Текст книги "Начало пути (СИ)"

Автор книги: Стэлла Соколова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

Белая Молния. Начало пути

   Надежде Нагих посвящается.

   Спасибо за твои советы и поддержку.

   Стэлла.

Белая Молния. Начало пути.

Глава первая. Маленький принц.

   Империя Ардейл. Поместье де Сэй.

   Маленький мальчик сидел на корточках, кулачками он подпирал пухлые щечки, а локти упер в колени. Малыш сидел тихо-тихо, чтобы мать не нашла его. Несмотря на то, что мальчик понимал, что подобное поведение не очень соответствует поведению наследника рода де Сэй и, скорее всего, за это ему достанется от учителя, ребенок все равно был рад.

   Аромат цветов, источаемый розами, в обилии росшими в саду, наполнял радостью, заставляя улыбаться во весь рот, словно пьяный. Правда, в силу своего возраста Эй не знал, так ли себя чувствуют пьяные, но лучшего сравнения он не нашел. Кроме дурманящего запаха цветов, голову кружило осознание того, что он любим, нежно, трепетно и беззаветно. Мама – самая добрая и красивая женщина на свете, всегда занимала особое место в сердце Эйя, к тому же, мальчик знал, что сегодня в поместье, после довольно долгого отсутствия, вернется отец.

   Все это, вместе взятое, толкнуло мальчика на поступок, которого он ранее не совершал – Эй самовольно прервал занятия с наставником (сбежал, проще говоря) и отправился бродить по саду. В любой другой день Эй не стал бы убегать и прятаться, но сегодня хотелось вопреки всему поступать так, как хочется, а не так, как положено вести себя наследнику древнего рода – смеяться громко-громко, ползать между кустами перепачкавшись в жирной земле с ног до головы, ловить кузнечиков и лазить на деревья, в поисках птичьих гнезд. Тут-то его и увидела мама...

   На самом деле, к тому моменту ему уже несколько наскучило бегать по саду в одиночестве и он решил немного пошутить – Эй спрятался за кустом роз и, в просвет между ветками, смотрел как мать оглядывается по сторонам тщетно разыскивая маленького сына. Мама выглядела очень растерянной и Эй не удержался от смеха. Это его и выдало. Мать обогнула куст, нахмурила брови и погрозила ему пальцем. Эй посмотрел на нее и улыбнулся, мама тут же улыбнулась в ответ и протянула к нему руки.

   – Иди сюда, отец уже приехал. У него для тебя сюрприз.

   Эй поднялся и отряхнул короткие брючки. Сегодня Эйя одели как обычного мальчика, а не сына рода де Сэй – брючи чуть ниже колена, светлая рубашка, высокие гольфы и коричневые ботинки. На голову мальчик нацепил шляпу, которую нашел в саду и которая была ему сильно велика – она все время падала на лицо, даже завязочки не помогли. Из-за этого Эйю пришлось откинуть голову немного назад, чтобы посмотреть на мать.

   Вид ребенка, напялившего на себя старую, потрепанную шляпу, из-под широких полей которой было видно только подбородок и пухленькие щечки вызвал бы улыбку у любого, что уж говорить о Лилит де Сэй – матери маленького Эйя.

   Эй, задрав повыше подбородок, улыбнулся еще шире и поправил свой уродливый головной убор, всем своим видом показывая, насколько он важный и серьезный. Семюэль, младший садовник, опять забыл свою шляпу в саду на скамейке, где мальчик ее и обнаружил. Потоптавшись какое-то время и раздумывая – взять или нет, Эй решил, что раз уж Семюэль ее забыл, значит она ему и не сильно нужна. Зато он, Эй, найдет ей достойное применение. Несмотря на то, что шляпа была ему очень велика, он чувствовал себя совсем взрослым и даже короткие брюки не портили настроения.

   Мальчик посмотрел на мать, которая все еще ожидала ответа на свои слова, и кивнул. По отцу он соскучился и теперь его разъедало любопытство по-поводу того, что же там такого привез отец? Мысль не давала покоя и Эй, дабы узнать поскорее, побежал по садовой дорожке, придерживая шляпу рукой. Лилит звонко рассмеялась и сказала ему вслед:

   – Не беги так быстро, а то упадешь! – Как раз в этот момент Эй наступил на шнурок своего ботинка и упал.

   Прокатившись по дорожке, усыпанной мелкими камнями, добрый лаар, мальчик сел на колени и посмотрел на свои разодранные ладони. Под кожу попали острые камешки и выступила кровь. Подбородок у Эйя затрясся, но он собрал волю в кулак и поднялся. Отец говорил, что воины не плачут, а Эй всей душой желал стать воином, таким же великим, как и отец. Мальчик опустил руки и отвел их за спину, слегка нахмурив светлые брови.

   Самое главное – не смотреть на кровь.

   Почему-то крови Эй боялся больше всего, особенно своей собственной. Мама подошла к нему и присела на корточки. Нежно посмотрела в лицо сына, слегка прищурив изумрудные глаза, и сказала:

   – Ничего страшного, не плачь.

   Странное дело, как только мама сказала не плакать, Эй тут же разревелся. Пытаясь скрыть сей постыдный поступок, он наклонил голову и увидел свои разодранные коленки. Вид собственной крови и разодранной кожи заставил его разреветься еще сильнее. Мама обняла его и поцеловала в висок.

   – Ну что ты, мой дорогой. Подумаешь – царапина...

   Шмыгнув носом, мальчик кивнул. Царапина-то, конечно царапина, но все равно больно, да и обидно, до ужаса. Пошмыгав носом еще какое-то время, Эй взял себя в руки и успокоился. Будет совсем плохо, если его отец с зареванным лицом увидит. Выпятив вперед подбородок, он важно сказал:

   – Я готов, пойдем, моя дорогая.

   Проведя ладонью по серебряным волосам сына, Лилит улыбнулась, нежно взяла его за ободранную ладошку и они пошли в дом.

   Ларэн де Сэй стоял в центре гостиной, ожидая пока супруга приведет сына. Мужчина, большую часть своего времени проводивший в боях и схватках, чувствовал себя несколько неуютно в шикарной гостиной, обставленной изящной мебелью. Даже несмотря на то, что для своего телосложения Ларэн двигался на редкость легко и изящно, он словно бы боялся сделать лишнее движение, дабы не разнести все на щепочки.

   Каждый раз, возвращаясь домой после долгого отсутствия, Ларэн чувствовал себя несколько неуютно, словно бы попал в абсолютно другой мир. Но, начиная с этого момента он посвятит себя семье. Император не стал его отговаривать и принял эту весть с легкой улыбкой, за что Ларэн был ему бесконечно благодарен.

   Брак между Лилит де Мортейн и Ларэном де Сэй был заключен по любви, что довольно редко бывает в семьях аристократов. И, в отличии от поместий других благородных семейств, в родовом гнезде де Сэй часто звучали музыка и детский смех. Находясь здесь, Ларэн отдыхал и душой и телом. Только в родовом поместье, всегда мрачное лицо светлело, брови более не хмурились, а светло-голубые глаза, обычно похожие на льдинки, наполнялись теплом и мягким внутренним светом.

   Что нужно мужчине, посвятившему себя бесконечным битвам? Воину, на протяжении многих лет своей жизни видевшего бесконечные реки крови, черный дым, столбом уходящий в небо и алое пламя, с жадностью пожирающее целые города? Что надо верному слуге Императора, в ушах которого постоянно звучали отголоски детского плача? Где найдет покой тот, чью душу терзает боль от того, что он не успел, мог бы спасти, но не успел. Что необходимо мужчине, которого в ночных кошмарах преследуют души павших на бранном поле?

   До некоторых пор Ларэн был уверен, что всю жизнь проведет в тщетных попытках убежать от этих бесчисленных вопросов. Многие годы он прятался от самого себя, с головой погружаясь в новые битвы, вновь и вновь орошая руки кровью врагов. И после, когда похоронный звон стали и стоны умирающих поглощала мертвая тишина, он напивался до потери памяти и засыпал в объятиях первой встреченной женщины. Ведь беспамятство, пусть даже столь краткое, приносило хотя бы видимость спокойствия. Так продолжалось до тех пор, пока Ларэн не встретил ту единственную, чья нежная улыбка смогла исцелить все раны. Чья любовь облегчила тяжесть вины, непосильной ношей давящей на плечи.

   Обретя любовь он нашел ответ, который искал так долго. Сколько бы Ларэну ни задавали вопрос:"Что ему нужно для счастья?", ответ всегда оставался неизменным – дом. Настоящий дом, а не просто здание. Место, где ты чувствуешь себя любимым и нужным, где тебя ждут с нетерпением и встречают с улыбкой. Место, уходя из которого ты услышишь:"В добрый путь", а когда вернешься, тебе скажут:"С возвращением". Дом, из которого не хочется уходить никогда.

   Поймав себя на том, что стоит посреди гостиной с мечтательной улыбкой на губах, Ларэн покачал головой. Все же, нет большего счастья на свете, чем вернуться домой. Окинув взглядом помещение, Ларэн подошел к высокому окну и посмотрел в сад. По дорожке, усыпанной белым гравием, шла Лилит, держа за руку маленького Эйя. Нежная улыбка, несвойственная Ларэну, легла на губы. Как раз в этот момент Эй остановился и ткнул пальцем в небо, видимо что-то спрашивая у матери. Лилит покачала головой и присела на корточки, объясняя.

   Глядя на свою семью, воин, снискавший себе громкую славу в многочисленных боях, улыбнулся еще шире. От этой улыбки лицо его, обычно довольно мрачное, словно бы разом посветлело, от уголков глаз пролегли едва заметные морщинки, а плечи расслабились. Отвернувшись от окна, мужчина подошел к огромному креслу и присел на подлокотник.

   Слегка склонив голову набок, он принялся задумчиво рассматривать картину, висевшую над камином. На картине был изображен самый первый из их рода – молодой мужчина, с темно-фиолетовыми глазами и волосами, отливающими серебром. Мужчина сидел на стуле с высокой спинкой, у ног его лежал, лениво прикрыв серебряные глаза, красавец Лир.

   Легкая улыбка, словно бы Кирстин де Сэй знал какую-то тайну, которой не собирался делиться ни с кем, играла на красиво очерченных губах. Белый свадебный кафтан, украшенный золотыми лентами, делал Кирстина похожим на мага, коим он, в сущности и был, хотя магия и не была единственным умением основателя рода. Стена позади Кирстина, выложенная мозаикой всегда привлекала внимание Ларэна, даже тогда, когда сам он был мал. Разноцветные камни тщательно подобранные мастером, складывались в картину, от одного взгляда на которую перехватывало дыхание, а сердце начинало биться быстрее.

   На стене, позади самого первого де Сэя, был изображен герб их рода – огромный бирюзовый дракон, расправивший крылья и выставивший когтистые лапы вперед, словно бы отражая атаку, позади дракона было изображено солнце. Дракон – олицетворение рода де Сэй, чьим призванием, согласно древнему договору, было защищать Императора от врагов.

   Солнце же изображало род де Майен, который в обмен на защиту даровал де Сэям свою поддержку. Так, еще в древности, порешили два брата, когда младший лишился родового имени и вступил в род супруги. Кирстин, отрекшийся от притязаний на корону и престол, обязался всеми силами защищать старшего брата и хранить его покой. Император же поклялся, что верность Кирстина будет вознаграждена и даже потомки де Майен не забудут о тех обязательствах, что они на себя взяли.

   С тех пор род де Сэй, за чьей "спиной", словно призрак, стоял род де Майен, в глазах многих стал неотделим от Императорского дома. Ларэн, так же как и все его предки, верно служил Императору, снискав себе легендарную славу среди противников короны и внешних врагов Империи, которых с каждым годом становилось все меньше и меньше. Многие из тех, против кого выступал Ларэн со своим отрядом сдавались без боя, лишь только узрев под стенами города бирюзового дракона на фоне солнца.

   Тяжело вздохнув, Ларэн прикрыл на миг глаза.

   Похоже что слава непобедимых воинов из рода де Сэй прервется на нем самом. Сколько бы он ни гнал от себя эту страшную мысль, но она так или иначе возвращалась, стоило ему лишь взглянуть на собственного сына, которого Ларэн любил с неожиданной для него самого силой. И все же...

   Из мрачных раздумий Ларэна вывел звук открываемой двери. Слегка нахмурившись, он посмотрел на вошедших – Лилит держала за руку Эйя и мягко улыбалась, глядя на нежно любимого супруга. Ларэн ответил ей такой же улыбкой и перевел свое внимание на ребенка. Глаза у мальчика были красные, веки припухли и Ларэн пришел к выводу, что мальчик опять плакал. Перестав хмуриться (что, в общем-то, было у него привычкой), Ларэн опустился на одно колено и поманил сына пальцем. Эй посмотрел на отца и несмело шагнул навстречу, все еще крепко сжимая ладонь матери.

   Мальчик рос слабым и щуплым, что удивляло Ларэна до глубины души. Сам он был не только высок, но и широк в плечах и кости. Лицо его, довольно красивое для мужчины, никто бы не назвал нежным или женственным – высокий прямой лоб, нос, с небольшой горбинкой и довольно широкий подбородок, с небольшой ямочкой по середине. На жесткие, четко очерченные губы, довольно редко ложилась улыбка. Светло-голубые глаза холодно и спокойно смотрели на окружающий мир. Многие, только лишь взглянув в глаза Ларэна, готовы были рассказать все, что знали. Это конечно в том случае, если несчастные, удостоившиеся внимания де Сэя, не застывали, подобно мраморным изваяниям, не в силах справиться с охватившим их страхом.

   Говорил Ларэн всегда вежливо и сдержанно, тщательно взвешивая слова. Вообще, он и говорить-то не любил особо, просто холодно смотрел на происходящее вокруг. Эй же, судя по всему, пошел в мать не только лицом, но и сложением – кость тонкая и легкая, огромные изумрудные глаза и нежный, девичий овал лица. Из-за того, что мальчик носил довольно длинные волосы, его частенько путали с девочкой, но тут уж ничего не поделаешь – Эй даже когда только родился, был точной копией своей матери и с возрастом сходство становилось лишь сильнее.

   Ларэн окинул сына задумчивым взглядом и едва слышно вздохнул. Если Эй по прошествии определенного времени не раздастся в кости, стать воином ему будет довольно сложно. Мальчику просто не хватит сил поднять отцовский меч, а Ларэн хотел, чтобы Эй носил оружие предков с гордостью – этот меч переходил из поколения в поколение, начиная со второго воина их рода.

   Кроме того, что Эй внешне был похож на девочку, еще и имя ему выбрали не самое подходящее – не то, чтобы девчачье, но... Назвать мальчика "Сердце" – более чем странно. А все дело в том, что Лилит хотела дочь и когда повитуха сообщила о рождении сына, молодая супруга не смогла сдержать слез. Правда, стоило ей лишь взять пищащий комочек на руки, как слезы огорчения превратились в слезы радости.

   Так или иначе, из-за постоянного отсутствия супруга, воспитанием Эйя, в основном, занималась Лилит, может поэтому Эй ведет себя как дочь? Мальчика совсем не интересуют воинские подвиги и искусство владения мечом. Большую часть своего времени, свободного от занятий, он проводит в саду, прячась в беседке и рассматривая цветы. Плачет часто и из-за малейшего пустяка – как-то раз он нашел птенца, выпавшего из гнезда. К тому времени, когда Эй донес его до дома, птенец сдох, что вызвало у ребенка слезы. Ларэн, который просто не знал, что в этом случае делать (ведь ругать Эйя за плачь глупо, с другой стороны, мужчина, пусть даже и маленький, реветь не должен) честно попытался его успокоить – он положил свою огромную ладонь на плечо сына (от чего у того едва не разъехались коленки) и торжественно сказал:

   – Мы придадим тело умершего священному пламени, сынок.

   Почему-то сын расплакался еще сильнее и, спрятав издохшего птенца за спиной, он убежал в сад, оставив отца ломать голову над его поведением. Как позже объяснила Лилит, Эй хотел, чтобы отец, используя магию, оживил мертвого, вместо того, чтобы сжигать.

   Тогда-то Ларэну и пришла в голову мысль, что возможно, в том случае, если у мальчика будет кто-то, кто нуждается в его поддержке и защите, Эй станет сильнее. Ведь имея рядом более слабого, любой мужчина приложит все силы опекая и защищая.

   Проблемой было то, что Боги редко даруют Ааш'э'Сэй более одного ребенка и, даже если подобное случается, разница в возрасте между детьми очень большая. Естественно, это обусловлено тем, что Ааш'э'Сэй, в сравнении с людьми, живут очень и очень долго. В родном мире, откуда пришли Боги и сами Ааш'э'Сэй, бесконечные войны были неотъемлемой частью жизни, что сказалось на рождаемости. В этом же мире, кроме того, что Ааш'э'Сэй стали практически бессмертны и неуязвимы, не было и постоянной угрозы полного исчезновения. Не существует в мире врага, способного противостоять им долгое время.

   Поэтому, если бы в семьях Ааш'э'Сэй дети появлялись так же часто как и у людей, спустя короткий промежуток времени мир оказался бы перенаселен. Возможно вовсе не Светлые повлияли на то, что детки Ааш'э'Сэй рождались редко и их было мало, а сам мир противился этому, кто знает?

   Так или иначе, Ларэн не хотел ждать чуда, которое могло не произойти никогда и решил изменить ситуацию наиболее доступным способом. Кроме того, в глубине души он надеялся, что его поступок, пусть и в малой мере, но все же сможет искупить его прошлые преступления – когда он подавлял человеческие восстания, лишая детей их отцов. Даже то, что действия эти были вынужденными, не оправдывало в собственных глазах.

   Ларэн вздохнул. Возможно человеческий ребенок, которого он взял под опеку, пробудит в Эйе братские чувства. Мальчик станет более сильным, научится ответственности, закалит характер. Ведь когда-то наступит тот момент, когда Эйю, так или иначе, придется взять на себя роль защитника Императорской власти. К тому времени сын должен научиться не только жалеть всех и каждого, но и защищать, быть опорой и несокрушимой стеной.

   Лишь имея что-то, что нужно оберегать, мужчина воспитывает в себе такие черты как мужество, верность, честь. Сострадание – это хорошо, но имея лишь его, мальчик, в конечном итоге, либо погибнет от руки врага, либо сломается, придавленный грузом ответственности. Лилит научила сына самому главному – любить, он же, Ларэн, постарается вырастить из Эйя мужчину, способного защитить то, что ему дорого, пусть даже если ему придется заплатить за эту высокую цену.

   В этот момент маленький Эй тихонько подергал отца за подол кафтана, обращая на на себя его внимание. Застенчиво улыбаясь, мальчик робко посмотрел Ларэну в глаза, буквально впившись в лицо любопытным взглядом.

   Папу Эй уважал, любил, но и немного боялся. Потому что папа возвышался над ним словно гигантский исполин, о которых рассказывала мама. К тому же, отец часто отсутствовал дома и когда он наконец-то возвращался, первое время Эй просто не знал, как себя с ним вести. Вот когда папа брал его на руки и подкидывал высоко-высоко, тогда-то Эй и переставал стесняться и становился более открытым.

   Положив широкую ладонь Эйю на голову, отец посмотрел на мать и кивнул. Тут же раздался звук открываемой двери и, обернувшись назад, Эй увидел, что мама вышла. Насупив светленькие брови, Эй горько вздохнул.

   Ну вот, сейчас наверное отец будет ему выговаривать за то, что он снова ревел. Папа, конечно, никогда не кричал и, уж тем более, не бил, просто Эйю было очень стыдно, когда отец говорил, что мужчине плакать стыдно и если уж совсем ничего не поделаешь, то лучше, чтобы никто не увидел. Тем более, мужчине стыдно бежать к женщине, чтобы она его защитила или пожалела, ведь это он, Эй, должен защищать. Мальчик, конечно, понимал все это, но кто же виноват, что слезы сами из глаз текут?

   Вообще, за эту свою слабость Эй злился на себя чрезвычайно и, конечно же, старался исправиться. Правда, получалось пока не очень хорошо, но это наверное потому, что мама сама всегда его жалела, даже если Эй не жаловался.

   Отец погладил сына по белым волосам и немного грустно улыбнулся.

   – Сынок, у нас с мамой для тебя сюрприз.

   Эй с надеждой посмотрел на отца.

   Неужели... О, неужели отец принес ему детеныша Лира?

   Эй широко открыл глаза и представил себе, как он целыми днями напролет будет играть со зверенышем, который потом станет его верным другом и товарищем.

   – Сюрприз? – Глаза мальчика сияли поярче солнца.

   Ларэн кивнул и широко улыбнулся – хорошо, что сын так рад. Тем временем Лилит вернулась в гостиную с небольшим свертком в руках. Эй повернулся к матери, встал на носочки и вытянул шею. Он даже брови поднял повыше, так сильно ему хотелось увидеть что же там в свертке пищит.

   Мама села на диван и посмотрела с нежностью на сверток.

   – Иди сюда, Эй.

   Мальчик сделал несколько шагов и заглянул в сверток. На лице ребенка отразилось разочарование. Эй нахмурил брови и выпятил нижнюю губу. В свертке лежала живая кукла. Глазки у куклы были открыты и она с любопытством смотрела на Эйя.

   Он Лира хотел, а это еще кто? Мальчик с удивлением посмотрел на мать. Он же мальчик, зачем ему кукла? Мама нежно улыбнулась и сказала:

   – Познакомься, это – твоя сестра. Ее зовут Эйлис.

   Империя Ардейл. Поместье де Сэй. Неделю спустя.

   Эй сидел на подоконнике в своей комнате и хмуро смотрел на улицу. Малявка ему не понравилась, совсем. Мало того, что мама теперь все время проводила с ней и не обращала на Эйя внимания, так еще и отец заходил в ее комнату чаще, чем в зал для тренировок.

   Когда Эй взял мелкую на руки, она начала издавать какие-то странные звуки и пускать слюни. Эйя чуть не стошнило – пузыри из слюней лопались, оставляя на подбородке и щеках младенца мокрые следы. Хорошо, что мама забрала сверток, а то Эй хотел его бросить на пол, настолько мерзкой показалась ему эта девочка.

   Мальчик вздохнул и слез с подоконника. Пришло время действовать как мужчина. Как-то раз Эй слышал, как отец обсуждал что-то с дядей Себом. Тогда папа сказал слова, которые Эй запомнил на всю жизнь: "Даже от самого слабого противника надо избавляться сразу и без жалости. Иначе придет день, когда он вонзит кинжал тебе в спину."

   И вот сейчас Эй собирался избавиться от противника, в лице этой человеческой девочки. Тогда мама снова будет с ним играть, а отец будет гордиться – ведь он сделал так, как папа учил.

   Эй вышел из комнаты и на цыпочках подошел к двери, за которой располагалась комната Эйлис. За дверью было тихо и Эй осторожно толкнул ее. Просунув голову в щель, он внимательно осмотрелся. У стены стояла колыбелька, рядом с ней – стул, вся комната была заставлена многочисленными ящиками с игрушками, которые, на самом деле, принадлежали ему, Эйю. Он, конечно не давно уже в них играть перестал, но среди игрушек были очень дорогие ему. Например деревянная лодочка, которую ему подарил Семюэль. Осторожно осмотревшись, Эй довольно кивнул – в комнате никого не было, кроме, пищащей в колыбельке, Эйлис. Мальчик заговорщически улыбнулся самому себе и вошел в комнату.

   Прежде чем закрыть дверь, он выглянул в коридор и еще раз убедился в том, что никто его не увидел. В тот момент он ощущал себя тайным агентом, выполняющим Императорское поручение особой важности. Эй подошел к колыбели и посмотрел на малявку. Девочка была одета в розовое платьице, на маленьких ножках розовые носочки с беленькими шнурочками. Мама даже крохотный бантик ей на голову прицепила.

   Некоторое время Эй раздумывал над тем, как же мама это сделала? Волос-то у мелкой нету. Может медом приклеила?

   По опыту Эй знал, что при помощи меда много чего можно склеить, особенно хорошо – страницы книг. Так и не найдя ответа, он равнодушно пожал плечами – какая теперь уже разница?

   Мальчик пододвинул стул ближе кроватке и залез на него. Сердце громко стучало, ладошки вспотели и даже колени немного тряслись. Эй сглотнул. Решил быть мужчиной – будь им. Мальчик глубоко вдохнул, успокаиваясь, и взял сестру на руки. Крепко прижав к себе девочку, он осторожно слез со стула. Несмотря на то, что Эйлис была маленькая, все равно Эйю было тяжело ее держать. Руки почти сразу устали, из-за чего малявка начала выскальзывать – платье задралось и Эй держал девочку практически за шею.

   Чувствуя, что руки вот-вот разожмутся, Эй вздохнул и положил ребенка на пол, взял из колыбели одеяло и накинул на Эйлис.

   Вот так, теперь ее будет удобно нести.

   Выйдя из комнаты, Эй осторожно огляделся.

   Самое главное, чтобы никто не вышел и не увидел его с малявкой на руках. Эй быстро, на сколько мог, пошел в свою комнату. Надо придумать, куда деть эту слюнявую девочку, пока она его самого с ног до головы в слюнях не измазала.

   Через некоторое время Эй вышел из комнаты, неся в руках сверток. Девочка вела себя тихо и, судя по закрытым глазкам, спала. Маленький де Сэй нашел хорошее место, где мерзкого младенца точно никто не найдет. Эй и сам частенько прятался там, но ради такой цели, он готов был пожертвовать своим лучшем тайным убежищем.

   Лилит вошла в комнату Эйлис, неся в руках медальон. Медальон был очень древний, передавался из поколения в поколение и уже никто не помнил, когда именно де Сэйи стали его обладателями. Свойства медальона можно было приравнять к чуду, но работало это только в отношении людей. Человек, носивший медальон становился подобен Ааш'э'Сэй – его внутренние часы замедлялись. Сейчас это нужно, чтобы Эйлис не взрослела быстрее Эйя. Если оставить все как есть, то через пять – семь лет она будет выглядеть старше своего брата, которому сейчас двести пятьдесят. Лилит вздохнула.

   Почему Император не внесет поправки в календарь? Молодая женщина уже устала объяснять, что на самом деле Эйю всего пять лет, по календарю Ааш'э'Сэй. Среди слуг было много деревенских и они смотрели на Эйя с суеверным страхом. Конечно, у кого в голове уложится, что этот маленький мальчик уже двести пятьдесят лет живет?

   Вообще, с детьми у Ааш'э'Сэй все было несколько по другому, чем у людей. Женщины Ааш'э'Сэй вынашивали детей чуть больше десяти месяцев, после рождения ребенок мало чем отличался от человеческих младенцев – быстро рос, набирал вес, учился. Постепенно рост ребенка замедлялся и, достигая двухсот пятидесяти лет, дитя словно бы застывало. Через некоторое время ребенок снова начинал расти, но эти "застывания" повторялись каждые двести пятьдесят лет, до тех пор, пока Ааш'э'Сэй не достигал совершеннолетия – тысяча двести пятьдесят лет по человеческим меркам и двадцать пять – по меркам Ааш'э'Сэй. После того, как Ааш'э'Сэй "переходили" рубеж в полторы тысячи лет (по человеческому времяисчислению) они практически переставали стариться и становились относительно неуязвимыми. Естественно, для людей, чей век столь короток и тела, хрупки, словно созданные из тончайшего фарфора, Ааш'э'Сэй становились едва ли не богоподобными. Но, так или иначе, даже неуязвимые демоны (как называют Ааш'э'Сэй люди) умирают от старости или ран.

   В родном мире Ааш'э'Сэй время шло по-другому, поэтому в этом мире у них возникли проблемы, даже не смотря на то, что раса людей очень похожа на их собственную. Люди и Ааш'э'Сэй схожи настолько, что могут иметь общих детей. Хотя ребенок, родившийся от такого союза является полноценным Ааш'э'Сэй, если не брать в расчет цвет волос – только чистокровные имели белые волосы. Сей факт у многих было предметом непомерной гордости и поводом для того, чтобы считать прочих "недостойными".

   Лилит тряхнул головой, прогоняя не очень радостные мысли. Сейчас надо надеть на Эйлис медальон, а потом ее признают дочерью их рода и Боги даруют ей время. Трудно сказать, когда именно девочку признают дочерью де Сэй, ведь для этого надо испросить разрешения Императора, потом удостовериться в том, что у малышки не осталось живых родственников и узнать волю Светлых. Только после того, как все это будет улажено, девочку можно будет посвятить Богам. Больше всего времени займет поиск живых родственников – на это может уйти ни один год. Поэтому, для того чтобы малышка не выросла раньше своего старшего брата Лилит и Ларэн решили использовать медальон.

   Лилит подошла к колыбельке и в ужасе застыла над ней – кроватка Эйлис была пуста. Молодая женщина, прижимая к груди простенькую цепочку, с небольшим круглым диском, висящим на ней, вышла из комнаты. Возможно Ларэн взял малышку? Лилит спустилась вниз и толкнула дверь кабинета. Супруг читал, закинув ноги на стол. Женщина закрыла дверь и тихо произнесла:

   – Дорогой...

   Ларэн оторвался от книги и вопросительно посмотрел на нее.

   – Мммм?

   – Малышка пропала.

   Ларэн нахмурился и закрыл книгу.

   – Пропала?

   Лилит кивнула, глаза ее наполнились слезами, а Ларэн немного нахмурился с спокойно сказал:

   – Успокойся. Ты слуг спросила?

   Жена покачала головой.

   – Нет, думаешь кто-то из них мог забрать ребенка не сказав мне?

   Ларэн задумчиво кивнул. Правильно, смысла в этом нет, никто не взял бы ребенка без ведома Лилит.

   – Куда она могла деться? – Слезы потекли по щекам и Ларэн с ласковой улыбкой обнял жену.

   – Возможно Эй взял ее?

   Лилит судорожно вздохнула – видимо об этом она не подумала. Супруги поднялись наверх, в комнату сына. Эй сидел на подоконнике и смотрел в окно. Лилит подошла к мальчику и внимательно посмотрела ему в глаза.

   – Эй, ты знаешь, где Эйлис?

   Мальчик покачал головой:

   – Нет. – Помолчав немного, он радостно улыбнулся и, как ни в чем не бывало, спросил:

   – Давай в саду поиграем?

   Лилит удивленно посмотрела на сына, от которого она просто не ожидала столь равнодушного поведения. Ларэн, стоя немного позади супруги, нахмурился и покачал головой, пристально посмотрев в глаза Эйя. Щечки у ребенка покраснели и он отвел взгляд. Лилит нахмурилась и, довольно строго, спросила:

   – Эй, где девочка?

   Эй, в свою очередь, насупился, закусил нижнюю губу и засопел. Чувствуя на себе строгий взгляд отца и огорченный взгляд матери, он упрямо вздернул подбородок, отвернулся к окну и сложил руки на груди.

   Лилит спрятала лицо в ладонях. Как такой маленький мальчик может быть таким жестоким? Лерэн подошел ближе и, грозно нахмурив брови, пророкотал:

   – Эй...

   Мальчик повернулся в их сторону, огорченно глядя в пол. При виде слез матери он и сам готов был расплакаться.

   – Она в печке.

   Мать отняла руки от лица и с ужасом посмотрела на Эйя.

   – Какой ты жестокий...

   Эй опустил голову и промолчал. Когда мама вышла из комнаты, отец подошел еще ближе, оперся плечом о стену и, глядя в окно, задумчиво спросил:

   – Сынок, ты рад, что мама плачет?

   Эй шмыгнул носом:

   – Нет.

   – Правильно. Послушай, мы должны женщин защищать. Поэтому Боги сделали нас сильными, понимаешь?

   Мальчик кивнул. Откуда же он знал, что мама будет плакать? Эй с надеждой посмотрел на отца. Папа поднял одну бровь и, едва заметно улыбнувшись, произнес:

   – Иди извинись перед мамой. Если она поймет, что ты действительно раскаиваешься, то непременно тебя простит.

   Эй кивнул и поплелся к двери. Позади раздался голос отца.

   – Эй, теперь ты отвечаешь за Эйлис, договорились? – Эй кивнул и вышел в коридор.