Текст книги "Хрупкость тени (ЛП)"

Автор книги: Ша Форд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 29 страниц)

Но ему нужно было попробовать.

Джонатан и две женщины почти добежали. Если он продержится еще пару секунд, они будут свободны. Он боролся упрямо с болью, отгоняя ее. Женщины миновали его, пробежал Джонатан, и Каэл уже не мог держать врата.

Его голова ударилась о землю с силой, черная пелена приближалась к нему.

«Нет! – говорил он себе. – Нельзя отключаться, вставай! Тебе нужно отвести женщин в укрытие», – он терпел огонь в голове, попытался пошевелить руками под собой. Он попытался встать, но не смог.

Врата рухнули на него, и его голова оказалась между нижней балкой и землей. Он пытался высвободиться, но балка плотно прижимала его горло. В другой раз он бы посчитал себя везунчиком, ведь еще пара дюймов, и его раздавило бы.

Но армия Гилдерика шла сюда, и он был бы не против, если бы его раздавили, и все кончилось.

Земля посыпалась на его живот, кто-то лез к нему. Он услышал, как руки отчаянно дергают балку.

– Не могу поднять! – пропыхтел Джонатан. – Можешь пошевелить головой?

Каэл хотел закричать на него, сказать ему убираться отсюда и идти за женщинами. Но он смог едва подумать об этом, и новая волна боли ослепила его. Он боролся с тьмой, пытаясь оставаться в сознании.

Воздух рядом заполнил взрыв. Каэл ощутил его грудью, земля загудела. Оранжевый свет вспыхнул у прохода, он увидел встревоженное лицо Джонатана, смотрящего на него. Его голова прижималась к балкам выше. Каэл успел посмотреть на него, и он исчез.

Пронзительный свист прорезал ночь, и Джонатан закричал:

– Эй! Помогите, громадины, Каэл застрял!

Земля задрожала снова, несколько великанов спешили к нему. Было больше взрывов, сыпалась пыль. Он слышал крики и звон стали со стороны ворот замка. Он пытался говорить, но закрыл глаза от вспышек света. Он стиснул зубы, борясь с болью.

Когда свет угас, его глаза открылись. Он с потрясением увидел знакомого мальчика с песочными волосами, улыбающегося ему.

– Не переживай, Каэл. мы вытащим тебя отсюда, – сказал Ноа.

Ноа? Откуда он здесь? Он должен был находиться в полутора дня пути, путешествовать с другими пиратами. Он не мог уже быть у замка. Может, Каэл уже потерял сознание.

Но пронзительный вой ударил по ушам, стирая сомнения.

– Каэл! Он в порядке: Он же не ранен?

– Нет, он в порядке…

– Не в порядке! – завопила Аэрилин. Каэл ощутил, как она тянет его за пояс. – О, у него кровь. И голова застряла! Вытащите его!

– Остановите эти стрелы, – кричал Бренд. – Мы справимся с остальным. Готовы?

В ответ согласно хмыкнули, и врата начали подниматься с громким треском.

– Еще! Вверх…

– Пики на стене! – крикнул кто-то.

– Вытаскивайте его! – пыхтел Бренд.

Две пары руки схватили Каэла за ноги. Он оставил кусок кожи позади, пока его тело вытаскивали. Пика вонзилась в землю рядом с ним, в дюймах от носа. Другая просвистела над головой, кто-то охнул от боли.

– Ноа! – закричала Аэрилин.

– Мы позаботимся. Стреляй, кроха!

Стрела ударила по башне над ними и взорвалась. Куски кирпича полетели вниз. Каэл сквозь туман видел, как куски башни летят вниз, как снежинки. Он с любопытством смотрел на них, но не увидел, как они упали. Кто-то подхватил его, от этого покачнулась голова. Огонь вспыхнул перед глазами. Он боролся с этим.

И, когда он заставил глаза открыться, он увидел то, что остановило его сердце.

Ноа лежал на руках великана рядом с ним. Красная дыра пронзала символ на его тунике пирата. Он пытался зажать руками рану.

Каэл мог это исправить, мог спасти Ноа. Он был уверен.

Он отогнал тьму в последний раз. Он прижал ладонь к горячей мокрой ране Ноа. Он ощутил рваные края и подумал:

«Ты гл… глина…».

Свет был ярче, чем когда-либо, и он вспыхнул перед его глазами.

И Каэл ничего больше не видел.

Глава 41
Где падают все люди

Килэй проснулась от странного ощущения.

Сначала она подумала, что дело в соленом мясе, которое ели они с Сайласом. Но, чем дольше она думала об этом, тем сильнее понимала, что ощущает себя не сытой, а пустой. Словно и не ела, словно и не нужно было есть, ведь в этом не было смысла. Свет потускнел, и все краски вокруг нее увяли.

Она забыла о звуке смеха. Она пыталась вспомнить его, но могла думать только об одиноком вое ветра. Как бы она ни молила их, губы не изгибались в улыбке. Она помогла бы им пальцами… но не могла двигать руками. Они вяло лежали рядом с ней, словно кости были разбиты.

Страх дал ей силы встать. У нее было ужасное ощущение, что что-то не так.

Проход в горе звал ее, и она побежала туда, минуя спящих товарищей, двигаясь так быстро, как только несли ее ноги. Она была так сосредоточена, что чуть не заметила человека на пути, пока не сбила его.

Вечерокрыл. Он вскочил с земли: песок прилип к потной груди и шее. Он задыхался и яростно тянул ее за безрукавку.

– Твой Каэл! – хрипел он, тряся ее. – Скорее, твой Каэл!

Впервые за долгое время Килэй испугалась.

Она и не знала, что может испытывать этот новый инстинкт. Горы возвышались перед ней. Ее крылья били над головой. Ей было все равно, заметят ли ее. Ей было все равно, в опасности ли она.

Нить тянута ее к Каэлу. Она пролетела горы и помчалась над долинами. Четыре амбара выделялись на плоской земле, как отпечатки в грязи. Огни мерцали вокруг них.

Ради Каэла она опустилась в стороне, в полях. Она оставила Вечерокрыла позади, не знала, Каэл среди врагов или друзей. Она не могла опуститься в облике дракона с риском начать сражение, ведь ей нужно было скорее добраться к нему.

Она бросилась бежать на человеческих ногах к амбарам. Великаны вскакивали, когда она пробегала, но ей было все равно. Она смотрела на строения вокруг, и нить трепетала. Паника терзала ее грудь, она пыталась понять, где его найти.

– Килэй!

Кто-то схватил ее за руку, она вырвалась. Когда ее схватили во второй раз, она узнала Аэрилин. Ее нос был красным и опухшим, глаза пылали, лицо было мокрым от слез. Она вдохнула, и ее дыхание чем-то пахло. Запах что-то означал… но у Килэй не было времени вспоминать.

Ей нужно было найти Каэла.

Аэрилин отчаянно тянула ее за руку.

– Он здесь. О, Килэй, он так сильно ранен. Мы не знаем, что делать!

Аэрилин вела ее, а Килэй словно шла в кошмарном сне. Вокруг был шум, но она его не слышала. Свет сиял, но ничего не озарял. Под ее ногами, должно быть, была твердая почва…

Но она ее почему-то не ощущала.

Знакомые лица мелькали по сторонам. Руки тянулись к ней, стучали по ее коже. Она прошла дерево, сталь, а потом нить закончилась, и Килэй вздрогнула.

Когда она увидела его, мир разрушился.

Каэл лежал в углу загона для лошадей на горе грязной ткани. Он был таким, каким она его помнила: его прямой нос, губы… но что-то было не так с его лбом. Обычно там была морщинка, которая становилась глубже, когда он хмурился. А он всегда хмурился, даже когда спал. Он всегда о чем-то думал.

Но теперь его лоб был гладким, расслабленным. Это напугало ее.

Она отвела взгляд от его лица и увидела, что его туника пропитана кровью Его кровью. Он лежал на животе, и она видела раны на его спине, словно монстр провел по ней когтями. Она потрясенно смотрела на сухую кровь вдоль ран, на красную кровь в их серединах.

– У нас нет целителя, – Аэрилин заламывала руки. – О, не знаю, что…

– Сними его рубаху, маленький Деклан, – сказала Килэй. Она посмотрела на великана рядом с Каэлом, только у него в глазах не было паники.

Он отодвинул миску с водой и осторожно убрал окровавленную ткань со спины Каэла. Его руки двигались уверенно, отчаяние было заметно, когда он промывал раны Каэла. Но его губы были сжатыми. Спокойствие его дыхания было приятным в панике в воздухе.

Она отметила, что Деклан теперь больше похож на отца. Складка между бровями стала не такой глубокой, когда он поднял голову.

– Ты меня помнишь?

Килэй этот вопрос показался странным.

– Я стараюсь не забывать тех, рядом с кем сражалась. Ты меня не помнишь?

– О, нужно быть хуже, чем слепым, чтобы забыть Килэй Мечницу, – отметил Деклан. Он разорвал рубаху Каэла одним быстрым движением. Он снял рубаху с его рук, и Килэй увидела спину Каэла. Было хуже, чем она думала. Намного хуже.

Она повернулась к Аэрилин и начала срывать шнуровку своих наручей.

– Помоги.

Аэрилин помогла ей снять безрукавку, пока Килэй снимала перчатки и пояс. С каждой секундой воздух в комнате становился холоднее. Она задрожала. Времени оставалось мало.

– Так пойдет, – сказала она, когда осталась только в леггинсах и повязке на груди.

Холод проникал в кости, когда она легла рядом с Каэлом. Она осторожно притянула его к себе. Влажное тепло растеклось по ее коже, когда она прижалась животом и грудью к его раненой спине. Их конечности переплелись, соединяя их.

Килэй прижалась щекой к его шее и уловила его запах. От него пахло землей после ливня. Запах был хорошим, успокаивающим.

Но он был слабым и быстро угасал.

Килэй с силой прикусила губу, отгоняя слезы.

– Как бы я ни кричала, – процедила она, – не трогайте меня. Не отцепляйте от него. Я не буду виновата в ваших смертях, если вы попытаетесь разделить нас.

Аэрилин кивнула.

– Мы оставим вас одних, – она развернулась и принялась выгонять остальных. Некоторые возражали, но загон постепенно опустел, оставив Килэй шанс сосредоточиться.

Только кожа разделяла их души. Килэй крепко сжимала Каэла и, казалось, чувствовала, как его дух пытается вырваться на поверхность. Они прижимался к ней там, где они соприкасались, проникал в поры ее кожи.

Ее конечности онемели. Она уже не могла разделить их тела. Они были одной плотью: дышали вместе, сердца бились вместе.

И пришла боль.

* * *

Холод… это Каэл ощутил первым. Твердая земля под ним была холодной, словно никогда не знала тепла. Порыв ветра ударил по его спине. Он тоже был холодным, ранил его кожу тысячей маленьких кинжалов.

Он проснулся от дрожи в конечностях.

Как-то он оказался в Беспощадных горах. Он упал в трещину, одну из тех, что погода оставляла на склоне горы. Туда было легко упасть, если не смотреть под ноги. Трещины часто скрывались под кустами, ждали глупых путников.

Но Каэл знал об этом. И он знал, что ему повезло выжить… хотя, увидев высоту камня над ним, он не понимал, как мог пережить падение.

Ему нужно было выбраться, желательно, до того, как сядет солнце. Как он объяснит это Роланду? Он будет разочарован, что Каэл был отвлечен. Амос будет ворчать из-за дыр на штанах.

Но тут он ничего не мог поделать.

Каэл встал на ноги и с удивлением понял, что боли нет. Он должен быть в синяках и крови. Ему очень повезло.

За ним была стена, идти он мог только вперед. На дне трещины текла небольшая река, журча на камнях. За ней была еще одна стена, и Каэл застонал, увидев, что она такая же высокая и гладкая, как стена за ним.

Он подумал, что не выберется. Даже если Роланд пошлет за ним охотников, они не найдут его здесь. Как он мог быть таким глупым? Почему не смотрел под ноги?

Он не успел разозлиться на себя, глаза заметили кое-что новое: трещину в стене за ручьем. Она была маленькая, он бы с трудом туда пролез. Он смотрел туда, и порыв теплого воздуха вылетел из трещины. Даже отсюда он уловил запах лета.

Где-то за трещиной была зеленая земля, которой не мог коснуться холод. Каэлу нужно было лишь пересечь реку, и он будет свободен.

Она не выглядела глубокой. Он мог бы перебраться, не намочив штаны. Он сделал шаг в воду, приготовился сделать второй, но сильная рука сжала его плечо.

– Не стоит туда идти, мальчик.

Каэл развернулся и охнул от радости при виде улыбки Роланда. Он улыбался сквозь бороду и крепко обнял Каэла. Его руки были сильнее, чем Каэл помнил. Его грудь не была такой уж костлявой.

– Я думал, что глуп, – сказал он, когда Роланд отпустил его. – Но если эта трещина обманула нас обоих, то я не так плох.

Роланд рассмеялся.

– Это точно. Сюда попадали люди и хитрее тебя, – сказал он, указав на высокие стены. Его улыбка стала мягче. – Все люди падают сюда.

Каэл не успел спросить, что он имеет в виду, Роланд взял его за руку.

– Мне нужно кое-что проверить. Поможешь?

Каэл замешкался. Он посмотрел на трещину в стене, подумал о зеленых лугах за ней.

– Нам не стоит идти туда?

Роланд проследил за его взглядом и покачал головой.

– Я не могу отпустить тебя туда, мальчик. Я уже обещал твоему отцу, что удержу тебя на этой стороне.

Он пошел прочь, и Каэл побежал за ним.

– Моему отцу? Он был здесь?

– О, я уверен в этом. Но я обещал ему еще до этого, когда ты был крохой. Хотя, – он снова улыбнулся, – я не совсем понимал, что он просит.

– Что вы…?

– Тише, – шепнул Роланд. Он вскинул руку перед грудью Каэла, словно увидел льва или медведя.

Каэл застыл. Он знал, если Роланд что-то уловил, шевелиться нельзя. Он разглядывал кусты впереди в поисках опасности. Вскоре на их пути появилось несколько крупных фигур.

Это были великаны в одежде из грубой ткани, они босиком шли по каменистому берегу. Что великаны делали в Беспощадных горах?

– Смотри внимательно, – сказал Роланд, великаны подошли к реке.

Они заходили в нее по одному. Река была обманчиво глубокой, в середине она доставала великанам до пояса. Многие погружались еще глубже. Каэл мог лишь смотреть, как река течет над их головами, унося за течением.

Великаны не боролись. Их руки не били по воде, они не кричали. В один миг они пересекали реку, а в другой пропали. Их головы погрузились в воду и больше не всплыли.

Только один из них перешел. Он вышел на другой берег и уверенно пошел к стене, к убежищу, которого Каэл не видел. А потом он пропал.

– Ах, видишь? – прошептал Роланд. – Его поступки донесли его.

Это были странные слова. Странные, но… знакомые. Роланд уже говорил о чем-то похожем, но не на охоте. Это было в Зале, когда Каэл был ребенком. Роланд рассказывал ему о Смерти:

– В реке человека проверяют на несколько качеств, – говорил тогда Роланд. – Потому у Смерти река на пороге, она помогает при отборе. Человек, умирая, несет с собой только свои деяния. Они с ним всю жизнь, а в смерти они на его ногах. Хорошие поступки всплывают на реке Смерти… а плохие топят человека.

Каэл все вспомнил. Он не был в горах, он был в долинах. Они сражались, и вспышки… Ноа был ранен.

Где он был? Ему нужно было вернуться. Друзья были в беде, он еще не закончил.

– Роланд, я…

Он замер. Роланд шел дальше по тропе. Он обернулся и скрестил руки на груди, туника была белой, как облака над морем. Белыми были и его штаны и ботинки. И Каэл понял, что в его снах тем мужчиной был не Смерть.

Это был Роланд.

– Ну-ну, мальчик. Не плачь из-за меня, – грубая рука Роланда схватила его за плечо, но слезы Каэла все равно лились. Они текли по его лицу, и земля у его колен становилась мокрой.

– Вы мертвы, – выдохнул Каэл.

– Да.

Роланд рассказал ему, что случилось с Тиннарком, что Титус сделал с деревней, как много ее жителей пересекло реку. Он даже рассказывал, как их убили. Каэл слушал, и его слезы высыхали.

– Но вы хотели… смерть охотника…

Роланд крепче сжал его плечо.

– Я умер как воин, Каэл. Об этом я и мечтать не смел.

Это немного успокоило его, но Каэл быстро помрачнел.

– Обещаю, я прослежу, чтобы Марк и Лэмот заплатят за то, что сделали.

Роланд посмотрел на реку.

– Лэмот уже заплатил, – прошептал он. – Уверен, Марка ты отправишь, но когда придет время, ладно? Не думай только об этом. Не давай этому терзать тебя.

Каэл кивнул. Ему нужно было задать еще один вопрос, но на это требовалось много смелости.

– А Амос?

Роланд покачал головой с улыбкой.

– Он сюда не приходил. Этот хитрец точно заставил Титуса приберечь его.

Килэй выдохнул с облегчением. Почему-то от этого закружилась голова. Он встал с колен и сел на землю. Роланд сел рядом с ним.

– Я мертв? – спросил он вслух.

– Не совсем, – подмигнул Роланд. – Иначе ты был бы одет как я.

Каэл не понимал, что он все еще в изорванной грязной тунике и штанах, какие были на нем в долинах. Его глаза вдруг стали тяжелыми. Было сложно не закрывать их.

– Как вы меня нашли? – пробормотал он. Они сидели в большой трещине, он не видел ее конца. – Откуда вы знали, что я буду здесь?

Роланд печально улыбнулся.

– Я не знал. Я проходил мимо, когда мальчик с морей с каштановыми волосами помахал мне… – он замолчал, потому что Каэл снова расплакался.

Горе терзало его голову. Оно сжимало его, выдавливая всю влагу из глаз, но он не стыдился. В этих слезах не было ничего стыдного, ведь юную жизнь так быстро оборвали.

– Ноа, – выдавил он. Он четко видел лицо мальчика, как оно сияло от приключений, как становилось мрачным в бою. Он помнил, как Ноа ходил за Джонатаном по кораблю, смеясь над шалостями.

– Ты спишь, – продолжил Роланд, когда Каэл притих. – Такое бывает, когда человек при смерти, но еще не умер. Я говорил юному Ноа, что присмотрю за тобой, и я отправил его в путь.

Каэл посмотрел на реку.

– Он…?

Роланд кивнул.

– Он легко пересек реку, даже обувь не намочил. Хороший он был.

Каэл ощутил облегчение, которое согрело его. Вдруг стало очень сложно держать глаза открытыми. Он решил прилечь на миг и закрыл их.

– Не хочу, чтобы вы и дальше были здесь, – прошептал он Роланду. – Все равно, что вы обещали отцу, я хочу, чтобы вы перешли реку. На той стороне земля лучше…

Роланд рассмеялся.

– Не сомневаюсь. И я обещаю, что пересеку ее, как только ты уснешь.

Эта мысль успокаивала. Вдохнув, Каэл прошептал:

– А я смог бы перейти?

Роланд вздохнул.

– Это знает только человек, стоящий на другой стороне.

* * *

Он боролся с ней. Он всегда боролся с ней. В этом был весь Каэл: он никогда не хотел помощи, не хотел, чтобы кто-то знал о его боли. Но Килэй была сильнее. Когда он попытался скрыться от нее, она вытащила его.

Ее душа переплелась с его, удерживала, успокаивала. Медленно твердая скорлупа начала крошиться, и он заговорил:

«Так больно», – прошептала его душа.

«Знаю. Я заберу боль», – ответила Килэй.

Боль заполнила ее голову, сначала пульсируя, потом пронзая. Ее глаза дрожали, за ними бушевала буря. А потом начались знакомые удары. Она ощущала удары кожи и острых металлических зубцов. Они терзали ее спину, рассекали кожу. Она кричала от ударов, но не из-за боли, а от ярости.

Каэл не должен был так страдать. Эти удары не должны были его коснуться. Она понимала его боль. Его душа говорила за его, делилась болью и унижением, и она знала, что он никогда бы не рассказал об этой боли.

Жаркие слезы ярости обжигали ее щеки, она думала о том, сколько ему пришлось вынести, потому что ее не было рядом, чтобы защитить его.

Когда его душа закончила рассказ, он проснулся. Он заерзал в ее хватке, и она отпустила его. Каэл перевернулся и схватил ее за плечи. Его теплые карие глаза еще были сонными, он не до конца проснулся.

– Роланд мертв, – простонал он. – Он… мертв.

Слезы лились по его лицу, от этого ей было больнее, чем от его ран. Она обвила его руками и прижала его голову к своей груди. Она провела ладонью по его спине и выдохнула с облегчением, не найдя ран. Его тело исцелилось, он был вне опасности. Через пару мгновений он притих.

Она уложила его на матрас и не сдержалась: поцеловала его в щеку.

Килэй долго не двигалась. Ее кожа кровоточила, горела. Она слышала шипение крови, текущей из свежих порезов на спине. Одна капля стекла с ее плеча по руке. Килэй смотрела, как капля падает с кончика ее пальца на грудь Каэла.

Любой другой проснулся бы с криком. Ее кровь обжигала, как раскаленная сталь, могла вызвать волдыри на коже человека, она это уже видела. Но огонь в ее крови никогда не вредил Каэлу.

Она ощущала это в сердце, но не была уверена. Она вытерла красную каплю, кожа Каэла под ней была ровной.

Если бы у драконов было слово о любви, это было бы «валтас». Она считала, что это означает на языке людей «очень глубоко». Валтас была клятвой крови, нерушимой связью. Два дракона с валтас ощущали одну и ту же боль, страдали от одних и тех же ран. Но, что важнее, огонь их крови никогда не вредил им.

Ее драконья душа помнила валтас, но Килэй не думала, что ощутит это сама. Все же она была полудраконом. Она решила жить как человек, думала, что, если и влюбится, то как человек, без связи. Чтобы можно было сбежать.

Ей всегда нравился Каэл, с первого мгновения. В его глазах был свет, восхищавший ее, глубина, из-за которой она чувствовала себя понятой. Он отличался от других людей, и она знала, что они всегда будут хорошими друзьями. Она бы защитила его от любого вреда. Она заботилась бы о нем до его старости.

Да, она с самого начала знала, что ей всегда будет нравиться Каэл. Но… ее чувства по пути изменились. Они тихо росли, подбирались с краев к центру сердца. Она и не понимала, как сильно выросли ее чувства, пока не спасла его в бурю.

Она вытащила Каэла из воды, несла его обмякшее тело в руках, ощущала, как сжимаются ее легкие, когда он пытался вдохнуть, часть ее жизни угасала вместе с его. Она понимала, что, если потеряет его, свет солнца станет серым. Ее тело будет жить в темном мире, чужом мире. Мир этот мог длиться тысячу лет… пока солнце не поднимется для нее в последний раз.

Килэй понимала это, давя на грудь Каэла, вдыхая жизнь в его легкие. Но она не хотела верить в это. Она не хотела, чтобы ее жизнь была привязана к чьей-то. Она хотела быть самостоятельной, свободным и гордым существом. Пару отчаянных мгновений она злилась.

Когда он вдохнул, все изменилось… Когда Каэл открыл глаза, началась вторая жизнь для Килэй.

Одно и то же тепло текло в их крови, одно дыхание наполняло легкие. Килэй ощущала трепет кончиками пальцев. Это были новые небеса, начало незнакомой и чудесной земли. За многие свои рассветы она еще не ощущала, чтобы ее сердце так билось.

Возможно, оно только в тот миг начало биться по-настоящему.

Какое-то время она была невероятно счастлива. А потом… все снова изменилось. Каэл был человеком. Его чувства были не такими, как у нее, и она надеялась, что ошиблась. Может, ей лишь показалось, что у нее драконья любовь к нему. Может, это была человеческая любовь, и ничего более.

Но теперь ее кровь показала правду. Теперь она видела, что это была валтас. Она не могла отрицать правду, не могла сбежать от этого.

Килэй любила Каэла обоими сердцами.