Текст книги "Стрелы Перуна"
Автор книги: Станислав Пономарев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)
Глава вторая
Удача, улыбнись умному!
Четверо стражников, стоявших ночь перед юртой урус-шамана, к вечеру сменили товарищей в башне. Заклятие аллаха надежно охраняло аманата, и они предались азарту той же игры. Но вскоре их непорочное занятие было прервано приказом кагана-беки – привести коназа Ядре.
Стражники с лязгом и громом откинули железную крышку, и один из них крикнул в горловину люка:
– Эй, урус, ты жив?!
Каменный мешок отозвался глухим могильным эхом. Ответа не последовало.
– Эй, ур-рус, заснул, что ли? Влезай в корзину, мы поднимем тебя! – Стражники прислушались.
– Может, он задохнулся там? – высказал догадку один из воинов, рыжий и самый трусливый. – Тулуйбек, спустись, посмотри.
– Ты кто, чтобы приказывать мне?! – взвизгнул испуганный молчанием узника Тулуйбек. – Сам лезь!
Пока «мужественные богатуры» бранились, обвиняя друг друга в трусости, в комнату ввалился запыхавшийся Амурат-хан.
– Почему вы визжите тут, сыны ослов, и заставляете ждать Могучего? Молчать! Где урус Ядре?!
– Он не откликается! – хором возопили стражники.
– Ах так! – побагровел хан. – Дайте факел и опустите меня в колодец.
Стражники повиновались с радостной поспешностью.
– Опускайте, бездельники! – рявкнул бесстрашный Амурат.
Воины заскрипели воротом. Через мгновение из глубины прилетел яростный рев:
– Разини! Проклятье на ваши глупые головы! Здесь пусто! Поднимай!
Стражи онемели от ужаса и не сразу поняли, что от них требуется. Хану трижды пришлось повторить приказание, прежде чем его подняли наверх.
– Вы продались урусам, сыны гюрзы! – кричал доблестный бек. – Вы выпустили врага Хазарии, потому что он посулил вам мешок золота! Где урус Ядре?! Отвечайте или ваши ослиные головы слетят с плеч!
– Бо-бо-ба! – лепетали сторожа, и лица их синели от непередаваемого ужаса.
– Отвечать! – ревел Амурат-хан. – Говори ты, – ткнул он острием меча в грудь Тулуйбека.
– М-м-мы-ы не знаем! М-мы-ы только что сменились!
– Так! Пойдете со мной! Мечи и копья здесь оставьте. И думайте, быстро думайте, о чем будете говорить Могучему. Вперед! Эй ты, где ключ? Запри зиндан!..
Каган-беки пришел в неописуемое бешенство, когда узнал, что заложник исчез. Сначала он тоже думал, что русса выпустили стражники.
– Найти! – вопил Асмид. – Из крепости ему не выбраться!
В Саркеле возгорелась тревога. Крепость осветилась тысячами факелов. Гул голосов, ржание перепуганных коней, рев верблюдов слились воедино. Руссы на острове тоже всполошились. Кулак из стрел громыхнул в ворота, вал вспыхнул огнями...
Под ноги кагана бросили дневных стражников. Они уже знали в чем дело и клялись страшными заклятиями, что даже и не подходили к заветной дверце на каменном колодце. Асмид задумался. Потом, приказав всем оставаться на месте, поспешил вниз. Он незаметно пробрался к потайному ходу, по которому вчера ночью провел его грек-переметчик: железная дверь, запертая им собственноручно, оставалась в первозданном виде.
– Для того чтобы пройти сюда, надо было сначала из зиндана выбраться, – подумал вслух каган. – Если стражники не врут, то... – Асмид поспешил наверх.
У поворота к лестнице стоял могучий статью воин. Властитель остановился перед ним, спросил:
– Здесь никто не проходил?
– Нет! О великий! – басом ответил богатур.
– Ты давно стоишь здесь?
– С полудня! О Могучий!
– Хорошо! – успокоился Асмид. Он знал этого воина и верил, что менее чем за сутки его не купишь никакими деньгами.
Каган поднялся на площадку. Здесь его ждали с нетерпением. Ханы сгорали от любопытства, стражники замерли от смертельного страха.
– Найдите мне рума Ларки! – угрюмо распорядился Асмид.
Искать грека умчался Ровдух-богатур...
Время шло. Каган мрачно молчал. Ханы стояли неподвижно. Стражники стонали, чуя неминуемый конец.
«Все ясно! – утвердился Асмид в своем подозрении. – Рум снова предал: на этот раз меня! Неужели дела мои так плохи?.. Но сколько же тайных ходов ведут из Саркела? Надо уходить, пока не поздно, известным мне путем. Козий бурдюк поможет незаметно переплыть реку... Наберу новое войско, вернусь и сокрушу Святосляба... Однако надо подождать, может быть, рум Ларки в крепости и исчезновение Ядре-беки не его рук дело...»
Ровдух-богатур вернулся наконец и сообщил, что не Ларки, ни Ядре-беки в Саркеле нет.
– Все закоулки обшарили сверху донизу, – басил почтительно богатур. – Воины и кара-хазары говорят: коназа Ядре унес шайтан и всех нас здесь ждет гибель.
Каган-беки насупился, сказал раздраженно:
– Глупцы! Разве человек может проникнуть сквозь каменную стену даже с помощью шайтана, если на стене лежит заклятие самого аллаха всемогущего и всевидящего? Скажите всем в Саркале, что коназа Ядре выпустили из темницы за золото вот эти изменники!
Стражники поняли эти слова как приговор и возопили о помиловании.
– Что ж вы стоите?! – прикрикнул Асмид на своих тургудов. – Тащите их на площадь и срубите головы! Пусть все видят, как я караю продажных глупцов!
Тургуды схватили осужденных. Те продолжали громко вопить о пощаде.
– Если найдете у них золото, можете взять его себе! – напутствовал каган своих телохранителей.
Когда невинных уволокли и вопли их постепенно заглохли вдали, властитель с усмешкой посмотрел на ханов.
– Амурат! – позвал он.
Бек подошел, почтительно склонил голову. Асмид стал говорить ему вполголоса:
– Я попытаюсь выбраться из крепости. Пойдешь со мной, я покажу тебе потайной ход. Но ты останешься здесь и будешь защищать Саркел. Я скоро приведу сюда тумены и расправлюсь с каганом Святослябом. Если ты продержишься десять дней, я сделаю тебя тудуном Тама-тархи.
– Приказывай, о Великий! Повеление твое будет исполнено! Ты можешь положиться на меня, о Могучий! Спеши! Мы будем яростно сражаться и ждать подмоги!
– Пошли! – Асмид взял бека за рукав и увлек за собой. – Смотрите тут за урусами! – приказал он на прощание ханам.
Те склонили головы в знак понимания и исполнения кагановой воли.
Асмид подвел Амурат-хана к заветной дверце, отомкнул замок.
– Посвети!
Бек просунул факел в проем. Каган взял из ниши в стене пустой бурдюк и стал осторожно спускаться по осклизлым каменным ступеням вниз, в черную воду.
– Прощай, Амурат-эльтебер! Об этом ходе никому не говори!
– Прощай, о Могучий! Да сохранит тебя аллах! Никому не скажу, будь спокоен.
Асмид спускался все ниже. Вот он ступил в воду, погрузился по пояс, глубже, нащупал ногой конец лестницы и, прежде чем нырнуть, остановился, подумал и приказал беку:
– Ты подожди здесь на всякий случай. Досчитай до тысячи и если я не вернусь, значит, аллах увел меня от беды.
– Хорошо!
Асмид нырнул. Через мгновение он высунул голову у подножия башни, прислушался. Ночь тихо струила лунный свет. Природа дышала покоем. Только река журчала Да на острове гомонили урусы. Беглец осмотрелся, приложил к губам сосок и стал надувать бурдюк...
Вдруг совсем рядом ему почудился тихий всплеск.
«Рыба!» – подумал Асмид, хотя сердце в груди заколотилось гулко и часто.
Он некоторое время стоял, прислушиваясь. Привыкшие к темноте глаза быстро обшаривали густую тень от башни. Но все было спокойно... Беглец продолжал начатую работу. Бурдюк, раздуваясь, заслонил от него левую сторону обзора, и это едва не погубило кагана. Слишком поздно заметил Асмид, как стремительная тень, прошумев водой, метнулась к нему. Хазарин от неожиданности вскрикнул, бросил в напавшего бурдюк и нырнул под башню. Уже в воде он почувствовал, как кто-то цепко схватил его за лодыжку левой ноги. Асмид отчаянно лягнул свободной ногой, попал каблуком по чему-то твердому. Жесткая хватка ослабла, и Асмид, отплевываясь, вынырнул уже в чреве стены. Во время короткой борьбы вода попала в легкие, и каган не смог сразу позвать на помощь. Не мог он и с места двинуться...
Вдруг кто-то толкнул его под водой в ноги. Асмид, словно змеей ужаленный, выскочил из воды на лестницу.
– Тревога! – прохрипел он.
И в следующее мгновение от непередаваемого ужаса голос кагана прорезался, и гулкое эхо подхватило отчаянный вопль:
– Тревога-а-а!
Амурат-хан как раз в этот момент запер дверь и сделал первый шаг, чтобы уйти. От крика изнутри потайного хода руки богатура задрожали: он не сразу смог протолкнуть ключ в замочную скважину и отвалить стальную створку. Изнутри по ней сильно ударили. Наконец дверца распахнулась. Факел вырвал из темноты мокрую фигуру кагана-беки в одном сапоге. Властитель хазарский с ужасом показывал рукой вниз и не мог выговорить ни единого слова. Амурат-хан пропустил начальника вперед, выхватил из ножен меч, устремил конец его в темноту хода и прогремел:
– Богатуры! Сюда!
Каган стоял, прижавшись спиной к каменной стене коридора. Скрывать теперь потайной ход из крепости было бессмысленно. Хладнокровие стало возвращаться к Ас-миду, и он громко вторил призыву своего бека.
На зов, звеня броней и оружием, спешили воины. Яркий свет залил коридор. Амурат-хан бросил свой факел вниз, в густую тьму хода. Тот покатился по крутой лестнице, на миг осветил чье-то страшное бородатое лицо и, зашипев, погас. Асмид вырвал у ближайшего воина копье и с силой метнул его во тьму. Там что-то шумно колыхнулось. Несколько факелов полетело в проход. Но в воде уже никого не было.
– Тащите сюда побольше камней и засыпьте эту лестницу! – уже спокойным голосом распорядился каган – Амурат-хан, проследи!
Асмид уже прошел половину коридора, но, вспомнив о чем-то, поспешно вернулся.
– Амурат, оставь здесь за себя кого-нибудь. А сам проверь во всех башнях, нет ли еще где таких ходов. Если найдешь, прикажи засыпать!
– А может быть...
– Нет! – угадал его мысль Асмид. – О них всех наверняка теперь знают урусы...
– Слушаю и повинуюсь, о Мудрейший! – ответил бек Саркела и тотчас поспешил исполнять повеление.
Асмид, накинув на мокрую одежду архалук Амурат-хана, не замечая, что только одна нога его в сапоге, поднялся на площадку северной башни.
Глава третья
Богатый Итиль-кел себя бережет
Итиль-кел жил тревогой. Нынешним летом в нем на удивление много оказалось народу. Обычно одни купцы да кагановы сборщики налогов оставались, а теперь... Как оказалось, только половина кочевников отправилась по весне на далекие предкавказские пастбища вслед за своим живым Богом – Шад-Хазаром Наран-Итилем.
Имам Хаджи-Мамед долго не мог понять, в чем тут дело. Потом сообразил: огромное число мятежных бедняков ушло к тюркам-огузам, а оставшиеся – их родственники – выжидали, когда все войска кагана-беки Асмида уйдут из города, чтобы захватить власть. Но тот оставил в столице и у стен ее целый тумен во главе со свирепым Гариф-тарханом. Как бы теперь этот тумен пригодился под Саркелом, но толстосумы потребовали сильной охраны и военный предводитель хазар, скрипя зубами, вынужден был согласиться на это. Грозой пахло с востока, откуда могли прийти куманы, тюрки-саманиды, баяндеры, и бедняки понимали, что из-за глупой политики Асмида может настать момент, когда им самим придется встать на защиту собственных очагов. Особенно купцы остро чувствовали опасность, поэтому они сначала тайно, а потом и явно стали нарушать запрет властителей Хазарского каганата и завозить оружие в Ханбалык – восточную торгово-ремесленную часть Итиль-кела. Кендар-каган Азиз, оставшийся на лето властелином столицы, смотрел на это сквозь пальцы.
«Пусть сами себя защищают, – думал о ремесленниках и мелких торговцах Азиз. – Потом, когда Асмид с войском вернется, оружие у неверных опять отберем...»
И имам Хаджи-Мамед на этот раз с войском на Русь не пошел, на немощь сослался. Но он слукавил: мрачное предчувствие неминуемой беды угнетало старого имама.
«Урусия – могила для хазар, – размышлял старик. – Раз уж такой воитель, как Урак, не смог одолеть ее, то Асмиду и... А может быть... Дуракам везет. Говорят, каган Святосляб увел свои тумены на Булгарию. Если он не успеет вернуться, тогда Асмид ударит по незащищенной Урусии... У него, благодаря моим стараниям, неплохие полководцы. Один Санджар-Саркел-тархан чего стоит. Да и Джурус-хан умеет водить богатуров...»
Неторопливые размышления духовного наставника мусульман прервал вошедший с поклоном служитель соборной мечети Максак-Алла.
– Что скажешь? – остро глянул ему в лицо имам.
– Гонец к кендар-кагану прискакал, пять коней загнал и весть принес страшную: тумены кагана-беки Ас-мида столкнулись с урусами у крепости Саркел.
– Что-о?! – взвизгнул Хаджи-Мамед. – Что ты сказал?!
– Что услышали уши твои, о любимый Аллахом.
– Когда это произошло?
– Три дня назад.
– Но... ведь каган Святосляб на Булгарию пошел.
– Слухи оказались неверными, о любимый Аллахом.
– Какие слухи?! Какие слухи?! Если я получил самые верные сведения от трех самых неподкупных моих соглядатаев. Одна весть пришла из аила Харук-хана, другая – от вятичей и третья – из самой Булгарии. Гонец обманывает нас! Скажи кендар-кагану Азизу, пусть он огнем выпытает у обманщика правду!
– Слушаю и повинуюсь, о любимый Аллахом, – склонил голову мулла.
Но выйти он не успел. Явился другой служитель и, сложив на груди ладони, доложил:
– О любимый Аллахом, в одном конном переходе от Итиль-кела стоит с двумя туменами алан сам Фаруз-Капад-эльтебер.
Имам разинул рот от изумления: эта новость вообще оглушила его. Теперь Хаджи-Мамед поверил гонцу из Саркела. Теперь он разгадал весь хитроумный план «урусского кагана Святосляба». И хотя ужас захолонил сердце старого имама, он не мог не восхититься полководческим искусством врага. О том, что аланский властелин – союзник Святослава, можно было догадаться давно. Не об этой ли угрозе Хаджи-Мамед все время предупреждал своего бесталанного родственника. Но каган-беки был слеп и теперь ему предстояло за это расплачиваться. Если бы только ему...
«Лопоухий и жирный дурак уже рубится со Святослябом в самом неудобном месте для хазар. Такой каган-беки будет сокрушен. И, убегая, на своем хвосте он притащит железных урусских богатуров в сердце Хазарии. Урусы не аланы, они в прах превратят и сады, и дворцы Итиль-кела, а нас всех продадут в рабство на наших же базарах. С Фаруз-Капад-эльтебером договориться можно, только надо узнать, какую он плату хочет за наше спокойствие... За рекой, в стране огузов, Араз во главе тумена мятежников выжидает чего-то. И я не удивлюсь, если...»
И тут неожиданно Хаджи-Мамеда позвали в шатер кендар-кагана Азиза. Имам поднялся и последовал зову всемогущего управителя и наместника Великого Кагана в столице Хазарского каганата. Шатер был неподалеку и стража мгновенно расступилась и склонила головы перед своим духовным наставником.
Шатер уже был заполнен. Слева от трона стоял безжалостный блюститель порядка в Итиль-келе, медведеподобный, заросший черными волосами Гариф-тархан. Он презрительно оглядывал сборище, морщил низкий лоб и по дурной привычке дергал иногда свою лохматую густую бороду: признак отвратительного настроения. В обыденное время такой знак не предвещал ничего хорошего, но сейчас на это мало кто обращал внимание.
Справа небрежно облокотился на рукоять огромного меча начальник личной охраны кендар-кагана Азиза, предводитель черных стражей Ангельды-тургуд-хан. Этот в Итиль-келе был вообще – само возмездие. О нем даже думать боялись, чтобы не накликать беду. Но сейчас и его тоже никто не страшился: другая, более страшная угроза вселила ужас в присутствующих.
Вокруг огромного ковра в три ряда сидели самые именитые люди столицы – купцы-рахдониты[150]150
Рахдониты (др.-евр.) – букв, «знающие пути»; слой богатых купцов-иудеев в Хазарском каганате.
[Закрыть] (их было большинство), потом по числу и почету расположились мусульманские ханы и купцы. Были тут старшины хазар-христиан и язычников.
За спиной кендар-кагана застыли истуканами черные тургуды-великаны с обнаженными кривыми мечами в руках.
– Братья, – начал хриплым от волнения голосом каган, – нежданный враг окружил Итиль-кел...
От этих слов все невольно вздрогнули. В звенящей тишине зашелестели вопросы:
– Кто эти враги?
– Откуда они?
– Почему – со всех сторон?
– Это невероятно. Наверное нас обманывают?
– Нет! – возвысил голос кендар-каган. – Обмана нет. С восхода солнца подходят тюрки-огузы с Булат-ханом во главе. С ними наши ослушники: их Араз-табунщик ведет. Тот самый, который зажег возмущение в сердцах кара-хазар нынешней весной.
«Еще одна новость, – отметил про себя имам Хад-жи-Мамед. – И тоже не менее грозная».
Но, вопреки его ожиданию, услышав это, многие облегченно вздохнули. Раздались голоса:
– Ну и пусть приходит Араз-беки. Мы с ним уже почти договорились о мире.
– Это свои – хазары, – уже громче раздалось среди иудейских купцов. – Мы же простили возмутителей спокойствия, многие вернулись и продолжают работать на нас. Разве это опасность?
Кендар-каган удивленно взметнул брови: этого он тоже не ожидал.
– Но Булат-хан с огузами пришел грабить нас! – возвысил голос Азиз. – Он без добычи не уйдет. Что я огузов не знаю что ли?
– Откупимся! – громко возразил ему самый богатый толстосум, старшина иудейских купцов Аарон. – Мы уже говорили между собой об этом. Если вернутся в свои хижины все кара-хазары Араза-беки, мы быстро возместим утерянное.
– Да, это так! – поддержали своего старшину иудеи.
– И мы согласны заплатить, – поддержали их мусульмане, христиане и язычники.
– Хорошо, – после некоторого раздумья заключил властелин. – Кого к Аразу и Булат-хану пошлем?
– Пусть имам Хаджи-Мамед едет, – подсказал улыбчивый купец-мусульманин Бари-Шамердин. – Святой имам владеет волшебным словом красноречия и убеждения лучше всех нас.
– Конечно, – поддержали богатея остальные. – Лучше святого имама никто убеждать не умеет.
Имам Хаджи-Мамед встал, поклонился сначала кагану, потом всему собранию и скорым шагом покинул шатер. ..
– Кто же еще окружил нас? – задал вопрос Аарон. Голос его был ровен и не выдавал ни страха, ни волнения: толстосум был уверен, что золото все решит.
Но кендар-каган Азиз разочаровал его:
– С захода солнца на Итиль-кел надвигаются два тумена Фаруз-Капад-эльтебера.
Вот теперь, и тоже к немалому изумлению Азиза, все не на шутку испугались. Даже с лица Бари-Шамердина слетела вечная улыбка. Все знали, Фаруз-Капад сам кого хочешь купит, ибо на его земле больше всего приисков и рек, несущих драгоценный металл. Оттуда – с Кавказа – течет сверкающий ручей бесценных самоцветов. Эльтеберу плата подороже золота нужна – ему власть подавай! И тут, среди собравшихся, иных мнений не было.
– Что же делать? – обескураженно спросил старшина рахдонитов. И голос его жалобно прозвучал во враз наступившей тишине.
– Пойти навстречу и разбить! – внезапно проревел Гариф-тархан. – У меня тумен крепких воинов. И еще половину можно до полудня набрать. Мы разметаем алан по степи, а голову мятежного Фаруза выставим на острие копья посреди рабского базара!
– Ты что, не слыхал, что у Фаруз-Капада два тумена отборных воинов? Они не старики и не калеки, которых оставил тебе каган-беки Асмид! – возвысил голос Азиз. – Ты что, погубить нас хочешь?!
– Зачем губить, – не сдавался бесстрашный Гариф-тархан. – Мои богатуры хоть и стары, зато опытны и хитры прожитой боевой жизнью. Мы внезапно нападем на...
– Внезапно не получится, – прервал ретивого вояку кендар-каган. – Это Фаруз-Капад внезапно явился перед нами.
– А чего он хочет? – спросил Бари-Шамердин.
– Он хочет стать каганом-беки Великой Хазарии.
– Пусть станет, если ему этого хочется, – пожал плечами богатей.
– Да, пусть станет, – поддержал его Аарон, а следом и другие толстосумы.
Ханы же, особенно мусульмане, насупясь, молчали.
– А как же каган-беки Асмид? – зловеще спросил Гариф-тархан и хватательный инстинкт стражника мгновенно приготовился к действию: если бы не кендар-каган Азиз, тогда и Бари-Шамердин, и Аарон могли лишиться голов.
– Верно! – поддержал боевого товарища Ангельды-тургуд-хан. – Великий Шад-Хазар Наран-Итиль никогда не согласится на это...
– Согласится, – прервал его Азиз. – Великий Шад-Хазар Наран-Итиль осветит божественным сиянием своим любое наше решение.
Но Ангельды-тургуд-хан не сдавался:
– Когда каган-беки Асмид вернется из похода на Урусию с пятью туменами, он срубит наши головы и...
– Замолчи! – наконец осадил начальника своих телохранителей Азиз. – О каком походе ты говоришь?! Какая Урусия?! Асмид уже рубится с каганом Святослябом у стен Саркела!
– Ка-ак?! – хором спросили хазары.
– Вот так. Сегодня гонец прискакал. Три дня назад каган Святосляб напал на хазарские тумены. С ним пришли печенеги бек-ханов Илдея, Радмана и Тарсука. Крепость Каракел в развалины превращена.
– А бек-хан Кураши с кем? – спросил Бари-Шамердин.
– Кто его знает. Скорее всего сюда скачет, нас грабить, – пророчески сообщил наместник Великого кагана.
– Что же нам делать? – раздался вопрос из полумрака шатра, где сидели язычники.
– Фаруз-Капад не зря оказался тут, – заговорил властелин. – Если бы каган Святосляб и вправду пошел на булгар, аланы тогда вместе с каганом-беки Асмидом наверняка ринулись бы в пределы Урусии. А раз аланы со своим тарханом тут, то уж наверное Фаруз-Капад знал о намерениях кагана Святосляба. Фаруз умный человек и уверен, что Асмид со своими туменами будет разбит. И никто не ведает, сохранит ли он голову на плечах. Каган-беки Урак куда умнее и доблестнее Асми-да был, а где он теперь?.. Надо пообещать Фаруз-Капад-эльтеберу золотой трон-колесницу и он сразу станет нашим союзником и защитником. А это очень важно, ибо печенеги и в самом деле могут оказаться у стен Итиль-кела. Надо выбирать, какая беда для нас страшнее.
– А что скажет имам Хаджи-Мамед? – спросил Аарон. – Мы не хотели бы с ним ссориться.
– Святой имам одобрит наше решение, – успокоил его Бари-Шамердин. – Хаджи-Мамед уже давно недоволен своим родственником и вряд ли очень огорчится, если тот потеряет голову. Но... – поднял палец купец. – Мы пообещаем Фаруз-Капад-эльтеберу золотую колесницу лишь в том случае, если каган-беки Асмид проиграет битву Святослябу. А вдруг он победит?
Многие с сомнением покачали головами: в полководческий дар крикливого и самонадеянного Асмида мало кто верил, разве только простодушный Гариф-тархан. Но и он промолчал.
...В трех фарсахах от стен Итиль-кела Фаруз-Капад-эльтебер приказал ставить походные шатры. Дозоры его обложили столицу Хазарского каганата полукольцом и перехватывали всех, кто спешил, особенно налегке, в сторону Кавказа или реки Дона.
Военачальник как раз допрашивал перехваченных гонцов одного за другим, когда ему доложили о посольстве кендар-кагана Азиза.
– Кто главный среди послов? – спросил эльтебер начальника стражи.
– Максак-Алла, – сообщил тот.
– Пусть подождет, – прищурил красивые глаза Фаруз-Капад и подумал: «Где же Хаджи-Мамед? Ни с кем другим говорить не буду!»
Два дня ждал приема посланник кендар-кагана, зубами скрежетал от унижения, но непреклонный алан говорить с ним так и не пожелал. В Итиль-кел стал заползать ужас. Ханы собирали ополчение.
Прискакали посланцы Араза-беки. С Демиром, главным из них, Фаруз-Капад уединился на некоторое время. О чем они говорили, не узнали даже самые близкие и доверенные помощники эльтебера. Вскоре Демир уехал. И полководец тотчас призвал к себе начальника тумена «Стремительных» Хаким-хана.
– Почему больше нет гонцов от Саркела, как думаешь? – спросил он встревоженно.
– Кто-то перехватывает их! – уверенно заявил ту-мен-тархан.
– Кто же?
– Печенеги, например.
– Но они в одной упряжке с каганом Святослябом, значит, и с нами тоже.
– Не все. Бек-хан Кураши против пошел.
– Ага. Значит, этот разбойник бросил Асмида и сюда с ордой головорезов бежит Итиль-кел грабить. Он думает, что тут нет никого. Пошли дозоры на пять фарсахов в сторону Саркела. Дай им по три самых резвых коня.
– Будет исполнено, о Сокрушающий.
– Имам Хаджи-Мамед где, не знаешь?
– С Максак-Аллой разговаривает. Только что приехал.
– Позови к нам святого имама с поклоном и почтением.
Хаким-хан вышел...
Вскоре имам Хаджи-Мамед в сопровождении Бари-Шамердина и Аарона явился в шатер. Фаруз-Капад-эль-тебер встретил их стоя, три шага навстречу сделал, склонил гордую голову.
Долго говорили они. Солнце к западу катиться стало, когда старый имам и купцы покинули шатер предводителя алан. А вскоре все посольство кендар-кагана Азиза возвратилось в Итиль-кел.
Вечером к войскам Фаруз-Капад-эльтебера присоединился тумен Гариф-тархана. Предводитель алан встретил хазарского военачальника с почестями: пять тысяч отборных богатуров построил, карнаи заставил звучать и барабаны греметь. Гариф-тархан чуть не лопнул от гордости.
Ночью при свете факелов за трапезой в своем шатре Фаруз-Капад-эльтебер сказал союзнику:
– По всем приметам к Итиль-келу враг скачет. Не знаю только – печенеги это бек-хана Кураши или бур-тасы Бурзи-бохадур-хана.
– Как?! – не поверил Гариф-тархан. – Бурзи-бохадур-хан вместе с Асмид-каганом на Урусию пошел. Он верный человек, он не предаст.
– Это так, – вроде бы согласился эльтебер. – Не предаст, если Асмид побеждать будет. Если же каган-беки с бедой побратается, буртасы сразу бросят его и устремятся Хазарию грабить.
– Что-о?! – взъярился Гариф-тархан. – Тогда я поведу свой тумен навстречу и сокрушу любого, кто бы ни попался мне на пути! – и вскочил, готовый тотчас идти в поход.
– Подожди, брат, – остановил порыв бесстрашного военачальника Фаруз-Капад-эльтебер. – Далеко к Саркелу ускакали мои дозоры. Они вовремя предупредят нас об опасности. И мы вместе встретим врага.
– Хорошо, – согласился хазарин. Потому согласился, что получил строгий приказ кендар-кагана Азиза, во всем слушаться предводителя алан.
Простодушный вояка и стражник не все понимал в завязавшейся игре сильных мира сего, но привык беспрекословно выполнять приказы, поэтому всегда начальником тумена в Итиль-келе оставался...
На рассвете с запада прилетели дозорные.
– Печенеги! – возвестили они.
– Сколько? – хладнокровно спросил Фаруз-Капад-эльтебер.
– Трудно сказать, – замялся старший дозора. – Но не менее одного тумена.
– А если четыре тумена?
– Нет. Я с кургана видел их всех. Может быть где-то там позади еще печенеги есть. Но этих не больше одного тумена.
– Ладно, иди! Ну вот и твоим богатурам работа есть, – обернулся Фаруз-Капад к Гариф-тархану.
– Это хорошо. Я готов идти навстречу!
– Не надо навстречу, это спугнет их. Ты желтую низину знаешь?
– В двух фарсахах слева? Знаю. В той стороне, – показал плетью хазарин.
– Там спрячь своих воинов. Я же один тумен вон в том лесу поставлю, а другой – на пути врага. Как только увидишь в небе три дымящиеся стрелы, выводи богатуров и отрезай печенегам путь назад.
– Слушаю и повинуюсь! – воскликнул Гариф-тархан и помчался к своему тумену.
Фаруз-Капад-эльтебер расположил своих воинов в заранее обусловленных местах...
Дальше все пошло как по-писаному. Куря такой встречи не ожидал, и прежде чем печенеги изготовились к организованному бою, четверть их была порублена и побита стрелами. Одна отрада свирепым наездникам – путь назад им не сам Фаруз-Капад-эльтебер перегородил. Старики же и калеки Гариф-тархана не смогли удержать разъяренную орду стремительных степняков и они сумели вырваться из смертельных объятий. Но половина печенегов в плен попала, ибо хазары, даже старые, мастерски владели арканами. И уже через три дня весь рабский базар Итиль-кела был забит живым товаром.
Куря, дважды раненный, в бешенстве грозил кулаком небу...
На следующий день Фаруз-Капад-эльтебер в сопровождении отборной тысячи воинов въезжал в западные ворота ханской половины города Итиль-кела. Его встречали ликующие толпы народа. Сам кендар-каган Азиз навстречу вышел, обнял коленопреклоненного героя...
С высоких белокаменных стен Золотого дворца Солнца, где в холодное время обитал Шад-Хазар Наран-Итиль, мрачно глядели на город великаны-тургуды, оставшиеся здесь для охраны.
