Текст книги "Мордант превыше всего!"

Автор книги: Стивен Ридер Дональдсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 80 (всего у книги 97 страниц)

Наконец именно Норге задал очевидный вопрос:

– Выступить куда, миледи?

Она так волновалась, что с трудом выговорила:

– На Эсмерель.

Ее тут же поддержал Джерадин.

– Это родовое гнездо Эремиса. Похоже, именно там находится его лаборатория. Именно туда они с Гилбуром доставили Теризу. И Вагель тоже там. Там Гарт. Там Кадуол. Сегодня утром Эремис беседовал с верховным королем Фесттеном.

Териза задумалась. В провинции Тор. Вот откуда появились всадники с рыжей шерстью и полными ненависти глазами и напали на них с Джерадином. Неудивительно, что они скакали на лошадях, удила которых были сделаны в провинции Тор.

Но мысли старого лорда приняли совсем другое направление.

– Тогда это все объясняет, – захрипел он.

Он заставил себя выпрямиться, прижав одну руку к боку и оперевшись на локоть другой. Изогнувшись в такой позе, словно его вес в любую секунду мог перевернуть кресло, он пробормотал:

– Вот почему он позволил Леббику делать с ней все, что вздумается. Он хотел выглядеть слабым… хотел, чтобы все думали, будто он лишился воли. Он убедил даже меня. Если бы я не поверил ему, я бы выдал его Эремису.

И в то же время он послал Квилона спасти ее из подземелий, чтобы никто не пострадал от его притворной слабости – чтобы на сердце Леббика не было невинной крови – и чтобы она не пострадала. Наконец—то я понял.

Тор походил на человека, которого освободили от пытки на дыбе.

– Кроме того, у нас есть и другой повод выступить сейчас, – вмешался Джерадин непререкаемым тоном. – В Эсмереле леди Териза обнаружила живого Найла.

Это сообщение заставило большинство взглядов в комнате сосредоточиться на нем. Артагель сделал шаг вперед; на его лице застыло выражение, опасное, словно отточенный меч.

– Я не убивал его, – с новой яростью процедил Джерадин сквозь зубы. Сейчас он не нуждался в странной вескости, которая звучала в его голосе; его страстности было вполне довольно, чтобы убедить кого угодно. – Я никогда не поднимал на него руки. Эремис заставил его помогать им, угрожая моей семье. Нашей семье, – сказал он, глядя на заострившиеся черты Артагеля. – Найл притворился, будто я ударил его кинжалом. Эремис сделал вид, что помогает ему. Он вызвал врача, Андервелла, сложенного почти как Найл, с похожим цветом волос. Он вызвал создания Воплотимого, и те растерзали Андервелла, переодетого в одежду Найла, чтобы создать впечатление, что я вернулся и довершил начатое.

Это было новостью для Тора, как, впрочем, и для капитанов. Они смотрели на Джерадина с невыразимым изумлением.

– Но Найл до сих пор жив. Эремис приковал его к стене в Эсмереле. Чтобы использовать против меня, если я решусь сражаться с ним.

Я – сын Домне. – Джерадин выглядел очень значительно. – Моя семья с самого начала была лучшим и преданным другом короля Джойса и Морданта, и я хочу, чтобы для спасения моего брата было предпринято все возможное!

Да! Териза сказала это тем, как подняла голову, как выпрямилась. Да.

– Это вопрос простой, – нарушил тишину Артагель, когда Джерадин умолк. Его небрежные манеры сильно контрастировали с воинственным огнем в глазах. – Как сказала миледи Териза, у нас не осталось выбора. Мы и так уже позволили уничтожить Пердона. – Его поза была небрежной, но руки сжались в кулаки, словно жаждали взяться за рукоять меча. – Если мы не вернемся к начатой королем политике поддержки лордов – и в самом скором времени, – то потеряем все, что скрепляет Мордант в единое целое, побьют нас Эремис и Фесттен или нет. Все, что делало Мордант Мордантом, исчезнет.

Териза улыбнулась ему. Она пыталась передать улыбкой свою благодарность, уважение; но напряжение ее мышц сделало улыбку слишком натянутой. Тор глубоко вздохнул, затем застонал. Кувшин выпал из его руки, вино разлилось по ковру; но он не заметил этого. Пытаясь сфокусировать взгляд, он смотрел на Норге, этот смотрел на принца Крагена.

– Вы убедили меня. – Его голос был глухим до странности. Вероятно, удар Гарта до сих пор причинял Тору боль. – Будем считать вопрос решенным. Завтра мы выступаем против Мастера Эремиса в Эсмерель. Териза хотела зааплодировать, но тут услышала хрип принца Крагена: – Нет.

– Милорд принц? – Несколько крупных капель пота проступили на лбу Тора.

– Меня она не убедила. – Принц произнес эти слова в усы. – Я не считаю дело решенным. Вы предлагали союз- о котором мы не смогли договориться. Сейчас вы объявили о своем намерении выступить неизвестно куда по дурацкому поводу. В ваши намерения входит, чтобы Аленд выступил с вами? – Его тон показался Теризе странным: разъяренный и страстный одновременно, словно у его страсти было другое имя, и он не решился назвать его. – Что же означает для вас союз? Вы верите, что убедите алендского монарха, и он позволит всем своим силам совершить самоубийство только потому, что вы приняли решение умереть безумной смертью?

Артагель было открыл рот, чтобы заспорить; Джерадин остановил его.

– У вас есть лучшие мысли, милорд принц? – спросил Джерадин. При звуке его голоса Териза вздрогнула: он был глухим от скрытых обещаний или угроз.

– Ну конечно! – буркнул принц. – Союз здесь. В Орисоне. Пусть верховный король придет к нам сюда, если он так глуп. Вместе мы сможем противостоять ему.

– А как насчет Найла? – спросил Артагель, не в силах сдержаться.

Джерадин пропустил вопрос брата мимо ушей.

– Я думаю по—другому, – ответил он принцу Крагену. – Эремису нет нужды приходить сюда. Он может атаковать нас где угодно с помощью Воплотимого. Пока мы остаемся на месте, на любом месте, мы бессильны, уязвимы. Оставим угрозу со стороны Кадуола; мы сами в силах наполнить Орисон столькими ужасами, что даже вы закричите от страха, милорд принц. Единственная причина, по которой Эремис этого еще не сделал, в том, что он еще не был готов. Ему требовалось время. А сейчас он по сути готов. Если мы не решимся сразиться с ним сейчас, верховному королю Фесттену и его двадцати тысячам не останется ничего иного, кроме как прийти на пепелище и очистить руины. Мы все будем мертвы или перепуганы до смерти.

Стараясь скрыть, как она разочарована в принце Крагене, и припомнить ужас, который видела, Териза обратилась к принцу.

– Эремис… – сказала она и сглотнула, чтобы успокоиться. – Эремис знает, как без осложнений пользоваться плоскими зеркалами. Он придумал окислитель, который позволяет ему воплотить плоское зеркало внутри изогнутого, так, чтобы все, что находится в изогнутом зеркале, могло воплотиться в любом месте изображения плоского зеркала.

У Мастера Барсонажа и Джерадина было время свыкнуться с этой информацией. Они не вздрогнули и не перебили ее.

– Разве Джерадин не говорил вам? – спросила она принца. – Эремис обрушил на Низинный Дом камнепад из ниоткуда. Благодаря этому ему удалось похитить королеву Мадин. А еще у него есть зеркало, где изображен зал аудиенций & Орисоне. Он может вызвать там лавину прямо сейчас, если захочет. Мы знаем, что есть по меньшей мере еще два зеркала, которые показывают разные части Орисона. В его комнатах. И место на нижних уровнях – рядом с подземельями. Но могут быть и другие.

Но и это не все. Вагель – Архивоплотитель Вагель—создал методику, позволяющую создавать определенные изображения сознательно, а не методом проб и ошибок.

Несмотря на то, что Териза уже рассказывала об этом Мастеру Барсонажу, магистр выглядел так, словно его вот—вот хватит удар.

– А у Гилбура дар делать зеркала быстро, – продолжала Териза. – Вместе они могут создать достаточно изображений, чтобы атаковать Орисон в любое время и в любом месте.

Эремис готов к атаке. Самоубийство не выступить против него, самоубийство – остаться здесь.

Капитаны зашумели, выражая согласие, обеспокоенность, тревогу.

– Вероятно, – сказал принц Краген, в ком рассудительность возобладала над яростью. Возможно, вы правы. – Но он словно вынудил себя вернуться к возмущенному тону. – Однако если оставаться здесь безумие, то не меньшее безумие выступить на Эсмерель.

Он посмотрел на Тора. Похоже, он ждал ответов от Теризы. Но в конце концов принц повернулся к Джерадину и Артагелю, жаждущим выпустить Найла из тюрьмы.

До странности спокойно он поинтересовался:

– Вам, похоже, немного знаком Эсмерель?

Артагель без колебаний кивнул. Джерадин с вызовом ответил:

– Немного.

– До меня доходили слухи об этой местности. Кто же получит там преимущество в битве?

– Неплохой вопрос, – заметил Норге. Артагель улыбнулся.

– Первый, кто придет туда. Войска могут найти наиболее выгодное положение и закрепиться там. Тот, кто придет вторым, непременно попадет в ловушку.

Джерадин покачал головой, словно отгоняя все посторонние мысли.

– Почему, вы думаете, Эремис выбрал Эсмерель, милорд принц? Вы же не станете думать, что все произошло случайно? Вы же не считаете, что верховный король Фесттен привел сюда двадцать тысяч человек лишь для того, чтобы получить удовольствие, уничтожая Пердона?

– Нет, Джерадин, – принц позволил себе саркастически огрызнуться. – Не думаю, что это была случайность. Ведь это я подвергаю сомнению ваши идеи, а не наоборот—Разве вы не слышали, что Артагель использовал слово ловушка? Вы сказали, что Найл будет заложником, чтобы оказывать давление на вас. А может быть, он наживка? Поход на Эсмерель – именно те действия, которых Эремис ждет от вас.

– Ну конечно, – ответил Джерадин.

– Именно поэтому меня и схватили, – вмешалась Териза. – Еще одна приманка. Эремис хотел иметь меня под рукой, чтобы я не могла помешать ему. – Он хотел изнасиловать меня. Хотел сломить дух Джерадина. – Но он хочет знать наверняка, что вы отправитесь в Эсмерель. Все вы.

– Все, что он делает с нами, – ловушки, – продолжал Джерадин. – В этом его сила и его слабость.

– И при этом вы продолжаете верить, что нужно выступать? – В голосе принца смешались неподдельное изумление и ярость. – Зная, что он расставил ловушку, чтобы уничтожить нас, вы верите, что сможете справиться с ним – что вам удастся перехитрить его? Джерадин, вы безумец. – Повернувшись к Тору, он не сдержался и крикнул: – Милорд, это безумие!

Тор сидел в кресле словно квашня и ждал, что ответит Джерадин.

К удивлению Теризы, Джерадин рассмеялся.

Его смех походил на улыбку Артагеля: в нем угадывались жажда крови, радость битвы.

– Это и есть метод короля Джойса. Его политика. Не понимаете? Он расставил ловушки внутри ловушек Эремиса. Будь он здесь и ставь их лично, то, если бы вы услышали, чего он хочет, у вас закружилась бы голова. Но его здесь нет, и нам приходится заменять его. Нам удастся перехитрить Эремиса и не попасться в его ловушки. Мы намерены проникнуть в его ловушку и обратить ее против Мастера.

Принц Краген изумленно взирал на Джерадина, словно тот окончательно спятил. До того пораженный, что даже лишился сарказма, он спросил:

– Каким образом?.. Как, по—вашему, вы этого добьетесь? С ним по меньшей мере двадцать тысяч человек. У него есть Воплотимое. Он на своей земле. У него есть по меньшей мере один заложник. Как вы можете обратить ловушку против него?

Перестав смеяться, Джерадин ответил:

– Оказавшись сильнее, чем он ожидал.

Когда Джерадин сказал это, Териза позволила себе облегченно вздохнуть. Мастер Барсонаж поднял голову, напряженно вслушиваясь. Тор вытер ладонью пот со лба, а пальцы – о рубаху.

– Как? – почти шепотом спросил принц. – Что значит – вы окажетесь сильнее, чем он ожидал?

Джерадин пожал плечами.

– Можно утверждать одно: он ничего не сумел спланировать против таланта Теризы – или моего. Вот почему он так напряженно старался превратить нас в изгоев, опозорить, заставить нас сомневаться. Он не знал, с чем ему предстоит бороться, – и не хотел, чтобы мы узнали о своих возможностях. Он не мог предполагать, что я – в некотором смысле Знаток. Я могу изменять изображения в обычных зеркалах, делал я их или нет.

– Это правда, – вмешался Мастер Барсонаж. – Я свидетель.

– А Териза еще могущественнее, – продолжал Джерадин. – То, что я проделываю с обычными зеркалами, она может проделать с плоскими. К тому же она Архивоплотитель. Она проходит через плоские зеркала, не теряя рассудка. И может использовать свой талант на огромных расстояниях. Находясь в Эсмереле, она изменила изображение здесь и оказалась в этом изображении. Тогда Знаток Хэвелок воплотил ее подальше от опасности.

– Это тоже правда. – Когда разговор заходил о Воплотимом, магистр Гильдии, казалось, с каждым мгновением все больше надувался, становясь все крупнее и значительнее. – Я свидетель.

Есть и еще кое—что, в чем мы сильнее Мастера Эремиса.

Принц Краген повернулся к Мастеру Барсонажу. Повернулись и Джерадин с Артагелем. Териза посмотрела на Тора, желая убедиться, что он держится, а потом переключила все внимание на магистра.

– Я хочу сказать, Гильдия стала сильнее, – заметил Барсонаж таким тоном, словно собственная убежденность удивила его самого. – До сих пор мы не могли прийти к согласию. Да и с чего бы? Ведь мы были попросту сборищем разношерстных Воплотителей. И все наши действия в защиту Морданта и себя были неслаженными. Единственное, что нам хорошо удалось, – предсказание для Морданта. С другой стороны, вызов Воина обернулся катастрофой. Почему кто—то должен считаться с нами? Мы сами не уважали себя, поскольку даже не старались доказать свою полезность после того, как увидели, что наделали, воплотив Воина.

Но когда мы узнали о таланте Джерадина – и леди Теризы… У нас тотчас появился смысл существования. Мы не знали, как будут использоваться эти новые таланты, на пользу нам или во вред. Нет, Артагель, – отвлекся он, – даже после ваших объяснений у нас оставались сомнения. Но мы знали, что наша работа жизненно необходима – что мы противостоим силам, с которыми только мы можем справиться и противостоять, – что Гильдия наконец стала нужной.

Поэтому мы взялись за работу с невиданным рвением. И вот наши усилия увенчались успехом.

Голос Мастера Барсонажа звучал чрезвычайно уверенно.

– Мы получили доказательства, что король Джойс с самого начала действовал на верных основаниях – что Воплотимое существует в своей не зависимой ни от чего реальности, что вещи, которые мы видим в зеркалах, – не созданы Воплотителем. Главные лица Гильдии получили подтверждение того, – он не скрывал своих чувств, его лицо сияло, – что воплощения, осуществляемые Мастером Эремисом, Мастером Гилбуром и Архивоплотителем Вагелем, вредны не только своими последствиями, но и сами по себе.

– К делу, – рявкнул принц Краген, – ближе к делу. – Милорд принц, – объявил магистр, – милорд Тор.

Мастер Эремис готов к сражению. Это очевидно. Но готова и Гильдия. Во имя короля Джойса – и нужд Морданта – мы готовы выйти на битву, поддерживая вас против Эсмереля.

– Как? – принц не скрывал своей заинтересованности. – Что вы можете сделать?

Улыбка Мастера Барсонажа до странности походила на насмешку.

– Милорд принц, вы отвергли союз. По этой причине я не могу обсуждать с вами наше оружие. Но должен сказать вам две вещи. Первое: наше оружие не нарушает ограничений, которые король Джойс наложил на Гильдию, и второе, – он помолчал, чтобы подчеркнуть последнюю часть фразы, – пока не станет необходимым оружие, мы можем снабжать войска, движущиеся в Эсмерель.

Принц Краген беззвучно повторил: снабжать.

– Конечно, мы не можем воплощать людей, – пояснил магистр, – но мы готовы переправлять пищу, мечи, кровати или шатры, что угодно. Вы сможете обойтись без обоза, без обузы – маркитантов и слуг, которые лишь замедлят продвижение. И доберетесь до Эсмереля быстрее, чем рассчитывает Мастер Эремис.

Милорд принц, разве это не делает нас сильнее?

– А кроме того, наш союз, – вмешался Джерадин прежде, чем принц опомнился от изумления. – Эремис наверняка не исключает такую возможность, но вряд ли ожидает этого. Что у вас есть, милорд принц? Грубо говоря, десять тысяч человек?

Принц ошарашенно кивнул.

– А что у нас, Смотритель Норге? Норге уставился в потолок.

– Около восьми тысяч – в целом. Мы можем отправить в поход около шести тысяч, и останется достаточно, чтобы защищать замок.

– Милорд принц, – Джерадин говорил осторожно, стараясь не давать волю чувствам, – Эремис не ожидает появления шестнадцати тысяч человек. И верховный король Фесттен не ждет этого. Они не имеют цели сражаться с нами. Они хотят ошеломить нас. – Он не хотел повторять слово уничтожить; оно и так намеком прозвучало в его тоне. – Но у них не хватит сил ошеломить шестнадцать тысяч человек.

Принц Краген не отвечал; он жевал ус и хмурился от собственных мыслей. Джерадин стоял неподвижно. Териза затаила дыхание. Норге, казалось, гадал, может быть, самое время вздремнуть? В отличие от него Артагель едва удерживался, чтобы не переминаться с ноги на ногу, как восторженный мальчишка. Тор прижимал обе руки к животу, словно боялся, что внутри у него может что—то лопнуть. Внезапно принц повернулся к старому лорду.

Он подбоченился. Териза не могла понять, что в нем взяло верх, желание помочь или гнев; но, слава Богу, он не стал затягивать напряженное ожидание.

– Милорд Тор, – сказал он громко, – вы просите слишком много.

Тор приподнял руку, вскинул бровь. От этого по его носу заструились капли пота.

– Если союз, который вы предлагаете, будет разгромлен, – сказал, подчеркивая каждое слово, Краген, – то вы можете отступить в Орисон. У вас остается две тысячи человек для последней битвы. У меня не остается ничего. Бее силы алендского монарха могут быть уничтожены, тогда мои люди останутся беззащитными между рекой Пестиль и горами. Я не могу рисковать всей монархией отца в таком безумном предприятии.

Я не пойду с вами. Советую не ходить и вам. Териза хотела наорать на него, наброситься на него с кулаками. Неужели вы не понимаете? Мы должны попытаться. Она сдержалась, потому что Джерадин замер, не протестуя, а Артагель стал на удивление тихим.

Глухим басом Тор спросил:

– Что же вы советуете, милорд принц?

– Сражаться за Орисон как можно дольше, – ответил принц. – Затем присоединиться ко мне и уйти за Пестиль. Привести Файля и Термигана – привести Армигита, если вы сможете простить его, – и соединить ваши силы с моими. С Вассалами Аленда за спиной мы заставим Эремиса и Фесттена дорого заплатить за каждый фут земли, которую они попробуют захватить.

Тор что—то пробормотал себе под нос, словно раздумывая над предложенной идеей. Но прежде чем Териза успела впасть в панику – прежде чем Джерадин успел вмешаться, – он тяжело поднялся на ноги.

Лорд покачнулся. Испугавшись, что он упадет Териза поспешила ему на помощь. Остатки его волос склеились от пота; кожа приобрела серый оттенок, словно сердце гнало по венам пепел, а не кровь; глаза остекленели, словно незрячие.

И тем не менее, Тор заговорил так, что никто не усомнился – это приказ.

– Смотритель Норге, вы слышите меня?

– Слышу, милорд Тор. – Голос Норге звучал сонно, равнодушно, уверенно.

– Проводите милорда принца из Орисона. Я хочу, чтобы он в безопасности вернулся к отцу. Вы слышали меня?

– Слышал, милорд Тор.

– Мы выступаем в Эсмерель на рассвете. Будьте готовы. Обсудите с Гильдией вопрос снабжения. Мастер Барсонаж согласно кивнул.

– Слушаюсь, милорд Тор. – На этот раз в голосе Норге послышалась едва уловимая нотка удовольствия. Принц Краген развел руками.

– Минуточку. – Артагель расцвел в улыбке, предназначенной для битвы. Он не был вооружен, но сейчас казалось, что ему не нужно оружие. – Вы говорите, что мы выступаем, несмотря на осадное положение. Неужели это разумно, милорд Тор? Может быть, прихватить с нами принца Крагена? Он будет заложником. Если отпустить его, он может изрубить нас, едва мы выйдем из замка.

– Нет, – мгновенно ответил Тор, ответил так решительно, что это вызвало у него новый приступ тошноты. – Этого алендский Претендент не сделает. Он знает, куда мы направляемся и почему. Он может возобновить атаки на Орисон, когда мы уйдем. По этой причине мы оставим в замке две тысячи человек и достойного командира. Но принц не нападет на нас и не предаст нас.

Териза хотела спросить: вы уверены? Разнообразные чувства сменялись на лице принца с такой скоростью, что она растерялась. Может быть, именно это он и задумал: решительный штурм, как только стража покинет Орисон? Но принц вдруг высказался сам.

– Благодарю вас, милорд Тор. – Он говорил тихо, но в его голосе слышался отзвук труб. – За то, что вы рассчитываете на мое уважение. Будь друзья моего отца столь же благородны, как друзья короля Джойса, Аленд не нуждался бы в борьбе Претендентов за престол.

Краген повернулся, чтобы уйти. Норге отрядил двух капитанов сопровождать его до тех пор, пока не подоспеет группа стражников. Однако Териза не видела его ухода. Она была занята тем, что пыталась поднять огромное тело Тора, с грохотом рухнувшее на пол. Старый лорд потерял сознание.