Текст книги "Хрупкость тени (ЛП)"

Автор книги: Ша Форд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 29 страниц)

– Чем? – завопил Каэл. Он все еще дрожал. Он был уверен, что Деклан убьет его, точнее не Деклан, а черноглазый вопящий монстр.

Бренд сжал губы.

– Деклан – берсерк, он не может этим управлять. Его дед был таким же.

– И что за берсерк?

– Он сходит с ума в бою, – Каэл был растерян, и Бренд нетерпеливо вздохнул. – Если Деклана разозлить, включается берсерк. Глаза чернеют, сила растет, и он не понимает, что творит. Это полезно в бою, но опасно, если выйдет из-под контроля. Такое бывает редко, – добавил он, заметив тревогу на лице Каэла. – Деклан среди нас один такой.

Голова Каэла кружилась. Он схватился за пострадавшее горло, покрутил голову. И он понял, что они не одни. Крики Деклана созвали остальных, и загон был полон любопытных великанов.

– Это ужасно, – продолжил Бренд. Он закряхтел, подхватил Деклана под руки и потащил к его матрасу. – Он всегда хотел быть генералом, как его отец, Каллан. И у него есть для этого задатки. Но, стоит ему попасть в бой, он становится берсерком, – он опустил Деклана, качая головой. – Великан не может управлять боем, если сходит с ума.

Каэл знал, о каком безумии говорит Бренд. Это случалось с ним, когда он ощущал запах крови мага. Он невольно пожалел Деклана, сходящего с ума каждый раз, когда он злился. Каэл злился так часто, что был бы постоянным берсерком, если бы это у него было.

Его горло болело, но он не мог винить Деклана в содеянном.

– Чем ты его так вывел? – Бренд сел на свой матрас, скрестив ноги, он пристально смотрел на Каэла.

Он обдумывал увиденное, пытаясь как-то объяснить ситуацию, не выдав себя.

– Я… спросил его про брата.

Он вздрогнул, великаны хором охнули.

– О, нет, – Бренд потряс руками перед собой, словно мог остановить Каэла от повторения этой ошибки. – Не стоило этого делать, крыска. Никто не спрашивает о Дантэ. Мы даже не произносим его имя.

– Почему?

– Он был младшим братом Деклана, – прошипел один из великанов.

Некоторые посмотрели на Деклана, тот еще спал. Печаль на их лицах заставила Каэла сжаться.

– Что случилось с Дантэ?

Бренд фыркнул и закатил глаза, но румянец растекался по его лбу.

– Даже горные крысы слышали, как Титус создал армии Пятерки.

Каэл хорошо знал, что сделал Титус: он осаждал деревни королевства, натравлял друг на друга родню и друзей. Те, кто хотел убивать, заслуживали место в армии Пятерки, но их народ считал их предателями крови.

Титус этим перессорил все королевство, каждую семью.

– Когда на нас напали маги, – начал Бренд, – наши матери и отцы смело встретили их. Но они не могли состязаться с чарами магов. Их сожгли, всех уничтожили… – он грубо кашлянул. – Деклан отвел нас, детей, к Камню скипетра. Мы думали, что там нас не тронут, но… ошиблись.

Все лицо Бренда стало красным. Даже глаза налились кровью.

– Титус забрал у нас сестер, его армия заперла их в замке. И он выстроил мальчиков вокруг Камня скипетра. Он дал каждому из нас меч и приказал убить великана справа. Я стоял справа от Деклана, – Бренд улыбнулся. – Я молил его быстро убить меня и покончить с этим, ведь Титус обещал жестокую гибель тому, кто ослушается. Но этот упрямец не стал этого делать. Он бросил меч, шагнул к Титусу и… что он сказал, ребята?

– Моя кровь за их свободу, – прошептали великаны. Все лица были красными, как у Бренда. Их взгляды пугали Каэла.

– Что случилось? – хрипло сказал он.

– Ты знаешь, что случилось, – голос Бренда был тихим шепотом. – В каждом клане были трусы, бесхребетные гады, которые были готовы жертвовать тысячами, чтобы спасти свой зад. Не скажу, как это случилось, это не моя история. Но Дантэ был среди убитых… и тебе лучше не произносить его имя.

Глава 30
Край лезвия

Наконец, рана Джейка зажила достаточно, чтобы ему позволили покидать лазарет самому. Он появился на пороге комнаты Надин, когда они собрались ужинать. Улыбка мелькнула в его кустистой бороде, которая сейчас доставала почти до его груди.

– Как раз вовремя, шаман, – Сайлас старался изобразить безразличие, но Килэй заметила, что ухмыляется он не так резко, как обычно. Игривого блеска в его глазах почти не было.

Джейк замер на пороге.

– Да, мне разрешили уходить, и я решил проведать вас. И мне нужно побриться, – он показал, что было у него в руках: ножницы для коз, ведро грязи и серьезного вида лезвие. – Я подумал, что это лучше делать среди друзей… чтобы помогли остановить кровь.

– У нас есть ткань наготове, – пообещала Килэй.

Надин подвела Джейка к окну и усадила на стул. Табуретка была такой низкой, что колени Джейка оказались у его груди, и ему было сложно решить, куда уткнуть локти. Хотя он выглядел, как ворона на ложке, он тут же приступил к работе, обрезая бороду.

Борода становилась короче, и Килэй ощущала радость, исходящую от Джейка: она заполняла всю комнату, напоминая холодный ветер морей, подбадривая их. Надин болтала с Сайласом, задавала ему разные вопросы. Но он был не против, ему даже нравилось внимание. И Килэй прислонилась к стене, слушая радостные звуки ее спутников.

Все было почти идеально. А потом появилась Элена, заполнив комнату пряным запахом.

Сайлас застонал при виде нее.

– Нет… Уйди.

Надин шлепнула его рукой и пригрозила пальцем, когда он начал спорить. Она протянула Элене миску с ужином.

– Это рис с сухофруктами. Я добавила немного козьего сыра, – сказала она, когда Элена замешкалась.

Килэй подумала, что дело в рисе, но Элена даже не взглянула на миску: она смотрела на Джейка.

Он поднял голову и заметил ее. Его очки съехали на носу, пока он собирал вещи.

– Я могу уйти…

– Нет, ты останешься, – твердо сказала Килэй. – Я не позволю тебе уйти с моих глаз с острыми предметами. Элена может остаться и поесть с нами или уйти во тьму.

К ее удивлению, Элена осталась.

Они сели кругом и общались, пока ели. Моты не пользовались ножами и вилками, а если пальцами. Джейк не мог говорить и есть одновременно. Ему пришлось стряхивать рис с укороченной бороды. Сайлас предпочитал есть, уткнувшись лицом в миску. Он выедал содержимое и вылизывал миску. А потом он убирал еду с лица и волос кошачьими движениями ладонью, ворча под нос.

Килэй научилась есть аккуратно, глядя на Надин. Она думала, что Элене будет сложно, но она ела так, словно всегда ела пальцами. Ни одно зернышко риса не упало с ее губ. Она мало говорила и смотрела на стену, но Килэй ощущала, что она следит за ними краем глаза.

После ужина Элена не ушла. Она тихо сидела в углу комнаты, полируя кинжалы. Килэй не хотела оставлять ее с Джейком, но солнце почти село.

– Нам пора на твой пост, – сказала Килэй Надин. – Не стоит давать Главе повод солить твои рисовые поля.

Надин улыбнулась.

– Сегодня поста нет, чужеземка. Я буду пару дней отдыхать и чинить броню, потому что мою группу отправят в пещеры. Мы хотим напасть на троллей.

Килэй опустилась на колени. Она не собиралась столько оставаться. Их работа здесь была закончена: они вернули состояние Надин. Ей хватало риса, и, благодаря Сайласу, весь загон у нее был полон коз.

Джейк вылечился, и Килэй надеялась вскоре уйти, даже завтра, если Джейк не против. Но при мысли, что Надин пойдет в пещеры, она замешкалась.

– Они же не заставят тебя снова звонить в колокол?

Надин пожала плечами.

– Глава бросит руны ночью, и тот, чье имя выпадет, будет нашей жертвой. Если это я, так тому и быть, – она схватила плечо Килэй и улыбнулась. – Клянусь, я не боюсь Смерти.

Солнце скрылось за горами и долину окутало золотое теплое сияние. Надин собрала их у окна и отодвинула штору. Они смотрели в тишине, как Глава ступает в круг.

Хесса шла рядом с ней, и Килэй ощутила, как сжался ее желудок, при виде пальцев Главы, обхватывающих ладошку девочки. Почему-то ей виделся паук, обвивший лапами добычу, собираясь поесть.

Килэй прищурилась, глядя в подлые глаза Главы, а та заговорила.

Незнакомые слова разносились над долиной, браслеты на ее руках звенели, пока она взмахивала руками. Наконец, она вытащила руны из мешочка на поясе. Они погремели в ее руках. Долина стала тихой, они слышали стук рун о землю. Последовала тяжелая пауза.

Глава заговорила, и Килэй поняла лишь одно слово, вылетевшее в конце, как карканье:

– Надин!

– Хмм, не удивляет, – пробормотал Сайлас.

Надин повернула к нему голову.

– Если таков выбор Судьбы…

– Это не выбор Судьбы, – сказала Элена, скрестив руки на груди. – Это выбор Главы. Она хочет твоей смерти, и у нее есть право сделать это. Я такое уже видела, – она посмотрела в окно. – Лучше бы вы позволили ударить ее ножом.

– Никаких ножей, – возмутилась Надин.

– А когти? – вмешался Сайлас.

Она вскинула палец.

– Нет. Главу убивать нельзя. Я знаю, что вы все думаете, – Надин яростно скользнула по ним взглядом. – Даже если вы правы, нашей правящей матери дали власть не зря. И она использует ее для великой цели. Даже если мое имя назовут сто раз, это для великой цели. И вы пришли ко мне не просто так, – тихо сказала она, ее взгляд смягчился. – Мы странные друзья, но мы согреваем друг друга. После стольких месяцев во тьме… вы дали мне свет. Я нашла новую цель, скрытую в неожиданном месте.

Они молчали. Даже Сайлас не ворчал. Килэй думала, что ощущает благодарность в сердце Надин. Она нахлынула на Килэй теплой волной.

Она не привыкла к людям, которые открыто выражали эмоции, и глубина эмоций удивляла ее. Она пыталась придумать, что сказать в ответ, когда услышала тихий звук и посмотрела в окно.

Хесса упала у ног Главы. Она впилась в край ее черного одеяния и прижала его к губам. Жуткие всхлипы перебивали ее мольбу. Килэй всем сердцем ощущала ее скорбь.

– Я бы так не смогла, – тихо сказала Элена. Ее глаза были большими, на лице смешались потрясение и страх. – Я бы не могла… умолять.

Глава не смогла вырваться из хватки Хессы и вызвала стражу. Две женщины вышли вперед и схватили Хессу под руки. Они уносили ее, а Глава развернулась. Она разглядывала дома, пока не увидела Надин.

Ее перья задрожали, она подняла голову, глядя на Килэй. Ее ладонь впилась в рукоять Предвестника. Он горестно звал ее.

Сердце Килэй тянулось к нему. Она впилась в край окна, всей силой удерживала себя на месте. Она развернулась раньше, чем Глава увидела ее оскал.

– Ты оставишь девочку без матери? – прошептала Элена. Она с убийственным спокойствием смотрела на Надин. – И для чего это?

Надин молчала. Она смотрела на Хессу, на ее лице отражалась боль, пока стражи уносили ее. Девочка обмякла в их руках на миг, и Килэй подумала, что Хесса потеряла сознание. Но потом ее глаза открылись, и она вырвалась.

Она бросилась мимо Главы в центр круга. Она подняла руки к небу и прокричала что-то на певучем языке мотов.

Ее слова звенели над долиной, моты охнули. Они нарушили тишину и зашептались. Даже Глава была потрясена, а потом схватила Хессу и швырнула стражницам. В этот раз девочка ушла сама. И она высоко держала голову.

– Что она сказала? – прошипел Сайлас, тронув Надин ладонью.

Но она не ответила. Она развернулась.

– Я прогуляюсь… одна, – рявкнула она, когда Килэй попыталась последовать за ней. Надин смотрела вперед, выходя из комнаты.

– Я что-то не понимаю, – признался Джейк.

– Долго объяснять, шаман. Брейся дальше, – пробормотал Сайлас. Он подошел к Килэй, его грудь прижалась к ее плечу. – Нужно кое-что сделать, драконесса. Не для человека, конечно. Просто я не люблю обман.

– В обмане проблема? – Килэй вскинула бровь, но он пронзил ее взглядом. Килэй поняла, что не сможет выбить из него признание, что он переживает за Надин. Коты бывали глупыми существами. – Похоже, есть у меня идея. Но нам сначала нужно что-то сделать с теми рунами.

Она взглянула на Элену, та сверкнула редкой усмешкой.

– Это будет не сложно.

Это было решено. Килэй легла на шкуры, голова кружилась от десятков идей, каждая была коварнее предыдущей. Сайлас сел рядом с ней, словно мог ей помочь, дыша на ухо. Элена вернулась в угол.

Джейк закончил с самыми длинными частями бороды и нанес на лицо толстый слой грязи. Он повозился с лезвием, раскрывая его. А потом отпрянул, когда вылетело опасное блестящее лезвие.

Он минуту смотрел на лезвие, вертел его, пока острый край не оказался у его подбородка. Он не мог понять, где начать: он крутил лезвие, как ключ в замке.

Килэй боялась, что он покалечится, и хотела остановить его. Но Элена вызвалась первой.

– Дай сюда, – она выхватила лезвие из его руки и сняла ткань с его плеча, вытирая лезвие о нее. Она опустилась перед ним, а он отклонился.

– Что ты…?

– Ты точно не умеешь пользоваться лезвием. И если ты порежешься, твоей кровью провоняется вся комната. Замри.

Килэй хотела вскочить на ноги, но Сайлас остановил ее, выпрямив руку. Он следил за ними, с любопытством ухмыляясь. Килэй была заинтригована и решила выждать, но следила за Эленой.

Ее движения были быстрыми и уверенными. Она водила лезвием по лицу Джейка, оставляя за собой чистую кожу. Элена работала сосредоточенно, это смягчило черты ее лица: рот приоткрылся, брови приподнялись. Ее свободная рука нежно придерживала подбородок Джейка.

Килэй знала, что ей не стоило слушать, но Сайлас склонил голову и уже делал это, так что и она прислушалась.

– Обычно я не так безнадежен, – сказал Джейк, пока Элена очищала лезвие. – Но без зеркала…

– Подними голову, – рявкнула Элена, и он послушно отклонил голову. Она начала убирать щетину с его шеи, работая осторожно. – Я видела, что ты делал в день, когда твоих друзей поймали, – прошептала она. – Ты сбил все поселение с ног одним заклинанием… Я не знала, что ты так силен.

Джейк сглотнул, и Элена отдернула руку с лезвием, чтобы не порезать его горло.

– Я не сильный, – жалобно сказал он. – У меня все еще детский импульс.

– Почему не сделать новый?

– Я бы сделал, если бы знал, как.

– Об этом нет книг? – рот Элены снова приоткрылся, она сосредоточилась на щитне под его челюстью. – Я думала, маги обожают учиться.

– Да, – ответил Джейк. – Но это очень сложный процесс. Вряд ли ты поймешь…

– Ты боишься, – просто сказала она, вытирая лезвие о ткань. – Ты сдерживаешь силы, потому что боишься навредить, и ты не думаешь, что это можно использовать во благо.

Джейк хотел возразить, но она прижала большой палец к его губам, закрывая рот. Он нетерпеливо моргнул, она принялась за растительность под его носом.

– Я думал об этом, – возразил он, как только она его отпустила. – Я думал так часто, что ощущал себя жалким…

– Почему?

– Потому что я плохой! Разве из меня может выйти хороший маг? Я бы хотел смешивать зелья и продавать амулеты на рынке, я бы лучше был магом-отшельником, живущим под землей и говорящим с зачарованными жабами! Но я не такой. Я боевой маг. Я хорош лишь во взрывании всего.

Элена закончила несколькими взмахами.

– И… ты боишься себя?

Джейк выдохнул.

– Видимо, да. Почему ты ухмыляешься?

Она покачала головой.

– Глупо такого бояться. Только над собой из всех людей королевства у тебя есть власть. Тебе стоит бояться остальных людей, особенно таких, как я.

– С чего мне бояться тебя? Ты мой друг…

– Что заставило тебя так подумать? – рявкнула она. Ее лицо ожесточилось, глаза пылали, а брови сдвинулись.

Джейк коснулся лица.

– Ты помогла мне. Это делают друзья…

Элена прижала лезвие к его горлу, обрывая слова. Килэй учуяла опасность и вскочила за ноги. Она встала за Эленой. Если ее запястье дрогнет, даже черви не найдут ее куски.

Но, к счастью для Элены, она не двинулась.

– Я ясно объяснила, зачем это делаю, я тебе не друг, маг. Я бы убила тебя, если бы можно было, – она встала. Яростно взмахнув лезвием, она добавила. – Я бы всех вас убила!

– Попробуй, – буркнул Сайлас.

Элена выглядела так, словно разрежет его на месте. Но она бросила лезвие на пол и ушла во тьму.

– Нет, погоди, вернись… – Сайлас рассмеялся. – Я не могу даже притвориться, что переживаю за нее, без смеха!

Джейк молчал. Он смотрел на пустой порог, подперев рукой чистое лицо. Килэй не совсем понимала выражение его лица. Но магов всегда было сложнее всего понять.

Джейк собрал вещи и сказал, что проведет ночь в лазарете, что ему вдруг стало плохо. Это явно было не просто так.

Килэй и Сайлас ждали Надин. Когда она вернулась, они не говорили, а легли спать.

Уснуть не удавалось. Килэй разрывалась между двумя тревогами: тревогой о друзьях в долинах… и тревогой за Надин. Ее мысли толкались в голове, терзали сердце, пока она пыталась уснуть.

Когда сон пришел к ней, он оказался не мирным. Он был пыткой.

Ужасное давление разбудило ее. Мышцы содрогались, словно под кожей были змеи. Что-то толкалось в глаза изнутри. Ее голова казалась тесной, пыталась сдержать это напряжение. Крик поднимался в груди, терзая горло.

А потом он вырвался.

– Драконесса!

Она едва понимала, что над ней стоит Сайлас, и его глаза расширились от страха. Его ладони были у ее кожи, словно он боялся коснуться ее. Но она не могла вырваться. Ее мышцы не переставали содрогаться, а гвозди впивались в плоть.

Слезы лились из глаз, но они не были обычными, они обжигали все, чего касались: нос, лицо, губы… и они лились, она не могла остановить их. Горло болело, напрягалось, подкрадывался новый крик.

Только сердце принадлежало в этот миг Килэй, и она была в ужасе.

И когда ей показалось, что она вырвется из кожи, руки нежно обвили ее плечи. Она оказалась в тепле, и слезы лились, не ожигая. Сердце билось под ее ухом.

Билось ровно. Ритм успокаивал, как и слова, которые Килэй не понимала, но ее душа улавливала смысл. И медленно боль покинула ее тело. Боль угасла, рассеявшись от слов и уверенного биения сердца.

Когда Килэй открыла глаза, она поняла, что ее обнимает Надин. Она прижимала голову Килэй к груди, ее песня утихла, и она прошептала:

– Тише, не стоит стыдиться печали. Я знаю, что тебя терзает. Я рыдала такими же слезами… может, моя история тебя успокоит.

Килэй была слишком слаба, чтобы отвечать. Она лежала дрожащей кучей на шкурах. Сайлас старался разжечь огонь в жаровне, хотя свет был таким тусклым, что ничего не менял. Сайлас сел у окна, глаза были огромными, он смотрел на Килэй.

Он не хотел быть рядом с ней.

Надин устроила голову Килэй на своих коленях. Она ощутила слабое натяжение, Надин распустила ее волосы. Ее пальцы нежно скользили по вороновым прядям, успокаивая ее.

Килэй не привыкла к тому, что ее успокаивали. Ей редко было больно или страшно, и она никогда не была ранена так, что не могла ударить в ответ. Но этот враг был странным, она не могла его одолеть. Она закрыла глаза и слушала нежный голос Надин.

– Моя жизнь не всегда была такой, как я хотела, – тихо сказала она. – Но жизнь была хорошей. Хесса наполняла мое сердце радостью, пока я росла, и я думала, что не найду любви ценнее. Но, будучи девушкой, я познала другую любовь. Его звали Тахир, – ее голос дрогнул, но она кашлянула. – По законам моего народа женщина выбирает себе пару, когда готова выходить замуж, если она готова. Мужчина не может просить ее… кроме одного условия: он может просить, если спас ее жизнь. И она не сможет отказаться, – Килэй услышала улыбку в ее голосе, она продолжала. – Я была убеждена, что не выйду замуж. Я думала, мой долг перед Хессой делает это невозможным. Но… я ошибалась. Однажды в наши пещеры пришло другое племя, и меня вызвали бороться с ними. Наши враги были темнокожими мужчинами с кровью на лицах. Они были с топорами из камней и костей. Я недооценила их силу, меня быстро бросили на землю, – шептала она. – Тахир… заступился за меня, убил нападающего раньше, чем мне разбили голову. И я знала, что обречена выйти за него замуж. Но он не попросил, – ее ладонь замерла на голове Килэй, щекоча из-за дрожи. – Когда я спросила у него, почему, он рассмеялся. «Ты же защитница Рассвета. Я не буду обременять тебя своей любовью, но ты всегда можешь свободно получить ее, зная, что она принадлежит только тебе». На нашем языке это звучит красивее, – отметила Надин.

Килэй считала, что и на языке королевства это звучало красиво. Она не могла представить, что ощутила бы, услышав такие слова в свой адрес… ее горло сжалось, она поняла, что может никогда не узнать.

Она подавила новую волну боли и сосредоточилась на Надин.

– Может, дело было в том, как он хорошо понимал меня, но я знала, что Тахир – пара для моего сердца, – прошептала она. – Я попросила его жениться на мне, и он снова сказал, что не хочет обременять меня. Тогда я… – она рассмеялась, качая головой. – Я обрезала волосы! Это делают все замужние женщины: обрезают волосы и отдают в руки мужа, как символ того, что наша красота всегда будет принадлежать ему. Когда я давала волосы Тахиру, я думала, что он поймет, что я серьезна. Мы поженились и счастливо жили несколько лет, а Хесса была нам как дочь… а потом напали тролли.

Рука Надин снова задрожала. Килэй потянулась к ней, и Надин обхватила руками ее пальцы.

– Они напали внезапно посреди ночи. Нас выгнали из домов. Мне нужно было бежать к Хессе. Я крепко обняла ее и понесла в безопасность, – она глубоко вдохнула. – Тахир остался в пещерах. Он вел отряд к троллям, удерживал их силой копья, пока остальные моты убегали. Говорили, он смело сражался. Он был благороднее всех в нашем племени. А я заслуживаю лишь унижения. Шли часы, Тахир не возвращался. Я боялась за него. Хесса уснула, и я оставила ее другим воинам и пошла в пещеры за мужем. Я бросила Рассвет, – жалобно сказала она. – Я оставила жизнь Хессы в чужих руках, жизнь, которую я клялась защищать ценой своей жизни. В пещерах я увидела, что все кончено… что люди Тахира окружены и поглощены троллями. Он был мертв. Я вернулась на гору с разбитым сердцем. Глава отчитала меня перед племенем за предательство. Она забрала у меня Хессу и сказала, что я недостойна быть защитницей Рассвета. С того дня она присматривала за Хессой, и мне не позволяли больше ее видеть. Эти удары разносились по моему сердцу, как крики в пещерах, моя душа уже была пустой, – она говорила просто, словно перечисляла факты. В ее голосе не было слез. – Ты спрашивала меня, чужеземка, хочу ли я умереть. Теперь ты знаешь.

Она опустила ладонь на щеку Килэй.

– Я не буду спрашивать, из-за кого ты плачешь, но я понимаю. Редкие сердца страдают сильнее моего. А теперь спи, – ее большой палец погладил висок Килэй. – Спи, ночь успокоит твое тело.

Килэй закрыла глаза, но не могла уснуть. История Надин не успокоила ее, а разожгла огонь в душе.

Моты голодали, их выгнали из домов, но Главе было все равно. Она издевалась над Надин своей властью, а еще отбирала у Надин то, о чем и не подозревала: любовь Хессы. Она старалась забрать эту силу. Она использовала горе Надин, чтобы забрать Хессу.

Но было слишком поздно. Хесса уже любила Надин, уже искала ее мудрости, а не Главы. И Глава могла вернуть свою силу, только убив Надин в глубинах пещер. Потому Глава ненавидела Надин. Потому желала ее смерти.

Но Килэй, пока огонь горел в ее крови, не собиралась допускать это.