Текст книги "Рассвет (ЛП)"

Автор книги: Ша Форд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 32 страниц)

Ша Форд
Рассвет
Забытый Судьбой – 4

Перевод: Kuromiya Ren

Нас всегда ждут приключения, да?

Не важно, идем мы к ним с мачете или кистью для рисования.

Пролог

Судьба графа

Девин стоял один на вершине горы.

Мир был холодным и неподвижным. Снег валил с туч так густо, что, если замереть, было слышно, как воздух шуршит по земле. Тяжелые снежинки неуверенно кружили. Они вились, как существа со сломанными крыльями, пока не падали на землю, их хрупкие тела разбивались о беспощадные белые груды.

Они разбивались друг за другом, падая на останки тех, кто рухнул до них. И все эти кусочки хрустальной плоти разлетались, тихо вскрикивая в последний раз.

Шум со временем стал невыносимым.

Девин слышал все, даже то, что не хотел слышать. Свист дыхания архимага, втянутого сквозь зубы, то, как он шаркал по холодному полу ногами – это Девин высмеивал вместе со стражей замка. Эти звуки преследовали его и на краю королевства, на вершине горы.

Его окружал разрушенный замерзший замок. Девин не помнил пути. Но, если зажмуриться, он его видел: обрывка воспоминания с круглыми стенами и разбитой башней на холме из яркого синего камня. В дальней стене была брешь, словно часть крепости отломалась и улетела в море внизу…

Море…

Девин отвлекся от воспоминания о замерзших руинах и увидел другое. Он видел водовороты волн и горы льда среди синевы. Хотя часть него поджимала пальцы ног от расстояния между телом и землей, другая часть вклинивалась и радовалась холоду брызг, опасности полета между вершинами гор.

Не море так его радовало, а то, что было за ним… теплая тень вдали… убежище на вершине мира, заставляющее обе его части желать полета…

«Море», – подумал Девин. Он шагнул к неровному утесу…

«Сосредоточься, зверь. Скажи, что ты нашел».

Девин зажал уши от внезапной вспышки голоса Ульрика в голове. Архимаг всегда слушал. Все слова и мысли Девина принадлежали ему, он ясно дал это понять.

Но у Девина не было времени долго думать.

Странная тьма пришла со звуками. Она замерла в его сознании, сжавшаяся для удара. Порой ее присутствие было лишь тусклым пульсом, и он раздраженно отгонял его. А порой тьма резко поднималась.

Она закрывала его уши и держала в состоянии, схожим со сном, но когда тьма охватывала его, он знал, что спал. Его разум боролся с хваткой тьмы. Шли часы, и Девин бился с тьмой. Порой он не просыпался днями, и рядом с архимагом хватка тьмы была сильнее.

Часто он просыпался, когда Ульрик входил в комнату. Порой он даже ощущал боль первого пореза или ожога. После этого тьма закрывала его глаза крыльями. Он больше ничего не знал, а потом просыпался в ранах и с болью.

Девин знал, что тьма могла быть его творением: дракон, с чьей душой он боролся у Плетеного дерева. Хотя они пытались, они не смогли победить друг друга. Их сражение рухнуло в царство теней, в мир за гранью. И теперь хватка дракона на их телах была такой же сильной, как Девина. Порой даже сильнее.

Этому не было конца. Не было надежды, что тьма отступит. Девин не мог сбежать от дракона, как человек не мог сбежать от своей тени.

Он отодвинул Девина в сторону, когда они взлетели. Он принес их сюда. Но дракон не всегда понимал, что Ульрик хотел от них. И ему приходилось отступать и давать Девину говорить.

«Крепость разрушена».

Девин шел по снегу. За ним торчала сломанная башня. Ее вершина была обгоревшей, кирпичи валялись во дворе. Развалины лежали аркой на снегу.

Среди кусков кирпича были странные груды. Девин убрал снег с края одной из таких. Его желудок сжался, он увидел там ладонь, человеческую, идеально сохранившуюся подо льдом.

«Во дворе тела».

«Какие тела? На груди должен быть герб».

Девин не хотел искать герб. Он не хотел копать дальше. Но Ульрика ослушаться не удавалось.

«Обыщи тело!».

Его голос пронзил уши Девина как жала пчел. Внутри все опухло, просило свободы. Он отчаянно принялся рыть снег рядом с рукой.

Если на груди и был герб, он уже пропал. Там была только дыра, обрамленная обломками ребер в темно-красных пятнах крови.

Желудок Девина сжался, еда собиралась выйти из него. Его все еще тошнило, когда голос Ульрика снова ударил по ушам. Он чуть не упал, спеша к следующей груде.

Та была больше первой. Он убрал снег и увидел лицо монстра.

Мех торчал из кожи жесткими неровными пучками. Клыки виднелись изо рта, искаженного в оскале. Переносица была сморщена от боли или шока. Пустые черные глаза застыли в смерти.

«Что ты видишь?» – осведомился Ульрик.

«Монстров, как тех из подземелья. Похож на кота», – добавил он, убирая снег с острых ушей.

От этого монстра ему было хуже, чем от трупа. Девин видел существ, запертых в подземельях Его величества, их человеческие половины почти полностью поглотили звери. Проклятие превратило их тела в ужасные… это же проклятие Девин носил на шее.

Железный ошейник натер его кожу. Если он долго игнорировал Ульрика, ошейник раскалялся от его гнева. Он угрожал довести кровь Девина до кипения и сварить его внутренности. Но, хоть он боялся боли, изменения он боялся сильнее.

Рука Девина дрожала, он обвел первую метку проклятия: линию чешуек на носу. Они пробили его плоть и слабо кровоточили, пока не зажили. Кожа рядом с ними была удивительно твердой. Если он давил, он ощущал слой чешуек под кожей.

Они захватят его. И его лицо изменится, а зубы станут длинными…

«Герб», – рявкнул Ульрик.

Хотя его руки сильно дрожали, Девин заставил себя убрать снег. Звенья стали единым целым с плотью монстра, словно при изменении тело давило на броню, но не смогло сломать ее. И кожа проросла в бреши нагрудника.

Ульрик зачаровал одежду Девина, и она не рвалась от его изменения облика. Но на швах туники появились прорехи. Дыры были и в его сапогах, он ощущал мокрый снег, проникающий в них.

Он пытался не думать, что его кожа смешается с одеждой, как у этого монстра… но не мог сдержаться.

На сияющем металле над раной в животе зверя была вырезана рычащая голова волка.

«Титус, – отметил Ульрик, когда Девин описал эмблему. – Его армия замерзла на вершине от холода?».

«Нет, они… убиты».

«Убиты? Как?».

Девин старался не смотреть на рану монстра, но глаза не слушались.

«Похоже, кулак пробил живот. Это…».

Его стошнило от мысли. Голос Ульрика стал нетерпеливым.

«Невозможно. Никто не может пробить кулаком броню. Если они убиты, поищи тело Титуса».

«Прошу…».

«Живо, зверь. Его величество требует».

Девин не хотел проверять все тела. Он не выдержал бы смотреть на другие замерзшие раны. Но если он не послушается, Ульрик его накажет.

Он смирился с судьбой, а потом странное ощущение заставило его обернуться. Оно росло, он смотрел на разбитую башню. Оно тянуло за его кости, вызывало желание подойти.

Это ощущение пришло с душой дракона. Оно давило на него порой. Показывало то, что он сам не увидел и не услышал бы. Оно никогда не ошибалось. И он научился слушать.

Девин пошел по снегу, осторожно ступая на толстый слой льда, покрывающий вершину. Его кровь кипела так сильно, что ему часто было сложно уснуть даже в прохладной влаге подземелья. Холод заморозил бы любого человека здесь.

Но для Девина холод был приятным облегчением.

Он был близко к ступенькам, когда порыв ветра разорвал неподвижность воздуха. Мурашки побежали по его коже, где касался ветер, кости дрожали от этого. Ощущение, что привело его к разбитой башне, теперь шептало, что ветер был для него. Горы говорили с ним.

Они ревели, что не рады ему.

«Найти Титуса!».

Девин оскалился от рева гор и заставил себя подниматься. Он взобрался на обломки башни, на стену. Вокруг было разбросано так много кусков башни, что он с трудом увидел одинокую груду у края развалин.

Горка была неровной, прогнувшейся посередине. Когда Девин убрал снег, он увидел лицо мужчины. Хотя его волосы были спутаны, а лицо исказилось от шока, оно совпадало с воспоминанием, что Ульрик дал ему – это тоже пришло с проклятием. Даже теперь слова тысяч пленников звучали в его ушах, за его глазами.

Только голос Ульрика не давал ему уснуть.

«Интересно… как он умер?» – сказал Ульрик.

Девин убрал снег с груди Титуса – эта часть была странно прогнута. Хотя лед был прозрачным, как стекло, Девин не сразу понял, что увидел.

Один удар добил графа Титуса. Он выгнул его нагрудник, разбив грудь. Почти черная лужа крови окружала его труп. Девин разглядывал след мгновение, не совсем понимая. А потом встал.

Он прижал ногу к груди Титуса, и его сапог идеально подошел к следу.

Не было вопросов о произошедшем. Это казалось невозможным, но кто-то затоптал Титуса насмерть. Но Девин знал, что Ульрик не поверит этому.

«Он раздавлен».

«Как?».

«Упавшим камнем. Рухнул ему на грудь».

Голос Ульрика пропал с шорохом. Наверное, он отстранился от чар, чтобы поговорить с Его величеством. Девин знал, что у него есть пара ценных мгновений, а потом голос Ульрика вернется. Девин хотел потратить время не зря.

Он забрался на самую высокую точку разбитой башни. От густого снегопада было сложнее. Но, если сосредоточиться, он видел гору вокруг. Если бы не тучи, он увидел бы королевство.

Весь мир был за крепостью Средин: мили земель, тысячи лиц, царства пейзажей. Он помнил, как видел, как они мелькают в миске Провидца. Он хотел сам их увидеть.

Но Девин не мог идти по этим землям. Нет, король привяжет его к небесам и будет спускать его, когда нужно для задания. Может, если у него будут такие моменты, он сможет собрать их воедино, притвориться, что видел все…

Но он в этом сомневался.

Девин хотел спуститься, когда его взгляд привлекло синее пятно на юге. Он подумал, что это был странный камень. Но он пошевелился.

Он сосредоточился на изящном змеином теле существа, заметил синюю чешую, широкие ноздри и кончик хвоста. На спине существа были выступы. Они не торчали, а изгибались арками. Они торчали из ряда белого меха, что начинался от рогов и заканчивался у хвоста. Другие белые пластины были на груди и морде существа. Но Девина удивили глаза.

Они пронзали взглядом пелену снега и смотрели на него. Черные глаза существа с узкими зрачками расширились, пока оно разглядывало лицо Девина, застыли, когда поймали его взгляд.

Он словно смотрел в пруд воды, но отражение не было искажено рябью, не потемнело от земли. Глаза, в которые он смотрел, были чистыми и голубыми. Они были… глазами Девина…

Глазами его матери…

Пушистая грудь существа надулась, и Девин чуть не упал с насеста, когда призрачный гул вырвался из его горла:

«Добро пожаловать, летун, – пропело существо. Его песня пронзила облака, разнеслась по ледяным пустошам на своем ветре. – Добро пожаловать домой».

ГЛАВА 1

Гнев короля

Хватка зимы становилась все крепче. Снег густо лежал на деревьях Великого леса, метка холода. Озеро пропало под щитом льда. Пройдет вечность, и потом ветер сможет вызвать рябь и волны на воде. Но, хотя хватка была крепкой, зима со временем пройдет.

Графиня Д’Мер боялась, что буря вокруг нее не прекратится.

Непроницаемая ночь окутала ее замок, звезд и луны видно не было. Озеро, обычно живое и сияющее в этот час, было лишь ямой, такой темной тенью, что выделялась среди пейзажа.

Но хотя небо давало лишь призрачный свет, у мира были свои огни.

Д’Мер сверлила взглядом огни, что горели в деревне за озером. Они обрамляли воду аркой огня. Палатки на узких улицах Бережка выстроились вдоль пристани. Костры мерцали между вершинами палаток, подмигивая издалека.

Дразня ее.

Д’Мер плотно задвинула шторы и прошла ко второму окну. Оттуда было видно двор и широкие врата замка. Ее солдаты неуверенно расхаживали на валах, их шлемы сияли в огнях других костров для еды, сияющих за стенами.

Смех донесся с ветром до окна. Д’Мер крепко сжала подоконник, уловив этот шум, вдавливала ладони в камень, пока руки не задрожали.

Патрули Средин часто останавливались у озера весной, но до весны было далеко, и это был не патруль.

Шпионы Д’Мер предупредили ее неделю назад, что армия Средин покинула замок. Она думала, что странно, что король не вызвал ее. Если Креван хотел воевать с Титусом, он позвал бы лес на помощь. Она на это рассчитывала.

Теперь другие правители были убиты, а моря… отказались от соглашения, и Кревану было некуда повернуть. Ему придется вызвать Д’Мер, и она сделает так, что его армия попадется в ловушку Титуса.

Но она слишком поздно поняла, что ее обманули.

Ее план не сработал. Она слишком многое поставила на ярость Кревана. Она была уверена, что предательство Титуса доведет его до вершины, где стихии и дикие земли поглотят его армию. Но Средины не шли в горы.

Нет, Креван хотел пройтись войной по Королевству, чтобы сильнее затянуть путы власти и вернуть все регионы под свой контроль. Сражения будут кровавыми и быстрыми. Троны Пятерки были сломаны, не осталось армии, что могла бы противостоять гневу короля, и армия Д’Мер не была исключения.

Креван настаивал, что пришлет свои людей в Великий лес для ее защиты. Письмо, прибывшее с его армией, было пропитано тревогами о ее безопасности: а если война начнется в Великом лесу? А если нападут на оставшегося правителя? Креван не хотел рисковать.

Но Д’Мер знала, что это все ложь. Солдат в деревне было слишком много, они расположились очень уже смело перед ее вратами. Они допрашивали всех выходящих, осматривали все прибывающие товары. Д’Мер подозревала, что ее не выпустили бы из замка, если бы она попыталась уйти. Если она попытается сражаться, солдат тут собралось достаточно, чтобы убить всех мужчин, женщин и детей, стоит Кревану кивнуть.

Ее держали в плену в ее же царстве…

Мозолистая ладонь обхватила дрожащую руку графини. Она знала прикосновение слишком хорошо, чтобы не задумываться, чье оно.

– Креван, наверное, узнал о монстрах Титуса. Шпион или птица, но его глаза побывали на вершине гор. Он знает, что я предала его. И он запер меня здесь, а Титуса оставил гнить на вершине. Только так все может быть.

Ладонь сжалась.

– Нет, – Д’Мер фыркнула, ее гнев остывал. – Нет, Креван не убьет меня. Он боится меня. Он знает, что бой с Великим лесом оставит на нем след, и он хочет меня живой. Он будет держать меня тут, пока я не сдамся.

Рука пропала, и Д’Мер повернулась к юноше рядом с собой. Лесной юноша был с короткими волосами и кривоватым носом. Его темные глаза посмотрели на огни за вратами замка, графиня покачала головой.

– Тебя убьют раньше, чем ты мне поможешь, Левый. Наш момент придет, обещаю, – сказала она, хмурясь. – Дай мне время.

Они стояли мгновение, Левый снова потянулся к ней. Он выжидающе повернул голову к двери. Через миг она открылась.

Д’Мер не удивилась, когда вошел другой лесной юноша, копия Левого вплоть до угла кривого носа. Близнецы всегда были странно связаны. Они могли ощущать присутствие друг друга, знали, казалось, когда другой страдал. Они никогда не говорили.

Но им и не нужно было.

Д’Мер хмуро посмотрела на Правого.

– Что такое? Ты должен был следить за деревней.

Он пропустил вперед другого мужчину.

Грязь покрывала его так сильно, что он оставлял следы на полу. Грязь была под его ногтями, в складках на руках. Края штанов были изорваны. Его лицо было скрыто, но Д’Мер знала по его простой черной одежде, что это один из ее шпионов. На застежке его плаща была скрытая эмблема, которую было видно только под определенным углом света.

Когда мужчина повернулся, чтобы закрыть дверь, свет блеснул на пылающем солнце на застежке. Похоже, ее агент из пустыни все-таки вернулся. Она отослала его туда месяцы назад, чтобы понять, что случилось с бароном Сахаром, и она надеялась, что он нашел что-то полезное, ради его же блага.

– Ну? – она рявкнула, когда он подошел к ней.

Шпион не ответил. Он застыл в паре шагов от нее. Его тело покачивалось, его ладони висели по бокам.

Он отшатнулся, когда Д’Мер толкнула его.

– Ты пьян? Отвечай!

Шпион стоял, покачиваясь еще долго, и Д’Мер уже хотела приказать запереть его. Она хотела казнить его, когда он протрезвеет. Но она не успела отдать приказ, голос зашептал из-под капюшона шпиона.

Он булькал в его горле и выходил странным шипением.

– Я… иду за тобой… Д’Мер.

Ее грудь сдавило, в горле пересохло.

– О чем ты?

Шпион рассмеялся, точнее, попытался. Но звучало так, словно он давился кровью. Его ладонь дернулась к кинжалу на поясе.

– Д’Мер… Д’Мер, – он цокнул. – Ты знала, какой мальчишка… да? Убедила меня пощадить его… бросила меня умирать. Меня, ближайшего союзника.

Лед змеился по ее венам, становился все холоднее, пока голос звучал. Левый потянул ее за руку, но ее ноги застыли и не слушались.

– Я хочу его… он нужен мне в армии… ты должна мне это. И я… хочу забрать долг. Д’Мер… Д’Мер… – шпион сжал рукоять кинжала, его голос звучал зловещей песней. – Я иду за тобой… Д’Мер.

Шпион выхватил кинжал и бросился к ее горлу.

Вместо этого он столкнулся с мечом Левого.

Хотя лезвие пронзило его грудь, шпион не заметил. Он двигался дальше, вгоняя сталь глубже. Кровь лилась на пол. Его капюшон слетел, когда он бросился в последний раз, и Д’Мер не могла поверить в увиденное.

Тьма пропала из его глаз, они были жуткими белыми сферами. Раны покрывали его лицо, царапины и проколы, которые не заживали. Она старалась не думать о коричневых пятнах вокруг его губ.

Левый отбросил шпиона, и Правый утащил его за плащ.

– Отрубить голову, – прошептала Д’Мер.

Она едва слышала булькающие крики шпиона или быстрое падение меча Правого. Страх пропал из ее головы. Ее разум уже был сосредоточен на игре впереди.

Когда Левый схватил ее за плечо, она оттолкнула его руку.

– Я в порядке. Думаю, это получится использовать нам на пользу, – графиня подняла край ночной рубашки и перешагнула тело на полу, старясь не испачкать тапочки. – За мной, оба. У нас много дел.

* * *

– Ты сделал это с собой. Это бывает с маленькими зверьками, что не слушают хозяев.

Большой зал дрожал от рева боли Девина, окна гремели. Король Креван стоял, прижавшись спиной к двери, дракон терзал пол когтями. Кусочки камня разлетались жалящей волной.

Ульрик стоял на расстоянии руки от чудовищной пасти дракона. На его запястье была намотана серебряная цепь. Он прижимал большой палец к одному звену, и оно зло сияло красным.

Девин вздрагивал от пульсации света цепочки. Его тело дрожало, ладонь Ульрика сжималась, он заставлял дракона свернуть большие крылья под плоть. Человеческая кожа натянулась поверх чешуи Девина. Кровь капала, пока она росла, как пена с волн.

Но, хотя он ревел, Девин не моргал.

Его пылающие желтые глаза смотрели на Ульрика, хотя его рога пропадали, а чешую сменяли темные волосы. Вскоре дракон пропал, и юноша лежал на полу на его месте. Его одежда была изорвана. Черные края чешуи торчали из его кожи местами, вокруг них плоть была опухшей и красной.

Но, хоть его вернули в человеческий облик, у него остались глаза дракона, и от ненависти в его взгляде кровь Кревана замерзала в его венах.

Ульрик не замечал. Он упивался этим.

– Думаю, на сегодня хватит… да, теперь ты меня понимаешь, верно? Когда я позову тебя в следующий раз, ты вернешься сразу же, – он щелкнул пальцами двум стражам в большом зале. Они стояли сперва рядом с Ульриком, а теперь прижимались к стене. – Заприте его с остальными. Я пришлю весть, когда буду готов продолжить.

Стражи с опаской пошли к Девину. Они не хотели трогать его, они подталкивали его древками копий, пока он не встал, и они направляли его так дальше.

Креван отошел, пропуская их, стараясь не смотреть в глаза Девина, пока он проходил. Они напоминали ему другой взгляд, другую пылающую ненависть.

«Я преподам урок, Креван. Позволь показать…».

Нет. Он отогнал ее голос и заморгал от воспоминания, отодвигая его. Даже после того, как ее изображение угасло, его кожу покалывало, кулаки крепко сжались. Он говорил себе, что в его животе пылала злость.

Но это было не так.

Ульрик стоял спиной к нему, когда стражи ушли. Они закрыли дверь, и он рухнул на руку и колено.

Пот покрывал каплями его шею, пропитал воротник, от влаги золотые нити стали тусклыми. Его уши увеличились за годы слушания мыслей зверей Кревана. Теперь они казались такими тонкими, что почти просвечивали. Синие вены вились в них, теперь особенно заметные.

– Этот дракон хочет меня убить, Ваше величество. Порой он слушается, а порой его воля так сильна… слишком сильна. Не знаю, сколько еще я смогу управлять им, – прохрипел Ульрик. Он прижимал к себе запястье, серебряная цепочка будто содрогалась в свете факелов. – Импульс стал слишком тяжелым. Я не вынесу это сам.

Всегда одни и те же жалобы, те же стоны, Кревану надоело это слышать.

– Я дал тебе своих магов. Найди того, кто будет нести другие цепи.

– Я пытался, Ваше величество. Но это живой импульс. Его сила растет с каждым новым звеном. Он питается существами, которыми управляет, и если маг будет недостаточно силен, цепи поглотят его, – Ульрик кивнул в сторону груды костей в углу комнаты.

Они пытались несколько раз передать звенья другим магам крепости, то опытным, то юным и сильным. Но цепи поглотили каждого.

Они обвили их тела и крепко сдавливали. В первый раз Креван не отвернулся. Он смотрел, как цепи раздавили старого мага. Импульс осушил его, лишив крови, костного мозга, внутренностей. Он выкачал его, впитал в себя, как губка воду. А потом вернулся к Ульрику, обвил его руку, радостно сияя.

– Есть еще один маг в крепости, которому это по силам, – Ульрик поднял взгляд. Под его глазами пролегли темные круги. – Я жду приказа.

Креван знал, чего он хотел. Почему-то Ульрик был убежден, что только у Аргона хватит сил нести цепи, и это решило бы их проблему, если бы было правдой…

Но это не было решением…

– Я не буду рисковать Провидцем. Пока Драконша не скована…

– Провидец слеп! Что он может нам…?

– Молчать, – прорычал Креван. Импульс ожил по его приказу, и рот Ульрика закрылся. – Ты забываешь, маг, что я могу словом покончить с тобой. Больше не перебивай меня.

Пот стекал по подбородку архимага, он качал головой сверху вниз.

– Хорошо. Я позаботился о Д’Мер, но мне нужны твои маги для замка канцлера. Всех членов совета нужно сжечь на их стульях, а остров потопить. У людей Высоких морей не должно быть причины верить, что они выживут сами. Оставь их ни с чем, убедись, что они не смогут отстроиться.

Ульрик застонал и кивнул.

– Насчет дракона, – продолжил Креван, – думаю, пришло время…

– Ваше величество? – позвал страж у двери. Он осторожно выглядывал, словно предпочитал закрываться дюймами дуба от меча Кревана. – Провидец, Ваше величество. Он говорит, что ему нужно поговорить с вами.

– Впусти, – прорычал Креван.

Страж отошел, и Аргон тихо прошел в комнату. Его голова была низко опущена, почти скрыта в его длинной седой бороде. Он был таким тонким и хрупким, что полет по лестнице мог разбить его на кусочки, и он двигался так, что Кревану хотелось задушить его бородой.

– Что такое? – рявкнул он.

– Ваше величество, – прошептал Аргон, его голос было едва слышно. – У меня новость.

– Нет, – Ульрик подвинулся. – Он знает, что бесполезен. Он пытается спасти свой…

– Тишина! – Креван пронзил Ульрика взглядом, и тот отпрянул. Креван повернулся к Аргону. – Какие новости?

Провидец поднял голову, кровь была на его бороде. Она текла потоком из его носа. Его ноздри опухли от боли.

– Я кое-что видел, Ваше величество… Сильное видение.

Креван едва мог дышать.

– Говори.

– Драконша…

Его желудок сжался, кровь снова застыла.

– Да, что насчет нее? Говори, Провидец!

Креван схватил Аргона за мантию и с силой тряхнул. Глаза Провидца закатились, словно он цеплялся за жизнь.

– Коппердок, – прохрипел он. – Я Видел ее в… Коппердоке.

Креван оттолкнул его в сторону. Ноги Провидца задрожали, он отлетел к стражу.

– Гремите в колокола, пусть моя армия будет готова выступить на рассвете! Я заполню Королевство яростью Средин. Мы растянемся до каждого уголка королевства. Она не сбежит!

Он прогнал стражей к двери, вопил на них и после того, как они убежали по коридору. А потом повернулся к Аргону:

– В башню, Провидец. Не спи, не моргай. Я хочу знать, где она сейчас. Ясно?

Аргон опустил голову и пошел к двери.

– Да, Ваше величество.

Креван схватил Ульрика и отшвырнул.

– Забудь о совете. Я отправлю Грейсона расправиться с ними, как только земля оттает. Буди магов, всех. Самых быстрых веди в Коппердок, рассредоточь остальных. Не возвращайся без нее. И возьми с собой Девина, – добавил он с дикой улыбкой. – Королевству пора встретиться с моим драконом.