Текст книги "«Watch You Bleed»: Сага о Guns N’ Roses"

Автор книги: Стивен Дэвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 30 страниц)

Вокалист не сказал, из-за чего случилась драка. Сейчас, объяснял Эксл, он пытается успокоиться, прийти в себя, пишет песни и старается не стать очередным «богатым засранцем», как он выразился. Он удовлетворил свои подростковые амбиции, превзойдя продажи дебютного альбома Boston 1976 года. («Appetite for Destruction» к этому моменту разошелся тиражом в двенадцать миллионов экземпляров.) Теперь он пытается перестроиться и стать «президентом» Guns N' Roses, учится уделять внимание таким вещам как маркетинг и мерчандайзинг.

В основном Эксл сочинял песни или хотя бы пытался это сделать. Лейблу требовалась новая запись, и быстро. «Они твердят: „Нужно доитьэту корову"». Эксл радовался тому, что новая музыка дает ему больший простор для творчества, чем старые песни, она эмоциональнее и тоньше. Впервые с отъезда из Индианы Эксл мог позволить себе пианино и место, чтобы играть на нем. («Много лет я даже не знал, где буду спать ночью, что уж говорить о пианино».) На фортепиано у Эксла чаще получались баллады, а не рок-песни. Он упоминал «November Rain» и «Don't Cry», но не меньше Слэша (и справедливо) обеспокоен, что «Appetite» может стать «единственным хорошим альбомом, который мы записали».

Эксл устал пытаться объяснить смысл «One in a Million», поскольку, что бы он ни говорил о песне, которую никто не понял, его начинали ненавидеть его еще больше. Он подтвердил, что группу сняли с концерта гейского «Men's Health», в организации которого участвовал Дэвид Геффен.

Эксл настаивал, что он не гомофоб, он просто поддерживает гетеросексуальность. Его взгляды не означают, что геев нужно бить. «Все, что я делаю, – по дороге в „Troubadour" через голубой квартал кричу из окна машины: „Эй, парни, чем вам не нравятся киски?" Потому что я смущен. Я действительно не понимаю этого».

Эксл обмолвился, что старается заниматься сексом как можно чаще, дав ключ к разгадке причины недавней ссоры: «У меня много разных связей. Сложно поддерживать взаимоотношения, если человек запрещает мне общаться с другими людьми. У меня очень открытая, гедонистическая позиция насчет секса. Даже если ты не влюблен по уши, это не значит, что девушки тебе не нравятся. Можно находить их привлекательными, желать их, отлично провести вместе время. Любовь и страсть идут рука об руку, как добро и зло».

Когда Эксла спросили о музыке, он упомянул Derek and the Dominoes, Тодда Рандгрена, The Bar-Kays и «раннюю Пэтти Смит». Он начинал вникать в The Cure и полюбил Soundgarden благодаря их вокалисту Крису Корнеллу. На необитаемый остров Эксл взял бы с собой пластинки Sex Pistols и «Queen II». Кроме того он подчеркнул, что группа пока не получала формального предложения разогревать Rolling Stones в этом году, и рассказал, что любит вечерами гулять по пляжу; заметил, что готов помириться с отчимом, который, по его собственным словам, был фанатом группы. Эксл похвастал, что купил несколько костюмов (в одном из них он снялся для обложки «Rolling Stone», ради которой даже сбрил бороду). Когда летом интервью было опубликовано, оно заканчивалось фразой о самом большом сожалении Эксла: «Больше всего я жалею, что не поговорил с Тоддом Крю перед тем, как он уехал в Нью-Йорк».

В июне Слэш с Экслом работали над песнями в Чикаго. Эксл хотел сменить обстановку, к тому же ему нравился Чикаго: когда он рос у дороги в Индиане, Чикаго казался ему столицей мира. Вышел «Бэтмен» Тима Бертона, и Эксл пару раз сходил на него, стараясь научиться копировать дьявольский смех Джека Николсона в роли Джокера.

Музыканты работали над двумя балладами Эксла, «November Rain» и «Estranged», в репетиционной студии над ночным клубом «Metro». Обе песни являлись автобиографичными историями о любви и утрате, самыми искренними в творчестве Эксла. «November Rain» задумывалась уже давно, а «Estranged» Эксл написал недавно. Обе отражали бурные отношения певца с Эрин Эверли. Для друзей из Индианы и гостей из Лос-Анджелеса Эксл исполнил песни на рояле, стоявшем посреди просторного зала. А Слэш тем временем начал придумывать замечательную гитарную мелодию, которую он по возвращении в Лос-Анджелес собирался добавить в «Estranged».

Жарким калифорнийским летом 1989-го Эксл также сочинял песни с Вестом Аркином. В июле два музыканта появились в голливудском «Scrap Ваг». Вест Аркин аккомпанировал на гитаре, а Эксл спел две баллады, которые он написал с Делом Джеймсом: «The Garden» и «Yesterdays». Концерт был снят MTV, которое потом использовало часть кадров в документальном фильме о GN'R. Помимо этого, летом и в начале осени Эксла видели в разных клубах Нью-Йорка с участниками The Cult. По слухам, когда он останавливался в отеле «Мэйфлауэр» рядом с Централ-парком, у него завязался роман с молодой горячей китаянкой. Однажды вечером, после того как Эксл сводил девушку на съемку видео Майкла Монро (экс-Hanoi Rocks), она принялась кричать на Эксла в коридоре отеля, жалуясь, что сегодня он трахнул ее только один раз. По ночному Манхэттену сразу поползли истории на тему «как облажался Эксл Роуз».

21 августа Слэш вышел на сцену с Great White в «South Street Seaport» в Манхэттене и сыграл пару песен Stones. 26-го Эксл присоединился к Тому Петти на ярмарке штата в Сиракузах, Нью-Йорк, чтобы исполнить хит Петти «Free Failin'» и «Knockin' on Heaven's Door» Дилана. Появление Эксла вызвало небольшую суматоху, поскольку Петти был клиентом лос-анджелесского менеджера Ирвинга Азоффа, а Эксл, по слухам, собирался уволить Алана Нивена. Но пока что ничего не произошло.

27 августа 1989 года. Иззи Стрэдлин летел на самолете в Лос-Анджелес, где должен был работать над новой записью Guns, чего ему не сильно хотелось. Он напился. Зажег сигарету. «Я закурил, подошла стюардесса, и мне пришлось послать ее подальше». Мочевой пузырь Иззи начал заявлять о себе, но в туалеты была длинная очередь. Иззи, не в силах ждать, проскользнул в небольшую кухню самолета, расстегнул молнию и помочился в мусорное ведро. Когда об этом доложили пилоту, он повел самолет на посадку в Фениксе. Иззи вывели из самолета, арестовали и обвинили в препятствовании полету и неподобающем поведении. «Я помню, как подумал: „Вот черт, снова я облажался"». Случай быстро попал в газеты. Неожиданно Иззи Стрэдлину пригрозили шестью месяцами тюрьмы, потому что у него уже был арест за употребление наркотиков в Лос-Анджелесе. (Пресс-агент «Geffen» попытался выгородить своего подопечного, предположив, что публичное мочеиспускание Иззи было способом выразить себя.)

Нездравомыслящий наркоман

Две недели спустя, в сентябре, Иззи уже находился в Лос-Анджелесе и жил в отеле рядом с Венис-Бич. Его мочу проверяли на наркотики, так что он пытался воздерживаться. В четыре утра ему позвонил Слэш из телефона-автомата. Гитариста задержали за вождение в нетрезвом виде, но ему как-то удалось уговорить копов его отпустить. Иззи позже рассказывал: «Он тогда употреблял много героина. И вот он приперся на рассвете, почти в отключке, и я разрешил ему остаться. А на следующее утро обнаружил в туалете два шприца. Тогда я сказал ему: „Слушай, ублюдок, у меня полно своих проблем, и мне не нужно такого дерьма". В тот момент У меня было шесть месяцев условного срока».

Однажды вечером Иззи общался с фанатами в «Cathouse» и встретил Шариз Нил, светловолосую пышногрудую жену Винса Нила, вокалиста Mötley Crüe. Винс был в отъезде, и раскованная Шариз пыталась разговорить Иззи, но он отшил ее с тем же шармом, который продемонстрировал стюардессе в восьми милях над землей.

Тогда обиженная дамочка рассказала мужу, что Иззи, «обдолбанный в хлам», напал на нее и попытался сорвать футболку. Она заявила Винсу, что дала ему пощечину, а Иззи в ответ ударил ее. Она утверждала, что вся публика в «Cathouse» была тому свидетелями. Винса это задело, и он поклялся отомстить.

11 сентября Иззи и Эксл появились на «MTV Video Music Awards» в «Universal Amphitheater», где получили статуэтку за лучшее хеви-метал/хард-рок-видео (за «Sweet Child»). Затем они присоединились к Тому Петти и Heartbreakers, чтобы вместе исполнить «Free Failin'». Когда Иззи спускался со сцены, он едва успел снять гитару, как тут же получил в морду от пухлого длинноволосого парня, выпрыгнувшего непонятно откуда. Это был Винс Нил, который объяснил свой выпад тем, что Иззи оскорбил честь его жены. Иззи упал. Кольцо Винса рассекло ему губу. Нила оттащили и выкинули на улицу. Эксл гнался за ним, выкрикивая угрозы. Нил утверждает, что предлагал ему подраться, и Эксл отступился, якобы сказав: «Больше не лезь к моей группе, хорошо?»

Позже Нил утверждал, что Иззи извинился перед его женой. Но история просочилась в прессу и породила постыдную грызню: Эксл стал использовать интервью, чтобы предложить трусливому проходимцу из Criie дуэль («ножи, пистолеты, кулаки – все что угодно»). Винс Нил и Ники Сикс, в свою очередь, тоже нелестно отзывались о Guns. Естественно, драка так и не состоялась, и все музыканты выглядели одинаковыми идиотами перед читателями «RIP», «Raw», «Metal Edge», «Smash Hits», «Kerrang!», «Circus», «Hit Parader» и других журналов, на обложках которых Эксл появлялся в следующем году. (Дафф со Слэшем злились не меньше, поскольку все знали, что они тусовались с участниками Crue. Томми Ли однажды даже выступал в составе Drunk Fux.)

Сентябрь 1989-го. Guns с Майком Клинком планировали начать работу над новым альбомом. Эксл говорил в прессе, что у них есть тридцать пять песен, и они собираются сделать максимально длинный альбом. Увы: Эксл и Слэш не разговаривали; Стивен был не в состоянии играть на ударных; Дафф пил и ругался с Мэнди. Участники группы даже не виделись друг с другом. Нового альбома не было.

Слэш вспоминал: «Группа разделилась. Первый альбом мы написали, когда жили в одной комнате. Теперь у нас есть свои дома. Слэш тут, Эксл там. Дафф здесь, а где живет Стивен, я вообще не знаю. Например, кто-нибудь предлагает: „Дафф, мы можем собраться?" А он: „Нет, сегодня приходит садовник". Мы с таким раньше не сталкивались, и потребовалось немало времени, чтобы разобраться с новой реальностью».

Слэшу также приходилось разбираться с собственным употреблением героина, которое дошло до критической точки. Летом умерла его любимая бабушка, усугубив страдания Сола Хадсона. Героин помогал ему пережить эту невосполнимую потерю. Но друзья видели, что наркотик вытягивает энергию группы. Эксл был в ярости. Даже наркоман со стажем Иззи удивлялся: «Слэш стал проблемой. Он отличный парень и все такое, но он не может контролировать свою зависимость и в результате все время творит всякое дерьмо: оставляет наркоту на столе, когда должны прийти копы; падает в ресторанах лицом в салат… Слэш далек от так называемого здравомыслящего наркомана. Его действительно ничто не волнует… Он творит реально хреновые вещи. Например, хватает передозировку в чужих квартирах. Причем сплошь и рядом».

Слэш настолько оторвался от реальности, что одалживал машины друзей и не помнил, где их оставил. Он бродил по «Rainbow», пытаясь занять денег на дозу, – хуже позора не придумаешь. Менеджер и друзья пытались заставить его пройти программу реабилитации у людей, которые помогли Aerosmith, но Слэш каждый раз сбегал. Алан Нивен с женой заперли Слэша у себя дома, чтобы он «переломался». Слэш сразу же начал заново. Потом, незадолго до концерта с Stones – самого большого на тот момент концерта в карьере Guns, – Слэша начали находить ночью без сознания в канавах рядом с разными клубами, иногда без часов, кошелька и ковбойских сапог.

«Это было действительно ужасно», – подтверждает фотограф Роберт Джон. В тот период он приехал домой к Слэшу на Уолнат-драйв, чтобы сделать снимки для статьи в «RIP». Слэш отлучился принять душ и не вернулся. Роберт нашел его под душем, в отключке, с сигаретой в зубах. Он нащелкал пару пленок голого Слэша среди брызг воды, с закатившимися в опийном забытьи глазами. Журнал напечатал эти снимки пару недель спустя как правдивые кадры из жизни американской рок-звезды.

В начале работы над альбомом, ранним летом 1989-го, Эксл предложил, чтобы группа записывала музыку без него, а он запишет вокал, когда треки будут готовы. По некоторым сведениям, Дафф, Слэш и Стивен пару месяцев спорадически работали над альбомом в Чикаго. «Мы ждали Эксла и Иззи, – вспоминал Дафф, – но у Эксла были свои причины не приходить. Он ждал, пока мы сделаем свою часть работы как музыканты. Что касается Иззи… У него тогда был тяжелый период в жизни, и он путешествовал по Европе. Так что мы втроем сидели три месяца в Чикаго и чуть не убились. Но в итоге мы что-то записали и даже, думаю, вернулись к прежней форме [после долгого простоя]».

Эксл признался Мику Уоллу, что в Чикаго группа грызлась, как свора собак, и даже винил в этом себя. Путешествуя по стране на своем грузовике, Эксл иногда звонил Слэшу, и тот жаловался, что ничего не происходит. Приехав в студию, Эксл начал разбираться с музыкой Даффа и менять риффы Слэша: «Я думал, все идет отлично. И тут они вдруг решили, что я диктатор. „Жесткий диктатор" и „эгоистичный ублюдок". Слэш говорит: „Так вообще ничего не выйдет". А я ему: „Ты про что? Мы же только что записали партии на шесть новых песен!" Я думал, мы должны работать сообща».

В октябре 1989-го Guns N' Roses собрались в Голливуде, чтобы посмотреть, что осталось от энергии группы и смогут ли они в этом месяце выступить на разогреве блистательных Rolling Stones. По слухам, группу звали на весь тур «Steel Wheels», но музыканты отказались. Тогда Guns предложили 400 тысяч долларов за два концерта в Лос-Анджелесе. Билеты разошлись сразу же. Были назначены еще два концерта, добавив в кошелек Guns еще 600 тысяч. На тот момент это был их самый большой гонорар. Но никто в группе не мог нормально играть, и Эксл вскоре передумал и отказался выступать. Его группа не играла вместе с концерта в Новой Зеландии девять месяцев назад. Казалось, с тех пор прошла вечность. Теперь Guns значились вторыми в списке из трех групп. Открывало концерт виртуозное блэк-метал-трио Living Color, гитариста которых СМИ подбивали ответить на расизм «One in a Million» перед 70-тысячной аудиторией «Coliseum».

10 октября Guns пытались снять видео на «It's So Easy» – на тот случай, если следующим синглом группы станет песня со старого альбома. Съемочная группа засела в «Cathouse».

В клипе должна была появиться Эрин Эверли, одетая в вызывающий костюм из черной кожи. Однако съемки не задались. Неожиданно появился названный «дядя» Слэша Дэвид Боуи, который перед этим изрядно выпил. Боуи начал оказывать знаки внимания Эрин, не понимая, что она является девушкой сумасшедшего вокалиста. Эксл заметил его маневры и вспылил: выкрикивал проклятия, толкался – возможно, в свою очередь не понимая, кто заигрывает с его наполовину раздетой, абсолютно ошеломленной подружкой. Дэвид Боуи поспешил уйти, преследуемый Экслом и его компанией. История попала в газеты. Клип так и не был закончен.

Эксл даже не был уверен, что Guns смогут выступить 18 октября, в день первого концерта со Stones. Но вместо того чтобы репетировать, он принял приглашение «RIP» сыграть 13 октября на вечеринке в честь третьей годовщины журнала. Guns N' Roses приехали в отель «Park Plaza» в Эхо-парке в час ночи, когда пожарные выгнали из забитого актового зала тысячу человек. Группа достаточно уверенно отыграла свой последний концерт в небольшом зале.

После этого Эксл завел с Иззи разговор насчет того, что больше не хочет разогревать Stones. Иззи не мог поверить: его группа распадалась на пике карьеры. Позже Иззи Стрэдлин сказал своей девушке, что потребуется чудо, чтобы Guns N' Roses протянули еще неделю.

Смешанные эмоции

В Лос-Анджелесе наступал рассвет пьяного утра пятницы, 18 октября 1989 года. Телефон Иззи Стрэдлина зазвонил в шесть утра, и он поднял трубку, поскольку знал, кто ему звонит. Эксл Роуз, по словам Иззи, был «невменяем». Он заявил Иззи: «Я ухожу». После недолгого обмена репликами Эксл бросил трубку.

Когда через несколько часов Иззи зашел в гримерку Guns N' Roses в недрах «Coliseum», он посмотрел на своих соратников по группе и произнес: «Чуваки, это будут долгиечетыре дня».

У. Эксл Роуз приехал в лос-анджелесский «Coliseum» в начале дня. Будучи фанатом Rolling Stones с детства, он никогда не видел выступлений группы, никогда не разговаривал ни с кем из них – и отказался разогревать их сегодня вечером. Эксл в восхищении наблюдал, как Мик Джаггер раздает указания своим людям, словно генерал на поле битвы. Если изначально Rolling Stones были гитарной группой из пяти человек, теперь в состав входили пятнадцать музыкантов и около двухсот человек дорожной команды. Сцена представляла собой гигантские леса, напоминающие сталеплавильный завод или пусковую площадку для устаревшей ракеты.

Эксл Роуз заметил, что в перерывах между репетицией новых песен – «Mixed Emotions», «Rock in a Hard Place», «Terrifying» – Мик просматривает документы, подписывает чеки, принимает звонки от Джека Николсона и Уоррена Битти. Также Эксл обратил внимание на нового клавишника Джаггера, Мэтта Клиффорда, который, казалось, был дирижером Stones – с позволения Джаггера. Эксл подумал, что, возможно, ему тоже стоит взять в Guns N' Roses клавишника, чтобы придерживаться тональности, как Джаггер. И раз уж Мику Джаггеру удается быть диктатором и контролировать все, что только можно контролировать, то это может сработать и в его группе. Что-то в нем изменилось. У Эксла Роуза, сына покойного Уильяма Роуза, был свой туз в рукаве, карта, которую он собирался разыграть сегодня перед кучей людей.

После саундчека Stones Эксл примостился на усилителе, осматриваясь вокруг, и вдруг к нему подошел Мик Джаггер. Эксл не ожидал подобного, поскольку до этого Мик ни с кем не разговаривал, и никому не разрешалось беспокоить его. Рядом с Джаггером стоял кроткий интеллигент в очках – Эрик Клэптон.

Джаггер с жутким английским акцентом протянул: «Итак, э-э… Эксл? Слыхал, ты подрался с Дэвидом Боуи, а?»

Позже Эксл рассказывал: «Сечете? Я просто… Я протараторил им историю о драке, и они мигом вернулись в свой маленький мирок, прямо на моих глазах, и принялись по-дружески болтать друг с другом, ведь они знакомы много лет: „Да, конечно, когда Дэвид выпьет, он превращается в дьявола из Бромли". Я даже не участвовал в беседе, просто пялился во все глаза, а они периодически выспрашивали у меня подробности и продолжали глумиться над Боуи. Я только и мог думать: „Вот это да!" В конце концов Джаггер извинился и сказал, что ему нужно разобраться с бумагами.

Он проверял все, – добавил Эксл. – То есть каждуюгребаную мелочь. Любой аспект, начиная с того, сколько платят бэк-вокалистам, и заканчивая ценой какого-нибудь усилителя. Он был на вершине положения».

У Слэша между тем выдался не лучший день. «В то время я совсем погряз в жутко серьезных проблемах с героином, – рассказывал он позже. – Я понимал, что нам нужносыграть концерты со Stones, собрать группу вместе. Мы вообще не виделись друг с другом. Я долбил свой героин; только трое из нас репетировали на постоянной основе. Я отчаянно хотел сыграть, хотя менеджмент и был против». Позже Слэш объяснял, что клятвенно пообещал группе, менеджменту и рекорд-лейблу, что завяжет после этих концертов.

18 октября 1989 года. Стоял отличный теплый калифорнийский вечер. Семьдесят тысяч фанатов рока заняли свои места, когда на залитой светом прожекторов сцене появились Living Color. Как и ожидалось, их гитарист Вернон Рид сделал пару замечаний о расизме. Он подчеркнул, что любой, кто называет кого-либо ниггером, особенно в рок-песне, которую слышат множество людей, пропагандирует нетерпимость, и это не круто, невзирая на любые последующие извинения. Послышались редкие аплодисменты в толпе, которая состояла в основном из белых и успешных людей, которые, возможно, даже были солидарны с Экслом Роузом насчет диких ниггеров, разносящих СПИД геев и грубых иммигрантов из Ирана.

В гримерке Guns N' Roses было тихо. Слэш прятался за волосами, поигрывая на гитаре. (Он принял спидбол – коктейль из героина и кокаина.) У его дилера был пропуск за сцену. В концерте участвовали три одетых в кожу трубача [Suicide Horns], которых дополнял брат Даффа, Мэтт Маккаган, игравший на тромбоне. Стивен Адлер был на взводе и выглядел слегка опухшим. Иззи сидел с опущенной головой, пряча глаза. Они пили виски и слушали сборник: Принс, Fear, Faith No More, Live, Metallica, Cameo.

Но… Эксла Роуза не было. Где же его носило?

Концерты в Лос-Анджелесе освещались на первых полосах всех газет Америки. Люди из прошлого Эксла Роуза теперь пытались с ним связаться. Один из них, к необычайному удивлению Эксла, оказался родным дядей, братом его настоящего отца – пропавшего и признанного мертвым Уильяма Роуза.

«Мне позвонил брат отца, – рассказывал позже Эксл журналисту. – Это случилось как раз перед шоу со Stones, и я попросил своего брата поговорить с ним. Сам я не хотел этого делать, потому что мне нужно было сохранять дистанцию. Но я спросил мать, и она в итоге рассказала мне о моем настоящем отце и подтвердила, что он мертв. По ее словам, у него все равно была одна дорога – при его скверном характере». (Следователю удалось узнать, что Уильям Роуз предположительно был убит в 1984 году выстрелом с близкого расстояния и похоронен на заброшенном руднике где-то в Иллинойсе.)

Эта крайне несвоевременная новость повергла Эксла в депрессию. Дорожный менеджер Даг Голдштейн говорил репортеру, что перед концертом Эксл не спал более сорока часов.

Около шести вечера за кулисами «Coliseum» началась паника. Эксла все не было. Его нигде не могли найти. Иззи сказал Дагу Голдштейну, что Эксл вряд ли появится. К телефону он не подходил. Когда наконец Эксл все-таки взял трубку, голос его был печальным и усталым. Кто-то уговорил его выступить. Роберт Джон вспоминает: «Мы узнали, что Эксл все еще дома, и Алан Нивен послал меня за ним. Я встретился с ним в квартире Эрин в Беверли-Хиллз. Они с Эрин вроде бы дрались. Эксл кричал, что хочет уйти, потому что Слэш не бросает употреблять героин, но я не воспринял его слова всерьез».

В девять вечера Guns N' Roses вышли на постиндустриальную, заставленную лесами сцену. Приветствуя местных героев, толпа ревела громче, чем когда-либо до этого. Первая песня прошла нормально, но потом подошел черед «Мг. Brownstone», перед которой Эксл обычно говорил что-нибудь о наркотиках. Эксл в авиаторских очках подошел к краю сцены, опустил взгляд, поправил микрофонную стойку… и бросил свою бомбу: «Вот что я вам скажу… Я не хотел делать этого на сцене… Но все остальные способы я уже испробовал. И если кое-кто в этой группе… не соберется… это будут последние концерты Guns N' Roses, которые вы увидите».

Толпа издала чудовищный рев. На видеозаписи концерта видно, как Слэш нервно топчется с гитарой, потупив взгляд и явно мечтая провалиться сквозь землю – или завязать с наркотиками прямо здесь и сейчас.

Начав расхаживать по сцене, словно священник-пятидесятник, отчитывающий свою паству, Эксл продолжал: «Потому что я устал от того, что слишком много людей в этой организации… ТАНЦУЮТ С ГРЕБАНЫМ МИСТЕРОМ БРАУН-СТОУНОМ!»

Это был сигнал к началу песни, но группа с трудом начала играть, осознавая, что Эксл только что перед всем городом пригрозил уйти. Это был беспрецедентный выпад. Мик никогда не называл Кита наркоманом на стадионе «Уэмбли». Пол Маккартни не ссорился с Джоном Ленноном в прямом эфире на шоу Эда Салливана. Даже нападки Джонни Роттена на Сида Вишеза происходили в основном за сценой. Это было нечто новое: публичное выяснение отношений, унизительный удар ниже пояса, который на следующий день болит еще сильнее.

Группа была в шоке, и остаток выступления прошел кое-как. Доиграв, музыканты просто застыли на своих местах, будто лишились способности двигаться, потому что никто не хотел оказаться лицом к лицу друг с другом за сценой. Кто-то видел, как Эксл рассказывал Дэвиду Ли Роту, что трое парней в группе сидят на героине, после чего он ушел. Группа была в смятении. Никто не мог поверить в сказанное Экслом.

Прежде чем Stones вышли на сцену, Мику Джаггеру доложили, что Эксл грозится уйти. Его юрист прослушал запись послания Эксла и уточнил, что Эксл лишь предупредил,что эти шоу могут стать для группы последними. Вроде бы Stones могли не волноваться, но Эксл был очень своевольным и явно угрожал своей группе – на людях. Позднее этим вечером люди из команды Stones разговаривали с юристами Guns N' Roses, спокойно сообщив им, что если группа не придет на запланированные по контракту концерты, их ожидает сокрушительный судебный иск. По слухам, бухгалтера Guns предупредили, что в случае ухода Эксла группа задолжает почти два миллиона долларов.

The Rolling Stones тем вечером выступили хорошо. Мик Джаггер презрительно посвятил Экслу песню «Mixed Emotions»: «Закрой варежку, детка».

Отзывы о выступлении Stones были хвалебными. Статьи о Guns были прохладнее и фокусировались на расизме и публичных угрозах Эксла. «Лос-Анджелес тайме» написала, что когда-нибудь истинная причина злости Эксла выйдет наружу – словно он хранит какой-то грязный секрет. Это лишь разозлило вокалиста. Но действия Эксла приковали все внимание к его группе. «Настоящий шоумен», – позже говорил про него Мик Джаггер с демонической ухмылкой.

Негативные отзывы на следующий день побудили Элтона Джона послать в гримерку Guns огромный букет цветов. Записка гласила: «Не давайте этим ублюдкам сломать вас. Я тоже всех их ненавижу. С любовью, Элтон».

Второе шоу Guns N' Roses в «Coliseum» состоялось после долгих переговоров по телефону. Дафф вспоминал: «Я готов был убить Эксла… ведь он же не обо мне говорил. Так что я был в бешенстве. Но на следующий день мы созвонились и все уладили, потому что Эксл объяснил причины своего поступка. И мы обговорили много вещей, которые его бесили… то, что группа не собралась вместе в Чикаго, и тому подобное дерьмо. Я был очень зол на Эксла, но мы созвонились и действительно разобрались, что происходит. Мы не держали это в себе. Возможно, Эксл выбрал неудачное место, но его маневр явно сработал».

Слэш, Стивен Адлер и Иззи, к которому упреки относились в меньшей степени, пообещали, что изменятся, как только они отыграют концерты со Stones. Слэш вспоминал: «Эксл сказал, что не согласится выступать [на втором концерте], пока я не извинюсь. Я отказался». Но на следующий вечер Эксл посреди концерта ушел со сцены, едва Слэш начал говорить. Когда гитарист подошел к микрофону, толпа взревела. Потом семьдесят тысяч людей разом притихли и застыли в ожидании того, что скажет Слэш (одетый в футболку клиники Бетти Форд): «Об отношениях этой группы с наркотиками много написано. Большая часть – вранье. Кое-что является правдой… Я помню, как приходил сюда пацаном, чтобы посмотреть на Aerosmith, Van Halen и Stones, и мечтал оказаться на сцене. Ну что ж, прошлой ночью я был тут и даже не осознавал этого… Мы делаем все это не ради наркоты. Никто в группе не защищает героин… Мы не станем одной из тех слабовольных команд, которые из-за этого распадаются».

После этих слов Эксл вернулся на сцену и сказал в микрофон: «Просто я не хочу смотреть, как еще кто-нибудь из моих друзей умирает». Затем группа начала играть «Patience», и концерт продолжился.

Искренность Слэша растрогала публику. «Я просто раскрылся и высказал, что я думаю о героине, о том, что он делает с теми людьми, которых убивает, о том, как все это ужасно. Именно такие чувства я испытывал. Но тогда я крепко подсел на героин. Мало того, я и кокаином увлекался. Это не было извинением, скорее своего рода объяснением. Но когда я закончил свою речь и Эксл вышел на сцену, между нами возникло взаимопонимание, потому что я говорил чистую правду».

Так пытался представить ситуацию Слэш. Но на Сансет немедленно начали говорить, что Эксл заставил Слэша пресмыкаться на глазах у фанатов. Это было не очень-то в духе рок-н-ролла. Много лет спустя Слэш рассказал «VH1» правду: «Я знал, что его выпад направлен на меня, потому что тогда я совсем себя не контролировал. Но это тот случай, за который я ненавижу Эксла, наверное, больше всего. За который я, возможно, никогда не смогу его простить».

Два последних концерта со Stones, 21 и 22 октября, Guns N' Roses отыграли лучше. Во время третьего выступления Эксл разразился тирадой насчет статьи в «Лос-Анджелес тайме», где его сравнивали с неуправляемым Джимом Моррисоном. «Я не гребаный тупой расист, – кричал он. – Это искусство, мать вашу, и это мое мироощущение.Если не нравится – не слушайте. Все проще простого. А они [газетчики] идут на хрен, потому что я сегодня на сцене».

Мик Джаггер был впечатлен реакцией публики на Guns, необычайно сильной даже для местной разогревающей группы на стадионе, полном фанатов Stones. В то же время он предрекал, что, как и Clash, Guns вряд ли долго продержатся. После четвертого шоу Джаггер предложил Экслу участвовать в последнем концерте тура Stones в Атлантик-Сити. Заключительное шоу должно было стать большим событием с участием звездных гостей; его планировалось транслировать для богатой аудитории по кабельному телевидению на весь мир. Эксл Роуз сказал, что подумает над этим.

Сумасшедшее время

После того как Rolling Stones уехали, на какое-то время все затихло. Некоторые газеты считали, что Эксл старался переключить внимание со своего предполагаемого расизма на наркоманию гитариста. В определенных кругах люди восхищались тем, как Экслу удалось перетянуть интерес прессы с громкого возвращения Stones на себя. Он говорил журналисту, что мать и брат Слэша позднее пожали ему руку за то, что он сделал, потому что Слэш проходил программу двенадцати шагов и чувствовал себя гораздо лучше.

Чего нельзя было сказать о Стивене Адлере, который не удосужился завязать. Он просто лгал группе, что не употребляет наркотики, а сам при этом катился по наклонной.

По утверждению Роберта Джона, многие близкие к группе люди считали, что Эксл поступил правильно. «После концертов со Stones атмосфера вокруг группы была очень напряженной, – говорит он. – Мы все видели, что Эксл выкладывался на сто пятьдесят процентов каждый вечер,и того же он ждал от остальных участников группы. Злость накапливалась, и в конце концов ему это надоело. И – да, они завязали. По крайней мере Слэш и Иззи. Но знаете что? Вместо этого они начали сильнее пить».

Джефф Фенстер вспоминает, что этот случай развеял устаревший образ Guns: уличной банды торгующих наркотиками изгоев. «Последствия были весьма значительными, – говорит он. – Люди сразу же начали об этом говорить. Для сотрудников лейбла никакого сюрприза не было, потому что Эксл уже давно жаловался из-за наркотиков. Теперь все поняли, какое напряжение царит в группе. Стало ясно, что они перестали быть бандой. Начиналась новая глава их жизни. Теперь Эксл сам был своей собственной бандой».