Текст книги "Хрупкость тени (ЛП)"

Автор книги: Ша Форд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 29 страниц)

Глава 28
Только любовь

Каэл надеялся, что его нападение наделает шуму. Но он получил настоящий хаос.

Поняв, что Боббин пропал, маги запаниковали: они взрывали траву, ворочали камни, выжигали Поля в поисках его тела. Стражи прибежали из замка, чтобы помочь с поисками, их вел Дред с черным синяком под глазом. Они часами прочесывали округу, пытались обвинить всех, кроме себя.

Днем они решили выпустить рабов.

– О, смотри, как бегают, – насмехался Бренд.

Они смотрели, как стражи осматривают большой плоский камень. Страж подцепил его копьем, двое стояли с опущенным оружием, словно оттуда мог выпрыгнуть тролль.

– Не знаю, – Деклан мрачно смотрел, как стражи тыкают под камнем. – Пропали два мага. Что-то их точно забирает.

– Старина Чешуекость! – смеялся Бренд.

Они должны были садить капусту. Но магов не было видно, и они двигались медленнее обычного. Бренд садил по семечку за раз, выпрямляясь и шутя между каждым, пока Деклан двигался рассеянно, долго смотрел на Поля и ворчал под нос.

Каэл в этот раз был впереди. Он держал голову опущенной. Деклан мог прочитать все на его лице, если посмотрел бы. Но, к счастью, великан смотрел не туда.

– Ты знаешь, что Чешуекость – просто сказка…

– Но они – нет!

Деклан издал недовольный звук.

– Если Чешуекость – сказка, а маги пропадают, то их забирает что-то настоящее. И, может, оно скоро, – он взмахнул косой, – доберется до нас?

Бренд скривился.

– Ему придется преодолеть чары и запертые двери для этого. Думаю, это львы, в это время года их много. Нечего ходить по ночам, сами виноваты. И почему ты так из-за этого ворчишь? – он метнул косой землю в Деклана. – То, что нападает на магов, мой друг!

Прошло пару часов, а они все еще не нашли и следа Боббина. Стражи пошли в замок. Маги по одному вернулись на свои места, и Финкс вскоре добрался до них.

Каэл думал, что их будут бить. Кожа Финкса была красной, его длинные зубы впивались в нижнюю губу. Он слабо пару раз метнул в них чары хлыстом, но большую часть дня только ходил и тревожно чесал макушку.

Бренд не мог сдержаться. Его глаза сверкали, Каэл знал, что он придумывает новую историю. И вскоре Бренд громко заговорил о том, как Чешуекость нападает на магов.

– Ты не видишь? Это логично! – спорил он с Декланом. – Старина Чешуйка нашел дыры в плаще после прошлого ливня…

– При чем тут дождь?

– Дождь обжигает его кости, балда! Все это знают, – нетерпеливо сказал Бренд. Он заметил Финкса неподалеку и понизил голос. Каэл чуть не улыбнулся, когда Финкс подошел ближе. – Кожа магов очень маслянистая, в них же магия. Так что она хорошо защищает от дождя.

– Как думаешь, много он собрал? – прошептал Деклан.

Бренд пожал плечами.

– Кто знает? У него большая шкура, отросла за годы, и наш вид подходит ему для штанов. Он точно сплетет себе новый плащ, вокруг столько хороших магов, – он повернулся к Каэлу. – А когда земля затвердеет, берегись: кожа горных крыс годится на пару сапог, ведь крысы такие упрямые.

Каэл постарался изобразить потрясение.

Истории Бренда росли быстрее сорняков, и ужас пробуждался в магах, и они были готовы сойти с ума. Неделя прошла без скуки.

Началось все в пыльный жаркий день, когда Черл вопил, что видел Чешуекостя в траве. Он погнал телегу на полной скорости к амбарам, за ним поднималось облако пыли, он думал, что призрак преследует его.

Он в панике выпрыгнул из телеги, колеса раздавили его.

Без хлыста Невспаханные ворвались во двор и на поля кукурузы, чуть не затоптав великанов, которые там работали. Они убежали бы в горы, если бы на их пути не было пруда.

Невспаханные ворвались в воду, и вес бочек потопил телегу в зеленоватой воде. Они смогли выбраться из упряжи, но не плыли к берегу. Почему-то им понравилось в воде. Они забрались на затопленную телегу и отказывались сдвигаться, зло плеща водой на тех, кто пытался приплыть к ним.

Хоб вытащил их чарами по одному за раз. Невспаханные пыхтели и размахивали руками и ногами, пока он нес их по воздуху, но, как только их ноги касались земли, они начинали пускать слюни.

Смерть Черла убедила Гилдерика, что нужно что-то делать. Он отправил стражей вытащить телегу из пруда, а еще приказал, чтобы днем и ночью Поля охранял патруль. Они разожгли костры вдоль дороги и постоянно вились у амбаров. Горело так много факелов, что было сложно понять, что солнце уже село.

Но атаки продолжились, и в этот раз мишенью были не маги.

После первой ночи патруля стражи были в смятении. Каэл подслушал, что пара стражей не вернулась со смены. Они начали патрулировать парами, но и так стражи пропадали.

Каэл подумал, что в этом замешан Вечерокрыл. Он часто улетал ночью, а днем не выходил из облика сокола. Каэл думал, что он что-то скрывает.

– Я спрашиваю, потому что переживаю за тебя, – сказал он как-то после ужина, пока остальные великаны еще ели.

Вечерокрыл резко щелкнул клювом в стороне, Каэл считал, что он так качает головой.

Но он не был убежден.

– Пытаться помочь благородно, но нам повезло, что нас еще не раскрыли. Если стражи и дальше будут так пропадать, никто не знает, что сделает Гилдерик. Он может сойти с ума и начать убивать рабов. Ты же этого не хочешь?

Вечерокрыл опустил голову, перья над крыльями распушились. Ночью Каэл услышал щелканье его когтей, когда он спрыгнул с крыши.

Хотя он заявлял, что не связан с этим, после разговора Каэла с ним, стражи перестали пропадать в таких количествах. Через промежутки пропадали то один, то два, но их было мало, и это списывали на львов.

* * *

Сила магов ослабевала с каждым днем, и Каэл ждал. Дожди теперь были все чаще. Они прибывали с морей, и днем все время моросило.

Каэл смотрел на тучи вдали. Их серые перистые хвосты играли с вершинами гор, трепетали, а потом замерли, словно невидимая стена не пускала их в пустыню. Было странно думать, что Бесконечные долины могли делить Судьбу соседа, и только горы не давали этой земле стать пустыней.

Из-за дождей великанам пришлось вернуться в амбары. За полями теперь наблюдало столько глаз, что великаны не перечили. Стражи приблизились одновременно с тучами, и, когда упали первые капли, они погнали великанов пиками.

Хотя Каэл знал, что дождливый день дает ему больше времени на размышления, большая часть его считала, что нужно хоть что-то делать. Каждый миг, когда он просто сидел, считался потраченным. И, пока великаны устроились и болтали, Каэл начал расхаживать.

– Так не выйдет, – сказал Деклан. Он сидел спиной к двери загона, Бренд был напротив него. Они играли в то, что напоминало шахматы, стратегическую игру, которой дядя Мартин научил его за зиму. У великанов доской был круг на земле, а фигурами – камешки.

– О чем вы? – проворчал Каэл. Он был раздражен сильнее обычного. Замок Гилдерика нависал в его голове, как скалящееся чудище, ожидающее его ошибки.

– Твоя борода, – Деклан кивнул ему. – Ты не можешь вырвать все волосы, так что пусть остаются.

Каэл и не понимал, что дергает бороду. Но теперь он осознал, что волоски щекотятся. Над верхней губой они были короткими, и он знал, что там они длиннее не станут. Они там толком не росли. Волосы на челюсти и щеках тревожили его сильнее: они росли пучками, были густыми, где хотели, а в других местах почти отсутствовали.

И он напоминал наполовину ощипанную курицу.

– Хмм, – Бренд посмотрел на Каэла через плечо. – Я видел мало бород, но эта – худшая из них.

– А как вы не даете расти своим?

Каэл заметил сразу, что великаны были без бород. На их лицах не было волос, хотя он не видел, чтобы они брились.

– Великаны не отращивают волосы. Мы родились со всем, а у некоторых и того не хватает, – Бренд похлопал Деклана по затылку. – Смотри! Тоньше росы.

Деклан отбил его руку.

– Но у наших женщин длинные волосы, они плетут из них косы, – Бренд смотрел на игру, странно улыбаясь. – Остальное королевство может вздыхать по хрупким девам, но истинная красота у великанш!

Все согласно загудели, и Каэл понял, что их окружили другие великаны, забыв о своих делах. Каэлу не нравилось, куда клонил Бренд. Он достаточно слышал историй о женщинах и из баллад Джонатана, и из историй дяди Мартина за ужином.

Он старался это скрывать, но всегда краснел, и остальные смеялись над ним часами. Он был убежден, что Джонатан прикрашивал свои рассказы, чтобы каждый раз все сильнее загонять Каэла в краске.

Он приготовился к смущению. Но он зря переживал. Каэл старался не смеяться, когда Бренд рассказывал о грудастой великанше:

– А ее волосы… были как волосы! Чистые и блестящие. Ни пылинки. Эх… и у нее не было бородавок. И улыбка у нее была красивой, но не дружеской. Она была скорее… эх…

– Страстной? – подсказал Каэл. Он подавил улыбку, когда Бренд ткнул его пальцем.

– Точно, это верно. Ее улыбка была страстной, волосы чистыми и… что я еще говорил?

– Не было бородавок, – подсказал Каэл.

– Точно! У нее не было бородавок. Была пара родинок, наверное. Это мы узнаем позже. Так вот…

Бренд старался рассказывать убедительно, но Каэлу приходилось давить смех рукой. Он понимал великанов: они были заперты так долго, что, наверное, во всем королевстве только у них было меньше опыта, чем у него.

* * *

Через несколько дней план Каэла закипел.

Все проходило не так, как он ожидал.

Хотя маги зеленели и боялись все больше с каждой минутой, они не уходили в замок, и этого он не понимал.

Если магия держала рабов в узде, почему Гилдерик не защищал магов? Почему не запер их в замке на ночи, в безопасности стен? Было странно оставлять их на виду, рисковать тем, что их заберут по одному. Но он так и делал.

Хуже того, Гилдерик начал посылать стражей в Поля днем, чтобы они следили за рабами. Стражи кишели вокруг с пиками в руках. Каэл думал, что великанов это встревожит. Магов было мало, и если бы стражи захотели избить их, Финкс и Хоб не успели бы добраться до них вовремя.

Но великаны не сдерживались, они стали более буйными.

Редкий день проходил без угроз и оскорблений. Великаны собирались в группы на краю поля, дразнили стражей по одному, по именам. Они напоминали, как страж купил проход в армию Гилдерика, втянул в это мать и сестер, и вскоре страж бросался на них с пикой наготове.

Рабы легко били стражей. Их косы были скромным оружием, но эффективным: они легко срубали пики стражей, выбивали из рук. А потом великаны легко били их кулаками.

Каэл был уверен, что от войны их удерживает только страх за женщин, и убийство стража могло стать последней каплей, когда Гилдерик сорвется. И никто этого не хотел.

Великаны все же не удерживались от драк. Когда Финкс и Хоб приходили разнимать их, вспыхивала новая ссора. После долгого дня преследования рабов маги ночью растягивали силы между четырьмя амбарами. Они были такими зелеными утром, что Каэл думал, что каждый день станет их последним.

Для Дойла и Гаффа этот день наступил в конце недели.

Взрыв разбудил их одной ночью, гремя над пустыми полями так громко, что Каэл боялся, что вся крыша рухнет на них. Великаны сели на матрасах и ждали. Все прислушивались к тишине, пытались понять, что случилось. Но ответа не было.

Утром маги сжимали губы. Они выгнали великанов из амбара и приказали заниматься делами. Каэл знал, что что-то случилось, но маги не собирались им рассказывать. И он держался при работе ближе к стражам. Он понимал многое, подслушивая их разговоры.

Дойл якобы проснулся посреди ночи и поклялся, что слышал, как кто-то скребется в его окно. И он побежал к панике в дом Гаффа.

Когда Гафф услышал, как распахнулась дверь, он подумал, что Чешуекость пришел за его кожей. Он ударил Дойла в грудь чарами, которые взорвались так сильно, что разнесли часть его комнаты.

Когда тело Дойла упало во дворе, стражи бросились в бой. Они увидели Гаффа в простынях, падающего с лестницы, и решили, что это призрак. Только пронзив его, они поняли свою ошибку.

Все маги Ферм были убиты, и Каэл был уверен, что Гилдерик призовет Финкса и Хоба в замок. Но он этого не сделал.

Вместо этого он решил, что армия сдержит рабов. И Каэл увидел, как Дред и компания стражей в легкой броне шагала к Фермам, у каждого на бедре были хлысты.

– Гилдерик не будет бить их за пустяки, – сказал Бренд, когда великаны обсуждали это за ужином. – Пока они работают, все будет хорошо.

Каэл заметил его неуверенность, и остальные тоже ее ощущали: великаны пронзали стражей взглядами, пока работали, перестали дразнить их.

* * *

Дни быстро помрачнели. Как только Дред захватил Фермы, они услышали, как стражи смеются из-за того, как он избил двух рабов с морей до смерти. Великаны боялись, что на этом убийства только начали.

– Нет, это конец, – пытался убедить их Бренд дождливым днем. – Гилдерик показал свои намерения, он не будет тратить других.

Каэл хотел, чтобы он был прав, но не осмеливался верить. Он уже ошибся, поверив, что справится с магами, и его поступки сделали ситуацию только хуже: Финкс ушел на Фермы, и больше стражей перевели на Поля вместо него. Хоб держал в путах магии четыре амбара каждую ночь, и хотя нити магии были такими тонкими, что их едва было видно, Каэл знал, что и этого для нужной цели хватит.

Он не мог пройти чары, не подняв тревоги, и ночью было столько стражи, что он не рисковал выбираться снова. Он застрял в проблеме, которую создал сам. И великаны с ним.

И только один лучик пробился сквозь тучи тревоги, озарил темные дни, и этот лучик они не ожидали.

Каэл не говорил Джонатану об их беде, и его письма все приходили. Карты улучшались. Когда великаны спали, Каэл читал их в свете луны, запоминая все детали.

Карты были полезными, но Каэлу больше нравились письма Джонатана, он исследовал башню с кухней, и эти рассказы залечивали раны великанов.

Каэл читал письма за ужином, когда великаны были подавлены после дня ударов. Веселые истории скрипача вызывали улыбки на их лицах, подбадривали их, пока не доходило до гулкого смеха.

«Не думал, что скажу это, но дядя Мартин был прав: ни одна женщина не сравниться с великаншей!

Поверь, друг, я видел всяких. Со многими женщинами я успевал пробыть лишь пару минут, а потом меня били по голове. А за что? Мужчина не может не восхититься определенными частями, сложно скрывать это. И когда я ступил на кухню, я подумал, что с головой нужно попрощаться.

Но, рад отметить, что я ходил там днями, а на меня в худшем случае криво смотрели. Дамы здесь такие высокие, что все лучшие части на правильной высоте. Взгляд мужчины даже не воспримут пошлым. Мне нужно только повернуться, и вот вся краса!».

От смеха дрожали балки, и Вечерокрыл зашумел в своем гнезде. Лицо Каэла так горело, что он боялся поджечь воротник. Он старался фильтровать письма Джонатана. Но в этот раз не обратил внимания.

Но Бренд не радовался. Пока остальные смеялись, он завопил поверх шума:

– Скрипач пусть не смотрит! Если его глазки будут смотреть на мою Клейри, я их вырву!

Но, к счастью, Клейри была одной из немногих, кого Джонатан еще не нашел. Хотя Каэл сомневался, что он был сосредоточен на чем-то, он хорошо справился, найдя любимых великанов. Клейри, Дарра и еще несколько были единственными дамами, которых он не встретил.

«Наверное, они выше в башне, – писал он, когда Бренд спросил про Клейри в десятый раз. – Не знаю, что они там прячут, но ведьма не пускает меня и близко. И великанши не отвечают. Скажи другу, что я пытаюсь!».

И в один из дней они получили новости. Деклан вошел в загон после ужина, а потом тут же выглянул.

– Он нашел ее!

Бренд поднял голову, куча каши висела на его подбородке.

– Кого?

– Клейри.

– Клейри? – Деклан кивнул, Бренд вскочил на ноги. – Клейри! О, она в порядке? Не ранена? С дороги! – он перескочил кормушку и отталкивал великанов с дороги в загон.

Когда Каэл попал туда, было так тесно, что ему было сложно что-то разглядеть за телами. Он пробился вперед, Деклан оттащил его в угол, где было свободнее.

Он заметил Вечерокрыла, одетого в смешке: он был без рубахи, штаны были криво застегнуты. Он держал пергамент и безумно смотрел на Каэла.

– Читай, – вопил Деклан. – Он не доберется до тебя, а штаны Бренда треснут, если ты будешь тянуть и дальше.

Великаны рассмеялись, некоторые похлопали Бренда, который чуть не лопался. С улыбкой Вечерокрыл начал. И Каэлу сразу показалось, что письмо будет бедой.

«Судьба ненавидит меня. Я не думал за всю свою жизнь, что попаду в такое место. Кто был бы против застрять в башне с едой и высокими красотками? Чтобы можно было легко подмигивать и ловить улыбки? Есть, пока не лопнет живот? Я думал, что сначала нужно умереть, а потом наступит это счастье.

Но, как только я нашел это, у меня это отняли, украл вор, которого каждый мужчина хочет… и боится. Ее рука пронзила сердце мальчишки и короля, а теперь она пришла и за мной.

Я говорю только о любви».

Каэл застонал. Он знал, куда ведет Джонатан, но великаны не знали. Они были так очарованы словами, что не услышали угрозу.

Он попытался предупредить, они зашикали на него.

«Это случилось быстро, как раскат грома: то я был скромным скрипачом, а через миг я был поражен, упал на колени от красоты и бесстрашия. Я развернулся, а она стояла передо мной, ее взгляд пленил меня светом, который мне не забыть, словно две звезды упали ночью. Ее волосы бледными потоками ниспадали на спину. О, даже река покраснела бы от ее изгибов!

Она улыбнулась мне, ее губы были как цветущая роза, ее слова сладко окутали мои уши: «Привет, кроха-скрипач. Поможешь мне разжечь огонь в печи? Это отгонит старую ведьму».

Конечно, я не мог отказать ей. Красавица и шутница? О, Судьба! О, небеса! Я не могу это объяснить, друг, но мы как две заплаты на одной рубахе. Мы с ней подходим друг другу. Мне нет теперь покоя!

И, конечно, спроси у Бренда, как он относится к красивому пирату-скрипачу в качестве брата? Я бы хотел услышать его мнение раньше, чем я спрошу у нее».

Бренд не сразу понял. А потом заревел так громко, что Каэлу пришлось зажать уши. Бедный Вечерокрыл стал соколом и вылетел в дыру на крыше, оставив штаны позади. Великаны разбегались, как жуки от света. Они прятались в загоны от воплей Бренда:

– О, нет! Он ничего не сделает, змееныш. Если только подумает… я хлопну его! Я сорву его голову с плеч, вырву глаза! – Бренд схватил Каэла и вытащил из толпы. – Скажи ему, крыса, что я с ним сделаю! Если он только посмотрит на мою Клейри, я…

Каэл час притворялся, что пишет, что Бренд сделает с Джонатаном, если тот полезет к Клейри. Но он писал то, что Бренду не понравилось бы.

Он думал, что внезапная любовь Джонатана поможет им. Если Клейри будет ему доверять, она проведет его наверх. Она вполне могла ему помочь.

Каэлу не хотелось обманывать Бренда, но он убеждал себя, что это на благо.

Глава 29
Дантэ

Долгие часы дня терзали план Каэла. Время жевало план, оставляя только тонкий скелет, держащийся на надежде, на одном лишь если.

Если они смогут пробраться мимо магов, Каэл надеялся освободить великанш. Но если стена окажется слишком высокой и толстой, они не смогут пробраться в башню.

Он днями думал, как залезть туда. Вопрос терзал его во снах. Он бы сошел с ума от тревоги, если бы не «Покоритель смерти».

Когда ему становилось совсем плохо от тревоги, он читал книгу, топил проблемы в историях.

Они ему не надоедали. Бен был сильным целителем, и он всю жизнь посвятил изучению тайн разума. Но его методы не были скучными, как у Амоса. Вместо трав и мазей он входил в разумы пациентов и исцелял их изнутри.

Его приключения потрясали. Как-то он исцелил мужчину от чумы, выгнав орду гоблинов из левого уха. Когда Покоритель смерти пришел к женщине, которая неделями не просыпалась, он прошел по коридорам ее разума, открывая и закрывая все двери, пока не нашел ее запертой в одной из комнат. Он освободил ее, и она тут же проснулась.

Но любимой историей Каэла была последняя, где Бен заявлял, что заблудился в разуме безумца.

«В мире едва прошло мгновение, а в голове безумца миновали десятки лет. Я был в ловушке, ничто не имело смысла.

Ступеньки вели только в одну сторону: одни наверх, другие – вниз. Чтобы подняться по лестнице, ведущей вниз, пришлось идти спиной вперед. Если дверь выглядела настоящей, она оказывалась иллюзией, рисунком на стене. Если дверь была нарисована криво, и я верил, что это была иллюзия, она открывалась! Коридоры извивались, поворачивали, мерцали по краям, как недостижимый горизонт в море.

А стены… стены были зловеще тихими. Они не кричали секреты, пытаясь отвлечь меня, но понимали, что я обманываю сам себя.

Я бродил так долго, что начал испытывать жажду, что было безумием, ведь душа не испытывает жажду… да? Я был в плену стен так долго, что они пытались поглотить меня, прижать к себе, чтобы я стал частью их жуткого мира?

Нет, нет! Я не позволю этому случиться. В отчаянии я начал думать, откуда пришел. Я понял, что упал ниже, что рухнул из реальности в эти коридоры. И я знал, что, если хотел сбежать, идти нужно… вверх.

Как только я подумал об этом, в потолке надо мной открылась дверь. Я не удивлялся абсурдности, как и не спрашивал, откуда дверь на потолке. Я не терял время и забрался туда.

Реальность вернулась вихрем ярких красок. Я оказался у себя дома, безумный пациент сидел напротив меня, еда между нами еще была горячей. Я смотрел, как он безмолвно ест, думал, как постыдно хранить такой секрет… и не знать о нем.

В голове безумца я обнаружил ключ ко всей силе, которая разбивала границы, взывала к потенциалу шептуна: безумию.

Да, читатель, звучит странно, но от сомнений лечит только безумие».

Каэл закрыл книгу, в голове еще звенели сильные слова Бена, и он чуть не вздрогнул, увидев Деклана напротив себя.

– Что ты читаешь? – осведомился он, кивнув на книгу. – Где ты это взял?

– Это пустяк. Джонатан прислал, – соврал Каэл. Он пытался спрятать книгу под матрас, но Деклан был быстрее. Его толстые пальцы сжали запястье Каэла, он выхватил «Покорителя смерти» из его руки. – Отдай, – зарычал Каэл.

Но Деклан не слушал его. Он раскрыл книгу.

– Бренд знает об этом?

– Нет, потому что это не его дело.

Деклан сдвинул брови, тень скрыла глаза.

– Рукописная… – он повертел книгу. Сухие страницы недовольно шипели. Он закрыл книгу. – Ты это написал?

– Конечно, нет…

– Я не могу читать слова, крыса, – прорычал Деклан, – но читаю тебя. И я следил за тобой с того дня, как ты ступил на Поля, – он оскалился, словно загнанный в угол волк. – Я пытался доверять тебе, и это нас подставило. Никто этого не видит, но я вижу. Я все вижу. И я знаю, что ты что-то скрываешь…

– Ничего я не скрываю! – Каэл бросился за книгой, но Деклан отодвинул руку. – Отдай, ты ее испортишь!

– Это какое-то письмо? Тебя прислали шпионить за нами? Да, точно! – торжествуя, заревел он, тыкая пальцем в сторону Каэла, поднявшего голову при слове «шпионить».

Да, технически он шпионил, но не за великанами. И он мог бы объяснить это, если бы его слушали. Но Деклан хотел отыскать ложь, и, даже если бы правду разложили перед ним, он бы не увидел ее.

И Каэл не пытался объясниться. Он бросился к книге. Его пальцы задели края страниц, но Деклан отодвинул руку. Каэл не ожидал от него такой прыти. Он упал и случайно схватил Деклана за руку.

Перед глазами вспыхнула картинка, испугав его на миг. Но, когда картина начала обретать форму, Каэл понял, что происходит: так было, когда Килэй показывала ему свои воспоминания. Он понял, что это воспоминание Деклана, и ему нужно было отпрянуть.

Но он не сделал этого. И история поглотила его.

Он стоял посреди долин, вокруг были великаны. Он видел мир глазами Деклана, словно жил в его теле. Великаны, среди которых он шел, стояли ровными рядами, готовые к бою. Каэл был слишком низок, чтобы видеть за ними, и когда ряды стали слишком плотными, чтобы обходить великанов, он опустился на четвереньки.

Он полез среди леса ног к первому ряду. Он едва заметил, что было впереди, когда кто-то схватил его за пояс и поднял на ноги.

– Привет, кроха Деклан! – прогудел низкий голос. – Что ты здесь делаешь? Я сказал тебе быть с мамой.

Великан, которому принадлежал голос, был с нависающим лбом и большим носом с горбинкой. Даже присев, он возвышался над Декланом.

– Я пришел, чтобы биться, отец, – прозвенел уверенный голос Деклана в голове Каэла. – Я увидел знамя Каллана Конюха и понял, что должен там встать.

Глаза Каллана были добрыми, он покачал головой.

– Ты не можешь сегодня сражаться, сын.

Лицо Каллана приблизилось, Деклан встал на носочки.

– Прошу, отец. Я не такой большой, как остальные, но все же могу…

– Нет, дело не в размере. Любой мужчина гордился бы, если бы сын с ним был в бою. Но в этом бою мы не победим.

– Разве?

Вопрос прозвучал не от Деклана, а мужчины, стоявшего рядом с Каланом. Почему-то он был таким тусклым, что Каэл не видел его лица, только силуэт тела.

Каллан повернулся к нему, его взгляд ожесточился.

– Я слышал о тех воинах, шептунах, что сражаются против короны. Сталь для них пустяк. Они стерли половину армии Средин огнем одной свечи, они потопили гордость флота Его величества одной пуговицей. Ничто их не остановит, когда они идут единым строем. Нет, сегодня мы не победим, – Каллан встал, его голос загудел над морем великанов. Он добавил. – Но, ради матери долин, мы сотрясем их.

Шум, как раскат грома, ударил по ушам Каэла, великаны били оружием по броне на груди. Каллан поднял косу над головой, и великаны гремели после каждого предложения.

– Земля задрожит там, где мы встретимся. Мы изобьем их так, что даже на их душах будут ушибы. О, нет, они не скоро забудут имя великанов, потому что мы высечем это на их черепах! – Калан развернулся, ярость его громоподобных слов разнеслась до морей, когда он проревел. – За принца, за клан, за дом! Вперед!

Великаны бросились в бой, и, несмотря на предупреждение отца, Деклан побежал среди них. Великан перед ним получил стрелу в шлем и упал. С криком, терзающим уши Каэла, Деклан поднял его косу.

Ритм его шагов совпадал с яростным биением сердца. Деклан смотрел на шептуна, выпустившего стрелу, и Каэл с удивлением увидел, что рот шептуна раскрылся в страхе. Полетела вторая стрела, и шептун развернулся и бросился бежать, но… Деклан схватил его.

Как только этот шептун погиб, он бросился к следующему. С каждым убийством свет тускнел, шум становился громче. Вскоре мир почернел, звуки сражения били по ушам Каэла. Он слышал тяжелое дыхание Деклана, крики шептунов, которых он убивал. И вдруг все затихло…

Тьма растаяла, глаза Деклана открылись, и перед ним было страшное лицо Каллана. Из раны на лбу текла кровь, он был встревожен. Но при виде глаз Деклана он радостно взревел:

– Он жив!

Дыхание Деклана участилось, когда на крик ответили другие голоса. Великаны окружили его. Некоторые даже хлопали его по плечу.

– Судьба была добра к нам сегодня, мы отразили их атаку, – прошептал Каллан. Тень мелькнула на его лице, взгляд ожесточился. – Твой старший брат убежал, трус! Но я еще догоню его. Он не испортит твой день.

Мир закружился, он усадил Деклана себе на плечи, и Каэл увидел толпу великанов вокруг. Их были сотни, они были со всех кланов. Их лица были размыты, Деклан скользил по ним взглядом.

Каэл увидел две знакомые фигуры, стоявшие за толпой, они были ниже остальных. Но Деклан отвернулся раньше, чем он успел рассмотреть их.

– Нам всем должно быть стыдно сегодня, – вопил Каллан. – И мне больше всех. Ведь не ваш генерал привел вас к победе, а этот кроха, – он замолчал на миг, а когда заговорил снова, его голос стал хриплым. – Теперь это не кроха Деклан, это лев среди людей!

Великаны вопили и били косами по броне на груди. Они улыбались сквозь ушибы, вытирали нетерпеливо кровь с глаз. Но Деклан уловил среди голосов один тоненький:

– Ты сделал это, брат! Сделал!

Каллан недовольно заворчал, склонившись.

– И ты? Меня вообще не слушают сыновья?

Он выудил из толпы мальчика и усадил на другое плечо. Мальчику было не больше шести. Он нежно похлопал Каллана по раненой голове.

– Я слушал, отец, – возразил он. – Я дождался конца боя и вышел, – он повернулся к Деклану с открытым сияющим лицом. – Я видел, как ты сражался. Ты хорошо сражался, брат…

Земля задрожала, воспоминание разбилось. Небо почернело, дождь хлестал его каплями. Он держал кого-то в руках, того маленького мальчика.

Его лицо не сияло. Рот был приоткрыт. Глаза опустели. Каэл беспомощно зажимал рану на груди мальчика, но она была слишком глубокой.

Голоса гудели в его ушах. Он не слышал слова. Гнев вскипал в нем, и он не мог управлять им. Ребра распирало от этого, они трещали. Мышцы набухли, дрожали, кричали. Кровь обжигала глаза, он разглядывал толпу.

Он нашел лицо – оно было ужасно размыто. Но он знал, кто это. И он заплатит.

Каэл замахнулся мечом на лицо мужчины, крича изо всех сил. Он услышал свист лезвия, попавшего в цель. Он бросился, чтобы добить его, но сильные руки удерживали его, пальцы впивались в руки, у него забрали меч.

Каэл закричал. Он кричал на мужчину, которого ранил, кричал, пока не ощутил кровь в горле:

– Я убью тебя! Убью! Убью!..

– Прочь из моей головы!

Тело Каэла врезалось в стену, и он вернулся в реальность.

Воздух вылетел из его легких. Он услышал яростные шаги и попытался бежать, но не успел. Деклан упал на него, обхватил рукой шею, удушая.

– Прочь из моей головы! – повторил он, и Каэл понял, что это не голос Деклана, это безумный голос чудовища.

Спина Каэла ударилась об пол. Деклан прижал его коленом. Вены выступили на горле, он ревел. Его глаза были не серыми, а черными, как две дыры, ведущие в глубины земли.

– Прочь из моей головы! – визжал Деклан. – Прочь из моей головы!

Его рука так сильно сжимала горло Каэла, что он слышал, как гнутся его кости. Он знал, что если не сделает что-то сейчас, его раздавят.

– Деклан! Что ты творишь?

Каэл услышал голос Деклана и позвал на помощь. Бренд не ответил, и он начал извиваться в хватке Деклана, биться ногами и стучать кулаками по его рукам.

– Не борись, будет хуже!

– Тогда что мне…?

Воздух оставил его горло, и ладонь Деклана сжалась сильнее. Бренд обхватил руками его пояс. Он потянул, лицо покраснело, но Деклан не двигался, глаза пылали тьмой, он смотрел, как жизнь покидает лицо Каэла.

Свет угасал. Тьма наступала. Каэл рылся в воспоминаниях, пока не осталась одна безумная надежда. Он прижал большой палец к запястью Деклана и сделал то, что делал с Тельредом, впустил в него свои воспоминания.

Пугающие глаза Деклана медленно закатились, он рухнул на Каэла.

– Что ты сделал? – Бренд стоял над ним, впившись в Деклана. – Надеюсь, не убил, потому что…!

– Не убил, – охнул он, Бренд откатил Деклана в сторону. – Только отключил…

– Нельзя его убивать, – заявил Бренд. Он прижал пальцы к шее Деклана, проверяя пульс. Через миг он обрадовался. – Не стоило так его злить. Он не может управлять этим.