Текст книги "Мордант превыше всего!"

Автор книги: Стивен Ридер Дональдсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 97 страниц)

Териза осторожно ответила:

– Она приходила повидаться со мной вчера вечером. В мои комнаты. Мы долго разговаривали.

Он кивнул:

– Я так и предполагал. Но я этого не понимаю. Что ей могло у вас понадобиться? Что она вам сказала?

– Нет, мой владыка король. Сейчас мой ход.

У нее было так много вопросов. Слишком много, чтобы припомнить их все сразу. И она не хотела упускать возможности, как это случилось минуту назад. Поэтому Териза сосредоточилась на том, что привело ее сейчас в палаты короля – на Смотрителе Леббике и его отношении к ней.

– Когда я покидаю свои комнаты с кем-либо – к примеру, с Мастером Эремисом, – мои стражники всегда пытаются узнать, куда я направляюсь. Но когда я ухожу с Джерадином, это, похоже, никого не интересует. Почему так происходит?

Король хмыкнул, давая понять, что она сделала крайне глупый ход. И прежним желчным тоном ответил:

– Могли бы и сами догадаться. Я ведь и так знаю, что Джерадин вам друг.

Правильно. Конечно. Она действительно должна была догадаться сама. Тревога в ее душе нарастала. Она недостаточно проворно соображает.

Король нетерпеливо продолжил:

– Вы говорили о моей дочери, миледи.

– Да. – Нужно действовать хитрее. Она хотела было обратиться за помощью к Тору, но услышала, что он дышит тяжело и глубоко, словно спит. Вслепую ища хоть какие-нибудь способы, зацепки для сопротивления, она спросила:

– Не могли бы вы задать вопрос более конкретно?

– Конечно же, – буркнул король. – Где она?

К счастью, его тон снова вызвал в ней приступ злости. Ну хорошо же. Раз он играет настолько грубо…

– Я не знаю в точности, где она, – Териза старалась говорить как можно ласковее. – Но вы спросили, что ей могло у меня понадобиться. В моем гардеробе есть тайный ход. Она хотела воспользоваться им.

Король снова кивнул. Видимо, Териза лишь подтвердила то, что он уже знал.

– Для чего?

Злость сослужила ей хорошую службу. Она была с ним жестока – но только потому, что и с ней обращались не лучше.

– Мой владыка король, – сказала она жестко, – в первую ночь моего пребывания здесь меня пытался убить некий человек. Когда он сбежал, Смотритель Леббик начал его поиски. Но вы остановили его, – несмотря на недостаток подобного опыта, ей удалось скопировать его тон. – Для чего?

Мгновение король Джойс колебался. Под его глазами появились тени. Затем он язвительно ответил:

– Я не хотел, чтобы его поймали.

– Как?.. А почему?

– Я не считаю его глупцом. Не думаю, что он привел бы Леббика к своим союзникам. И я не считаю его трусом. Он не сказал бы мне ничего, если бы Леббик даже схватил его. Был лишь единственный способ получить о нем дополнительную информацию – оставить его в покое и подождать, что он предпримет в дальнейшем. – Его голос стал более жестким, но говорил он по-прежнему слегка отстраненно, словно его ярость была наигранной, а не реальной. – Вы удовлетворены, миледи?

Так для чего моя дочь хотела воспользоваться тайным ходом?

– Она хотела воспользоваться им для того… – злость сделала Теризу сильнее, чем она надеялась, – чтобы покинуть Орисон.

Эта новость, похоже, причинила ему боль.

– Покинуть Орисон?

– Она знала, что вы остановите ее, если у вас будет такая возможность, поэтому воспользовалась тайным ходом, чтобы спуститься вниз, в рабочие помещения Мастеров. Там она проскользнула сквозь дыру в стене.

– Покинуть Орисон? – повторил Джойс. – Зачем?

– Нет. – Териза сжала кулаки, заставляя себя не обращать внимания на его страдания. – Зачем вы заставили меня играть в перескоки с принцем Крагеном? Вы сделали все, чтобы война стала неотвратимой. Мне не доставляет удовольствия, когда меня используют подобным образом.

И вдруг – столь внезапно, что у нее не было никакой возможности защититься – король Джойс вскочил с кресла и, словно старость и слабость были ему неведомы, схватил Теризу за плечи и резко встряхнул.

– Это невыносимо! Она ведь моя дочь! – Его глаза были влажными, словно он плакал. – Ее мать и одна из сестер покинули меня. Другая ее сестра меня презирает. Куда она отправилась?

Тут Териза должна была сломаться; она знала себя достаточно хорошо, чтобы не сомневаться в таком исходе. Она должна была выложить все, что знает, предавая Мисте просто из страха. Ее злость должна была испариться.

Но ничего подобного не произошло.

– К своей матери, – нашлась Териза. Мисте была ее другом. – Она хотела оставаться преданной по отношению к вам. Ей хотелось помочь вам. Но оскорбив подобным образом принца Крагена, вы разбили ей сердце. Она росла, чтобы быть дочерью короля, а не тирана, обожающего войны и нисколечко не заботящегося о защите своих людей. Она…

Териза умолкла. Ее остановило выражение его лица. Внезапная сила покинула короля. Его глаза были плотно закрыты, но по старческим сморщенным щекам катились слезинки.

– Если вы солгали мне… – чуть слышно прохрипел он, – если вы посмели солгать… – Это была не угроза; это была мольба. Отступив назад, он на ощупь нашел подлокотник кресла и крепко держался за него, пока садился. Мантия укутывала короля Джойса так, что он почти терялся в ней. – Моя дочь, что я наделал?..

– Зачем вы сделали это? – спросила Териза, словно боль могла вынудить его сказать правду. – Зачем вы заставили меня играть в перескоки с принцем Крагеном?

– Чтобы испытать его, – ответил король, словно человек, сам не вполне понимающий, что говорит. – Этой причины вполне достаточно. Как я мог поверить ему? Аленд был врагом Морданта многие века. Да и сам принц был настроен против меня. Будь его намерения честными и искренними, он отказался бы играть, не позволил бы нанести подобное оскорбление алендскому монарху. Но, замыслив предательство, он вынужден был согласится, ибо в противном случае рисковал навлечь на себя мою немилость и быть изгнанным из Орисона прежде, чем выполнит свою миссия. – Он закрыл лицо руками. – О, моя дочь.

Значит, это правда. Король ведал, что творит, знал обо всем, что делается вокруг. От этой мысли Териза похолодела. Ведь ей вроде казалось, что в комнате слишком тепло? Она почувствовала, что еще немного – и ее будет бить дрожь. Неведение или старческий маразм не имеют к действиям короля никакого отношения.

Он уничтожал Мордант вполне сознательно.

Но столь очевидное горе Джойса развеяло всю ее злость. Она могла бояться его, но совершенно не могла на него злиться.

– Простите, – сказала она, стараясь быть вежливой. – Мне кажется, наша игра дошла до пата.

Он резко отнял руки от лица. Затем с хлопком свел их вместе. Тихо, с достоинством король Джойс сказал:

– Миледи, я прошу вас тщательно подумать, прежде чем попытаться отвести угрозу пата путем смешивания шашек. – И кивком указал на дверь, давая понять, что аудиенция окончена.

Она повернулась, чтобы уйти, словно спасаясь бегством.

Тор не спал. Он не сводил с короля жадного взгляда. Когда Териза проходила мимо его кресла, он одобрительно кивнул ей на прощание.

И только закрыв за собой дверь, она подивилась, почему король Джойс предположил, что Мисте обратится за помощью именно к ней.

17. Териза начинает действовать

Ей казалось, что она торопится для того, чтобы обогнать собственные чувства, обогнать последствия своего поступка. Ей нужно было убежать подальше от лжи, сказанной королю Джойсу. Она причинила ему слишком много боли. Но лжецы окружали ее. Даже Мастер Эремис скрывал от нее всю правду, сообщая лишь ничего не значащие фрагменты. Возможно, и сам король лгал ей. Обман был ее единственным оружием, единственной возможностью защитить себя. От этой неотвратимости она и хотела сбежать.

Она спустилась на два пролета лестницы и собралась уже двинуться по одному из главных коридоров, но вдруг осознала, что не имеет ни малейшего понятия, как попасть туда, куда хочет.

Она попыталась успокоить себя, но ей не хватало убежденности. Экскурсия Джерадина не включала посещение тех мест, куда она сейчас хотела попасть. Она не имела представления даже о том, в какую сторону идти.

Териза внимательно оглядела коридор в обоих направлениях. Повсюду были люди; она могла бы спросить у кого-либо из них, как ей добраться в нужное место, но не имела ни малейшего представления, как к ним обратиться. Чем они все занимались? Метельщики и трубочисты, каменщики, кладовщики, служанки, горничные, белошвейки и даже кузнецы… Они, конечно же, работают в замке. Но кто остальные мужчины и женщины – эти лорды и леди? Мисте, помнится, объясняла ей, насколько Орисон и весь Мордант зависят от торговли. Занимались ли эти люди коммерцией и финансами? Присматривали за складами? Вели счета? Были оптовыми поставщиками? коммерсантами черного рынка? Если так, то ее отец, там, дома, был совершенно прав.

Ее отец, она была в этом твердо уверена, не задумываясь наплел бы королю Джойсу с три короба лжи. Она не сомневалась в этом, несмотря на то, что ни разу не слышала от него неправды.

Продолжая идти неизвестно куда, Териза вдруг заметила Артагеля.

Он как раз пересекал коридор неподалеку от нее. Судя по всему, он ее не заметил. Но через мгновение после того, как Териза его увидела – прежде, чем она успела поднять руку и помахать ему, – он повернул в ее сторону и направился прямо к ней.

– Миледи, – он отвесил ей изысканный поклон. – Вы уже полностью пришли в себя после ваших приключений? Если бы я пережил нечто подобное, то не вылезал бы из постели как минимум несколько дней.

– Зовите меня Теризой, – сказала она, чтобы сменить тему разговора, не желая обсуждать свое спасение. Она торопилась. То, что она задумала, было для нее-прежней еще более нехарактерно, чем беседа с королем Джойсом. Если она остановится или проявит нерешительность, все пропало: ей никогда не удастся сложить все куски головоломки в единое целое. – А где здесь находится подземелье?

Он изумленно поднял вверх бровь:

– Я не могу называть вас Теризой, миледи. Если я сделаю это, появится опасность забыть, что я Джерадину брат. А ведь я не такой, как Стид – Джерадин упоминал о том, что у нас есть брат, падкий на женщин? К тому же, у меня нет иммунитета к красоте. А зачем вам вдруг понадобилось знать, где находятся подземелья?

Вспомнив о разговоре, произошедшем между Артагелем и Мастером Эремисом, она заколебалась. Но, взяв себя в руки, отбросила нерешительность.

– Смотритель Леббик арестовал Мастера Эремиса, – сказала она, стараясь, чтобы голос ее звучал так, словно она знает, что делает. – Мне необходимо поговорить с ним.

При этом заявлении глаза Артагеля расширились. Териза заметила, как молниеносно появлялись, сменяя друг друга, различные чувства – удивление, отвращение, любопытство. Когда он заговорил, в его глазах застыло выражение любезной невозмутимости.

– Если Эремис накрепко заперт в камере, я не думаю, что Леббик позволит ему устраивать приемы.

Он был прав. Цепляясь за спасительную мысль, раньше не приходившую ей в голову, Териза сказала:

– Но вы можете помочь мне поговорить с Эремисом, не спрашивая разрешения Смотрителя. Если мы просто придем в его камеру… Стражники позволят нам войти, – смущенно закончила она, – благодаря вашей репутации.

Выражение его лица сменилось на откровенно враждебное:

– Может быть. Но вы говорите о возможном. Даже если Леббика там не окажется, ему обязательно доложат о вашем визите. Я не сомневаюсь, что существует какая-то причина, почему Эремис был арестован. И вы будете выглядеть его сообщницей. Принесет ли вам это какую-то пользу?

На мгновение она окаменела. Дело было слишком сложным, и в то же время спешным. Король Джойс ведал, что творит. Он делал это с какой-то целью. Моя дочь, что я наделал? Мастер Эремис непременно должен об этом знать. Он – единственная надежда Морданта.

К несчастью, объяснить это было невозможно – даже Джерадину, а уж Артагелю тем более. Сыновья Домне слишком преданы королю.

Подгоняемая срочностью дела, Териза попыталась дать логичное объяснение.

– Может быть, я наивна, но мне кажется что главная ваша беда в том, что никто из желающих защищать Мордант не может спокойно поговорить друг с другом. Гильдия не верит Джерадину. Король не верит Гильдии. Никто не верит Мастеру Эремису. Смотритель Леббик не верит вообще никому. И при этом все королевство летит в пропасть. – Она с радостью заметила, что рассуждает так, будто понимает, о чем говорит. – Я хочу попытаться устроить, чтобы эти люди вступили в диалог друг с другом.

Только что я побеседовала с королем Джойсом. Сейчас я хочу побеседовать с Мастером Эремисом. Мне кажется, он – ключ к решению всей проблемы.

Пока она говорила, на губах Артагеля играла пренебрежительная улыбка. Когда она закончила, он покачал головой, но не с презрением, а с удивлением во взгляде.

– Поразительно, миледи. Послушать вас, все так просто. – Затем его улыбка стала еще шире. – Это может оказаться забавно. И, возможно, даже сработает. – Вежливо поклонившись, он предложил ей руку: – Ну, что ж, рискнем?

Благодарная ему за отзывчивость и встревоженная собственным поведением, Териза взяла его под руку и позволила отвести себя вниз, в подземелья Орисона.

Камеры были фактически рядом с рабочими помещениями Гильдии, но после перестройки подземелий место, где Смотритель держал своих пленников, отделили от помещений Мастеров каменной стеной. Артагель провел Теризу через заброшенный бальный зал, уже знакомый ей – его пустота символизировала остановившееся сердце Орисона. За ним коридор, идущий параллельно проходу в рабочие помещения, вел к похожей лестнице. На этом сходство заканчивалась.

Атмосфера подземелий совсем не походила на атмосферу лабораторий. Своды коридоров, плохо освещенных факелами, расположенными далеко друг от друга, были темными и давили; Териза почти физически ощущала, как огромные камни, из которых сложен Орисон, нависают над ней. Пол покрывала солома, от которой пахло гнилью и, может быть, отчасти кровью, – она предназначалась прежде всего для впитывания влаги, но поглощала все, что проливали узники подземелий. Низкий прямой коридор, с двумя лестничными спусками, привел Артагеля и Теризу к караулке.

Здесь находились люди, готовые заступить на посты, или только что сменившиеся, или просто забредшие поболтать, погреться и расслабиться. Караулка заодно служила и для обороны подземелий. Хотя помещение было обставлено как дешевая таверна – потрескавшиеся столы, массивные табуреты для стражников, несколько кроватей, большой камин, где огонь сражался с сыростью и холодом камня, и короткая стойка, из-за которой слуга подавал эль и закуску, – только через него можно было попасть к камерам; никто не мог войти или выйти, не пройдя через караулку. Мечи и пики, сложенные вдоль стен и на кроватях, позволяли предположить, что люди, находившиеся в караулке, готовы в любое мгновение вступить в бой.

Однако дисциплина здесь оставляла желать лучшего – может быть, потому, что стражники устали после вчерашних происшествий; а может быть, потому, что подземелье не было интересной или жизненно важной частью замка. Только один из воинов сидел и точил свой меч с предельной сосредоточенностью дебила; остальные не проявляли никакой склонности выполнять свои обязанности. Три стражника, сидевшие за столом, поглощали эль в таких количествах, что это вряд ли могло идти им на пользу; двое других дрыхли на кроватях и оглушительно храпели; остальные играли в кости, но бросали их скорее с яростью, чем с азартом.

Артагель при виде этого нахмурился, затем на его лице заиграла добродушная улыбка. Его глаза блеснули, и он сказал, не обращаясь ни к кому конкретно:

– Какое замечательное сборище пьяниц и лежебок! Я мог бы с песнями строем вывести отсюда всех узников, а вы ничего не замечали бы до тех пор, пока Смотритель не заковал вас в железо.

Все, кто не спал, повернулись к нему; на лицах было написано удивление, раздражение или просто тупое непонимание.

Когда стражники узнали его, враждебность исчезла. Раздражение сменилось грубым юмором. Кто-то громко хмыкнул, другой заявил:

– Это правда. Но кому нужны какие-то узники? Ты вот попробуй-ка проведи мимо нас эту женщину.

– К тому же, – добавил другой, – Смотритель сюда не заглядывает. За исключением тех моментов, когда ему приходит в голову задать пару вопросов Мастеру Эремису. Но тогда мы настороже.

– Дело в том, – пояснил третий, – что Мастер Эремис наш единственный узник. Уже это – достаточно плохо. Но что такое настоящее ничтожество узнаешь только, когда проведешь целую ночь, не пуская женщин, которые хотели бы повидаться с ним. – Уставившись на Теризу, он почесал в паху. – Я готов отдать левую руку, чтобы узнать, как он этого добивается.

Териза заметила, что теперь все стражники уставились на нее.

Ей внезапно захотелось поскорее забыть обо всем и оказаться у себя в комнатах.

Один из игравших в кости поднялся на ноги. Пурпурная лента, обвязанная вокруг правого бицепса, свидетельствовала о том, что он здесь старший.

– А ну, тише, разгильдяи, – рявкнул он. – Кому тут охота постучать мордой по моему кулаку? Артагель сопровождает леди Теризу де Морган. Она вовсе не игрушка Мастера Эремиса, как, кстати, и не ваша.

– Миледи, – он вежливо поклонился ей, – не нужно волноваться. Вы не в такой большой опасности, как вам кажется. Артагель успеет перебить половину здешнего сброда, прежде чем они дотянутся до мечей. А остальных за обиду невинной женщины Смотритель Леббик скормит свиньям.

При виде ответной улыбки Артагеля командир распрямил плечи и уже более вольным тоном спросил:

– Чем могу быть вам полезен?

Териза не представляла, как объяснить ему цель своего визита; но ее спутник спокойно ответил:

– Леди Териза осматривает Орисон. Она пожелала посетить подземелья.

Стражник с лентой на руке заколебался; в его взгляде засветилось подозрение:

– Смотрителю это может не понравиться.

Артагель улыбнулся еще шире:

– А Смотрителю знать об этом не обязательно.

Териза сжалась. Она почувствовала, что люди вокруг нее стали менее дружелюбными.

– Если так, – медленно заметил командир, – то не тебя съедят живьем. А меня.

– Почти так, – Артагель, казалось, это начинало нравится все больше и больше. – Но вот что могу пообещать в утешение – с моей стороны тебе ничего не грозит, а вот тот, кто шепнет хоть слово Смотрителю, так легко не отделается.

Артагель и командир стражников некоторое время мерили друг друга взглядами. Выражение лица стражника при этом постепенно менялось, пока на нем не показалась улыбка, похожая на улыбку Артагеля. Он отстегнул с пояса связку ключей и протянул ее спутнику Теризы:

– Даже представить не могу, зачем вам хочется побеседовать с Мастером Эремисом. Да и не хочу этого знать. Только не выпускайте его.

– Беседовать с Мастером Эремисом? – Артагель был изумлен. – Ты, наверное, шутишь. Я предпочел бы улечься в змеиное гнездо.

– Тут он не прав, – гоготнул кто-то из стражников. – В гнезде со змеями реже попадаются женщины.

И все рассмеялись – за исключением стражника, усердно точившего меч. Этот человек хмурился, словно все вокруг него говорили на другом языке.

Артагель помахал ключами:

– Мы скоро вернемся. – Затем сказал Теризе: – Пойдемте, леди, – словно не замечая, что она судорожно цепляется за его руку. Они одновременно переступили порог и оказались в коридоре, уходящем к камерам подземелья.

Когда они отдалились от караулки, Териза тихо спросила:

– Вы действительно готовы убить того, кто предаст вас?

– Конечно же, нет, – ответил Артагель небрежно. – Именно поэтому мы в безопасности. Если бы они действительно боялись меня, кто-нибудь обязательно проговорился бы.

Но почему-то его слова не показались ей убедительными.

Дыша глубоко, пытаясь уменьшить стеснение в груди, она вдыхала пропитанный гнилью воздух и пыталась вспомнить, зачем оказалась здесь.

Поговорить с Мастером Эремисом. Сообщить ему все, что узнала от короля. Чтобы он лучше понимал, что следует делать, в чем заключается настоящая опасность для Морданта. И смог решить, что делать теперь, когда его попытка создать союз Гильдии с лордами провинций и принцем Крагеном провалилась.

Увидеть его снова и понять, чего он хотел от нее, почему при одной мысли о нем ее сердце трепещет.

Сердце тяжело билось в груди Теризы, когда она следом за Артагелем, поворот за поворотом, ответвление коридора за ответвлением, шла туда, где начинались камеры.

Видимо, потому, что подземелье было так надежно изолировано от остального замка, камеры были относительно открытыми. Здесь отсутствовали солидные двери, чтобы запирать обитателей внутри; камеры представляли собой довольно глубокие ниши в каменном основании замка, в восемь или десять футов глубиной, достаточно просторные для размещения низких нар и умывальника на задней стене. Переднюю стену камерам заменяла тяжелая железная решетка, врезанная в камень; запирающаяся на засов дверь служила для входа и выхода.

Все ближайшие камеры пустовали; похоже, нынешний стиль правления короля Джойса не обеспечивал Смотрителя достаточным количеством узников. Однако свет лампы в отдалении обозначил камеру, которая все же оказалась занята. Териза и Артагель направились к ней, шурша соломой, покрывавшей пол. Когда они проходили мимо единственной лампы, освещавшей этот коридор, их тени принимали кошмарные очертания на стенах камер по обеим сторонам прохода.

Прежде чем они добрались до камеры с узником, расположенной за пределами освещенного пространства, Мастер Эремис сказал высоким голосом:

– Удивительно. Мне казалось, что меня не скоро побеспокоят. Сейчас не время для еды. Или арестованы новые невиновные? Или Смотрителю удалось получить разрешение короля Джойса на применение ко мне пыток? – Но голос его зазвучал почти весело. – Или мне позволено свидание?

– Вы в хорошем настроении, Мастер Эремис, – сухо сказал Артагель, когда они с Теризой добрались до камеры. – Я надеюсь, у вас есть для этого повод: насколько я помню, последнюю, кто сидел здесь до вас, Леббик казнил через два дня после того, как посадил. Шпионка Кадуола. Во всяком случае, он объявил ее таковой. А до нее сидел вор, которому отрубили руки.

На первый взгляд камера казалась пустой, как и соседние. Маленькая масляная лампа, установленная на умывальнике, освещала драное одеяло, прикрывавшее матрас на нарах, но не высвечивала Мастера Эремиса. Зато свет мягко отражался на влаге, выступившей на холодном граните.

Затем, внезапно, самое темное пятно – там, где ничего не отражалось, – пошевелилось и обрело очертания.

Он уселся на краю нар как можно дальше от лампы, просторный плащ помогал ему слиться с темнотой. Пока глаза Теризы не привыкли, бледная кожа его лица и рук казалась ей потеками на старом камне стен.

На нем не было мантии. Он снял ее – или ее у него отняли.

– Миледи, – тихо сказал он. Теперь его голос был спокойным, с интимными нотками. – Я хотел, чтобы вы пришли.

Это признание достигло самых глубин ее сердца. Эремис подобрал ключ, заставивший ее трепетать. Никто, кроме Джерадина, никогда не говорил ей ничего подобного. И никто в целом мире не говорил с ней с такой магнетической вибрацией всеобъемлющей и всепоглощающей страсти. Все ее причины появления здесь в мгновение изменились в соответствие сказанному: Я хотел, чтобы вы пришли.

Не раздумывая, она сказала Артагелю:

– Разрешите мне войти. Мне нужно поговорить с ним.

Артагель с удивлением взглянул на нее. Но выражение лица Теризы, видимо, убедило его, что спорить не следует. Пожав плечами, он подошел к двери, попробовал несколько ключей, пока не подобрал нужный, и открыл камеру воплотителя.

Прежде чем здравый смысл или робость успели сформировать в ее сознании вопрос, что же она делает, Териза шагнула в камеру.

В то же мгновение Артагель закрыл дверь. Спокойно, невозмутимым тоном он сказал:

– Я буду поблизости. Вам стоит только повысить голос. Если он попытается что-то натворить, я убью его быстро – он даже не заметит, как это произошло.

И тихо отошел на несколько шагов дальше по коридору.

Териза не обращала на него внимания. Она неотрывно смотрела на Мастера Эремиса.

Мастер не покидал своего места на нарах. Он молчал. Его почти не было видно в тусклом свете. Направившись к нему, она невольно внутренне сжалась.

Нары были низкими; несмотря на высокий рост, голова Эремиса доставала ей лишь до плеча. Но когда Териза оказалась достаточно близко, он чуть приподнялся, притянул ее к себе, между расставленных колен, и нагнул ее голову вниз, чтобы впиться в губы жадным поцелуем. В его дыхании она почувствовала запах вина и желание.

Страстность его объятий и жадность поцелуя, казалось, совершенно преобразили ее. Она отвечала так, как он сейчас учил ее, пытаясь сделать свой поцелуй таким же интимным, как его. Прошло много времени, прежде чем она вспомнила, что у нее есть другие причины появления здесь: что она поневоле пополнила ряды противников короля Джойса и судьба Морданта может зависеть от того, что она расскажет Мастеру Эремису. И что в действительности они не одни.

Териза с усилием отстранилась от Мастера и, пытаясь выровнять дыхание, пробормотала:

– Я пришла вовсе не за этим.

– Неужели? – продолжая удерживать ее коленями и одной рукой, он поднял вторую и принялся расстегивать пуговицы на ее рубашке. – Но для меня вполне достаточно и этого.

И снова поцеловал ее.

Когда он снова позволил ей отстраниться, его опытные пальцы потянули в стороны полы рубашки.

– Артагель нас увидит. – Несмотря на тревогу, Териза возражала очень тихо. Она хотела, чтобы Мастер касался ее.

– Он ничего не увидит, если вы не повысите голос. Артагель – честный малый.

Его рука проскользнула под рубашку. Холодные пальцы моментально заставили соски набухнуть, и ее грудь сладко заныла, томясь по нему.

Собственное поведение и неожиданные чувства привели ее в смятение; ей с трудом удавалось думать. Но все же Териза сделала еще одну попытку отстраниться.

– Я только что беседовала с королем. Я пришла к вам прямо от него.

К ее разочарованию – и в то же время к облегчению, – Мастер ослабил свою хватку.

– Разговор с королем, – пробормотал он, чуть отстраняясь, чтобы посмотреть ей в лицо, – это такая честь, что весь Орисон и половина Морданта должны завидовать вам. Чего же хотела старая развалина? – Он принялся поглаживать одну ее грудь. – Неужели в нем осталось еще достаточно жизни, чтобы вознамериться занять мое место?

– Смотритель Леббик явился арестовать меня. – Териза хотела объяснить все как можно подробнее, чтобы дать понять: она выяснила нечто важное; но она чувствовала, что бормочет что-то маловразумительное. – Тор и Джерадин остановили его. Но король Джойс все равно хотел поговорить со мной. – Разозленная собственной беспомощностью, она остановилась, сделала глубокий вдох и сказала более спокойно: – Он не старая развалина. Он прекрасно знает, что делает. Он делает все это с какими-то намерениями.

Резкие черты Мастера ничего не отобразили, но то, что он внезапно замер, позволяло предположить, что она сказала нечто важное. Эремис медленно опустил голову.

– Миледи. Вы должны рассказать мне все. С самого сначала. Почему Леббик решил вас арестовать?

Его внимание действовало на нее магическим образом: оно делало ее увереннее, сильнее. Смущение мгновенно пошло на убыль.

– Полагаю, по той же причине, по которой арестовал вас. Я знаю, вы нарушили один из приказов короля, но думаю, что не это истинная причина ареста. Настоящая причина – в том, что он догадался о встрече с лордами и принцем Крагеном. Он считает всех нас предателями.

Теперь его объятия, его лицо, лишенное всякого выражения, давление его коленей действовали на нее успокаивающе. Она могла рассказать ему все что угодно. Но все же не упомянула ни о Мисте, ни о тайном ходе; ни слова не сказала о Мастере Квилоне. Она словно бы инстинктивно сфокусировала свое повествование на нападении, происшедшем после закончившейся неудачей встречи с лордами, на кровавом побоище, которое привело Смотрителя Леббика к ней; на выводах, которые сделал Смотритель. Затем объяснила, как Тору и Джерадину удалось спасти ее от ареста.

После этого Териза стала еще более осторожной. Прекрасно понимая, что лжец из нее никудышный, она все же сказала:

– Он хотел поговорить со мной о своей дочери Мисте. Она исчезла. Джойс думал, я знаю, где она. Я делала вид, что знаю, пытаясь заставить его разговориться. – И торопясь скорее отдалиться от своей лжи, она рассказала об ответах, которые дал король Джойс на ее вопросы.

Мастер Эремис наконец стал реагировать на то, о чем она рассказывала. В слабом свете лампы Теризе казалось, что она видит удивление, ярость, возбуждение, волнами накатывающие на нее из окружающей его тьмы. И в одном месте он невольно выдохнул: – Старый мясник, – в другом прошептал: – Хитро, хитро. Меня предупреждали, но я не верил… – расчеты, с той же стремительностью, что и эмоции, мелькали в его глазах.

Когда Териза закончила, Мастер на несколько минут погрузился в глубокую задумчивость. Он не отпустил ее, но все же создалось впечатление, что они отдалились друг от друга. Теризе даже в голову не пришло попытаться высвободится из его рук. После недолгого молчания Мастер сказал:

– Что ж, значит, все не так уж плохо, как я опасался.

И тут же его внимание вернулось к ее телу. Разглядывая черточки ее лица, он беспристрастным тоном произнес:

– Вы оказали мне неоценимую услугу, миледи. Я удивлен. Конечно, я обещал, что буду обладать вами, – он сдавил ее коленями, – и вы моя. Ни одна женщина не может отказать мне. Но я не мог не заметить, что вы оказываете слишком много внимания этому щенку Джерадину. Явившись сюда, вы рисковали куда большим, чем просто навлечь на себя ярость Смотрителя Леббика. Почему вы решились на это?

Значит, то, что она совершила – правильный поступок. Она помогла ему. Понимание этого сделало ее такой слабой, такой безвольной, готовой ради Эремиса на все, что она с трудом смогла собраться силами и ответить на его вопрос. Будь Териза посмелее, она бы вновь поцеловала его. Но он нуждался в ее ответе, так же как и она – в том, чтобы ему этот ответ дать.

В смятении пытаясь определить главное из своих побуждений, она сказала:

– Король Джойс делает все вполне сознательно. Я не знаю почему – это безумие. Но он отказался защищать Мордант не просто так. Кто-то противостоит ему. Вы здесь единственный, у кого достаточно инициативы – ума – решительности – для действий. Все остальные только ждут, когда же наконец король Джойс опомнится и начнет объяснять свои поступки.

Мастер молчал, похоже, ничуть не тронутый столь лестным отзывом в его адрес.

Мгновение она пребывала в нерешительности. Затем выдохнула:

– У вас есть враги. В Гильдии завелся предатель. Вас предали.