Текст книги "Рассвет (ЛП)"

Автор книги: Ша Форд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 32 страниц)

«Легче всего – к болоту. Оно близко, и солдаты его плохо знают. В броне они потонут», – она рассмеялась.

– Они поймут, как пройти… или сдадутся.

«Да… но тогда я их потреплю».

– И мы будем в бегах навеки?

«Я предупреждала, – напомнила она. – Ты сам сказал, что мы не вернемся. Мы не можем сражаться со Срединами одни».

– Тогда нужна помощь, – вслух отметил Каэл.

Что-то обрисовывалось в его голове. Ему нравилась идея завести Средины в ловушку, но он хотел убедиться, что Креван из нее не сбежит. Был в королевстве уголок, где его маги будут бесполезны, где его армия не выстоит…

«Нет, – сказала Килэй, когда он сложил мысли. – Я знаю, о чем ты думаешь, это не сработает. Одно дело – спасать горы от Титуса, но они никогда не пойдут воевать с королем».

Каэл не собирался ждать, пока пройдет это «никогда».

– Я смогу убедить их.

«Никто не может. Сама Судьба должна проехать среди них на белом коне, и тогда они хотя бы подумают, но не послушаются. Это трата времени».

– Не узнаем, пока не спросим. Если ты права, больше я с тобой спорить не буду, – поклялся он, когда она зарычала. – Я буду молчать и слушаться. Дай мне этот шанс. Прошу, – добавил он, когда она оскалилась.

Огонь медленно остыл под ее чешуей.

«Ладно, – буркнула она через миг. – Я отнесу тебя. Но предупреждаю, шептун: дикари не будут воевать со своим королем».

ГЛАВА 10

Щит

Великий лес был тише, чем Элена помнила.

Деревья тянулись вдоль дороги, бросая тени на ее голову. Только слабые вспышки солнца проникали сквозь ветви. Воздух был густым, все еще влажным от утреннего дождя. Ветра не было, листья почти не шевелились. Но Элена не была против. Она любила тишину.

Смельчак нес ее по тропе, покачивая ее от шагов. Его поводья свободно висели меж пальцев Элены. Не было смысла сжимать их, она знала, что он не сойдет с курка. Конь не уходил с дороги, пока она не тянула.

И Элена не делала этого.

Она смотрела на кусты, пока Смельчак шагал. Она разглядывала тени под ветками и в участках земли, не прикрытых шипами. Она знала, что агенты графини следят.

Глаза Д’Мер были всюду. Корабль, на котором Элена покинула бухту, не вел сразу в Оуклофт, а причалил у деревушки южнее. Она знала, люди графини будут искать. Они были в каждом большом порте в лесу, следили за лодками, что приходили к гавани. И Элена решила поехать по лесу верхом, надеясь, что ее заметят позже.

Но она ошиблась.

Один куст с шипами был примят. Элена посмотрела туда, отметила, как раздавлены шипы. Раздавленное место образовывало форму существа, которое ее не заботило.

Она знала, что графиня найдет ее… Элена просто не ожидала, что так быстро.

Впереди было все больше следов – агенты присоединились к первому, и это было только начало. Они соберут подкрепление из деревень по пути. Но количество им не поможет.

Элена несла щит на спине, который остановил руку Д’Мер на кинжале. Она проедет к Озеру, если захочет. И графиня не сможет ее остановить.

Сколько бы их ни было, какими бы злыми они ни были, Элена будет в порядке. Ее щит защитит ее. Да, графиня могла лишь смотреть, как Элена подбирается к замку. Почти идеальный план.

Проблемой была лишь болтливость щита.

– Ты заметила, как все странно себя вели?

Шепот нарушил тишину. Ухо Элены зудело. Она старалась не слушать.

Но Аэрилин не унималась.

– Все гостиницы закрыты, и окна закрыты. Никто не говорит с нами. Если перед нами захлопнут еще одну дверь, наверное, от грохота у меня отвалятся уши.

Элена хотела, чтобы отвалились ее уши. Аэрилин не прекращала болтать с рассвета: она начинала с красоты леса, описывала, как скучала по нему. Каждый раз, когда они натыкались на бутон, она охала, рассказывая, как он красив. Элена теперь уже кривилась при виде каждого цветка.

И ее болтовня не прекращалась.

– Ты точно заметила, – Аэрилин крепче сжала талию Элены. – Разве не странно, что деревни закрываются при виде нас? Или что конюшни пусты, хотя таверны набиты людьми? Ты чуть не вывихнула руку тому торговцу, чтобы он продал нам еды.

– Да… почти.

Она вздрогнула, когда Аэрилин охнула ей на ухо:

– Элена… нет!

– Если так ты будешь спать лучше.

– О, не верю, – прошипела Аэрилин. Она сжала талию Элены, словно с угрозой, но та едва ощутила это. – Если и дальше будешь ломать всем руки об колено, нас запрет страж деревни.

Кровь Элены закипела. Она бурлила под холодной оболочкой ее кожи, оживая.

– Пусть попробуют.

– Попробуют, – заявила Аэрилин, – а на это нет времени. Нам нужно добраться до графини, пока Лисандр не навлек на нас гибель…

Она бубнила, но Элена не слушала. Казалось, прошла вечность с тех пор, как Аэрилин ворвалась в ее комнату, вопя, что моря на грани войны.

По словам советников, канцлер пропал на встрече, и его больше не видели. Ходили слухи, что его убили, говорили о мешке отрубленных голов. Элена не слушала детали.

Но где-то среди болтовни Аэрилин упомянула, что это вина графини, и что она пошла бы к Д’Мер, чтобы с ней разобраться.

Она не могла сбежать от надзора дяди, не могла пройти по лесу одна. А Элена могла.

И она была рада помочь.

* * *

Ехать не по главным дорогам было непросто. Вскоре после того, как они свернули в лес, Элена начала видеть движущиеся тени в кустах, быстрые и тихие шаги. Люди леса могли быть почти невидимыми, если хотели, так что даже умелый взгляд их не заметил бы.

Элена знала, что искать взглядом.

Она ощущала, как усиливается хватка агентов. Их было больше. Они стали увереннее. Скоро они смогут напасть.

Шаги послышались слева, тихие, их можно было бы спутать с дуновением ветра. Они смело шли с ней рядом, Элена коснулась тонкого кинжала на руке.

Она сжала рукоять Хрупкого, повернула голову к Аэрилин. Дочь торговца болтала, не зная, что ее жизнь стала частью смертельной сделки.

Шаги замедлились. Элена начала вытаскивать Хрупкого, и они пропали, отступив.

Небольшая победа. Элена сражалась с графиней, и эта игра окончится смертью. Она старалась не выпускать Аэрилин, чтобы стрела, если что, задела обеих. Это был ее шанс добраться до замка живой.

И она доберется. Они могли обе погибнуть… но Элена поклялась, что тело графини падет первым.

И она терпела. Хоть Аэрилин действовала на нервы, она заставляла себя терпеть.

Дочь торговца болтала без умолку днем, рыдала ночью. Элена позволяла себе пару минут сна каждый час. И она спала так, то ее разбудил бы даже шорох перьев совы, и чем дальше они были от морей, тем меньше она спала.

Каждый раз, когда она дремала, ее будили всхлипы Аэрилин.

– Из-за чего скулишь в это раз? – прорычала Элена.

– Я не скулю, – выдавила Аэрилин рядом с ней. – Я скучаю по ним. Так сильно скучаю, что едва могу терпеть.

– Ты о ком?

– Лисандр и Данте. Я ужасно переживаю.

Если бы Элена не устала, она бы закатила глаза.

– Твой муж ушел спорить за деньги в Харборвилль. Он может умереть лишь от скуки. И ребенок в порядке.

– Откуда столько уверенности? – всхлипнула она. – А если он голоден?

– У него целая деревня нянек, и ты оставила его с великаншей. Надейся, что он будет влезать в колыбель после этого.

– А если он заболеет?

– То дядя отправит корабли во все стороны, чтобы получить нужное. Он потратит все, если нужно.

– А если он скучает по мне? – Аэрилин судорожно вдохнула. – А если он… забудет меня?

– Он младенец, – сухо сказала Элена. – Он не знает даже, в пеленке он или нет, тем более, не знает о матери. Важно, что ты жива. И вернешься. Вернешься раньше, чем он поймет.

Она отвернулась от Аэрилин, хмурясь из-за того, что было в ее груди. Дочь торговца не знала плохой жизни. Не у всех младенцев была опека. Не всех любили. Были те, кто рос без матерей.

И у некоторых бывают матери, что пытаются вонзить кинжал меж ребер.

Она спала мало той ночью. На рассвете они поехали дальше. Они были в паре дней от замка. Элена знала тропы, как свои пять пальцев. Смельчак шел все дальше, и он думала, что сделает с графиней – хотя бы попытается.

– Что там гремит? – рявкнула она, когда шум отвлек ее.

Почему-то у Аэрилин было два колчана: один висел на ее поясе с простыми стрелами, а другой – за спиной с красными перьями у стрел. И вместе с луком она постоянно гремела, но сегодня сильнее обычного.

– Мы едем вечность. У меня полтела онемело. Я просто поправляла колчаны, чтобы не все болело.

– Зачем тебе все это?

Аэрилин ответила не сразу.

– Один для охоты, но ты не даешь мне слезть с коня до ночи, так что я им еще не пользовалась.

Элена сомневалась, что она смогла бы.

– А другой?

– Другой… для беды, – сказала она, поправив лямку на груди.

– Какой беды?

– С которой нужно быстро покончить. Джейк зачаровал их для меня, если что.

Тело Элены странно онемело от его имени. Разум помутнел. Воспоминания всплыли, лишив ее сил.

– Элена?

Она сморгнула воспоминания, Аэрилин сжала ее плечи. Ее легкие сжались, словно от кошмара. Она все еще не была уверена, была ли в реальности, или в мире снов.

– Не трогай меня, – рявкнула она, стряхнув Аэрилин.

– Ты падала! Ты чуть не рухнула. Если бы я не схватила…

– Не трогай меня.

Элена процедила слова, стараясь, чтобы они ранили. И без того было страшно. Ей не нужно было, чтобы Аэрилин приставала к ней всю дорогу до замка. Ей нужно было отвлечься, и вкус крови вернет ей равновесие.

Их все еще было мало. Агенты графини справятся, если их станет еще меньше.

Смельчак фыркнул, когда она остановила его.

– Хорошо, думаю, мы далеко прошли сегодня.

Аэрилин вскинула брови.

– Да? Но лишь начался вечер.

– Ты жаловалась, что едешь в седле. Теперь не нужно жаловаться, – Элена слезла и протянула руки. – Двигайся, леди торговка.

Аэрилин нахмурилась.

– Ты не хотела, чтобы я тебя трогала.

Элена сжала поводья Смельчака.

– Можешь слезать сама или упасть с седла. Решать тебе.

Аэрилин свесила ноги и спрыгнула с другой стороны, но сперва пронзила Элену ледяным взглядом. Та едва замечала. Взгляд Аэрилин был не таким сильным, как у ее матери.

– Ладно, если мы остановились, я хочу поохотиться. Надоело грызть хлеб.

Элена пожала плечами, отводя взгляд.

– Все равно, леди торговка.

– Хватит меня так называть.

– Хватит вести себя так, словно мелкое неудобство разрушит твой идеальный мир.

Аэрилин развернулась и завопила:

– Ты мне никогда не нравилась, Элена…

– Я потрясена.

– …но я любила тебя за Джейка. Я была готова игнорировать, какая ты ужасная, потому что он был счастлив. Но ты разбила его сердце и прогнала, так что ты сама себя ужасно ведешь, – она схватила свой лук и погрозила им Элене. – Я ходила по этим дорогам с детства. Я знаю путь в замок. Мне не нужна твоя помощь, как и не нужны твои лезвия.

Элена бросила седло на землю – она так себе говорила. На самом деле, ее руки онемели, и она выронила его.

– Так зачем ты звала меня с собой, если я так ужасна?

– Я просила, потому что думала… надеялась, что заставлю тебя передумать насчет Джейка, – губы Аэрилин дрожали, но подбородок был упрямо выпячен. – Я знаю неуверенность любви. Я не была сначала уверена в Лисандре. Но дорогой друг открыл мне правду, показал мне хорошую сторону пирата, и я поняла, что глупо воротила от него нос. Теперь это очевидно, но тогда я не была уверена. Если бы друг не подтолкнул меня, не знаю, смогла бы я это увидеть когда-нибудь, – она опустила лук, но не голову. – Я надеялась быть тебе таким другом, Элена. Но теперь я передумала, и я не хочу, чтобы ты видела добро в Джейке. Я не хочу, чтобы ты считала себя достойной его.

Она пошла прочь, но Элена кое-что придумала.

– Аэрилин, стой.

– Что?

– Если хочешь охотиться, – она протянула поводья, – почему не сделать полезное дело и не найти Смельчаку воды?

Она забрала поводья и ушла. Она увела коня в чащу, и Элена услышала, как она ворчит Смельчаку о недостатках его хозяйки.

Они ушли, Элена была готова. Ее пальцы коснулись ремешка на груди с метательными кинжалами, все семь рукоятей на месте. Хрупкий и Тень были на ее руках. Их рукояти успокоили ее нервы и отогнали онемение. Тело ожило, разум набрался сил.

Закрыв глаза, она слышала их лучше: шаги шли в ее сторону. Они двигались перебежками, стараясь не задеть листья и ветки. Но тишина их выдала.

Элена ощущала давление их взглядов на груди, спине и у вены на горле. Они словно уже атаковали ее. Но, хоть они окружили поляну, ее сердце билось спокойно.

– Ладно, господа, – сказала она деревьям. – Покончим с этим.

ГЛАВА 11

Дочь торговца

Настроение Аэрилин не улучшилось.

Она сорвалась. После дней с ворчащей Эленой и ее едкими замечаниями она не выдержала, увела Смельчака в лес, и слова полились сами.

– Не верю ей! Никто не может быть такой жуткой… ведьма покраснела бы от ее слов. Не понимаю, что Джейк вообще в ней нашел.

Смельчак смотрел на нее большими карими глазами.

Аэрилин нахмурилась.

– Ты довольно умный для коня. Что ты в ней нашел? – спросила она, ведя его к ручью. – Что она мне не говорит?

Смельчак принялся за воду. Аэрилин наблюдала мгновение. Она стряхнула грязь с его шеи, тепло его кожи успокаивало.

Она вспомнила, что есть проблемы важнее.

– Не важно, – размышляла она. – Мы будем в замке через пару дней. Как только я уговорю графиню поговорить с королем за нас, моря будут спасены. И это будет позади…

Нет, не выйдет. Ее тревоги давили на глаза. Она подавляла эти тревоги переживаниями о другом, что считала более важным. Но теперь Элена не нападет на нее, и у нее не было защиты.

– Я не знаю, что делать! Что мне делать? У меня нет шансов. Я не могу остановить короля. Будет война…

Аэрилин прижала к глазам край туники, надеясь остановить слезы. Но не вышло. Их было слишком много, они были большими. Они все лились.

Никто ее не послушает. Все, с кем она говорила, были убеждены, что проблема морей – ссора торговцев, и выборы нового канцлера все решат. Они думали, что Чосер убежал, или что совет тихо сверг его.

Никто не верил слухам, что головы солдат Средин сунули в мешок, или что слуги видели, как стража замка сбрасывала их трупы с моста – они говорили, что отряд короля ушел сам. Никто не верил, что графиня замешана в этом.

Но Аэрилин знала, на что способна Д’Мер… и она в этом не сомневалась.

Лисандр не верил. Он думал, что совет решит все проблемы. Даже Тельред не поверил, и он видел графиню в замке! Он слышал ее угрозы.

– В этом нет смысла, – рявкнул он. – Она все время была рядом с Креваном. У него вся сила. Зачем ей вдруг идти против него?

Аэрилин не смогла ответить, и они уплыли: Тельред в замок канцлера, а Лисандр – в Харборвилль, и ей пришлось обратиться к Элене.

И хотя с ней было неприятно, Аэрилин требовалась ее помощь. Ей нужно было дойти до замка живой… Элена была лучшим шансом.

Смельчак ждал, пока Аэрилин прижималась к нему. Его уши подрагивали от ее всхлипов, он щипал траву у ее сапог.

Странно, но слезы всегда очищали ее разум, как солнце после дождя. Она не знала, почему останавливала себя, почему сидела в тумане. В худшие моменты она слышала голос отца:

«Вытри слезы, родная. Жалость к себе никому не поможет, и есть множество людей, что заслужили плакать сильнее, чем ты».

Грудь Аэрилин задрожала, она глубоко вдохнула – ее туника промокла от слез. Но отец был прав – он всегда был прав. В королевстве были женщины, потерявшие детей и мужей, утратившие шанс увидеть их снова.

Аэрилин была вдали от любимых, да. Но ничего не потеряла. У нее был шанс все спасти. Если она не убедит графиню помочь морям, будет больше смерти, больше слез. У нее не было выбора.

Но ей требовалась помочь Элены.

Смельчак наслаждался, и она не потащила его в чащу, а повесила поводья на дерево.

– Я скоро вернусь. Не попади в беду, ладно?

Трава легла от его фырканья.

Кусты были колючими. Она не заметила раньше, потому что злилась. Но теперь она шла сквозь шипы, высоко поднимая ноги, чтобы перебраться.

Ее колчаны цеплялись, лук застревал в корнях. Аэрилин сняла его и понесла над головой. Она была в шести шагах от поляны, когда услышала чей-то крик.

Мужчина визжал, словно сильно поранился, и ужас в его голосе заставил Аэрилин шагнуть вперед. Но она остановила себя.

«Ты не знаешь, что за кустами, – подумала она, стараясь не отчаиваться, хоть крики становились все громче. – Осмотрись, а потом выскакивай».

Она медленно пригнулась и пошла вперед, сжимая зубы от криков. Были и другие звуки с поляны: стук и кряхтение, звон стали.

Аэрилин нашла брешь и зажала рот от увиденного.

Элена билась с толпой мужчин. Они были так близко к ней, что Аэрилин видела лишь, как мелькали ее черные кинжалы, летели брызги крови, как ее бронированный сапог ударял по мужчинам, отгоняя их.

Элена тенью скользила среди врагов, двигаясь плавно, взмахивая руками и ударяя кулаками по их шеям. Их тела быстро падали.

Вскоре толпа значительно поредела. Мужчины бросались в центр и отлетали, отчаянно сжимая шеи. Она увидела тело Элены, когда ты перепрыгнула через плечо мужчины… и сжалась при виде трех стрел в ее груди.

Элена прикрывалась телом мужчины, направляясь к месту, откуда летели стрелы. Толпа преследовала ее, но лучников спасти не успевала.

Кричавший мужчина теперь корчился на земле там, где раньше была толпа. Он прижимал к груди окровавленную руку, визжа, вокруг него валялись мелкие предметы.

Аэрилин надеялась, что это не пальцы. О, она надеялась на это. Но мужчина поднял руку, и она увидела, что остался только большой палец, и она знала, кто эти люди.

Его глаза были безумными, огромными. Он вскочил на ноги и побежал к ней. Аэрилин увидела герб на его груди. Даже в крови она различила дуб Великого леса – герб графини Д’Мер.

Эти люди были ее агентами. Но зачем они напали на Элену? Она думала… нет, она была уверена.

Глухой стук вернул Аэрилин в реальность. Один из черных кинжалов повалил раненого мужчину в паре шагов от края поляну, вонзившись в его спину. Элена разобралась с остатками толпы и перешагнула их тела, на ее броне было лишь немного крови.

Она дошла до середины поляны, и шум остановил ее.

Лучник вышел из-за кустов слева. Он уверенно сжимал лук. Его глаз уже смотрел на грудь Элены.

Аэрилин даже издалека услышала ее тяжкий вздох. Элена посмотрела на лучника, словно он сказал что-то глупое, не переживая из-за стрелы. Она потянулась к ремню на груди, и Аэрилин вздрогнула, ожидая кинжал в груди лучника. Но этого не случилось.

Почему-то Элена не двигалась, хотя лучник был готов выстрелить. Ее хмурые темные брови были расслаблены. Ее рука опустилась, из другой выпал черный кинжал.

Стрела полетела.

Элена стояла.

Аэрилин ощутила, как крик терзает ее горло. Она в ужасе смотрела, как Элена падает на колени, глядя на стрелу в груди.

Лучник рассмеялся. Он отбросил лук и выхватил из-за пояса кинжал.

– Графиня хочет, чтобы тебя порвали заживо. Она хочет твою шкуру на свой пол. Откуда начать? С лодыжек… или запястий?

Аэрилин разозлилась. Она смотрела, как лучник шел к Элене, и не помнила, когда встала на ноги. Она смутно ощущала перья у щеки, и как готовилась к выстрелу.

Стрела попала, и тело лучника взорвалось, сила сбила ее с ног.

– Элена? – в ушах звенело так сильно, что она не слышала, сказала ее имя или подумала. От звона кружилась голова, и это мешало сосредоточиться. Не стоило стрелять этим с такого расстояния. Простой стрелы хватило бы.

Почему она не подумала?

Аэрилин медленно вышла из кустов на поляну. От лучника осталось черное пятно. Она старалась не смотреть туда, не искать взглядом обгоревшие куски. Она смотрела на Элену.

Лесная женщина смогла приподняться на локте. Другая рука сжимала рассеянно стрелу, торчавшую ниже плеча. Аэрилин видела по ее темным бровям, что ей больно.

– Элена! О, сильно болит? Ты в поря…?

– Что это было? – взвыла Элена. Кусочки лучника были на ее лице и волосах. Она посмотрела на Аэрилин с шоком в глазах.

– Я предупреждала… эти стрелы от беды.

– От беды? Это так ты хотела сражаться? – Элена рухнула на спину и посмотрела на деревья. – Ты могла промазать. Я могла разлететься на кусочки.

Аэрилин это поразило.

– Он выстрелил в тебя! Что мне было делать? Стоять и смотреть, как он тебя режет? И я целюсь идеально. Я тренируюсь постоянно.

Элена застонала.

Аэрилин нахмурилась и повернулась к ране. Кровь текла рядом со стрелой, но ее было не так много, чтобы Элена погибала. Но кожа вокруг ее маски была бледной, и она дышала тяжелее обычного.

– Ты…? Ты выживешь?

Элена посмотрела на нее, словно услышала самый глупый вопрос, что ее приободрило.

– Да. Я буду жить. В сердце этот идиот не попал.

– Я надеялась. Почему ты не двигалась?

Элена молчала. Она нахмурилась.

– Просто вытаскивай осторожно. Я не хочу лишиться головы…

– Вытаскивать? – Аэрилин сжалась, когда та кивнула. Ее пальцы онемели.

– На стреле был яд… нет, не такой, – рявкнула Элена, когда та охнула. – Этот яд от шептунов. Он лишил меня сил, так что я временно помочь себе не могу. Придется… тебе.

* * *

Элена удивилась тому, как быстро она согласилась. Ее многое удивляло: уверенность, с которой Аэрилин держала лук, прямой полет ее стрелы и оглушительный взрыв. Но больше всего ее поражало, что Аэрилин не переживала из-за этого.

Аэрилин схватилась за стрелу так спокойно, что это почти… тревожило.

Ослепляющая боль заставила ее закричать, слезы выступили на глазах, и стрела пропала. Элена замерла, боль в ране оглушала ее. Она услышала, как рвется ткань, рану пронзила боль, и она закрыла глаза, чтобы удержаться в сознании.

Ее плоть медленно перестала кричать. Давление рук Аэрилин притупило боль.

– Жаль, Каэла тут нет. Он бы это быстро запечатал.

– Его нет. Так что нужно чем-то это перевязать.

Она услышала, как рвется ткань, Аэрилин бормотала.

– Я говорила взять бинты.

– Если тебе все позволить, мы взяли бы половину поместья. Почему ты вернулась? – сказала Элена, прерывая возмущение Аэрилин. – Я думала, ты ушла играть в охоту.

– Я… все закончилось, когда я услышала крики и звон отсюда. И я не играла, я умею охотиться. Перевернись.

Элена села и старалась не двигаться, пока Аэрилин перевязывала ее.

– Привяжи мою руку к груди.

– Она сломана?

– Нет, – Элена старалась говорить медленно. – Но иначе рана порвется. Оберни под локтем, а теперь сильно затяни…

– Рану нужно зашить, – рычала Аэрилин, прижимая ткань. – Наша деревня недалеко, и у нас хороший целитель.

Боль Элены притупила ее страх.

– Нет. Я не хочу сидеть днями, пока ты общаешься со своим народом, – сказала она, Аэрилин нахмурилась.

– Но выбора ведь нет? Та деревня близко… и я не думаю, что ты хочешь останавливаться в деревне у замка у целителя.

Она встала и вытерла руки о штаны. На ее тунике не хватало столько ткани, что было видно полоску кожи.

– Почему это не хочу?

– Я знаю, кто ты, Элена. Она редко тебя выводила, но я видела тебя при дворе. Нужна не только маска, чтобы меня обмануть, – добавила Аэрилин. – Когда ты показалась в долинах, я подумала, что Д’Мер… прислала тебя следить за мной. Даже когда ты ушла, я думала, что ты рядом. Я хотела поговорить с ней об этом в замке. Сказать ей, что ее играм пришел конец, что ты уже мне все рассказала и готова поведать королю. Я знаю, какую работу ты выполняла для нее, – продолжила Аэрилин, не глядя на Элену. – Не сложно представить, видя тебя с кинжалами. И я думала, что графиня так захочет сохранить тебя, что сделает все, что я скажу. Но ты уже на нее не работаешь, да?

За ее ухмылкой был холод. Лед не был направлен на Элену, но она его ощутила.

Аэрилин оглянулась на тела вокруг них, ее мрачная улыбка не дрогнула.

– Д’Мер отправила тебя за мной в начале, чтобы следить или привести в Великий лес. Но ты, похоже, передумала.

Она сжала пальцы на остатках туники и прикусила губу.

Элена знает, что произойдет.

– Не надо. Прошу, не…

– И хотя ты знала, что она убьет тебя, ты согласилась отвезти меня! – зарыдала Аэрилин. – Ты была такой храброй, а я только ранила тебя. Я тут ужасная. Я воротила нос от тебя, не видела, что ты делала… ради моих друзей, ради королевства… ради меня, – слезы лились из ее глаз, оставляя дорожки на щеках. – Знаю, она заставляла тебя творить ужасы, но я хочу, чтобы ты знала, что мне все равно. Не важно, что было раньше. Теперь понятно, что ты нас любишь. И я… буду стараться заслужить это.

Элена смогла скрыть эмоции, но мысленно вздохнула с облегчением. Аэрилин почти угадала правду. Она замерла у двери. Она была удивлена, что дочь торговца надеялась использовать ее против графини, но это ничего не меняло.

Элена будет держаться своего плана.

– Нет смысла плакать. Пойдем к замку. Я знаю другой путь, – сказала она, видя, что Аэрилин хочет спорить. – Графиня не узнает о нас, пока не будет поздно.

– А твоя рана? Я не хочу, чтобы ты страдала весь…

– Бывало и хуже, – она медленно встала, кривясь, кожа натянулась вокруг раны. – Поможешь найти остальные метательные ножи? Два где-то в трупах.

Аэрилин сморщила нос, но послушалась, хоть и возмущалась.