Текст книги "«Watch You Bleed»: Сага о Guns N’ Roses"

Автор книги: Стивен Дэвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 30 страниц)

Также клуб представлял собой супермаркет наркотиков. В наличии имелись валиум, метаквалон, амилнитрит, много героина. Кокаин для большинства был слишком дорог, но постоянные клиенты покупали продукт под названием «Энтер-би», капли в нос с витамином В ₁₂, которые вызывали сильный прилив энергии и даже галлюцинации. Импровизированные бары в темных углах предлагали пиво любому обладателю фальшивых документов. Клуб был полон красоток, жертв моды, панков, юных проституток и различных рок-звезд – включая некоторых участников Guns, которые нехотя завернули в «Scream», поскольку Геффен требовал от них интервью в английских изданиях в преддверии поездки в Лондон.

В полночь наконец появился человек из «Time Out» («Лондонского еженедельного гида»). По дороге в клуб его эскорт из «Geffen Records» упомянул, что группа обязательно станет очень известной и что кто-нибудь из них явно не доживет до авторских отчислений. Когда наш писец добрался до «Scream», он понял, что встречал некоторых участников Guns парой ночей раньше, в «Cathouse». В тот вечер двое из них были совсем пьяны: «У одного были волосы в стиле Марка Волана, грязное лицо и огромные ботинки. Он провел добрую часть вечера, прыгая на деревянные стулья, пока они не разлетались в щепки. У другого были длинные, спутанные желтые с черным волосы, и он сорок минут безуспешно искал свою гитару, рыдая, что не застраховал ее. Эти двое персонажей оказались Слэшем и Даффом, гитаристом и басистом Guns N' Roses».

Сразу же начались проблемы. Guns решили, что «Scream» окончательно испортился, и собрались сваливать. К тому же музыканты не на шутку боялись ненормального скинхеда по кличке Зверь и нервно размышляли, не убьет ли он их. Хитрый хапуга Слэш в первые же пять минут одолжил у репортера двадцать долларов. Он отдал их девушке, попросив принести «особого» мексиканского пива, но девушка так и не вернулась. Группа собралась уходить, но Эксл, сопровождаемый прекрасной дочерью Дона Эверли (который в Англии считался чуть ли не богом), приглашает журналиста в штаб-квартиру Guns N' Roses на следующий день, чтобы все-таки провести интервью.

Следующий день. Двадцать семь градусов и палящее солнце. Воздух наполнен смогом и дымом от горящего на Голливудских холмах кустарника. Небо скорее белесое, чем голубое.

«Вместе с десятью друзьями, роуди и групиз, они проводят дни в месте под названием Адский дом. Это замусоренное разбитое пригородное бунгало контрастирует с ухоженными домами на чистенькой улице Западного Голливуда». За время интервью, которое длится более часа, три раза приезжает полиция: один раз из-за жалобы соседа о припаркованной на лужайке машине; еще раз, чтобы предупредить, что их арестуют, если они разобьют хотя бы еще одну бутылку; и наконец, чтобы повязать Кэнди, подругу группы, которая получает выговор в машине. Наркотиков копы не находят, но одному офицеру удается записать телефон Кэнди, и он обещает позвонить.

Внутри дома Слэш отдыхает на лежащем на полу засаленном матраце. Вокруг валяются грязные шмотки, пустые бутылки, сломанные садовые стулья и всяческий мусор. Толстый, почти обнаженный роуди с грохотом валится в кресло, его голова запрокидывается назад. Он выглядел бы совсем мертвым, если бы не громкий храп. Слэш храбро ведет беседу: он недавно расстался со своей подружкой-стриптизершей, в основном из-за того, что у нее были слишком большие сиськи: «Как с такими управишься? Шлеп-шлеп-шлеп. Пришлось расстаться с ней». Также он упоминает, что девица заразила его лобковыми вшами, от которых он теперь лечится.

Приезжает Алан Нивен, описанный как «английский менеджер группы (почти как у настоящих Spinal Тар)». Нивен предупреждает, что Guns не любят Spinal Тар. Он признает, что рекорд-компания нервничает из-за группы: «Половину времени „Geffen Records" с ними носятся, а другую половину – боится их до усрачки». Он добавляет, что в прошлом году группу чуть не уволили, и музыкантам пришлось завязать с наркотиками.

На вопрос об имидже плохих парней Слэш начинает злиться и утверждает, что это не показуха, а суровая реальность. Он настаивает, что участники группы на самом деле опасны: «Нас без конца предупреждают, что на улице нам могут втюхивать разное дерьмо – наркотики и алкоголь. Уж лучше бы волновались, что мыбудем втюхивать кому-нибудь дерьмо. Чувак, мы с Даффом так бухаем уже два года. Проснувшись днем к саундчеку, мы даже не можем играть, потому что перепили вчера и руки у нас трясутся, как хреновы ветряные мельницы. И что же делать? Значит, надо выпить еще, пока не придешь в норму. А на следующий день просыпаешься с какой-то сучкой и даже не знаешь ее сраного имени, и какая-то гадость течет из члена, и вся кровать мокрая от мочи, и ты говоришь сучке: «Будь так любезна, найди немного бухла и сраную пиццу».

Вскоре появляется Эксл. Слэш мимоходом, но с нескрываемой злостью, представляет его как «самого темпераментного долбаного убогого мелкого ублюдка – в мире».

Эксл начинает заигрывать с лондонской прессой, которой, как ему подсказали, нужна громкая фраза, если группа хочет добиться известности в Англии. Он заранее узнал, что англичане считают наиболее святым. Кто-то вспомнил, что они очень любят собак. И теперь Эксл выдает следующее: «Я бы хотел отметить, что питаю глубокую личную ненависть к маленьким собачкам. У меня с ними серьезные психические проблемы.Все в них говорит о том, что я должен их убить.Должен».

Это звучит не особенно умно, да и вообще не в стиле Эксла Роуза, но цитата будет опубликована и трепетно добавлена в заголовки лондонских газет два месяца спустя, когда группа приедет в Лондон.

Эксл не в настроении беседовать. На вопрос о написании песен он отвечает: «Иногда на шесть строчек уходят два года. Просто я хочу передать именното, что я думаю. Иногда я пишу отличные слова, слышу в голове чудесную музыку и думаю: „Вот это да! Круче, чем Led Zeppelin!" Потом я прихожу домой, включаю записи и понимаю: черт, это и былиLed Zeppelin».

С появлением Эксла обстановка в Адском доме обостряется. Слэш неожиданно начинает нервничать, атмосфера накаляется, и становится понятно, что Эксл со Слэшем не ладят. Продолжая интервью, «Time Out» спрашивает, кто повлиял на группу.

Слэш отвечает: «На всех нас кто-то влиял. Можно до вторника перечислять».

Кто-то замечает, что сейчас как раз вторник.

Слэш начинает перечислять: «Смотри, мы можем звучать, как AC/DC, как Mahavishnu Orchestra, как Aerosmith. Мы можем звучать, как этот парень, как его, ну тот сраный идиот, который очень быстро играет на гитаре… Во, Эл Ди Меола. Сложи это все у себя в голове, потом потряси ею вот так (трясет головой), потом сделай новую татуировку, и тогда – бах, получатся песни Guns N' Roses».

Эксл только качает головой, видя эту пьяную проповедь. В результате Слэш начинает нервничать еще больше. Он допивает бутылку «Джима Бима» и поднимается, чтобы разбить ее. В этот момент вниз по улице снова проезжают шерифы. Эксл просит Слэша не бить бутылку.

СЛЭШ: Я должен,чувак!

АЛАН НИВЕН: Блин, Слэш!

ДАФФ: Прошу, не надо…

РОУДИ: Не надо, чувак. Мне тут жить еще.

СЛЭШ: Я должен!

ЭКСЛ: Тогда кидай через улицу.

СЛЭШ: Но я хочуее разбить.

ЭКСЛ: Нет-нет – ты здесь больше не живешь.

СЛЭШ: Прямо вот об эту стенку. Я просто хочу разбить ее.

Копы тормозят перед дверью дома. Алан Нивен бледнеет.

СЛЭШ: Только об эту маленькую стенку. Привет, стенка.

Он разбивает бутылку. Во все стороны летят осколки. Слэш, кажется, испытывает огромное облегчение. Если копы что-то и слышали, они игнорируют это и уезжают.

Статья заканчивается интересным наблюдением о Лос-Анджелесе этой весной: «И Guns, и „Scream" представляют новую музыкальную эру Лос-Анджелеса. Местные очень гордятся, что их город вышел из тени музыкальной сцены Нью-Йорка. Лондон и Манхэттен никогда не отзывались лестно об одурманенной наркотиками лос-анджелесской сцене и еще реже говорили в позитивном ключе о том, что происходит на улицах, но времена меняются. Конечно, на одном конце города вы найдете пляжи и отличный загар. Но в центре и в Западном Голливуде вас ждут маньяки с гитарами, которые могут сломать кости в двадцати местах.

Участникам группы можно сделать один самый главный комплимент. Они занимаются музыкой не ради клипов и карьеры. Они живут ею – поскольку музыка обеспечивает их бухлом и бесплатными девочками».

Единственный хороший альбом

Май 1987-го. У Guns N' Roses есть тринадцать сведенных и готовых для дебютного альбома песен. Когда они отбрасывают «You Could Be Mine», потому что она не гармонирует с остальными безжалостно тяжелыми, ритмичными хард-рок-номерами, у них остается двенадцать треков, которые компонуются в Лос-Анджелесе. Хронометраж альбома получается чуть более 58 минут.

«Welcome to the Jungle» открывает альбом заикающимся звуком гитар, напоминающим быстрый рифф «Whole Lotta Love» Led Zeppelin. Отголоски Zeppelin слышатся и в завываниях ветра, навевающих мысли о долгом путешествии в ад для металлистов. Потом начинается кач, и Эксл откровенно предлагает слушателю наркотики или «все, что тебе может быть нужно». Джунгли, из которых они родом, поставят тебя на колени, предупреждает он. Очень сексуальная девушка получает, чего хочет, и теперь пришло время заставить ее кричать. Далее, во время оргастической гитарной серенады Слэша, идет запись живого секса в студии. Проигрыш звучит успокаивающе, пока музыка не делает поворот и не начинается шумная «средняя секция» – еще одна дань уважения вихрю гитар Джимми Пейджа из «Whole Lotta Love». И затем: «Ты знаешь, гдеты? Ты в джунгях,детка. Ты умрешь!»Песня завершается угрожающими репликами Эксла о насилии и стыде, предостережениями краха и неизбежности судьбы, ярким предчувствием неминуемой смерти, если безжалостные законы джунглей будут нарушены.

Первый трек альбома является попыткой GN'R обозначить себя как альфа-самцов голливудской сцены. Они взвинчивают слушателя предупреждениями о скорой смерти. Их насмешки, их угрозы, предупреждения и ужасающие пророчества одновременно и отталкивают, и притягивают на их орбиту, ведь каждый из нас – дикое отродье джунглей.

Дальше идет «It' So Easy». Эксл поет низким голосом, пока два гитариста имитируют классический грув Чака Берри в стиле ранних Rolling Stones. Текст повествует об упадничестве доступного секса и подводит к печальному напевному проигрышу. Куплеты сочатся очередными угрозами и рычащим презрением: Эксл оскорбляет девушку, требуя денег и анального секса, провоцирует драку на мокрых улицах перед ночным клубом в три утра – «Смотри, я бью тебя, / ты падаешь», – но, стоит попытаться сомкнуть руки на его шее, как он прячется за спиной огромного черного охранника, садится на заднее сиденье вульгарно-длинного лимузина и исчезает в ночи с воплем: «Все охрененно просто!»

«Nightrain» начинается с каубелла и, как в жизни, приносит быстрый кайф, который потом отдается страшной головной болью. В куплетах поется об ублюдках и сутенерах, а потом герой оказывается на на углу Сансет-стрип, под экстази, в ожидании, пока подружка купит дешевого вина. Соло Слэша – чистые Stones (эры Рона Вуда), а затем следует резкий поворот к истошным, отрывистым крикам Эксла – словно запоздалые Пейдж и Плант. После этого идут более тяжелые гитары в стиле хеви-метал (Слэш и Иззи играют фразы по очереди), которые постепенно затихают.

«Out ta Get Me» – параноидальная история Эксла о времени, проведенном в бегах: «Они ломают двери / и насилуют мои права. / Им не схватить меня». Иззи ведет ритм под ударные Стивена, а Слэш кружит вокруг них, словно шмель, и слышно, как лязгает, захлопываясь, дверь тюрьмы… Эксл кричит и хрипит в параноидальной панике, пока группа создает разухабистый фон. Текст пульсирует отчаянными сценариями погони и бегства – Эксл много лет жил с нависшими над его головой ордерами на арест. Это универсальные подростковые жалобы на то, «что копится внутри», – будь это о копах или о родителях: «Они хотят сломать меня… Я, мать их, невиновен… Так что можете отсосать!» Песня заканчивается фанфарами, и затем Эксл заключает с победной усмешкой, обращаясь ко всем тем, кто преследовал его на протяжении всей нелегкой жизни: «Подумайте над этим».

На «Mr. Brownstone» альбом взрывается, словно бомба в торговом центре. Повсюду кровь. Похоже на Бо Диддли под крэком. В песне есть открытые отсылки к «Walk This Way» Aerosmith, Слэш переворачивает фирменный рифф Джо Перри, пока истошные строчки ярко подражают сложному размеру оригинального текста Стивена Тайлера. История становления группы вероломно соскальзывает в рассказ о героиновой зависимости: «Я употреблял чуть-чуть, но от чуть-чуть меня не перло, так что это чуть-чуть становилось все больше и больше», – изумительное воссоздание мышления наркомана в белых стихах. И конечно, это признание в пристрастии к Мистеру Браунстоуну, темному иранскому героину, который был любимым сортом торчков из Guns. (По слухам, Эксл нашел текст в комнате Иззи, когда группа съезжала с одного из адских голливудских отелей.) Эксл использует почти оперный голос – «Он стучится, / он не оставит меня одногооооооо – нет, нет, нет», – которым он больше никогда не пользовался, а парящее, необычайно вдохновенное соло Слэша призывает синий бархат героинового забвения. Песня изображает «этого старикана» – героиновую зависимость – демоном, которого необходимо изгнать, если хочешь жить настоящей жизнью. Песня была написана Иззи и Слэшем, но Эксл внес свою лепту в конце – строчки, не указанные в текстах альбома: «Надо было подумать как следует, лучше бы я никогда ее не встречал. / Я оставляю все это позади». Это посвящение Aerosmith доходит до идеи об отказе от наркотиков и заканчивается фирменным возгласом в стиле Тайлера.

Далее шаг альбома меняется с напоминающим банджо вступлением на электрогитаре, будто в старых аппалачских балладах. «Paradise City» – это тоска по домашнему уюту, зеленым пейзажам и благодетели, по красивым чистым девушкам. Текст разительно отличается от скабрезной лирики других песен группы. Начинают песню протяжные пауэр-аккорды, и затем свисток Эксла дает начало злому риффу, который раскачивает куплеты. Мальчишка из первого куплета превращается во втором в матерого преступника. В третьем куплете он в газовой камере готовится к смерти. «Так далеко» от дома и семьи, наедине с Капитаном Америкой, одиноким байкерским символом утраченной свободы, превратившимся в старую шутку, он может лишь стенать и молить: « Пожалуйста, заберите меня домой». После финального крика путешествие в рай превращается в неистовую гонку, а голос Эксла в ускоряющемся припеве напоминает эпические крики Роберта Планта. Слэш играет так, будто в его «Les Paul» залили закись азота, он пилит быстрее и быстреей. Эксл неистово выкликает: «Я хочу уйти! Я хочу уйти! Я хочу уйти! Заберите меня домой, прошу».

Мрачные, печальные гитары и церемониальные тарелки, с которых начинается «Му Michelle» сулят неприятности. И они не заставляют себя ждать. Мама лежит в сырой земле, отец порномагнат, а бедная Мишель нюхает кокаин и занимается проституцией. И вновь песня начинается с медленной части, где Эксл рассказывает о потерявшейся в голливудском пороке девушке, но по мере развития истории настроение меняется на любовь и сострадание – достаточно необычно для группы, презирающей бездумный глэм-метап. Затем идет соло, и в последнем куплете Мишель бросает наркотики. Точный портрет девушки, погрязшей в проблемах, в начале песни изображается с насмешливым презрением, но заканчивается демонстрацией трогательной симпатии и надежды на искупление. Пока гитары приближаются к финальному аккорду, Эксл уговаривает героиню и дальше пытаться быть хорошей и после крутого, резкого гитарного запила в конце восклицает: «Мишель!»

Хеви-металлическая нежность продолжается в «Think About You», ритмичной рок-песне о страстной ранней любви и общих моментах блаженства. Эксл раскрывает свое сердце в этом трогательном тексте – «В моем сердце было не так много любви, / там осталось всего чуть-чуть, и ты нашла это, детка». Тем временем гитары переплетаются и перекликаются, как победные колокола, – «думаю о тебе, дорогая, все время» – и пока Эксл клянется в вечной верности и в том, что его страсть не иссякнет, Guns переходят к части, которая отбрасывает нас в прошлое, даже дальше эры Zeppelin, ^ксмутным дням ранних Yardbirds, античных основателей хард-рок-движения. Звенящая кода вновь переносится вперед во времени, своим акустическим звучанием напоминая поздний шедевр Zeppelin «Through the Out Door». Финальная реплика Эксла на выдохе наполнена горечью и радостью «лучших времен в моей жизни».

«Sweet Child о' Mine», которая год спустя вывела Guns на MTV и радио, продолжает череду нежных песен о любви. Она начинается цирковым рифом Слэша, который родился из шутливой фразы для тренировки пальцев. (Позже Слэш утверждал, что ненавидит этот рифф.) Сквозь растяжные пауэр-аккорды и нарастающие ударные Эксл ведет нас в слащавые, но милые воспоминания о детстве. Следующий после припева куплет повествует о теплых отношениях с матерью и чувстве защищенности в ее объятьях, когда на городок детства обрушивались торнадо и циклоны. Вокал нарастает в поэтичных куплетах и становится тихим в моменты нежных признаний: «Милое дитя… мое милое дитя». В песне простой ритм, а гитарные соло похожи на Allman Brothers. Очень традиционная и беззастенчиво сентиментальная «Sweet Child» напоминает по духу классический южный рок семидесятых и даже «Sweet Home Alabama». Но затем песня зловеще меняет курс. Гитара Слэша завывает и звенит, а Эксл задает вечный вопрос «Куда мы движемся теперь?» – пятнадцать раз. Ответа, конечно же, нет. Это новое поколение американцев вопрошает, что их ждет в «этом мире соперничества», как называл его Боб Марли. Когда гитары вновь набирают мощь, голос Эксла становится пронзительным, отражая мучительную неуверенность и эмоциональную ранимость так называемого поколения Икс, пытающегося просто понять, что происходит с миром, где секс несет смерть, а кислота падает с неба дождем. «Sweet Child» – наиболее близкий к традиционной балладе номер с альбома. Однако, не в силах сдержать порыв, милая песня Эксла о любви превращается в один из лучших рок-боевиков десятилетия Guns.

«You're Crazy» представляет другую сторону Эксла, ту, которую видит большинство людей: оскорбительную, обличающую, мстительную. Эта песня в духе Sex Pistols разрывается от ярости, а слова мечутся от искренней любви к обвинениям в предательстве, словно точка зрения меняется с мужской на женскую. Песня замедляется, когда Эксл хрипло с сарказмом повторяет: «Ты сумасшедший», а затем начинается гитарная дуэль, и Эксл Роуз вскрикивает, словно кровавый орел на пути в Валгаллу. Медленная сумасшедшая кода переходит к финальному рифу, который резко обрывается шаровой молнией закрученного металла.

Затем следует переход к «Anything Goes», она же «Му Way Your Way» Hollywood Rose, написанная Иззи и Крисом Вебером. Неряшливая слайд-гитара и высокий крик открывают песню, которая описывает сцену грязного секса на Голливудском бульваре, фетишистский мир бондажа, «наказаний», продажного анального секса – подростковый взгляд на мир из 1983-го, когда еще не был распространен СПИД. Эксл поет припев кошачьим голосом, и вся группа играет хард-роковое окончание песни.

Многие фанаты Guns N' Roses полагали, что на концовку альбома группа поставит настоящий шедевр. На самом деле «Rocket Queen» – это две песни: первая описывает трудные отношения, грубый секс и насилие; вторая же излучает любовь и заботу о девушке, которая является другом и соратником, а также мягкое, но откровенное предостережение об опасностях героина. Трек – самый длинный на альбоме – начинается с ударных и мрачных эпических аккордов. Лезвие и нож, символизирующие угрозу в первом куплете, ведут к припеву, где «queen» («королева») рифмуется с «obscene» («непристойность»). Следующий куплет описывает пресыщенную чувственность и жажду наркотиков в выжженном фальшивом раю Голливуда. Дальше идет классическое гитарное соло Слэша и затем проигрыш со стонами Эксла, еще гитары и снова постельные разговоры и крики оргазма с живой записи секса.

Великолепная и любимая «реактивная королева» распята на полу. Добро пожаловать в джунгли.

В этот момент «Rocket Queen» переходит в то, что поначалу кажется проигрышем, но превращается в другую песню. Настроение меняется с грубости на нежность, признание достоинств королевы и ее величия, несмотря на ее одиночество и беззащитность слабой женщины среди хищников. Эти чувства усиливаются, и Эксл демонстрирует свой самый яростный вокал со все возрастающей интенсивностью. И после очередной гитарной арии Эксл провозглашает свои обещания королеве, говорит о бесконечном уважении и заботе: «Все, чего я когда-либо хотел, / Чтобы ты знала, / Что мне не все равно».

«Appetite for Destruction» был единственным великим альбомом, который создали Guns N' Roses. (Некоторые – даже фанаты GN'R – утверждают, что это их единственный хорошийальбом.) Он стал одной из последних классических рок-пластинок, сделанных в расчете на винил. Двухдюймовая аудиопленка редактировалась руками и лезвием, финальные треки сводились пятью людьми, которые двигали ползунки на некомпьютеризированном микшерском пульте. «Appetite», со всеми его нестыковками и неожиданностями, избежал тупого позерства глэм-метала 1980-х и доказал свое право на существование использованием классической темы хард-рокеров – жесткий взгляд на романтическую любовь – и уникальной солидарностью с женским видением подпольного мира группы. «Appetite» не связан с внешним миром. Кроме как в «Му Michelle», тексты альбома не оперировали именами. Ничто не указывало на какие-то конкретные места, продукты (кроме вина «Ночной поезд» ^[18]), эпизоды или какие-либо культурные символы. Как и Led Zeppelin десятью годами ранее, Guns существовали почти что вне собственного окружения, словно голое племя дикарей, изредка контактирующее с торговцами и миссионерами из внешнего мира. «Appetite for Destruction» является вселенной в себе и наглядным примером того, каково это – быть американской рок-группой, первой среди всех, по крайней мере до того момента, когда десять лет спустя Курт Кобейн и Nirvana подняли планку.

Скандалист

Но в мае 1987-го на обложке «Rolling Stone» красовался Джон Бон Джови, еще один рокер из Нью-Джерси. Почти все школы (белой) Америки ставили на выпускном один из синглов Bon Jovi, «You Give Love a Bad Name» или «Livin' on a Prayer». Их альбом 1986-го года «Slippery When Wet» разлетался в магазинах миллионами копий. Для серьезных фанатов рока их похожие на гимны песни и пустые музыкальные видео были воплощением антипанковского течения корпоративного рока. Но похожий на идола Джон Бон Джови парил над публикой, словно бог, и по радио начали крутить его новый сингл «Wanted Dead or Alive». Все ненавидели Bon Jovi – кроме подростков.

Во многих аспектах, особенно музыкальных, Guns N' Roses старались позиционировать себя как анти-Bon Jovi. Но к Cinderella, ставшей одной из самых крутых групп на Сансет, они питали чуть больше уважения. Оригинальный состав этой группы был открыт в Пенсильвании Джоном Бон Джови.

Переехав в Лос-Анджелес, Cinderella взяли ударника Фреда Кури, который играл в London вместе с Иззи Стрэдлином. Альбом Cinderella вышел в 1986-м. Зимой Cinderella выступили на разогреве Bon Jovi, и их альбом разошелся тиражом три миллиона экземпляров. Даже Эксл Роуз уважал такой прорыв.

Фраза «Appetite for Destruction» изначально служила названием рисованной картинки Роберта Уильямса, предпосылки которой лежали в калифорнийской автомобильной культуре, «Zap Comix» и другом андерграундном искусстве шестидесятых. Картинка изображала жуткую сцену, привлекавшую одержимых порнографией и смертью, таких как Эксл. На этом аллегорическом рисунке были изображены три фигуры. На тротуаре лежит девочка-подросток в туфлях и со спущенными до колен трусиками; из раны в груди сочится кровь, голова закинута, а глаза белые от ужаса. Она уличная торговка, продающая маленьких красных роботов «Мистер Мини-Майт», но только что на нее напал и, возможно, изнасиловал ее отвратительный хищный робот с лампочкой вместо головы и линзами камеры вместо глаз. Стоя над своей свежей жертвой и топча ее маленьких роботов, он поднимает свою жуткую голову, чтобы увидеть красного отмстителя – выпрыгивающую из-за забора четырехрукую хромированную сферу с ножами вместо зубов, которая испускает множество сперматозоидов с головами в виде черепов. Ее сопровождают три маленьких гомункула. Вся сцена представляет короткий момент перед ужасающей смертью, наказанием за убийственную тягу к разрушению.

Картинка была на открытке, которую Эксл купил в «Tower Records» на Сансет, и ее название, казалось, идеально подходило группе с репутацией плохих парней. Эксл хотел поместить картинку на обложку альбома, для чего у художника выкупили права на репродукцию. Но потом возникли проблемы с юристами «Geffen Records», а также с людьми из маркетингового отдела. Юристы считали, что изображение слишком жестокое с учетом активизации деятельности Тип-пер Гор в конгрессе, к тому же оно может быть признано непристойным по законам некоторых штатов. Продавцы справедливо замечали, что большим магазинам в библейском поясе ^[19]и на юге не понравится полуобнаженная девушка со спущенными трусами. Но группа стояла на своем. Каким-то образом Терезе Энсенат все-таки удалось протащить броскую рискованную обложку «Appetite for Destruction» через «Geffen», где все считали это большой ошибкой. Финальная дата выпуска альбома, перенесенная с мая, была назначена на июль 1987-го.

В июне 1987-го Вики Хэмилтон подала в суд на Guns N' Roses. (Бумаги доставили Слэшу в «Cathouse».) Пресса не могла понять, в чем дело, поскольку Эксл утверждал, что Вики никогда на самом деле не была менеджером группы. Вики просто рассмеялась в ответ и посоветовала спросить у любого, как Guns получили контракт, если она им не помогала. Все в Голливуде знали, что она права и что ее обворовала шайка подонков и засранцев. В конце концов было достигнуто соглашение. Вики получила 35 000 долларов. После того как она отдала 25 тысяч, которые одалживала у Хоуи из «Guitars R' Us», у нее осталось достаточно, чтобы переехать в новую квартиру и продолжить искать таланты. Эксл Роуз оставлял непристойные сообщения ей на автоответчик, и Вики сохранила кассеты.

Guns N' Roses не особенно много выступали, двое или больше участников «преследовали дракона» – курили героин, – но, по крайней мере, они предвкушали концерты в Лондоне, в конце июня. Группа – или один Слэш, который не стеснялся подшучивать над рок-прессой, – давала много интервью. Журналу «Metal Edge» он описал Иззи Стрэдлина как «тихоню», Эксла точно охарактеризовал «скандалистом»; Дафф был назван «алкоголиком», а Стив «симпатягой». Про себя Слэш сказал, что он «бизнесмен группы». Также он признался, что музыканты на мели, поскольку им пришлось потратить аванс на оборудование и развлечения. Он оскорбил Poison, вновь не упустив возможность очернить группу, в которую однажды прослушивался.

Первым национальным появлением группы в рок-прессе было интервью в старом нью-йоркском подростковом журнале «Hit Parader». Заголовок гласил: «Новейшая глэм-метал-команда из Лос-Анджелеса добивается большого успеха».

«Что будет, если смешать крикливость Motley Criie, стиль Hanoi Rocks и самые основные элементы Stones? Что ж, если их перемешать и вылить на горящие улицы Лос-Анджелеса, вы получите Guns N' Roses», – поясняла статья. Дальше шел текст в том же духе, упоминания Aerosmith и комплименты группе за отказ от спандекса, макияжа и лака для волос. «Мы никогда не придумывали собственный имидж, – лгал Иззи. – Мы носим узкие штаны и сапоги, но мы так всегда одевались».

Эксл соглашался с ним и добавлял: «Когда я приехал в Лос-Анджелес из одной дыры на Среднем Западе пять лет назад, на мне были ковбойские сапоги, и все говорили, что я выгляжу так, будто только что сошел с лодки. Теперь все их носят, так что, похоже, управляю этой лодкой я.

Сейчас, – продолжал он, – самое модное в Лос-Анджелесе среди всех этих групп – рассказывать истории их трудного пути к успеху: „Мы прошли через то, мы прошли через это". Все это херня! Мыжили этим, не они! Я жил на улице пять лет, пока мы не заключили контракт. Я никогда не зависал в одном месте больше двух месяцев».

На это усталый Слэш, который казался спящим, добавил: «Нам было негде, мать твою, жить, мужик. Мы ходили взад-вперед по Голливудскому бульвару и заходили во все порномагазины, потому что они работают круглосуточно».

Рок-фанам Америки стоит навострить уши, разглагольствовал журнал, потому что их ждет неприглаженное, спонтанное явление: «Они интересны и необычны – такие группы задают тенденции на многие годы».

«Мы хотим оставаться на шаг впереди всех остальных, – заключал Эксл. – Мы знаем, что это наш шанс, и мы точно его не упустим».

Первым появлении группы в журнале «RIP» стала статья в майском номере от 1987 года, где приводилось интервью с группой (без Слэша) в их старом месте встреч, «Эль-Ком-падре» на Сансет.

«RIP»: Они рокеры подполья, которые живут на улицах Голливуда и вкладывают свой опыт в песни.

ЭКСЛ: Мы спали за сраными мусорными бачками. Мы трахались за машинами, потому что там мы жили.

ДАФФ: Так что когда мы видим какого-нибудь сраного панка из Беверли-Хиллз, который заходит в «Troubadour» с шипами на голове, мы хотим разбить ему его хренову морду. Мы слишком долго занимались этим, чтобы нас называли Guns N' Posers. Мы не сраные позеры!

ИЗЗИ: Предполагаемый возраст смерти в этой группе – двадцать девять. И это по самым оптимистичным прогнозам.

(Входит официант.)

ДАФФ: Две двойные «Маргариты» с солью.

ИЗЗИ: Джин с тоником.

«RIP»: Почему двадцать девять?

ДАФФ: Потому что в этом возрасте мы умрем. Мой врач сказал, что у меня печень восьмидесятилетнего.

(Официант пытается уйти.)

ЭКСЛ: Стой! Стой! Стой! (Свирепо смотрит на официанта.) Ты получил мой заказ? Я хочу «Лонг-Айленд» ^[20].

«RIP»: Как выпивка влияет на вашу музыку?

СТИВЕН: Она превращает ее в дерьмо, мужик. Хотя Даффа это не касается. Он не сможет встать с утра, если не выпьет.

ДАФФ: Я знаю, что если мы сыграем хорошо, возможно, кто-нибудь нальет нам еще пива.

Когда его просят описать их музыку, Эксл отвечает: «Это просто рок-н-ролл. Местами агрессивный, местами охрененно мягкий. Местами сексуальный и милый».