Текст книги "Начало пути (СИ)"

Автор книги: Стэлла Соколова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

   – Я не знаю, что было с Орином, но когда я вошел в Лабиринт, мне под ноги разве что коврик не постелили, чтобы идти было мягко.

   Лазар, постучав пальцем по столу, вопросительно посмотрел на Орина. Старший де Тайра, пожал плечами и спокойно сказал:

   – У меня тоже не было никаких затруднений, если не брать в расчет, что выход я искал очень долго.

   – Подробнее.

   Вздохнув, Орин продолжил:

   – Когда проход закрылся за моей спиной, то я пошел вперед, так как коридор не имел развилок. На самом деле, он был прямой, словно стрела, буквально в нескольких Лаарах впереди, я четко видел выход. Но... Стоило мне сделать шаг, как пространство словно бы растягивалось. – Задумавшись на миг, он продолжил – Знаете, такое бывает во сне – ты идешь вперед, к двери, от которой тебя отделяют всего несколько шагов, но сколько бы ты не шел, расстояние не изменяется.

   Кивнув, наследник уточнил:

   – И сколько, по-твоему, ты шел?

   Пожав плечами, Орин ответил:

   – Все время, начиная с момента, как я вошел в Лабиринт и вплоть до того, как вышел из него.

   Подсчитав мысленно, Лазар кивнул – по всему получается, что к выходу, по абсолютно прямому коридору, Орин шагал не менее десяти часов. Посмотрев на Сина, наследник кивнул тому со словами:

   – Ты?

   Юный де Тайра, сложив руки на коленях, задумчиво ответил:

   – Когда я вошел в Лабиринт, передо мной был коридор со множеством развилок, выхода я не видел, но нашел его с легкостью.

   – Откуда ты знал, где тебе надо повернуть?

   Пристально посмотрев в глаза Сина, Лазар ждал продолжения. Юноша, практически не раздумывая, ответил:

   – Сам не знаю. Просто, остановившись на миг перед развилкой, я почти в тот же момент осознавал, какая из них мне нужна. Поэтому я говорю, что прошел испытание с легкостью.

   Кивнув, наследник улыбнулся. Судя по всему, у мальчика развита интуиция, которую правильнее будет назвать предвидением. Склонив голову немного в бок, наследник спросил:

   – А если бы там была ловушка?

   Несколько смущенно улыбнувшись, Син ответил:

   – Я с самого детства привык действовать так, как мне подсказывает внутренний голос, накладок еще не было.

   Потерев подбородок, Лазар покачал головой и посмотрел на молчащих все это время Леона, Роша и Эйя.

   – Кто следующий?

   Рош, мучительно покраснев, сказал:

   – Я бы не хотел вдаваться в подробности...

   – Ммм?

   Покраснев еще сильнее, юноша тихо промямлил:

   – Я не могу выносить подобную информацию на всеобщее обозрение.

   Кивнув, Лазар спросил Леона и Эйя:

   – Вы?

   Мальчишки молча кивнули, а наследник, хлопнув в ладоши, ответил:

   – Ну что ж... У каждого из нас есть секреты, которыми мы не желаем делиться. В таком случае, я хочу чтобы вы покинули кабинет. Решите, кто из вас троих войдет сюда первым, двое других ожидают внизу. Ученики кивнули и молча вышли за дверь, Лазар же принялся спокойно ожидать. Практически тут же дверь отворилась и на пороге показался Леон де Риз. Приподняв удивленно брови, наследник улыбнулся. Признаться, он предполагал, что первым будет Рош де Нийлд, как самый импульсивный, следом за ним – Леон и самый последний – Эй.

   Кивнув головой на стул, стоящий напротив него, Лазар молча ожидал, пока Леон займет свое место. Присев, юноша сложил ладони на столе и, не говоря ни слова, принялся их разглядывать. Дав Леону немного времени на то, чтобы собраться с мыслями, наследник тихо покашлял и вежливо подтолкнул юношу к началу разговора:

   – Если есть что-то, не относящееся к испытанию и о чем ты хотел бы промолчать – я не буду тебе препятствовать.

   Пристально вглядываясь в спокойное и умиротворенное лицо Леона, Лазар едва заметно покачал головой – все семьи тех, чьи предки входили в Совет Двенадцати имеют свои секреты, о некоторых из которых даже Владыка не знает, так что, есть вероятность, что мальчик просто не хочет выдавать "семейные" тайны или же "вытаскивать грязное белье" на суждение своего учителя. В жизни любого есть что-то, о чем он предпочел бы промолчать, даже если на карту поставлена собственная жизнь.

   Посмотрев на мастера, Леон отрицательно мотнул головой:

   – Нет, я не собираюсь ничего скрывать. У рода де Риз нет тайн, о которых не знают в Замке. Просто, я бы не хотел показаться... Мммм... Ненормальным.

   Смущенная улыбка скользнула по бледным губам юноши и он немного вжал голову в плечи, словно прячась. Отвернувшись к окну, Лазар ответил:

   – Знаешь, Крещения придуманы не нами, так что все, что происходит во время их проведения, любому покажется ненормальным бредом сумасшедшего. – Переведя взгляд на ученика, он сказал – Так что, можешь не стесняться, я тоже проходил через что-то подобное.

   Кивнув, юный де Риз ответил:

   – Тогда, я начну. – Сделав глубокий вдох, юноша продолжил – Наверное, Вам известно, что род де Риз, с давних времен преследует одну единственную цель – развить определенные... Эм... Способности...

   Лазар кивнул:

   – Да, конечно.

   Облизнув губы, Леон улыбнулся:

   – Наш род делится на создателей ядов, магов – создателей заклинаний и тех, на ком это все пробуется. Другими словами, я отношусь к тем несчастным, на чью долю выпала "великая честь" принести себя в жертву "высшей цели" – достижению абсолютной сопротивляемости к ядам и убивающим заклинаниями. Как, наверняка, Вам известно, на данный момент я единственный, сумевший вынести все эти... Испытания и дожить до юношества. Все прочие, не смотря на полученный от рождения иммунитет, в какой-то момент не выдерживали...

   Замолчав на миг, Леон тихо прошептал:

   – Мой двоюродный брат, который был несколько старше меня, погиб от яда, которым пропитывают свои кинжалы Ан'Дже... Это один из немногих ядов, к которому мы так и не смогли привыкнуть.

   Лазар кивнул – отец с Дэмиеном обсуждали род де Риз не единожды и так и не нашли способа изменить нынешнее положение дел. Камнем преткновения было то, что Совет Двенадцати имел неприкосновенность, ограниченную определенными правилами, но так или иначе, любой из них мог иметь собственный, небольшой военный отряд и заниматься созданием заклинаний, магических ловушек и тому подобного.

   В общем, Император, как правитель, не имел права вмешиваться в дела семейств и в то, что происходило за стенами их замков. Именно этим законом воспользовался Тайрис де Лаар, когда создавал Ан'Дже. Правда, в те времена, Райдан и Клай, не взирая ни на что, нанесли "визит вежливости" в поместье советника де Лаар. Но... К тому моменту было слишком поздно.

   Тряхнув головой, дабы прогнать ненужные, на данный момент, мысли, Лазар вновь обратил свое внимание на Леона. Доброжелательно улыбнувшись, наследник сказал:

   – Не обязательно рассказывать мне абсолютно все, я просто хочу знать, что помогло тебе избавиться от наваждения лабиринта и покинуть его целым и невредимым.

   Юноша грустно улыбнулся и, развязав шнурок на рубахе, приспустил ее, обнажая одно плечо. Взгляду наследника предстал рисунок – цветок, с белоснежными лепестками, испещренными серебряными прожилками. Приподняв удивленно брови, Лазар посмотрел в глаза Леона, а тот едва заметно кивнул.

   – Наследник наверняка знает о семейном придании, в котором говорится, что наш род будет избавлен от мук как только на груди одного из нас расцветет столистная, белоснежная хризантема. Я не знаю, что я сделал, для того, чтобы черные листья побелели...

   Вздохнув, юноша посмотрел наверх и продолжил:

   – Мой дед очень... Эм... Упрямый, если не сказать большего...

   Лазар кивнул – о старике де Ризе ходило много слухов, кто-то даже предполагал, что несчастный давным-давно рехнулся. Причиной этому послужило то, что дед Леона, не взирая на угасание собственного рода, не спешил отказаться от "традиции" травить собственных потомков, стремясь к совершенству. Наоборот, чем яснее становился тот факт, что род вырождается, тем более упертым становился старик. Император даже приглашал его несколько раз на аудиенцию, дабы как-то урегулировать этот вопрос. Но, старик оставался непреклонен. Леон, тем временем, продолжил:

   – Когда меня забрали от матери, дед сразу объяснил мне, для чего я родился и почему моему отцу позволили заключить брак с моей матерью.

   Лазар вежливо промолчал – на самом деле, отцу Леона не давали согласия на заключение брака с человеческой женщиной, это было сделано по его собственному желанию. В тот день отец мальчика заявился во дворец и попросил у Владыки разрешения взять в жены женщину из людей. Лазар присутствовал при том разговоре и, насколько он понял, молодому аристократу претило использовать женщину как сосуд для вынашивания и рождения ребенка, посему он решил узаконить отношения, что и вызвало гнев его отца.

   Постучав пальцами по столу, наследник вежливо ответил:

   – Продолжай.

   Неосознанно коснувшись подушечками пальцев белого цветка на своем плече, Леон сказал:

   – Дед был против того, чтобы я шел обучаться в Акадэмию, даже закон, обязующий нас к этому, не стал бы преградой. Я же, несмотря на жесткий приказ сидеть дома и готовиться к ритуалам, сбежал сюда.

   Замолчав на какое-то время, юноша, подавив вздох, тихо произнес:

   – В лабиринте я видел свою мать. – На миг в глубине глаз мелькнула тень грусти, которая тут же исчезла и, хлопнув себя по лицу, Леон продолжил – я всегда думал, что если буду подчиняться деду, с моей матерью все будет в порядке. Далеко не сразу мне сказали, что она умерла почти в тот же день, как я покинул ее. И все те годы, пока на мне испытывали яды, я думал что если я буду терпеть, у нее все будет хорошо.

   Сглотнув, юноша посмотрел Лазару в глаза и глухо сказал:

   – Поначалу я делал это с любовью, все страдания, выпавшие на мою долю, я переносил довольно стойко для своего возраста. Но, время шло, мать ни разу не навестила меня и я сам не заметил, как начал ненавидеть ее. Изо дня в день ненависть к ней, за то что она живет припеваючи, в то время как я страдаю, росла, постепенно вытесняя любовь и веру в лучшее. Когда же мне сказали, что матери давным-давно нет в мире живых, меня словно бы раздавило каменной плитой. Вся та ненависть, что скрывалась глубоко в моем сердце, обернулась чувством вины... Еще несколько лет я терпел, убеждая себя, что это – справедливое наказание за мои черствость и злобу. Когда я пришел сюда, мои чувства словно бы раздвоились – с одной стороны, я понимал, что если и дальше буду терпеть, в один из дней я просто не открою глаза. С другой стороны, я думал, что я трус, раз сбежал от собственной кары. А в лабиринте, когда моя мать, словно безумная, убеждала меня в том, что мне лучше вернуться... Знаете, она высказала вслух все те мысли, которые терзали меня долгими ночами. Я почти сдался... – Грустно опустив голову, юноша закончил – Но потом... Потом я понял, что даже если я принесу себя в жертву, моя мать не вернется. Единственное, что я заберу с собой в мир мертвых – это черная ненависть ко всем и вся. И тогда я решил, что даже если она будет меня ненавидеть за мою слабость, это будет наилучшим исходом. Пусть лучше она злится на меня, тем более, ей есть за что, чем я буду скрежетать зубами, вместо того чтобы сохранить в своем сердце то светлое, что она мне подарила.

   Замолчав, Леон посмотрел на Лазара, а тот, встав со своего места, обошел стол и, похлопав мальчика по напряженной спине, сказал:

   – Я не думаю, что она стала бы тебя ненавидеть. – Псомотрев задумчиво в окно, наследник продолжил – когда-то давно, мой отец сказал мне:"Мать любит тебя уже потому, что ты есть." И знаешь, я думаю, он прав.

   Леон благодарно улыбнулся и, поднявшись, спросил:

   – Я могу идти?

   – Да, кто там следующий? Скажи, что может заходить.

   Вечер того же дня.

   Финар Тисс сидел за своим столом, на котором были разложены папки с записями обо всех учениках, прошедших Первое Крещение. Не хватало данных только на учеников Лазара, а так... Можно рассылать сообщения лейтенантам. Вздохнув, Финар откинулся на спинку стула и, заложив руки за голову, прикрыл глаза. Возможно в этом году появится ученик, ради которого Кин согласится прервать свое затворничество? После окончания Акадэмии Кин удалился в горы, где и проводил все свое время. Род де Тисс, лишенный своего законного наследника – Финара, теперь ушел в историю. Кин, как потомок побочной ветви, впитавший с молоком матери обязанность охранять главную ветвь, не был согласен с таким решением брата и объявил тому «холодную войну». К сожалению, Финар в те времена не нашел лучшего решения, кроме как войти в младшую ветвь рода.

   Теперь же Тисс делал определенные ставки на Леона де Риз – слишком уж похожи были их семейства, возможно, Кин согласится выйти на свет солнца ради этого мальчика, пережившего столько и сохранившего твердость духа? Так или иначе, до тех пор, пока Лазар не дополнит данные на своих учеников, рано что-либо решать.

   Стоило Финару вспомнить о наследнике, как дверь в кабинет отворилась и, тихо закрыв ее за собой, в помещение вошел Лазар. Вежливо кивнув старшему, наследник уселся на стул и, положив ладони на стол, пристально посмотрел в глаза Тиссу. Финар, откинувшись на спинку своего кресла, приподнял брови и задал интересующий его вопрос:

   – Ты готов?

   Лазар кивнул со словами:

   – Вполне.

   – Определился, кого возьмешь себе в ученики?

   Взъерошив волосы, Лазар посмотрел за окно – солнце медленно садилось, окрашивая верхушки деревьев золотисто-розовым, при одном взгляде на эту картину становилось спокойнее. Улыбнувшись самому себе, Лазар перевел взгляд на Тисса и ответил:

   – Да. Все же, я решил, что продолжу обучать юного де Сэя.

   Едва заметно хмыкнув, Финар, исключительно из вежливости, поинтересовался:

   – Были какие-то веские причины для этого?

   Подперев ладонью голову, наследник кивнул.

   – В некоторой степени. Видишь ли, после того, как я узнал о том, что видели ученики в Лабиринте, кое-что удивило меня до такой степени, что я решил продолжить наблюдать за Эйем.

   Кивнув, Финар ответил:

   – Ну что ж... В таком случае, нам нужны учителя для Орина, Сина, Роша и Леона, верно?

   Покочав отрицательно головой, Лазар ответил:

   – Братьев де Тайра следует обучать совместно.

   Финар кивнул и пожал плечами.

   Раз Лазар считает, что так будет лучше – стоит прислушаться, хотя... Найти мастера-лучника, который являлся бы одновременно и мастером во владении мечом довольно сложно. Посмотрев в глаза Лазару, Финар поинтересовался:

   – Что-то мне подсказывает, что ты уже думал над кандидатом в учителя братьев де Тайра...

   Лазар, улыбнувшись как нашкодивший мальчишка, кивнул:

   – Если лейтенант Сойрен не взял себе никого, считаю его наиболее подходящим для обучения этих двоих.

   Финар кивнул.

   – Хорошо, я поговорю с ним.

   Лазар помахал рукой, привлекая внимание и, улыбнувшись еще шире, продолжил:

   – Видишь ли, один учитель не сможет обучить обоих так, чтобы сделать из них мастеров...

   – Что ты предлагаешь?

   – Я думаю, что если Сойрен и Рамиэль будут работать в паре...

   Финар, закрыв лицо руками, покачал головой. Если этих двоих поставить работать вместе, они тут всю Акадэмию по камешку разнесут. С другой стороны, в бытность свою воинами отряда Демонов, Сойрен и Рамиэль всегда работали в паре. К тому же, насколько Финару было известно, ни один из них еще не взял себе ученика, видимо решив положиться в этом на старшего, а именно – на него, Финара.

   Вздохнув, Тисс отнял руки от лица и, не обещая ничего, сказал:

   – Я подумаю над этим. Что ты можешь сказать о других учениках?

   Лазар, задумавшись на краткий миг, ответил:

   – Для Роша нужно найти учителя со спокойным характером, можно даже сказать – мягким. Юноша, несмотря на показную браваду, довольно мягкий. Кроме того, я полагаю, что на него давит груз ответственности, возложенный на его плечи благородным семейством.

   – Что ты имеешь ввиду?

   Вздохнув, Лазар пояснил:

   – Ты наверняка помнишь и старшем брате Роша – Орей де Нийлде.

   Финар кивнул – еще бы ему не помнить. Старшего де Нийлда заметили очень рано – юноша был одарен сверх меры, при чем, не только силой, но и умом. В довольно "нежном" возрасте он брался выполнять сложные задания и работу свою делал отлично. Если бы не его преждевременная и, что уж скрывать, довольно загадочная смерть, возможно он стал бы еще одной легендой. В свое время Орейю прочили славу Ларэна де Сэй – отца юного Эйя. Поговаривали даже, что отец Роша и Орея возлагает на старшего сына надежды о том, что тот не просто достигнет славы Ларэна, но и сумеет превзойти де Сэйя, что могло бы решить давний спор между родами де Сэй и де Нийлд...

   Так как Лазар все еще молчал, видимо ожидая высказанного вслух подтверждения, Финар сухо ответил:

   – Помню конечно, его воинская слава едва не стала причиной "войны" между двумя родами. Как это относится к Рошу?

   – Дело тут в том, что тень славы Орея практически полностью закрыла собой юного Роша. Он должен преодолеть этот барьер, иначе не пройдет дальше Четвертого Крещения.

   Финар, в который раз, молча кивнул.

   – Хорошо, я подумаю об этом. Что касается Леона?

   Едва заметная улыбка скользнула по губам наследника и он, подавшись немного вперед, тихо сказал:

   – Полагаю, Финар Тисс уже выбрал юноше хорошего учителя?

   Мрачновато хмыкнув, Финар отвернулся к окну. Лазар... Наследник всегда вызывал у Финара искренне удивление – посмотришь на него, так болван распоследний, а вот что у него в голове творится, не знает никто... Переведя взгляд на Лазара, Финар тихо рассмеялся и сказал:

   – Не ожидал подобной проницательности.

   Наследник, слегка склонил голову, благодаря за комплимент и, поднявшись, вежливо сказал:

   – У меня все, остальное оставляю на тебя.

   Не дожидаясь ответа, Лазар развернулся и направился к двери, вслед ему раздался вопрос:

   – Что именно так заинтересовало тебя в юном Эйе?

   Повернувшись, Лазар ответил:

   – Знаешь, когда стало известно, что мальчик не владеет вообще никакой магией, многие "похоронили" род де Сэй. Как мне кажется, сделали они это несколько преждевременно, потому что Эй, в отличии от других, сумел справиться с магией Лабиринта одной лишь волей. Ты же не будешь отрицать, что Леону, вероятнее всего, помогла врожденная сопротивляемость магии. Рошь, так же как и братья де Тайра, наверняка занимались с учителями-магами. Пусть неосознанно, но эти юноши могут бороться с иллюзиями, во всяком случае это – одна из основ. Эй же, знает об этом лишь в теории, но несмотря на пробел в практических знаниях, он сумел преодолеть Лабиринт.

   Сказав это, Лазар вышел, плотно затворив за собой дверь. Лейтенант Тисс, подойдя к окну, оперся плечом о стену и погрузился в размышления.

   Действительно, много лет назад, когда стало известно, что наследник де Сэй лишен магии, практически все уверились в том, что для них пришло время уйти в историю. Однако же... Юный Эй, не хватая с неба звезд и не кичась славой предков, пошел своей дорогой и никто не сможет сказать, к чему это приведет.

   Вздохнув, Финар подошел к столу и угрюмо улыбнулся. Рано, слишком рано решили придать погребальному костру бирюзового дракона де Сэй. В этом Финар был уверен, так же как он был уверен и в том, что юноша, раскрыв свой потенциал, станет достойным преемником своего отца. Усевшись в свое огромное кресло, Финар положил перед собой лист пергамента и собравшись с мыслями, начал писать.

   Империя Ардейл. Западные горы. Неделю спустя.

   Тихий щебет птиц, журчание родника и едва различимое пение нарушали покой векового леса. Деревья, выросшие до такой степени, что казалось своими верхушками подпирают небосвод, отбрасывали густую тень, от чего мох, плотным ковром устилавший землю, казался почти черным. Запах хвои, смешанные с ароматом древесины и смолы, дарил ощущение покоя и неги. Легкий, нежный ветер, на удивление теплый, едва заметно покачивал верхушки деревьев.

   Западные горы, по праву заслужившие звание Имперского Заповедника, манили чистотой озер и первозданной красотой леса. Именно здесь, в удалении от столицы Ардейл, располагался закрытый мужской монастырь. Сказать по чести, одноэтажный барак, окруженный несколькими маленькими и, почти развалившимся от старости, постройками, только последний сумасшедший назвал бы монастырем. Но, Дэмиен де Мор, направляя сюда своего ученика, строго на строго наказал тому, относиться ко всем с уважением и даже во сне не называть монастырь как-то иначе. Почему именно – Лука Редж узнал на собственном опыте.

   Когда он, несколько месяцев назад, ведомый одним лишь чутьем и непоколебимой верой в свои силы, добрался наконец-то до "монастыря", первым его желанием было развернуться и направиться обратно. Глазам молодого мужчины предстал деревянный ящик, смутно напоминающий тот, в котором погребают мертвых. Правда, ящик для погребения выглядит несколько приличнее и, даже можно сказать, гостеприимнее, чем то строение, которое Дэмиен (видимо, решив подшутить) назвал мужским монастырем.

   Не поверив своим глазам (на тот момент Лука решил, что видать от голода разум совсем помутился, вот и занесло, Боги знают куда), Редж застыл на приличном расстоянии от уродливого строения. Нет, он конечно видел и не такое (во всяком случае, честно пытался себя в этом убедить), но... Но какой ненормальный захочет рискнуть собственным здоровьем и войти в это... Это... Творение свихнувшегося гробовщика?!

   На свою беду, Лука высказал свои мысли вслух, за что и поплатился – кто-то, незаметно подкравшись сзади, несильно ткнул Реджа пальцем в спину. Совсем несильно – Лука всего лишь хлопнулся в обморок, словно девица на первом свидании.

   Когда Редж пришел в себя, первым (и единственным) кого он увидел, был сухонький старикашка, на лысой голове которого красовались рожки. С трудом поднявшись, Редж тут же опустился на колени и, сложив руки перед собой на земле, ладонями вниз, уперся в них лбом со словами:

   – Смиренно прошу прощения, мой Владыка.

   Старик, поцокав языком, проскрипел:

   – Зачем явился?

   Не поднимаясь с колен, Редж ответил:

   – Прошу взять меня в ученики.

   Старик замолчал и уселся на камень, вперив подслеповатые глаза в ближайшую сосну. Лука же, не изменяя положения тела, принялся судорожно вспоминать, кем является этот старик Лазару. Отец нынешнего Владыки – дед Лазара погиб на войне, когда к Ардейл присоединилось одно из человеческих государств на востоке. Прадед Лазара спокойно отошел в мир иной, встретив смерть в собственной постели (что является большой редкостью для семейства де Майен), прапрадед Лазара, вроде бы тоже погиб... Нахмурив черные брови, Лука исподтишка посмотрел на старика, тщетно пытаясь подсчитать, сколько же тому лет. По всему получалось, что дедуля едва ли не сын самого Райдана...

   Дедок, тем временем, слез со своего камня и, ткнув скрюченным пальцем в сторону Лира, сказал:

   – Кота своего в Заставе оставь и приходи сюда пешком.

   Лир, обиженный столь грубым прозвищем, распушил усы и отвернулся. Лука же, поднявшись, направился к своему зверю. Вслед ему донеслось:

   – Не сможешь добраться сюда сам, возвращайся туда, откуда пришел.

   Хмыкнув, Редж кивнул – первое испытание легче, чем он предполагал. Как оказалось, старик знал, куда отправлял Луку, а точнее, знал, что вернуться обратно, без Лира, страннику будет очень и очень сложно. Редж, проплутав в горах дня три, совершенно случайно нашел, проклятый Светлыми, монастырь. Когда обессилевший от усталости и голода мужчина неосторожно ступил на скользкий мох, он, уже было, простился с этим грешным миром и вознес молитву Светлым, дабы те приняли его как героя, павшего в неравном бою. Только вот, видимо Светлые за что-то прогневались на Луку, потому как принимать его в своей обители не спешили – оползень, утянувший Реджа вниз, прекратился прямо перед тем валуном, на котором до этого восседал дедуля с рожками.

   В тот момент Лука был действительно счастлив – барак, до этого вызвавший у него, мягко говоря, не самые лучшие чувства и ассоциации, теперь предстал перед ним в совсем ином свете. Лука, наверное, дом родной не был бы рад видеть больше (если бы у него был этот самый родной дом). Старик, определить возраст которого Лука так и не смог, бодренько колол дрова, напевая какой-то веселый мотивчик. Неподалеку от него, развалившись на земле пузом кверху, лежала кошка. Обычная трехцветная кошка, но, увидев ее, Редж, почему-то, испытал неземную радость и счастье, словно вновь встретил друга, павшего в бою.

   Дед, отложив свой топор, подпер поясницу руками и, хитровато прищурив глаза, посмотрел на гостя. Вид у Реджа был не самый достойный – кафтан обтрепался, один рукав Лука где-то потерял, зацепившись во тьме за дерево, в черных волосах торчали веточки и вроде бы даже паук со своим семейством поселился. Покачав лысой головой, дедок сказал:

   – Ну что ж... Раз ты, все-таки, смог сюда вернуться, можешь остаться.

   Вздохнув, Лука бухнулся на колени (от облегчения, да и благодарность надо было бы выразить) и произнес:

   – Благодарю, мой Владыка.

   С того дня и началось новое ученичество Реджа. Вообще то, чем Лука занимался все это время, назвать ученичеством довольно сложно – молодой маг колол дрова, таскал ведра с водой, пытался помыть кошку (неудачно) и коротал вечера с дедком, которого теперь называл исключительно "мастер". Будучи довольно осторожным по натуре, Редж предпочел не задавать лишних вопросов. Во всяком случае до тех пор, пока терпения хватит... С тех пор прошло почти полгода, но Редж так и не научился ничему, кроме как виртуозно орудовать топором.

   Ополоснув себя ледяной водой из деревянного корытца, Лука тряхнул короткими волосами и весело улыбнулся – хорошо, что магам дозволенно носить волосы любой длины, хоть лысиной ходи сверкай, никто и слова против не скажет. Была бы у Луки коса, такая же как у Лазара, точно вороны бы на его голове свое гнездо свили.

   Поежившись от холода, когда ледяные струйки потекли по спине, затекая за пояс штанов, мужчина протянул руку за полотенцем. Наскоро отеревшись, Лука натянул рубаху и направился в барак. То есть – в здание монастыря. Поднимаясь на крыльцо, Редж наступил кошке на хвост, за что удостоился гневного взгляда и презрительного фырканья. Склонив голову и как бы прося прощения, Редж прошел внутрь бара... монастыря и направился к комнате наставника.

   Тихонько толкнув дверь, мужчина вошел в помещение и остановился у самого порога. Мастер, чьи преклонные года уже давали о себе знать (на самом деле Лука частенько спрашивал себя:"И почему этот старик, мастер, то есть, до сих пор не помер от старости?"), почти все свое время проводил в маленькой комнатке, полностью погрузившись в исследование книг и фолиантов. Всю работу "по дому" взял на себя Лука, что не доставляло ему удовольствия. Нет, он, конечно, не против помочь немощному, но не за этим же он сюда явился?

   Мастер, оторвав взгляд от книги, проскрипел:

   – Закончил?

   Редж кивнул со словами:

   – Да, мастер.

   – Зачем пришел?

   Вздохнув, Лука согнулся в поклоне и сказал:

   – Мастер, дело в том, что я хотел бы задать Вам вопрос.

   Старик, захлопнув книгу, скрипуче рассмеялся. Отсмеявшись, он ответил:

   – А я уже было подумал, что ты никогда смелости не наберешься.

   Лука выпрямился и, мягко улыбнувшись, сказал:

   – Ждал подходящего момента.

   Мастер, вздохнув, проскрипел:

   – Спрашивай, раз уж набрался духу.

   Выпрямившись, словно находился на аудиенции в Черном Замке, Лука спокойно произнес:

   – Мой учитель направил меня сюда с одной лишь целью – чтобы я продолжил совершенствоваться в выбранном мастерстве. На деле же получается совсем иное. Безусловно, я благодарен Вам за чудесно проведенное время, но...

   Не дав договорить, мастер махнул рукой и, смерив Луку хитрым взглядом, проскрипел:

   – Ты знаешь, в чем заключается суть магии?

   Удивленно приподняв брови, Редж бойко отрапортовал:

   – Магия есть энергия, которую маг получает из внешнего мира или из собственных ресурсов, преобразует ее посредством заклинания, что дает ему возможность использовать эту энергию по собственному усмотрению.

   Мастер кивнул.

   – Верно, только вот, многих ли ты магов знаешь, что черпают силы из вне? Обходя свой собственный резерв?

   Задумавшись на какое-то время, Лука отрицательно покачал головой. В самом деле, будучи магом Редж и общался, в основном, с магами. К тому же, среди Ааш'э'Сэй практически все обладают теми или иными способностями к магии. Одним из тех, кто был лишен возможности использовать свой собственный магический резерв был мальчик из рода де Сэй, рождение которого, по мнению многих, ознаменовало закат легендарной славы этого семейства. Мастер, тихо кашлянув, напомнил о себе.

   – Нет, я не встречал еще мага, который мог бы воспользоваться энергией из внешнего мира. Во всяком случае, напрямую.

   – Тоже верно. Маги накапливают силы внутри себя, кому-то на это требуется много времени, кому-то – считанные мгновения. Так или иначе, сейчас нет магов, способных преобразовывать окружающую их энергию, не "пропуская" через себя.

   Пожав плечами, Лука дополнил:

   – Это доступно лишь Богам.

   Хрипло рассмеявшись, мастер сказал:

   – Возможно и так.

   Замолчав на какое-то время, старик тихо произнес:

   – Тебя отправили сюда потому, что твой потенциал позволяет тебе сделать то, что недоступно прочим. Именно этому ты и учился все это время – познавал окружающий тебя мир и самого себя. Разве ты не чувствуешь тех изменений, что произошли с тобой за это время?

   Склонив голову набок, Лука прислушался к себе и кивнул. На самом деле, никаких особых изменений он в себе не обнаружил, если не считать того, что мозоли на руках появились и спина загорела, как у крестьянина, от чего кожу немного саднило.

   Видимо поняв, что Лука говорит неправду, мастер хлопнул ладонью по книге и, отвернувшись к окну, пробормотал:

   – Возвращайся к своим обязанностям. На данный момент ты не более чем несмышленый младенец, учить которого опасно как для него самого, так и для тех, кто его окружает.

   Поклонившись, Лука развернулся к двери и, когда он практически покинул маленькую комнатку, его остановили слова мастера, сказанные тихим, невыразительным голосом:

   – Паук, что родится из чаши слез, испьет божественной крови... В тот день родится твой ученик... Бог древности, что кровью невинных живет, вновь в мир разумных вернется... Тьма, заполнившая сердца, черным потоком зальет города... Тот, кого ты учил, станет причиной гибели мира... Лишь предав ты сможешь сие изменить...