Текст книги "Аттестат зрелости 2 (СИ)"

Автор книги: Сергей Рюмин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Глава 26

Глава 26

Старые знакомые

– Давай в Бахмачеевку заскочим! – выдала maman. Я хотел отказаться, но, взглянув на неё, передумал.

– Поехали! – решил я.

– Так, я с вами! – тут же «упал на хвоста» Василий Макарович. – Вы ж короткой дорогой поедете, а мне в объезд крюк километров в 10.

– Почему? – удивилась maman. – Насколько я помню, прямой дороги от Кочаров до Бахмачеевки никогда не было. Тут же болото, шмак!

– У него всегда есть прямая дорожка, – хитро улыбнулся лесник.

– Поехали! – скомандовал я, пресекая дальнейшие споры. На выезде из Кочаров я вышел из машины. Прикрыл дверь, чтобы maman не слышала и сказал:

– Откройся мне дорожка-дороженька до деревни Бахмачеевка короткая да гладкая!

Запрыгнул в салон и поехал прямо. Дорога вроде была та же самая, что вела от окраины Коршево. Снег под колесами не наблюдался, только слежавшийся песок. Мы проехали метров триста, пока впереди не появился просвет. Сзади гудел «уазик» лесника, двигавшийся за нами, едва не упираясь в бампер.

– Ой, а как это ты проехал? – удивилась maman, стоило машине выехать из леса. Прямо перед нами метрах в пятидесяти была окраина деревни. Я чуть принял вправо. Василий Макарович обогнал меня, бибикнув на прощанье.

– По болоту что ли? – задумалась maman. – Да, нет, на болоте ни одного дерева не растёт. По лесу? А речка тогда где?

Рядом прыснула Альбинка. Maman пихнула её в бок:

– Хватит смеяться! Объяснили бы лучше!

– Ему лесной хозяин ворожит! – заявила Алька. – Без шуток.

Maman замолчала и отвернулась – обиделась.

– Правда, Нин, – Алька обняла её. – У него леший в друзьях.

– Лесной хозяин! – поправил её я, останавливаясь у дома деда. – Приехали, мэм!

Maman выскочила из машины, бросилась к калитке, побежала к дому.

– С лета здесь не была, – пояснил я. – Пойдём или здесь сидеть будем?

– Пойдем, – вздохнула Алька. – Нин Пална уже просветила про твои тёрки с бабкой.

– Это всё поп местный ей в уши напел, – объяснил я. – Сейчас концерт начнётся.

Мы вышли из машины. Я закрыл двери на ключ. Альбина взяла меня за руку, мы направились к дому. Стоило мне подняться на крыльцо, как дверь распахнулась настежь. На улицу выскочил дед, обнял меня, прижал к себе и возопил:

– Приехал? Молодец! А это кто с тобой?

Он спустился во двор, осторожно взял за руку Альбину, церемонно кивнул ей:

– Здравствуйте! Я – дед Паша.

– Альбина, – Алька даже ухитрилась чуть присесть, отчего у деда открылся рот. Он повернулся ко мне и спросил:

– Невеста?

Я пожал плечами и ответил:

– Пока да.

Альбина ударила меня в спину кулачком.

– Поженимся, – продолжил я, – жена будет.

Алька прыснула. Дед Паша усмехнулся, позвал в дом. Я пропустил его, потом вперед себя пустил Альбину.

Баба Нюша вместе с maman сидели за столом на кухне. Когда мы зашли, она не стала вставать, только медленно, словно нехотя, кивнула на моё «здрасьте» и перевела взгляд на угол, где стояли иконы.

Я всегда был атеистом, несмотря на то, что когда-то меня крестили и вроде даже в соседнем селе. Альбина тоже бросила равнодушный взгляд на иконы и креститься не стала. Баба Нюша вздохнула и нахмурилась.

– Что? – повысил голос дед Паша. – С внуком теперь и здороваться невместно? После того, что напел длиннополый в уши-то?

– Перекрестись! – вдруг потребовала бабушка. Альбина с готовностью перекрестилась. Я, открыв рот, изумленно посмотрел на неё. Моему удивлению не было предела. Ведьма! И спокойно крестится!

Она спокойно посмотрела на меня, мол, спрашивая, чему я так удивился? Я пожал плечами и промолчал. Баба Нюша повторила:

– А ты?

– А я не буду, – ответил я. – Что от этого изменится, перекрещусь я или нет? Я всё равно в бога не верю. И от того, что перекрещусь, верить не стану. Ладно, – я махнул рукой. – Я в машине подожду!

Я развернулся и пошел на улицу. Однако выйти я не успел. Дед нагнал меня, цепко ухватил за плечо.

– Пока я здесь живу, для моего внука всегда место за столом в доме найдётся!

И потащил меня обратно. Затащил на кухню, усадил прямо в одежде за стол, причём под образа.

– Если тебе не нравится мой внук, можешь уматывать в Коршево и там жить! – заявил он, обращаясь к бабушке, делая акцент на слове «мой». Бабушка встала, кивнула и направилась в комнату.

– Мам! Пап! – maman вскочила и бросилась за ней. – Ну, что ж вы за люди-то такие?

Она захлопнула за собой дверь, а дед зло усмехнулся и сказал:

– Бабка на неделе в церковь ходила. Опять ей этот поп что-то про тебя наговорил. И тут вы приезжаете… Вот такие дела, внучек.

Он невесело улыбнулся, а потом спросил:

– Ну, а ты-то как живешь? Гляжу, машиной обзавелись? Нинка писала, квартиру ей дали двухкомнатную да в центре?

– Да, – согласился я. – Купили вот машину. Я на права выучился. Скоро экзамены. Квартиру получили, мебелью обставили. К экзаменам готовлюсь… У отца сын родился, – добавил я потише.

Про купленный дом в Кочарах я умолчал. На всякий случай. Альбина сидела рядом молча, не встревая в наш разговор.

– Жалко, что ты за рулём, – заметил дед и потянулся к холодильнику. Он достал оттуда бутылку мутной жидкости.

– А то большой ведь уже. Тяпнули бы вместе, – он хитро подмигнул мне.

– Не, – я покачал головой. – Я не пью. Только шампанское на новый год выпил и всё. А у тебя настойка-то осталась твоя? Которая натурпродукт?

– Осталась! – кивнул дед.

– Налей ей, – я указал на Альбину. – Ей можно. И с кем тяпнуть есть!

Я встал, потянулся.

– Пойду проветрюсь, дед! – я тронул деда за плечо. В магическом зрении я никаких проблем со здоровьем у деда не выявил. Да и не такой уж он и дед был – выглядел лет на 50–55. Вон как ловко с крыльца соскочил. А раньше ковылял еле-еле.

Я зашел в терраску. Зимой это помещение не отапливалось. Да и чему там отапливаться? Оно, во-первых, совсем не утепленное, одни доски на каркасе. Во-вторых, здесь никто зимой-то и не жил.

– Трифон! – вполголоса позвал я. – Трифон!

Из-под кровати показалась голова в старой цигейковой шапке.

– Ну, наконец-то! – сказал домовой. – Я уж думал, совсем про меня забыл молодой хозяин.

Он вылез, степенно подошел ко мне, протянул руку и поклонился.

– Здравствуй, молодой хозяин!

Я присел, обнял его:

– Здорово, Трифон! Ну, как ты?

– Я ничего, живу, хлеб жую…

– Ой! – я сунул руку в карман, вытащил конфету «Гулливер», специально приготовленную для него. – Держи, гостинчик для тебя!

– Благодарствую! – он ухватил конфету, сунул в карман, потом вдруг принюхался.

– Ты что? – удивился я.

– Запах знакомый, – задумчиво ответил домовой. – Свояком пахнет.

– Каким свояком? – не понял я.

– Ну, нашим братом, домовым! – пояснил он и уселся на кровати рядом со мной.

– Так это, – я улыбнулся. – Я ж в Кочарах был. Дом у меня теперь там. Вот я домового-то себе и позвал. Соседи уехали, дом бросили. А я его к себе позвал. И банника тоже. Домового Авдей Евсеевич зовут, а банника Федулом.

– Ой, – сказал Трифон и вздохнул.

– Что такое?

– Авдей Евсеич – суровый домовик! – ответил Трифон. – Обстоятельный. Порядок любит. Он из стариков, ему в обед пятьсот лет, не меньше!

Я засмеялся.

– Жихарь-то как?

– Дядька Жихарь нормально, – отмахнулся домовой. – У себя сидит. На улицу не ходит, лета ждёт.

– Пойдём к нему, поздороваемся? – предложил я.

– А пойдём! – согласился домовой. Он превратился на моих глазах в серого кота, встал у двери. Стоило мне её раскрыть, как он выскочил вперед. За дверью, оказывается стояла Альбина. Она ойкнула и отскочила.

– Подожди меня дома, – крикнул я ей. – Я сейчас вернусь!

Жихарь тоже обрадовался моему появлению. А когда я протянул ему «гулливерку», так вообще смутился.

Новостей особых в деревне не было. Дед с бабкой живы-здоровы. Благодаря моим «процедурам» забыли и про сердце, и про суставы, и прочий ревматизм.

С наступлением холодов жизнь в деревне, в том числе среди местной нечисти, замерла. Домовые с банниками пустующих домов и бань улеглись в спячку. Так что новостями Жихарь и рад бы поделиться, но не мог.

– Скоро Еремеич проснется, – добавил он. – Весна на носу.

Узнав, что я летом планирую переселиться в Кочары, даже построил дом, Жихарь обрадовался. Тут же влез в разговор Трифон:

– Он Авдея Евсеича к себе забрал. И Федула тоже.

Жихарь задумался, покачал головой:

– Авдей Евсеич – домовой серьезный, – заметил банник. – Он даже постарше меня будет. Он, пожалуй, волхвов даже помнит. Федул, тот хороший, добрый. Передай ему привет от Жихаря.

– А Авдей Евсеичу от Трифона! – снова влез в разговор Трифон. – Он меня тоже помнит. Нас с дядечкой Жихарем дед Паша с Кочаров привез!

Я рассказал про ведьму Цветану, поселившуюся по соседству, про свою то ли подружку, то ли невесту Альбину, которая намеревается идти к Цветане в ученицы.

– Цветана – белая ведьма, – заметил Жихарь. – Это хорошо. Была б черная, не жить вам там спокойно…

– А какая разница? – удивился я.

– Белая – это больше знахарка, добрая, она веды знает, людям помогает и часто просто так. Природа у неё такая. И сила от природы. Черная ведьма, наоборот, силу из людей вытягивает. И помогать просто так она никому не будет. Чужая боль ей в радость. Говорят, что белые ведьмы от берегинь пошли, а черные от мары. Правда или нет, не знаю, врать не буду.

– Почему ж тогда она оборотня хотела извести? – удивился я.

– Может, от безысходности, – Жихарь по-человечески пожал плечами. – А может, от того, что он оборотень. Оборотни почти всегда беду людям приносили. Такие, как Селифан, редкость. Ножом ведь можно и убить, а можно и чирей вскрыть. Так? Так и везде. И белая ведьма может убить, а чёрная при своём интересе и врачевать способна.

– А Селифану сколько лет? – вслух подумал я.

– Он здесь с войны живёт, – ответил Трифон.

– А до войны где-то в Белоруссии жил, – добавил Жихарь. – Вроде партизанил даже.

– Видно, колдун с оборотнем поняли, что Цветана – белая ведьма, – задумчиво сказал я. – Вот они и приезжали ко мне, чтоб я с неё блокировку магии снял.

В дверь бани постучали. Трифон и Жихарь сразу исчезли, словно растворились в воздухе. В баню заглянула Альбина.

– Ты чего здесь? – веселым голосом поинтересовалась она. Я вдохнул поглубже. От неё пахло вином. Всё-таки последовала моему совету, пропустила стаканчик.

– Поехали, – позвала Альбина. – Нин Пална уже собралась, ждёт.

Maman стояла с дедом Пашей у крыльца, держа в руках объемистую сумку. Дед подошел ко мне, обнял, хлопнул по спине.

– Приезжай, не забывай! – сказал он.

Баба Нюша нас провожать не вышла.

Глава 27

Глава 27

Перед каникулами

В пятницу 20 марта нас распустили на весенние каникулы. В последний день перед весенним отдыхом уроков, как таковых, фактически не было. Даже зловредная Молекула отпустила нас с напутствием:

– Только чтоб не шуметь! Ясно?

Оценки за четверть нам не объявляли, с 9-го класса их выставляли по полугодиям и за год.

Я в очередной раз поймал себя на мысли, что учиться мне всё больше и больше не нравится – скучно. Материал запоминается сходу на уроке раз и навсегда. Домашние задания делаешь только письменные, да и то на переменах перед уроками. Напрочь пропал интерес к художественной литературе, истории, физике. А уж к математике с химией так он и не появлялся. Увы, даже биология выпала в категорию «скучных» предметов после того, как я прочёл весь учебник от корки до корки, а также Анатомический атлас, справочник по лекарственным растениям и биологическую энциклопедию.

Таким образом, посещение школы для меня становилось просто необходимым скучным ритуалом.

Сразу после четвертого урока Лавруха нас собрала в классе и выдала традиционное поручение – сделать генеральную уборку кабинета и рекреации, то есть зала перед нашим классом.

Девчонки традиционно увлеклись поливкой цветов и вытиранием пыли со всех предметов и элементов класса. А мы обещали вымыть полы. Разумеется, руками мыть никто не собирался, в классе были две швабры. Еще пару швабр утащил из учительского туалета на втором этаже предприимчивый Севка Щеглов.

Пока протиралась пыль, приступить к помывке полов было невозможно. Пользуясь неразберихой «сделали ноги» хитрозадый Санёк Помазков и Тараскин Олег. Юрка Никитос с Колькой Артамохиным обещали подойти попозже. Пока девчонки пыль гоняют, они метнулись в клуб «проверить», как работают игровые автоматы. Отец Никитоса на полставки трудился механиком игровых автоматов. Каждую субботу он, чтобы не ходить самому, выдавал Юрке связку ключей от аппаратов для проверки их работоспособности. Пользуясь этим, Юрка заходил в клуб с утра, ставил спичку поперек щели монетоприемного механизма, а после обеда ходил собирать «урожай» из 15-копеечных монет, летевших мимо щели монетоприемника.

Олежка Матвеев и Димка Зеленчук не выдержали ожидания и стали помогать девчонкам, взяв на себя мытьё подоконников в рекреации.

Я, Мишка и Андрей искушению помочь противоположному полу не поддались и потихоньку слиняли в курилку, благо закрытый мужской туалет, как и наш класс, был на третьем этаже.

– Может, за пирожками сгончим? – предложил проглот Андрэ.

– Если пойдём за пирожками, нафиг сюда возвращаться? – глубокомысленно заключил Мишка.

– Пойдём, не будем поддаваться греху дезертирства, – заключил я. – После уборки пирожки гарантируются.

Мы вернулись, обнаружив, что уборка в классе встала. Девчонки сгрудились в кучу, в середине которой я стояла не кто-нибудь, а Быкова Светка.

– Видал? – меня в плечо легонько стукнул Зеленчук. – Твоя любовь вернулась.

– Любовь… Любовь… – то ли протянул, то ли пропел я. – Любовь здесь больше не живёт!

– Девчонки, уборку будем делать или разбегаемся? – крикнул Мишка. – Если нет, я пошёл!

– Я тоже! – подхватил Андрэ.

Из ребят, кстати, остались только мы трое, Олежка Матвеев, Севка Щеглов да Димка Зеленчук. Девчонки словно нехотя расступились, отошли от гостьи. Надо же, Ленка-Жазиль тоже подходила к Светке поздороваться и, видимо, обменяться сплетнями!

Быкова повернулась к нам, кивнула Мишке и Андрею, испуганно-жалобным взглядом посмотрела на меня, поздоровалась. Я с каменным лицом кивнул ей в ответ и отвернулся.

В классе воцарилась тишина. Светка громко сказала, обращаясь к девчонкам:

– Ну, ладно, девочки, пока. Я еще зайду.

Только это прозвучало как-то неубедительно и вяло. Странно, но из всех моих одноклассниц ей ответили только Ленка и Майка:

– Пока, Светик!

– Иди, вдуй ей! – сзади меня оказался Севка Щегол. – Самое время.

Олька и Галька Селезневы, оказавшиеся рядом, с осуждением посмотрели на него. А я почувствовал неукротимое желание съездить ему по физиономии. Севка это словно почувствовал и с опаской отошел подальше.

– Дуй полы мыть! – Мишка сердито кинул ему в лицо половую тряпку, а мне предложил. – Составишь компанию покурить?

Я хотел сказать, что мы только что ходили, но не стал, только буркнул:

– Пошли!

Он открыл дверь ключом, подошел к окну, сел на подоконник, достал сигареты. По традиции сначала протянул пачку мне. И я чуть не взял её. Надо же! Мишка сочувственно поинтересовался:

– Стучит еще сердечко-то?

Я поморщился:

– Неприятно просто.

– Понимаю…

Дверь тихонько приоткрылась. Осторожно заглянул Андрэ.

– Вы одни?

– Заходи!

Он помялся, помялся, потом сообщил:

– Светка у Натахи в классе сидит.

– Слушай, – решил я. – Пойду я домой! Ну, её в задницу, эту генеральную уборку!

– Она точно к тебе пришла, – словно не услышав мои слова, сказал Мишка и добавил, поясняя. – Есть шанс слинять, пока она сообразит.

– Андрэ! – попросил я. – Притащишь дипломат в раздевалку?

Самому идти в класс не хотелось.

– Схожу! Гони 20 копеек!

Я засмеялся. Не, ну точно проглот! На что пойдут эти самые 20 копеек, я даже не сомневался.

Я не угадал. Светлана встретила меня возле хлебного магазина, рядом с будкой телефона-автомата.

– Антон! Нам надо поговорить! – решительно объявила она.

– Нам? – я остановился. – Нам? Нам не надо. Это тебе надо. А мне совсем не надо.

Я пошел дальше.

– Антон! – она догнала меня, схватила за рукав. – Пожалуйста!

Я вырвал руку.

– У меня есть любимая девушка, – сообщил я. – И она живёт со мной.

Она встала как вкопанная, резко побледнела, закрыла лицо руками и, кажется, заплакала. Я прибавил ходу, опасаясь сказать лишнего. Или сделать.

Глава 28

Глава 28

Попытка не пытка

Когда я садился в холодный салон «Икаруса», мне было жарко. Я расстегнул куртку. Салон был полупустой, практически никто и пассажиров не стоял. Я занял место сзади. Визит Светки для меня не прошел даром. Я был в бешенстве.

«Нам надо поговорить! – С Хляпиками говори! С обоими сразу!»

Внутри меня клокотал клубок ярости. Еще немного и Светке бы не поздоровилось. Сильно не поздоровилось бы. У меня словно красная пелена на глаза упала. Такое чувство, наверное, испытывает бык на арене во время корриды. Хорошо, что я вовремя оттуда убрался.

Минут через десять на морозе я успокоился, даже стал подмерзать. Застегнулся, предварительно обмотав шею шарфом.

– Смотри, малец, простудишься! – сделал мне замечание какой-то мужик в возрасте.

Я усмехнулся. Уж что, что, а простуда мне точно не грозила. От слова вообще. Впрочем, и другие болячки тоже.

– Спасибо, – поблагодарил я его. Проявление заботы со стороны незнакомого человека меня тронуло и повлияло на нормализацию настроения. В знак благодарности я выпустил в пассажира конструкт регенерации. Вдруг пригодится? Рассматривать и выявлять его болячки я не стал. Через ворох зимней одежды на нормальную диагностику мне не хватало силы.

В общем, к своей остановке «ул. Кропоткина» я подъехал уже в своем обычном умиротворенном состоянии и прекрасном настроении. Спустился из автобуса, подошел к переходу. Это был один из немногих регулируемых пешеходных переходов в городе. Нажимаешь кнопку, через несколько минут срабатывает светофор, включая «зеленый» для пешеходов.

Кроме меня никто дорогу переходить не собирался. Машин тоже не наблюдалось ни справа, ни слева. Всё-таки улица Кропоткина была не особо оживленной. Это всё из-за того, что она была улицей-дублером Октябрьского проспекта, что был в двух кварталах от нас. Даже автобусный маршрут здесь был единственным общественным транспортом.

Метрах в тридцати от перехода возле киоска «Союзпечать» пыхтел движком старенький грузовичок «ГАЗ-51» с будкой, на которой красовалась надпись «специальная». То ли сантехники, то ли электрики.

Я нажал кнопку на столбе. Выждал, когда загорится «зеленый человечек» и пошел.

Тут же уж очень громко взревел двигатель. Грузовик рванулся к переходу и впечатался в меня. Я только успел выставить руку…

Передок грузовика смяло, словно картонку. Машину отбросило на несколько метров назад. А прямо посередине того, что было решеткой радиатора, радиатором, двигателем красовалась дыра с рваными краями.

«Каменная кожа» – прошу любить и жаловать! Меня била дрожь. Конструкт я активировал на себя, можно сказать, случайно, после того, как увидел Светлану на улице. Даже сам не знаю, почему. На всякий случай! С момента активации прошло сорок пять минут, а он еще работал. Магическим зрением я убедился, что заклинание содержало обычный уровень силы. Не повышенный. Обычный!

Грузовик со смятой в гармошку передней частью (бампер выглядел так, будто он «обнял» бетонный столб!) дымился в стороне. Я поднес руку к глазам, выругался так, что уши в трубочку свернулись бы – рукава куртки, школьного пиджака, рубашки были изорваны в клочья. На самой руке – ни царапины.

Ко мне подбежал плечистый парень, ухватил за плечи, встряхнул:

– Антон! Ты как? Жив? Всё путём?

Я ошалело посмотрел на него:

– Каким путём?

И направился к машине. Кабина была вроде цела. Водитель с разбитым лицом сидел, привалившись на руль и, кажется, был без сознания. Парень подошел, встал рядом.

– Наверное, скорую надо? – пробормотал он.

Я рванул дверь на себя. Она вывалилась. Парень ошеломленно посмотрел на рваные петли.

– Ну, ты даёшь!

Даёшь… Силу пропустил по организму. Выволок водилу с сиденья, бросил на снег.

– Ты это… – парень попытался ухватить меня за руку. – Тут врача надо!

Я плеснул в шофера немного силы, чтобы привести его в себя. Он открыл глаза и ошалело помотал головой, попытался встать. Я пнул его в грудь.

– Ты что творишь? – парень попытался меня оттащить. – Охренел, что ли?

Я посмотрел на парня, выпустил в него конструкт паралича. Тот осел мешком рядом с нами.

После этого я разглядел водителя. Мелкий, с черными крысиными глазенками, чернявый, похожий на цыгана, но не цыган. В черной рабочей телогрейке, которая ему была явно велика. Он попробовал отползти от меня.

– Говори! – приказал я, выпуская в него конструкт подчинения. – Кто ты такой?

– Я вор, – послушно ответил он, глядя мне в глаза. – Генка Судак.

– Зачем ты меня хотел задавить?

– Один богатенький мужичок за тебя пять тысяч предложил, – дрожащим голосом сообщил он. – Гриша Фарт отказался, а я потом его догнал и согласился.

– Что за мужичок? – продолжал допрос я. – Кто такой? Фамилия? Имя?

– Директор магазина «Океан» Владлен Георгиевич, – незамедлительно ответил он.

– Кто такой Гриша Фарт?

– Вор в законе, новый смотрящий по городу. Назначен вместо Хромого Шалвы.

Узнав всё, что мне было нужно, я выпустил в голову моего несостоявшегося убийцы импульс «мертвой» силы. Ёрш забился, засучил ногами, даже взвыл, ухватившись за голову руками.

В лежащего рядом парня я выпустил импульс «живой» силы, снимая у него паралич. Парень, кряхтя, поднялся, посмотрел на меня, на дымящуюся машину, из-под разбитого капота которой уже натекла лужа, потом на лежащего водителя. Водитель уже перестал дергаться, вытянулся и замер. Что поделать? Инсульт…

– Ты куда? – крикнул мне парень. – Милицию надо вызвать. Скорую. Вон человеку плохо.

– Я в медпункт, – ответил я первое, что пришло в голову.

Вокруг стали собираться прохожие. Я поспешил домой.

Дома сразу же переоделся, оценил одежду. Куртка, пиджак, рубашка – однозначно на выброс. Это ж надо – рука пробила машину! Я не переставал восхищаться возможностями магии. Грузовик отбросило! Не меня, а грузовик!

Ладно. Повосхищался и хватит. Хорошо иметь домашний телефон. Я набрал номер Зинаиды Михайловны, поздоровался, «поплакался» в трубку, мол, верхняя одежда пришла в негодность, а мне срочно надо… Пока maman не узнала.

– Зинаида Михайловна, мне надо зимнюю куртку, пиджак от школьной формы и белую рубашку. Всё 50-й размер.

– Ой, Антон! Нашел проблему. Через полчаса всё будет готово. Приезжай.

Еще бы! Смешно было бы подумать, что для директора крупнейшего в нашем городе магазина проблема найти куртку и пиджак от школьной формы!

Я надел джинсы, свитер, старую осеннюю куртку, уложив рваную одежду в старую сумку, чтобы выкинуть по дороге, и вышел из дома к остановке. На переходе у разбитого грузовика уже стояла канареечного цвета «копейка» ГАИ, «рафик» скорой помощи, серая «буханка» с надписью «медпомощь» и столпилось человек двадцать.

Я постоял минут пять, наблюдая за ситуацией. Гаишники делали замеры, писали что-то – наверняка протоколы составляли. Давешнего плечистого парня, который меня пытался остановить, я не заметил. А вот водитель лежал на прежнем месте, накрытой какой-то грязного цвета простыней. Инсульт – он такой, не щадит ни старых, ни малых.

К сожалению, чтобы доехать до ЦУМа, мне необходимо было попасть на остановку на той стороне, перейти дорогу. Я вздохнул и пошел пешком до следующей остановки, благо до неё было не так уж и далеко, метров пятьсот. Пройдя квартал, увидел в глубине двора мусорные ящики, куда и скинул рваньё.

Зинаида Михайловна уже приготовила для меня одежду.

– Меряй! Вдруг не подойдет?

Я снял свитер, надел пиджак. В самый раз! Отлично.

– Что случилось-то? – между делом поинтересовалась она.

– Будете смеяться, – соврал я. – Генеральная уборка в школе перед каникулами. И банка с краской на шкафу. Пока maman не узнала, вот побежал исправлять ситуацию.

– Не смешно, – не согласилась со мной Зинаида Михайловна. – Дороговато однако. Брюки будешь мерить? Они в комплекте идут. Увы, пиджаки отдельно не продаются.

– Не, не буду, – ответил я. – Так сойдёт.

Куртка, только не зеленая, а серая и, как мне показалось, более тёплая, тоже оказалась впору. Зинаида Михайловна сделала шаг назад, оценивающе оглядела меня:

– Ну, мне кажется, что эта курточка получше смотрится, чем та, которая у тебя была. Берешь?

– Беру!

Она мне протянула и белую рубашку, запакованную в целлофан. Её я тоже, как и брюки, мерить не стал.

– С тебя 160 рублей, – сообщила директор и пояснила. – 35 форма, 5 рубашка, 120 куртка.

Я послушно отсчитал требуемую сумму.

– Спасибо!

Зинаида Михайловна улыбнулась.

– Без проблем. Была рада помочь.

Только я тронул ручку двери, как она мне в спину сказала:

– Антон! У меня котик болеет. Ты бы…

Она не договорила. Я развернулся, улыбнулся:

– Котик?

– Нет? – её лицо разом посмурнело. – Я понимаю, конечно, не человек. Животное всё-таки. Но, может быть…

Я пожал плечами и вспомнил кошку в деревне – мой первый опыт лечения.

– Можно попробовать, – усмехнулся я. – Но только исключительно для вас!

– Поехали! Прямо сейчас!

Она стала лихорадочно собираться.

– Я сейчас водителя вызову!

Я про себя обрадовался – пешком идти не надо, домой потом отвезет.

Конечно, со стороны кто-то мог и посмеяться, дескать, до кошечек скатился единственный маг на Земле. Но! Мне было важно сохранить добрые отношения с Зинаидой Михайловной, очень даже неплохим человеком, не стяжательницей какой-то. А, во-вторых, мне было интересно. Не всё ж время над людьми «измываться».