Текст книги "Мордант превыше всего!"

Автор книги: Стивен Ридер Дональдсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 97 страниц)

– Не для того, чтобы воплотиться туда. Для того, чтобы вернуться. Но это необходимо для любого воплощения.

Выходит, если Мастер Гилбур сбежал тем же путем, каким спасся человек в черном, это доказывало, что Джерадин невиновен (в особенности Джерадин, но заодно и Мастер Эремис, закрытый в подземелье и не имевший доступа к зеркалам), так как они находились здесь, а не там, где располагались зеркала. Значит, они не могли утянуть туда Мастера Гилбура.

С трудом сдерживая дрожь, она сказала:

– Хотела бы я, чтобы была какая-то возможность выяснить, что произошло на самом деле. Если ты прав, то Мастер Гилбур скорее всего покинул Орисон тем же путем, каким появились люди, напавшие на меня.

– Но кто произвел воплощение? Мог ли это быть сам Вагель? Теперь это уже имеет смысл – раз уж существует способ доставлять людей в Мордант и обратно посредством воплотимого, и они не сходят с ума.

Пригодник всплеснул руками:

– Ну, не знаю. Много лет считалось, что Архивоплотитель мертв. А сейчас все думают, что он жив.

– Но знаешь, – сказал он, испытующе глядя на нее, и в его голосе послышалось нетерпение. – Можно попробовать проверить, использовалось ли воплотимое при нападении на тебя. Есть вероятность, – он подался вперед, – что мою идею можно проверить.

Пока он объяснял, Териза пристально смотрела на него. Возбуждение, не сходившее с лица пригодника, делало его все более привлекательным.

– Очевидно, мы еще многого не знаем о воплотимом. Некоторые вещи кажутся теоретически возможными, но способа проверить это не существует. К примеру, теоретически возможно, что любой воплотитель с определенным уровнем таланта способен почувствовать присутствие зеркала с другой стороны. Я имею в виду, проходя мимо того места, которое можно видеть в зеркале, расположенном где-то далеко, будет в состоянии почувствовать это. Понять, что находится в воплотимом.

Естественно, для этого следует взять за основу, что воплотимое действительно существует. Иначе то, что можно увидеть в плоском зеркале – всего лишь копия чего-то реального, и тогда он почувствовать ничего не сможет.

Но если возможно почувствовать это, – Джерадин вскочил на ноги, не в состоянии усидеть на месте, – тогда теоретически возможно провести воплощение и с другой стороны зеркала. Ты понимаешь, что это значит? Можно просто выйти из воплотимого и оказаться там, где расположено зеркало.

Он говорил это с таким воодушевлением, что ее сердце учащенно забилось. Его возбуждение передалось и ей.

– Если ты прав, – медленно сказала она, – тогда нет нужды в двух людях. Мастер Гилбур мог проделать все самостоятельно. Он мог покидать Орисон и появляться в нем, когда только ему вздумается.

– Да! – ответил Джерадин. – Но дело не в этом. Дело в том, что все это всего лишь возможно. – В порыве энтузиазма он схватился за подлокотники кресла Теризы, чтобы внимательнее посмотреть на нее. – Это может быть верно для тебя.

К несчастью, он не рассчитал расстояние. Их головы с силой столкнулись.

– О, Териза, прости меня! – пробормотал он. – Прости меня, прости. – Держась одной рукой за голову, второй он коснулся Теризы. – С тобой все в порядке? Прости.

Мгновение вся комната казалась охваченной огнем. Затем красные и оранжевые языки пламени уменьшились, превратились в звезды перед глазами, и в голове у Теризы загудело, словно ей воспользовались в качестве гонга.

Но она почти не испытывала боли; похмелье смягчило последствия столкновения. Убедившись, что ее голова не треснула и не кровоточит, она оттолкнула руку Джерадина. И поднявшись на ноги самостоятельно, хотя звон в ушах не смолкал, старательно пнула Джерадина в лодыжку.

Сначала он смотрел на нее так, словно она сошла с ума. А потом зашелся от хохота.

– Я предупреждала тебя, – пробормотала она, превозмогая боль. Та начинала утихать; и Териза почти слышала свой голос. – Одно извинение в день. Это все, что тебе позволено. – И не в силах сдержаться, она залилась смехом. – Я не лорд и не Мастер, перед которым ты должен расшаркиваться.

Джерадин стал хохотать еще сильнее.

– Пожалуйста, не заставляй меня смеяться. – Она бессильно опустилась в кресло. – А то у меня голова расколется.

Он сделал глубокий вдох, чтобы сдержать приступ веселья. Когда ему удалось прекратить смеяться, он подался вперед, обхватил ладонями ее щеки и нежно поцеловал в больное место.

На мгновение Теризе показалось, что он поцелует ее в губы. Если бы ей удалось справиться с болью в голове, она подняла бы лицо, чтобы встретить его поцелуй. Но боль так быстро исчезать не хотела. Териза не знала, досадовать ей или испытывать облегчение, когда Джерадин вновь опустился в свое кресло.

– Териза, – повторил он тихо, – это может быть верным для тебя.

Она вздохнула и, закрыв глаза, обеими руками принялась массировать затылок. – Должно быть, у тебя в голове все-таки что-то сломалось. Это самая безумная из твоих идей.

– Вовсе нет, – ответил он добродушно. – Конечно, это всего лишь идея. Но ведь тебе хочется узнать, почему ты здесь – и что ты способна сделать. Однако мы не можем попробовать научить тебя созданию зеркал, чтобы проверить, есть ли у тебя способности воплотителя. Мастера ясно дали понять, что не потерпят этого – а они хозяева в рабочих помещениях Гильдии. Но возможно, твой талант совсем другого рода. Возможно, именно поэтому я и попал к тебе, хотя законы воплотимого должны были привести меня к Воину.

Мы можем попробовать проверить это. Что нам терять?

Териза открыла глаза и уставилась на него. – Ты серьезно? – Но Джерадин не был похож на человека, внезапно впавшего в опасную форму безумия. – Ты думаешь, есть шанс проверить то, что ты говоришь?

Он с довольным видом кивнул.

Возможно, твой талант другого рода. Неожиданно головная боль отошла на второй план.

– Я почти боюсь спросить – как?

На лице Джерадина вновь стало заметно возбуждение, его глаза заблестели. Тщательно стараясь быть рассудительным, он сказал:

– Я надеюсь, ты понимаешь, что я могу лишь предполагать, какие у тебя способности. Это только теория. И большинству Мастеров она вряд ли будет интересна. Отливка зеркал – гораздо более практичное занятие, и, следовательно, заслуживает затраты усилий. – Затем его восторг прорвался наружу, заставляя пригодника вновь вскочить на ноги. – Вот что мы должны сделать: нужно вернуться на то место, где на тебя напали. И когда мы окажемся в нужном месте, тебе надо будет пройтись там везде, сосредоточившись на том, что ты ощущаешь.

Чувства, которые он разбудил в ней, были настолько незнакомыми, что она не знала, как их назвать. Страх это или раздражение? Ее вопрос был более сложным, чем ей удалось выразить словами:

– И что, предположительно, я должна почувствовать?

– Ну откуда мне знать? – ответила он, не замечая ее волнения. – Это наверняка будет нечто едва уловимое. Легкий рывок? Впечатление, будто перед тобой что-то плывет? Неприятное чувство, подобное тому, какое многие испытывают, глядя сверху вниз с утеса?

Если ты не почувствуешь чего-то особенного, это ничего доказывать не будет. У тебя может быть, а может и не быть такого таланта. Но если ты что-то почувствуешь… – он с заметным усилием сдержал свой энтузиазм, – тогда это будет крайне интересный результат.

Ты согласна попробовать? Ты пойдешь?

Несколько мгновений она ничего не могла выговорить в ответ. Уставившись на огонь, она почти слышала голос, говорящий: "Это самая большая глупость из всего, что ты сказал за сегодняшний день. Перестань болтать попусту". Голос этот походил на голос ее отца. И она знала, что сказала бы ее мать. Маленькие девочки не должны заниматься подобными вещами.

Заниматься подобными вещами.

А что, если Джерадин прав?

Если он неправ, то никаких проблем не возникает. В ее жизни ничто не изменится. Но если он прав – тогда она никогда уже не станет такой, как прежде.

– Все не так просто, – произнесла она. – Я не уверена, что смогу найти это место. Я была там всего раз. И голова у меня тогда была занята совсем другим.

Его недолгие колебания перед тем, как заговорить, свидетельствовали, что он относился к ее сомнениям достаточно серьезно, понимал всю сложность вопроса, который затронул.

– С этой проблемой мы вполне можем справиться, – сказал он осторожно. – Попросим Артагеля помочь нам. Он-то наверняка запомнил место. – И затем тихо повторил недавний вопрос:

– Териза, ну что ты при этом теряешь?

Ей хотелось сказать: "Саму себя. Меня такую, какая я сейчас есть". Но это прозвучало бы до невозможности мелодраматично. Почему она воспринимает все происходящее так серьезно? Однако в качестве средства от головной боли это действовало превосходно; голова все еще болела, но теперь Териза была в состоянии не обращать на это внимания. С другой стороны, ее опасения были настолько расплывчаты, что она могла не считаться с ними. Ей следует иметь побольше здравого смысла.

Намереваясь ответить какой-нибудь шуткой, она повернулась лицом к Джерадину.

Его серьезный настрой остановил ее; пригодник смотрел на нее так, как смотрел бы на человека, собирающегося рискнуть своей жизнью. Именно его серьезное отношение к происходящему было основой всех страхов Теризы. Глухим голосом, словно признаваясь в совершении тяжкого преступления, он сказал:

– Я вернул бы тебя в твой мир, если бы знал как. Тебе это известно.

На мгновение в ее сердце шевельнулось нечто похожее на страдание. В глазах Джерадина она увидела его понимание того, что она теряет. Это будет стоить ей всей ее предыдущей жизни. Он просил ее рискнуть отношением к себе, хоть малым, но пониманием самой себя.

Заставив себя улыбнуться, Териза сказала:

– Да, я это знаю. И не смей извиняться. – Затем встала. Что бы ни случилось, она не собиралась без серьезных оснований терять дружбу. – Может быть, небольшая прогулка пойдет мне на пользу.

Его лицо так лучилось радостью, что она чуть снова не расхохоталась.

Артагеля они нашли в одном из коридоров, ведущих к ее башне. Довольно скоро Териза убедилась, что от прогулки ее голова заболела сильнее. Но потом, постепенно, циркуляция крови, похоже, несколько очистила мозг, и она почувствовала себя лучше. В отношении брата Джерадина ее удивило, какой системы в наблюдении за ней он придерживается. Коридор, в котором они нашли его, не казался самым подходящим местом для расположения телохранителя. С другой стороны, они нашли его сразу, не потратив времени на поиски.

Он приветствовал их шутливым поклоном и по-дружески прошелся насчет ее сомнительного вида. Джерадин с насмешливым упорством оправдывал ее и дошел даже до того, что беззлобно стукнул брата по плечу. Затем он рассказал, что они собираются предпринять – замалчивая наиболее значительные, по мнению Теризы, подробности, – и попросил у Артагеля помощи.

Артагель воспринял все серьезнее, чем ожидала Териза.

– Это просто невероятная удача, – буркнул он, – что леди Териза не помнит, как найти то место. Неужели ваши мозги остались под развалинами? Или, может быть, вы случайно забыли, что на Теризу там напали пригодники Бретера верховного короля? Возможно, среди них был и Гарт. – Он на мгновение отвлекся: – Впрочем, мне просто неприятно думать, что кто-то менее значительный мог доставить мне столько неприятностей. – И затем продолжил: – А что вы собирались делать, если на вас снова нападут? Вежливо попросить их убраться?

– Не совсем так, – раздражение брата, похоже, не задело Джерадина. – Я думал просто попросить их подождать, пока к нам не присоединишься ты.

– На самом деле, – пояснил он, – они, скорее всего, не смогут напасть на нас. Они просто не будут готовы к этому. Они не могут знать о наших действиях, и, я уверен, не проводят все свое время в ожидании перед зеркалом в надежде, что туда случайно забредет подходящая жертва. Так что, скорее всего, нам ничего не грозит.

Несмотря на свой настрой, Артагель позволил уговорить себя.

– Ты слишком рассудителен, чтобы это могло пойти тебе на пользу. Но случилось так, что сегодня утром у меня нет никаких других дел. – Он с легкостью моментально забыл о своем раздражении и улыбнулся Теризе. – Миледи, – церемонно спросил он, предлагая ей руку, – мы можем идти?

Когда она кивнула, Артагель насмешливо улыбнулся Джерадину и повел ее вперед, предоставив брату тащиться за ними в хвосте.

На лице Джерадина, пока он следовал за ними, проступило выражение, свидетельствующее, что к таким действиям Артагеля он относится с нежностью. И это несмотря на то, подумала Териза, что у него шесть старших братьев, и все они, вероятно, в восторге от поддразнивания его. Однако реакция Джерадина заставила ее собраться с духом. Когда он и Артагель были вместе, ей казалось легче поверить, что они поступают правильно.

Вновь оказавшись в заброшенных пустых коридорах в основании Орисона, Териза поневоле начала задумываться над тем, действительно ли она поступает правильно? Об этом месте у нее не сохранилось приятных воспоминаний. Непрестанное капание воды предвещало опасности. Хотя здесь было достаточно светильников, чтобы Артагель мог найти дорогу, их искаженные отражения в лужах и потеках воды на полу придавали камням зловещий вид, словно где-то под этим блеском прятались мрачные тайны. Эхо шагов нарушало тишину коридоров и отражалось от поворотов так, что у Теризы появилась иррациональная уверенность, что за ними кто-то идет. Дневное тепло никогда не проникало сюда, и воздух оказался даже более холодным, чем ей помнилось. Влага здесь большей частью превратилась в лед, но когда Териза или ее спутники ломали льдистую поверхность застывшей лужи, лед трещал словно огонь.

И если Джерадин был прав – если по какой-то странной причине она обладает таким талантом, о котором он говорил…

Она все крепче прижималась к руке Артагеля. Видимо, решив, что она замерзла, он накинул ей на плечи край своего плаща.

– Тот, кто создал это зеркало, – разорвал тишину Джерадин, – был или невероятно удачлив или чрезвычайно опытен. Трудно представить, чтобы кто-нибудь случайно отлил зеркало, показывающее эту часть Орисона. С другой стороны, еще труднее представить, что он сделал такое намеренно. Даже лучшие из Мастеров тратят десятилетия, чтобы получить то, что хотят получить.

– Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – нервно сказала Териза. – Мне все это совершенно не нравится.

Артагель обхватил ее за плечи.

– Скорее всего, знает. За него нужно волноваться только тогда, когда он выглядит так, будто все в полном порядке.

Теризе очень хотелось, чтобы Джерадин ответил, но он молчал. Через мгновение она спросила:

– А кто зажигает эти лампы?

Ее спутник пожал плечами:

– Слуги.

– Но зачем? – спросила она. – Разве эта часть замка не заброшена?

– Ну… Скажем, не совсем заброшена. Я слышал, что некоторые из холодных комнат внизу используются для хранения вина. Если бы точно знать, какие, можно было бы до смерти горя не ведать. И я знаю, что Смотритель использует эту часть замка для тренировки солдат, в особенности зимой.

Кроме того, – добавил он насмешливо, – мне кажется, он ненавидит тьму. Он может устанавливать светильники даже если сюда не приходит никто, кроме людей, из года в год следящих за ними.

Упоминание о Смотрителе Леббике не укрепило ее спокойствия.

– Далеко еще? – спросила она.

– Уже почти на месте. – Голос Артагеля звучал беззаботно; но, взглянув на него, Териза заметила настороженность в уголках глаз и в наклоне головы. – Леббик, должно быть, приказал вымыть пол. Иначе мы бы уже увидели кровь.

Он оказался прав. После очередной дюжины шагов при виде коридора у нее начали всплывать воспоминания об этих местах, несмотря на отсутствие крови.

– Здесь, – сказала она тихо. И хотя понимала, что звук не проходит через зеркала, она до смерти боялась, что ее услышат чьи-то вражеские уши. Это было то самое место. Ей почти казалось, что все здесь до сих пор пропитано ее страхом, что здесь сохранилась атмосфера страха, оставшаяся после визита человека в черном. – Это было здесь.

– Да, – Артагель остановился, повернулся. Затем стал вести Теризу, пока ее спина не коснулась стены. – Вы были здесь. – Он указал на коридор. – Мы сражались здесь. – Слабое освещение сделало его лицо таким же напряженным, как и голос. – Пердон и Краген появились с противоположной стороны. Они и спасли нас. – Внезапно он посмотрел на брата. – Я не уверен, понимаешь ли ты, – процедил он сквозь зубы, – что этот сукин сын оказался лучше меня – кто бы он ни был. Последний раз такое случилось когда мне было намного меньше лет, чем тебе сейчас.

Свет тускло отблескивал на лбу Джерадина, словно, несмотря на холод, тот покрылся испариной.

– Во всяком случае, – пробормотал Джерадин, – я уверен, что ты не прочь предоставить ему возможность сделать еще одну попытку. Но, надеюсь, это произойдет не сегодня. Боюсь, я не слишком подхожу на роль твоего спасителя.

Но мы хотим найти совсем не это. – Он обошел брата и приблизился во мраке к Теризе. – Мы должны найти точное место воплощения. Если оно действительно где-то здесь. Откуда они появились?

Териза закрыла глаза. Она шла с принцем Крагеном. Он говорил об Элеге. Один из телохранителей следовал впереди; другой – позади. Она услышала тихий скрип кожи – меч, вытаскиваемый из ножен? Затем мужчины бросились вперед. Черная кожа доспехов делала их почти невидимыми. Обнаженные мечи были видны куда лучше, они сверкали в свете ламп…

– Там, – чуть слышно выдохнула Териза и открыла глаза. Она указывала на темный боковой коридор, под углом соединяющийся с коридором, в котором они находились. – Они появились оттуда.

– Хорошо, – прошептал Джерадин, словно тоже боялся, что его услышат. – Давай посмотрим.

Когда он двинулся вперед, его дыхание, превращаясь в пар, оставляло за ним в воздухе след.

Артагель обнажил меч; тот, казалось, сам выскользнул из ножен при движении его кисти. Свободной рукой Артагель взял Теризу за руку, и они пошли за Джерадином.

Путь впереди казался совершенно черным. Это было боковое ответвление, слишком короткое, чтобы тратить на него лампу. Свет из главного коридора сюда почти не проникал. Через мгновение Артагель спросил:

– Не хотите подождать, пока я схожу за лампой?

– Нет, – прошипел Джерадин. – Если есть зеркало, направленное на это место, то благодаря свету нас легче будет заметить.

Артагель кивнул. Он старался все время занимать такую позицию, чтобы Териза находилась между ним и стеной для уменьшения числа направлений, с которых ее могут атаковать.

– Сосредоточься на своих чувствах, – бросил ей через плечо Джерадин. – Точка воплощения может оказаться где угодно. Попытайся ощутить ее. Забудь обо всем остальном и просто попытайся ощутить ее.

– Сам сосредоточься, – огрызнулась она. Ее шепот прозвучал странно. – Я не единственная, кто не знает своих талантов.

Джерадин на мгновение задумался:

– Логично.

Артагель улыбнулся ей, но она едва различила это в сгустившемся мраке.

Все это глупо, – пыталась успокоить себя Териза. – Мы трое, вроде бы все взрослые люди, но все же мы здесь, медленно пробираемся по темному коридору в поисках места, где воздух или камень или Бог знает что еще подаст одному из нас знак. Должно быть, мы все посходили с ума. Если кто-нибудь сейчас выпрыгнет перед ней и скажет "Бу!", она закричит.

При этой мысли ей захотелось захихикать.

Это отвлекло ее внимание. Она не осознавала происходившего, пока прикосновение холода столь же легкое, как перо, и острое, как сталь, не шевельнулось в центре ее живота.

Прежде чем она успела среагировать – прежде чем она смогла предупредить об опасности, – из стены вышел человек. Когда он тяжело столкнулся с ней, толкая ее на Артагеля, его тело было словно каменная глыба.

Артагель стиснул ее руку.

– Назад! – рявкнул он. – Назад, к свету! – и оттолкнул ее от себя.

И сразу ощущение холода исчезло.

Но она не заметила этого изменения.

Териза споткнулась, но удержалась на ногах. Где Джерадин? Каждый ее мускул напрягся, ей захотелось бежать; она повернулась и увидела, как Артагель толкает Джерадина вслед за ней, угрожая при этом темной фигуре мечом.

И поспешила к главному коридору, к свету.

Джерадин оказался проворнее; в коридоре он догнал ее. И потянул направо, к ближайшей лампе. Из-за этого движения они уперлись в противоположную стену, как раз там, где она упала и ждала, когда человек в черном убьет ее. И обернулись, чтобы посмотреть, что там с Артагелем.

Он вышел на свет, удерживая меч между собой и жуткой фигурой. Но фигура была не одна. Териза заметила вторую. Третью. Четвертую. Все они были крепко сложены и двигались медленно. Клинок Артагеля, видимо, не слишком их пугал.

Четверо. Это плохо. Но хотя бы не больше. Когда на них упал свет, она увидела, что они очень похожи на людей. У них были головы, и лица, и человеческие конечности. Из-за их наготы было видно, что это мужчины. Они угрожающе вытянули вперед руки.

Но глаза были мертвыми. И под кожей вспухали большие шевелящиеся бугры – бугры, которые никак не могли быть мускулами.

В руках у этих существ не было никакого оружия. Их поступь была такой свинцово тяжелой, что Артагель наверняка мог запросто справиться с ними.

Он отступал в другом направлении, пытаясь увести их за собой. На его лице не было боевой улыбки. Но несмотря на уверенность позы, в его глазах застыл ужас.

Четверо противников не обращали на него никакого внимания. Повернув из бокового коридора, они направились к Теризе и Джерадину.

Артагель крикнул, чтобы отвлечь их. Они на его крик никак не отреагировали. Возможно, они были глухие. Деревянно покачиваясь, они следовали за выбранными ими жертвами.

Пытаясь остановить их, Артагель нанес рубящий удар. Его меч взлетел, сверкнул и опустился на руку передней фигуры так, что Териза вздрогнула, в ожидании страшной картины, как рука полетит на пол.

Но рука не упала. Не появилось ни капли крови. Вместо этого кожа в месте удара разошлась, открыв там, где должна была находиться кость, насекомое, похожее на гигантского таракана.

Насекомое упало с культи руки на пол.

Мгновение оно водило по воздуху усиками, энергично заработало жвалами – и направилось к Теризе и Джерадину.

В тот же момент из обрубка кисти вылезло второе насекомое. Кожа руки вся сморщилась, словно лишь присутствие насекомого придавало человеческой фигуре видимость жизни.

Териза непременно закричала бы, если бы у нее вдруг не пропал голос. Насекомое двигалось быстрее, чем тело его носителя; Джерадин что-то закричал ей, схватил ее за руку, потащил за собой; но остатки того непонятного холода, который был предвестником этого нападения, казалось, сдавили ей грудь так, что она едва дышала.

Когда второе насекомое упало на пол с искалеченных остатков кисти, из предплечья нападавшего появилось третье.

Териза не могла отвести взгляда от происходящего; Джерадин тянул ее назад. Она видела отвращение в глазах Артагеля, когда тот предпринял новую атаку.

Мощный удар его меча пришелся ближайшей фигуре в основание шеи и глубоко вспорол грудь. Новый удар – такой быстрый, что казался продолжением первого, – был нанесен с другой стороны, убийственно проходя между ребрами.

Не выступило ни капли крови. Фигура не упала.

Торс раскрылся, словно гнилой плод. Голова человека продолжала смотреть вперед, ноги двигаться, неловко, мерно, вдоль по коридору вслед за остальными – и дюжины и дюжины гигантских тараканов вываливались из его изувеченной груди и живота.

На мгновение все они застыли, поводя усиками, пытаясь уловить запах. Затем, словно поток крови, потекли за Теризой и Джерадином.

Голова существа внезапно лопнула, выбрасывая новый клубок насекомых. После этого ноги перестали пытаться совершать шаги. Фигура покачнулась, повалилась на стену, опрокинулась, а все новые и новые гигантские тараканы продолжали выползать из сдувающихся остатков живота и бедер.

Скоро от человека не осталось ничего, только поток насекомых.

Териза услышала, как Артагель судорожно дышит, словно его сейчас стошнит.

– Териза! – Джерадин тянул ее за руку. – Бежим!

Завороженная попытками Артагеля атаковать, она не понимала, что стоит на месте и сдерживает Джерадина – и как быстро движутся насекомые. Ближайшее было почти у самой ее юбки.

Тяжело дыша, она резко развернулась.

И через несколько шагов уже бежала, что было духу… Но затем остановилась, чтобы повернуться и увидеть…

Артагель отбросил меч в сторону. С перекошенным пустым лицом, прикусив нижнюю губу, он приблизился к одной из оставшихся фигур, резко наклонился, схватился руками за лодыжки и рванул что было сил.

Существо рухнуло вперед медленным безвольным движением подрубленного ствола.

Когда оно коснулось пола, его тело лопнуло. Насекомые, скрывавшиеся внутри, высвободились в одно мгновение.

Они затопили коридор от стены до стены. Свет ламп сверкал и переливался на их темных спинах; они тут же сформировались в поток и поспешили вперед, шевеля жвалами в надежде впиться в плоть своих жертв.

Териза снова бросилась бежать.

Джерадин бежал рядом с ней.

– Мы должны все время держаться перед ними, – выдохнул он. Его грудь вздымалась, требуя воздуха. – Непрестанно. Мы вполне можем бежать быстрее их.

– Как долго? – Ее сердце было в огне, словно она пробежала уже много миль. Она, казалось, задыхалась от страха и холода. – Как долго ты сможешь бежать?

– Сколько нужно, – мрачно пообещал пригодник. Но дышал он так, словно каждый вдох давался ему с невероятным трудом.

У лампы Териза остановилась и оглянулась. Двадцать или тридцать футов отделяло их с Джерадином от первой группы тараканов. С этой точки наблюдения весь пол в проходе, казалось, угрожающе кишел движущимися вперед насекомыми. За ними фигура, которую Артагель атаковал первой, заканчивала разваливаться, освобождая из кокона последних своих обитателей. Оставшееся существо убыстрило шаг, стараясь выдерживать общую скорость погони.

Артагель следовал за ней.

– Джерадин! – Его вопль эхом прокатился по коридору. – Что я могу сделать? Скажи мне, что делать?

– Нет, – прохрипела Териза. Она втягивала воздух в легкие и в то же время очень боялась вдохнуть. – Я не смогу бежать долго. И мы не знаем этого места, не знаем, куда направляемся. Но если мы уйдем отсюда, то приведем этих тварей в Орисон.

Джерадин повернулся к ней с неприкрытым страданием во взгляде.

– Мы должны каким-то образом бороться, – сказала Териза так, словно это говорил кто-то совершенно другой, не охваченный паникой, от которой сердце выскакивало из груди, отвращением и ужасом, от которых сжималось сердце. – Мы должны попытаться уничтожить их.

Мгновение, – тараканы приближались – он смотрел на нее так, словно вот-вот разрыдается. Затем издал отчаянный крик, похожий на боевой клич, и потянулся к лампе.

Вынув ее из крепления, не обращая внимания на то, что горячее железо жгло пальцы, пригодник швырнул ее в насекомых.

Лампа разлетелась, разбрызгивая горящее масло, и дюжина или больше тварей запылала.

Они сгорели почти мгновенно, полыхая ярко, как факелы; в них было нечто горючее. Через один или два удара сердца от них не осталось ничего, кроме обугленных останков…

…не осталось ничего, лишь черный дым, который поднялся в воздух и начал быстро рассеиваться.

Он пах как концентрированная комбинация формальдегида и разложившегося мяса; и жег горло и легкие Теризы, словно кислота. Задыхаясь, она согнулась пополам; спазм, скрутивший ее, был слишком сильным, чтобы она могла закашляться.

Коридор без лампы погрузился в мрак, но Териза оказалась достаточно близко к полу, чтобы увидеть, что остальные насекомые быстро приближаются, не обращая внимания на смерть нескольких собратьев. Ей нужно бежать, нужно…

Она не могла. Это было невозможно. Она не могла прорваться сквозь пелену черного дыма в груди.

Тоже скрученный спазмом, выглядя так, словно он собирался разодрать себе грудную клетку, Джерадин все же сумел обхватить Теризу руками и каким-то образом нашел в себе силы приподнять ее. С тяжестью ее тела, неловко повисшего в его объятиях, он начал отступать, пытаясь вновь оказаться на безопасном расстоянии от насекомых.

Через несколько шагов Джерадин слегка ослабил хватку, проверяя, не сможет ли Териза двигаться сама. Она попыталась глотнуть немного воздуха, и спазм стал чуть слабее. Прижимаясь к пригоднику и стараясь по мере сил помогать ему, она только еще через какое-то расстояние смогла оглянуться.

Как раз вовремя, чтобы заметить, как Артагель взял ближайший к нему светильник и, словно в безумии, кинул в голову последнего из нападавших существ.

Он не понимал опасности; он был слишком далеко, чтобы увидеть, что произошло с ней и Джерадином. Но она была не в состоянии крикнуть, чтобы предупредить его об опасности. Из ее горящего горла вылетел лишь тихий шепот, его имя – когда лампа упала и разбилась и фигуру моментально охватило пламя. Она пылала так яростно, что это казалось невероятным – и черные испарения от многочисленных насекомых окутали Артагеля, поразив его с такой же эффективностью, как если бы ему нанесли удар мечом в живот.

– Артагель, – прохрипел Джерадин. – Артагель.

Териза смотрела на Артагеля и на насекомых до тех пор, пока ее страх не обратился в холодную темную ярость. На этот раз она сама схватила за руки Джерадина и потащила его вперед.

– Пошли. – Попытка говорить болезненно сказалась на ее горящем горле; но зато холод сейчас, похоже, приносил облегчение, отчасти обезболивая жжение от черного дыма. – Пошли.

Териза увидела, что впереди коридор расходится в виде буквы «Т» направо и налево. Свет падал в основном с правой стороны.

Достигнув развилки, она внимательно посмотрела в оба ответвления, пытаясь удостовериться, что в правом действительно неподалеку есть лампа. Затем выпустила руку Джерадина. Тараканы гнались за ней. Они прошли через то же зеркало, которое использовал человек в черном, чтобы напасть на нее. Именно она была тем человеком, у кого имелись активно пытающиеся ее убить враги.

– Возьми лампу, – выдавила она. – Я поведу их в другую сторону.

Джерадин смотрел на нее так, словно падение его брата отняло у него разум.

Она толкнула его по направлению к правому ответвлению.

– Ну же! Я уведу их за собой. Ты следуй за ними. Каждой лампой, которую мы минуем, ты сможешь уничтожить несколько штук. Только не дыши этим дымом.

Наконец он вроде бы начал понимать. И направился в правый коридор, лишь на несколько шагов опережая приближающихся тараканов.

Отступая спиной вперед, чтобы видеть происходящее, Териза двинулась по левому коридору.

К несчастью, ее предположение оказалось ошибочным. Поток насекомых повернул к Джерадину, полностью игнорируя ее.

Джерадин…