Текст книги "Мордант превыше всего!"

Автор книги: Стивен Ридер Дональдсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 97 страниц)

– Джерадин!

Внезапно в его чертах появилась решительность, и он рванулся вперед.

Преследуя Найла, он закричал:

– Великолепно! Отлично! Ты, конечно же, прав. Твои доводы очень убедительны. Наш отец будет очень гордиться тобой.

Найл вздрогнул, но продолжал идти.

– Ответь мне всего на один вопрос. Как же насчет преданности королю? Король Джойс ведь друг нашего отца. И как насчет самоуважения? Ты предаешь своего короля, предаешь человека, который создал Мордант из ничего, из крови и хаоса, и принес на нашу землю мир. Как ты проживешь остаток своей жизни без преданности и самоуважения?

– Преданность кому? – Хотя поза Найла не изменилась, его крик напоминал плач. – Королю Джойсу? Но я не могу быть предан тому, у кого нет ни капли преданности мне!

Он видел всех нас. Он видел, как я с вожделением наблюдал за каждым его жестом, каждым взглядом. Но именно тебя он пригласил в Орисон. Решив устроить помолвку Элеги, он выбрал тебя. И это был великолепный выбор. Ты действительно заслужил его внимание, не так ли? Прости, но для меня слишком сложно относиться с теплотой и нежностью к этому человеку.

И он ведет нас к тому, чтобы все мы будем убиты! – Яростные крики Найла отлетели эхом от стволов деревьев. – Каким самоуважением можно обладать, отдавая свою жизнь за человека, который приносит тебя в жертву просто потому, что не желает отвлекаться на управление своим королевством? Если ты хочешь поговорить о самоуважении, спроси себя, почему ты питаешь так мало уважения к своей собственной крови? Я уж не упоминаю о крови тех людей, которую ты собираешься пролить.

– Тогда почему… – Джерадин подбежал к Найлу и схватил его за руку. Найл вывернулся из рук Джерадина. Два брата неподвижно смотрели друг на друга, дыхание с шумом и паром вырывалось из их ртов. – Тогда почему, – повторил Джерадин, – ты так злишься по этому поводу? – теперь он уже не кричал. Его голос был не громче шепота. – Ты ведь делаешь то, что считаешь правильным. Разве это не должно тебя успокаивать? И ты делаешь то, чего хочет Элега. Она полюбит тебя за это. Она просто не сможет пересилить себя. Разве этого недостаточно, чтобы ты был спокоен?

– Нет. – Так же, как Джерадин, Найл понизил голос, словно не хотел, чтобы деревья или снег слышали его. – Нет. – Каждое слово он произносил с болью. – Именно с этого все и начиналось, но мне это не помогло. Она не полюбит меня. Никогда не полюбит. Она любит принца Крагена.

Деревья вокруг были погружены в молчание. Единственный звук исходил от сапог Теризы, спешившей к братьям. Солнечный свет на свинцовом небе, казалось, был всего лишь призраком, потому что совершенно не разгонял холод.

Джерадин простер руки в призывном жесте.

– Тогда брось все. Пожалуйста, выкинь из головы все это безумие. Алендский монарх не сможет захватить Орисон без длительной осады – без убийства множества людей. И не важно, что говорит принц Краген. Тор и Смотритель Леббик не сдадут ему замок. Жизни, которые ты собираешься спасти, это жизни алендцев, а не наши. Не позволяй втянуть себя в заговор женщине, предавшей собственного отца.

Териза сразу заметила, что Джерадин совершил ошибку. Ему следовало оставить Найла погруженным в печаль, чтобы та снедала его – ему не следовало снова упоминать об Элеге. Но поздно; худшее было сделано. На лице Найла проступило выражение, которое убедило довериться ему принца. Его глаза были таким же непроницаемыми, как камень под снегом.

– Если ты хочешь услышать мой совет… – Он сжал кулаки так, что костяшки пальцев побелели, – отправляйся домой, и поскорее, пока это еще возможно. И прихвати с собой Артагеля. А то он будет не в восторге от потери своей хваленой независимости.

– Найл, – запротестовал Джерадин.

Найл взглянул через плечо.

– Я вижу свою лошадь. И смогу поймать ее – если она не слишком сильно испугана. – Он снова посмотрел на Джерадина. – Ты останешься здесь до тех пор, пока я не поймаю ее. Затем я уеду. Если твой разум так же слаб, как твой талант для проведения воплощений, ты вернешься в Орисон и расскажешь обо всем произошедшем Смотрителю Леббику. Это не принесет никакой пользы, но зато ему будет чем заняться в ближайшие нескольких дней. Но если ты обладаешь хоть каплей разума, то не скажешь ничего.

Джерадин тихо ответил:

– Нет. – Облепленный снегом он выглядел белым и безумным рядом со своим одетым в темное братом. Душевная боль терзала его, но голос, взгляд и руки были тверды. – Нет, Найл, я не позволю тебе уехать.

Черты Найла быстро исказились, словно он пытался улыбнуться.

– Мне казалось, я знаю тебя достаточно хорошо, и я так и думал, что ты скажешь это. – Он сделал неудачную попытку говорить небрежно. – Ты всегда был чудовищно упрям.

Териза хотела предупредить Джерадина, но голос отказал ей. Она совершенно беспомощно наблюдала, как Найл начинает оборот, который, казалось, чуть поднял его над землей, и один его сапог врезается в голову Джерадина.

Удар сшиб Джерадина с ног.

На мгновение Джерадин выгнул спину и оперся руками о снег. Затем застыл, словно его шея сломалась.

Найл быстро нагнулся, желая посмотреть, что с братом.

Удовлетворенный, он посмотрел на Теризу. Сейчас ему не было нужды скрывать свою ярость. Его руки спазматически сжимались и разжимались. Мышцы на скулах ритмично напрягались.

– Позаботьтесь о нем. Если вы позволите ему умереть здесь, я вернусь и задушу вас голыми руками.

И побежал к лошади, словно на него спустили стаю цепных псов.

Териза не видела, как он уезжал. Ее руки совершенно окоченели, пальцы совсем потеряли чувствительность. Она заплакала от страха и отчаяния, когда наконец нащупала на шее Джерадина пульс и поняла, что он еще живой.

Прошло очень много времени, прежде чем окружающая местность показалась Теризе знакомой.

Сквозь черные стволы деревьев она видела вершины холмов. Она заметила этот ряд холмов еще раньше, но не обращала на него внимания; однако сейчас, четко выделяющийся на зимнем небе, он пробудил в ней воспоминания. Где?.. Но там было немного иначе. Ей помнились сухие легкие хлопья снега, сыплющиеся сверху, таящие на спинах всадников. Она помнила скрип кожи, звон сбруи… И она помнила…

Она помнила мелодичные звуки рогов.

Ее сон. Это место она видела во сне, который пришел к ней в ту ночь, когда ее жизнь изменилась – пришел словно для того, чтобы подготовить ее к появлению Джерадина. Деревья и холод были теми же. И Джерадин находился здесь, юноша из ее сна, безоружным появившийся для спасения ее жизни. Все, чего здесь не хватало, это трех всадников, ненавидящих ее и направляющих своих скакунов по снегу, чтобы убить ее. И звука рогов, доносящегося до нее, несмотря на мороз и деревья, словно зов, которого ждало сердце.

Звука рогов не было. И хотя она старательно прислушивалась, напрягая слух, ей не удавалось извлечь эту охотничью мелодию ни из памяти, ни из воздуха.

Однако далекий стук копыт она услышала. Холод прекрасно доносил и усиливал каждый звук.

Чувство, что она снова погрузилась в сон, сделало все замедленным и каким-то отдаленным; у нее было время все тщательно разглядеть, услышать и разобрать все звуки – за исключением звуков рогов, которых она так жаждала. Они были именно там, где им и полагалось – три всадника на конях, мчащиеся по склону холма. Она видела, как лошади яростно выдыхают клубы пара. Каждый удар их копыт, хруст, издаваемый при проламывании снежного наста и льда, долетали до ее ушей.

Не было только высокого трубящего зова, который бы сделал ее сон полностью вещим, три всадника резко повернули и направили своих лошадей к ней.

Териза наблюдала за ними и не замечала, что Джерадин пришел в себя, пока он не поднялся на ноги, потирая голову.

Находясь в смятении из-за раздвоенности происходящего – не понимая, сон это или реальность – Териза не могла говорить, не могла отвести глаз от всадников. А их внимание было целиком сосредоточено на ней.

– Ты узнала их? – Его голос звучал глухо – он еще не совсем оправился от удара брата.

Всадники находились слишком далеко, чтобы их можно было опознать, хотя Териза знала, они смотрят на нее с ненавистью. Она покачала головой.

– Они, наверное, скачут сюда за тобой. – Не обязательно было говорить так быстро; можно было не торопиться – у них в запасе достаточно времени. – Найти нас было не так уж трудно. Если правильно задавать вопросы в конюшнях или у ворот. А потом они встретили этого возницу. – Он отвернулся, затем снова повернулся к ним. – Не имеет смысла пытаться сбежать от них. Наши лошади слишком далеко.

В руках всадников появились клинки – длинные, как сабли, но причудливо изогнутые, словно ятаганы. Они собирались изрубить ее, прямо здесь, на снегу. Териза с Джерадином должны что-то предпринять. Но мысли Теризы в этот момент были заняты другим: в ее сне мечи, занесенные над ней, были прямыми, а не изогнутыми.

Джерадин казался таким же оторванным от реальности. Он был слишком спокоен. По какой-то причине он именно сейчас принялся пинать ногами снег. Но потом его поведение обрело смысл. Он начал вытаскивать из-под снега сухие ветки. Они были кривые и холодные; но две из них оказались достаточно толстыми, с ее руку, и достаточно длинными, чтобы ими можно было обороняться.

Это было неправильно. В ее сне все происходило совсем иначе.

Но у них в запасе было достаточно времени. Джерадин протянул одну ветку ей, а вторую оставил себе.

– Когда они достигнут этого дерева, – он показал, – мы разойдемся. Если они разделятся, у нас будет больше шансов выжить. Если нет, то я смогу атаковать их сбоку, когда они бросятся на тебя.

У Теризы сложилось такое впечатление, что если она действительно посмотрит на него, то увидит, как он напуган. Уши уверяли ее, что его голос звучит спокойно.

– Не пытайся сбить всадника. Нападай на лошадь. Пытайся ударить лошадь по морде. Если повезет, всадник упадет и сломает себе что-нибудь.

Териза не отвечала. Все ее внимание было сосредоточено на всадниках, и ей хотелось услышать звуки рогов.

Когда их лица стали отчетливыми, она увидела, что ошибалась относительно их. Это не были всадники из ее сна.

Это были вообще не люди.

Глаза у них находились не там, где у человека. Длинные бакенбарды свисали по бокам лица. Рыла маскировали рты, но не могли скрыть клыки. Териза могла видеть их головы целиком, потому что капюшоны плащей были откинуты назад. Головы покрывала жесткая рыжая шерсть.

У них, казалось, было больше, чем нужно, конечностей. И каждый из них размахивал по меньшей мере двумя мечами.

Нет. Все происходило не так.

И тем не менее ощущение, что все это происходит во сне, усилилось.

Териза стояла неподвижно, выжидая. Воздух истязал ее холодом, жесткий как пощечины и острый как осколки. Она слышала каждый отдельный звук издаваемый каждым копытом.

Когда всадники достигли дерева, на которое показывал Джерадин, он прошипел:

– Давай! – и бросился в сторону, словно в самый последний момент решил сбежать. Он бежал, высоко поднимая колени, чтобы вернее передвигаться по снежному насту. Но Териза не двигалась.

Без колебаний все три всадника повернули лошадей, направляясь к нему. Ни один их странный глаз даже не взглянул на нее.

Из неизвестности пришел парализующий страх.

Джерадин? Джерадин?

Настолько резко, что чуть не упал, он обернулся и увидел приближение опасности. Что-то прокричал ей, затем поднял свою дубинку. Всадники почти нависали над ним.

Сжимая ветку обеими руками, он обрушил ее на морду передней лошади.

Лошадь заржала от боли и слишком поздно попыталась отпрянуть. Не удержавшись на ней, всадник полетел в снег, прямо перед вторым нападающим.

Пытаясь избежать столкновения, всадник и его лошадь тоже упали.

Джерадин ударил спешившегося седока остатками своей дубины и отскочил за бьющуюся лошадь, чтобы избежать третьего атакующего – и споткнулся. И упал лицом в нетронутый снег.

Пока он лежал, первый всадник, лежавший на земле, снова напал на него. Но снег замедлял движения, и удар пришелся не по цели. Джерадин и нападавший вскочили на ноги одновременно, в то время как третий противник развернулся, чтобы предпринять новую попытку.

С трудом Джерадин нагнулся и выхватил меч у того всадника, который лежал оглушенным. Но, очевидно, не умел пользоваться таким оружием. Держа его, словно дубину, он повернулся лицом к нападавшему.

Существо, издав крик ярости, принялось размахивать мечом.

Джерадин отразил первый удар.

Но не в его силах было отразить следующий.

В своем сне Териза видела, как юноша рисковал своей жизнью, пытаясь спасти ее. Несмотря на свое очевидное неумение в обращении с оружием, он убил одного из нападавших. Затем второго. А она просто смотрела. Ничего больше. Она видела, как третий всадник появляется за его спиной. Меч высоко поднят, всадник приподнялся в стременах, чтобы разрубить ее спасителя пополам. Она не пыталась помочь ему. Сделав отчаянную попытку предупредить его, она проснулась. Но здесь нападали на Джерадина. Джерадина нужно было спасать. И у нее в руках все еще была ветка, которую он дал ей. Ей казалось, что она бежит слишком долго, что дистанция слишком велика, что невозможно добежать до него вовремя; но она мчалась так, как не бегала никогда в жизни, и прежде, чем нападавший успел убить его, она махнула веткой и опустила ее на мохнатую голову.

Многое произошло, казалось, одновременно. Тем не менее она успела заметить все.

Она увидела, как рыжий мех расползается в стороны. Пока нападавший опускался на колени, из раны пошла кровь, сначала медленно, потом с тошнотворной быстротой. Он рухнул в снег, и его жизнь вытекла черно-красной жидкостью через голову. Он больше не пошевелился.

Джерадин, изумленный, с открытым ртом уставился на нее.

И тут она заметила, как третий всадник появляется у него за спиной. Меч поднят, всадник привстал в стременах, чтобы разрубить Джерадина пополам.

Джерадин смотрел на нее. Он совершенно позабыл о третьем противнике.

У Теризы не осталось времени для предупреждения; не осталось времени для любого ее движения, не осталось времени и у Джерадина, чтобы пригнуться или отпрыгнуть в сторону.

Но хватило времени увидеть еще одного всадника, налетевшего на существо и ударившего его длинным мечом, словно копьем, в середину спины. Она увидела, как существо забрызгивает кровью плечо Джерадина и валится с лошади, едва не сбивая пригодника с ног.

Найл остановил свою лошадь и соскочил с нее.

– С тобой все в порядке? – Не дожидаясь ответа, он принялся осматривать лежащих всадников. – Где тебе удалось раздобыть таких врагов? – Обнаружив, что один из нападавших еще жив, Найл достал из своей седельной сумки веревку и связал ему кисти рук и ноги. – Я увидел, что они направляются сюда. И поскольку они очень торопились к месту, где я оставил тебя, я решил последовать за ними.

Джерадин и Териза смотрели на него так, словно он упал с луны.

– С тобой все в порядке? – повторил брат Джерадина. В его глазах светилось беспокойство; но в них мерцали и искорки юмора, намека на гордость; мгновение он так походил на Артагеля, что Териза задержала дыхание. – У меня сложилось впечатление, что ты не привык сражаться с такими врагами.

– Спасибо, – сказал Джерадин, словно испытывая те же чувства, что и она. Выражение брезгливости появилось на его лице. Содрогнувшись в отвращении, он отбросил в сторону меч. – Спасибо, что ты вернулся.

И продолжая то же движение, он поднял толстую ветку и ударил ею брата по голове. Тот потерял сознание.

Затем он согнулся над Найлом, делая судорожные жадные вдохи, которые, казалось, причиняли ему боль в груди. Лицо его было белым, словно сама зима.

Териза напрягала слух, ожидая услышать отдаленное пение рогов. Но оно звучало только в ее воспоминании.

22. Вопросы, возникшие в связи с осадой

Вскоре Териза и Джерадин были найдены взводом стражников Смотрителя Леббика.

К этому времени нападавший и Найл пришли в себя. Найл, явно, был не в восторге, обнаружив, что связан своей же веревкой, и через несколько минут яростных проклятий, которые никак не повлияли на каменное выражение лица Джерадина, погрузился в молчание.

Нападавший время от времени что-то ворчал, и его странные черты лица при этом искажались. Но он не делал тщетных попыток порвать свои путы.

Стражники привели кобылу Джерадина и мерина Теризы, и у них было с собой достаточно бренди, чтобы отогнать холод – чтобы кровь в ее жилах побежала быстрее – и достаточное количеством вопросов, чтобы ей захотелось поскорее погрузиться в сон. К счастью, Джерадин позаботился об этом прежде, чем кто-нибудь – включая и самого пригодника – поняли суть его действий: он поспешно заявил, что все вопросы стражников менее важны, чем необходимость скорее присоединиться к людям, идущим по следу Аргуса, преследовавшего принца Крагена.

Териза хотела только одного – укрыться от этой морозной погоды, прилечь где-нибудь в тепле, чтобы скорее забыть вид раны на рыжей шерсти, сквозь которую потоками бьет кровь, – или то, как Джерадин оглушил Найла. Преследование Аргуса и принца только усугубляло ее мучения.

Но зато ни у кого не было времени донимать ее вопросами.

И хотя Териза поклялась себе, что никогда больше не сядет на лошадь, вскоре она обнаружила, что снова сидит верхом на мерине. Отпустив поводья, она вцепилась в седло и ехала туда, куда вез ее конь.

Как только Найл и напавший на Джерадина были привязаны к лошадям, а стражники снова оказались в седлах, ее лошадь последовала за всеми остальными.

Стремясь ехать быстрее, Джерадин вырвался вперед.

– Не волнуйся, – посоветовал один из стражников. – По его следу идет как минимум дюжина солдат. Он от них никуда не денется. И это не случится раньше, как бы ты ни спешил.

Териза обратила внимание на то, какой взгляд бросил Джерадин на стражника – дикий и больной; и она, не задумываясь, сообразила, почему он хочет ехать быстрее. Он не стремился поймать принца Крагена. Он просто мчался вперед, желая удрать от того, что сделал со своим братом.

Она выпрямила спину и попыталась устроиться поудобнее, чтобы ее мерин и остальные лошади помчались быстрее.

Стражники придерживались направления на восток и не пересекали речушку, пока условия местности не вынудили их повернуть на юг. Движение в южном направлении было не слишком быстрым, хотя быстрее, чем пешком. Их скачка длилась достаточно долго, чтобы Териза совершенно окоченела. Она уже ни на что не обращала внимания, ни на стену деревьев с правой стороны, ни на плотное кольцо всадников, окруживших ее, когда они добрались до слияния ручьев, где Рибальд поскакал на юг к Орисону, а Аргус направился на запад вслед за принцем Крагеном – и удивилась, вдруг обнаружив себя в долине, полной стражников.

Сидя на лошадях, они занимались только тем, что ждали чего-то.

Все они смотрели на Теризу и Джерадина. Никто из них не заговорил.

Рибальд, высоко подняв голову, сидел на лошади, потирая свой шрам, с таким видом, словно готов был сейчас завыть.

Джерадин невольно остановил свою лошадь. Люди, ехавшие за ним, тоже остановились. Мерин Теризы ткнулся в круп кобылы и замер.

– Что случилось? Почему никто?.. – голос не слушался Джерадина.

Рядом с Рибальдом стояла лошадь без седока. Но не без груза. Через седло был перекинут человек, со связанными под брюхом лошади руками и ногами, чтобы он не упал. Его спина была влажной. Териза с недоумением узнала жеребца Аргуса прежде чем распознала его самого.

– Мне очень жаль, – прохрипел стражник с пурпурной лентой командира на руке, – я знаю, что он был вашим другом.

– Что?.. – Джерадин попытался заговорить снова, но слова не шли из его рта. – Что?..

– Мы нашли его милей дальше, в овраге. Похоже, он был не слишком осторожен. Там не было ни следа борьбы. Он просто лежал на земле с дырой в боку. Похоже, от стрелы.

Капитан грубо выругался, глядя в снег, и продолжил:

– После этого следы стали запутанными. Когда алендский мясник обнаружил преследование, он и его люди потрудились на славу, должен признать. Я послал своих лучших следопытов, но мне кажется, что это бесполезно. Когда нам все-таки удастся обнаружить его следы, он наверняка уже доберется до дороги или до ручья и исчезнет.

Джерадин не слушал его. Он смотрел на тело, лежащее на спине жеребца. Териза видела, как возле его губ прорезаются складки, отчего он сразу стал казаться более старым.

– Аргус, – сказал он хрипло. – Я убил тебя.

– Отлично, – проворчал ему Найл. – Просто превосходно. С обеих сторон ты сделал так, что хуже и быть не могло. Без принца Крагена ты не сможешь остановить армию Маргонала. Но ты остановил и меня. Таким образом, у алендского монарха не осталось выбора. Захватив Орисон, он оставит его за собой.

Джерадин вздрогнул, но не ответил брату. Пнув лошадь, он развернул ее, чтобы посмотреть в глаза Рибальду.

– Прости, – сказал он. – Это моя вина. Я должен был послать вас вместе.

Рибальд склонил голову. Мгновение Териза боялась, что он ударит Джерадина; он выглядел таким отчаявшимся. И, не задумываясь над своими действиями, она направила своего коня в сторону Джерадина, чтобы оказаться рядом с ним.

– Найл прав, – продолжил Джерадин. – Я не должен был преследовать его. Следовало сосредоточиться на поимке принца.

Рибальд крепче сжал кулаки.

– Неужели я выгляжу похожим на человека, который слушается приказов неопытного щенка? – прорычал он. – Я считал, что он достаточно умен, чтобы присматривать за своей спиной.

Джерадин кивнул и ничего не ответил.

Какое-то время единственными звуками в долине были звуки переступавших на месте лошадей. Затем один из стражников указал на пойманное существо и спросил в ужасе:

– А это что такое?

Пригодник повернулся. Териза с трудом узнавала его; он выглядел опаснее, чем когда-либо бывал Артагель.

– Это я и сам хотел бы выяснить.

– Поехали, – приказал капитан. – Смотритель изойдет дерьмом, когда узнает о произошедшем. И чем дольше он будет нас ждать, тем страшнее будет его истерика. Стройся.

Он затратил еще некоторое время, чтобы оставить здесь гонцов и поддержку для следопытов. Стражники выстроились вдоль ручья в две шеренги. Териза обнаружила себя рядом с Джерадином среди шеренги стражников, которые, кроме всего прочего, интересовались, что делает здесь она.

Териза оглянулась на Найла; его лицо было непроницаемым. Удар Джерадина словно бы стер всякое сходство между братьями.

У напавшего на нее глаза, окруженные щетиной, находились не там, где у человека; у него было рыло и клыки. Но Териза не замечала этого. Она видела только кровь, льющуюся сквозь рану на рыжей шерсти, кровь и смерть, впитываемые белым снегом.

Она почти не обращала внимания на дорогу; ее ягодицы и ноги болели, когда мерин трусил рысцой, чтобы не отстать от остальных лошадей.

Возвращение в Орисон было унылым и казалась Теризе бесконечным. Она потеряла ощущение времени и ни на что не обращала внимания, пока не обнаружила, что орды рыжешерстых всадников, размахивающих ятаганами над ней всякий раз, когда она поворачивала голову, были всего лишь галлюцинацией, рождаемой чрезмерным избытком сероватого солнечного света, сверкающего на слишком большом заснеженном пространстве. Орисон оказался не так далеко, как уверяло Теризу ее физическое состояние. Наконец всадники оказались на внутреннем дворе замка и остановились.

Спустившись со спины лошади, погружая ноги в грязь, Териза, вся дрожа, с трудом смогла сделать шаг.

Стражники слезали с лошадей. На мгновение ее окружил хаос – мужчины мелькали здесь и там, говоря что-то друг другу. Другая группа всадников зачем-то выехала из Орисона и заспешила куда-то. Весь двор казался заполненным стражниками, двигающимися во всевозможных направлениях. Крестьяне и торговцы торопились убрать отсюда свои повозки. Она не знала, что теперь следует делать с лошадью. Где-то рядом было тепло; где-то за высокими стенами, вздымающимися над ней. Но она не представляла, как туда добраться.

Затем командир выкрикнул приказ. Его люди быстро построились, ликвидировав беспорядок, и замерли, вытянувшись.

К ним спешил Смотритель Леббик.

Несмотря на зимнюю стужу, он был одет в свою обычную кольчугу; пурпурная перевязь шла наискось через грудь, пурпурная лента завязана над бровями. Мороз яростно кусал его кожу, но Смотритель, похоже, не замечал этого; внутренний огонь достаточно согревал его. Будучи ниже Теризы, он словно бы возвышался над ней, над окружающими ее солдатами, и даже над лошадьми, как если бы значительно превосходил по росту всех. Ярость сверкала в его глазах.

Он небрежным кивком ответил на приветствие командира, но не заговорил. Смотритель принялся изучать находившихся перед ним. Заметив Рибальда, стоявшего возле тела Аргуса, он направился в их сторону.

Джерадин положил руку на плечо Теризы, словно желая успокоить ее. Но выражение его лица было слишком мрачным, чтобы она могла почувствовать себя лучше.

В напряженном молчании стражники ждали, пока Смотритель минует их и доберется до Аргуса. Леббик грубо схватился рукой за волосы Аргуса и приподнял его голову, словно идентифицируя его. Взгляд, который Смотритель бросил на Рибальда, заставил ветерана отвернуться.

Леббик перевел глаза на мрачного Найла. Затем оглядел захваченное существо. Мгновение эти двое мерили друг друга взглядами через бездну разделявшего их антагонизма и чуждости. Не поворачивая головы, Леббик внезапно спросил:

– Это его лошадь?

– Да, – ответил Джерадин сквозь зубы. – Их было трое. Одного мы убили. Мы с Теризой погибли бы, если Найл не убил бы второго.

Но Смотрителя, похоже, не слишком интересовало, сколько рыжешерстных существ было убито.

– Эта лошадь его? – настойчиво переспросил он. – Эта сбруя?

– Да.

Смотритель Леббик направился к Джерадину. Спокойным тихим голосом, чуть громче шепота, но звучавшим так, что, казалось, его можно было слышать на самых высоких башнях, он сказал:

– Мне не нравятся терять людей. Ты понимаешь меня, мальчик? Мне это совсем не нравится.

Джерадин не пытался отвечать. Да Смотритель и не ждал ответа. Он резко повернулся и рявкнул командиру отряда:

– Отправьте Найла и это чудовищное отродье воплощения в подземелье. Вас, Джерадин, и, – он насмешливо произнес ее имя, – леди Теризу де Морган я хочу видеть в южной караулке.

И, в окружении пара, идущего изо рта, направился восвояси.

– Подземелье, – простонал Джерадин, закрывая лицо руками. – О Найл, что я с тобой сделал?

Найл с резкостью в голосе ответил:

– Не беспокойся об этом, братишка. Эта глупость – лишь одна из многих, совершенных тобой. Кроме того, у Леббика, видимо, долгое время отсутствовала возможности практиковаться в пытках. Так что для него это будет скорее развлечением.

Плечи Джерадина опустились. Териза тупо смотрела на Найла. И в этот момент заговорил Рибальд.

– Советую тебе держать рот на замке. – Он пытался говорить спокойно, но голос его дрожал. – Никого не волнует, что случится с тобой. Не будь ты сыном Домне – и не будь у тебя братьев значительно лучших, чем ты, – мы не стали бы задерживать тебя, чтобы ты выставил свою дерьмовую задницу перед Пердоном. А ты говоришь о развлечениях.

– Рибальд, – предупредил его командир, – хватит.

Но Рибальд не мог остановиться.

– Я уверен, что Пердона позабавило бы, если бы ты предложил ему королевство Мордант, – в его голосе слышалась нескрываемая печаль. – Если бы нам удалось схватить этого сукина сына принца, вся армия Аленда оказалась бессильной против нас. Так что Джерадин оказал тебе услугу.

Найл избегал смотреть на стражника.

– Аргус оказал тебе услугу, ты, гнилая…

– Рибальд! – Голос командира прозвучал словно удар хлыста. – Я сказал – хватит!

Рибальд выкатил глаза, озираясь словно раненый хищник, его шрам побагровел от прилива крови. Тем не менее приказ командира дошел до его сознания и остановил его. Он повернулся спиной к Найлу и принялся отвязывать руки Аргуса.

– У него не было семьи. Кто-то должен похоронить его.

Подняв тело друга на руки, он понес его куда-то, унося со двора.

Териза боялась, что если сейчас не попадет в тепло, то у нее будет истерика.

Командир строго начал раздавать приказы. Нападавшего на Джерадина и Найла тут же повели в подземелье. Оставшиеся стражники занялись лошадьми, а сам командир проводил Теризу и Джерадина в южную караулку.

Казалось, сейчас ее ничем нельзя было удивить. Все происходящее не имело ни малейшего смысла, и она по-прежнему боялась Смотрителя. Как ей удалось пережить такой холод? Наверное, она обманывала себя, считая что в Орисоне было тепло. Она боялась Смотрителя из-за его неуправляемой ярости. Или потому, что лгала ему?

Когда она лгала ему? Сколько раз? Она убила одного из нападавших на Джерадина, и вся ее ложь должна обратиться против нее.

Несмотря на холод и ложь, дверь открылась и закрылась, и что-то благословенное прикоснулось к лицу Теризы. Она находилась внутри замка, но все еще была промерзшей до мозга костей, и отчаяние скручивало ее, словно ледяной кокон; но хотя бы воздух был теплым. У нее не вызывало трудностей дышать им. Она могла распрямить в нем пальцы. Она попыталась прочистить горло, и слабый звук, похожий на всхлип вырвался у нее из груди.

– Мы уже здесь. – Джерадин остановил ее, расстегнул полушубок, чтобы тепло плотнее окутало ее. – Ты не привыкла к такому. – Он взял ее руки и принялся похлопывать ими, но не слишком сильно, а затем начал растирать ее кисти. – Прости, я не думал, что ты так замерзла.

Ее снова начало трясти.

Он обнял руками ее плечи и помог пройти в караулку.

Караулка оказалась низким залом с голым каменным полом и голыми стенами, лишь на одной из стен висела большая черная доска. Значительную часть пространства занимали несколько рядов деревянных скамей, повернутых к доске; видимо, именно здесь Смотритель отдавал приказы капитанам и объяснял, что следует делать своим людям. В караулке было теплее; и дрожь Теризы усилилась.

Смотритель появился через мгновение после того, как они вошли в помещение. С шумом захлопнув за собой дверь, он уставился на Теризу и Джерадина. Териза заметила, что руки Смотрителя сжаты в кулаки. Сначала она решила – это из-за гнева. Но потом сообразила, что он провел большую часть своей жизни, сжимая в руках тяжелый меч, и такое положение пальцев ему привычнее.

Он внимательно посмотрел на нее, и что-то странное случилось с его лицом. Оно смягчилось, и обычное выражение ярости исчезло.

И так же внезапно, как он вошел в караулку, Смотритель покинул ее.

Изумленные, они с Джерадином обратили свои взоры на командира. Тот пожал плечами, пытаясь скрыть удивление.

Они ждали. Джерадин посматривал на потолок. Териза дрожала.

Когда Смотритель Леббик вернулся, его сопровождала служанка с подносом. На подносе стояли три высоких кубка. Что бы в них ни было, от этого исходил сладкий густой пар.