Текст книги "Мордант превыше всего!"

Автор книги: Стивен Ридер Дональдсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 97 страниц)

Горло Теризы сжалось от накатившей на нее паники, когда принц ответил:

– «Перескоки», король? Я не знаком с такой игрой.

– Это игра, – дрожь в голосе короля зазвучала, словно пыл страсти, – которую я нахожу весьма поучительной.

Со звуком, похожим на хлопок, он свел ладони. Териза невольно вздрогнула. Мисте и Элега смотрели на своего отца напряженно и обеспокоенно.

В то же мгновение деревянная ширма на краю зала раздвинулась, оттуда вышли двое слуг с небольшим столиком. За ними следовали еще двое, каждый с креслом. Держа головы низко склоненными, они опустили свою ношу на широкий ковер, расположив стол и кресла так, чтобы те оказались между принцем и основанием трона короля Джойса. Пока лорды и леди Орисона в изумлении смотрели на происходящее, кресла оказались повернуты так, словно приглашали короля и принца сесть за стол. Затем слуги удалились, ширма закрылась.

Паника Теризы усилилась. Она узнала стол и кресла: в последний раз она видела их в апартаментах короля Джойса.

Доска для игры стояла на столе, все шашки были расставлены на исходных позициях.

– О, отец, – прошептала Мисте, – как ты докатился до этого?

Щеки Элеги были совсем красными от румянца стыда.

– Он просто безумен, – ответила она. – Безумен!

Но король Джойс не обращал никакого внимания на реакцию окружающих. Подавшись вперед, он сказал принцу:

– На первый взгляд игра кажется простой. Даже ребенок может играть в нее. Но есть в ней свои подводные камни. В общем, цель ее в том, чтобы заставлять противника выигрывать битвы против тебя так, чтобы в итоге он проиграл войну. Не хочешь ли попробовать сыграть?

– Я? – принц Краген не смог сдержать удивления. – Как я уже сказал, мне эта игра незнакома. Я с удовольствием понаблюдаю за ней, коль на то будет твоя воля. Если, конечно, – заметил он едко, – у тебя нет лучшего применения для аудиенции. Но играть в нее я не умею.

– Глупости. – В голосе короля зазвучали нотки, которых Териза раньше не слышала, – нотки непререкаемости, повелительные. – Я настаиваю. Перескоки – превосходная игра для титулованных особ.

– Я вынужден буду отказать вам, – Краген говорил спокойно, но на лбу его выступила испарина. – Король, я провел почти тридцать дней на заметенных снегом дорогах, добираясь из Скараба в Орисон, потому что миссия, вверенная мне алендским монархом, не терпела отлагательств. Я не хотел бы, чтобы решение затягивалось даже на день. Но если так уж складываются обстоятельства, я подожду. Можем ли мы встретиться завтра, в менее официальной обстановке?

Король остановил его мановением руки. Откашлявшись, чтобы прочистить горло, он сказал:

– Я хочу быть хотя бы по возможности честным. Пусть я и не являюсь достойным соперником для Знатока Хэвелока, но опыта уже поднабрался. Нет, милорд принц, – его тон стал резче, – я не видел тебя уже семнадцать лет. Твои силы и способности мне неизвестны. И потому я выставлю сыграть с тобой того, чьи способности мне также неизвестны.

Внезапно – впрочем, ее предупредила растущая внутри нее тревога, – Териза услышала, как король официально объявляет:

– Миледи Териза де Морган, не будете ли вы любезны проверить ради меня способности принца Крагена?

Все в зале смотрели сейчас на нее. Лицо ее горело. Она глянула вверх, на короля Джойса. Перед всеми этими людьми?.. Страх сделал ее зрение острым, словно расстояние между ними уменьшилось. Она видела вены, пульсирующие на висках короля под старческой тонкой кожей. Волосы, свисающие на лоб, делали его нелепым. Но он улыбался.

И улыбка его не потеряла своей силы. Она успокаивала Теризу, словно обещание, что король ее не обидит; служила подтверждением того, что она слишком ценна, чтобы с ней обращались плохо; поддерживала веру в то, что она справится с тем, о чем он ее попросит. Улыбка была невинной и чистой, и Териза не могла не уступить.

Не успев решить, что же ей делать, она поднялась на ноги и направилась к принцу Крагену.

И тут же пожалела о своем поступке. Она достаточно хорошо понимала суть происходящего, чтобы не пытаться перечить прихоти короля, но при этом вовсе не была уверена, что поступает правильно. К тому же, почти все важные особы Орисона смотрели сейчас на нее. Как дочь своего отца, она бы не сделала этого.

Териза с трудом заставила себя встретиться взглядом с принцем.

Его густые черные брови сошлись на переносице, и он, похоже, покусывал щеку. Легкие и небрежные манеры оставили его; он не улыбался, не кивнул, не приветствовал ее. Желтоватый блеск в его глазах усиливался по мере того, как росла его ярость. Он, казалось, был в таком напряжении, что в любой момент мог схватиться за меч.

Она подошла к нему так близко, как посмела – их разделяло примерно десять футов.

– Миледи, – ей казалось, что король Джойс говорил из дальнего конца туннеля, – позвольте представить вам Крагена, принца Вассалов Аленда и сына Маргонала, алендского монарха. Милорд принц – леди Териза де Морган.

Миледи, я уверен, что принц позволит вам сделать первый ход. – И король указал ей на кресло, обращенное в сторону принца и его спутников.

Принц повернулся к королю Джойсу спиной.

– Не старайтесь понапрасну, миледи, – сказал он, – я не буду играть.

– А я думаю, будешь. – Голос короля уже не был старческим или невинным. Он звучал как голос владыки, терпение которого начинает истощаться. – Пожалуйста, садитесь, миледи.

Териза беспомощно подошла к креслу, указанному ей королем, отодвинула его, села за стол и сосредоточила все внимание на доске, не рискуя смотреть на принца Крагена. Ей казалось, что если она встретится с ним взглядом, то он заставит ее провалиться сквозь землю. Весь зал внимательно следил за ней. Воздух был насыщен тревогой и сомнениями.

Но так ли уж она была беспомощна? Если ее создало зеркало, то все, что она о себе знала, все ее прошлое могло быть просто иллюзией. В таком случае она предназначена для этого мира. Она была создана для того, чтобы оказаться здесь, и ничто из того, что ей предстояло совершить, не могло оказаться для нее слишком сложным.

– Ты совершаешь ошибку, король. – Несмотря на то, что принц говорил тихо, в голосе Крагена слышалось столько же страсти, сколько могло быть в крике. – Теперь я понимаю тебя. Когда я пришел к тебе послом от моего отца и испросил аудиенции, ты в то же мгновение решил поиздеваться надо мной. И выбрал для этого публичное издевательство, хотя я предпочитал частную встречу. Ты с самого начала планировал озадачить меня этой… – он проглотил проклятие, – игрой. Ты устроил так, что здесь все было уже наготове, ждали лишь твоего сигнала. Без сомнения, ты выбрал леди Теризу де Морган потому, что хочешь таким образом усилить насмешку. Честное слово, король, я удивлен, что ты вообще удосужился подождать, пока я объясню цель своей миссии, прежде чем начать это издевательство.

Достаточно. Я возвращаюсь к алендскому монарху и сообщаю ему, что ты не желаешь союза.

– Ну уж нет! – Тон короля был таким, что шею Теризы залилась краской.

– Ты сядешь и будешь играть.

– Нет.

– Клянусь своим мечом, да! Я пока еще король Морданта, и все здесь подвластно моей воле!

Прежде чем принц или его телохранители успели отреагировать, Смотритель Леббик подал сигнал. По всему периметру балкона лучники натянули луки, далеко оттягивая тетиву.

Все они целились в Крагена.

– Предательство! – выдавил один из телохранителей. К счастью, ему хватило здравого смысла оставить меч в ножнах.

– Предательство, да? – прохрипел Смотритель Леббик, явно довольный. – Держи язык за зубами, как положено цивилизованным людям, иначе я скормлю тебя свиньям.

Принц Краген медленно описал взглядом полный круг, изучая балкон, ширмы, расположение скамей и кресел. Выхода не было. Он снова взглянул на короля Джойса; выражение его лица при этом было непроницаемым. Люди в зале смотрели на него, не издавая ни единого звука.

Затем леди Элега выкрикнула:

– Уходи! – так, словно ее пытали. – Оставь эту безумную затею. Ты – посол. Твоя миссия – мирная. Если он убьет тебя, то весь Мордант будет проклинать его до самой могилы!

Принц даже не посмотрел в ее сторону. Он молчал.

Одним быстрым движением он сел за стол напротив Теризы и скрестил руки на груди, глядя на нее так, словно его взгляд был пикой, пронзающей ее насквозь.

Король Джойс ничего не сказал. Смотритель Леббик осклабился и тоже промолчал. Мастер Квилон, казалось, совсем исчез из поля зрения. Обе дочери короля тихо сидели на своих местах. Никто не собирался прийти на помощь Теризе.

И только она могла спасти принца.

Она не смотрела ему в лицо; все ее внимание сосредоточилось на доске. Ей казалось невероятным, что когда-то она действительно играла в эту игру. Слугу, который научил ее играть, выгнали. Возможно, он был ее другом, даже не собираясь становиться им. Может быть, поэтому его и выгнали. В состоянии, близком к панике, она подумала: «Но почему? Почему король делает это? И почему именно я?»

Она знала, почему. Потому что король вел себя как безумец, оскорбительно, так, словно хотел развязать войну с Алендом. Потому что Кадуол тоже готовился к войне. Мастер Квилон уже дал ей ответ. Сейчас он внимательно смотрел на нее. И Джерадин показал ей это в своем зеркале. Потому что из ниоткуда посылали немыслимых тварей с чудовищными челюстями, чтобы разрывать людей в куски.

Но если ее прошлое не существует, тогда что она теряет?

После долгого момента раздумий, когда пот выступал на ее лбу, а ужас не давал дышать, она подалась вперед и сделала первый ход.

И в то же мгновение принц Краген вытянул руку, коснулся пальцем своей шашки и двинул ее, зеркально повторяя ход Теризы. Его жест обнажил темные жилы, выступившие на руке, скрытые ранее шелком.

Она кивнула, немного успокаиваясь. А что еще он мог сделать? Он ничего не знал об игре. Он был в ее руках.

Словно отдаленное звучание рогов, к ней пришло понимание того, что в этом и может заключаться решение дилеммы.

Она сделала очередной ход.

Краген скопировал его.

Быстро, не колеблясь, Териза сделала еще один ход. Он скопировал его снова.

Еще через несколько ходов она смогла повернуться в кресле и посмотреть на короля Джойса. Ее сердце билось, потому что она рискнула, сделала нечто, что могло навлечь на нее гнев короля.

– Пат.

Лицо короля налилось кровью словно при апоплексии. Он едва не кипел от ярости. Или же сдерживался из последних сил, чтобы не расхохотаться, – она не могла сказать точно.

Принц очень быстро оценил происшедшее. Поднявшись на ноги, бросив на Теризу лишь один беглый взгляд, он отвесил королю Джойсу тяжелый поклон:

– Благодарю тебя, король. Это действительно очень поучительная игра. Замечательное развлечение для владык. Алендский монарх будет в восторге, узнав о ней.

Но сейчас, с твоего позволения, я удаляюсь. Боюсь, что долгая дорога из Скараба утомила меня. А я не могу обходиться без отдыха.

Он кивнул своим телохранителям; они тоже склонились в глубоком поклоне. Затем повернулся и направился к дверям.

Король Джойс с трудом справился со своими эмоциями:

– Иди отдыхай, если ты так нуждаешься в этом. – Он снова говорил так, будто был очень доволен собой, как напроказивший ребенок. – Ты более щенок, чем я думал.

Шаги принца Крагена тут же замедлились; его плечо дернулось. Шокированные неожиданным окончанием встречи с послом, люди в зале смотрели на него – или на короля Джойса.

Но принц не остановился. Двери перед ним открылись, и он покинул зал для аудиенций.

Прежде чем кто-либо успел отреагировать, Элега вскочила на ноги. Ее глаза метали молнии. Ее выкрик отразился от высокого потолка зала:

– Отец, мне за тебя стыдно!

Так быстро, как только позволяли ее длинные юбки, она устремилась за принцем.

Никто больше ничего не произнес. Никто не посмел.

Король Джойс осторожно вздохнул. Затем обеими руками убрал волосы со лба, поправил обруч и запустил пальцы в бороду.

– Это печалит меня, – пробормотал он, словно не отдавая себе отчета, что каждый в зале мог слышать его. – Я ведь всегда гордился тобой.

Когда он скрылся за возвышением, Мисте воскликнула тихим, полным боли голосом:

– О, отец! – и бросилась вслед за ним.

Териза могла бы гордиться собой. Она одержала своего рода победу. Но, несмотря на это, Мисте страдала, Элега была в ярости, а король Джойс стал значить для нее намного меньше, чем раньше, и много меньше, чем должен был бы. Сердце Теризы заполнила печаль, словно пат был и у нее в душе.

И ей показалось, что воспоминания о звуках рогов унеслись куда-то из ее памяти.

11. НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ, В КОТОРЫЕ НИЧЕГО ОСОБЕННОГО НЕ ПРОИСХОДИЛО

Териза столкнулась бы с серьезными затруднениями, если бы попыталась самостоятельно отыскать дорогу в свои комнаты, поскольку с этой частью Орисона была совершенно не знакома. Но Смотритель Леббик позаботился об этом. Как только лорды и леди начали расходиться, споря и обсуждая то, что повергло их в изумление, он приказал одному из стражников проводить ее.

Обратная дорога показалась Теризе заметно длиннее, но наконец она оказалась в своих покоях, за дверью, запертой на засов, и у нее наконец-то появилась возможность поразмыслить над тем, что происходило с ней сегодня.

Поглядев в окно, она с удивлением обнаружила, что небо – чистое, без единого облачка, а крыши и башни замка, припорошенные снегом, отблескивают розовым, в то время как на землю и далекие холмы наползает тьма. До этого она не представляла, что уже столь поздний час. На мгновение она забыла обо всем и просто смотрела на закат, который превратил Орисон в подобие замка из волшебной сказки – древние камни, окутанные тьмой и зимой, но все же вздымающиеся словно мечта или надежда к небу и свету, нежно розовеющие по краям. Теризе тут же припомнились звуки рогов. И ей до боли захотелось покинуть замок, но не сбежать обратно домой, к иллюзии жизни, а выйти в мир Морданта и найти то местечко среди холмов и леса, где можно услышать охотников или музыкантов, играющих, несмотря на холод, весело и со страстью.

Каким же образом предсказание могло знать о всадниках из ее сна?

Она, конечно же, могла и сама придумать ответ. Если она была создана зеркалом, тогда зеркало создало и ее сны. Но по какой-то причине ее это не удовлетворяло.

Ей нужно о многом рассказать Джерадину, в том числе, без сомнения, о тех чувствах, которые она испытывает по отношению к Мастеру Эремису. Джерадин – единственный, кому она верит, кто способен помочь ей решить, что делать.

Принять какие-то решения было необходимо; это очевидно. Король Джойс стал на путь саморазрушения – путь более опасный, чем пассивность, в которой обвиняли его люди. Отказавшись укрепить оборону Пердона, издеваясь над принцем Крагеном, он активно способствовал гибели Морданта.

Ясно, что Мордант нуждается в повелителе достаточно сильном, чтобы быть способным управляться с обстоятельствами, и достаточно умном, чтобы делать это по возможности лучшим образом. Смотритель Леббик явно не подходит: он слишком предан королю. И Гильдия как единое целое тоже – несмотря на силу, которую представляют Мастера, они все слишком разобщены, чтобы действовать эффективно. Знаток Хэвелок? Он безумен. Мастер Квилон? Териза не знала, каковы его мотивы, но не могла представить его возглавляющим борьбу за выживание Морданта.

Итак, остается лишь Мастер Эремис.

Джерадину, конечно же, эта идея придется не по вкусу. Но, быть может, ей удастся его убедить. И если они станут помогать Мастеру, она, может быть, получит возможность проводить с ним больше времени…

Эта мысль вызвала в памяти ощущение его губ на ее груди. Териза вздрогнула и обняла себя руками. Саддит уверяла ее: «Любой Мастер сделает для меня все, что я пожелаю, – если, конечно же, это будет ему по силам». И еще она говорила: «То же самое вполне может быть доступно и вам, если вы захотите». Хорошо, почему бы и нет? У нее не было ни опыта Саддит, ни ее умения оценивать ситуацию, но Эремис все же счел ее очаровательной.

До этого никто никогда не считал ее очаровательной.

Когда солнце закатилось за горизонт и тьма поглотила замок, Териза отошла от окна, выпила бокал вина и устроилась поудобнее в кресле, продолжая размышлять.

Через некоторое время Саддит принесла ужин. Служанке не терпелось поболтать: Орисон полнился слухами об аудиенции принца Крагена, и она слышала их все, но хотела бы знать, что же происходило на самом деле. Териза же обнаружила, что слишком устала – и к тому же слишком смущена, чтобы излагать свое суждение относительно этого вопроса. Полученные за день впечатления без остатка исчерпали ресурсы ее эмоций, а сладкие воспоминания о Мастере Эремисе нагнали на нее сон, и после немногословных полуискренних извинений она отослала Саддит. Затем Териза поужинала, выпила бокал вина, повесила одежду в тот гардероб, где не было кресла, блокирующего дверь в потайной ход, и легла в постель.

Она почти моментально заснула…

…и почти сразу проснулась от глухого деревянного стука. Сны, содержания которых она не помнила, затуманивали ее сознание; она была почему-то совершенно уверена, что звуки, которые она слышит, производит ее собственная одежда, которая стучит в дверь гардероба, умоляя выпустить – стыдясь находиться среди платьев и плащей, которые были ей одолжены для того, чтобы ее соблазнить. Но что-то в этом рассуждении было не так, не могла она так рассуждать…

Стук повторился. Через ошеломляюще долгое мгновение Териза осознала, что стук доносится из фальшивого гардероба.

Из того, где была дверь, ведущая в потайной ход.

Вначале сознание ее было настолько затуманено сном и усталостью, что Териза даже не подумала отвечать на стук. В ее голове в это время шевелились смутные мысли. Мне никак не дают отдохнуть. Неужели все здесь ночи напролет шпионят друг за другом?

Получить ответ на такой вопрос не представлялось возможным, и она решила отложить его на потом. Стук повторился, заглушенный голос прохрипел:

– Миледи!

Насколько ей было известно, лишь Знаток Хэвелок и Мастер Квилон знали о тайном ходе.

Если стук будет громче, стражники снаружи услышат его.

– Хорошо, хорошо, – пробормотала она, откидывая покрывала и выбираясь из постели. – Иду.

К счастью, огонь в камине почти потух, отчего воздух в комнате был холодным – это напомнило ей, что она совсем нагая. Голова ее стала соображать яснее. Она бросилась к гардеробу, достала оттуда вещи и оделась. Стук повторился.

– Да иду я, – ответила она по возможности громко – насколько посмела.

Как только она убрала кресло, дверь раскрылась и из гардероба ударил свет лампы.

Хотя глаза Теризы не успели приспособиться к свету, она без труда узнала визитера. Мастер Квилон пробрался сквозь висящие платья и вылез из шкафа.

– Миледи, – прошептал он с некоторым раздражением, – вы слишком крепко спите.

– Прошу прощения. – Она не пыталась стараться, чтобы в ее голосе были нотки раскаяния. – Я никак не могу привыкнуть к тому, что в мою комнату врываются посреди ночи.

– Я тоже предпочел бы сейчас спать, – заметил он. – Но есть нечто более важное, чем сон. – От раздражения нос его задергался. В свете лампы Мастер больше обычного походил на кролика. Но страсти, обуревающие его, никак не шли к его лицу. Глаза его маниакально блестели, словно у домашнего зверька, впавшего в бешенство. – Виделись ли вы с Джерадином после аудиенции принца Крагена?

Териза невольно отступила на шаг. Его поведение пугало; комнату внезапно наполнило предчувствие опасности.

– Он пропал?

– Пропал? Ничего подобного. А почему он должен был пропасть? Я только хотел бы знать, беседовали ли вы с ним сегодня после того, как я разделил вас.

Териза сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться:

– А что произошло?

Мастер Квилон зарычал:

– Миледи, вы беседовали сним?

– Нет, – ответила она испуганно. – Я не видела его. Я не говорила с ним. А что происходит?

Мастер Квилон какое-то время молча смотрел на нее.

– Хорошо, – сказал он, и его лицо несколько расслабилось. – Это хорошо. – Но он не сводил с нее взгляда. – Миледи, на заседании Гильдии вы слышали достаточно много. И я пойду дальше, предположив, что еще кое-что вы узнали от Мастера Эремиса. Вы не должны беседовать об этом с Джерадином. Он ничего не должен знать.

– Но почему? – Страх пронизал ее; тревога обручем сдавила живот. Она надеялась, что увидит его снова, проведет с ним целый день и все расскажет ему. – По какой причине? Ведь он единственный, с кем я могу поговорить!

– Потому что, – Мастер тщательно выговаривал слова, – это единственная возможность сохранить ему жизнь.

– Что?

– До тех пор, пока он ничего не знает, враги не решатся выдать себя убийством. Но если вы расскажете ему все, что знаете, он наверняка начнет действовать. И тогда станет слишком опасен и будет убит.

– Убит? – Она внутренне содрогнулась. Пол и свет лампы закачались. – Почему кто-то хочет убить его?

– Миледи, – ответил Квилон с трудом, – вам должно быть очевидно, что ваше присутствие здесь – не случайно. Вы были воплощены через зеркало, которое создавалось совсем для других целей. Как это было сделано? Никакая ошибка или недочет не могут объяснить этого. Вы утверждаете, что неповинны в этом. Тогда кто?

Миледи, вы для нас очень важны. – Внезапно Мастер Квилон повернулся и начал забираться обратно в гардероб. Его голос глухо прозвучал из-за одежды: – Джерадин в опасности.

Какое-то время Териза смотрела ему вслед, пока он забирался обратно в ход и закрывал за собой дверь, отрезая от нее свет. Затем она заставила себя двигаться. Мысль о том, что жизнь Джерадина зависит от ее молчания, была настолько болезненной, что она чуть не разрыдалась. Раздвинув платья, она пробралась к двери и открыла ее.

Мастер Квилон был уже на лестнице, ведущей вниз. Он обернулся на шум и посмотрел на Теризу. Свет падал под таким углом, что на его лице лежали тени, похожие на темные пятна усталости.

– Миледи?

– Кто его враги?

Она не могла определить выражение его лица. Его голос был твердым.

– Если бы мы знали это, мы смогли бы остановить их.

Прежде чем она успела сказать еще что-то, он повернулся и продолжил спускаться по лестнице. Его тень дергалась словно марионетка.

– А кто его друзья?

Ответом ей было только эхо шагов Мастера Квилона.

Когда затих шорох его сандалий на ступенях и исчезли последние отблески света, она вернулась обратно в комнату и, закрыв дверь, снова заблокировала ее креслом.

А затем снова легла спать.

На следующее утро она все-таки приняла решение.

Она ничего не скажет Джерадину.

К несчастью, это оказалось не так легко, как хотелось бы. Ее желание исповедаться ему было невероятно сильным. И она знала, что причинит ему боль своим молчанием.

Для того чтобы оберегать его, ей придется некоторое время не встречаться с ним.

Проснулась она рано. Несмотря на недостаток опыта, сумела развести огонь в камине. Стуча зубами от холода, тщательно вымылась, затем, проклиная неудобство платьев, в которые невозможно было облачиться без посторонней помощи, надела притворно скромное светло-серое платье, которое, как она надеялась, должно было помочь ей не выделяться среди окружающей обстановки.

Она решила попросить Саддит провести ее по Орисону и показать ей весь замок по возможности полно. Если она будет занята чем-нибудь, чего Джерадин не ожидает и не сможет предугадать, и если она примет меры против случайного обнаружения, то, может быть, ей удастся хотя бы на один день избавиться от необходимости принимать какие-то решения.

Самостоятельное одевание длилось довольно долго. Когда Териза все-таки справилась с этим, подоспел завтрак. Саддит постучалась в дверь и, после того как Териза отодвинула засов, вошла, неся поднос с едой. Сегодня она выглядела еще более очаровательной – или еще более распущенной, – чем обычно; в ее улыбке было больше нахальства, больше уверенности в ее походке. Повинуясь внезапному побуждению, Териза сказала:

– Ты выглядишь счастливой. Ты провела очередную ночь с Мастером? Или нашла кого-нибудь получше?

– Да что вы, миледи, – запротестовала Саддит, хлопая ресницами. – Что вы хотите этим сказать? Я невинна, как девственница. – Затем улыбнулась. – Это так говорится. Я столь же удовлетворена, как и большинство девственниц во сне.

Посмеиваясь своей шутке, она поставила перед Теризой завтрак.

Принявшись за еду, Териза предложила ей прогуляться. Служанка мгновенно согласилась.

– Но прежде, – сказала она, критически изучая Теризу, – нам необходимо кое-что изменить в вашем гардеробе. Если вы собирались выглядеть так, словно провели в этом платье всю ночь, защищая свою добродетель, то вам это удалось. Честное слово, миледи, вам следовало бы подождать, пока я не помогу вам.

– Я не думала, что это выглядит настолько ужасно. – Териза торопилась уйти; она не хотела, чтобы у Джерадина был шанс застать ее здесь. Но при первом же взгляде на свое платье она поняла, что Саддит была права. Опечаленная, она доверилась хлопотам служанки.

Это было ошибкой. Саддит потребовалось всего несколько минут, чтобы расстегнуть и снять с нее платье; но едва она это сделала, раздался стук в дверь.

Сердце Теризы сжалось. Она была не готова к этому. Неужели ей придется говорить ему неправду? Она не верила, что сможет убедительно солгать Джерадину.

Саддит, конечно же, не подозревала, что творилось в голове Теризы. Она поспешила из спальни, чтобы открыть дверь. Териза услышала, как она кокетливо говорит:

– Пригодник Джерадин, какой сюрприз! Вы пришли расплатиться со мной за вчерашнее? Но для этого нужна более интимная обстановка. Или вы собираетесь оставить меня на потом, отдав предпочтение леди Теризе?

Смех Джерадина звучал несколько принуждено:

– Дорогая Саддит, вы можете найти что-нибудь получше меня. Честное слово, вы и так всегда находите лучшее. Лучшее, что я могу сделать, – это попросить у леди Теризы позволения побеседовать с ней. Она свободна?

– Джерадин, – ответила Саддит с насмешливой серьезностью, – свободных женщин не бывает.

Хмыкнув, она вернулась в спальню, где Териза ждала, пока ее оденут.

– Миледи, прибыл пригодник Джерадин. Для прогулки по Орисону он будет вам лучшей компанией, чем я. И он – мужчина, несмотря на то, что стеснителен, легко смущается и всего лишь пригодник. Передаю вас ему.

Нет, хотела сказать Териза. Не надо. Но Саддит уже выходила из комнаты. Напоследок она прочла Джерадину еще одно нравоучение и закрыла за собой дверь.

Долгое мгновение Териза двигалась с места, тупо жалея о том, что не умеет ругаться. Но она не могла стоять здесь столбом до скончания века. Ведь Джерадин рано или поздно сделает несколько шагов по комнате и все же увидит ее. Чувствуя себя такой же смущенной, какой всегда была перед барракудоподобными молодыми людьми, с которыми отец пытался ее познакомить, делая попытки выдать замуж, чтобы побыстрее сбыть ее с рук, она вышла из спальни.

Улыбка Джерадина вмиг развеяла все ее благие намерения; он казался таким счастливым от того, что видит ее, что она чуть не сломалась и не выложила ему все, что знала. Но Териза позволила себе лишь посмотреть на него в ответ и заставила свои губы растянуться в улыбке.

– Прошу прощения за то, что не пришел снова повидаться с вами вчера,

– начал он поспешно, даже не пытаясь скрыть радость, так и брызжущую из него. – Не знаю, что уж взбрело в голову Мастеру Квилону. Обычно он не бывает таким. Он отвел меня в свою личную лабораторию и засадил за работу: просеивание песка и все такое прочее. Работу столь примитивную и бессмысленную, что самый юный пригодник мог бы с ней прекрасно справиться. Затем пришло сообщение, что прибыл принц Краген и король Джойс собирается дать ему аудиенцию. Я думал, что это спасет меня. Как бы Мастер Квилон ни относился ко всему происходящему, он не мог требовать от меня, чтобы в такой час я занимался просеиванием песка.

Он скривился:

– Как обычно, я оказался прав. Песок мне просеивать не пришлось. Вместо этого он дал мне наставления, как приготовить самый сложный краситель, о каком я только слышал, и приказал мне получить его тремя различными способами. «В экспериментальных целях». Некоторые Мастера не позволяют пригодникам выполнять столь сложную работу. И прошли уже годы с тех пор, как кто—то из Мастеров давал мне работу такой сложности. Я не знал, радоваться мне или вешаться.

Я закончил работу не раньше полуночи. Но до сих пор не уверен, сделал ли хоть один краситель правильно.

И похоже, что самое интересное я пропустил.

Горло Теризы было словно забито ватой. Она сглотнула.

– Вы, наверное, слышали, что произошло.

Он медленно кивнул, внимательно разглядывая ее; холодность ее манер его несколько удивила.

– Вы действительно играли в перескоки с принцем Крагеном?

Не в силах посмотреть ему в лицо, Териза обратила свой взор к окну. Чистое небо вчерашнего вечера бесследно исчезло; низкие облака, тяжелые как камень, сводом накрыли замок и окружающие его холмы, окрашивая все вокруг в серые тона. В этом свете платье, которое она выбрала, казалось, несло в себе столько же печали, как и ее душа.

– Да.

Джерадин с уважением присвистнул:

– Поразительно! А ведь он совершенно ничего не понимал в этой игре! Как вам удалось заставить его сделать пат? Это просто великолепно! Алендскому монарху следовало бы пожаловать вам титул за то, что вы так остроумно сохранили принцу честь. – Затем его тон стал более печальным: – Судя по слухам, это было действительно самое умное, что можно было предпринять ввиду надвигающейся катастрофы. Обладай король Джойса хотя бы половиной вашего здравого смысла, нам было бы на что надеяться.

О, Джерадин! Ненавидя саму себя за то, что делает, Териза воспользовалась удобным случаем уклониться – или по меньшей мере отсрочить

– неизбежные вопросы. Не поворачивая головы, она кисло сказала:

– Но что в этом толку, не так ли? Это ведь все равно бессмысленно. Насколько я могла понять, он затеял аудиенцию лишь для того, чтобы поразвлечься за счет принца. Он хочет войны с Алендом.

Затем она повернулась, заставляя себя смотреть на него, потому что ей было стыдно.

– Джерадин, почему вы так преданы ему? Может быть, когда-то он был великим королем – я не знаю. Но сейчас ничего этого в нем не осталось. – Она говорила так, словно во время аудиенции могла превозмочь притягательность улыбки короля, словно прямо сейчас смогла бы превозмочь ее притягательность. – Почему вы считаете, что он прав?

В его взгляде была такая боль, что Теризе захотелось броситься в спальню и спрятать голову под подушки. Тем не менее она продолжала:

– Именно поэтому Мастера и не верят вам. Потому что вы так преданы ему, и никто из них не может понять – почему.

– Они так сказали? – ответил он мгновенно. – Они не верят мне, потому что я продолжаю служить своему королю? А я-то думал – потому, что я с девятилетнего возраста не делал ничего правильно.