Текст книги "Война. Часть 1 (СИ)"

Автор книги: Сергей Кротов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

– Товарищ Чаганов, – из трюма показалась вихрастая голова вестового, – вас ждут в кают-компании.

* * *

– Берию ко мне, срочно! – Сталин раздражённо бросает трубку на рычаг и обессиленно опускается на стул и в упор укоризненно смотрит на Игнатьева, – как ей только в голову такое могло прийти?

– А почему нет, Коба? – всем корпусом резко разворачивается к вождю Киров, – мы сами-то в их возрасте о чём мечтали? То жандармского генерала взорвать, то банк обнести… Да и в конце-то концов, она не самовольничает, а предлагает свой вариант действий…

– Как же не самовольничает, – тяжёлый взгляд Сталина находит новую жертву, – ведь речь шла о бомбе с часовым механизмом, которую заложит одиночка, а выясняется, что кроме него задействованы агенты Разведупра, бомба имеет радиовзрыватель…

– В одном из вариантов плана операции радиовзрыватель присутствовал, товарищ Сталин…. – начальник Международного отдела опускает голову.

– Но решение-то по взрыву Мальцева предлагает принять нам, – перебивает его «хозяин Москвы», – и я бы так просто от этого предложения не отмахивался. Гитлер – пещерный антикоммунист, он открыто заявляет о предстоящем походе войной на СССР… ради уничтожения врага можно пойти на любые средства, а если при этом ещё столкнуть Германию и Англию, то это вообще замечательно.

– Да неужели вы, товарищ Киров, – хлопает рукой по столу вождь, – не понимаете, что завтра вместо старого Гитлера придёт новый? Не может не прийти, ситуацию в экономике Германии аховая, они – банкроты. Ограбление Австрии и Чехословакии позволяет ненадолго оттянуть конец, но дела не решает. Уже скоро чтобы свести концы с концами им понадобится свежая кровь.

– Из кармана нового Гитлера не вынешь, – багровеет его оппонент, – если одним махом уничтожить всю фашистскую головку, да ещё в период краха экономики, то новому Гитлеру будет не до войны с соседями, ему будет впору со своим народом воевать! Военные пойдут на эсэсовцев, рабочие на капиталистов. В Германии вполне может сложиться революционная ситуация.

– Фу-у-х… – тяжело выдыхает Сталин, – Алексей Алексеевич, подождите, пожалуйста, товарища Берию в приёмной… Не думал я, Мироныч, что ты склонен к авантюризму…

– Мой авантюризм, Коба, не больше твоего, – в глазах Кирова зажигаются весёлые искорки, – кто всё это задумал с покушением, папа римский?

– Как ты сказал? Папа римский? – невесело усмехается вождь, расчёсывая концом трубки усы, – от него не дождёшься… он в Чехословакии действует рука об руку с Гитлером. Ватикан исторически был связан с Габсбургами и с момента образования Чехословацкой республики ведёт против её независимости войну посредством своих церковников и католических организаций в Судетах и Словакии. Интересы папы и Гитлера во многом совпадают тут мы мало что можем сделать, а вот стремиться разбить «мюнхенскую связку» Гитлера, Муссолини, Чемберлена и Деладье мы обязан: создавать недоверие между ними, стравливать между собой, не дать объединиться в борьбе с СССР. А авантюрой я предложение Мальцевой называю потому, что теракт против всего руководства страны приведёт к последствиям, которые невозможно предвидеть. Вполне вероятно, что к власти смогут прийти настоящие марионетки британских империалистов. Гитлер – германский мелкобуржуазный националист, отражающий интересы в первую очередь германских капиталистов…

В кабинете раздаётся звонок местного телефона.

– Пусть подождут, – бросает Сталин в трубку и возвращается к столу заседаний и садится напротив оппонента, – … и я не хочу, чтобы в Берлине обосновался некто малознакомый, выражающий волю капиталистов британских.

– Хорошо, – согласно кивает головой Киров, – а что будем делать с Чагановым? Пошлём на встречу с Дэвисом кого-нибудь другого?

– Не получится, – Сталин умело раскуривает погасшую трубку, – ни с кем другим Дэвис и Пост говорить не станут… для капиталистов личные знакомства даже важнее чем для дипломатов. Потом Чаганов как никто другой знаком с темами переговоров, сможет на месте предложить подходящий вариант… Нет он должен сам идти на переговоры.

– Но у нас в Нидерландах даже представительства нет…

– Надо звонить Рубинину, полпреду в Бельгии, – Сталин легко поднимается со стула, – их МИД представляет интересы голландской стороны, пусть срочно получит визу для Чаганова… как президента нашей Шахматной федерации.

* * *

«Толково придумано, – с облегчением вздыхает Эльзер, – не надо ни бетон долбить, ни мусор строительный выносить… обмотал вокруг квадратной в сечении бетонной колонны широкое брезентовое полотнище с многочисленными карманами и застёжками, закрепил его кожаными ремнями и готово»…

В узких карманах аккуратно расфасованы цилиндрические тротиловые шашки с центральным отверстием под детонатор, в более широких понизу – металлические коробки с проводами, отходящими от механизма с часовым циферблатом чуть большим, чем для ручных часов.

«А тут англичане перемудрили, – морщится столяр от боли, многочасовое стояние на коленях превратило их в сплошную кровавую рану, – я бы сделал попроще, на обычном будильнике без этих проводов и аккумуляторов».

Умелые рабочие руки начинают точными движениями вкручивать детонаторы в шашки, последовательно соединяя отходящие от них провода. Эльзер мог вполне обойтись и без света, все его действия были многократно отрепетированы дома на Тюркенштрассе, на съёмной квартире неподалёку отсюда, которую ему снял Николас, но сегодня ночью сквозь стеклянный фонарь в кровле зал мягко освещался взошедшей луной.

«Что там написано на шашках… „RFF“? – два крайних провода белый и чёрный зажимаются винтами на клеммах коробки с циферблатом, – не видел такие ни разу, а ведь подобных немало прошло через мои руки и на хайден-хаймерском пороховом заводе и в кенигсброннской каменоломне».

Зал наполняется громким шумом льющейся воды: все туалеты «Бюргербройкеллера» оборудованы автоматической системой слива воды, включающейся через каждые десять минут даже ночью.

«Слава богу, что не пришлось долбить бетон несущей колонны прямо над местом где устанавливают трибуну для Гитлера, а то бы пришлось работать только в те полминуты, что льётся вода, иначе мог услышать охранник у входа… Молодец Николас, получилось как он сказал… где выпилить деревянный декор колонны, как закрепить бомбу… понятно, он – военный, не простой работяга… Всё, ставлю часы на восьмое ноября на 21:00, включаю тумблер в положение „ON“ и возвращаю колонну в первоначальный вид».

* * *

После жёсткого разговора с Москвой по «БеБо» никак не могу сосредоточиться на трансляции первого тура, которую ведет «БиБиСи». Бросаю взгляд на часы, скоро на «АВРО» будет краткий обзор хода партий, который даёт Савелий Тартаковер, он в числе других «стариков», таких как Ласкер и Боголюбов тоже не получил приглашения на супер-турнир и поэтому занялся ядовитым комментаторством в прессе и на радио.

«А подруга совсем потеряла берега… Поставила начальство перед свершившимся фактом – всё готово к ликвидации австрийского художника… Спасибо что хоть за пару дней поставила в известность о своих планах… Какая лиса: „Лёшик, срочно нужен твой миниатюрный радиовзрыватель, принято решение для надёжности добавить его к часовому механизму взрывного устройства“. Меня то зачем дурить»?

– Большой зал отеля «Краснопольский», – в стиле Озерова начинает репортаж Тартаковер, – хорошо знакомый публике по матчу Алехин – Эйве, заполнен до отказа. Участники расположились на эстраде. Ходы для зрителей демонстрируются на досках остроумной конструкции: металлические шахматные фигуры передвигаются на больших намагниченных демонстрационных досках. В полдень по звонку запустились часы и турнир восьми сильнейших, как считают устроители соревнования, шахматистов мира начался.

Сталин, похоже не на шутку раздражённый Олиным самоуправством, начал с того, что потребовал от меня обуздать подругу, взять руководство операцией (других желающих не нашлось) на себя и впредь не отклоняться от плана… На мой вопрос какого, мол, плана, обстоятельно ответил Игнатьев. Я тогда заметил, что ситуация изменилась и теперь сообщением о заложенной бомбе не обойтись: бомбу надо взрывать в любом случае, так как в ней использован секретный отечественный взрыватель…

– Решевский чёрными легко уравнял партию против Алехина, – продолжает в том же духе комментатор, – но попал в ужасный цейтнот, так что решит судьбу партии скорее всего то, сумеет ли он сделать сороковой ход… Файн белыми против Ботвинника во французской партии применил новинку, но на удивление соперник с легкостью разобрался в ситуации… на данный момент позиция чёрных предпочтительна… Флор ничего не извлёк из дебюта против Капабланки… Эйве стоит лучше против Кереса.

Через пять минут многозначительного молчания пишущая машинка «БеБо» заработала вновь. Берия предложил взорвать бомбу ночью или рано утром восьмого ноября, пока в пивной нет посетителей. Я возразил, что тогда «столяр» и наш человек не успеют перейти германско-голландскую границу. Окончательно решено – взрыв должен произойти не позднее 18:00, судя по всему, пивная открываться в этот день для посетителей не будет.

«Интересно, есть на судне утюг? Свой американский костюм я с собой для переговоров захватил, а вот как его погладить не подумал… разбаловался, проживая в „Доме на набережной“ с его комбинатом бытового обслуживания… В коммуне у нас был утюг на углях Екатерининской эпохи, пользовался им пару раз: щипцами уголь из печки достаёшь, суёшь в утюг – дымища ест глаза, через каждую минуту приходится размахивать им чтобы расшевелить угли, от второго раза – навсегда остался шрам на ладони».

– Утюг? Нет, товарищ Чаганов, мы кружками гладим… – бросает на ходу сменившийся Матус.

«Разводят? Вроде не похоже… речь идёт о матроске и холщовых штанах, а это… замучаешься точно, – грустно разглядываю вытащенные из чемодана костюм, сорочку и галстук, – стоп, есть у меня идея!»

У входа в камбуз столпились свободные от вахты, одобрительно посматривая на необычное зрелище. Нарком, повесив одежду на самодельные плечики, пританцовывает с ними перед кипящим на плите десятилитровым чайником, из носика которого бьёт струя пара…

– А товарищ Чаганов-то у нас голова!

Порт Амстердама, Голландия.

7 ноября 1938 года, 12:00.

– Товарищ Чаганов, – Полномочный представитель СССР в Бельгии Евгений Рубинин, высокий худой брюнет лет сорока, начал слегка задыхаться от быстрого шага, – сегодня вечером в посольстве приём, я обязан быть там… посол не может не присутствовать на приёме, который он даёт по случаю национального праздника.

– Успеете, товарищ Рубинин, – немного сбавляю темп, – сколько до Брюсселя на поезде? Ну максимум четыре часа, у вас ещё куча времени.

– Мы должны успеть на трёхчасовой поезд, – хмуро замечает широкоплечий дипломатический работник, сопровождающий полпреда.

– Послушайте, Евгений Владимирович, – беру Рубинина под руку, мы останавливаемся, перед нами открывается прекрасный вид на Королевский дворец, – от вас только нужно чтобы вы представили меня послу Дэвису и его супруге и можете быть свободны. Поймите, что это не моя прихоть: товарищ Сталин поручил мне организовать матч за шахматную с участием нашего гроссмейстера. Зная вздорный характер Алехина и его изменяющиеся в зависимости от обстоятельств политический взгляды, я хочу чтобы предложение о матче он услышал не от меня, а от заокеанского бизнесмена, точнее, бизнесвумен – Мэрджори Пост, жены американского посла, большой любительницы шахмат. Что скажете?

– Хм, – переводит дух полпред и с удивлением глядит на меня, – отличная задумка, товарищ Чаганов, вам определённо надо испытать себя в сфере дипломатии. Алехин наверняка ухватится за такую возможность: предложение от такой пары – это и финансовая, и политическая гарантия того, что матч состоится!

– А мне останется только позволить себя уговорить, – улыбаюсь я, – вот эта гостиница, а, кстати, железнодорожный вокзал отсюда в пяти минутах ходьбы.

– Вы бывали в Амстердаме? – интересуется сопровождающий.

– Мы же стоим прямо перед картой города, – киваю я на большой стенд за спиной у дипломатов, узнать где гостиница ещё проще – видите репортёров? Нам туда.

* * *

– Месье Алехин, – в лобби отеля «Краснополье» журналисты устроили настоящее столпотворение, – так вы принимаете вызов Ботвинника?

– Рад сообщить уважаемой публике, – Алехин поворачивается всем корпусом то влевл, то вправо, привычно позируя перед фоторепортёрами, – что я дал принципиальное согласие на матч. Не могу упустить счастливую возможность поблагодарить посла Соединённых Штатов мистера Дэвиса и его супругу госпожу Пост за предложение взять на себя хлопоты по организации этого матча и обеспечить призовой фонд…

«И это всё о нём»…

– Месье Алехин, где пройдёт матч? Вы не боитесь ехать в Россию?

– … Матч состоится летом следующего года в Нью-Йорке…

– Вы не стали дожидаться окончания турнира?

– … господин Ботвинник по праву занимает своё место в когорте сильнейших шахматистов мира, взять хотя бы его победу год назад в Ноттингеме, да и его уверенный старт в этом турнире с победы над Файном о многом говорит. Мне будет интересно сразится за доской с представителем нового поколения шахматистов…

«Поэтому, видно, так за каждый доллар призового фонда торговался».

– Господин Ботвинник, вы рады что чемпион мира выбрал вас?

– А чего ты не рядом? – наклоняюсь к Оле, – вдруг спросят чего по-английски?

– Да ну её… – кривится подруга, – вцепилась в него как кошка, аж искры летят.

– Прежде всего я хочу поблагодарить за то, что этот матч стал возможным, – начинает гроссмейстер по-русски, его жена бойко переводит на французский, – нашего вождя товарища Сталина, президента Шахматной федерации товарища Чаганова…

Оля едва успевает спрятаться за колонной от объективов фотокамер, повернувшихся в мою сторону. Несколько репортёров, перебивая друг друга, возмущённо заговорили по-голландски…

«Похоже надеялись, что претендентом вновь станет их соотечественник Макс Эйве… слышу, что-то говорят о ФИДЕ, русских… как бы до американцев не брались»…

– Прошу внимания, господа, – громким голосом привлекаю внимание публики, – я прибыл в Голландию, в том числе, чтобы провести переговоры с президентом ФИДЕ господином Рюбом о вступлении Шахматной Федерации СССР в Международную шахматную федерацию. Кроме того, мы хотим вынести на рассмотрение ФИДЕ предложение, по которому претендент на звание чемпиона мира в будущем, по крайней мере, если наш претендент станет чемпионом мира, то я гарантирую это, определялся не в ходе закулисных переговоров, а в ходе зональных турниров и матчей претендентов… на регулярной основе, скажем, один раз в три года.

Небольшой зал взрывается от аплодисментов, громких выкриков и ярких вспышек. Пользуясь всеобщим замешательством, мы с Олей незамеченными выскальзываем в гардеробную, дальше на площадь перед гостиницей и в узкий переулок, ведущий к рек Амстель.

– Заварила ты кашу, – подхватываю подругу под руку, – Хозяин рвёт и мечет, прислал меня со строгими инструкциями, вся группа вместе с тобой переходит в моё подчинение, докладывай.

– А поцеловать? Есть такой пункт в инструкциях? Нет, ну тогда я сама… – прижимается ко мне всем телом Оля, толкая на кирпичную стену какого-то невзрачного здания.

От жаркого поцелуя у меня перехватывает дыхание, с опаской скашиваю вправо и влево.

– Не бойся, мы в «квартале Красных фонарей», никто не осудит, – неожиданно Олю затрясло как в лихорадке, взгляд становится безумным, а шёпот зловещим, – Серёжа, давай разом грохнем эту шайку упырей. Подумай, чик и всё… такого случая больше не предоставится… разом ответят за миллионы убитых, покалеченных, неродившихся. Все эти локаторы, самолёты и бомбы ни черта не стоят в сравнении с возможностью удавить их сейчас пока они не успели развернуться…

– И что потом? – усилием воли отвожу её от себя на расстояние вытянутых рук, – Придут другие, ещё хуже? Ты что думаешь, пришедшие им на смену передумают нападать на нас?

– Да хоть на год отсрочить нападение, – повышает голос подруга и легко смахивает мои руки со своих плеч, – не зря же твердили, что нам года не хватило чтобы подготовиться к нападению немцев. Так будет тогда у нас этот год… железно! Смотри, очень удобный момент: экономическая ситуация – аховая, основные продукты для населения – по карточкам, платёжный баланс – в глубоком минусе, нет валюты чтобы купить сырьё, военные ждут удобного случая чтобы поквитаться с эсэсовцами и освободить арестованных генералов!

Прямо над нашими головами хлопает окно.

– Белейде хей е? – слышится визгливый женский голос.

– Ней! Ходу! – быстро реагирует Оля, хватает меня за руку и мы бежим вниз по мостовой, под гортанные хриплые выкрики «жриц любви».

– Что она спросила? – сворачиваем за угол и ныряем под грибок небольшого пустого кафе на берегу узкого канала с мутной водой.

– Не обижаешь ли ты меня, я ответила, что нет…

– А чего ж мы тогда побежали? – делаю знак высокому худому официанту, – два кофе.

– Хочешь объясняться с полицией нравов? – зло бросает подруга.

– Боже упаси, мне тут хотя бы с одной очень самоуверенной девушкой разобраться… Красивую ты картину нарисовала: один взрыв и все проблемы решены: вермахт поднимает мятеж, громит эсэсовцев…

– Или эсэсовцы добивают верхушку армии… – вставляет Оля.

– … ну или так, – покладисто киваю я, – и победители, значит, начинают приводить в подчинение вышедший на улицы голодный народ…

– Именно!

– А что если всё произойдёт не так, – продолжаю я, дождавшись пока уйдёт официант, – например, Геринг, которого недавно назначили официальным приемником фюрера, не поедет в Мюнхен…

– Так и будет, он остаётся на хозяйстве в Берлине, – перебивает меня подруга, – но зато будут, кроме Гитлера, Гиммлер, Гесс, Розенберг и Шахт!

– Отлично. Последний, как я понимаю, единственный в Германии экономист, который заботится о здоровье независимой германской экономики и её финансах. Итак, Гитлер с Шахтом убиты, в стране экономический кризис: что остаётся делать Герингу, наркоману и казнокраду, как не прислушаться к советам другого уцелевшего главаря Канариса, а именно – пойти на поклон к англичанам и американцам ради спасения государства… И ещё, Геринг, на минуточку, не какой-нибудь лавочник, вовремя вступивший в НСДАП, он – герой войны, личность весьма популярная в армии… Дальше продолжать?

– Намекаешь, что в таком случае войны с Англией не будет? – подруга отводит взгляд в сторону.

– Уверен в этом. И с Польшей не будет, и с Францией… организуют широкую коалицию из немцев, французов и итальянцев, венгров с румынами пристегнут и пошлют всех на Восток в «крестовый поход против коммунизма»… вооружат, конечно, предварительно. Ты этого хочешь?

«Сомневаюсь, что так всё и будет… гордых поляков, пожалуй, скормят немецкому хищнику, чтобы не взбрыкнули в неподходящий момент. Но в остальном весьма вероятно, и уже договариваться с СССР о новой границе точно не будут».

– Этого я не хочу, – спохватившись синхронно глотаем остывший кофе, – и я не верю, что события будут развиваться именно так. В случае смерти Гитлера и Гиммлера наилучшие шансы прийти к власти будут у Гейдриха, его в этом поддержит гестапо, то есть вся полиция и служба безопасности будет за него, а это реальная сила. Процесс ограбления Австрии и Чехословакии в самом разгаре, то есть немедленный крах экономике не грозит. К тому же не надо переоценивать популярность Геринга среди военных, он для них не лучше Гитлера и особой поддержки от генералов не получит…

– Гейдрих для генералов хуже, это он организовал последний погром в их среде… – перебиваю я подругу.

– Среди генералов нет единства, – отвечает тем же она, – а служба безопасности – единый кулак…

– В общем так, – едва сдерживаюсь я, – слушай боевой приказ: взрыв должен произойти не позднее 18:00 по мюнхенскому времени, до того, как гитлеровская верхушка прибудет в «Бюргербройкеллер». Идёт подготовка к компрометации местной резидентуры СИС в подготовке этого теракта?

– Отлично идёт, – тяжело вздыхает Оля.

* * *

– Мардж чуть задерживается, мистер Че, – посол Дэвис широким жестом приглашает меня к столику в лобби «Амсель-отеля», – говорит по телефону с Вашингтоном, сигару?

– Спасибо, я не курю.

– Вы лишаете себя такого удовольствия, – с видимым наслаждением пыхнул дымом мой собеседник, – поверьте старику, их не так уж много в нашей жизни.

– Не хочу привыкать, мистер Дэвис, у вас кубинская «Ромео и Джульетта»? Мне такие не по карману…

– Умный человек всегда найдёт возможность заработать, – посол внимательно смотрит мне в глаза.

– Я тоже так думаю, мистер Дэвис… Ко мне недавно обратился один американский бизнесмен, мой старый знакомый, – посол насмешливо хмыкает, – мы сталкивались с ним в Ленинграде, где он был представителем компании «Радиокорпорэйшн», его фамилия МакГи. Сейчас он глава своей собственной компании, занимающейся экспортно-импортными операциями…

– Интересно – интересно, – мой собеседник с удовольствием откидывается на спинку стула.

– … Так вот, не узнаю уж откуда он прознал о нашем с вами знакомстве… короче говоря, он обратился ко мне с просьбой устроить ему встречу с вами…

– И о чем же на ней пойдёт речь?

– Насколько мне известно, о какой-то редкой руде, которая используется в лако-красочном производстве… Одна из компаний добыла её в Африке и ввезла в Бельгию, но не хочет продавать иностранцам.

– Понимаю-понимаю, – посол как кот от удовольствия прикрывает веки, – пусть ваш знакомый навестит меня в Нью-Йорке перед Рождеством, вот моя карточка с номером телефона… Думаю, я сумею помочь мистеру МакГи, с королём Леопольдом мы на дружеской ноге.

– Спасибо, мистер Дэвис, мой знакомый умеет быть благодарным.

– Мардж, мы здесь! – тянет руку вверх посол, заметив супругу в строгом деловом костюме, спускающуюся по лестнице.

«Сколько ей лет? Пятьдесят один? Хорошо выглядит для своих лет… подтянутая энергичная в отличие от своего расплывшегося мужа-гедониста».

Миссис Пост первая протягивает руку и крепко встряхивает мою.

* * *

– Что это, Алекс? – Мардж склоняется над десятком желтоватых полупрозрачных таблеток размером с копейку, что я рассыпал на белоснежной скатерти стола после того, как официанты вынесли из кабинета использованную посуду.

– А я тогда спрашиваю у табакеро, – язык у посла после обеда начал немного заплетаться, горящие глаза обращены на Олю, – а почему у вас все работницы одного роста? Никогда не догадаетесь что он мне ответил!..

Миссис Пост закатывает глаза, она видимо эту историю слышала много раз.

– Это – упаковочный материал будущего, миссис… Мардж, Мардж, – поправляюсь я, заметив её возмущённый взгляд, – полиэтилен!

– Что они сёстры? – тихонько смеётся моя подруга.

– Я слышала о таком, – теребит в руках одну из таблеток бизнесвумен, – но он весьма дорог: в реакторе, где его получают, надо создавать высокие температуру и давление…

– А вот и не угадали, – радуется как ребёнок посол, – всё дело в том, что девушки скручивают сигару на своём бедре. Чтобы получить одинаковый размер сигар, бёдра девушек должны быть одного размера…

– Это другой полиэтилен, низкой плотности, а этот – высокой. Идеальное вещество для создания тончайших влагонепроницаемых плёнок.

– Упаковочный материал? – тонкая бровь моей собеседницы принимает форму домика.

– Они что голыми работают? – слышится с другого края стола.

– Отлично подходит для упаковки любой продукции, – киваю я, – материал прочный, лёгкий и пластичный. Эти образцы для вас, ваши инженеры смогут сами его испытать. Процесс производства прост: эти таблетки расплавляются и перемешиваются в экструдере до однородной массы, которая выдувается из него чтобы получить изделие нужной формы: пленку, банку или бутылку.

– Ну конечно… вы бывали на Кубе, мисс Ольга? Там очень жарко и влажно, поэтому местные жительницы часто щеголяют даже по улицам, не то что на работе, нагишом… Оля очень натурально, под довольное хихиканье посла, краснеет и закрывает лицо ладонями.

– Если всё так просто, Алекс, – миссис Пост бросает раздражённый взгляд на мужа, – почему вы сами не наладите производство упаковки?

– Просто потому, что у нас большие трудности с производством мономера, из которого получается полиэтилен. Этилен мы производим из этанола, а его в свою очередь из картофеля и пшеницы… Мне известно, что в Штатах получают этилена из нефти…

– Я вам благодарна, Алекс, за предоставленные образцы, – бизнесвумен пытается справиться со своим раздражением, – но ситуация в экономике, не благоприятствует к расширению инвестиций, кризис похоже возвращается.

– Наше правительство, Мардж, готово профинансировать внедрение вами этой технологии…

– В обмен?…

– … В обмен на содействие в покупке оборудования для нефте-химического производства.

– Почему вам самим не покупать его напрямую в «Дю Пон» или «Юниверсал Ойл Продакт Компани»? И потом как вы себе это представляете – профинансировать, вы хотите купить акции «Дженерал Фуд»?

– Ни в коем случае… Мы предлагаем создать новую компанию, которая будет заниматься производством полиэтиленовой упаковки в Мексике, чтобы обойти американские экспортно-импортные ограничения, настоящие и будущие. Наши акционеры, это будут частные лица, не будут вмешиваться в управление и производственную деятельность компании, наш интерес – в закупке американского оборудования…

– Заманчивое предложение, – женщина ищет глазами свой бокал, мистер Дэвис подскакивает с места и тянется к нему бутылкой красного вина, – но вы же понимаете, Алекс, люди в Вашингтоне быстро пронюхают, что техника уходит на сторону… Мексика – это же бэк-ярд Америки.

– Прекрасно понимаю, Мардж, поэтому и предлагаю в добавок создать особый благотворительный фонд, куда мы готовы перечислять часть средств от продаж тубазида в Штатах. Надеюсь, мистер Дэвис не откажется стать его распорядителем. В его правление могли бы войти люди из Госдепартамента и нужных министерств… Кстати, сына президента можно пригласить в правление, когда встретите Джеймса, то передавайте от меня привет.

Посол застывает с бутылкой в руках, вопросительно глядя на жену.

«Нечего бояться, в случае чего скажешь, что просто помогал детям»…

– Вот здесь, – достаю из внутреннего кармана пиджака несколько листов бумаги, – конкретные предложения с суммами, перечнем оборудования и сроками поставок… Я не жду от вас сейчас столь же конкретных ответов, мне нужно только важно ваше принципиальное согласие. Забыв о вине, бизнесвумен погружается в чтение документа, вмиг протрезвевший муж подходит и становится у неё за спиной, водрузив на большой ястребиный нос круглые очки в роговой оправе.

– Мне нужно сделать пару звонков, – миссис пост поднимается и протягивает руку для прощания, – когда вы покидаете Голландию, Алекс?

– Завтра после обеда…

Германия, Мюнхен. Тюркенштрассе, 68.

7 ноября 1938 года, 20:00.

Тяжёлая дубовая дверь квартиры на втором этаже добротного каменного здания едва слышно скрипнула, из-за неё выглянула короткостриженая мужская голова, маленькие глаза подозрительно метнулись влево и вправо, разглядывая лестницу за спиной высокой молодой девушки, стоящей напротив.

– Хайль Гитлер! – девушка поднимает руку в нацистском приветствии, расправляет плечи, демонстрируя круглый значок члена НСДАП с чёрной свастикой на белом фоне, – я представитель домового комитета, проверка документов, разрешите войти?

– Да, конечно, прошу вас, – голос жильца задрожал, он пятится внутрь комнаты, девушка проскальзывает в прихожую и плотно закрывает за собой дверь, – вот моя кенкарта.

– Иоганн Георг Эльзер… – читает она, развернув большое картонное удостоверение размером с тетрадный лист.

– Я снимаю эту квартиру у хозяев, – губы столяра задрожали, – завтра в полдень уже съезжаю…

– А я – Ильза, – вдруг улыбается девушка, – меня прислал Николас.

– Фу-ух, как же вы меня напугали, фройляйн… – облегчённо выдыхает Эльзер, – проходите в гостиную.

– Простите, но мне надо было удостовериться, что это вы, – Ильза проходит в комнату, подходит к окну, выходящему во двор и быстро задёргивает тяжёлую штору. Планы меняются: Николас не будет встречать вас в Дюссельдорфе, там на вокзале вы купите билет на поезд Берлин – Амстердам, у вас будет пара часов до его отправления, доедете до города Арнем, это уже в Голландии, там он вас и встретит.

– У меня закончились деньги…

– Вот вам сто марок и двадцать гульденов, пограничникам скажете, что вы – столяр и в Арнеме вам предложили работу.

– А что делать с тем чемоданчиком, что Николас оставил у меня? – Эльзер берётся за дверцу платяного шкафа.

– Это будет уже моя забота, надеюсь вы не прикасались к нему?

– Нет-нет, что вы, фройляйн Ильза, я ничего не трогал.

– Ну что ж, Иоганн, – девушка протягивает руку столяру, – вам уже пора выходить, ваш поезд через полтора часа, удачи вам.

– Спасибо, а как же ключ? Я должен вернуть ключ хозяевам. – Эльзер поднимает с пола вещмешок.

– Не беспокойтесь, давайте его сюда. Хозяева живут этажом ниже? Я переночую здесь и сама занесу им ключ завтра.

Закрыв за столяром дверь и взглянув на часы, Ильза торопливо надевает кожаные перчатки и спешит к шкафу, переносит чемоданчик на стол, щёлкает застежками и осторожно открывает крышку. Тусклый свет лампочки, повисшей над столом, многократно отражается на эбонитовых ручках подстроек и стальных корпусах трёх электронных ламп, сейчас по-походному закреплённых металлическими хомутами и торчащих из лицевой панели портативной рации. Девушка достаёт из кармашка аккуратно уложенный провод, разматывает его: один конец идёт в гнездо с надписью «Antenna», другой – размахнувшись, забрасывает на карниз гардины и с замиранием сердца щёлкает миниатюрным тумблером с шильдиком «Power»: стрелка вольтметра оживает, лицевая панель освещается желтоватым неоновым светом.

Ильза Штёбе, одна из самых ценных сотрудниц разведки Коминтерна, а с недавнего времени советской военной разведки, облегчённо вздыхает – рация работает… Всё-таки она журналист, а не радиотехник, случись что с рацией, даже простой разряд батареи, и её задача оказалась бы под угрозой срыва. Не станешь же искать в городе, переполненном агентами гестапо по случаю приезда Гитлера, специалиста по ремонту английских портативных радиостанций. Товарищ Шмидт, разыскавший её в Берне, где она гостила летом с мужем у его родителей, поставил перед ней нелёгкую задачу: привести в исполнение приговор Гитлеру и его банде, виновных в смерти тысяч товарищей, но сделать это надо было так, чтобы даже тень ответственности за эту ликвидацию не пала на членов германской компартии и советскую разведку.