Текст книги "Мордант превыше всего!"
Автор книги: Стивен Ридер Дональдсон
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 97 страниц)
Через четыре дня погода испортилась.
К этому времени Териза заставила себя позабыть об оскорблении, нанесенном ей Мастером Эремисом. Она продолжала жить, то есть проводила как можно больше времени в беседах с Джерадином; пытаясь понять. Однако сознание того, что ей не остается ничего лучшего, нет возможности действовать более правильно, постоянно мучило ее. Ей не удавалось освободиться из окутавшей ее серой пелены депрессии, доводившей ее до отчаяния; собственное поведение все больше напоминало Теризе предыдущую жизнь, ту, которую она вела до того, как попала в Орисон. В результате ее общение с Джерадином становилось похожим на бесконечные беседы, которые она вела с преподобным Тетчером. Но здесь, в этом мире, бороться с бессмысленностью существования было для нее практически невозможно.
Она потеряла ощущение цели в жизни, направленность своих действий. Выводы, которые она была готова сделать из появления в предсказании Гильдии всадников из ее сна, казались ей глупыми. Не существовало никаких причин для того, чтобы она здесь находилась. Ей не удавалось даже придумать какую-либо причину. И главным, чего она пыталась добиться с помощью бесконечных бесед с Джерадином, было удержать его при себе, чтобы он не исчез из ее жизни, как это случилось с Мастером Эремисом.
В то время, когда снег, пронзительный и колкий, словно льдинки, хлестал по окнам, ветер тоскливо завывал над башнями и весь Орисон, казалось, прогрузился в бездвижную тишину, окаменев не от спокойствия, а от ожидания, Териза не делала ничего, только ела, спала, сидела в своих комнатах и беседовала с пригодником, когда тот был свободен от выполнения своих обязанностей.
Он приносил ей новости со всего Орисона. Мастера погрузились в яростные – и, похоже, нескончаемые дебаты – пытаясь решить, что делать с Воином, – и как им вообще относиться к своему решению вызвать его. Стражники Смотрителя Леббика и все свободные каменщики были заняты латанием бреши в стене Орисона, в основном используя обломки, оставленные Воином. Аргус и Рибальд старались не спускать глаз с леди Элеги.
Когда новости для обсуждения заканчивались, Териза и Джерадин беседовали обо всем подряд.
Пригодник постоянно боролся за укрепление ее духа. Словно зная, что любое проявление уныния в нем может причинить ей боль, он поддерживал в себе только хорошее настроение. Словно чувствуя, что у нее есть больные места, которых не следует касаться, он предпочитал держаться на некой эмоциональной дистанции. Словно зная, что она недостаточно сильна для того, чтобы принять определенное решение, он ни на чем не настаивал. С деликатной мягкостью, при которой его неловкость выглядела так, словно не имела к нему никакого отношения, он заботился о ней.
И совершенно не заботился о себе, даже не пытался этого делать. Его враги были такими же безжалостными, как и ее, и желали его смерти так же страстно – и тоже по совершенно неизвестной причине. Но если он и боялся, то держал свой страх при себе.
Как-то раз он задумчиво спросил:
– Ты почувствовала что-нибудь возле точки воплощения? Было ли что-нибудь особенное в твоих ощущениях?
Прикосновение холода, тонкое, как перо, и острое, как сталь, – но этого ей говорить не хотелось; это слишком сильно пугало ее.
– Там было так холодно, и мне было так страшно. Сразу перед тем, – она вздрогнула, – как эти люди появились, я вдруг почувствовала еще больший холод и страх. – Она знала, что почти наверняка никогда не расскажет об этом Мастеру Эремису. – Наверное, это все.
Он испытующе смотрел на нее, прежде чем отвел взгляд.
– А что почувствовал ты? – спросила она. – Это могло бы многое объяснить. Если у тебя есть такой талант – и Мастер Гилбур смог догадаться о чем-то, обучая тебя, – у нас было бы хотя бы приблизительное объяснение тому, почему на тебя напали.
Он уставился в потолок.
– Думаешь, это меня порадовало бы? Впрочем, я рад был бы получить хоть какое-то объяснение. Но все, что я могу вспомнить, это только мысль: "До чего же глупа наша затея!" Я затащил вас с Артагелем в холод и тьму из чисто теоретических соображений. Я даже не заметил, когда произошло воплощение.
Она разочаровано вздохнула.
Несколько раз они возвращались к их странному разговору с Знатоком Хэвелоком:
– Как ты думаешь, к чему было все это? – недоумевал Джерадин. – Для чего он тебе это рассказывал? Почему рассказал именно об этих подробностях?
Ей даже нечего было предположить.
– Он безумен. Возможно, то, что он называет «просветлением» – это когда он способен составлять из слов предложения.
Но такое объяснение не удовлетворило их обоих. Постепенно ее сдержанность растаяла, и вдруг она обнаружила, что рассказывает ему о своей первой ночи в Орисоне. Она описала, как Знаток Хэвелок отвел ее в свои покои, что рассказал ей Квилон о истории Морданта и как затем Знаток Хэвелок спас ее от человека в черном.
Джерадин слушал в изумлении и недоумении. Когда она закончила, он выдохнул:
– Значит, они знали? С самой первой ночи, как ты появилась здесь, они знали о грозящей тебе опасности. Мастер Квилон все это время почему-то был очень занят. – Он насупился. – Если бы ты сообщила об этом всей остальной Гильдии, они тебе не поверили бы. Мастер Квилон? Вмешивающийся в чьи-то дела? – Затем он сказал более серьезным тоном. – По крайней мере, мы знаем, кто мои враги. Мастер Гилбур и Архивоплотитель Вагель.
Териза кивнула. Она чувствовала, как мрак все плотнее окутывает ее.
Но Джерадин не позволил мысли о врагах повергнуть его в уныние. Улыбнувшись, он произнес:
– У всего этого есть хотя бы одно достоинство – я теперь знаю, каково тебе здесь. Ты не понимаешь, почему все здесь считают тебя на что-то способной. Я оказался в похожем положении – я не понимаю, почему столь значительные люди прилагают столько усилий, чтобы покончить со мной.
Она была слишком подавлена, чтобы оценить юмор.
– Хотелось бы знать, на чьей стороне Мастер Квилон и Знаток Хэвелок. Явно не на стороне короля. И не Гильдии. И не Мастера Гилбура. – Она могла бы еще добавить: "И не Мастера Эремиса".
Сколько же здесь всего сторон?
Но рассуждения на эту тему возвращали ее назад, к их встрече с Знатоком Хэвелоком – и к поискам смысла того, что он говорил. Наконец Териза решила открыть Джерадину свои остальные тайны. Она доверяла ему – не потому, что пришла к выводу, что ему можно доверять, а потому что он был ее другом. И Мастер Эремис ее не желал. Так что не могло быть ничего плохого в том, что она расскажет Джерадину о Мисте.
Он слушал ее в напряженном молчании. Когда она объяснила, по каким причинам Мисте отправилась вслед Воину, он кивнул, словно бы соглашаясь с нею во всем, и в его глазах показались слезы. Когда Териза закончила, он долгое время сидел молча, потом мрачно произнес:
– Мисте мне всегда нравилась. Конечно, – добавил он, – Элегу я знал лучше. И Торрент настолько прекрасна, что при виде ее хочется лечь на пол, чтобы она ступала по тебе, дабы не застудить ножки. У короля Джойса все дочери необычайно привлекательны. Но Мисте… – Его голос задрожал.
Умоляла его не убивать ее. Териза почувствовала, что вот-вот расплачется.
Раним утром пятого дня она очнулась от беспокойного, не приносящего отдыха сна, из-за шума дождя.
Еще ничего не соображая спросонок и от удивления, она выбралась из постели и подошла к ближайшему окну.
Мгновение она была озадачена, потому что не увидела ни малейших признаков непогоды. Небо оказалось совершенно чистым. Раннее солнце ощупывало теплыми лучами стены и зубцы башен, и небеса были ярко-голубыми, скорее даже слегка пурпурного, а не голубоватого оттенка. Дальние холмы под толстым покрывалом снега казались нежно-мягкими, и кривые улочки Орисона выглядели гораздо более живописными, чем за день до того, больше походя на внутренний двор замка из волшебной сказки.
Затем Териза сообразила, что эти звуки вызваны таянием снега.
Вода стекала с крыш и башен, местами образуя настоящие водопады. Двор замка напоминал скорее болото; вся земля скрылась под лужами, огромными, как пруды. Стражники и просто прохожие с трудом пробирались через двор к кучке магазинчиков, палаток и повозок и обратно; погода вынудила их надеть плащи и высокие сапоги; но под открытым небом, где пригревало солнце, они снимали плащи или хотя бы расстегивались.
Оттепель. Зима отступила.
Легкая дрожь пронзила все ее тело, когда она подумала, что теперь можно будет прогуляться и за пределы замка. Возможно, прогулка поможет ей справиться с депрессией.
И она поспешила умыться и облечь себя в одежду.
Ее ничуть не удивило, что Джерадин пришел раньше, чем Саддит принесла завтрак. Щеки пригодника горели от возбуждения, и он тяжело дышал: должно быть, бежал по ступенькам. На первый взгляд ей показалось, что он находится в таком же состоянии эйфории, что и она, только более сильном. Но то, как горели его глаза, давало понять, что на самом деле все гораздо сложнее.
– Ты видела, что за окном? – выдохнул он, едва закрыв за собой дверь.
– Да.
Они одновременно выглянули наружу, любуясь солнцем, дарующим земле тепло, и картиной весны, сменяющей долгую мрачную зиму.
– Зеркала и осколки! – пробормотал он, едва восстановив дыхание. – Это ужасно.
Она уставилась на него, изумленная его словами.
– Ужасно?
Джерадин сразу же рассмеялся.
– Разве это не глупо? Каждую весну я ощущаю нечто подобное. Словно весь мир снова пробуждается к жизни. Первая оттепель заставляет меня выбегать наружу и скакать по лужам, словно мальчишка.
И тем не менее, это ужасно. Несмотря на то, что я очень люблю эту пору. – Он попытался собраться. – Териза, – это очень плохое событие.
Его смех вызвал на ее лице улыбку:
– Хорошо, что я знаю тебя достаточно долго. Будь ты мне незнаком, я бы решила, что ты сошел с ума. Почему это плохое событие?
– Ты хочешь сказать, что знаешь меня настолько хорошо, что не веришь в принципиальную возможность для меня сойти с ума? Ты серьезно так полагаешь? – Он быстрым жестом остановил ее протест. – Потому что это произошло рано. Слишком рано. Зима – это было единственное, что нас защищало. Если снега растает слишком много, ничто не будет мешать Кадуолу и даже Аленду выступить против нас прямо сейчас.
Ты слышала, что сказал Пердон. Верховный король Фесттен уже собрал армию. Он смог сделать это потому, что в Кадуоле выпадает гораздо меньше снега, чем у нас. И можешь не сомневаться – алендский монарх не послал бы своего сына с такой опасной миссией, как визит в Орисон, не подготовив предварительно армию для его спасения. Или для мщения за него.
Мы единственные, кто не готов к войне, – продолжал он. – Конечно, я уверен, Смотритель Леббик сделал все, что было в его силах. Но мы не готовились к войне минувшей осенью, поскольку король Джойс отказался отдать такой приказ… – Джерадин старался говорить бесстрастно, – и по-прежнему к ней не готовы, так как он всю зиму ни на что не обращал внимание. Нашей единственной надеждой был снег, – что он пролежит до тех пор, пока к королю не вернется здравый смысл.
Териза нахмурилась, пытаясь сосредоточиться:
– Если они выступят сегодня, то кто из них будет здесь первым?
Не в состоянии сохранять на лице унылое выражение, Джерадин снова сверкнул улыбкой:
– Это нетрудно предугадать. Кадуол ближе, в особенности если они будут пересекать Пердон с юго-запада. Самая удобная дорога для Аленда – с юга через провинцию Армигит. Это почти вдвое дальше.
Но южный Пердон – это сплошные холмы, местами довольно крутые. Армигит – почти сплошь равнина. Чтобы достичь нас, армии верховного короля нужно форсировать две реки, Вертигон и Бродвайн. Алендцам достаточно перейти вброд Пестиль. И Пердон будет бить кадуольцев на каждом шагу. Армигит же… – Джерадин вздохнул. – Мне кажется, самое большее, на что мы можем надеяться – что они отважатся несколько раз выстрелить из катапульт по армии Маргонала, когда та будет проходить мимо.
Хотя снаружи заметно потеплело, воздух еще не был ласково-теплым; когда Джерадин вплотную приблизился к окну, его дыхание оставило на стекле пятно конденсации.
– Но на самом деле все это даже еще сложнее. Как давно уехал от нас принц Краген? Шесть дней назад? Думаю, он скачет как можно быстрее, но все равно не способен передвигаться максимально быстро. Даже сегодня. Весь снег не растает за один день. Значит, он до сих пор еще далеко от дома. Станет ли алендский монарх предпринимать какие-то действия без него? Я не знаю.
И потому, используя всю свою мудрость, – он состроил гримасу, – заверяю тебя, что может случиться самое неожиданное. А с нашей удачливостью – даже наверняка случится.
– В этом не будет ничего удивительного, – сказала Териза. – С тех пор, как я сюда попала, то и дело случается самое неожиданное.
Он хмыкнул и отвесил ей поклон.
– Миледи, вы обладаете даром прекрасно вникать в самые запутанные проблемы. – И затем добавил: – Нам, наверное, везет. А такое если перестанет случаться, мы, скорее всего, погрузимся в черную меланхолию.
– Говори за себя, – ответила она. – Для меня меланхолия – обычное состояние. – Она изобразила задумчивость. – Во всяком случае, мне так кажется.
Он рассмеялся:
– У тебя душа ребенка. Наверное, именно потому ты мне так нравишься. – С радостью во взгляде наблюдая за оттепелью, он вздохнул. – Но все это действительно ужасно.
Через некоторое время раздался стук в дверь.
– Простите, что запоздала, миледи, – сказала Саддит, войдя в комнату с большим подносом в руках. – Стражники сказали, что у вас Джерадин – уже… – она подмигнула ему, – и поэтому я вернулась захватить побольше еды.
Ощущая из-за оттепели головокружение и томление в душе, Териза глупо спросила:
– Как там сегодня Мастер Эремис?
Саддит опустила взгляд на свои выпирающие груди.
– Он очень занят. Но с ним все в порядке. – Когда она подняла голову, ее лицо выражало иронию; но уголок ее рта чуть дрогнул: – Во всяком случае, так говорят.
Териза заметила, что служанка чувствует себя не столь уверенно, как старается показать.
Джерадин смотрел на них с любопытством, но не вступил в их диалог. Он, видимо, решил не углубляться в подробности, не выяснять, какие отношения у них с Мастером.
Когда служанка ушла, Териза попыталась восстановить хорошее настроение, поплотнее позавтракав. Но душа ее жаждала действий. Ей хотелось сделать хоть что-нибудь, как можно скорее сбежать из этой комнаты – и вообще от себя, – если бы это было возможно. Она неожиданно сказала:
– Давай покинем замок. Сегодня же. Прямо сейчас.
Он уставился на нее, перестав жевать.
– Покинем?.. Ты же знаешь, я не могу…
– Я имела в виду не это. Я имела в виду – прогуляемся. За пределами замка. – Чтобы придать своим словам какой-то смысл, она поспешно продолжила: – Возможно, мы могли бы нанять лошадей. Я не умею ездить верхом – но ты мог бы научить меня. Я просто хочу убраться отсюда на какое-то время.
Джерадин на мгновение задумался, пытаясь понять ее.
– Я сделаю все, что ты хочешь. А что такое "нанять"?
Почему-то ей показалось, что было бы крайне забавно заорать на него. Или вовсе не забавно? Может, это просто сняло бы напряженность?
К счастью, кто-то выбрал как раз этот момент, чтобы постучать в дверь.
Подавив все свои эмоции, Териза спокойно тоном сказала:
– Войдите.
Получив разрешение, стражник торжественно приоткрыл двери и официально объявил:
– Леди Элега. – Затем отступил в сторону и согнулся в поклоне, приглашая старшую дочь короля войти.
Она была одета словно для прогулки на свежем воздухе – в теплую меховую накидку с большим воротником и высокие кожаные сапоги, украшенные узором.
Джерадин вскочил на ноги. Териза невольно сделала то же самое.
Элега внимательно посмотрела на обоих.
– Простите, – сказала она с насмешливой улыбкой. – Я не собиралась пугать вас.
– Страшные тайны, – с готовностью отреагировал Джерадин. – Вы ведь знаете меня, миледи. – Его улыбка была не более невинной, чем ее. – Я ведь вечно устраиваю заговоры.
Леди смерила его взглядом. Затем повернулась к Теризе:
– Какие бы заговоры он ни устраивал, Териза, – сказала она, – я надеюсь, что вы не позволите себе оказаться втянутой в них. Не сомневаюсь, что заговоры у него получаются столь же удачно, как и все остальное. – Она улыбнулась, подчеркивая: – Он – неисправим.
В ответ Джерадин согласно кивнул:
– Вы исключительно благородны в своем отношении ко мне, миледи.
Вместо того, чтобы закричать "Немедленно прекратите!", Териза спросила Элегу:
– Вы не составите нам компанию для завтрака?
– Благодарю вас, нет. – Королевская дочь непринужденно поддержала изменение темы. Она вела себя так, словно была готова реагировать на что угодно. – Я уже позавтракала. Вот чего бы я хотела – если это развлечет вас, – это взять вас с собой на прогулку по магазинам.
Прогулку по магазинам? – Териза уставилась на нее, пораженная как знакомым сочетанием слов, так и тем странным фактом, что слышит его от Элеги.
– Боюсь, конечно, это будет не слишком приятное развлечение. Такая грязь, – пояснила леди. – Но эта оттепель – какое-то чудо. Если она продлится день или два, то дороги вокруг Орисона настолько очистятся, что торговцы смогут пополнить свои запасы. В конце зимы склады совсем опустели, и к торговцам не стоило и заглядывать. Но сейчас со дня на день должны привезти новые товары.
Териза, мне хотелось бы, чтобы вы приобрели себе новые платья и договорились с портными об изготовлении таких, – она проявила почти незаметную неуверенность, – какие вы считаете удобными и подходящими вам.
– Платья?
– Ну, любую одежду. Конечно же, – сказала Элега уверенно, – я не откажу вам в совете, что лучше соответствует нашей погоде и нашим обычаям. Но мне хотелось бы, чтобы вы доставили себе это удовольствие.
– Но, – первая мысль, которая пришла Теризе в голову, – у меня нет денег.
Леди удивленно приподняла изящную бровь.
– Вы подруга дочери короля. Зачем вам деньги?
Териза не смогла подобрать слов, чтобы выразить свое недоумение. К счастью, Джерадин догадался, что именно ей непонятно, и пришел на помощь.
– Леди Элега права, – сказал он более утвердительным тоном, чем требовалось в подобной ситуации. – Если вы находитесь вместе с ней, любой торговец или лавочник в Морданте даст вам все, чего вы ни пожелаете. Это одна из привилегий правящей семьи.
Это не совсем честно. – Его тон напоминал о том, что большинство его друзей принадлежало к простому люду Орисона, а не к лордам и леди. – Но так как король Джойс управляет страной, принося в страну больше богатства, чем отбирает, королевские привилегии никому не причиняют вреда, – казалось, он торопился склонить ее принять предложение Элеги.
Териза попыталась привести в порядок свои смятенные мысли. В самом деле, ей уже давно следовало привыкнуть к неожиданностям. Они стали самым обыденным явлением в ее жизни. Подумав об этом, она обнаружила, что испытывает легкий душевный подъем.
– Спасибо, – сказала она леди. – Ваше предложение кажется привлекательным. Я как раз перед этим говорила Джерадину, что хотела бы выбраться из этой комнаты. Я уже была готова кричать от нетерпения.
Элега улыбнулась:
– Я понимаю, что вы имеете в виду. В такую пору я чувствую себя так же. Когда вы будете готовы?
Териза посмотрела на Джерадина; но на его лице была маска абсолютной безучастности.
– Может, прямо сейчас?
– Это меня вполне устроит, – Элега казалась довольной. – Но прежде я дам вам совет, – продолжала она. – Вам следует переодеться перед тем, как мы пойдем. Портные, которые обслуживают леди Орисона, имеют дело с очень разным платьем. Но боюсь, что они плохо разбираются в… – она попробовала подыскать слово поизящнее, – в фасонах вашего мира. Если вы переоденетесь в платье, а ваши вещи захватите с собой, то сможете оставить их портному, чтобы он использовал их как образец. Иначе у него может получиться что-нибудь совсем другое.
И хотя Териза не была вполне уверена, что действительно предпочитает рубашки и штаны платьям, совет Элеги показался ей логичным, и она не стала пренебрегать им.
– Подождите меня минутку. – Из гардероба в спальне она достала серое платье и направилась в ванную, чтобы переодеться.
– Одевайтесь потеплее, – крикнула ей Элега. – И учтите, там грязно.
Надев платье, Териза отыскала полушубок и сапожки, которые Джерадин принес ей для экскурсий по крепостным стенам Орисона. Через несколько минут она была готова к выходу. Свои старые вещи она спрятала под полушубок. Сердце ее билось, словно у школьницы.
– Вы составите нам компанию, Джерадин? – спросила Элега. – Сомневаюсь, что выбор материи и подбор фасонов будет вам интересен, но двум леди было бы неразумно отправляться на прогулку по магазинам без сопровождения. – И она пояснила Теризе: – Несмотря на все старания Смотрителя Леббика, базар привлекает великое множество нежелательных людей – карманников, попрошаек, жуликов и просто невеж. Стражники поддерживают порядок, но они не в состоянии предотвратить все мелкие преступления. – И затем снова обратилась к Джерадину: – Если вам нужен повод избавиться на сегодня от повседневных обязанностей, то я буду счастлива подтвердить, что приказала вам сопровождать нас.
– Вы, как всегда, чрезмерно добры, миледи. – Несмотря на ее колкий тон, он улыбался. – К тому же, просьба королевской дочери равносильна приказу. Конечно, я отправляюсь с вами.
Элега улыбнулась ему, словно непослушному ребенку:
– В таком случае, вам тоже не помешает что-нибудь на себя накинуть.
Он заколебался; похоже, у него возникло подозрение, будто леди что-то задумала. Но он подавил свои сомнения.
– Неплохая идея. Через какие двери вы будете выходить во двор? Я вас догоню.
Услышав ответ, он кивнул Теризе и покинул комнаты.
Элега жизнерадостно сказала:
– Ну что, пойдем?
Покидая вслед за дочерью короля свои комнаты, Териза не была уверена, правильно ли поступает.
Болтая о разных пустяках, Элега повела ее по Орисону к северо-западной оконечности замка. По пути им попались Рибальд и Аргус; стражники слонялись по коридору, словно были сейчас не на службе и не могли найти лучшего занятия.
Настроение Теризы начало меняться. То, что поначалу казалось весенней лихорадкой, превратилось в еще одну комбинацию в интригах и заговорах Морданта.
Она не возражала против этого. Сейчас ей хотелось сбежать от депрессии.
Они с Элегой подошли к двери, которая выходила во двор замка. Солидные оковы и тяжелые железные засовы на ней предназначались для того, чтобы надежно закрывать доступ в замок; но сейчас дверь была распахнута, и снаружи стояли стражники, наблюдая за толпой, которая, вытекая из Орисона, кружилась и бурлила вокруг магазинчиков и палаток.
В поле их зрения появился Джерадин, одетый в полушубок; он бежал.
На секунду на его лице проступило облегчение, которое он не сумел скрыть. Его подозрения оказались напрасными. Затем он приветствовал обеих женщин улыбкой.
Териза глубоко вдохнула весенний воздух и последовала за своими спутниками сквозь капель с крыши в грязь.
И снова ее поразили размеры внутреннего двора замка. Скрытая тенью, которую сама же и отбрасывала, восточная часть замка казалась темной на фоне чистого голубого неба; но вся западная часть Орисона купалась в солнечных лучах и сверкала коричневыми и серыми тонами слагавшего ее камня, так что воздух прогревался здесь еще больше. При таком освещении мрачные стены замка казались не устрашающими, а способными защитить; поднимаясь со всех сторон, они обещали безопасность. В окнах, сверкающих на солнце, играли блики света; с палок, веревок и шестов свисало разноцветное стиранное белье, оно придавало стенам дополнительный колорит; высоко на башнях трепыхались на ветру штандарты, кажущиеся отсюда маленькими.
Грязь оказалась не такой ужасной, как можно было ожидать. В этом конце двора, вдалеке от места, где стражники занимались выездкой, земля была засыпана гравием. Это не решало проблему, но делало грязь менее засасывающей и липкой. Подол платья Теризы мгновенно промок и испачкался; но ходить это ей не мешало.
Без сомнения все, каждый по-своему был поражен недугом весенней лихорадки. Люди во дворе замка широко распахивали деревянные двери магазинчиков, украшали свои палатки лентами, пригоняли телеги, груженные свежими припасами, которые никто не решался привезти сюда вчера, в холод. Люди надевали самые красивые наряды и вели себя словно на празднике. Териза уловила мелодию дудок и лютней с аккомпанементом бубна. Где-то, вероятно, танцевали. Запах дыма, который легкий ветерок приносил с тонких жестяных труб на крышах деревянных построек, из дымовых отверстий на верхушках палаток и от открытого огня, разведенного в нескольких местах между строениями, заглушали ароматы еды и специй.
Териза внезапно и без причины почувствовала себя восхитительно и рассмеялась.
У Джерадина было такое же настроение. Улыбалась и Элега, хотя по блеску ее глаз было видно, что ее радость более сложная по характеру. Териза улыбалась им обоим и старалась идти помедленнее.
– Ага! – Проходя через толпу мимо магазинов, Джерадин не стеснялся пользоваться привилегированным положением друга королевской дочери. Он заглянул через край телеги и дотянулся до длинных шампуров с обугленными кусочками мяса. – Это моя самая любимая еда. – Продавец кивал без остановки, будто прыгающая на волнах пробка, пока Джерадин с торжественным видом возвращался к Элеге и Теризе. – Это называется "сокровище Домне". Мясо – обычная баранина, но оно приправлено соусом, который не оставит ваше сердце равнодушным.
И он протянул по шампуру каждой из своих спутниц.
– Ешьте. И сожалейте, что вы не родились в провинции Домне.
– Мне кажется, – беззлобно пробормотала Элега, – что мы печалились бы гораздо больше, если бы родились в провинции Домне.
Едва Териза надкусила жесткое мясо, по ее щекам потек сок. Мясо было приправлено на ее вкус весьма необычно. Испортившийся кориандр? Неправильно хранившийся тмин? Ради Джерадина она доела кусок, который уже был у нее во рту, и стала подумывать, как бы ей незаметно избавиться от всего остального. К счастью, пригодник был настолько увлечен смакованием своей порции, что оказался совершенно глух и слеп. Элега быстро сунула шампур первому попавшемуся прохожему. После секундного колебания Териза проделала то же самое. Затем смущенно вытерла щеки.
Элега вела их дальше. Толпа вокруг была слишком шумной, что не способствовало спокойной беседе. Люди весело смеялись, кричали, подбадривая или оскорбляя друг друга, приветствовали друзей и зазывали покупателей. Но Теризе и не хотелось ни о чем говорить; она во все глаза смотрела на происходящее вокруг и впитывала впечатления. Здешний шум был совсем не похож на механический гул улиц города, в котором она родилась и жила. Эти люди не думали о том, как нажить состояния, и не боялись потерять работу, их не заботило, как отбиться от грабителей или чем заплатить за квартиру. И они не думали о войне с Кадуолом или Алендом, об этике воплотимого или о странном поведении их короля. Их мысли были заняты более важными вещами.
Джерадин, глуповато улыбаясь, догнал их. С Элегой пробраться через толпу было намного легче.
Вокруг все было выстроено и установлено бессистемно, без заботы о престиже или легкости подхода – и почти без заботы о санитарии. Видимо, авторитет Смотрителя Леббика не слишком пугал эту маленькую деревеньку, которая выросла здесь ради удовлетворения нужд Орисона. Хрупкие деревянные строения казались чересчур высокими для своих фундаментов и слишком тесно жались друг к другу, возможно, чтобы предохранить их от падения, что часто делало затруднительными для покупателей даже просто поиски входа. Палатки зачастую стояли так близко одна к другой, что невозможно было пройти мимо иначе как проныривая под или перелезая через крепежные веревки. Костры для приготовления пищи пылали в опасной близости от сухих планок и тентов. Теризу так часто сжимало толпой, что она порадовалась отсутствию у себя денег.
В одном месте они прошли рядом с шарлатаном, торгующим снадобьями из ярко раскрашенного вагончика. Его рубашка была намного меньше, чем нужно; штаны – намного больше, и все это представляло собой лохмотья, и то ли по необходимости, то ли для красоты он увешался с ног до головы лентами всех цветов, так что дыры казались необходимой частью его костюма. Усы у него были такие же свалявшиеся, как и волосы, которые он для пущего эффекта посыпал пеплом. Пепел покрывал местами и его кожу; глаза дико вращались.
Его снадобья лежали в небольших изогнутых стеклянных бутылочках, больших причудливых глиняных горшках и в плетеных корзинах, прикрытых соломой. Он рекламировал их, выкрикивая названия высоким голосом, напоминающим вопли сумасшедшего. Если бы на шее у него просто висела красная табличка с надписью шарлатан, это было бы значительно менее убедительно, чем то, что он делал сейчас. Очень многие люди проявляли интерес к его товарам; но подлинных покупателей видно не было.
– Откуда берутся подобные существа? – спросила Териза Элегу. – Не верю, что ему удается продавать достаточно своих снадобий, чтобы прокормиться.
– Вы не бывали за стенами Орисона, – тон и выражение лица Элеги были холодными; она, очевидно, не разделяла любопытства Теризы. – Не позволяйте своему опыту общения с нами вводить вас в заблуждение. В самом Демесне – впрочем, это относится и к основным городам провинций – население включает в свое число достаточно простаков и глупцов. Так что подобные люди живут лучше, чем вам кажется.
Однако Териза сочла, что этот человек чем-то все-таки удивителен. Она нашла его более удивительным, чем могла объяснить просто словами. Что-то в том, как он вращал глазами и вопил, заставляло заподозрить, что он прекрасно понимает, что делает – и, значит, в его поведении заключалась какая-то хитрость. Может быть, он вел себя так специально? Может быть, своим необычным видом он хотел отмести от себя подозрение?
Но ее спутники не имели желания задерживаться здесь. Через мгновение Териза позволила им увести ее.
Вскоре Элега повысила голос и сказала:
– Все магазины с тканями и мастерские портных находятся здесь. Они выстроены чуть не на крыше друг у друга. Обычно это место не бывает тихим. Мне кажется, они куда больше озабочены похищением друг у друга моделей, чем привлечением покупателей. Но они будут вести себя вежливо, пока я нахожусь с вами.
Териза хотела ответить: похоже, это справедливо не только в отношении данного места. Но прикусила язык и ничего не сказала.
Они миновали фургон, с которого торговали чем-то похожим на хлеб. С другого фургона продавали украшения, которые, скажем, стражник мог бы купить служанке. На открытом пространстве, где еще не успели построить магазин и установить палатку, стоял жонглер в черном просторном плаще и подбрасывал вверх острые куски металла, похожие на звезды, так, словно это были простые шары. Его плащ трепетал на ветру и облеплял его, словно вихрь полуночной тьмы. Затем Териза и ее сопровождающие оказались возле портных и торговцев одеждой и увидели тюки материи, разложенные на окнах и торчащие из дверей, и услышали громкие голоса людей с измерительными лентами вокруг шеи и булавками, торчащими из одежды так, что прохожие цеплялись за них.
