Текст книги "Начало пути (СИ)"

Автор книги: Стэлла Соколова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

   Уставившись широко открытыми глазами на мастера, чье лицо, в тот момент, больше походило на лицо деревянной куклы, Лука тихо вздохнул. Глаза старика, поддернутые молочно-белой пеленой, говорили о том, что мастер, в данный момент, находится как бы между мирами и, судя по его словам, учитель сделал пророчество, относительно будущего Луки.

   Постояв в тишине еще какое-то время, Редж тихо вышел, плотно закрыв за собой дверь. О чем именно говорили Боги устами старика, сейчас понять трудно. Единственное, в чем Лука уверился, так это в том, что для того, чтобы столь страшное пророчество не сбылось, требуется всего лишь не брать себе ученика. Вот и все.

   Тряхнув короткими волосами, Лука вышел во двор и посмотрел на ясное небо. Сейчас, как никогда прежде, ему хотелось бы увидеть Лазара, да и Тифа тоже, чего уж скрывать.

   Слегка прищурившись, Лука улыбнулся – Тифар, наверное, опять целыми днями со своим братом разговаривает, потому что к этому гордецу мало кто подойти осмеливается. Усевшись на хлипкие деревянные ступени, Редж провел ладонью по мягкой шерстке кошки, которая целыми днями только и делала, что грелась на солнышке.

   Хмыкнув, Лука покачал головой – иногда ему казалось, что Тифар сам с собой спорит, потому что брата его Лука видел всего один раз и то – мельком. Все остальное время мальчишка где-то прятался и появлялся только перед братом. Странно, конечно, что Тифар не отправил братишку в Акадэмию, но может на то есть свои причины?

   Сладко потянувшись, Лука встал и направился к ближайшему сарайчику – солнце еще высоко, а значит работы у него столько, что хоть отбавляй.

   Империя Ардейл. Мината.

   Тифар де'Льен сидел перед огромным окном, выходившим прямо на центральную площадь города. Мината – крупнейший город на востоке Империи, ранее был столицей человеческого государства Полар, присоединившегося к Ардейл несколько веков назад. Именно здесь находилась академия, в которой Тифар должен был провести четыре года, посвятив себя изучению гуманитарных наук.

   Сладко потянувшись, Тифар посмотрел на брата. Тай устроился в кресле напротив, поджав под себя ноги. Руки, с тонкими запястьями, спокойно лежали на подлокотниках, свет солнца освещал лицо, затеняя глаза, на губах юноши играла холодная улыбка. Словно почувствовав взгляд брата, Тай прекратил созерцать красоты восточного города, раскинувшегося за окном и перевел свое внимание на Тифара. Тот, в свою очередь, словно бы несмело, улыбнулся и тихо спросил:

   – Тебя что-то беспокоит?

   Тай, бросив на Тифара пронзительный взгляд из-под ресниц, спокойно ответил:

   – В некоторой степени...

   – Что именно?

   – Ты должен начать как можно быстрее, сам понимаешь, что чем больше времени мы теряем, тем труднее будет потом.

   Тифар поднялся и, подойдя к креслу, мягко провел по серебряным волосам брата. Когда взгляд его скользнул по темно-бурым пятнам на кафтане Тая, по лицу Тифара скользнула болезненная тень. Присев на корточки, он приподнял подбородок Тая и, посмотрев тому прямо в глаза, прошептал:

   – Не беспокойся об этом, время у нас есть. Ты же знаешь, я не отступлю...

   Тай, дернув головой, вновь уставился на окно. Помолчав немного, юноша, словно бы говоря о чем-то обыденном, ответил:

   – Тебе придется избавиться и от маленького де Сэя.

   Тифар вздохнул с тяжелым вздохом.

   – Я знаю.

   – Не вздумай пожалеть его.

   В этот момент разговор прервался, потому что в дверь, довольно громко, постучали. Выпрямившись, Тифар дал разрешение войти. Как только дверь отворилась, перед ним застыл служка, облаченный в светло-голубой кафтан, коротки синие бриджи, высокие белые гольфы и черные ботинки. Перед собой он держал серебряный поднос. Сложив руки на груди, Тифар, несколько надменно, поинтересовался:

   – В чем дело?

   – Послание из деканата для благородного Тифара де'Льен.

   Низко поклонившись, служка сделал шаг вперед и поднес к Тифару поднос, на котором лежал темно-желтый конверт, запечатанный красно -коричневым сургучом, с вытесненной на нем печатью деканата.

   Взяв конверт в руки, Тифар сломал печать и, пробежав быстрым взглядом по строчкам, сделал жест рукой, позволяя служке удалиться. Как только посланник покинул помещение, Тифар повернулся к, молчавшему все это время, Таю и, не скрывая радостной улыбки, произнес:

   – Они решили удовлетворить моей просьбе о преждевременной сдаче экзаменов, Тай. Ты понимаешь, что это значит?

   Тай, повернувшись к брату, довольно улыбнулся. Раз Тифару позволили сдать экзамены раньше срока, это означает, что совсем скоро они оба покинут это скучное место и наконец-то смогут начать воплощать свою мечту в жизнь.

   Священная Акадэмия Хикар. Первый день проведения второго Крещения.

   Лазар стоял на пороге Зала Посвящения – огромной круглой комнаты с куполообразным потолком, в самом центре которой возвышался алтарь Богов. Небо на востоке все еще было по-ночному темным, но Лазар пришел сюда заранее – нервы успокоить. Как и любой учитель он волновался за своих учеников, не зависимо от того, какие испытания выпадут на их долю. Встреча с Богами, или Второе Крещение, одно из самых неоднозначных испытаний. Во времена основания Акадэмии никаких Крещений, или воинских инициации, как было бы правильнее это назвать, не было. В те времена древнюю Империю раздирали войны и междоусобицы и Хикар, человек основавший Акадэмию, заключил договор с Богами. Целью его было создание магических испытаний, призванных поставить юношей в ситуации, имевшие место быть в прошлом.

   К примеру, в основу Первого Крещения лег случай, когда один из воинов отряда Хикар, одержимый желанием победить, едва не стал причиной гибели всего отряда. У того воина был план, осуществить который в одиночку было невозможно, но он не решился поделиться им с кем-то еще, видимо опасаясь, что лавры славы достанутся кому-то еще, кроме него.

   Вздохнув, Лазар поднял глаза к темному небу и покачал головой. Если с прочими Крещениями все, более-менее, понятно, то Второе оставалось загадкой для многих. Возможно, до того, как Хикар заключил свой проклятый договор, оно было другим? Сейчас уже трудно сказать что-то определенное, верным остается лишь то, что все ученики, проходящие Второе Крещение рискуют никогда не вернуться в мир живых, оставив здесь лишь пустые оболочки собственных тел. Сам Лазар с содроганием вспоминал о том, как проходил Второе Крещение. Не то, чтобы у него не было желания жить, как раз наоборот. Даже Рамиэль был уверен в том, что наследник с легкостью пройдет это испытание. Просто то, что чувствовал Лазар во время Встречи с Богами трудно передать словами, а даже если и справишься с этой непосильной задачей, представить что-то подобное сможет лишь полностью выживший из ума. Пока Лазар предавался этим размышлениям, к нему присоединился еще один из лейтенантов – Рамиэль де Лайдар.

   Присев на одну из ступенек, лейтенант вдохнул полной грудью свежий утренний воздух.

   – Скоро начнется.

   Лазар, слегка вздрогнув, кивнул:

   – Да, я знаю.

   Как раз в этот момент к зданию, в котором находился Зал Посвящений, подошли лейтенант Сойрен и Киней Тисс. Так как учеников, прошедших Первое Крещение было много, Второе займет пять дней. В числе первой четверки оказался и маленький Эй, чьим мастером-наставником стал Лазар. С ним будут проходить испытание Леон де Риз (который после первого испытания проходил обучение под надзором брата Финара – Киней Тисса) и Син де Тайра (именно его обучал все это время Сойрен).

   Лейтенат Рамиэль, пришедший сюда в столь ранний час по той простой причине, что именно его назначили в этот день смотрящим, поднялся со ступеней и, отряхнув кафтан, улыбнулся Лазару со словами:

   – Все будет хорошо, малыш. – Сказав это, Рамиэль потрепал бывшего ученика по волосам, за что удостоился недовольного взгляда. Лазар, поднявшись следом за Рамиэлем, подошел к Эйю и, положив руку тому на плечо, проникновенно сообщил:

   – Только попробуй не вернуться, откручу голову, видят Светлые.

   Эй, немного опешив от подобной заботы, кивнул головой, на которой уже появились волосы – несколько коротких прядок падали на глаза, закрывая юноше обзор. Наследник, видимо придя к выводу, что хватит с него напутственных слов, подтолкнул Эйя в сторону здания и направился следом.

   Войдя в полутемное помещение, Эй внимательно осмотрелся и, повернувшись к Лазару приподнял брови в немом вопросе. Учитель, неопределенно мотнув головой, сказал:

   – Выбирай, где тебе больше нравится.

   Эй пожал плечами и подошел к серебряному лучу, нарисованному на полу, один конец которого указывал на север. Бросив на Лазара еще один вопросительный взгляд, Эй уставился себе под ноги. Немного согнув колени, юноша принялся более внимательно рассматривать рисунок на полу. Нахмурившись, он покачал головой. То, что находилось прямо у него под ногами, не было рисунком в прямом смысле слова. Скорее уж в каменном полу, покрытом черным мрамором, выбили что-то наподобие стоков, по которым текло жидкое серебро. В первый момент Эйю даже показалось, что серебряные ручейки и в самом деле медленно движутся, переливаясь всеми цветами радуги в неверном свете. Однако, рассмотрев сие творение поближе, юноша понял, что то было не более чем обманом зрения.

   Когда Лазар сунул Эйю под нос кувшин, наполненный какой-то тягучей жидкостью противного бурого цвета, юноша не сдержался и отшатнулся – очень уж мерзко содержимое горшочка выглядело. Наставник же, улыбнувшись во весь рот, безапелляционно произнес:

   – Пей. Один глоток.

   Сделав глубокий вдох, Эй приложил губы к краю кувшина и, зажмурившись от омерзения, сделал маленький глоточек. Жидкость, имевшая привкус металла, пыли и восточных пряностей тут же "попросилась" обратно. Желудок, сжавшись от спазма поднялся к горлу и Эй, дабы не опозориться в глазах других, опустился на корточки, зажав рот ладонями. Делая глубокие вдохи, юноша мысленно ругался. Это же надо было гадость такую подсунуть... Великие Светлые...

   Когда рвотный позыв отступил сам собой, Эй, утерев разом вспотевшее лицо, поднял взгляд на Лазара, дабы высказать ему все, что он думает относительно вкуса этого мерзкого пойла. Только вот... Вместо учителя Эй не увидел ничего. Все окружающее его пространство словно подернулось дымкой и "потекло", как угольный рисунок во время дождя.

   Голова юноши сама собой откинулась назад и он, расставив руки в стороны закрыл глаза. В тот момент он испытывал ни с чем несравнимые ощущения – его тело, словно бы распалось на миллионы маленьких кусочков, каждый из которых жил своей жизнью. Прислушавшись к самому себе, Эй улыбнулся – кажется его левая нога умотала за многие лаары, видимо устав и решив совершить небольшую прогулку. Приоткрыв глаза, Эй посмотрел туда, где должна была быть эта самая нога. С некоторым удивление рассматривая тонкое бревно, согнутое по середине, юноша задумался над тем, что он вообще искал? Ответ все не приходил, зато ощущения стали еще чуднее.

   В какой-то миг ему показалось, что он видит всем своим телом, а не только глазами. Улыбнувшись блаженной улыбкой, юноша тхионько вздохнул. Было бы здорово остаться здесь навсегда – забыть о том, что было в прошлом, просто парить в невесомости и неге. Пусть он и мало пожил, но эта самая жизнь утомила его, порой он чувствовал себя древним старцем, чье существование слишком уж затянулось. Хорошо было бы с Эйлис попрощаться... Ну и с Лазаром, наверное тоже стоит... А так... Ему не зачем возвращаться в тот мир, наполненный реками слез и крови, верно? Задав самому себе этот вопрос, Эй нахмурился и сжал кулаки. Тряхнув головой, он сбросил наваждение и заскрипел от злости губами. Это он еще что удумал? От жизни устал? Нет того, ради чего стоит жить и дальше? Ну-ну...

   Хлопнув себя ладонью по щеке, мальчик презрительно улыбнулся. Какие бы преграды не встали на его пути, какое бы блаженство не манило его, он не откажется от жизни, ни за что. Хотя бы потому, что в этом случае малышка Эйлис останется совсем одна, а Лазар потеряет своего первого ученика. Пусть для кого-то это всего лишь оправдания, но для Эйя эти двое стали едва ли не "якорем", державшим его в мире живых. Расслабленность медленно, словно мед, покидала его тело, от чего юноша почувствовал себя так, словно сбросил оковы, опутавшие все его тело. Голос, идущий откуда-то сверху, спросил:

   – Кто ты?

   Второе Крещение – Встреча с Богами, началось.

   Лазар с легкой грустью смотрел в спящее лицо своего ученика, чья голова покоилась на его коленях. Ладони Лазара лежали на лезвии ритуального стилета, который, как надеялся Лазар и молил об этом Светлых, применять ему не придется. Прикрыв на миг глаза, наследник вздохнул и расслабил плечи.

   Нет смысла сейчас бояться того, что будет. На все воля Богов. Единственное, что заставляло наследника нервничать это то, что Светлые, во время Второго Крещения, будут задавть ученику вопросы. Какие именно – решают сами Боги и никто, ни одна живая душа не может сказать, что они пожелают узнать.

   Империя Ардейл. Западные горы.

   Лука Редж сидел на камне, обнаженный по пояс и выслушивал нудные лекции старика-наставника. Взгляд ученика потихоньку начал блуждать. Заметив такую нерадивость, старый мастер щелкнул ученика по носу, привлекая его внимание. Лука, удивленно моргнув, соизволил вернуться из мира грез. Мастер, уперев руки в бока, поинтересовался:

   – О чем я сейчас говорил?

   Редж, с трудом подавив зевок, несколько сонным голосом, ответил:

   – Достопочтенный мастер говорил о том, что есть несколько возможностей видеть вещи и лишь одна из них имеет прямое отношение к тому, что воспринимают наши глаза.

   Старик удовлетворенно кивнул со словами:

   – Дальше.

   – Еще одна из возможностей – смотреть "сердцем".

   – Это что означает? У сердца есть глаза?

   Хмыкнув, Лука ответил:

   – Я полагаю, что имеется ввиду нечто другое.

   – Что именно?

   Задумавшись на миг, Редж несколько неуверенно произнес:

   – Я должен подумать над этим, наставник.

   Старик мотнул лысой головой и, хлопнув в ладоши, задал следующий вопрос:

   – Чему верить – тому, что видят твои глаза или тому, что "видит" твое сердце?

   Понимая, что вопрос этот наставник задал неспроста, Лука обдумывал его несколько дольше. Решив, что просто молчать как-то совсем уж не вежливо, он принялся размышлять в слух:

   – В нашем мире, где магия является неотъемлемой частью жизни, не все из того, что видят наши глаза является истиной. Кроме того, некоторые верят, что сердце обмануть невозможно... На мой взгляд, данное высказывание неверно.

   – Почему?

   – Если бы сердце было невозможно обмануть, в мире не было бы столько обманутых влюбленных ду... Эм... Девушек.

   Прищурив глаза, старик кивнул со словами:

   – Но, ты же не будешь отрицать, что так или иначе, где-то на глубине сознания, мы понимаем, что нас обманывают. Это, скорее можно назвать предчувствием, нежели осознанием.

   Лука задумчиво кивнул:

   – В принципе, верно.

   Старик, радостно хлопнув себя по колену, сообщил:

   – А вот тебе мой последний вопрос. То, что видят наши глаза воспринимается разумом, именно разум заставляет нас верить в увиденное. То, что видит наше сердце зиждется на эмоциях – под их влиянием мы и принимаем решения. Что делать, когда разум не согласен с сердцем?

   Тяжело вздохнув, Лука спрыгнул с камня и, подняв глаза к небу, улыбнулся. На этот вопрос вот уже миллионы лет ищут ответ и он никогда не будет однозначным. Задав его, мастер хотел поставить Луку в тупик, потому что редко кто сможет руководствоваться одним лишь разумом или только лишь эмоциями. Хитровато подмигнув проплывающему в вышине облаку, Редж повернулся к наставнику и ответил:

   – Зависит от ситуации.

   Империя Ардейл. Священная Акадэмия Хикар.

   Эй стоял на огромной мраморной плите, тянувшейся до самого горизонта. Размяв плечи, юноша недоуменно пожал плечами – странные ощущения, подчинившие себе его тело, разом исчезли, стоило лишь Эйю сосредоточиться. Голос, нарушивший его бесцельное «дрейфование» по серебристо-белому туману, затих некоторое время назад и юноша стоял в полнейшей тишине.

   Слова, идущие словно бы со всех сторон сразу, вновь нарушил тишину вопросом:

   – Почему ты выбрал путь война?

   Не задумываясь ни на секунду, Эй ответил:

   – Чтобы защитить тех, кто мне дорог.

   Перед глазами юноши, в тот же миг, замелькали видения прошлого – отец и мать, маленькая Эйлис, Лазар, Леон, Рамиэль де Лайдар.... Все те, с кем Эй был знаком, в одно мгновение пронеслись перед его взором.

   – Их?

   Сжав кулаки, Эй молча кивнул. Над головой раздался тихий смех.

   – А если ты сможешь защитить лишь одного, кого ты выберешь?

   Мраморный пол под ногами словно бы расплавился и из недр его поднялись две фигуры – маленькая и немного больше. Эйлис в летнем платье, в белых перчатках и с кружевной лентой на голове. Вторая фигура принадлежала Рошу де Нийлду – он предстал перед Эйем в опаленном кафтане, с сажей на лице, смешавшейся с ярко-красной кровью. Серый мир, окружающий Эйя запестрел картинами – где-то у горизонта вздыбились горы, пол под ногами порос изумрудной травой, краем глаза юноша заметил в траве серебристый ручеек, заполнивший тишину веселым журчанием.

   – Кого из них ты защитишь?

   Окинув скучающим взглядом представшую перед ним картину, Эй спокойно ответил:

   – Сестру. Рош знает, как защитить себя.

   – А если будет так?

   Окружающая реальность в миг изменилась – к ногам Эйя падали тела воинов, со всех сторон неслись крики и звон оружия. Эйлис и Рош исчезли, вместо них перед Эйем предстал незнакомый мужчина, одетый в черный кафтан. В тот же миг Эй понял, что перед ним командующий вражеской армии, а Ардейл терпит поражение. Незнакомец, смерив юношу холодным взглядом, сказал:

   – Ты должен придать своего Императора, иначе те, кто тебе дорог, погибнут. Если же ты встанешь под наш стяг, мы пощадим их.

   И Эй почему-то знал, сказанное этим незнакомцем – правда, Во всяком случае – не половину. Если он откажется, все, кто ему дорог, действительно погибнут. Опустив вниз глаза, юноша увидел катон, ножны которого были прицеплены к его поясу. По губам Эйя скользнула холодная улыбка и, достав меч из ножен, он нанес молниеносный удар. Незнакомец исчез, словно предрассветный туман, а над головой юноши вновь раздался голос:

   – Разве ты не хотел защитит тех, кто тебе дорог? Или же твоя гордость, как воина, значит для тебя больше чем чьи-то жизни?

   Рассматривая свои ладони, всего мгновение назад сжимавшие рукоять меча, Эй ответил мертвым голосом:

   – Если бы я предал Владыку, империя бы пала и все те, за исключением разве что Эйлис, погибли бы как бездомные псы – скованные цепями и не имеющие возможности сопротивляться...

   – Хочешь сказать, что в любом случае их ждала бы смерть?

   Покачав головой, Эй тихо прошептал:

   – Во втором случае была бы вероятность, что они победят. А если нет – кто я такой, чтобы растоптать их гордость?

   – Разве где-то в глубине сердца ты не хотел бы верить в то, что обещание было правдивым?

   Гордо выпрямившись и задрав подбородок, Эй поднял взгляд наверх.

   Конечно, он бы хотел верить, только вот разум-то говорил ему, что глупо это – полагаться на слова тех, в чьих рядах есть предатели. К тому же, любой воин прекрасно осознает, что сколько-нибудь сильного противника надо уничтожить, сразу и без раздумий. В состязании силы и на войне нет места жалости. Вместо этого Эй, несколько презрительно, произнес:

   – Сердце? Мое сердце сгорело в пламени, уничтожившим родовое поместье де Сэй.

   Тихий вздох заполнил пространство, вновь ставшее серым. Пол под ногами пошел рябью, как если бы мрамор был озером и кто-то бросил в него камень. Голова Эйя закружилась, в ушах послышался свист, а лицо обдавало ледяным ветром. Чувствуя, как он проваливается в никуда, Эй услышал тихие слова, произнесенные с легкой грустью:

   – Ты выбрал трудный путь, мальчик...

   В тот день Эй прошел Второе Крещение и получил полное имя, услышав которое Лилит Светлая, наверняка бы расплакалась. Боги нарекли его Эйрин – «Холодное Сердце». На древнем диалекте Ааш'э'Сэй это имя означает «Бессердечный».

Глава восьмая.

Великая пустыня.

   Империя Ардейл. Священная Акадэмия Хикар. Три года спустя.

   Эйрин сидел под деревом и читал книгу. Со дня прохождения Четвертого Крещения прошло довольно много времени. Теперь Эйрин являлся полноправным воином и перед ним встал выбор – проходить Пятое Крещение или нет? На самом деле, Эйрин не сомневался ни секунды, но приличия ради задумался.

   Кроме самого Эйрина в Акадэмии было еще девятнадцать Ааш'э'Сэй и, в принципе, все они решили Крещение проходить. Друзей Эйрин себе не завел, были конечно попытки со стороны некоторых сблизиться с ним, но все предложения дружбы он отвергал. Одному быть легче, значительно легче.

   К Эйрину подошел Лазар и опустился на траву под деревом. Лицо наставника было, что говорится, чернее тучи. Эйрин с любопытством посмотрел на мастера, ожидая новостей. Лазар только что вернулся из Сейна, куда отправился по приказу Императора, с чем это связанно – отдельная история.

   Лазар, единственный отпрыск Императора, был бабником. И не просто бабником, а Бабником. Принц таскался буквально за каждой юбкой, что доставляло ему несказанное удовольствие и вызывало, вполне обоснованное, недовольство отца. По слухам, именно из-за такого поведения, Император отправил сына в Акадэмию лейтенантом. Правда, помогло это мало. Лазар не ночевал в заведении – как только он заканчивал тренировки с Эйрином, то тут же садился на Лира и отправлялся в город.

   Эйрин, признаться, такого поведения не понимал.Слишком свежи были в памяти юноши воспоминания о "красавице" Леде. Каждый раз, когда Лазар пытался поделиться с Эйрином "ценной" информацией относительно женщин, Эйрин с огромным трудом подавлял нервную дрожь и желание удавить любимого наставника.

   Даже просто представив себе, как несчастный Лазар, по причине своего недуга (а такая непреодолимая тяга, по мнению Эйрина, была именно недугом, причем довольно серьезным) попал в лапы одной из таких "красоток" Эйрин начинал нервно расхаживать по комнате, закусив нижнюю губу и придумывая план спасения дорого родственника из жадных лап очередной красавицы. В такие моменты юному де Сэйю очень явственно и красочно представлялось, как женщина-рыба засасывает наследника престола, томно закатив глаза, а тот даже не упирается.

   На самом деле, Эйрин давно пришел к выводу, что такая тяга к слабому полу (который на поверку не так уж и слаб) – тяжелое заболевание, которому, кстати, судя по всему подвержены многие из мужчин. У самого Эйрина женщины интереса не вызывали, скорее всего потому, что из женщин он видел только Леду и ее "подруг", а разум он еще не потерял, чтобы восхищаться такими представительницами слабого пола.

   Эйрин внимательно посмотрел на Лазара и, приподняв бровь, спросил:

   – Что-то произошло?

   Лазар гневно нахмурился и завалился на траву, точнее – попытался завалиться. Так как позади него было дерево, наследник со всего маху приложился затылком к стволу. Эйрин вздохнул, поздравив дерево с новым врагом и с ожиданием посмотрел на Лазара.

   Тот, в свою очередь очень, гневно зыркнул на дерево, видимо ожидая извинений, коих естественно не последовало. Некоторое время принц испепелял дерево взглядом, а потом просто махнул на него рукой, дескать: "Пускай живет, корявое". Эйрин покашлял, привлекая к себе внимание и напоминая о заданном вопросе. Лазар взял в зубы травинку и сказал:

   – Мы отправляемся в Южную Заставу.

   – Зачем?

   Лазар заскрипел зубами и ответил:

   – Пойдем покорять Пустыню. Будем закалять характер.

   Эйрин склонил голову набок, раздумывая над столь странным решением, но так как дальнейших разъяснений от Лазара не последовало, он просто спросил:

   – Когда?

   – Завтра.

   Эйрин кивнул и поднялся. Раз они так спешат, будет лучше начать собирать вещи прямо сейчас. Мысленно составляя список того, что необходимо взять с собой в дорогу, Эйрин поинтересовался:

   – Ты Эйлис видел?

   Принц кивнул и ответил:

   – Да, конечно. Эта балаболка не отставала от меня до тех пор, пока я не рассказал ей все, абсолютно все.

   Эйрин улыбнулся. Сестру он не видел давно и порядком соскучился.

   – А мы в Сейн не заедем?

   Лицо Лазара вновь помрачнело и он покачал головой.

   – Скорее всего нет, а ты хочешь?

   Судя по мрачной интонации, у наследника нет желания видеться с дорогим родителем. С чего бы это? Эйрин пожал плечами. Эйлис тоже не все время проводила в Замке – с тех пор, как ее определили в закрытое заведение для молодых аристократок сестренка покидала стены пансионата буквально на несколько дней в году. Соответственно, так как заведение было рассчитано исключительно на юных леди, мужчинам вход туда был заказан. Таким образом, Эйрин упустил единственный шанс повидать сестру и все, что ему оставалось, это разве что попытаться получить разрешение от главной настоятельницы, или как в женских пансионатах главного мастера называют. Вряд ли, конечно, он получит разрешение... Но для наследника исключение наверняка сделают. Подумав над тем, стоит ли просить Лазара об одолжении, Эйрин решил отказаться от этой затеи – все равно побыть с сестрой он сможет не более нескольких минут и это в лучшем случае. Проще уж и вовсе не встречаться, чем так... Уныло покачав головой, юноша ответил:

   – Нет в принципе, могу и подождать.

   Лазар кивнул и ответил:

   – Прости, малыш.

   Эйрин кивнул.

   – Тогда, я пойду собираться?

   – Иди.

   Как только Эйрин ушел, Лазар вновь откинулся назад, приложился затылком к дереву во второй раз и на этом терпение его лопнуло. Не поворачиваясь, принц щелкнул пальцами, испытав при этом неземное блаженство.

   Дерево за его спиной вспыхнуло и тут же исчезло, даже пепла не осталось. Правда, блаженство длилось недолго – почти сразу Лазара скрутило от боли. Разноцветные вспышки мелькали перед глазами, кровь пульсировала в висках, суставы в буквальном смысле выворачивало. Вот тебе и сладкая месть...

   Купол... Как он мог забыть про этот, проклятый Темными, купол?! Некоторое время Лазар потратил на то, чтобы унять вызванную магией боль. Как только боль отступила, наследник посмотрел мутным взглядом перед собой. Может это дерево – тоже в сговоре с отцом? Говорят, у Дэмиена и тут есть свои "уши". Хотя вряд ли...

   Принц потер затылок и мрачно уставился в небо. Разговор с отцом закончился хуже, чем он ожидал. Любимый родитель "повесил" на него какое-то заклинание, снять которое Лазар не смог. А такого с ним еще не случалось, что естественно, злило неимоверно.

   Если верить словам Императора (а только полный болван им верить не станет) Лазар теперь обречен всю жизнь влачить жалкое существование. Отец ясно дал понять, что следующая девица, оказавшаяся в объятьях Лазара, станет его женой. Только вот, обзаводиться семьей в столь юном возрасте, принц не собирался. Именно поэтому он принял решение покинуть Акадэмию и отправиться в пустыню. В пустыне же женщин нет?

   Разве что черепахи, на них-то не заклинание подействует? Лазар грустно вздохнул. Одна надежда – что проклятье не на всю жизнь, а истечет со временем, знать бы еще – когда.

   Империя Ардейл. Южная Застава. Антал.

   Ночь давно опустилась на город. Молодая девушка лежала на крыше одного из домов и всматривалась во тьму. Тишину и безмолвие южной ночи нарушал хохот и женский смех, раздававшиеся из таверны, напротив которой и расположилась девушка. К руке ее был пристегнут маленький арбалет, девушка лежала неподвижно. Серебряные глаза, с легким безразличием, рассматривали редких прохожих.

   Рашна подавила зевок и желание потянуться. Из таверны напротив вывалились четверо пьяных купцов. Легкая улыбка скользнула по губам и тут же исчезла, девушка вытянула руку вперед и, чуть прищурив глаза, выпустила иглу. Один из купцов захрипел, схватился за горло и упал. До того, как началась паника, Рашна выпустила еще три иглы, каждая из которых достигла своей цели.

   Рашна плавно поднялась и спрыгнула на балкон с другой стороны здания. Самодовольная улыбка появилась на девичьем лице. Теперь надо только найти, где они держат Рэя с ребенком, и можно домой.

   Рашна отстегнула арбалет и без сожаления бросила его в кусты – все равно он был самодельный. Перекинув ногу через перила балкона, Рашна легко спрыгнула. На землю же приземлилась большая черная кошка. Кошка выгнула спину и широко зевнула.

   Некоторое время она постояла, словно раздумывая над чем-то, а потом скрылась в одном из узких переулков.

   Рэй сидел в маленькой клетке, с безразличием глядя сквозь толстые прутья на своих охранников. Один их них взял в руки палку и ткнул Рэя в лицо. Желтые глаза с презрением посмотрели на мучителя и Рэй зашипел. Охранник гнусаво засмеялся и повернулся к своему напарнику.

   – Смотри, этот кошак не сдох еще.

   Человек без интереса посмотрел на пленника и пробурчал:

   – Попортишь ему шкуру – с тебя и вычтут.

   Мужчина отбросил палку и сплюнул на пол.

   – Вот еще, из-за какого-то перевертыша деньги терять.

   Услышав слово "перевертыш", Рэй выгнулся дугой и снова зашипел. Ярко-желтые глаза метали молнии, шерсть вздыбилась. Если бы не клетка, Рэй выцарапал бы им глаза. Да что там выцарапал, он бы принял свою нормальную форму и разобрал этих жалких людишек на составные части. За такое оскорбление надо мстить.

   Похоже, эти люди даже не знают, кто такие перевертыши и чем они отличаются от Ан'Дже. Племя Рэя весьма малочисленно – двадцать взрослых особей и несколько ребятишек. Ан'Дже жили в Пустыне с момента появления первого из них, а было это давным-давно. Они вели относительно тихий образ жизни, ну это если не считать того, что дети Ан'Дже были едва ли не самыми лучшими в мире убийцами. Конечно, если "забыть" о существовании Сиэлы. Правда, с гильдийцами Ан'Дже еще не пересекались, так что трудно сказать, кто кого превосходит. Хотя Рэй, говоря по правде, порой порывался разыскать кого-нибудь из них, исключительно ради того, чтобы выказать свое уважение. Ну и оценить соперников, раз уж шанс выпал...

   Как раз перед тем, как отправиться на задание, которое Рэй выполнял сейчас, он собирался отправиться на поиски Пута – очень уж интересная у него лира, если верить слухам. А тут так некстати задание, от которого и не откажешься – ведь на кону честь всего племени. Правда поймали Рэя не из-за этого. В смысле, не потому, что он провалил задание или его нашли родственники убиенного.