]. Это было за несколько минут до того, как заморгал ратьер, передавая длинное сообщение. «Группа вражеских авианосцев. Примерно 180 миль, истинный азимут 129. С этого направления идёт волна фрицевских разведчиков».

– Верно. Приказ на "Сан-Хасинто"[119]119
  Американский эскортный авианосец класса «Индепендент».


[Закрыть] – поднимать седьмые «Корсары»[120]120
  Имеются в виду модификации самолёта, обозначаемые через / после основного индекса. Например /7 и /4, как здесь.


[Закрыть] на перехват тех, кто к нас сунется. Ну или кого найдут. Четвёртые подготовить ко взлёту на боевое патрулирование. «Боксёру» и «Македонцу» – подготовить «Колымаги» и «Скайрейдеры» первой волны. «Вэлли-Фордж»[121]121
  Американские авианосцы класса «Эссекс».


[Закрыть] то же самое с «Колымагами» и четвёртыми «Корсарами». Вторая волна. Две эскадрильи «четвёрок» с «Боксёра» и «Македонца». «Вэлли-Фордж» отправляет обе эскадрилье «Скайредеров», мы – «Маулеров». И эскадрилья седьмых «Корсаров» остаётся для непосредственного прикрытия. Понятно? – хотя это бы риторический вопрос.

Последовательность действий отработали на тренировках. Первая волна "Колымаг" сносит на своём пути любой вражеский патруль; потом небольшой удар штурмовиками и "Скайрейдерами", чтобы раздразнить цель. Вторая волна штурмовиков подавляет зенитный огонь, следом за ними "Скайрейдеры" и "Маулеры" отрабатывают торпедами. Более 250 самолётов.

– Передача пошла, сэр.

– Очень хорошо, – адмирал Кнудсон[122]122
  Такой адмирал не найден. Скорее всего, вымышленный или просто никак себя в РИ не проявивший персонаж.


[Закрыть] дождался, пока адресаты отобьют ратьером квитанции, и отдал приказ, к которому так долго готовился.

– Всем кораблям. Боевая тревога, все по местам.

ГЛАВА ЧЕТЫРЕ

ПЕРВЫЙ СНЕГОПАД

Северная Атлантика, F8F «Элинор»

Он снова охотился на разведчиков. Только цель на этот раз была другая. Ме.264, в сбитии которого он отметился, взлетел с суши и обыскивал Атлантику. Сегодня его противник – самолёты-разведчики с авианосцев, отправленные, чтобы найти его собственный плавучий аэродром для последующего удара. «Элинор» и другие «Задиры» наводились по радио самолётами 58-го соединения, поднявшимися ещё раньше. Профессиональная любезность – учитывая общую численность истребителей, несколько машин погоды вообще не делали. Но для «Ситки», всё крыло которой состояло из тридцати двух истребителей и двадцати двух лёгких бомбардировщиков-торпедоносцев на двух авианосцах, даже небольшой налёт обернулся бы бедой. Поэтому больше половины «Задир» вылетели на перехват противника.

Один из них показался ниже "Элинор", под облаками. Ju.87 выискивал их соединение. Конечно, он рассчитывал найти нечто больше, чем пара эскортников с горсткой эсминцев, но это не так важно. Даже опытным военно-морским лётчикам нелегко отличить один корабль от другого. Слишком много случалось ошибочных опознаний, и смешных и трагичных. Немецкие пилоты были квалифицированы и хорошо обучены, но они не были военно-морскими лётчиками. Для них один авианосец ничем не отличался от любого другого, а линкор выглядел неотличимо от эсминца.

Пэйс отдал ручку от себя. Экипаж "Юнкерса" разглядывал море в поисках кильватерных следов, и угрозу заметил когда уже было слишком поздно. Стрелок осознал появление двух истребителей, ударил из спаренного пулемёта наобум, куда больше угрожая зацепить собственный самолёт. Второй залп он направил намного точнее. Струя трассеров пронеслась рядом и в промежутке между "Задирами". Пэйс вывел прицел в точку перед носом немецкого самолета и нажал спуск. К его разочарованию, одновременно с этим Ju.87 скользнул вбок, как будто вываливаясь из воздуха. Он до сих пор оставался пикирующим бомбардировщиком, и манёвренность была его сильной стороной. Долю секунды спустя ведомый Пэйса тоже открыл огонь, но столь же неудачно. Выбор оставался небольшой.

"Задиры" устремились за "Юнкерсом". В пикировании они отставали – неважно, насколько умелый пилот сидит в кабине, важно, какой предел перегрузок может вынести самолёт. Немец прекратил бегство, выровнялся почти на уровне моря и перешёл в горизонтальный полёт. Так он прикрывался от удара снизу и сзади. Пэйс был не настолько безбашенным, к тому же он всё равно собирался бить сверху. Он снова навёлся с упреждением на замедлившийся "Юнкерс". Трассеры пробили двигатель, потом хлестнули по фюзеляжу и разбили "веранду" кабины. Лететь ему оставалось недалеко, море колыхалось прямо под ногами.

Неубираемое шасси отломилось при касании, и самолёт остановился, покачиваясь на волнах. Пэйс и его ведомый пролетели по дуге, чтобы не попасть в зону возможного обстрела. Но возле сбитого разведчика не было никакого движения. Он накренился на правый борт и, задрав в последнем вызывающем жесте крыло, утонул.

– Ситка-1, это – Орёл-3. Противник уничтожен. Повторяю, противник уничтожен.

– Принято, Орёл-3. Немедленно возвращайтесь на дозаправку и пополнение боеприпасов.

Пэйс удивился. Оперативная группа вышла на связь. Это означало, что дано добро на выход из радиомолчания. Включены радары, радио, и всё остальное необходимое, в том числе приводные маяки, облегчающие возвращение. Одновременно группа становилась видна всем вокруг. "Сталинград", он же Ситка-1, вызвал свои истребители домой, чтобы приготовиться к отражению атаки. Это тревожило.

Северная Атлантика, Флот открытого моря, флагман первой разведгруппы «Граф Цеппелин», мостик

– Герр адмирал, мы потеряли связь с шестью самолётами-разведчиками. Сектор от 240 до 312 градусов.

– Грубое направление понятно. Как я понимаю, они ничего не обнаружили, – адмирал Эрнст Бринкманн на большее и не надеялся. Слишком часто приблизительный угол был единственными сведениями, полученными от воздушной разведки.

– "Метокс"[123]123
  Немецкая система обнаружения радарного излучения. Этакий радар-детектор 40-х годов прошлого века.


[Закрыть] улавливает излучение вражеских радаров, в том числе воздушных. Частоты тех же поисковых систем, которые так ненавистны подводникам.

Бринкманн передёрнулся. Такого он не хотел бы услышать. В 43-м подводный флот возлагал серьёзные надежды на шнорхели. Они позволяли подводным лодкам всё время идти в погружённом состоянии, скрываясь от воздушных патрулей. Затем американцы ввели в строй новый радар, который мог видеть воздухозаборник на расстоянии в десятки километров. Конечно, более крупные цели они находили на гораздо больших дистанциях. Ходили слухи, что на американских самолётах стоят такие же радары, и им не требовалось приближаться к вражеским кораблям, рискуя погибнуть подобно немецким разведчикам.

Адмирал проклинал американцев. С тех пор, как они вступили в войну, всё встало с ног на голову. Материалы и техника шли лавиной. Танки, вооружение, самолёты, корабли. Всё поставлялось в таком количестве, что не имело значения, сколько уничтожишь. Разгромлена танковая дивизия? Звонок в Детройт, и за следующий месяц производство удваивается. Нужен радар для каждого самолёта-разведчика? Не вопрос, звоним на завод и просим пошевелиться. Ах, завода нет? Не беда, построим. Бринкманн слышал, что в Восточной Сибири как грибы растут построенные американцами фабрик; в голой степи возникли целые посёлки и города, населённые беженцами с запада. Это как-то нечестно. Мы начали войну с Россией, зная, что русская промышленная мощь находится на западе. Разрушь или захвати её, и война закончится. Как мы могли предугадать, что русские эвакуируют заводы? Или что американцы многократно восстановят то, что вывезти всё-таки не успели?

Американцы сделали вовсе невозможное – проложили железную дорогу через Афганистан, чтобы непосредственно снабжать боеприпасами русские войска, сражающиеся на юге. Нет, Бринкманн знал, что кинохроника показывала афганскую железную дорогу как построенную одними только индийцами. Десятки тысяч индийских рабочих прогрызали путь вдоль рек и через перевалы, чтобы построить полотно, но он не поверил фильму. Такой технический подвиг был под силу только американцам, у индийцев просто не хватало мощностей. В его уме шевельнулась неудобная мысль. А если индийцы сами построили афганскую железную дорогу, если у них достаточно способностей, то как это соотносится с заявлениями об арийском превосходстве Германии? Он задавил её, само наличие подобных идей было опасным.

– Они нас засекли. Немедленно взлёт. Общий курс 270, найти и атаковать. Как только ударная группа поднимется, выпускаем запасные истребители.

– Герр адмирал, у нас нет времени. Если враг обнаружил нас, прямо сейчас они начинают. Лететь сюда час. К тому времени, когда мы будем готовы нанести удар – вытащим истребители на палубу, прогреем двигатели и начнём выпуск, амеры появятся у нас над головой. А на палубах вооруженные и заправленные самолеты...

Завершать мысль не Дитриху требовалось. Огонь был самым большим страхом авианосца. С борта немецкой подводной лодки засняли результат атаки на "Энтерпрайз"[124]124
  Американский авианосец класса «Йорктаун», вступивший в строй ещё до войны и списанный в РИ в 1947-м.


[Закрыть]. Прямо в гавани Нью-Йорка. Столб дыма видел весь город. Хорошо для пропаганды, но также и серьёзный урок. При пожаре корабль погибнет.

– Значит выпускаем без прогрева.

Лицо Дитриха застыло. Попытка взлёта с холодными двигателями означала, что некоторые машины просто не поднимутся. Они потеряют тягу в любой момент, рухнут в море и будут раздавлены своим же кораблём[125]125
  Непрогретый поршневой двигатель не отдаёт полную мощность. Рабочая температура, после которой можно давать нагрузку – например, раскручивать дальше на взлётный режим, начинается от 40 градусов.


[Закрыть]. Приказ заранее обрекал на смерть часть пилотов.

– Но, герр адмирал...

– Не дрейфь. Взлетаем без прогрева, – Бринкманн немного смягчил тон, он понимал о чём говорит. – Там оперативная группа американцев. Четыре авианосца, почти четыре сотни самолётов. Мы должны нанести удар первыми. Для этого потребуются все наши машины. Если истребители не взлетят вовремя, они будут уничтожены в ангарах. Начинаем, Эрих. Нам нужно во что бы то ни стало опередить американцев.

Войсковой конвой WS-18, крейсер «Онтарио»

– Адмирал, а что если всё пойдёт наперекосяк?

У капитана Чарльза Пови были все основания задать такой вопрос, безо всяких оговорок. Конвой WS-18 работал приманкой. По правде говоря, частью приманки. Основная масса выглядела как конвой PQ-17, более 250 транспортов. Но не только транспорты шли в его составе. Прямо в строю были линкоры "Аризона" и "Невада". Из-за небольшой скорости ордера можно было держать линкоры впереди. WS-18, по меркам грузовых перевозок, шёл довольно быстро. Пять лайнеров, сорок тысяч канадских солдат – достаточная причина поддерживать эскадренный ход в 25 узлов. Сложная цель даже для быстроходных лодок XXI серии. Но это означало, что линкоров в эскорте не будет, только крейсера и эсминцы.

– Разделимся, разумеется. Лайнеры продолжат путь, они всё равно быстрее линкоров. Затем мы берем "Квебек", эсминцы, и атакуем немецкий флот. Даём время лайнерам уйти. С божьей помощью, ничего худшего не случится. С авианосцами и самолётами янки на это можно рассчитывать.