Текст книги "Аттестат зрелости 2 (СИ)"

Автор книги: Сергей Рюмин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

Глава 45

Глава 45.

Закулисье

О чём я не знал

Гриша Фарт раскладывал пасьянс. В карты играть он не любил, хотя и умел. Мало того умел, он был одним из самых ловких шулеров среди «законников». Но вот играть ему не нравилось. А пасьянс… Пасьянс успокаивал.

Было ведь, отчего тревожиться! Пропал Барбос, один из его приближенных помощников. Уже неделю он не появлялся на «хазе», как по воровской терминологии Гриша именовал дом на окраине, где он устроил штаб-квартиру по прибытии в Переславль.

Внешне Гриша Фарт оставался спокоен, даже весел. В общении с друзьями-корешами разве что шутил больше обычного. Не годится воровскому авторитету показывать своё волнение. Строгий хмыкнул и постарался незаметно слинять. Он знал законника слишком давно. Такое «веселье» было предвестником бури.

Пятый день все его «подчиненные»: и Дима Молдаван, и Студент, и даже Ксюха Шило, безуспешно обходили, опрашивали всех своих знакомых-подельников из воровской и около воровской среды в городе, пытаясь найти хоть какие-то следы Барбоса.

На шестой день ближе к обеду в комнату ввалился Дима Молдаван и с порога заявил:

– Барбос в казематах у чекистов сидит!

– Что⁈ – Гриша вскочил, опрокинув стул. – Откуда знаешь?

– Его третьего дня в больничку на перевязку привозили, – объяснил Дима. – Конвойные все сплошь «дяденьки в пинжаках». Завели в процедурную, всех кроме врача выгнали. Что там у него, никто не знает. Только что и видели, что хромает Барбоска на правую лапу.

– Случайно попалили, – добавил Молдаван. – Если б не спросил, то и не сказали бы.

– Надо выяснить, – Гриша снова уселся за стол. – За что его повязали?

– Как же, – хмыкнул Молдаван. – Выяснишь! Если он во внутряшке у чекистов!

Гриша долго сидел за столом, уставившись в одну точку. Встал, посмотрел на Молдавана, буркнул:

– Ты это, садись, покушай! Не стесняйся.

Он сделал три шага в один угол, развернулся, шагнул обратно, пнул стул, попавшийся по дороге, выругался, потряс ушибленной ногой и заявил:

– Адвоката надо к ним заслать! Понял? Адвоката они нафиг не пошлют!

Он упал в кресло, довольно оскалился, подмигнул Молдавану:

– Покушаешь, найди Кузьму! У него есть кто-то из этой братии. Пусть завтра же засылает кого-нибудь толкового «болтуна» к чекистам! Толика Барбоса вытаскивать надо.

* * *

– Значит, всё-таки Амельченко, – усмехнулся Киструсс, возвращая справку-меморандум Устинову. – Решил, стало быть, отомстить пацану. А пацан ответку завернул.

– Это недоказуемо, товарищ генерал, – вставил Устинов. – Владлен Амельченко приложился головой сам. А сын его сейчас на Баженова, в психдиспансере, в стационаре. Опросить его сложновато будет. Он сам себя не помнит.

– Да это неважно, – отмахнулся Киструсс. – Они сами виноваты. Хуже всего то, что нашим пацаном Гриша Фарт заинтересовался. Это проявление интереса до добра не доведет. Как себя ведет наш задержанный Барбос, то бишь гражданин Собачкин Анатолий Иванович?

– Поначалу в отказ пошел, – пожал плечами Устинов. – Вы ж помните, товарищ генерал. А сейчас очень даже сотрудничает.

– Попробовал бы не сотрудничать, – сказал Киструсс, – после того, как ему обвинение в теракте сам прокурор предъявил. Через недельку можно будет его «оформить» и выпускать.

– А Гриша Фарт его не расколет? – обеспокоился Устинов. – На перо ведь поставят.

– Это его проблемы! – отрезал Киструсс. – Пусть сам выкручивается. Мы ему поможем – чуть-чуть. А дальше пусть сам выкручивается. В конце концов, Барбос не агент, так, мусор. И возьмешь его на связь ты. Понял?

– Есть, товарищ генерал! – Устинов привстал. Киструсс махнул рукой, мол, сиди, не скачи.

Они сидели не в кабинете начальника Управления, а в комнате отдыха. Киструсс угостил Устинова кофе, превращая доклад подчиненного начальнику неформальную беседу.

– Давай-ка, попробуй устроить мне с Антоном встречу, – задумчиво предложил Киструсс. – Только не здесь, а где-нибудь на природе. Скажем, поближе к воде. На той стороне водохранилища есть уютные пляжики. Погода сейчас теплая, можем спокойно посидеть, пообщаться. Давай запланируем на конец недели – в четверг или пятницу. Хорошо?

* * *

Альбина вернулась к себе и с облегчением вздохнула. Она совсем не ожидала, что объяснение и расставание с Антоном пройдут так легко. Главное, как она считала, она не призналась ему в измене – это раз. И второе, он не потребовал возврата затраченных на неё денег. А там набежала немаленькая сумма. Если б Антон потребовал вернуть всё, то Альбине пришлось бы подумать о возобновлении отношений с ним. Сумма была просто неподъемной.

Нет, Антон ей нравился. Как кавалер, как любовник он был просто бесподобен. У него была машина, квартира, дом в деревне. Всегда водились деньги, которые он с удовольствием тратил на неё. Ей завидовали все подруги. Ну, а то, что моложе её на восемь лет, так это совсем даже не принципиально.

Альбине не нравилось, что Антон, несмотря на имеющиеся у него деньги, не спешит их тратить, не ходит по ресторанам, на концерты, по тем же дискотекам и танцам, а увлечен своими опытами, уроками да домом в деревне. А ей хотелось блистать. Именно блистать. Её подзуживали подруги, в том числе Иринка, с которой она поругалась, что она со своей внешностью достойна большего, мужики штабелями будут валяться у её ног. Да плюс к её внешности еще и её способности! Кое-что из колдовских приемчиков в области красоты и обольщения ей подсказала Цветана, которая видела в ней будущую ученицу. Наивная бабка! Альбине совсем не улыбалось провести всю жизнь в каком-то захолустье.

А еще ей было не по себе от того, что он, 16-летний юноша, почти подросток, школьник, а с ним за руку уважительно здоровается сам директор завода. Директор самого крупного в городе магазина с ним ведет себя на равных. Милицейское начальство его откровенно боится. А больше всего её пугало, что Антон был могущественным колдуном. Молодым, но могущественным. Его боялись ведьмы, оборотни, другие колдуны.

Появление его бывшей подруги Светланы Альбина расценила как подарок судьбы. Светлана сидела на скамеечке возле подъезда и ждала Антона. Увидев Альбину, девушка испугалась, но Альбина схватила её за руку и потащила к себе. На кухне за чашкой кофе Светлана всё рассказала.

У Альбины мгновенно созрел план: уговорить Антона помочь бывшей, потом обидеться на слишком внимательное отношение во время лечения и, выставив его виноватым, разорвать с ним отношения. А он пусть дальше, как хочет! Может, и с бывшей со своей отношения восстановит.

Увы, Антон отношения выяснять не стал. Не стал её искать. Светлане помог и выставил её за порог (Альбина наблюдала за ними в глазок). Это её задело и напугало.

Антон мог сделать с ней всё, что угодно. Она в этом совсем не сомневалась. Тем более, что на днях она познакомилась с одним мужчиной… Богатым и темпераментным мужчиной… У которого и квартира, и машина, и отсутствие семьи…

Лишь бы Антон её отпустил. И, кажется, это у неё получилось. Альбина закрылась в квартире, прислонилась спиной к двери, облегченно вздохнула и заулыбалась. Она даже не могла себе представить, что всё прошло так здорово… Спокойно и без скандала. Лишь бы он не потребовал деньги назад, которые были потрачены на неё. С учетом суммы в их возврате даже её нынешний ухажер Алик едва ли поможет.

Но вроде всё обошлось.

Глава 46

Глава 46.

Кризис жанра

У нас наступил кризис жанра. Учителя достали со своими экзаменами, билетами, ответами настолько, что мы просто перегорели. Даже девчонки и те поменяли свое отношение, стали равнодушнее и, в конечном счете, перестали бояться.

Мы-то и так относились к предстоящим экзаменам со значительной долей пофигизма. Я от того, что никуда дальше поступать не собирался, рассматривая школу не как ступень в жизни, а клеточку в игре «крестики-нолики», которую надо зачеркнуть и играть дальше независимо от результата.

Мишка, тот вообще был изрядный пофигист-флегматик по своей натуре. Андрэ… Андрэ радовался жизни и к оценкам относился… тоже радостно. Свою психологию поведения он уже нам объяснил как-то раньше:

– Мужики, жить прекрасно! Я со своей болячкой не рассчитывал до 25 лет дотянуть. Врачи этого и не скрывали ни от меня, ни от родителей. А сейчас, зная, что у меня впереди не 10 лет максимум, а гораздо больше, и не надо всяких инсулиновых уколов… Мужики, это здорово!

Во вторник Лавруха приказала срочно сдать учебники в школьную библиотеку. Не все. Только те, по которым не планируется сдача экзаменов. Этим заявлением она окончательно перечеркнула посещение остальных, «неэкзаменационных» предметов.

Количество уроков снизилось до 4 в день.

Перед последним, четвертым уроком Мишка потянул меня покурить на третий этаж в туалет.

– На улице лучше, – пожал плечами я. – Солнышко, тепло.

– Там сейчас физкультура, – ответил Мишка. – Сразу спалят.

– И «ата-та» по попе сделают? – засмеялся я.

– Да неохота спускаться, – отмахнулся Мишка. – А там и с Карабалаком потрепаться можно.

Андрей где-то пропал, вот Мишка и потащил меня курить за компанию. Одному ему было скучно.

Карабалак действительно сидел в курилке на подоконнике, подняв очки на лоб и черкая карандашом в журнале «Огонек». Он разгадывал очередной кроссворд. В «Огоньке» они были повышенной сложности. За их разгадку журнал даже призы выдавал. Карабалаку дважды присылали в качестве таких призов виниловые диски с зарубежной эстрадой. Оба он презентовал Мишке.

Учитель опустил очки со лба на нос, поздоровался с нами, по очереди пожав руки, поинтересовался с ядовитой усмешкой в глазах о нашей готовности к экзаменам. Мишка демонстративно сделал глубокий вздох, чтоб успокоиться не сказать в ответ что-то «тяжеловесного» (всё-таки Карабалак был свой мужик). Максим Иванович громко засмеялся, наблюдая характерное выражение лица у моего товарища.

– Затрахали, да? – поинтересовался он.

– Ага, – весело подтвердил я.

– Ерунда, – отмахнулся Максим Иванович. – Через полтора месяца будете это вспоминать с юморком. А еще через три месяца с долей ностальгического сожаления.

– Эх, мужики, – вздохнул он. – Теперь мы с вами будем встречаться разве что раз в год в первую субботу февраля на вечере встречи выпускников. Да и то, если вы придёте. Ну, или на улице чисто случайно. Потом поймёте, что школа была самым лучшим вашим временем жизни.

Мишка закурил, выдыхая дым в открытое окно. Я отошел к двери. Мама уже жаловалась, что моя «шкурка», в смысле, школьная форма, сильно пахнет табачным дымом.

– Какие новости, Максим Иванович? – поинтересовался Мишка.

– Тебе не всё ли равно? – усмехнулся в ответ учитель. – Вы через месяц с небольшим умотаете отсюда и забудете про всё на свете. Разве что будете с удовольствием вспоминать некоторых школьных подружек.

Он хихикнул и добавил:

– Или без удовольствия.

Мишка пожал плечами, мол, всё равно, так всё равно.

– Малевская передумала увольняться, – сообщил Карабалак. – Зато Наталья Михайловна в августе увольняется. После экзаменов уходит в отпуск, а потом – «до свиданья, школа! я скучаю!». У неё три года отработки как раз в августе заканчиваются. Так, что и квартира за ней останется, и с нашими пакостницами она распрощается. Если б не Малевская, она б, может быть и осталась работать.

Максим Иванович развел руками, снова задрал очки на лоб и уставился в кроссворд.

– Пошли! – Мишка швырнул окурок в унитаз. – Молекула не любит, когда к ней опаздывают!

Вопреки нашим ожиданиям Молекула нам не сказала ничего, хотя мы всё-таки умудрились опоздать. Точнее, Мишке она ничего не сказала. А меня тормознула у доски и поинтересовалась:

– Ты куда собираешься поступать, Антон?

Огорошенный от такого обращения, в том числе, из-за того, что впервые в жизни Молекула назвала меня по имени, я замер, не соображая, что сказать. Сказать правду, мол, уеду в деревню, корову куплю непременно, к фруктам и молоку? Я это вообще никому не озвучивал. В кабинете директора я грозился/обещался поступить в пединститут на физмат.

– В пединститут на физмат или естфак, – ответил я. – Еще окончательно не решил.

– Поступай на естественно-географический, – посоветовала Молекула. – У тебя получится. На химию-биологию. Задатки у тебя есть.

– Я подумаю, – делано застенчиво сказал я и поспешил на свое место.

Молекула окинула взглядом класс, помолчала и вдруг неожиданно для всех выдала:

– Достала я вас, наверное, своими формулами, задачами и валентностью, да? Вы уж потерпите. Скоро для вас это всё кончится. Понимаю, что абсолютному большинству мои уроки не пригодятся никогда, но тем не менее…

Она устало улыбнулась, села на своё место за длинным лабораторным столом. В классе от её таких слов воцарилась тишина.

– Всё, наверное, ребята, – сказала Молекула. – У вас этот мой урок последний. Теперь увидимся на консультации перед экзаменом.

Странно, по расписанию у неё еще пара уроков стояли: один на этой, другой на следующей неделе. Видимо, всё, кончилась у нас химия. И органическая, и неорганическая…

В раздевалке, пока переобувались, Мишка вдруг подал голос:

– А, в принципе, по жизни неплохая бабка эта Молекула.

– Доставали её все, кому не лень, – согласился Андрюха. – А так нормальная она.

Мы вчетвером, я, Мишка, Андрей и Ленка-Жазиль (ну, куда ж без неё?) направились домой. Разумеется, через столовую. Ленка покопалась в кошелечке, вытащила 50 копеек одной монетой.

– Держите, ребята! – сказала она. – Мне одного хватит. На остальные – угощаю!

– Вау! – демонстративно воскликнул Андрюха. – Живём!

– Гусары денег не берут! – гордо выпятил вперед грудь Мишка.

– Правда, Лен, – улыбнулся я. – Спрячь денюжку, а? Очень, знаешь ли, обидно…

Я достал рубль:

– Гуляем!

Мы взяли по два пирожка, Андрюха – четыре. Сели на лавочку возле входа на стадион. Майское солнышко пригревало. Приятно!

– Домой? – подала голос Ленка. Я кивнул.

– Пошли!

Однако едва мы с Ленкой распрощались с Мишкой и Андреем, как тут же сзади нетерпеливо просигналила машина.

– Опять! – повернулся я.

Ну, конечно же! Из своей белой «шестерки», открыв дверь, энергично махал мне рукой Устинов. Решение пришло мгновенно:

– Ленусь! Поехали! Нас до города на машине подвезут!

Возможно, этот расклад Денису не очень понравился, но деваться ему было некуда. Мы с двух сторон открыли задние двери и уселись на заднее сиденье. Я протянул руку поздороваться. Чтобы пожать мне руку, Денис развернулся назад.

– Ты за нами? – поинтересовался я.

– Конечно! – весело согласился Денис.

– Давай сначала Лену отвезем домой, потом меня, – предложил я.

– Давай! – кивнул Денис.

– Сделал ты меня, – заявил Денис спустя полчаса, когда мы доставили Ленку к подъезду её дома и направились уже ко мне. – Вот и приезжай за тобой!

– Взял бы вечером позвонил мне домой и всё, – пожал плечами я. – Договорились бы о встрече здесь, на нейтральной территории. А то взял за моду моих одноклассниц распугивать.

– Их распугаешь, – улыбнулся Денис. – Наоборот, твой авторитет поднимаю. Короче…

Он обернулся ко мне (благо мы уже стояли во дворе нашего дома).

– Никита Павлович хочет с тобой встретиться.

– Кто это такой? – ухмыльнулся я.

– Никита Павлович Киструсс, начальник Управления, генерал-майор, – ответил Устинов. – Мужик порядочный и правильный.

– Гарантию даёшь, что не повторится, как в прошлый раз? – ехидно осклабился я. – А то ведь я могу и обидеться.

– Нифига себе? – возмутился Денис. – Мы тебе права сделали, оберегаем тебя, а ты…

– Ты хочешь, чтобы я тебя прямо сейчас послал? – перебил я его. – А вместе с тобой и всех твоих коллег? Так я прямо сейчас и пошлю…

– Извини, – сразу «сдал назад» Устинов. – Просто шеф тебе лично спасибо сказать хочет.

– Ладно, – кивнул я, принимая его извинение. – Когда?

– Четверг или пятница после обеда, – предложил Устинов. – Когда тебе будет удобно.

– Давай в четверг, – согласился я. – В районе 15.00 в кафе «Театральное». Нормально? А то я в пятницу в деревню поеду.

Денис кивнул.

– Отлично!

Он улыбнулся и невинным голосом, словно невзначай поинтересовался:

– А где у тебя деревня-то? Это Бахмачеевка что ли?

– Нет, не Бахмачеевка, – усмехнулся я. – А зачем тебе?

– Да так, – подмигнул он. – Может, в гости заеду.

– Незваный гость хуже татарина, – ответил я. – И я не шучу. Пока.

– Ой, да ладно тебе, – попытался сказать мне в спину Денис.

– Точно тебе говорю! – обернулся я.

Пользуясь прекрасной тихой солнечной погодой, вечером я возобновил свои занятия физкультурой. В шесть часов вечера вышел из дома и побежал в сторону стадиона – условно, конечно, стадиона. Футбольная площадка возле местной восьмилетней школы. Собственно, мне это и было нужно: беговая дорожка да турник.

Я «сделал» восемь кругов вокруг футбольной площадки, подтянулся в два захода по двадцать пять раз, повисел «уголком».

С непривычки даже мышцы заболели. Но я тут же прогнал «живую» силу по телу – туда-сюда, как в Астрале. Боли и утихли.

Домой, правда, я вернулся уже не бегом, а эдакой «марафонской ходьбой». Надо восстанавливаться. Прав был Герис: бросишь заниматься, мышцы, какие бы они бы не были «волшебные», атрофируются быстро!

Во дворе меня ожидал сюрприз. У подъезда, прямо на тротуаре, преграждая проход, стояла сверкающая белизной «волга» с открытой передней пассажирской дверью. Девушка, сидевшая в салоне, не торопилась выходить, что-то обсуждая с водителем.

– Блин! – выругался я, нажимая на дверь, чтобы закрыть её. – Понаставили корыт, не пройти, ни проехать!

Девица ойкнула, видимо, я еще что-то прищемил. С водительской стороны сразу выскочил молодой кавказец – то ли азербайджанец, то ли армянин – в черных брюках, белой рубашке с коротким рукавом.

– Эй! – гортанно крикнул он. – Ти чьто? Стой, да!

Я повернулся к нему, широко улыбнулся:

– Что орёшь? Я тебе письку прищемил? Ну, извини?

– Чито?

Он, размахивая руками, подскочил ко мне. Но тут раздался оглушительный женский истеричный визг, чуть ли не переходящий в ультразвук. Кавказец остолбенел. Я тоже. Мы одновременно посмотрели на источник визга. Не знаю, как у него, но у меня рот открылся. Визжала Альбина, которая, как оказалось, вылезла с переднего пассажирского сиденья. А я, честно говоря, даже внимания не обратил, кто там приехал.

– Алик! – еще громче, чем визжала, закричала Альбина. – Алик!!! В машину, скорей! Прошу тебя! В машину!

Этот Алик посмотрел на меня, почему-то извиняясь, развел руками и поспешил к машине. Альбина тут же прыгнула в салон. «Волга» взревела, сдала назад, развернулась, взвизгнув шинами, и с пробуксовкой рванула из двора.

Из открытого окна первого этажа высунулась голова соседки, той самой бабушки, которая в свое время исправно докладывала Николаю Васильевичу об оперативной обстановке в доме. Бабушка посмотрела подозрительно на меня и спросила:

– Что это они вдруг?

Я развел руками:

– А кто их нехристей знает?

– Точно нехристи! – бабка звучно захлопнула створки.

Глава 47

Глава 47.

Знакомство

Я открыл двери кафе «Театральная» ровно в 15.00. Прошел в зал, увидел за дальним угловым столиком Устинова вместе с каким-то незнакомым мне человеком, прошел к ним.

– Здравствуйте, Никита Павлович! – я первым поздоровался с незнакомцем, потом с Устиновым. – Добрый день, Денис Владимирович.

И незнакомец, и Денис встали, протянули мне руки. Я, разумеется, первым пожал руку генералу, затем Устинову, сел напротив них.

Столы в кафе были тяжелые, деревянные, широкие и удобные. И стулья были под стать столам, скорее кресла, чем просто стулья: с полукруглой спинкой, широкими подлокотниками, мягкими подушками.

К нам тут же подскочил расторопный официант, протянул каждому меню в кожаной папочке.

– Вы что предпочитаете, Антон Николаевич? – поинтересовался Киструсс. – Заказывайте!

– Да это вроде я у вас должен спросить, Никита Павлович, – улыбаясь, ответил я. – Я как бы пригласил вас сюда. Я и должен угощать.

Киструсс удивленно поднял брови.

– Вот как?

– Разве нет?

Устинов молчал, благоразумно не вмешиваясь в разговор.

Генерал первым заказал котлету по-киевски с картофельным пюре, греческий салат, кофе и 50 грамм коньяку. Устинов повторил его заказ один-в-один.

Я же заказал салат из овощей (огурцы, помидоры, репчатый лук, сметана), бифстроганов с картофельным пюре, кофе и мороженое, благоразумно отказавшись от идеи выпить рюмочку коньяку.

Однако, когда, спустя несколько минут, принесли коньяк, я заказал бутылку минеральной воды. Хотя бы для того, чтобы символически поддержать тост.

Киструсс и Устинов подождали, пока мне принесли «боржоми». Мы подняли «бокалы»:

– За знакомство!

– За знакомство!

Затем принесли салаты. Не успели мы с ними расправиться, как принесли и вторые блюда.

– Выгодно с генералом ходить в кафе, – заметил я. – Заказы выполняются быстро, без задержек.

– И кафе пустое, – заметил Киструсс. – Никто не мешает.

– Еще коньяку? – предложил я.

– Пожалуй, – согласился генерал. Официант тут же принес еще две рюмочки.

– За понимание! – предложил генерал. Я отсалютовал им бокалом минералки.

После второго нам принесли кофе. Генерал изящно промокнул губы салфеткой и задал первый вопрос:

– Антон Николаевич, а вы вообще кто?

Я почему-то не удивился этому вопросу, помолчал с полминуты, соображая, как бы ответить правильно, ответил:

– Вообще считаю себя человеком с определенными паранормальными способностями. Ближе, так сказать, к категории колдунов.

Потом я усмехнулся, даже хихикнул и добавил:

– Интересный вопрос, Никита Павлович! Конечно, же человек! Не нечисть какая-нибудь, и уж тем более не нежить!

– А что, вы сталкивались и с нежитью и нечистью? – недоверчиво засмеялся Киструсс. – Впрочем, да… Если уж вам довелось с душу нашего оперработника допросить…

Я кивнул.

– И с нечистью тоже доводилось сталкиваться? – спросил Киструсс. – А с кем, если не секрет?

– С домовыми, банниками, лешим, лесным хозяином, – не стал скрывать я, только про колдуна и оборотня решил умолчать. – С ведьмами довелось пообщаться… А так их много, очень много. Есть и кикиморы, и водяные, русалки. Это вообще твари еще те.

– Интересно бы с ними познакомиться, – хмыкнул Киструсс. – Даже как-то и не верится…

– Вряд ли они с вами захотят знакомиться, – ответил я. – Эта категория от людей старается держаться подальше. Увы, предупреждая ваше возможное желание, скажу сразу – приказать им практически невозможно. Народец крайне своенравный и капризный.

Устинов в нашу беседу не вмешивался. И вообще к нам перестал подходить официант. Посетителей в кафе, кроме нас, тоже не наблюдалось. Видимо, товарищ генерал закрыл общепит «на спецобслуживание». Попивая кофе, генерал подбрасывал мне всякие, с первого взгляда вроде как нейтральные вопросики, насчет учебы, семьи, выбора профессии и чем я планирую заниматься дальше. Я отвечал иногда уклончиво, иногда врал напропалую, а иногда и вполне правдиво. В частности, я заявил, что не планирую никуда уезжать из области, бросать maman и прочее. Даже если меня попытаются заставить это сделать. Киструсс кивнул, мол, принял к сведению.

– Владлен Амельченко – ваша работа? – вроде как между делом спросил Киструсс.

– Нет, – я улыбнулся. – Не буду врать, но не моя.

Действительно, ведь я ж его не убивал. Даже не планировал. Ответ мой чекистов устроил. Насчет «другого», молодого, Димочку Амельченко он не спросил.

Наконец Киструсс задал вопрос, который, собственно, я ожидал.

– А что вы можете как экстрасенс, Антон Николаевич? Про возможность контактировать с душами я знаю, про ваши лечебные способности тоже. А еще?

Я задумался. На эту тему мне рассуждать совсем не хотелось. Тем более раскрываться перед чекистами. Пока у меня с ними дружба и взаимопонимание. Пока. И то – это я так считаю. А у них вполне может быть другая цель.

– Я не экстрасенс, Никита Павлович, – ответил я. – Я скорее начинающий колдун.

Я умышленно не стал позиционировать себя, как мага, более того, единственного мага на земле.

– А насчет умений… – я сделал вид, что задумался. – Кое-что могу. Но ведь их развивать надо, эти умения. Умею немного лечить. Да и то не от всех болезней. Кроме того, уж очень много своей жизненной силы на это тратится. Очень и очень долго приходится восстанавливаться. Несколько раз доходило до того, что, казалось, сам сейчас отдам концы. В частности…

Я кивнул на Устинова.

– Вот, например, как в случае с ним. Пришлось отлеживаться на КПП госпиталя.

Лишним этот камешек в их огород не будет. Устинов смутился. Надо же!

– Есть возможность установить защиту от воздействия на разум, – сказал я. – То есть, ваш разум становится не подвержен всяким воздействиям: от психологических до магических. В частности, гипноз, сглаз, порча и прочее.

Я засмеялся.

– Если рядом с вами находится человек с сильной харизмой, под его влияние вы точно не попадёте.

– Интересно, – бесстрастно заметил Киструсс. – А еще?

– Ну, золото из свинца я делать не могу, – я шутливо развел руками. – То есть, оперировать с материей не в силах. И думаю, что никто не может. Это вне науки и вне магии.

– Как вы сказали? – заинтересовался генерал. – Магии? То есть вы – маг?

– Нет, – я отрицательно покачал головой. – До полноценного мага мне очень далеко.

Мы замолчали. Киструсс переваривал услышанное. Устинов бесстрастно молчал. Я махнул рукой официанту:

– Можно еще кофе? Три чашки.

Через несколько минут нам принесли еще кофе. Киструсс дождался, пока он расставит чашки и уйдет, спросил:

– Какая у вас цель, Антон Николаевич?

Я вздохнул:

– Какая цель? Спокойно жить, чтоб никто не беспокоил, не дёргал, не пугал, не угрожал – ни мне, ни моим родным и близким.

– А что, вас беспокоят, угрожают? – Киструсс сразу заинтересованно придвинулся к столу в мою сторону.

– А то вы не знаете? – усмехнулся я. – Начиная от цыган, заканчивая теми же Амельченко. А у вас? У вас какие цели в отношение меня?

Генерал замолчал, вздохнул, ответил, тщательно взвешивая каждое слово:

– Пока никаких, Антон Николаевич. Пока никаких. Хотелось бы, конечно, видеть вас в числе своих друзей, соратников, так сказать…

«Сексотов,» – мысленно поправил его я.

– Определить, представляете вы угрозу для общества или нет, – продолжал Киструсс. – Исходя из этого, уже и думать, что с вами делать. Но лично я считаю, что с вами надо дружить. И мы будем строить с вами взаимоотношения на равноправной основе.

Аура у него была без желтых вспышек, всполохов. Ну, по крайней мере, начальник Управления КГБ мне сейчас не врал. Устинов мне ободряюще подмигнул из-за спины генерала. Для этого он предварительно отодвинулся назад, якобы для того, чтобы вытянуть ноги.

– Я бы тоже хотел выстроить с вами взаимоотношения на взаимовыгодной основе, – заметил я. – На товарищеской равноправной взаимовыгодной основе.

– Значит, мы можем рассчитывать на вашу помощь? – уточнил Киструсс.

– Разумеется, – согласился я.

– Отлично, – подытожил Киструсс. – Хочу вас предупредить, Антон Николаевич. Вы, конечно, знаете, что мы за вами присматриваем с точки зрения обеспечения вашей безопасности. Хотите вы этого или нет, мы всё равно будем заниматься этим.

Я кивнул.

– Так вот, нами выявлено проявление интереса к вам со стороны так называемой негативной среды. В частности, «вора в законе» Гриши Фарта. Отчасти этот интерес обоснован тем, что вас пытался «заказать» ему Владлен Амельченко. Гриша Фарт отказался. Зато не отказался другой уголовник. Да вы сами это лучше меня знаете. Поэтому без внимания мы вас не оставим. И я прошу вас быть повнимательнее и при малейших угрозах в ваш адрес сразу же информировать нас для принятия мер.

Киструсс кивнул в сторону Устинова.

– Я тоже бы хотел вам сказать, Никита Павлович, – сказал я. – Если мне, моим близким и родным будет кто-то угрожать, а я не смогу вас предупредить, я буду принимать меры сам.

– Справедливо, – согласился генерал и попросил. – Можешь что-нибудь продемонстрировать наглядно из своих, так сказать, фокусов?

– Уже, – усмехнулся я. – Вы б на завтра-послезавтра больничный взяли, Никита Павлович.

Устинов не выдержал, засмеялся во весь голос так, что даже бармен с официантом за стойкой напряглись. Генерал сердито посмотрел на него.

– Действительно, товарищ генерал, на завтра стоит взять больничный, – подтвердил Устинов. – Если это то, о чём я подумал.

– Я запустил вам конструкт регенерации, – пояснил я. – Лет на пять-восемь помолодеете. Все болячки пройдут, зубы заново вырастут вместо вставных и запломбированных. Товарищ Устинов, – я кивнул в сторону оперработника, – через это уже прошел.

– Так точно, товарищ генерал! – Устинов даже приподнялся со стула.

– Только прошу не рассматривать меня, как машину для омоложения своих знакомых, – сказал я. – Вам лично помогу. Но не более того. Это, повторяю, для меня слишком дорого обходится.

Соврал я, конечно, куда без этого? Наложение конструкта для меня практически ничего не стоило. Но им-то про это знать совсем не обязательно.

– А что еще? – заинтересовался Киструсс. У него глаза прямо-таки загорелись!

– Денис! – попросил я. – Попроси принести нож поострее.

Денис сходил к барной стойке, через пару минут вернулся, держа в руках острый поварской нож сантиметров двадцать длиной.

– Дай!

Пугать генерала я не стал. Попросил Дениса:

– Положи руку на стол!

С Киструссом на эту тему я шутить не решился. Генерал всё-таки да еще к моим фокусам не привык. Устинов, благо уже знакомый с этим, бесстрашно положил руку на стол ладонью вниз, догадываясь, что будет дальше. Я размахнулся и с силой воткнул нож ему в руку. Лезвие выгнулось, едва не сломалось, а рука осталась целой.

У генералам даже рот открылся. Устинов улыбнулся уголками губ.

– В течение часа он практически неуязвим, – сообщил я. – Ни нож, ни пуля, ни снаряд ему не причинят никакого вреда. В меня так машина въехала недавно. Ну, вы в курсе…

Киструсс кивнул:

– Теперь понятно! Вот бы нашим бойцам в Афганистан вместо бронежилетов такую защиту!

– На поток такую защиту поставить невозможно, – развел я руками. – Слишком много тратится сил, как я уже говорил, да и время действия ограничено: час, от силы полтора.

– Но для отдельных акций такую защиту поставить возможно? – уточнил генерал. – Например, нашим оперативникам для захвата вооруженных преступников?

– Возможно, – согласился я.

* * *

Спустя два часа.

Киструсс и Устинов сидели в комнате отдыха при кабинете начальника областного Управления КГБ и пили уже вторую чашку кофе, заваренный бессменной секретаршей Елизаветой Ивановной.

Оба молчали. Генерал думал, переваривал полученную в ходе знакомства информацию. Устинов тоже думал, в основном, чем может закончиться эта встреча.

Наконец Киструсс прокашлялся и заявил:

– У пацана сейчас выпускные экзамены в школе. Так?

Устинов молча кивнул.

– Потом будет поступать в институт или техникум. Скорее всего в институт, голова у него светлая. Надо, чтобы он поступал в институт здесь, в нашем городе! Понял?