Текст книги "Воины зимы (ЛП)"

Автор книги: Стюарт Слейд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 28 страниц)

"Кошмар" закончил длинный разворот и направился к участку леса, обозначенному ракетами. Куэйл добавил тяги, направляя самолёт в пологое пике, прямо на опушку. Закопчённая коробка догоравшей самоходки промелькнула по левому борту. Бомбы пошли. "Ночная кобыла" следовала позади и сбросила свои через долю секунды. Они взорвались на открытом месте, всего в нескольких метрах от деревьев.

– Чёткая работа! – взрывы 250-кг бомб осыпали сосны осколками, но полутонки своротили их начисто. – Ух ты, кто там прячется.

На опушке оказался как минимум один броневик, восьмиколёсный, с большим 75-мм противотанковым орудием. Лейтенант развернул "Кошмар" и вновь направил его в атаку, нажав гашетку 23-мм пушек. Струя разрывов пронеслась вдоль развороченной опушки, пока огненное жало не воткнулось в броневик. Чтобы поразить из ВЯ-23 настоящий танк, требовалась большая удача, но легкобронированные цели они уничтожали очень хорошо. Машина превратилась в груду пылающих обломков.

Кольский полуостров, механизированная колонна 71-й пехотной дивизии

Лейтенант Колчек выбрался из-под обломков, разбросанных бомбами. Сквозь вызванное взрывом замешательство он пытался понять, что творится вокруг. Восходящее солнце согревало землю и деревья, образуя языки тумана. В следующие несколько минут, когда солнце поднимется ещё выше, туман станет сгущаться. И продержится до тех пор, пока не станет достаточно тепло, чтобы он испарился. Видимость в лесу ухудшилась до нескольких метров, и это сыграло в пользу нападавших.

Словно подтверждая его мысли, раздался шквал выстрелов. Несколько винтовочных, но в основном – частый треск очередей ППС и тяжёлый перестук американских M-3. Пули рикошетили от пней и разносили груды валежника, прикрывавшего его позицию. Партизаны воспользовались авиаударом, чтобы продвинуться вперед, и подошли в непосредственную близость к расположению немцев. Грохот выстрелов сменился гулкими разрывами гранат. Колчек догадался, что сейчас происходит. Партизаны окружили ячейку, прижали солдат пулемётным огнём, и забросали гранатами. Эти позиции устроили так, чтобы они поддерживали друг друга, но стремительный натиск и туман нарушили взаимодействие.

– Отправьте посыльного к полковнику Асбаху. Передайте, что мы отступаем, и пытаемся наладить новую линию оборону. Всем остальным отойти назад, не менее чем на 50 метров. Попробуем оторваться от иванов.

Колчек пополз назад. Если сохранить людей, они смогут укрепиться на новом месте. Надо найти такое, которое будет лучше, чем их вскрытая позиция. Он уже приметил подходящее. Среди сосен тянулась неглубокая впадина. Вероятно, остатки дороги или охотничьей тропы. Зацепившись за неё, можно встретить противника как положено. Но с их отходом арьергард и артиллерия окажутся в подвешенном состоянии. Ну что же, полковник их предупредит.

Барахтаясь в снегу, Колчек постоянно держался взглядом за это понижение. Но приблизившись, он увидел кое-что ещё. Ряды длинных параллельных линий на снегу. Он смотрел на них секунду, прежде чем догадался. Ровно на секунду дольше, чем нужно. Когда он понял, что смотрит на лыжню, сибиряки, засевшие в той самой лощине, открыли огонь по отступающим. Колчек упал одним из первых, получив более десятка попаданий из ППС. Истекая кровью на снегу, он ещё видел, как сибиряки крошат его людей с тыла, а партизаны наступают с фронта.

1-й Кольский фронт, лыжная группа 78-й сибирской пехотной дивизии

Князь с мрачным ликованием наблюдал за уничтожением гитлеровцев. Как только два американских штурмовика пронеслись над их головами, он повёл свою группу в небольшой промежуток между флангом фашистов и их охвостьем. Лыжников скрывали деревья, густеющий туман, взрывы бомб и грохот пушечной стрельбы самолётов. Его люди проскочили позади фрицев и заняли выгодную позицию. Затем, когда гитлеровцы отступили и попытались создать новую линию обороны, Князь и его бойцы таились до последней секунды, прежде чем открыть огонь из автоматов. Фашисты, пережившие обстрел, инстинктивно откатились назад, и выскочили прямо на партизан, продолжавших атаку.

Князь не единожды так делал, начиная с мрачных дней под Москвой зимой 41-го. Немцы тогда не сразу поняли, что означают зашедшие в тыл сибиряки. Теперь-то они знали. И сожалели о дне, когда сибирские дивизии прибыли на фронт. Тела гитлеровцев, устилавшие снег перед позициями лыжников, были тому доказательством.

– Братцы, дело не закончено, – лейтенант быстро просчитывал обстановку. Между ними и тыловым командным пунктом немцев образовалась оперативная пустота. – Теперь надо помочь партизанам добить фашистскую артиллерию. Зайдём сзади и покажем фрицам, что такое штыковая атака!

Звучало это прекрасно, но Князь знал – всё будет иначе. Сейчас воюют гранатами и автоматами, и с ними они добьют немцев.

Кольский полуостров, механизированная колонна 71-й пехотной дивизии

Капитан Ланг слышал, как за его спиной из-за деревьев послышались выстрелы. Он в значительной степени оставался новичком, но уже осознавал, как мало знает о войне. От воспоминаний, каким он был совсем недавно, скрутило живот. Да, как новичок, я могу сказать, что стрельба и разрывы гранат на самом деле довольно далеко, в нескольких десятках метров. Он на мгновение прикрыл глаза и подумал. Представим, что я за иванов. Что бы я сделал? Ответ был прост и ясен, как по наставлению. Развернуться, обойти его расположение, и охватить огневые позиции. Когда и впереди и позади пехота, стрелков быстро перебьют, а уцелевших возьмут в плен. Этого не должно произойти.

– Хейм, соберите людей. Мы прикроем вас, пока экипажи заводят машины. Они должны прорваться к полковнику. Асбах поймёт, что делать. Поторопитесь, иваны приближаются.

Обер-ефрейтора подгонять не требовалось. В отличие от Ланга он был ветераном, и понимал, что лыжники подойдут совсем скоро. Как бы обозначая истинное положение дел, из тумана вылетел снаряд "Панцерфауста" и взорвался всего в нескольких метрах от одной из самоходок. Это ободрило расчёты лучше любых уговоров. Орудия тронулись с места. Второй выстрел разбрызгал грязь там, где только что стояла ещё одна машина. Хейм посмотрел, как гаубицы отползают в тыл, пока Ланг с горсткой солдат пытается задержать партизан. Они старались как могли. Хейм это понимал, как и сам Ланг, но времени было в обрез, и обстановка так себе. Орудия спасло одно – они располагались так, чтобы стрелять в ту сторону, откуда появится поезд, и туда же они отходили. Поэтому водители хотя бы видели, куда ехать, и самоходки двигались довольно резво. В голове Хейма крутилась старая шутка. Каковы итальянские танки в бою? Никто не знает, их никогда не видели на Русском фронте.

1-й Кольский фронт, лыжная группа 78-й сибирской пехотной дивизии

Русский язык удивительно хорошо подходил для проклятий, и Князь в полной мере воспользовался своим словарным запасом. Гитлеровцы догадались о его приближении и начали отводить орудия. Рухнул весь тыл расположения немцев. Самоходки и их пехотное прикрытие оторвались от его людей и партизан. Последние вовсю стреляли из трофейных «Панцерфаустов», расцвечивая взрывами недавнюю позицию фашистов, но промахивались. Неудивительно – эти гранатомёты не отличались ни точностью, ни дальнобойностью. Лейтенант махнул рукой, и его бойцы двинулись наискось, стараясь догнать орудия до того, как они уйдут в безопасное место. Меткие выстрелы то и дело валили немцев, но всё-таки лыжников было слишком мало. Орудия вполне успевали скрыться.

Два из трёх и вправду успели. Третья, последняя самоходка, получила снаряд "Панцерфауста" в ходовую. Граната снесла ленивец и передний опорный каток. Гусеница слетела, машину понесло боком и она замерла на месте. Второй снаряд ударил в боковую стенку боевого отделения, осколки с воем брызнули внутрь. Князь видел, как оставшийся в живых экипаж покинул рубку. Почти не раздумывая, они открыли огонь, снося их меткими автоматными очередями.

Самоходка уже полыхала, когда несколько противотанковых гранат добили её окончательно. На какое-то мгновение лейтенанту даже стало жаль орудие. Его украли у прежних владельцев и привезли погибать в сосновые чащи России. Потом его мысли вернулись к более важным вещам. Едва фланг и тыл фашистов пали, бой перешёл к завершающей фазе – полному разгрому. Фашисты тоже проделали долгий путь, чтобы умереть в русских лесах. Вот их Князь совсем не жалел.

Кольский полуостров, механизированная колонна 71-й пехотной дивизии

Удивительно, подумал Асбах, при свете дня «Ночные ведьмы» не кажутся такими уж смертоносными. Он никогда не видел их раньше. Всё, что он замечал, лишь тёмные тени, мелькающие над головой, или вспышки огня из мрака. Вид серых штурмовиков, кружащих над его позицией и время от времени ныряющих вниз, чтобы дать залп из пушек, каким-то образом растворил прежнюю тайну.

– Полковник, наш правый фланг пал. Колчек попытался оторваться, но сибиряки обошли его с тыла. Уцелел только один человек, посыльный, которого он успел отправить. Гауптманн Ланг докладывает, что ему пришлось отступить. Его тоже окружили. Опять лыжники.

Сибиряки, опять они.

– Ланг жив?

– Да, герр полковник. Вместе с двумя уцелевшими орудиями он направляется сюда.

Вот и всё, приехали. Его отряд отбросили и вскоре настигнут. Это конец, ибо на Русском фронте никто не брал пленных. Даже канадцы и американцы отказались от этого обычая. Асбах слегка вздрогнул. В каком-то смысле им повезло сражаться с сибиряками. В некоторых американских дивизиях целые батальоны состояли из индейцев-сиу, апачей и команчей. Эсэсовцы пытались подорвать их боевой дух. В ночных набегах они захватили несколько пленных, а затем бросили изуродованные тела так, чтобы их заведомо нашли. Только это не сработало. Апачи похоронили своих мертвых и ответили тем же. Когда эсэсовцы обнаружили, что сделали с телами жертв, проблевались даже самые стойкие. Нет уж, лучше с сибиряками воевать.

Асбах изучил карту. У него оставался только один выход. Хотя 75-мм ПТ-САУ уже были потеряны, на ходу оставались три "пумы". А ещё девять бронетранспортёров и две самоходки. Всякая надежда поймать или уничтожить последнее железнодорожное орудие исчезла, но ещё можно спасти то, что осталось от его батальона. Он построит бронированный клин, который пронзит русские войска на левом фланге. "Пумы" и самоходки двинутся впереди. Люди на полугусеничниках за ними. Они прорвутся и уйдут. Немного южнее лежит дорога, по которой они приехали. А потом просто будут ехать, пока у них не закончится топливо или они не окажутся в безопасности.

Он отдал необходимые приказы, наблюдая, как люди отступают с так тщательно оборудованных передовых позиций. Дьявольский поезд! Асбах был уверен, что орудием управляет сам сатана. Он победил в битве, в которой даже не участвовал лично. Полковник покачал головой. Эта чёртова морская пушка не могла уцелеть никак иначе, только волей дьявола. Прямо посреди поспешных сборов появился Ланг вместе с самоходками. Асбах повторил ему свой план.

Партизаны и сибиряки уже приближались, когда отряд Асбаха пошёл на прорыв. Не оборону, не захват, просто прорыв. Атаку начали три "Пумы", открыв из 50-мм пушек огонь по предполагаемым позициям партизан в лесу. Две 150-мм гаубицы Ланга присоединились к ним на прямой наводке. Они проложили путь бронетехнике. Затем броневики и полугусеничные машины рванулись вперёд, обрушив на опушку леса шквал огня. Внезапно их остановил жестокий встречный обстрел. Одна из "Пум" взорвалась от прямого попадания из гранатомёта. Полугусеничник засел на пне и был просто растерзан, но остальные прорвались на юг и дали дёру, стремясь вырваться из смертельной ловушки.

Лыжники и партизаны, выскочив из леса, наблюдали за их бегством. Некоторые хотели броситься в погоню, но это было невовремя. Партизаны потеряли в бою много людей, а остаткам отрядов придётся рассеяться и скрыться, потому что немцы наверняка захотят отомстить.

Кольский полуостров, район Летнереченского, F-61D «Кошмар»

Кружа над полем боя, Куэйл засёк целый шквал выстрелов и разрывов. Немецкая колонна вырвалась из леса и направилась к дороге, ведущей на юг. «Ночная кобыла» уже ушла на базу – снаряды к пушкам закончились, а баки почти опустели. Куэйл прикинул, что боеприпасов к ВЯ-23 у него хватит всего на один короткий проход, а потом тоже пора домой. Совсем рассвело, и ночным штурмовикам задерживаться ни к чему. Он повернул самолёт на цель, опустил нос и зашёл в атаку. В прицел вплыл грузовик. Гашетка подалась под пальцем, и красно-оранжевые трассеры устремились точно в полугусеничник. Снаряды закончились, он вышел из пике и взял обратный курс. Ему определенно давно пора выспаться.

Кольский полуостров, механизированная колонна 71-й пехотной дивизии

Ланг увидел, как БТР съехал с грунтовки и сунулся в кювет. Он уже горел, из моторного отсека валил чёрный дым. Через несколько секунд машина взорвётся.

– Стой! Немедленно! – решительно приказал он. Водитель самоходки сразу отреагировал. Орудие встало, покачиваясь на подвеске, да так, что следующее едва не врезалось в корму. Когда остановилась вся колонна, гауптманн уже бежал с монтировкой к подбитому полугусеничнику. Он не стал возиться с водительским отделением – там всё безнадёжно полыхало. Но у тех, кто сидел сзади, шанс ещё был.

Заднюю дверь заклинило. Ланг этого ожидал. Он воткнул монтировку в зазор между рамой и дверью и начал отжимать её. Лицо покраснело от жара, гауптманн почувствовал вонь подгорающих бровей, но створка не поддавалась. Затем кто-то пришёл на помощь, и дверь наконец распахнулась. Ланг запрыгнул внутрь, глаза заслезились от дыма. У заднего люка на полу кто-то лежал. Он схватил солдата за подмышки и потащил наружу. Это был обер-ефрейтор Хейм, обожжённый, потерявший сознание и посечённый сколами брони, но всё ещё живой. Другие засыпали его снегом, чтобы потушить тлеющую шинель.

Ланг услышал хлопок взорвавшегося бака. Горящее топливо потекло в отсек, но он даже не задумывался о том, что делает. Не обращая внимание на крики "стой", он полез обратно в горящее десантное отделение, прикрыв глаза рукой. Огонь опалил мундир. Гауптманну представилась картинка свиньи, которую поджаривают на вертеле. У свиньи было его лицо. Он споткнулся о какое-то тело, и дотянулся до воротника полковника Асбаха. Сам не зная как, Ланг тащил его, пока жар бензинового пламени не сменился ласковым холодом снега. А потом свалился без сознания.

Асбаха уложили на импровизированные носилки. Солдаты решили, что у полковника есть шанс, если они смогут побыстрее доставить его на базу. С Ланга сняли обуглившуюся шинель. Его тоже следовало довезти как можно быстрее. Один из артиллеристов хмыкнул и показал на невероятное чудо – среди остатков горелой шинели и прожжённого кителя сверкал нетронутой белизной шёлковый шарф.

США, округ Колумбия, Вашингтон, Блэр Хаус, Совет по вопросам стратегической бомбардировочной авиации

– Вот документы, – Лилит, вошедшая со стопкой бумаг, положила их на стол Провидца. Он взял верхний лист. Воображение явило ему запахи сыра и колбасы. От прочитанного краткого обзора брови Стёйвезанта поползли вверх.

– Это же драгоценность. Но сначала о важном. Как Играт?

– В Бетесде[198]198
  Военно-медицинский госпиталь в США, штат Мэриленд.


[Закрыть]. Нос сломан в нескольких местах. Сэр Арчибальд осматривает её. Перевозить сюда было очень рискованно, не обошлось без последствий. Майк Коллинз сидит рядом, держит её за руку и плачет. Вряд ли кто-нибудь когда-либо видел, как плачет такой верзила.

– Его надо пристроить к делу. Вези его сюда. Он ничем не занимался с самого прилёта. Присмотр за Играт даст ему цель в жизни, – он прервался на мгновение, даже не заметив, как сузились глаза Лилит. – А что касается Играт, то она будет жить, пока вообще дышит.

– Её волнует не выживание, а внешность. Она не хочет провести всю оставшуюся жизнь с поломанным и кривым носом.

– Не проведёт. Сэр Арчибальд позаботится. Он в этом лучший. А теперь микроплёнки. Их вы тоже привезли?

– Конечно. Достали из сыра и салями пакетики с плёнками, проявили их и теперь распечатываем. Часа через три будут готовы.

– Хорошо. Дальше о графике на сегодня. До 11 часов я буду в Комитете по разведке. Потом все вместе едем в госпиталь проведать Играт. Остальные могут сделать это в свободное время. К трём я должен вернуться в отдел разработки плана "Дропшот". Позвони, пожалуйста, Нааме, и скажи, что мне нужно с ней увидеться.

США, округ Колумбия, Вашингтон, конференц-зал Сената, Комитет по разведке

– Господа, помещение защищено, а все, кто остался на работе, имеют соответствующий допуск. Собрание можно продолжать. Во-первых, я хотел бы...

– Нам надо обсудить один важный вопрос.

Бригадный генерал Донован перешёл прямо к делу, прервав президента, за что заработал разъяренный взгляд Дьюи. Донован был одним из любимчиков Рузвельта, но новой администрации это чувство не передалось.

– Я всё больше обеспокоен безопасностью разведданных, передаваемых из Швеции. При их доставке были приняты совершенно недостаточные меры. Жизненно важные сведения доверили двум молодым женщинам сомнительного достоинства и старику. Мы опасались, что их могут перехватить в любое время, и на этот раз наши опасения подтвердились. Курьеры, если их можно так назвать, попались немецким агентам вместе с документами. Только благодаря усилиям двоих моих людей они были доставлены сюда.

– Это правда, Стёйвезант? – Дьюи тяжело посмотрел на Провидца.

– Никак нет, сэр, – в зале все притихли. Нечасто на подобных встречах кого-нибудь открыто называли лжецом.

Донован вскочил и махнул рукой в сторону Провидцу.

– Я много лет твердил, что у нас должна быть централизованная система разведки. Теперь все видят, почему. Вы...

– Сядьте, Донован, – рявкнул президент. – Стёйвезант, изложите свою версию.

– Сэр. Мы уже знали о нездоровом внимании УСС к каналам связи с Женевой. Нездоровом, ибо оно привлекло взгляды тех, кому там совсем не место. Во время предыдущей поездки сотрудник УСС пытался преследовать наших людей. Генерал Донован, полагаю, вы говорили именно об этих двоих, что якобы они помогли доставить разведанные? – Провидец подтолкнул по столу две фотографии. На одной был Фрэнк Барнс, на другой Вильгельм Шварц.

– Да, это они. Как вы набрались наглости засветить их...

– Донован! Помолчите. Продолжайте, Стёйвезант.

– Ну, в предыдущем инциденте наш курьер увела у него кошелёк. Характеристика генерала Донована вполне верна, сэр. Наш курьер – действительно молодая женщина со скверным нравом. Пронырливая, хитрая, коварная, злоязыкая и весьма скользкая.

– Самая подходящая для такой работы, – с некоторым удивлением сказал Дьюи. Он уже понимал, к чему всё идёт.

– Я тоже так думаю, сэр. Помимо того, она совершенно надежна и беспредельно верна, – Провидец не добавил "мне". – Она также первоклассная, высококвалифицированная воровка. Вот это она стащила у человека из УСС.

На стол лёг бумажник Фрэнка Барнса. Президент Дьюи бросил взгляд на фотографию в нём, и очень пристально посмотрел на Донована.

– Понимаю. Дальше.

– Как бы там ни было, во время последней поездки наша команда уже знала, что за ними следят. Воспользовались гостиницей с сомнительной репутацией, сбросили хвост и поменяли транспорт. Однако они догадались, что будет ещё одна попытка перехвата. Из Женевы всего два пути – поездом и самолётом, а они уже выбивались из графика. Наш курьер, её зовут Играт Шафрид, стала приманкой, а документы беспрепятственно убыли. Когда мы говорили о её характере, я сказал, что мисс Шафрид чрезвычайно храбрая? Она хорошо представляла риск, но всё равно пошла на это задание. В общем, как и ожидалось, на вокзале её схватили, но вовсе не Гестапо или абвер, а агенты генерала Донована.

– Враньё! – взвился Донован.

– Вы можете это доказать, Стёйвезант? – президент Дьюи тоже был оскорблён, но по другой причине. Чутьё всегда подсказывало ему, как правильно, и рассказ Филипа звучал правдоподобно.

– Могу, сэр. Как я уже сказал, мисс Шафрид схватили двое людей Донована. К счастью, мы были наготове, и вели похитителей с самого момента, когда они покинули вокзал. Предпринятые меры предосторожности оставили агентов УСС с дурацком положении. Пакет с документами был не у неё. В итоге они попытались выбить сведения. И вот что получилось.

Провидец выложил фотографии Играт, сделанные в Женевском отделении скорой помощи до первичной медицинской обработки – с кровью и свёрнутым на сторону носом.

– Кроме этих травм, были ещё и домогательства.

– Что?! – взбешённо воскликнул Дьюи.

– Господин президент, я протестую против подобных заявлений...

– Заткнитесь, Донован. Стёйвезсант, продолжайте, пожалуйста.

– Да, сэр. Двое других членов нашей команды последовали за похитителями к их логову, и воспользовались помощью швейцарской полиции. Во время рейда оба этих... УССовца, которые истязали мисс Шафрид, были застрелены. Видите ли, сэр, упомянутый "старик", пожалуй, управляется с пистолетом лучше всех кого я знаю, а вторая девушка – виртуоз ножевого боя. В общем, вот официальные снимки швейцарской полиции.

Он открыл папку и выложил фотографии. На обоих чётко было видно пулевое отверстие во лбу. Провидец подумывал привезти в конференц-зал их отрезанные головы. Локи отправил их в ящике со льдом, и в принципе самое время предъявить. Но фото достаточно красноречиво поведало эту историю.

– Вот более-менее всё, сэр. За исключением двух вещей. Во-первых, генерал Донован сказал, что наши разведданные были доставлены его людьми. Это неправда. Они у меня при себе. И он не знает, откуда они взялись. Несмотря на все его промахи, наш источник до сих пор в безопасности.

– Несколько утешает. Генерал Донован, я возмущён. Не сомневаюсь, что вы действовали так, как считали нужным, но методы ваши совершенно неприемлемы. Уверен, что эта женщина попала к самому лучшему врачу.

– Да, сэр. Ею занялся лично Арчибальд МакИндо.

– Хорошо. За такую храбрость её следует отметить. Я проконсультируюсь с соответствующими специалистами и выберу подходящую награду. Стёйвезант, прежде чем мы продолжим... что вы думаете по поводу предложения о создании единой разведывательной службы?

– Сэр, я не могу представить себе большей внутренней угрозы демократии. Только что мы увидели одну из причин. Во-вторых, если есть только один централизованный источник информации, то существует только одно мнение о ней. Решения зависят от сведений, на которых основаны. И когда эти сведения контролируются небольшой группой, то и решение принимается соответствующее. Нам необходимы противоречивые мнения – чтобы те, кто принимает решения, могли сами интерпретировать входящие данные.

– Сдержки и противовесы. Звучит знакомо. Я согласен, Стёйвезант. Генерал Донован, ваши замыслы по созданию единой централизованной разведслужбы отвергнуты. И я не хочу, чтобы они всплывали вновь. Кроме того, вы будете присутствовать на совещании Комиссии по стратегическим бомбардировкам. Надо определить, какие из операций, проводимых УСС, лучше передать в их ведение. На этом объявляю заседание закрытым. Надеюсь, больше мы не столкнёмся с вопросами подобного рода.

Мэриленд, Бетесда, госпиталь, отделение пластической хирургии

– Как она, доктор?

– Намного лучше, чем ожидалось. Она очень сильная молодая женщина, и у нее замечательная конституция. Представляете, переломы в рёбрах уже начинают срастаться. Просто замечательно. Есть всего одна отрицательная сторона – нос тоже начал заживать, и мне пришлось заново сломать кое-какие косточки. Повреждение довольно серьезное, и надежды вернуть первоначальную форму нет. Но мы всё утро просматривали фотографии, и мисс Шафрид выбрала новый нос. Он ей очень нравится. Думаю, она будет довольна.

– Благодарю, доктор. Отправьте счёт на моё имя, в обратном письме будет оплата.

– Оплата? Дорогой мой юноша!

Это шутка, что ли? – подумал Стёйвезант, хотя было приятно.

– Если вы хотите заплатить, переведите пожертвование моему канадскому ожоговому центру. На этой войне тяжело обгорело так много молодых парней. Помочь этой барышне легко. Она полностью выздоровеет. А у большинства тех ребят шрамы останутся на всю жизнь.

– Мы можем её увидеть? – прорвалась сквозь страдания доктора Инанна.

– Разумеется. Её друга сейчас нет, но вы можете войти. Должен предупредить вас – выглядит она неважно. Изначальные травмы плюс последствия операции. Поэтому очень важно не показывать испуга. Тем не менее, поправляется она быстро. Очень быстро, – и сэр Арчибальд ушёл к другим пациентам.

– Ну как, нужна мне косметика, чтобы сыграть клоуна? – Играт лежала на кровати в окружении цветов, конфет и свежих фруктов.

– Майк? – сухо спросил Провидец.

– Майк. Как он всё это добыл, не представляю. Сделал выручку чёрному рынку. Я уже раздала часть. Могу поспорить, когда он придёт, то притащит ещё, – Играт попыталась улыбнуться, но вздрогнула от усилия, – всё в порядке?

– Всё прекрасно, солнышко. Донован попал под каток. Больше он не будет нам угрозой. Его идея о централизованной разведке для нас неуместна.

– Что? – резко подала голос Лилит.

– Можешь ли ты представить себе большую опасность, чем централизованная разведывательная служба, в распоряжении которой находятся все национальные архивы? В лучшем случае прятаться будет очень трудно, в худшем – невозможно. Так что надо было это остановить.

– Вы... Вы ведь всё это предусмотрели, да? Вы отправил Игги в мясорубку, заранее зная, что произойдет, – лицо Лилит совершенно изменилось. Кожа натянулась, очерчивая кости резким рельефом, глаза выкатились. Она стала похожей на стервятника. – Вы играли в свои игры, а Игги избили до полусмерти, и вы даже не предупредил её! Во имя всех богов, она же ваша дочь!

– Ой-ой, – едва слышно донёсся вскрик Наамы.

– Нет, Лилит! – слабый голос Играт прорезался сквозь гнев Лилит. – Филип мне всё рассказал. Я с самого начала знала весь план и согласилась добровольно. Он объяснил, почему это нужно сделать, и я согласилась. Я понимала риск, но была уверена в Генри и Ахиллии. Мы просто не верили, что Донован зайдет так далеко. Так что не заставляй меня много говорить, это больно.

Лилит расслабилась, её лицо снова стало нормальным.

– Извини, Филипп. Я не хотела...

– Не бери в голову. В конце концов всё получилось, только это и имеет значение.

Остальные вышли. Наама ненадолго задержалась. Она тихо присела рядом с Играт на кровать.

– Ты ведь врёшь, да? Ты не знала, что случится. Или что это был за план.

– Само собой, я догадывалась кое о чём. Но Филип не рассказал мне в деталях, и я вызвалась не добровольно. Я просто доверяла ему. Но помнишь, что случилось, когда Лилит в последний раз перешла в режим злобной гарпии? Наша семья почти развалилась, и я едва это пережила. Так что правда останется навсегда похороненной. Верно? Потому что если ты кому-нибудь расскажешь, я тебя сама придушу.

Наама усмехнулась.

– Верно. Я начеку. Выздоравливай. Надо идти, у меня встреча с генералом Донованом.

США, округ Колумбия, Вашингтон, Блэр-Хаус, апартаменты при Совете по вопросам стратегической бомбардировочной авиации

– А почему здесь нет самого Стёйвезанта? – обиженно и раздражённо спросил Донован.

– У него ещё есть дела в Бетесде. Но я уполномочена действовать от его имени. Скажите, генерал, как вам стейк?

– Восхитительно. Я думал, такие можно достать только на из-под полы.

– У моей семьи ферма в Канзасе. Они обеспечивают нас стриплойнами[199]199
  Стейк из тонкого края, задней части длинной спинной мышцы говядины.


[Закрыть].

Донован вылил на последний кусок стейка остатки грибного соуса.

– Превосходно. Спасибо за угощение. А почему ты не ешь?

– Я вегетарианка, и мясо не ем. На обед мне достаточно сырного салата, тем более надо беречь фигуру.

– И куда мы дальше? – Донован вновь был готов вспылить. Вдобавок к утреннему унижению, он неважно себя чувствовал. Переел, наверное.

– У нас обеспечен неограниченный доступ ко всем данным разведки по немецкой промышленности. Конечно, у нас и так уже есть большая часть сведений, но если вдруг мы что-то пропустили, это надо проверить. Ещё надо убедиться, что нашей системе доставки больше ничего не угрожает. Потом...

Донован откинулся назад. Если он рискует потратить время только на это, то дела ещё более-менее в порядке.

– Потом..?

Наама посмотрела на часы. С момента, когда генерал начал есть, прошло более 45 минут.

– Только одно. Не надо было избивать Играт. Она милая девушка, безобидная, никогда никому не навредила, если ей не угрожали. В этом не было необходимости.

– Ну и что ты мне сделаешь? Убьёшь?

Донован ехидно ухмыльнулся, но лицо резко исказилось гримасой от боли в животе. У него перехватило дыхание, он упал на стол.

– Да в общем уже, – Наама взяла его вилку и коснулась крошечного кусочка гриба, оставшегося на тарелке. – О бледной поганке слышали?

США, округ Колумбия, Вашингтон, Блэр Хаус, Совет по вопросам стратегической бомбардировочной авиации

– Босс, внимание. К вам идёт Майк.

– Молодец, Лилит. Будьте наготове.

Провидец уселся поудобнее и расслабился. Он этого ожидал, и решил, что утра Коллинзу хватит, чтобы переварить случившееся и закипеть. Похоже, как раз хватило. Дверь настежь распахнулась, подпрыгнув в петлях, и едва не упала под ноги ворвавшегося в кабинет мужчины.

– Стёйвезант, ты ублюдок!

– Отнюдь нет, Майк. Мои мать и отец были женаты, когда я родился.

Коллинз моргнул, а потом вновь завёлся.

– Ты отправил на задание хрупкую девушку, вместо того чтобы рисковать самостоятельно. Её избили из-за тебя. Вылазь и дерись как мужчина.

Филип усмехнулся.

– Обернись, Майк.

– Этой старой уловкой ты меня не обманешь.

– Ну тогда обернись хотя бы из уважения к традиции.

Коллинз посмотрел за спину. И немедленно повернулся. Пока он наседал на Филипа, в кабинет спокойно вошли Лилит и Наама, и взяли его на прицел автоматов. Разместились они так грамотно, что могли расстрелять его без малейшей угрозы кому-нибудь ещё.

– Снова прячешься за женщинами?

– Если надо, Майк. Не первый раз. Я делаю всё необходимое для победы. Независимо от того, что именно необходимо. Всегда помни об этом.

– И у тебя нет смелости сражаться честно, по-мужски.

– Майк, я всегда был уверен, что если начну сражаться честно, совершу ошибку. Никогда не делал, и надеюсь, не придётся. Заруби себе на носу – если ты ближе трёх метров ко мне, в твою спину смотрит ствол. Теперь успокойся. Играт выздоровеет, просто ты будешь должен некоторое время заботиться о ней.

– А потом ты снова отправишь её на задание.

– Конечно. Она в этом деле превосходна. Не пытайся её этого лишить, Майк, если не хочешь потерять. Игги свободна духом, если обложить её ватой, она задохнётся. Посиди рядом с ней, и вперёд.