Текст книги "Мордант превыше всего!"

Автор книги: Стивен Ридер Дональдсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 97 страниц)

Затем… – Артагель уставился в потолок, и морщины на его лице стали отчетливее. – Затем он сказал мне, как сильно он меня любит. Что я был для него примером – всегда. Первое, что он запомнил в своей жизни, это желание походить на меня. Но у него не было такой уравновешенности и такой реакции. И ему не доставало сил, чтобы управляться с двуручным мечом. Но в семье от него не ожидали большего, все принимали его таким, как он есть, тогда как ему хотелось быть совсем другим. Это терзало его сердце болью. Никто не ожидал от него, что он преуспеет хоть в чем-то. Все гордились мной. А все надежды возлагали на тебя. Все ожидали, что ты женишься на Элеге и станешь великим воплотителем. Но никто ничего не ожидал от него. И потому никто не помогал ему стать другим.

С трудом сглотнув, Артагель остановился.

– И все? – коротко спросил Джерадин. – Больше он ничего не сказал?

– Я тебе уже все рассказал, – огрызнулся Артагель. – И не жди от меня объяснений. – Но его ярость была направлена не на Джерадина. – Лучшее, что пришло мне в голову, это спросить его, как ему удается преклоняться предо мной, когда у меня нет ни дома, ни женщины, которую бы связывали со мной какие-то постоянные отношения, не говоря уже о детях, и я лежу здесь с идиотской дырой в боку после того, как Бретер верховного короля дважды победил меня.

Джерадин положил руку на плечо брата.

– Не беспокойся об этом. Чего бы ты ни сказал, это не повлияло бы на его решение. Он уже принял его, – тон Джерадина был более решительным, чем выражение лица. – Он просто пытался извиниться.

– Извиниться? За что?

– За то, что перешел на другую сторону. – Джерадин говорил так убежденно, словно все прекрасно понял. – Если планы леди Элеги и принца Крагена осуществятся – и мы с тобой не повернемся к королю Джойсу спиной, – то в итоге Найл может обнаружить, что именно он ответственен за нашу гибель. – Нотка надежды прозвучала в его голосе. – Вот почему мы должны остановить его. Он не сможет заставить себя жить дальше, если на его совести будут две наши жизни. В довесок ко всему остальному.

Териза смотрела, как оба брата внимательно изучают друг друга. Наконец Артагель криво улыбнулся. – Я, в общем-то, ничем не могу помочь. Лекарь поклялся, что забьет меня палкой, если я попытаюсь подняться с постели слишком рано. Но, вероятно, во всем Орисоне нет ни одного стражника, не знающего, что Аргус и Рибальд пытаются оказать тебе услугу ради меня. Ты сможешь получить максимально возможную поддержку.

Джерадин хмыкнул:

– Честно говоря, я предпочел бы тебя. Но, в крайнем случае, сойдет и тысяча-другая лучших людей Смотрителя Леббика. – Затем он вздохнул. – Надеюсь, он не заставит нас ждать слишком долго. Я хочу знать, что происходит.

Териза хотела того же.

Случилось так, что Найл действительно не заставил их ждать долго. Если бы Аргус и Рибальд не выследили его тогда, они наверняка упустили бы этот момент. На следующий день, под утро, еще до рассвета, когда Териза видела во сне, как клинок Гарта приближается к ней, словно сверкающая звезда, ее разбудил стук и голос Джерадина.

– Териза, Териза.

Естественно, она решила, голос доносится от двери тайного хода. Она завернулась в простыню и, дрожа, выбралась из постели, чтобы впустить Мастера Квилона или Знатока Хэвелока. Но это было явной глупостью. Почему они стучат так громко, когда она забыла оставить в гардеробе кресло, блокирующее вход?

Наконец она сориентировалась. Неужели действительно так холодно, или ей все это снится? Ее халат лежал на кресле, которому надлежало находиться в гардеробе; Териза схватила его, сунула руки в рукава, завязала пояс вокруг талии. Джерадин? Дрожа так, что едва держалась на ногах, она отправилась в гостиную и открыла дверь.

Свет ламп из коридора проник в комнату, а вместе с ним проскользнул и Джерадин.

– Идем, – сказал он без вступления, – нам нужно торопиться. Он собирается уезжать.

– Уезжать? – Ее голос дрожал. – О чем ты? Который час?

– Почти рассвело. – Он тяжело дышал: видимо, бежал. – Я говорю о Найле. Это наш единственный шанс выяснить, чем он занимается. Может быть, нам удастся остановить его.

– Уезжает? – переспросила она. Ее халат, казалось, совсем не держал тепло. – Как – уезжает? Куда?

– Это мы как раз и собираемся узнать, – прошипел Джерадин. – И – побыстрее… Он был уже в конюшнях, когда Аргус и Рибальд наконец выяснили, что он собирается делать. Сейчас он, скорее всего, проезжает через двор. Пока ты будешь одеваться, он выедет за ворота. Так что побыстрее.

Наконец она начала хоть как-то соображать и тут же приступила к поискам одежды. Что одеть? Конечно же, свои старые рубашку и штаны. И овчинный полушубок. Теплые сапоги. В камине светился маленький огонек. Почему же ей так холодно?

– Как мы сможем преследовать его? – спросила она, пытаясь взять себя в руки. – Ведь он уже фактически уехал.

Джерадин позволил себе недовольно зарычать.

– Аргус будет нас ждать. Рибальд последует за Найлом. Он будет оставлять знаки. Идем же.

Териза заставила себя двигаться, причем максимально быстро.

Из-за дрожи руки не слушались ее. Несмотря на то, что старые вещи были привычны ей, она с трудом смогла их надеть. Из ванной спросила Джерадина:

– Что случилось с погодой? Я насквозь продрогла.

– Испортилась, конечно, – проворчал он. – Оттепель закончилась – по крайней мере, на какое-то время. Погода задержит всякого, кто мог на нас выступить. И нам будет легче следовать за Найлом.

Где-то в глубине души она порадовалась, что слишком замерзла и поэтому практически не задумывается о своих действиях. Если она задумается, то скорее всего поймет, на какой безумный шаг отваживается. Но комнаты напоминали ей о ее кошмарах. Так что, с другой стороны, будет неплохо поскорее избавиться от них.

Через несколько минут она натянула на себя полушубок и вышла из ванной.

– Я готова, – сказала она, хотя, вероятно, это заявление не было правдой. – Пойдем.

Он взял ее за руку, и они вышли.

По лестнице они спускались почти бегом. Держа его за руку, Териза надеялась, что сможет удержать его от падения; но он не споткнулся. О конюшнях она помнила только то, что они находились поблизости от того крольчатника, где квартировали стражники. Дорога, которую он выбрал, казалась бесконечной, потому что они миновали множество длинных прямых коридоров и ходов, ведущих в самых разнообразных направлениях. Когда он привел ее туда, где Орисон зимой содержал своих лошадей, под ее полушубком от движения скопилось немного тепла.

Стражник у бокового входа сонно кивнул и сказал:

– Аргус ждет. Ведите себя тихо. Здесь не следует появляться так рано. Потревожите лошадей. – И после этого разрешил им войти.

Низкий потолок подпирало невероятное количество каменных колонн и толстых деревянных перегородок, разграничивающих пространство. Вдобавок большую часть денников сооружали наспех, и в результате проходы между ними отличались кривизной и запутанностью. Трудно было оценить подлинные размеры помещения. Это можно было сделать лишь в центральных проходах, которые, словно дороги, соединялись в центре конюшни.

Во время экскурсии по замку Джерадин привел Теризу в центр и показал ей, что стойла, словно пещеры, тянутся на сотни ярдов в каждом направлении.

Потолок усиливал звуки; впрочем, сейчас в этом месте было значительно тише, чем ей помнилось. Воздух наполнял постоянный шорох соломы, подчеркиваемый стаккато копыт и вздохов. От такого количества животных, поворачивающихся во время сна, портящих воздух, дергающихся и бьющих копытами о перегородки, исходило достаточно тепла, чтобы обогреть конюшни, но по той же причине здесь повсюду ощущался резкий сладковатый запах лошадиного навоза и мочи, впитавшейся в солому. Однако все вместе – шум, тепло и запах – были до странного приятны, словно возвращение в примитивное зародышевое состояние. Атмосфера женского чрева усиливалась тем, что ночью конюшни освещались лишь несколькими маленькими лампами, расположенными далеко друг от друга. Воздух казался настолько густым, что Териза с трудом втягивала его в легкие.

Джерадин внезапно приложил палец к губам и повел Теризу вперед.

Она со всем старанием пыталась обходить коричневые «яблоки», украшавшие пол, но мысли ее были заняты совсем другим. Сейчас, почувствовав себя наконец проснувшейся, она стала ощущать возбуждение и страх. Она собирается наружу. Впервые за все время она увидит Орисон снаружи. С другой стороны, подсознательно она была убеждена, что обязательно произойдет что-то нехорошее…

Джерадин приметил Аргуса. Стражник стоял рядом с одной из ламп, держа за повода трех лошадей, уже оседланных. Они перебирали ногами и слегка пофыркивали, возмущаясь тем, что их подняли в такую рань. Джерадин помахал рукой и заторопился к медведеподобному ветерану.

Внутренне собравшись, приготовившись к грубым шуточкам Аргуса, Териза последовала за Джерадином.

Поверх кожаных доспехов Аргус надел кольчугу и наколенники, поверх кольчуги плащ, сделанный, похоже, из медвежьей шкуры. На его поясе с одной стороны болтался меч, с другой – кинжал; пику он с собой не взял. Когда Джерадин и Териза подошли к нему, он ухмыльнулся, демонстрируя во рту дыры от выбитых зубов.

– Отлично, – прошипел он, – я раздобыл лошадей. К тому же у меня есть бренди, – он указал на небольшую флягу, привязанную к одному из седел. – Ты раздобыл женщину. Это будет приятнее, чем стоять на часах.

Джерадин пропустил его реплику мимо ушей.

– Как ты думаешь, далеко он уже уехал?

– Она передо мной в долгу, тебе не кажется? – продолжал ту же тему Аргус. – Меня не очень важно, насколько шикарна леди. Но чем шикарней, тем лучше. Я дважды рисковал своей шкурой ради нее. Она просто обязана отблагодарить меня.

Его мозолистая рука коснулась щеки Теризы.

– Аргус. – Джерадин внезапно схватил стражника за кисть и, хотя Аргус был намного крупнее, отвел его руку. – Нам не до шуток. – В его голосе ощущалась сила – сила, которую Териза не замечала в нем уже давно. – Найл, мой брат… Насколько он опередил нас?

Аргус недовольно скривился.

– У него своя лошадь, – ответил он таким тоном, словно удивился, что кто-то смог совладать с ним. – Ему не нужно было получать разрешение выезжать отсюда. И ему не пришлось стоять здесь неизвестно сколько, ожидая вас. Но Рибальд следует за ним. Мы сможем нагнать его.

– Так вперед, – нетерпеливо сказал Джерадин. Эхо прокатилось по помещению. – Какая лошадь для кого?

– Вот эта – моя. – Шлепнув по крупу, Аргус отогнал в сторону костлявого жеребца. – Тебе кобыла, – он показал на меньшую лошадь цвета свежей колесной смазки. – Это дама с норовом, любит лягаться, но ты с ней справишься. А леди достанется мерин.

Териза обнаружила, что перед ней стоит лошадь с блеклыми глазами, крапчатая, с выражением полного безразличия на морде.

Она затрудненно откашлялась и слабо выговорила:

– Вообще-то я не умею ездить верхом.

Аргус бросил на нее взгляд, в котором была то ли ярость, то ли насмешка.

– Джерадин предупредил меня об этом. Хотя и не объяснил, зачем вам тащиться с нами. Я хочу сказать, если вы не можете ездить верхом и считаете себя слишком порядочной, чтобы расставить ножки для человека, который спасал вашу жизнь, то к чему все эти хлопоты? – Он судорожно пожал плечами. – Хорошо хоть он предупредил меня.

Этот мерин может причинить вам вред только в одном случае – если он наступит на вас. Его мозгов хватает лишь на то, чтобы следовать за тем, что он сумеет распознать, а единственное, что он способен распознавать, – это другая лошадь. Так что держитесь за луку седла, а все остальное предоставьте ему.

Она все еще испытывала неуверенность. Джерадин и Аргус внимательно смотрели на нее. Вдруг Джерадин подошел к ней и подвел ее к лошади. Держа повод, сказал:

– Поставь левую ногу в стремя, хватайся за луку и перебрасывай через седло другую ногу. Когда ты усядешься, мы подгоним стремена.

Она вопросительно посмотрела на него и увидела, что его глаза потемнели от желания побыстрее отправиться в путь. И, совладав с волнением, кивнула. Поспешно, чтобы не успеть впасть в панику, она сунула ногу в стремя и потянулась вверх.

Аргус подхватил ее с другой стороны и устроил в седле. Потолок оказался в опасной близости. Аргус и Джерадин принялись подгонять стремена, не советуясь с ней. Мерин стоял неподвижно. Она вцепилась в луку седла так, что пальцы заболели. Ни к кому конкретно не обращаясь, она спросила:

– И чего ради я все это делаю?

– Исключительно ради того, – ответил Аргус, оскалив остатки зубов, – чтобы мы могли убедиться, верен ли слух, что несколько часов, проведенные женщиной на лошади, заставляют ее отчаянно возжелать мужчину.

Джерадин в этот момент вскочил на кобылу.

– Если ты не прекратишь дразнить ее, – сказал он, – то как только мы отъедем на несколько миль, я переломаю тебе ноги и отправлю добираться обратно пешком.

Аргус издал радостный гогот, который несколько из окружающих их лошадей встретили сонным протестом, и бросил взгляд на стоящего рядом дежурного конюшего, которого Териза раньше не замечала. Однако не стал садиться на лошадь. Бормоча что-то себе под нос, он взял мерина за уздцы и повел его за собой.

Териза крепко цеплялась за седло, пока Аргус выводил ее и Джерадина сначала в один из главных проходов, затем дальше, к закрытым дверям, ведущим на двор.

Стражники у выхода молча открыли ворота; видимо, Аргус предупредил их. Но когда он и его спутники достигли ворот, ведущих на двор, – Териза вновь задрожала от резкого перепада температуры, – он остановился и несколько минут о чем-то беседовал со стражниками. Она видела, как он указывает на Джерадина, и слышала, как упоминает имя Артагеля… Наконец ворота открылись, и лошади застучали копытами по промерзшей грязи двора.

– Еще одни ворота, – тихо сказал ей Джерадин. – Затем мы сможем ехать быстрее.

Небо над высокими темными крепостными стенами Орисона начало светлеть, большая часть звезд исчезла, вымытая серым усиливающимся потоком рассвета. Воздух был ледяным настолько, что жег Теризе горло; она ощущала холод всем объемом своих легких, покалываемых, словно иголками. С высоты лошади земля казалась далекой и опасной. Мороз, похоже, сделал кожу седла скользкой; и поскольку ей не удавалось держаться за нее, она попыталась во время неровной трусцы мерина сохранять равновесие. Джерадин, как тень, мелькал где-то рядом. Аргус был почти невидим на темном фоне приближающейся стены.

На дворе замка появились люди, куда-то направляясь, готовясь к новому дню. Небольшие огоньки зажглись внутри окон. Несколько огоньков засветилось на базаре, среди них – один или два костерка для приготовления пищи. Териза почти ничего из этого не замечала.

Предрассветный сумрак и тень стены скрывали ворота, но она помнила их – массивные бревна, поднимаемые или опускаемые с помощью лебедки. Поскольку Мордант пребывал в состоянии мира, в течение дня ворота были открыты. Но на ночь закрывались.

Когда они подъехали к этим воротам, Аргус слез со своей лошади и отправился беседовать с охраной. По какой-то причине, может быть, потому что он стоял спиной – его голос был едва слышим, но каждое слово стражника доносилось отчетливо.

– Ты сошел с ума, Аргус.

Аргус что-то ответил.

– Мы должны были выпустить его. Он – сын Домне. У нас нет приказа о его задержании.

Снова Аргус что-то сказал.

– Попытайся объяснить это Смотрителю.

Джерадин в раздражении заерзал в седле. Териза чувствовала, как ее лицо постепенно превращается в ледяную маску.

И наконец:

– Хорошо. Он тоже сын Домне. И ты приставлен к нему. И с вами, похоже, какая-то шлюшка. Но если вы не вернетесь, то я лично позабочусь о том, чтобы у тебя никогда не было детей.

Тихий разговор закончился. Джерадин с облегчением приглушенно вздохнул, когда Аргус вернулся к своей лошади. Идя по земле, он издавал такой звук, словно ступал по стеклу. Через мгновение Териза услышала скрип веревки, поднимающей ворота.

Она смотрела, как массивные ворота медленно ползут ввысь, открывая более светлый прямоугольник.

– Поехали, – пробормотал Аргус. Снова схватив уздцы коня Теризы, он пришпорил своего жеребца, и тот бросился вперед так быстро, что Териза завопила и чуть не свалилась с седла.

Когда они миновали ворота, Джерадин набросился на Аргуса:

– Отлично проделано, – прохрипел он насмешливо. – Ты хотел, чтобы она упала?

– Не придуривайся, – ответил стражник. – Я-то и не знал, что она умеет визжать.

Теризе показалось, что он улыбается.

Она слегка расслабилась, более спокойно держась за луку, и снова попыталась сесть на спине мерина так, чтобы сохранять равновесие.

Бледнеющее небо впереди казалось невероятно близким. На ближайших к замку холмах совсем не было деревьев, потому что Смотритель Леббик хотел видеть, как враги подкрадываются к нему; в рассветном воздухе пустые склоны холмов казались необъятным простором, подобным небесам, огромным в сравнении с теснотой Орисона. Несмотря на испытываемые неудобства, Териза чувствовала, как ее возбуждение растет.

Но воздух здесь был еще холоднее. Дорога, разбитая колесами телег и фургонов, большей частью превратилась в топкую грязь; но там, где ноги лошадей находили снег, цокот подков по твердой земле сопровождался странным резонирующим звуком, хрустом, когда копыта проламывали лед замерзших луж, образовавшихся во время оттепели. Серое небо стало еще светлее, уже можно было различать деревья, растущие вдоль дороги после развилки. От развилки один путь, как она помнила, вел на юг; второй на северо-запад, а третий продолжал уводить на северо-восток, по направлению к провинции Пердон; куда ни поедешь – везде будут тайны и неожиданности. Этот мир она лишь едва-едва начала познавать.

Хотя уже почти наступила весна, солнце было еще слишком далеко на юге; само светило показалось над горизонтом только тогда, когда они почти доехали до развилки. В этот момент деревья осветились, словно запылали огнем. За ее спиной солнечные лучи холодно высвечивали башни и зубцы стен, делая Орисон менее зловещим – и каким-то большим по размерам. Хотя определить подлинность размеров снаружи было невозможно. Снаружи серый камень выглядел более неприступным, чем ей казалось изнутри.

У развилки, увидев солнце, Териза понадеялась, что скоро холод уменьшится, и она перестанет ощущать его колкие прикосновения на своем лице.

– Что теперь? – спросил Джерадин у Аргуса. – Как мы узнаем, по какой дороге нам ехать?

– Это забота Рибальда, – сказал Аргус осматривая землю. – Он должен оставлять знаки. Скорее всего, на снегу возле дороги. – Отпустив уздцы мерина, он взял к левому краю. – Начинай искать.

Джерадин принялся осматривать другую сторону. Двое мужчин стали внимательно оглядывать окрестности развилки. Териза для пробы приподнялась в стременах, оперлась на них, как это делали ее спутники, и осторожно ударила мерина, пытаясь заставить его следовать за Джерадином. Но мерин вместо этого отправился за Аргусом.

Когда Аргус расхохотался, она посмотрела туда, куда он указывал, и увидела в снегу след, похожий на стрелу. Он был довольно торопливо изображен желтой жидкостью.

Северо-запад.

Джерадин подъехал посмотреть и невольно улыбнулся.

– Такое мог учудить только он.

– Конечно. Теперь мы можем ехать быстрее. – Стражник взглянул на Теризу, словно ждал возражений. – Но все же следует быть внимательными. Они могут свернуть.

Джерадин кивнул и повернул свою кобылу к северной дороге. Хотя он не держался в седле ловко или особенно изящно – локти ударяли по бокам, а тело подергивалось в такт с шагами кобылы, – его опытность была очевидна. Он знал, как ехать верхом так, чтобы не думать постоянно только об этом.

Аргус решил не брать под уздцы мерина.

– Ну, давай сама. Нужно же когда-то учиться.

Поглядывая на нее через плечо, он помчался вперед, крикнув Джерадину держаться западной стороны дороги.

Териза все еще прикидывала, как сильно нужно ударить ногой своего скакуна, когда тот вдруг рванул вперед, устремляясь за жеребцом.

Это мгновение показалось Теризе бесконечным, потому что она застыла от страха и холода и бросила поводья, вцепившись в луку седла; но мерин трусил рысцой и Теризу трясло так сильно, что она выпустила из рук луку и начала падать.

Но так и не упала, и не сразу сообразила, почему. Через некоторое время боль в ногах подсказала ей, что она сжимает животное коленями.

Это открытие ошеломило ее настолько, что она вернула на луку лишь одну руку. А другой подняла поводья. Затем в приливе восторга лихо пришпорила мерина, заставляя его сравняться с жеребцом Аргуса.

Стражник одобрительно кивнул ей, хотя на лице у него было разочарование, и сосредоточил свое внимание на дороге.

Спина ее скакуна ходила вверх-вниз. Он так часто менял направление, а ноги и перед Теризы так сильно бились о кожу седла, что у нее было желание закричать: "Неужели нужно ехать так быстро?" Но остаток здравого смысла нашептывал ей, что Аргус и Джерадин едут медленнее, чем могли бы. Она, стиснув зубы, продолжала путь.

Орисон казался странно далеким. Териза оглянулась через левое плечо, чтобы увидеть замок. Пурпурный флаг, поднятый для встречи рассвета, гордо реял над Королевской башней. Затем дорога поднялась на холм, спустилась в низину, и Орисон скрылся из вида.

Через некоторое время дорога прошла мимо деревушки, расположенной в небольшой живописной лощине. Большинство из двух или трех десятков домов были деревянными, но некоторые, похоже, были возведены из камня. Снег стаял с покатых крыш; дым курился над трубами там, где развели огонь для обогрева и приготовления пищи. Косые лучи солнца позволили Теризе разглядеть овчарни на краю холма. Эти люди производили для замка мясо.

В случае войны на время осады им придется покинуть свои дома и перебраться в Орисон.

Джерадин не нашел знаков, указывающих, что Рибальд куда-то свернул. Все трое поскакали дальше.

Руки Теризы покраснели и замерзли, несмотря на ее постоянные усилия удержаться на спине скакуна. Ее лицо было таким напряженным, что, казалось, может лопнуть. Постепенно она поняла, что сидеть будет удобнее, если лошадь побежит немного быстрее. Но Аргуса и Джерадина все равно не удовлетворял выбранный темп. К тому же им приходилось искать знаки, оставленные Рибальдом. У подножия очередного холма они внезапно наткнулись на повозку, нагруженную – Териза сказала бы перегруженную – бочками всевозможных размеров. Направляясь явно к Орисону, она почему-то, без всякой видимой причины, стояла у края дороги. При взгляде на повозку и седока Териза не могла бы сказать кто из них выглядит более жалко: лохматая, понурившая голову жалкая кляча, или возница, согнувшийся на скамье, руки которого едва выглядывали из-под шерстяной попоны, в которую он усиленно кутался. Через мгновение возница, словно бы очнувшись, ворчливо выкрикнул:

– Аргус? Один из вас Аргус?

Жеребец остановился рядом с повозкой.

– Я Аргус, – сказала стражник, изучая возницу.

– Стражник, похожий на тебя, дал мне серебряный дублон, чтобы я дожидался вас здесь. – Он говорил так, словно задыхался под тяжестью попоны. – Но здесь слишком холодно. Очень холодно было ждать вас.

– Ну, так почему же Рибальд совершил такой странный поступок? – поинтересовался Аргус.

Глаза мужчины алчно загорелись.

– Слишком холодно. Один серебряный дублон… – его лошадь хрипло заржала, – слишком мало.

При этих словах Аргус хмыкнул.

– Дерьмо собачье! Доставка этого груза в Орисон не принесет тебе больше полдюжины медяков. Ты уже утроил свою выручку. Не испытывай судьбу.

Возница в попоне вздрогнул. Потом издал щелкающий звук, и его лошадь запрядала ушами. Когда он махнул поводьями, лошадь двинулась и потянула за собой повозку.

Джерадин тихо выругался. Но Аргус был невозмутим. Перекрикивая скрип колес повозки, он прокомментировал:

– Что-то пить хочется. Прежде, чем ты отправишься дальше, думаю следует проковырять тебе несколько дыр в бочках. – Он обнажил свой двуручный меч. – Конечно же, все это – гадкое пойло, но, может быть, среди него найдется что-то пригодное для питья.

Возница тут же остановил лошадь. Мгновение поразмыслив, он сказал:

– Я всегда рад помочь стражникам короля. Стражник, похожий на тебя, свернул здесь с дороги. Он просил меня сообщить об этом.

– В каком направлении? – требовательно спросил Джерадин.

– На север.

Пригодник направил кобылу к северной стороне дороги и почти тут же он воскликнул:

– Я вижу следы. Здесь проскакали по меньшей мере двое всадников.

Аргус сунул свой меч в ножны и насмешливо кивнул вознице. Затем вежливым тоном сказал:

– Да, пожалуй, не стоит пробовать, конечно же все здесь – гадкое пойло, – и присоединился к Джерадину.

Мерин Теризы с неиссякаемым терпением последовал за ними.

Она изумилась тому шуму, как много шуму они стали издавать, когда съехали с дороги. Хруст при проламывании мерзлого снежного наста и стук копыт о землю были настолько громкими, что должны были быть слышными с расстояния полумили – звуки, представляющие нечто среднее между треском стекла и отдаленной канонадой. Однако Аргус перевел своего жеребца на более быстрый шаг и вырвался вперед. Через мгновение Териза сообразила, что он пытается гнать скакуна по следам Рибальда, стараясь ехать по уже сломанному насту. Когда Джерадин выстроился за ним и мерин перевел все свое внимание с жеребца на кобылу, их продвижение стало гораздо менее шумным.

Следы Рибальда вели через узкую долину между двумя холмами, затем пересекали хребет холма и повели вниз. Впереди показался лес. Стена леса становилась все ближе, в то время как окружающие холмы все круче. Аргус ехал по следам прямиком к лесу.

Здесь им пришлось сбавить скорость. Земля в лесу не создавала дополнительных помех при движении, и деревья росли не слишком плотно. Но ветки опускались достаточно низко, чтобы хлестать всадников.

Двигаясь сейчас легким галопом, прислушиваясь к металлическим отзвукам цоканья, которые отдавались деликатным эхом, казалось, от каждого дерева, и удивляясь, почему ей все время хочется затаить дыхание, Териза спустилась за Джерадином в овраг, посреди которого вскоре проявился быстрый ручей, несущий осколки льда и ледяную воду. Деревья вокруг смыкались все плотнее, протягивая свои темные ветки, похожие на пальцы.

Ноги Теризы ныли. Руки словно оледенели. У нее сложилось впечатление, что холод уже проморозил ее лицо до самых костей. Как еще можно было объяснить ощущение тупой боли в щеках, шее и носу? Она, наверное, выглядела сейчас не менее жалкой, чем тот возница и его лошадь.

Но чувствовала себя прекрасно.

И почему-то была готова услышать звуки рогов.

Затем ручей пошел по долине, где соединился с узкой речушкой, который прокладывал свой путь среди холмов. Долина тянулась с запада на восток и северная стена ее была довольно крутой, но на нее можно было подняться. Скоро Аргус прошипел предупреждение и показал вперед, и Териза увидела привязанную лошадь, стоявшую в небольшой низине около места слияния ручья.

Рибальд был здесь: он вскарабкался на хребет северной стены и смотрел через его край на ту сторону; плащ делал его похожим на причудливый камень. Он повернул голову, посмотрел вниз и махнул им рукой, подзывая к себе.

– Похоже, мы на месте, – пробормотал Джерадин. – Холм скорее всего не пропускает туда звуки. Но все же следует вести себя тихо.

– Точно.

Аргус спешился, и Териза последовала его примеру. Пока он привязал своего жеребца, так же, как Рибальд, к части поваленного дерева, торчащей из-под снега, она чуть не упала, потому что ее ноги внезапно свела судорога. Она только теперь почувствовала, как они замерзли. И ее ноги забыли, что такое почва; она ожидала, что они будут передвигаться сами по себе, как у ее мерина.

Ее спутники принялись карабкаться по склону холма.

Не желая оставаться одной, Териза последовала за ними.

Подниматься оказалось легче, чем ей думалось поначалу. Под снегом лежало достаточно камней и осенних опавших листьев, чтобы она могла надежно ступать по ним; и ее ноги словно радовались тому, чем им приходится заниматься, лишь бы снова не сжимать бока жеребца. Она достигла Рибальда всего через миг или два после Джерадина и Аргуса.

– Вы прибыли как раз вовремя, – прошептал Рибальд, скривив шрам, проходящий между глаз от линии волос до рта. – Он ждал их здесь. Остальные прибыли только что.

Пристроившись на коленях рядом с Джерадином, Териза выглянула из-за края холма на равнину, похожую на ту, что осталась у нее за спиной. Прямо перед ней на холоде стояла лошадь. Рядом с ней человек, лицом к небольшому костерку, горящему почти бездымно. Териза решила, что это Найл. Костер казался таким чудесным, что она почти ощущала его тепло.

По другую сторону холма четверо мужчин стреноживали лошадей. Трое из них выглядели телохранителями.

Четвертым был принц Краген.