Текст книги "Аттестат зрелости 2 (СИ)"

Автор книги: Сергей Рюмин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

Глава 10

Глава 10.

Пробуждение.

Я проснулся от достаточно болезненных тычков в бок. Открыл глаза, потянулся и обнаружил рядом Наталью Михайловну, которая испуганно таращилась на меня своими небесно-голубыми глазищами.

– Антон! – возопила она, заметив, что я наконец проснулся. – Антон! Ты как здесь очутился⁈

Она откинула одеяло, села на кровати и схватилась за голову:

– Ой, как плохо!

И она, и я были почти голыми. Ну, совсем не голыми: я – в широких семейных трусах, она в прозрачной сорочке, через которую просвечивали узкие беленькие трусики. Она в ужасе огляделась, окинув взглядом, наверное, в первую очередь меня, вскочила и закричала:

– Отвернись! Отвернись, я сказала!

Разумеется, я не отвернулся. Она была очаровательно красива: через сорочку просвечивала точёная девичья фигурка, небольшая упругая грудь, круглая небольшая попка, обтянутая тонкой почти прозрачной материей, высокие узкие бедра и плюс ко всему густые золотые волосы аж до середины спины… Я ей откровенно залюбовался.

Наталья Михайловна вытащила из шкафа халат, накинула на себя, бросила взгляд в мою сторону:

– Одевайся!

И очаровательно покраснела. Я встал, абсолютно не стесняясь её, потянулся. Она ойкнула и выскочила из комнаты.

– Наташа, после всего, что произошло между нами ночью, я готов на тебе жениться! – громко заявил я.

– Ковалёв, ты – дурак! – ответила она так же громко из кухни. – Немедленно одевайся и уходи!

Я оделся, вышел в прихожую, взял было куртку, но, увидев разрез в районе поясницы, попросил:

– Наташ, у тебя есть иголка и зеленая нитка?

Наталья Михайловна вышла в прихожую и, грозно, как ей казалось, прищурив глаза, заявила:

– Я для тебя Наталья Михайловна! Понял? И обращайся ко мне на «вы»!

– Наташа! – возразил я, продолжая дурачиться. – После этой безумной ночи…

– Хватит, Ковалёв! – Наталья Михайловна села рядом на табурет. – Между нами ничего не было. Между нами ничего не было!

И тут же схватилась обеими руками за голову:

– Как голова раскалывается! И ни одной таблетки дома нет…

– А сейчас? – я выпустил в неё «излечение». Она замерла, закрыла глаза, с подозрением посмотрела на меня и потребовала:

– Рассказывай!

– Что? – спросил я.

– Всё рассказывай!

– Я гулял по Дачной улице, – начал я. – Увидел, как тебя… (Наталья Михайловна нахмурилась)… как тебя тащат два мужика. Ты была, мягко говоря, пьяная (Наталья Михайловна густо покраснела), поэтому не сопротивлялась. Я вступился за тебя, победил их всех. Вот!

Я продемонстрировал разрез на зимней куртке и на джинсовке и патетично, практически театрально продолжил:

– Меня пырнули ножом! Видишь, какой я героический!

– Да, да, припоминаю, – тихо вздохнула Наталья Михайловна. – Помню. Ты меня поддерживал, а сзади подошел мужик, почему-то без штанов и ткнул в тебя ножом. Как же ты уцелел? Ведь даже крови не было.

– Нож в брючный ремень попал, – отмахнулся я и улыбнулся.

– Антон! – тихо сказала Наталья Михайловна. – Спасибо тебе… Ты опять меня спас! Но здесь-то ты как очутился?

– Я вас довел до дома, – ответил я. – Выпил с вами чаю. А вы разделись и в качестве благодарности потащили меня в кровать!

– Врёшь! Ну, скажи, что врёшь! – взмолилась Наталья Михайловна. – Но ведь между нами ничего не было, правда?

– Конечно, нет! – смилостивился я. – Ты сразу уснула, только попросила, чтобы я тебе спинку погладил!

Наталья Михайловна опять покраснела.

– Ты об этом никому не должен рассказывать! Понял?

– И Савину? – продолжал дурачиться я.

– Ковалёв! – вскрикнула Наталья Михайловна.

– Да шучу я, шучу! – поднял я руки в знак примирения. – У тебя иголка с ниткой есть?

– Дай сюда свою куртку, – сказала Наталья Михайловна. – И джинсовую тоже. Я сама зашью…

Пока она возилась с моей одеждой, я успел заварить чай, попить, убрать со стола в холодильник полбутылки коньяку, оставшегося после нашей ночи.

На самом деле Наталья Михайловна, когда я её привел домой, решила попить чаю, посетовала, что в доме нет ни грамма спиртного, чтобы отметить наступление нового года. На что я вытащил бутылку коньяка. Мы с ней выпили по стопочке, потом еще по стопочке. А потом её сморило, да так, что она, совсем без стеснения, сомнабулически разделась до трусиков, накинула на себя сорочку и легла спать. На мой вопрос, где мне приткнуться, она махнула рукой и буркнула, мол, где хочешь.

Другого спального места в её квартире не обнаружилось. Не на полу же мне было ложиться? И куда идти в три часа ночи? Вот я, учитывая еще воздействие алкоголя, разделся и лег с ней рядом. Разумеется, у нас ничего не было, кроме того, что она действительно попросила меня погладить ей спину и тихо, как кошка мурчала, когда я едва ощутимыми прикосновениями кончиками пальцев водил ей вдоль позвоночника, по лопаткам, по шее…

А позже прижалась ко мне, положила мне на плечо голову, и я больше часа не шевелился, боясь её побеспокоить.

Она принесла мне куртки, протянула, улыбнулась:

– Тем не менее, для тебя я Наталья Михайловна. И на «вы».

Я улыбнулся, встал, кивнул, привлёк её к себе. Она не сопротивлялась, только едва заметно улыбнулась.

– Ты самая удивительная и очаровательная девочка, Наташ! – сказал я.

– Нежная и удивительная? – скептически улыбнулась она и заметила. – Я читала «Золотого теленка».

Я целомудренно, практически по-братски чмокнул её в щеку. Она не оттолкнула, только, как мне показалось, была немного разочарована.

Глава 11

Глава 11

Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро.

То там сто грамм, то тут сто грамм, на то оно и утро!

Домой я прибыл к полудню, открыл дверь своим ключом, тихо вошел. Maman яростно гремела посудой на кухне. Признаков присутствия Юр Юрича, Альбины или еще кого-нибудь не наблюдалось.

– Привет, ма! – я прошел на кухню, обнял maman сзади, поцеловал в шею. – С новым годом!

Я протянул её перчатки. Она развернулась, чтобы что-то мне сказать, но, видя мою счастливую физиономию, только улыбнулась и ответила:

– С Новым годом, Антошка! Где шлялся?

Потом разглядела перчатки, восхищенно натянула, покрутила перед своим лицом, вытянув руки:

– Как здорово! И сидят как влитые! Спасибо, Тошка! Ты прелесть!

Она чмокнула меня в щеку.

– В Химике, мэм! Зашел к бате, к теть Маше, деду Пахому, поздравил всех. Тёть Маша с тёть Клавой тебе привет передавали, в гости звали. Потом с ребятами ходили на ёлку в клуб. Гуляли.

Maman, когда я упомянул про отца, нахмурилась, потом, когда речь зашла о соседях, про их приветы, разулыбалась.

– Может, доехать к ним как-нибудь в гости? – задумчиво сказала она.

– Обязательно! – поддержал я. – Тем более, что есть повод. Я у тёть Маши подарок свой оставил. А то неудобно гулять с ребятами было. А ты как встретила?

Maman уныло отмахнулась. Видимо, не очень ей понравилось встречать новый год в компании Юр Юрича и его друзей. Я допытываться не стал.

– Альбина заходила, – сообщила она. – Интересовалась, где ты.

– Она, наверное, подумала, что я сижу в уголке комнаты и тихо плачу, – пошутил я.

– Значит, новый год без неё встречал, – заключила maman. – Если б я знала…

Я направился в комнату переодеваться. Наталья Михайловна зашила обе куртки так, что было совсем незаметно, что одежду резали. Maman встала в дверях, наблюдая за мной. Я снял футболку, джинсы, повернувшись к ней спиной. Честно говоря, я её не заметил.

– Если не с Альбиной, то с кем? – повторила maman. – А, Антон?

– Что? – я повернулся к ней.

– Знаешь, как мужья, приходя домой, прокалываются перед своими жёнами?

– Как, мэм? – улыбнулся я.

– У тебя трусы наизнанку надеты! – засмеялась она и быстро вышла из комнаты, чтоб не видеть моего смущения.

– Блин!

Я поспешно осмотрел себя. Трусы были надеты нормально!

– Развела! – крикнул я в уже закрывшуюся дверь. – Всё нормально у меня!

– Я в гости собираюсь! – сообщил я чуть позже за чашкой чая на кухне. Maman хмуро посмотрела на меня, скривилась:

– Не к новой ли своей пассии?

– Нет, мэм, это к моим новым знакомым, очень уважаемым людям, – ответил я и ехидно заметил. – Директор химзавода с ними рядом не стоял!

Maman мгновенно посерьезнела:

– В чём собираешься пойти?

Я пожал плечами, мол, в джинсах, в чём же еще?

– Надень костюм! – сказала maman.

– Времени нет, – попытался отговориться я. – Его гладить надо. Рубашку тоже…

Я сейчас всё тебе поглажу!

Maman сорвалась с места.

– Мне через полчаса выходить! – попытался я урезонить её.

– Успею!

В этот момент в дверь позвонили.

– Открой! – крикнула maman. Я открыл. На пороге стояла с виноватым лицом Альбина.

– Здравствуй, – сказала она. – С новым годом. Можно зайти?

Я окинул её демонстративно суровым взглядом, отчего она еще больше смутилась, покраснела, но не ушла, а продолжала стоять на пороге.

– Ну, и как праздник встретила? – хмыкнул я и язвительно добавил. – На девичнике…

Она потупилась, молчала. У меня стали закрадываться подозрения, что не я один встретил новый год в тесной компании с противоположным полом.

– Понимаешь, – вяло начала она. – Я, честное слово, не знала, что так получится…

– Что получится? – язвительно усмехнулся я.

– Это всё Ирка! – почти выкрикнула она. – Она всё затеяла! Притащила парня, чтобы меня с ним познакомить!

Из комнаты вышла maman, окинула взглядом Альбину, бросила:

– Ну, и как, познакомила?

Повернулась ко мне, скомандовала:

– Антон! Иди, одевайся. А то опоздаешь!

Альбина поникла совсем.

– Мне сейчас некогда, – развел руками я. – Честно слово, некогда. Давай вечером поговорим. Я зайду.

Девушка уныло кивнула и направилась к себе. Дождавшись, когда она захлопнет за собой дверь своей квартиры (maman даже в коридор выглянула убедиться), мэм закрыла дверь нашей квартиры и вполголоса сказала:

– Поговори с ней серьезно, Антон! Если ты с ней собираешься жить, то вам и вести себя надо соответственно! А не развлекаться в разных компаниях, да еще и…

Она посмотрела на меня, прищурив глаза, и мне стало очень стыдно за мой розыгрыш.

Стоило мне выйти из квартиры, как альбинкина дверь открылась, в проеме показалась её голова. Алька выкрикнула:

– Я тебе не изменила! Даже не смей так думать!

«Я тебе тоже!» – подумал я, но промолчал. Мне было некогда.

К Зинаиде Павловне я приехал почти впритык. На часах было без пяти два. Вручил пакет с бутылкой венгерского вина и коробкой импортных конфет, семь белых пушистых гвоздичек, которые я привёз за пазухой, боясь их подморозить. Других цветов на рынке не оказалось. Да и вообще центральный рынок 1-го января оказался непривычно пустым.

Зинаида Павловна очень обрадовалась цветам, прижала букет к груди и сообщила:

– Уже совсем не думала, что буду получать цветы в подарок. Разве что на могилку.

И хихикнула.

– Так уж и на могилку, – усмехнулся я. – Вам еще жить да жить!

– Благодаря тебе, Антон, – заметила она. – Раздевайся, разувайся, проходи в зал.

В это время из зала вышла невысокая темноволосая симпатичная девушка моего возраста в длинном, в пол, темно-зеленом платье. Зинаида Павловна показала на меня рукой, произнесла:

– Это Антон, он заканчивает школу. Помимо того, что достаточно хорошо учится, еще и спортсмен. Чемпион города по борьбе самбо.

Повернулась ко мне и сообщила:

– А это Анжелика, моя внучка. Она живет в Ленинграде, учится на первом курсе университета. Приехала ко мне на новый год.

Анжелика жеманно протянула мне руку, сказала:

– Анжелика. Можно Анжела.

Я осторожно пожал её пальчики, совершенно не желая целовать, ответил:

– Антон. Можно Тоша.

Мне показалось, что я её не разочаровал тем, что не поцеловал руку, даже порадовал. Во всяком случае, после рукопожатия она мне вроде как улыбнулась, а не оскалилась.

«Ну, вот еще одна подружка на новый год!» – мелькнула мысль.

Я снял куртку, ненароком провел по спине сзади, пытаясь нащупать шов. Слава богу, Наталья Михайловна оказалась мастерицей… Разулся, надел предложенные тапочки.

Сходил в ванную, вымыл после улицы руки, прошел в зал, где уже был накрыт большой стол. Правда, накрыт всего на троих – на столе стояли три прибора.

Во главе стола, на торце, села Зинаида Павловна, по правую руку – её внучка, слева я.

– Антон! Открывайте вино, наливайте нам, – скомандовала Зинаида Павловна.

– Вообще-то вино должно немного «подышать», – заметил я, вытаскивая пробку замысловатым штопором.

– Ой, так это про вино, – усмехнулась Анжела. – А это подобие вина. Извини, ба.

Она улыбнулась Зинаиде Павловне, которая укоризненно посмотрела на неё.

– А вы что предпочитаете? – спросила девушка у меня. Я закашлялся. Как-то не привык, чтобы меня на «вы» называли.

– Если можно, зовите меня на «ты», – попросил я. – Я как-то с алкоголем не особо. Иногда шампанского бокал, иногда коньяку… А так пристрастий к нему не имею.

Девушка засмеялась:

– Даже коньяку? А сколько же вам лет?

Мою просьбу насчет «ты» она проигнорировала.

– 16 лет, Анжелика, 16 лет! – ответил я, разливая белое вино по фужерам. – Я совсем недавно стал совершеннолетним и даже паспорт получил! Представляете?

Зинаида Павловна, едва заметно улыбаясь, следила за нашей пикировкой.

– Да вы что? – воскликнула Анжела, пока я наливал себе морс из кувшина. – А чем же вы занимаетесь?

Она покрутила в воздухе рукой на уровне груди.

– Ну, когда в школу не ходите.

– Давайте поднимем бокалы за Новый год! – оборвала её Зинаида Павловна. Мы подняли бокалы, выпили.

– Поухаживай за дамами, – попросила Зинаида Павловна. – Мы с внучкой сегодня всё утро провели на кухне. Теперь твоя очередь, Антон!

Я открыл одну керамическую то ли кастрюлю, то ли судок, большой ложкой наложил Зинаиде Павловне (первой, по старшинству) и Анжелике тушеных овощей. Во второй посудине, эдакой красивой сковородке с керамической крышкой под гжель, оказалась жареная в кляре рыба. Да не какая-нибудь, а красная. Я положил по стейку Зинаиде Павловне, затем Анжеле, потом себе.

– Осторожнее, Антон, – капризно заметила девушка. – Не царапайте сковороду. Там антипригарное покрытие.

– Я постараюсь, – ответил я. Опять Зинаида Павловна незаметно улыбнулась краешками губ.

– Так что, – я проглотил кусочек рыбы, – я сейчас занимаюсь…

Я выждал паузу и продолжил:

– … ничем! Выиграл первенство города. Бросил.

– Почему? – тут же заинтересовалась Анжелика.

– Неинтересно, – честно ответил я. – Самбо мне даётся очень легко. А какой смысл соревноваться, если нет соперников?

– Да вы хвастун! – презрительно сморщила носик девушка.

– Какой есть, – улыбнулся я. – Я не проиграл ни одной схватки. Совсем. Причём все схватки выигрывал в течение первых двух минут. Это как, по-вашему?

– А как же слава? Известность? – продолжала допытываться она.

– Не интересно, – отрезал я. Девушка пожала плечами.

– А сейчас вы…

– Готовлюсь к поступлению в институт, – сухо ответил я.

– Какой же? – Анжелика не унималась.

– Политехнический.

Я снова наполнил фужеры дам вином, свой – морсом.

После горячего я (по просьбе Зинаиды Павловны, разумеется) принес с кухни десерт – мороженое с фруктами из холодильника, поставил чайник.

После обеда Зинаида Павловна потянула меня в комнату, закрыв за собой дверь. Ну, хорошо, хоть посуду не заставила мыть! Не понравился мне у неё обед. Весь обед был фактически прислугой.

– Вижу, что внучка моя тебе не приглянулась, – заключила Зинаида Павловна, усаживаясь в глубокое кресло.

– Не приглянулась, – согласился я, усаживаясь в кресло напротив.

– У неё проблемы с плечом, – сообщила Зинаида Павловна. – Проблемы со связками.

– Я заметил, – кивнул я. Магическим зрением я обнаружил у девушки «красную зону» в районе плеча и сначала «плеснул» в неё импульс живой силы, а потом конструкт регенерации.

– А у вас желудок болел! – сообщил я.

– Да, – улыбнулась Зинаида Павловна. – Но уже не болит. Твоя работа?

Я опять кивнул. Она задумалась, помолчала, потом сказала:

– Даже не знаю, как тебя отблагодарить. Не представляю. Денег дать? Это как-то мелко, даже, по-моему, унизительно. Книжку? Не то…

– Вы меня уже отблагодарили, Зинаида Павловна! – ответил я. – Хватит уж. А то мне, право слово, неудобно!

– Подожди!

Она встала, подошла к секретеру, открыла его, достала коробочку, протянула мне:

– Держи! Это мой подарок тебе на новый год!

Я открыл коробочку.

– Спасибо!

Внутри лежали две ручки: шариковая и перьевая – настоящие «паркеровские» ручки. Я про такие только слышал. Класс!

– У перьевой золотое перо, – добавила Зинаида Павловна. – Смотри внимательней, чтоб не стащили!

Я сунул коробку во внутренний карман пиджака. Мы вышли в прихожую.

– Я пойду, Зинаида Павловна, – сказал я. – Большое спасибо за обед, за подарок! Вообще за всё!

– Глупыш ты, – ответила она. – Тебе спасибо!

В прихожую вышла девушка.

– Ба! – сказала она, потирая левое плечо. – Не болит совсем. Совсем!

Глава 12

Глава 12

Вечерние споры почти что раздоры.

Дома у нас, когда я вернулся, обнаружился Юр Юрич собственной персоной. Причем он сидел не на кухне, где maman что-то готовила, не в её комнате, а у меня, по-хозяйски развалившись на моём диване.

Я поздоровался, пожал его вялую руку (Юр Юрич даже не соизволил встать), стал переодеваться. Выложил на письменный стол коробку с ручками.

– Ого! – гость сразу вскочил, схватил коробку, открыл и восторженно вскрикнул. – Ну, ни хрена себе!

Пока я приходил в себя от его беспардонности, он вытащил одну ручку, вторую, приговаривая:

– Класс! Настоящий «Паркер»! Да еще с золотым пером! Я их заберу. Ты мне их подаришь?

– Дай сюда, – я отошел от шока, попытался отобрать. Юр Юрич не дал, увернулся, возмущенно бросив:

– Не лезь, пацан! Я тебе другие куплю. Не слишком жирно тебе «Паркер» в школу таскать?

Я ударил его кулаком в бок. Юр Юрич сразу скорчился, задохнулся, ойкнул. Я без труда разжал его кулак, вытащил мои ручки, уложил в коробку и сказал:

– Никогда не трогай мои вещи! Понял?

И показал ему кулак. Толстяк отдышался, выпрямился и взорвался:

– Ты щенок ещё сопливый! Твоих вещей здесь нет! Не заработал! Здесь все шмотки от твоих вонючих носков до последней кружки – её!

Он показал в сторону кухни. Я стоял, удивлённый его наглостью. Внутри меня всё кипело, но внешне я был невозмутимо сдержан, даже безмятежен. Я вообще недоумевал, как из веселого толстячка Юр Юрич превратился вдруг в оборзевшего тирана?

– А ты должен молчать, сопеть в две дырки и радоваться, что тебя одевают в модные шмотки, – он пнул ногой мои джинсы, упавшие на пол, да так, что они взлетели. – Вкусно кормят, дали возможность учиться!

На его вопли в комнату заглянула maman. Она посмотрела круглыми глазами на Юр Юрича, перевела взгляд на меня, спокойного, как бабушка удава из мультика про 38 попугаев или что-то вроде этого.

– Где твоя благодарность? – продолжал орать на меня он. – У тебя сейчас только одно право – учиться и слушаться родителей! Ты еще ни копейки в дом не принёс!..

Maman недоумённо поинтересовалась:

– Вы что здесь устроили? Что случилось-то?

– Он… – толстяк повернулся к maman.

– Мэм, – я поднял джинсы с пола. – Если вы с ним решили создать ячейку общества, то я всё равно настаиваю, что пока я здесь живу, я хочу, чтобы этот гражданин не входил ко мне в комнату. Чтобы не трогал мои вещи, не лез в мой письменный стол. Или он пожалеет.

Maman даже рот открыла от моей эскапады.

– А вообще лучше бы я его совсем не видел.

– Да ты… – толстяк даже задохнулся от моей реплики, потянулся ко мне с намерением схватить за ухо. – Ты кто такой, пацан? У тебя голос будет, когда зарабатывать начнёшь. А пока ты сидишь у мамочки на шее, помалкивай лучше!

Он почти ухватил меня за ухо. Я перехватил его руку, потянул на себя, легко выгнул и завернул за спину. Чуть поддернул вверх. Юр Юрич заорал и встал на носочки.

– Ма, он мои вещи без разрешения берет, – я изобразил жалобный тон. – Орёт на меня… Сама видишь.

Maman нахмурилась, впрочем, едва сдерживая улыбку от моих выкрутасов, потом сказала:

– Юра, тебе лучше уйти!

Я вывел его в прихожую и отпустил. Maman вздохнула и повторила:

– Юра, уходи. Потом встретимся и поговорим.

Взбешенный Юр Юрич бросил шальной взгляд на maman, перевел на меня, потом опять на maman, хотел что-то сказать, но просто махнул рукой и стал собираться. Он надел пальто, замотал шею шарфом, сунул ноги в сапоги, которые даже застёгивать не стал. Увидел под вешалкой мои коричневые «Кэмэлы», пнул их ногой, зло буркнув:

– Его мать одевает, вон какую фильдеперсовую обужу покупает, а он еще гавкает.

– Он не на мать гавкает, – тут возмутилась уже maman, – а на того, кто вообще здесь лишний на празднике жизни! И если уж на то пошло, он сам уже зарабатывает! Да еще и побольше тебя! Понял?

Последние слова она уже практически выкрикнула ухажёру в спину. Юр Юрич втянул голову в плечи, словно опасаясь, что кто-нибудь ему врежет по затылку, выскочил на лестничную площадку и крикнул на прощанье:

– Да пошли вы! Кому ты нужна, разведенка с прицепом⁈

И ринулся вниз по лестнице.

На лестничную площадку привлеченные шумом стали выглядывать соседи. Я, из одежды облаченный в одни лишь трусы, поспешно скрылся в глубине квартире. Maman заперла дверь. Тут же нам позвонили. Maman открыла. На пороге стояла Альбина.

– Антон вернулся?

– Заходи! – maman пропустила девушку внутрь. Я вздохнул и крикнул через дверь:

– Сейчас оденусь, выйду.

– Да что я там не видела? – Альбина бесцеремонно зашла в комнату. Сзади ошеломленно хихикнула maman. Девушка уселась на диван, с которого я только что согнал Юр Юрича и, сложив руки на груди, стала наблюдать за мной. Я разозлился, но вида не показал, и назло ей стал одеваться совсем уж не спеша, но молча.

– Как встретил новый год? – первой не выдержала Альбина.

– Весело, – ответил я. – А ты?

Алька потупилась и буркнула:

– Я извиниться пришла, Антон!

– Ну, давай, колись, подруга! – я рассмеялся и сел рядом, умышленно не предпринимая никаких попыток сблизиться и уж тем более обнять. – Рассказывай, как мне изменяла, с кем, сколько раз и в каких позах?

Альбина вспыхнула, вскочила:

– Ты гад, сволочь и….

И она разревелась. Я вытерпел с минуты две, не выдержал, усадил рядом, прижал к себе. Она уткнулась лицом мне куда-то в район ключицы. Футболка моментально стала сырой.

– Ну, ты что? – я успокаивал её, гладил по затылку. – Что случилось-то, Алька?

– Ирка сучка! – выдавила из себя сквозь рыдания Алька. – Она сказала…

Еще с минуту она всхлипывала, пыталась что-то сказать, но захлебывалась рыданиями. Дверь приоткрылась. В комнату заглянула maman, на цыпочках подошла к нам и протянула стакан воды.

– Дай ей! – прошептала она. Альбина мелкими глоточками, стуча зубами об стекло, выпила половину стакана, глубоко вздохнула.

– Ну, что случилось, беляночка моя? – я погладил её по голове.

– Ирка выздоровела, – сообщила девушка. – Практически сразу. На следующий день ходила к врачу в кожвен, на всякий случай сдала анализы. Хотя врач ей сразу сказал, что никаких признаков болезни не видит.

– Ну, и отлично! – улыбнулся я.

– Ирка захотела сразу устроить девичник на новый год, как она сказала, – продолжила Алька. – И сказала, что я, её лучшая подруга, буду там почётным и самым главным гостем. И что она не простит, если я не приду. Поэтому я и пришла к ней!

Альбина снова всхлипнула. Я тут же сунул ей стакан воды. Она сделала пару глотков и вроде успокоилась.

– А там ребята пришли!

– К ней в квартиру? – удивился я. – Она ж маленькая!

– Нет, – покачала головой Альбина. – Мы поехали за город, на дачу к её знакомой. А оказалось, знакомому!

Девушка глубоко вздохнула.

– В общем, Ирка специально хотела меня познакомить с парнем, чтобы я с тобой больше не ходила, – немного несуразно продолжила она. – Завидно ей стало, что у меня такой, как ты есть! Нас было три девчонки. И как раз три парня пришли. Я хотела уехать, но уже поздно было, транспорт не ходил. А потом…

Она опять заревела.

– Он тебя… – я не договорил.

– Он приставал! – сообщила она. – Хотел, а я не позволила. Даже поцеловать не дала! Он меня ударил…

– Что? – возмутился я.

В ответ Альбина засмеялась сквозь слёзы.

– Он мне по лицу врезал, – сказала она. – Сначала пощечину, а я ему всю морду расцарапала. Он меня кулаком. Потом его оттащили, а я сказала, буду милицию вызывать.

– Так вот, он меня бил, а мне не больно! Он рукой трясет, а мне хоть бы что.

– Из-за чего он тебя ударил? – недоверчиво хмыкнул я.

– Он ко мне в брюки залезть попытался, – скривилась Альбина. – Я ему по рукам, потом по морде…

– А Ирка что? А остальные? – удивился я.

– Так они все разбежались к тому времени по дому кто куда, – пожала плечами она. – Одни мы за столом остались. А когда он меня ударил, я как заору! Там весь дачный поселок, наверное, сбежался. Правда, Ирка потом сказала, что знать не знает этого урода. Первый раз увидела. Дескать, дружок чей-то непонятный. Всё равно, она еще та коза!

– А знаешь, Аль, позвони Ирке, – сказал я. – Прямо сейчас и позвони. Скажи, что ходила в травмпункт, сняла побои и собираешься писать заявление в милицию о попытке изнасилования.

– Зачем? – удивилась Альбина.

– Скажи, что тебе этот козёл порвал брюки от дорогого костюма, белье, в смысле, трусики, – продолжил я. – А потом увидишь, что будет. Если Ирина его знать не знает, она и ухом не поведет. А если знает, и уж тем более, сама его к тебе подвела, то будет уговаривать забрать заявление, или он сам к тебе прибежит прощенья просить.

– Нафиг он мне нужен! – возмутилась Альбина.

– Прибежит, я ему здесь морду набью, – улыбнулся я. – А то ищи его по всему городу? И узнаем, при делах ли Ирка или реально знать не знала этого твоего ухажёра.

– Ну, давай позвоню, – задумчиво согласилась девушка. – С твоего номера.

Мы вышли в прихожую. Maman ушла к себе в комнату, так что свою авантюру мы осуществили в лучшем виде. Альбина в красках описала Ирке, как она ходила в травмпункт, какие у неё оказались серьезные повреждения: и щека разбита, и трещина в ребре, когда она ударилась об угол стола, когда её ударил «этот козёл», и расцарапан весь живот его ногтями…

Как я и думал, Ирина стала советовать не горячиться, дескать, надо всё обдумать, обговорить, а для этого встретиться и всё такое.

На это Альбина заявила, что её парень (который я) водит дружбу аж с самим замначальника УВД, что они уже поговорили с ним по телефону и тот обещал упечь «этого козла» на всю катушку, то есть минимум лет на восемь.

В ответ Ирка повесила трубку. Альбина задумчиво сказала, что перед тем, как пошли короткие гудки, она как слышала, как Ирка вроде икнула, а потом звук то ли падения, то ли удара.

– М-да, – Альбина вопросительно взглянула на меня. – Что теперь?

– Да ничего! – отмахнулся я. – Ехать в Кутятино надо к директору лесхоза, а заодно и в Кочары не мешало бы наведаться. А там разберемся. Но, знаешь, Алька, с такими подругами и враги не нужны!

– Да фиг с ней! Дура она, – согласилась она и покрутила передо мной рукой, демонстрируя перстенек на пальчике. – А это отличная штука, оказывается…