Текст книги "Мордант превыше всего!"
Автор книги: Стивен Ридер Дональдсон
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 97 страниц)
Свободной рукой она шарила по сторонам, пытаясь за что-нибудь уцепиться. Но слепящее солнце снова и снова вспыхивало перед ее глазами; она не видела, за что можно ухватиться. Затем она почувствовала холодный камень хода, холодный воздух дохнул на нее из невидимых глубин. Хэвелок замедлил движение, позволяя ее ногам ощутить ступеньки.
Аргус и Рибальд, наверное, с удовольствием спасли бы ее от этого безумца. К несчастью, дверь ее была заперта на засов, и у нее не было времени позвать на помощь.
Зрение ее быстро пришло в норму: стекло Хэвелока не причинило ей существенного вреда. Через мгновение она перестала задевать о стены, перестала соскальзывать со ступенек. Знаток тянул ее изо всех сил, но она уже могла немного контролировать движение.
Его стекло освещало путь, по которому они шли, и дорогу, которая ждала их впереди. Ход был узким и низким; будь она повыше, ей пришлось бы частенько нагибаться. Здесь было множество резких поворотов, а также ответвления через каждые десять-пятнадцать футов пути. Можно было предположить, что ответвления ведут к другим потайным ходам, в другие помещения и палаты. Но главный ход продолжал спускаться вниз.
Отсутствие паутины и слоев пыли свидетельствовало о том, что местные обитатели частенько пользовались этими каменными тоннелями.
Воздух становился все холоднее, а Знаток Хэвелок продолжал тянуть ее за собой.
Непривычные к таким усилиям, ее колени задрожали. Она чувствовала, что ее тянут вниз по лестнице уже долгое время, когда наконец-то Знаток Хэвелок достиг массивной окованной стальными полосами деревянной двери, преградившей им путь. Она была оставлена незакрытой; но он не спешил открывать ее. Вместо этого он притянул Теризу к себе поближе и тут ослабил хватку.
Освещая дверь и каменные блоки стен, свет искажал черты его лица тенями, придававшими ему смешное выражение.
– Самое главное – это игра в перескоки, – настойчиво прошептал он, – все остальное не имеет значения.
Жесты и шепот – и свет потух. Во внезапно наступившем мраке она услышала, как зашуршала его хламида, когда он засовывал стекло обратно в карман. Затем он толкнул дверь и шагнул в свет ламп впереди, не обращая внимания, следует ли она за ним.
Из дверного проема она взглянула на большую прямоугольную комнату.
Она была обставлена – и захламлена – как некоего рода лаборатория. В центре вниз спускался высокий массивный пилон, темный серый камень, не согретый и не украшенный коврами или резьбой. Вдоль пилона стояло несколько столов, одни походили на мольберт художника или кульман чертежника; другие были плоскими, заваленными бумагой и свитками пергамента. Возле столов в ожидании застыли скамьи, но многие из них использовались для складирования книг или множества пачек каких-то бумаг. Пол под столами был покрыт пылью. Напротив Теризы находился проход, очевидно, ведущий в другие комнаты. Рядом с проходом стояла кровать с мятым, рваным, серым от грязи бельем. Подушки на ней не было.
Свет шел из ламп, развешанных вдоль стен и на пилоне. Он ярко освещал две стены, более всего привлекших внимание Теризы.
У одной стоял стол с двумя стульями и шахматной доской. Все они были изукрашены по меньшей мере так же богато, как и те, которыми пользовался король Джойс. Но на доске не было ни одной шашки.
А вторая стена была отмечена рядом дверей, похожих на ту, через которую вошел сюда Хэвелок. Все они были окованы железом и снабжены массивными засовами. Орисон, догадалась Териза, должно быть, весь был пронизан потайными ходами, словно сыр.
Совершенно игнорируя ее, Знаток направился к доске, сел, повернувшись к Теризе спиной, и согнулся над доской, словно поглощенный игрой.
Териза прокашлялась, собираясь заговорить, и замерла. Они со Знатоком Хэвелоком были не одни. Человек, которого она почему-то до сих пор не замечала, повернулся на скамье, ставя локоть на стол перед собой и подпирая щеку рукой.
– А вот и вы. – Он был одет в толстую серую рясу, которая казалась достаточно теплой, чтобы победить могильный холод этого помещения (холод, которого Знаток, казалось, не замечал, судя по его одеянию), усиливавшую его способность сливаться с окружающей обстановкой. Но на его плечи была накинута желтая мантия Мастера.
Приглядевшись, Териза сообразила, что уже видела его. У него было кроличье лицо с блестящими глазами, дергающийся нос и торчащие вперед зубы; относительно его трудно было ошибиться. Он был единственным, кто согласился с Джерадином, что ее появление перед Гильдией – действительно важное происшествие.
– Джерадин наконец-то собрался с мыслями и выяснил ваше имя, – прокомментировал он, в голосе его слышался сарказм, правда, беззлобный. – Леди Териза де Морган. – Он, казалось, не был особенно поражен. С другой стороны, он говорил вежливо и, очевидно, не собирался никого оскорблять. – Я – Мастер Квилон.
– Знаток Хэвелок… – Мастер Квилон сделал паузу и глянул через плечо. – Кстати, – заметил он, – это его комнаты, а не мои. Мне, кажется, следовало бы изыскать какую-нибудь возможность привести их в порядок. Даже если придется убирать самому. – Затем он вернулся к тому, что собирался сказать. – Так вот, несмотря на свое состояние, он попросил меня изложить вам некоторую часть истории Морданта – основную канву, так сказать, и объяснить в чем наши нынешние проблемы.
Ее надежды на будущее мгновенно разбились. Хэвелок попросил Мастера Квилона побеседовать с ней? Она резко поинтересовалась:
– Как?
Мастер недоумевающе уставился на нее:
– Что – «как»?
– Как он попросил вас об этом? Откуда вы знаете, чего именно он хочет?
Мастер Квилон шмыгнул носом и пожал плечами, его щека продолжала покоиться на кулаке:
– У него бывают минуты просветления. Кроме того, вы должны помнить, что он находится в этом состоянии много лет. Мы уже как-то приспособились к этому. Время от времени он способен выражаться так, чтобы нам было достаточно понятно.
Ладно, решила она, пока что это звучит достаточно логично – если тащить людей силой вниз по ступенькам означает «достаточно понятно». Но как объяснение это было явно недостаточным.
– Предположим, что вы правы – что вы действительно поняли, чего он хочет. Но почему вы делаете это? Оба, Мастер Барсонаж, – она споткнулась на этом имени, – и король Джойс, сказали Джерадину – нет, приказали ему – не отвечать ни на какие мои вопросы. – То, что она говорила, было невероятно смело для нее и могло представлять некоторую опасность. С каких это пор она начала говорить с людьми подобным образом? Но по инерции она продолжала: – Почему вы не подчиняетесь им обоим? На чьей вы стороне?
В ответ он изумленно заморгал, словно его позиция и так была совершенно ясна. Тем не менее, ответная реплика послышалась нескоро:
– Это все не так просто, как вам может показаться. Несмотря на свой,
– Мастер Квилон посмотрел на Хэвелока, – гм, некоторый недуг, Знаток Хэвелок номинально все еще возглавляет Гильдию. И многие воплотители принимают в расчет его прошлые заслуги перед нами – и, естественно, перед всем Мордантом, – которые настолько велики, что он продолжает пользоваться благодарностью и уважением даже в таком состоянии. Стали бы вы отказываться от своего отца, если бы он начал вести себя странно по мере приближения старости?
К счастью для Теризы, вопрос оказался лишь риторическим. Не дожидаясь ответа, Мастер Квилон продолжил:
– К тому же, наступили такие времена, когда следует строго разграничить степень преданности. Мастер Барсонаж – человек благородный, который старается быть беспристрастным, но в глубине души отчаянно боится любого решения или действия. Что же касается короля Джойса… – Он вздохнул. – Прошли уже многие годы с тех пор, как он демонстрировал, что понимает, что происходит вокруг, и его суждения не всегда оказываются верны.
Это не удовлетворило Теризу, но она загнала свою смелость как можно глубже. Старая привычка к скрытности и почтительному отношению, ее эмоциональная узда, сдержали ее. Мастер Квилон честно собирается поговорить с ней – но, тем не менее, она иррационально боялась, что, нападая, не даст ему сказать то, что хотела услышать.
Тем не менее, ее сомнения не исчезли. Она осторожно сделала еще одну попытку. Показав на Знатока, она спросила:
– А почему его называют Королевским Подлецом?
Квилон снова вздохнул и выпрямился.
– Миледи, – он сделал слабый жест, словно внезапно смертельно устал от всего происходящего, – вы не желаете присесть?
Она послушно нашла свободную скамью и пододвинула ее к столу, поближе к Мастеру. Она не привыкла еще к платью, в которое была одета, и чувствовала себя неловко, опираясь на высокую доску скамьи. Но когда она села так, что спиной оперлась на стол, то почувствовала себя вполне удобно.
И Мастер Квилон начал рассказ:
– Я предположу, что вы не знаете ничего относительно нас и наших проблем. – Он по-прежнему напоминал кролика, его нос дергался, пока он собирался с мыслями, но в его манере говорить была нотка подлинного величия. – Если это не так, надеюсь, вам будет не слишком скучно. Затем я постараюсь ответить на все вопросы, какие могут у вас возникнуть.
Трудно сказать, с чего следует начать. У нас, в некотором смысле, две истории – о королевствах и воплощениях, – которые до самого недавнего времени не были единым целым, пока король Джойс и Знаток Хэвелок не слили их воедино. Вы, наверное, с трудом поверите в это, я уверен, ибо видели их лишь в таком виде, но в свои лучшие годы они покорили Мордант и остаток нашего мира, словно герои, придавая ему новую форму только потому, что считали, что это следует сделать.
Обе истории – истории обрывочные. Фактически, Мордант как и Гильдия не существовал до тех пор, пока король Джойс их не создал. Нет, здесь была местность, называемая «Мордант», но она была не чем иным, как несколькими мелкими княжествами, зажатыми между древним владычеством Кадуола на востоке и более молодой властью Аленда на севере и западе. Эти княжества были тем, что мы сейчас называем провинциями, – провинция Армигит, провинция Пердон и так далее – но в действительности они больше напоминали то, что в те времена, когда они тоже были вассалами Аленда, называлось баронскими владениями. Они выжили лишь потому, что все вместе служили буфером между Алендом и Кадуолом, которые постоянно находились в состоянии войны.
В наше время Аленд и Кадуол соприкасаются на протяжении приблизительно последних восьми миль реки Суол, но это место непроходимо – болото, примыкающее к морю, тянущееся вдоль побережья… – Он начал шарить взглядом по комнате, пока говорил, и через мгновение последовало объяснение столь странного поведения.
– Хэвелок, – сказал Мастер негромко, словно разговаривал с самим собой – или не ждал ответа. – У тебя есть карта? Где-то в этом хаосе непременно должна быть карта. Я должен показать вам, как это все выглядит в жизни.
Знаток Хэвелок даже не повернулся от доски. Сосредоточившись, он переставил перед собой воображаемые шашки и принялся изучать новую позицию.
– Ладно, неважно, – пробормотал Мастер. Переведя взгляд на Теризу, он продолжил: – Даже без карты, я уверен, вы сможете сориентироваться. Из-за болот Аленд и Кадуол могли достигнуть друг друга лишь через Мордант, который занимает низину между реками Пестиль и Вертигон. Аленд слишком горист, Кадуол отличается слишком сухим климатом. Таким образом, они много веков стремились захватить Мордант как для того, чтобы подчинить себе, так и для того, чтобы сделать серьезный шаг к столкновению друг с другом.
Проще говоря, княжества Морданта уцелели лишь потому, что их захватывали снова и снова, поколение за поколением, и они всегда ориентировались на ту силу, которая в настоящий момент отсутствовала. Так как Мордант был разрознен и существовал кусками, каждый кусок было легко захватить, но трудно удержать. Кадуол, к примеру, мог сделаться властелином провинции Пердон или Тор. Аленд мог захватить Термиган или Домне. Тут же Пердон – лорд этой провинции – или Тор, или Термиган, или Домне должны были клясться в вечной преданности новому князю. Но в то же самое время они начинали искать возможности предать своего князя. Таким образом, Кадуол тоже проникал в Термиган, а Аленд – в Тор, и люди провинции, ко всеобщей радости, освобождались. Но тут же приходил новый владыка. И весь процесс начинался снова, отличаясь лишь в деталях, пока Кадуол и Аленд делали судорожные попытки захватить весь регион. Вот таким образом провинции и сохранились.
Естественно, все это сопровождалось ужасными кровопролитиями. Понятное дело, определенное число людей сражалось и рисковало своими жизнями. И, конечно же, не обходилось без жертв. Крестьян Морданта постоянно грабили, жгли, насиловали и сгоняли с земель – то есть издевались всеми доступными тиранам способами. Мордант не обезлюдел по одной-единственной причине – и Кадуол, и Аленд нуждались в том, что произрастало на полях и холмах этой низины, и потому были вынуждены импортировать людей – обычно рабов, в особенности из Кадуола, – на замену убитым крестьянам. Эти работники вскоре обнаруживали, что жить крестьянским трудом гораздо приятнее, чем быть рабом или крепостным, и таким образом они врастали в провинцию, в которой их поселили. Таким образом, население Морданта регулярно пополнялось.
Но все было ничего, пока здесь господствовала лишь тирания и кровопролитие. С появлением воплощений жизнь в Морданте стала гораздо хуже. Я не наскучил вам, миледи?
Териза была изумлена тем, что зевнула. Вино, долгий день, реакция на шокирующее появление Хэвелока и его поведение клонили ее в сон. Однако она покачала головой:
– Меня удивляет одно – что все это имеет общего со мной?
Мастер довольно резко ответил:
– Оно имеет то «общее», что вы тоже находитесь здесь. И будет влиять на все, что произойдет здесь, пока будете среди нас.
– Прошу прощения. Пожалуйста, продолжайте.
– Вот и хорошо, – слегка чопорно сказал Квилон. Его нос дернулся.
– В те дни казалось, что каждое значительное лицо имело в своем распоряжении более или менее способного воплотителя или, наоборот, само служило воплотителю. Кадуол, к примеру, стал великим, когда в нем появился первый Архивоплотитель. А алендский монарх использовал группу воплотителей для того, чтобы создать конфедерацию Вассалов Аленда.
И в этом отношении наши сведения снова весьма отрывочны. Талант, который позволяет стать воплотителем, встречается не так уж редко, но и, с другой стороны, не так уж част. А во времена войны Мастера, похоже, заводились под каждым кустом. В результате Кадуол в свое время так переделал армию, что каждый капитан имел в своем распоряжении воплотителя. Аленд обладал почти такой же силой. И, естественно, каждый из владык Морданта защищался с помощью воплотителя, который зависел от него, так как нуждался в поддержке, опеке, или был ему удобен.
Как вы, я уверен, наверное, представляете себе, стекло, из которого делаются зеркала, не совсем то, что можно получить из песка, набранного с дорожки возле первого попавшегося дома. Изучение, производство и использование зеркал требует оборудования, красителей, печей и многого другого, и потому каждый воплотитель, который не был рожден в богатстве, должен был каким-то образом объединяться с богатым. Но я отвлекся.
– Мне любопытно, миледи, – медленно произнес Квилон, – обладаете ли вы воображением или опытом, чтобы представить себе тот кошмар, который может породить примерно дюжина воплотителей, сражаясь друг с другом и армиями, как, впрочем, и с ни в чем не повинными мужчинами и женщинами, которые случайно оказались поблизости. Предположим, что можете. Вот стоит воплотитель, чье зеркало показывает море лавы. По его слову расплавленные камни вскипают, выплескиваясь наружу и все сжигая на своем пути. Вон стоит воплотитель, чье зеркало показывает крылатого левиафана, который может пожрать весь скот поблизости. По его слову чудовище воплотится здесь в ярости и ненасытной жажде пожирать, пока он не отзовет его – или пока другой воплотитель не найдет возможность его уничтожить. И это всего два человека. Представьте теперь пятьдесят – да что там, сто – подобных воплотителей, великих или малых, все поглощены тем, чтобы их искусство служило битве и кровопролитию.
Возможно, в вашем мире воплощения используются для других целей. Возможно, они помогают накормить голодных, доставляют воду для борьбы с засухой, энергию и силу для блага всех людей. Но в нашей истории все было по-другому.
Да, одно отступление, – он вздохнул. – Знание о воплощениях – понимание того, что это такое и как они происходят, как могут использоваться, – почти не совершенствовалось из поколения в поколение. Воплотители ревностно хранили свои секреты, опасаясь за свою жизнь, и потому обмен новыми идеями или технологиями длился весьма долго. Фактически, он стоял почти на нуле и вообще заглох бы, если бы производство зеркал не требовало помощи пригодников. Каждый воплотитель должен иметь помощников. Таким образом, хотя и медленно, прогресс двигался.
Это варварская история, миледи. – На этот раз сарказм был нескрываемым. – Мы традиционно не гуманисты, и нас трудно назвать слишком щепетильными. Король Джойс решил полностью изменить нас.
– Хэвелок, – он повернулся на скамье и посмотрел на Знатока, – было бы благородно, если бы ты предложил немного вина. Весь этот разговор порождает жажду.
Хэвелок тут же поднялся с кресла и заковылял в противоположный угол комнаты, за пилон. Когда он вернулся, то нес с собой каменный графин и глиняный кубок. Кубок выглядел так, словно его не мыли в течение последних лет ста.
Он бесцеремонно брякнул графин перед Квилоном и сунул кубок ему в руку.
– У нас варварская история, – повторил Знаток, подмигивая Теризе, – потому что мы слишком много пьем. Вино и прелюбодеяние – суть вещи несовместные. – Вернувшись к своему столу, он продолжил прерванную невидимую игру.
Мастер Квилон тупо уставился в кубок. Затем, наконец, вытер его рукавом. Что-то бормоча себе под нос, он налил в кубок немного вина и протянул его Теризе. Затем поднес графин к устам и сделал солидный глоток.
Она тоже хотела напиться. Но темный след, оставшийся на рукаве Мастера Квилона, сразу отбил всякую охоту.
– Как я говорил, – продолжил он, вытирая губы кончиками пальцев, – король Джойс взял на себя труд все вокруг изменить. И я могу рассказать вам, что же он совершил. Сначала он покорил княжества Морданта, какие силой, какие – убеждением. И когда он объединил Мордант в отдельное суверенное королевство, он затеял странную войну как против Аленда, так и против Кадуола. В битве за битвой, в набеге за набегом – а длилось это более двух десятилетий – он не захватывал территорий, не убивал солдат, не угонял крестьян. Все, чего он добивался, – Мастер энергично потер нос, стараясь, чтобы тот перестал дергаться, – взять в плен всякого воплотителя, какого смогут найти его войска, и привести его сюда, в Орисон. При этом он предложил свое вечное покровительство и защиту каждому воплотителю, который сдастся добровольно. В конце концов он собрал их всех
– или считается, что всех. От западных гор Аленда до восточных пустынь Кадуола воплотителей не осталось больше нигде – все они были только здесь.
И когда он собрал их всех здесь, он не сделал того, чего так отчаянно боялись Кадуол и Аленд. Он не попытался использовать таланты воплотителей в качестве своей силы. Вместо этого он создал Гильдию. И дал им работу – мирную работу. Многие из его распоряжений относятся к изучению весьма специфических проблем. Могут ли воплощения использоваться для борьбы с засухой? Могут ли зеркала зажигать огонь? Могут ли воплотители строить дороги? Отесывать гранит? Удобрять землю?
Вопросы богатства король Джойс оставил Кадуолу и Аленду, – Мастер Квилон снова отвлекся. – У Аленда есть золото. У Кадуола – драгоценные камни. Мордант не нуждается в них. Урожай и скот, пища и ткани, вино – в этом сила Морданта и его богатство.
Но превыше всей этой работы была другая. Король приказал Гильдии решить этическую проблему относительно воплотимого: создаются ли существа, силы, предметы зеркалами посредством воплощений, или же они прежде существовали своей собственной жизнью, из которой были извлечены посредством воплощения?
Все очень просто, не так ли? – Квилон снова отхлебнул из графина и снова вытер губы. – Вам может показаться так, миледи. Но меня очень настойчиво просили, чтобы я рассказал вам, какимобразом король достиг всего этого.
Он был рожден в княжестве, которое сейчас известно под названием провинция Демесне, и стал владыкой Орисона – хотя тогда Орисон был гораздо меньше – в пятнадцать лет, когда его отец был пойман на горячем, в момент, когда предавал кадуольского тирана, тогдашнего властелина княжества, – он был пойман и медленно четвертован, его разорвали на части с помощью скота перед юным Джойсом и всей остальной семьей, чтобы такого рода урок научил их хранить верность своему господину. Он был не простой мальчик, поэтому с детства обладал качествами, которые позволили ему привлечь сильного, гм, невероятно умного, – он покосился в сторону Хэвелока, – воплотителя в качестве верного друга. То, что делал этот мальчик после, он делал вместе с этим воплотителем.
Первым делом они посреди ночи исчезли, оставив семью Джойса расхлебывать недовольство князя Кадуола.
Естественно, это не повысило того уважения, которое питали к нему раньше его люди. Поэтому они были удивлены, когда он вернулся во главе сил, собранных поблизости, в Торе, изгнал людей Кадуола и лично отделил у назначенного ими князя голову от туловища.
Так получилось, что Тор в те времена переживал короткий период независимости. И там независимость почему-то уважали больше, чем в других княжествах. Тор был закрыт с тыла горами, Пердоном, Армигитом, Домне и Термиганом по краям, и потому его было нелегко покорить. Юный Джойс убедил Тора, который и сам был достаточно юн, чтобы выслушивать чьи-либо предложения, что единственная надежда для людей и всего Морданта – это объединение провинций против как Кадуола, так и Аленда. И Тору эта идея понравилась. Кроме того, ему понравился и сам юный Джойс. С другой стороны, ему не слишком нравилось рисковать своей провинцией. Поэтому он одолжил Джойсу двести человек, которых тот должен был использовать против двух с лишним тысяч кадуольцев. Но у Джойса, его воплотителя и, конечно же, двухсот воинов ушло всего три дня, чтобы освободить Демесне. Прежде чем наступил рассвет третьего дня, новый флаг реял над Орисоном – штандарт Морданта.
Вас может удивить – как такое было возможно? Я могу вам сказать, что король Джойс усиленно пользовался тайными ходами, которыми всегда славился Орисон. Похоже, Орисон всегда был кипящим котлом заговоров и контрзаговоров, с тех пор как была возведена первая из его башен, – прокомментировал Мастер Квилон. – Кроме того, их атаки были направлены прежде всего против кадуольских воплотителей, а не на солдат. Фактически, Джойс старался даже не трогать солдат. Когда дело было сделано, он предложил солдатам выбирать между службой у него и свободой. Те, кто выбрал службу, составили ядро той гвардии, которая впоследствии объединила Мордант и после в течение десятилетий успешно отражала атаки как Кадуола, так и Аленда.
Естественно, к этому времени отношение людей к нему изменилось в лучшую сторону, ему начали верить.
Со значительно большей поддержкой Тора юный Джойс занялся освобождением Пердона. Затем три провинции обратили свое внимание на Армигит и Термиган. Домне оказалась у них почти без всяких усилий с их стороны – она всегда была самой незначительной из провинций, хотя Демесне и меньше по территории. Наконец, после самой яростной и кровопролитной битвы, в какой ему доводилось участвовать, Джойс освободил Файль и стал королем.
Я не собираюсь уснащать свою историю ненужными подробностями. Я уверен, вы можете представить, что все провинции поклялись в верности королю Джойсу, но не пытались сдержать клятвы, до тех пор пока он не научил их крепко держать слово. Вы можете представить себе, что первые его успехи объяснялись тем только, что ни Аленд, ни Кадуол просто ничего не знали о его намерениях, и действительно жестокие войны за независимость Морданта начались уже позже, когда враги поняли, что произошло, и подняли против Джойса все свои силы. Достаточно сказать, что прошло двадцать лет, прежде чем хватка нашего короля на горле всего Морданта стала достаточно прочной, чтобы он мог начать собирать воплотителей.
Это было тридцать лет назад, – пробормотал Мастер, заглядывая в горлышко графина, чтобы выяснить, сколько там осталось вина. – Для тех из нас, кто помнит те времена, это было великое время. Даже мальчишки – вроде меня – считали, что все, что делает король, имеет оттенок святости, подлинного мужества и героических подвигов.
Он начал заметно мрачнеть, то ли из-за предстоящей части рассказа, то ли от выпитого. Он нерешительно жевал губами. Вероятно, решал, как много следует рассказать Теризе. А может быть, просто думал, не приложиться ли еще раз к графину.
– А что дальше? – тихо спросила Териза. Она хотела узнать, как король из рассказа Квилона превратился в дряхлую развалину, какую видела она, в человека настолько незначительного, что люди, которые в детстве боготворили его, сейчас осмеливались ослушаться его практически без всякого повода. – Расскажите мне, что было дальше.
Мастер Квилон скривился.
– Итак, естественно, вместе со своим другом, который советовал, помогал и поддерживал его, Джойс первым делом начал собирать воплотителей. Но воплотители настолько привыкли хранить секреты своего мастерства в тайне от всех, рассматривая любого как своего врага, что большая их часть серьезно возражала против этого. Естественно, Кадуол и Аленд делали все, что было в их силах, чтобы пополнить ряды своих воплотителей. Все три королевства находились в состоянии беспрестанной войны – необъявленной войны, но тем не менее войны, – и все это время король Джойс бил в одну точку, пока враг не ломался. Кроме того, он использовал всевозможные виды коварства и преступлений. Он подкупал нужных людей направо и налево. Он отправлял небольшие банды в молниеносные набеги. Он сманивал гонцов, священников, капитанов, всякого, кто мог знать, где находится нужный ему человек. Он не брезгал даже тем, что похищал семьи воплотителей и держал их в качестве заложников, пока воплотитель не сдавался. Все это оказалось значительно более сложным и трудным, чем процесс выковывания Морданта из отдельных провинций. И отняло у него еще двадцать лет.
Он снова замолчал. Затем основательно приложился к графину и продолжил рассказ.
– Впрочем, основная часть этой работы была закончена уже через пять лет. Оставалось одно лишь препятствие. Алендский монарх и кадуольский верховный король, как вам это ни удивительно будет услышать, не доверяли королю Джойсу. Они боялись того, что он делал, даже убедившись в том, что после каждого своего налета он моментально покидал их королевства, едва лишь находил то, что ему нужно. В их глазах его поведение было поведением безумца, а безумие не требует подтверждения в глазах смертельных врагов. И, естественно, раз у него были воплотители, а у них нет, – они могли оказаться беззащитными перед ним.
В своем желании предпринять хоть что-то верховный король Кадуола оказался более смекалистым и менее щепетильным, чем алендский монарх. Верховный король Фесттен, который до сих пор правит мелкими княжествами-королевствами Кадуола из большого прибрежного города Кармага, где высоко над горами вздымаются минареты, а внизу плещется море, и где жизнь богатых и сильных пропитана самыми экзотическими пороками, какие только известны людям… – похоже, Мастер Квилон был о Кармаге не лучшего мнения. – Фесттен начал собирать своих воплотителей. Он сформировал группу приблизительно из тридцати человек, каждый из которых был достаточно силен в искусстве воплощений, и поставил над ними Архивоплотителя Вагеля. Кроме того, он поставил своего личного воина, Бретера верховного короля, ответственным за безопасность своих воплотителей. Охраняемая невероятной доблестью Бретера, эта клика посвятила себя исключительно искусству разрушения – чтобы защитить Кадуол и одержать победу над королем Джойсом.
Без всякого предупреждения Знаток Хэвелок вскинул голову, словно внезапно решил послушать, о чем говорит Мастер Квилон.
– Пять лет прошло, прежде чем король изыскал возможность уничтожить эту клику, – продолжал Мастер. – Затем почти вся она была перебита. Ее члены слишком приспособились, – выдавил он кисло, – к жалкой морали Кадуола и погрязли в безумных развлечениях. Они не могли примириться с пересадкой на другую почву. В то же самое время, как все считали, был уничтожен и Архивоплотитель. Но сейчас все чаще поговаривают, что он жив. Жив и, прячась где-то, плетет новые злые сети.
Бретер верховного короля потерпел неудачу и, как водится, был казнен, а место его занял другой.
Широким движением руки Хэвелок очистил доску, словно бы сбрасывал все свои шашки на пол. Затем поднялся на ноги. Подойдя к Теризе и Квилону, он коснулся ее руки, осклабился и кивнул в направлении двери, откуда они пришли. Когда она посмотрела на него, он начал вращать глазами и решительно говорить:
– Время и приливы людям не подвластны, – сказал он так, словно у него наступило просветление, – но все они ожидают женщин.
– Нет, Хэвелок, – сказал Квилон с твердостью, какой Териза от него не ждала. – Без сомнения, ты знаешь все лучше, чем я. Но я собираюсь рассказать ей и все остальное.
На мгновение лицо Знатока сделалось свирепым. Он зажмурил один глаз так, чтобы иметь возможность вперить убийственный взгляд другого в Мастера Квилона. Но Квилон не дрогнул, и выражение лица Хэвелока почти мгновенно изменилось. На нем появилась широкая ухмылка.
– Ну подожди, Вагель, – воскликнул он пронзительно, словно ребенок во время игры. – Я иду. Хи, хи. Я иду.
Залихватски подмигнув Теризе, он отвернулся и принялся копаться в одной из залежей на ближайшем столе.
Мастер пожал плечами. Запрокинув голову, он допил оставшееся вино и с шумом поставил графин перед собой. Глаза его начали слегка косить, два красных пятна на щеках расползлись почти до носа.
– Это произошло десять лет назад, миледи, – сказал он самым мрачным голосом, на какой был способен. – В течение следующих пяти лет мы жили в относительном спокойствии. Оборона, которую создал король Джойс, давала нам относительную безопасность. Большая часть Морданта жила в относительном мире. Гильдия прошла через стадию наиболее сильных конфликтов, как личных, так и касающихся доверия друг к другу, и стала относительно единой, и старшее поколение – люди, которые хорошо помнили, какой была жизнь до появления короля Джойса, – постепенно начало исчезать. Создав Гильдию, король Джойс, естественно, не мог контролировать или ограничивать рождение новых талантов по всему миру. Но он контролировал знание о воплотимом. Талант мог реализоваться только придя в Орисон и прослужив здесь в качестве пригодника.
