Текст книги "Аттестат зрелости 2 (СИ)"

Автор книги: Сергей Рюмин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

Глава 8

Глава 8

Разочарование

Первым делом, даже не заходя к себе домой, я позвонил в квартиру Альбине. Она долго не открывала, я успел немного разозлиться. Когда я разочаровался, хотел было даже стукнуть по ни в чём неповинной двери ногой, замок щелкнул. Дверь чуть приоткрылась. В щель выглянула сонная Алька.

– Привет! – сказал я. – Спишь?

– Ага, – кивнула она, но дверь открыла, пропуская меня внутрь квартиры. – Заходи!

Я зашел. Она была в черной короткой ночной кружевной сорочке-комбинации без нижнего белья. У меня дух захватило. Я смог только выдать:

– Какая ты красивая, Алька!

Она подошла ко мне, обняла, чмокнула в губы. Я прижал её к себе. Теплое тело было таким упругим, желанным. У меня закружилась голова от желания немедленного обладания ею.

– Новый год у меня или у тебя? – спросил я. Она вдруг смутилась, замялась, отстранилась.

– Я соскучился по тебе, любовь моя, – я ей шепнул на ушко и попытался прижать к себе снова. Она жалобно взглянула на меня:

– Ой! Я уже с Иринкой договорилась… Я подумала, ты с мамой будешь новый год встречать…

– Maman встречает с дядей Юрой. А я планировал с тобой! – отрезал я. – Давай втроём встретим, в конце концов – ты, я и Ирина твоя!

– Понимаешь, – смущенно ответила Альбина. – Там еще две девчонки будут. У нас вроде как девичник намечается. Но первого утром я вернусь, и мы с тобой посидим, отметим! А потом у тебя каникулы, я отгулы возьму. А?

Она вопросительно взглянула на меня.

– Можешь не спешить! – бросил я. – Спокойной ночи.

Я развернулся и ушел. Я был сердит. Я был очень зол.

Догонять она меня не стала. Я почему-то так и подумал.

– Антоша! – maman разбудила меня утром как обычно.

– Мэм, я в школу не иду! – спросонья отозвался я.

– Зато я иду на работу, – сварливо отозвалась maman. – Мы сегодня работаем до обеда. Я вернусь часам к двум, приготовлю тебе всё, а потом поеду к Юрию Юрьевичу.

– Хорошо, – я перевернулся на другой бок.

Maman ушла, а я мне удалось заснуть.

Проснулся я в половине одиннадцатого. Встал в хорошем настроении. Если maman уезжает праздновать к Юр Юричу, Альбина – к Ирине, то мне только что остается встретить новый год с друзьями! Сценарий праздника нарисовался моментально.

Полдня до прихода maman я занимался своими традиционными делами – медитировал, изучая в этот раз очередной параграф (или раздел) учебника по построению заклинаний. «Подлил» жизненной магии в саженцы и «вяленький цветочек», вымахавший на метровую высоту и выпустивший аж шесть твердых бутонов с кулачок величиной.

Потом позвонил Наумовой Зинаиде Павловне, поздравил ее с наступающим Новым годом и был огорошен её напористостью.

– Антон! – заявила она. – Сегодня – ладно, новый год в семье, это понятно. Но, завтра вы обязаны явиться ко мне к двум часам на обед. Это не обсуждается. Мы должны встретиться.

– Что-то случилось, Зинаида Павловна? – обеспокоился я.

– Случилось! – заявила она. – Новый год!

– Есть явиться к двум часам, – согласился я и задумался. Для Зинаиды Павловны у меня подарка не было.

Так же не было подарка и для тёти Маши, к которой я тоже намеревался заглянуть сегодня вечером. Но здесь было проще. Я решил сварганить ей что-нибудь из продуктового набора – палку колбасы, бутылку вина, банки шпрот и икры, конфеты там…

Забегу вечерком перед самым новым годом и к отцу с Катериной – тоже вручу подарки – кожаные перчатки. А потом к ребятам.

Следующий звонок был Денису. Поздравить с наступающим он не дал. Сразу заявил:

– Здорово, что ты позвонил! Короче, сразу после нового года я к тебе приеду по твоему вопросу. Не первого января, конечно, а второго или третьего. Понял? Права тебе просто так никто не даст, и мы в том числе. Но я тебе привезу товарища, который тебя недельки две-три поднатаскает тебя ездить, поучит правилам на ходу, так сказать. Потом получишь права. Уяснил?

Я поздравил его с новым годом. Он вздохнул:

– Вот ведь, так ты ко мне на пироги и не зашёл…

– А давай зайду? – предложил я. – Как раз второго или третьего?

– Договорились!

Я ему продиктовал свой телефон.

Третий звонок был Шишкину. Вениамин Вениаминович тоже оказался на месте – на работе. Моему поздравлению он, кажется, обрадовался.

Четвертый – Степану Никифоровичу Коломойцеву. Всё-таки он не раз помогал мне. Моему звонку он удивился и обрадовался. Поздравил в ответ меня, мою maman.

– Карандаши пригодились? – спросил я. Он замолчал, потом, видимо, подбирая слова, чтобы не сказать лишнего, ответил:

– Да. Ты меня выручил. Антон, если тебе не трудно, выбери, пожалуйста, время. Мне с тобой поговорить бы надо, обсудить кое-что.

– Без проблем! – преувеличенно радостным голосом отозвался я. – Числа третьего-четвертого я позвоню и договоримся.

– Хорошо, – осторожно сказал Степан Никифорович.

Maman приехала не одна, а с Юр Юричем. Толстячок-живчик, как с равным, поздоровался за руку со мной. И направился мимо меня в мою комнату. Я хмыкнул и пошел вслед за ним.

– Давай здесь у тебя пока посидим, пока мать суетится, – предложил он, развалившись на моем диванчике. Я не стал возражать. Диван я всегда заправлял, убирая каждое утро постельное белье.

– С Альбиной будешь новый год встречать? – спросил он и хитро улыбнулся. Дверь в комнату я прикрыл на всякий случай. Я неопределенно пожал плечами, чтобы ответ можно было трактовать, как угодно.

– Молодец! – кивнул он, додумывая ответ за меня.

– А завтра как? Посидим по-семейному?

– На завтра меня уже в гости позвали, – ответил я.

– Ничего, отменишь, – беспардонно заявил он. – В другой раз сходишь!

– В другой раз могут не пригласить, – усмехнулся я.

– Вон оно как! – удивился он. – И кто, если не секрет?

– Секрет, – развел руками я. Он замолчал и, кажется, обиделся. В комнату заглянула maman – веселая, радостная, улыбающаяся – давно её такой счастливой не видел. В цветастом кухонном переднике – где она его откопала?

– Ну, как, не скучаете без меня? Может, чаю попьем, а?

– Лучше кофе! – отозвался я.

– Ого! – обрадовался и оживился сразу Юр Юрич. – А есть?

– Есть!

Я прошёл на кухню, достал кофемолку (интересно, как там Кеша?), насыпал зерен, включил. Высыпал порошок в турку, залил холодной водой, поставил на огонь.

– Какой запах! – восхитился Юр Юрич и повернулся к maman. – А ты никогда не говорила, что у тебя кофе есть! Всё чаем да чаем меня угощаешь.

Кофе вскипел. Я разлил пахучий напиток через мелкое ситечко по чашкам. Себе и maman с молоком и сахаром, Юр Юрич схватил себе чашку сразу, я туда не успел ничего добавить.

– Высоконравственные люди пьют кофе чистым, – заявил он. – Без молока, без сахара…

– И без кофе, – успела вставить maman.

– … чтобы почувствовать настоящий вкус напитка! – не обращая внимания на её реплику, закончил он.

Мы выпили кофе. Maman ушла к себе переодеваться, а Юр Юрич снова попёрся ко мне в комнату. Я поплёлся за ним.

На моё счастье maman переодевалась не очень долго, минут 40. Она вышла в вечернем платье, которого я раньше не видел, накрашенная, благоухающая знакомыми духами.

– Я готова! – заявила она Юр Юричу, буквально пускающему на неё слюнки. Еще бы! В результате моей «терапии» maman выглядела максимум на 30 лет, обладала стройной фигуркой со всеми соблазнительными для мужчин элементами – узкой талией, высокой грудью, упругими бёдрами, а также гривой густых русых волос. Сказка, а не женщина! Для неказистого Юр Юрича это была находка.

– Салаты в холодильнике, – maman повернулась ко мне. – Колбасу, сыр нарежешь сам. Много не пейте. Бутылочку шампанского и хватит. Понятно? Утром буду.

– Смотри у меня! – шутливо поддержал maman Юр Юрич, пригрозив мне пальцем. Его жест вызвал у меня раздражение. На замечание захотелось ответить чем-то грубым, но я сдержался.

– Идите уже… – махнул я рукой.

Как только они ушли, я набрал номер рабочего телефона Альбины. Никто трубку не взял. Я вышел на лестничную площадку, позвонил ей в квартиру. Постоял, подождал. Увы, Альбина отсутствовала. К горлу подступил комок.

Прежде чем уехать в «Химик», я еще пару раз подходил к двери. Бесполезно, моей девушки не было.

Я собрался. Положил в пакет продукты и вино для подарка тёте Маше, сунул пакет в старую хозяйственную сумку, которую мне презентовала Зинаида Михайловна. Туда же положил бутылку шампанского и, на всякий случай, коньяк. Ну, и конечно, подарки для отца, его жены, для Мишки и Андрюхи.

В половине десятого я вышел из дома. Но, прежде чем уйти, еще раз позвонил в дверь Альбины, лелея в душе надежду, что, может быть, она придёт.

Конечно, платок с её кровью у меня был. Можно было бы через заклинание поиска найти, где она сейчас. Но стоит ли? Чтобы это дало? Испорченный праздник и ей, и мне? Я завтра её расспрошу. Авось, не соврёт.

Глава 9

Глава 9

Новогодние приключения

В половине десятого вечера я вышел из дома. Автобус подошел минут через десять, я успел чуть-чуть замёрзнуть. Зашел в полупустой салон, прокомпостировал талончик и уселся поближе к кабине.

При подъезде к «Химику» в салоне «Икаруса» пассажиров, кроме меня не осталось.

Водитель высадил меня, развернул автобус и газанул в город, установив на лобовом стекле табличку «в гараж». На остановке пассажиров, желающих попасть в город, не было.

Первым делом я направился к отцу. Отряхнул ноги от пушистого снега об решетку перед подъездом. Поднялся на второй этаж, нажал кнопку звонка. Мне открыла Катерина. Едва двигаясь с тяжелым большим животом (не иначе, скоро родит!), она отошла в сторону, тепло улыбнулась мне:

– Заходи, заходи скорей!

Чмокнула меня в щеку, смутив этим окончательно. Я поздоровался, спросил:

– А где батя?

– Здесь я! – отец вышел из комнаты, подошел ко мне, сжал меня в объятиях. – Молодец, что пришёл. У тебя всё нормально? Что-нибудь случилось?

Он вдруг с тревогой посмотрел на меня.

– Нормально, пап! – улыбнулся я. – Я пришел с новым годом поздравить!

– Ну, раздевайся! – отец потянул меня к вешалке. – Пойдем, хоть за старый год по рюмке поднимем!

– Ты что? – возмутился я. – Во-первых, я не пью. Во-вторых, мне еще друзей поздравлять. Так что, с новым годом вас!

Я вытащил из сумки кожаные перчатки, протянул Катерине, отцу:

– С новым годом, с новым счастьем!

– Спасибо!

Катерина робко чмокнула меня в щеку, отец смущенно пожал руку. По выражению лиц я понял, что подарки им понравились.

Я огляделся вокруг, хмыкнул. Небогато жил батя с молодой женой. И это с учетом того, что алименты на меня перестал отдавать. Я ведь сам возмутился, даже с maman на эту тему поссорился.

До сих пор прихожая пустовала. Краем глаза рассмотрел, что в одной комнате вообще мебели не наблюдалось. А во второй – диван, шкаф и письменный стол – всё из гостинки перетащили.

– Подожди, сынок, я тебя провожу! – отец скрылся в комнате. Я вытащил и сунул Катерине «стольник»:

– Это вам на новоселье. Никак не отдам. Не возражай!

Я повысил на неё голос и шутливо нахмурил брови. Она засмеялась, сунула деньги в карман халата, обняла меня:

– Спасибо, Тошка!

Я осторожно коснулся пальцем её живота:

– Мальчик или девочка?

Она весело пожала плечами:

– Это уж как получится!

Из комнаты вышел одетый отец, в прихожей обулся в страшненькие зимние сапоги (я мысленно поморщился – надо к Зинаиде Михайловне зайти!):

– Пошли я тебя провожу!

Мы вышли из подъезда. Отец быстро огляделся по сторонам и сунул мне в карман куртку купюру.

– Держи, это тебе на новый год! Купи себе что-нибудь. Я вот как-то не догадался. Извини уж. А может, действительно, останешься у нас? Правда, у нас шампанского нет – Катерине нельзя, а я не люблю эту газировку. Но поужинаешь нормально. У меня Катерина знаешь, какая рукодельница?

– Не, пап! – я улыбнулся. – Я к тете Маше сейчас, а потом к ребятам. Мы уж договорились. Извини, сам понимаешь… Когда у неё срок-то?

– Со дня на день, – ответил отец почему-то шепотом. – Вот и поэтому как на иголках.

Вообще-то мой отказ отца удовлетворил. Нежданный гость, даже если это и родной сын, хуже татарина. Особенно, когда жена на сносях.

– Ты это, – сказал я. – Как родит, меня зови. На всякий случай. Обязательно.

Отец кивнул.

Тётя Маша оказалась дома. Мало того, у неё за накрытым столом сидели и дед Пахом с женой Клавдией Никитичной, и их соседка бабка Таня, которым сейчас – и деду, и всем трём бабкам – можно было дать по полтиннику, не больше. А бабки-то еще и накрасились! Губы намазали помадой, глазки подвели… Так и замуж выйдут. Ну, кроме Клавдии Никитичны. У неё муж еще молодой. Сравнительно. Дед Пахом который.

– С новым годом! С новым счастьем! – провозгласил я с порога. Тётя Маша обняла меня, хлопнула по спине.

– Молодец, что зашел! Давай к столу.

Я церемонится не стал. По моему сценарию визит к Мишке и Андрюхе был запланирован не раньше половины первого.

Поэтому я спокойно разделся, разулся, протянул Тёте Маше пакет:

– Это вместо подарка от Деда Мороза.

– Спасибо! – тётя Маша взяла пакет, заглянула туда, удивленно хмыкнула. – Однако… Решил нас, стариков, деликатесами побаловать?

– Ага, – кивнул я. – Нашла стариков. Да на вас пахать надо!

Тётя Маша без улыбки посмотрела на меня и ответила:

– Благодаря тебе, Антон… Благодаря тебе! Иди, мой руки и за стол!

– Есть! – я шутливо отдал честь.

Со своими бывшими соседями я почему-то чувствовал себя легко и свободно. Мог разговаривать открыто, не опасаясь никаких подвохов. Я даже с maman так себя открыто никогда не вёл.

Мы проводили старый год, а когда куранты в телевизоре пробили двенадцать выпили за новый.

– Ура! – закричал дед Пахом. Его поддержали все – и тётя Маша, и жена его Клавдия Никитична, и я, и тётя Таня.

– А мать-то где? – поинтересовалась между вторым и третьим бокалом спросила тётя Маша.

– У неё мужчина появился, – многозначительно и при этом шутливо улыбаясь, сообщил я. – Она женщина свободная, молодая. Вот с ним и с его друзьями празднует где-то в городе.

– И как он? – подал голос захмелевший дед Пахом. Он шампанское не пил, предпочитая водку.

– Кто? – не понял я.

– Новый хахаль, – пояснил он. – Не обижает тебя?

В ответ я засмеялся.

– Его обидишь, – поддержала меня тётя Маша. – Чемпион по самбо. Цыган вон у нас в поселке разогнал. Такой сам кого хочешь обидит!

В половине первого я стал собираться.

– Подожди! – одёрнула меня тётя Маша. – Я тут насчет подарка…

– Тёть Маш, – перебил я её. – Пусть у вас останется. На время. Повод будет, чтоб зайти.

Я попрощался со соседями. Дед Пахом меня хлопнул по плечу. Рука у него была тяжелая…

Напоследок незаметно я каждого наградил конструктом регенерации. И поправятся, если что, и утром голова болеть не будет.

Сначала я направился к Мишке. Нажал кнопку звонка, как дверь тут же открылась.

– Пришёл? – ничуть не удивился Мишка. Он был уже одет, обут и готов к приключениям.

– С новым годом! – я протянул ему перчатки. – Презент от Деда Мороза.

– Спасибо! – он обрадованно натянул перчатки на руки. – То, что доктор прописал.

Мы направились к Андрею. Тот уже ждал нас на улице возле подъезда. Он был в лёгкой болоньевой курточке и шапочке-петушке.

– Сколько вас ждать? – возмутился он. – Я уже замёрз как пингвин!

Я протянул ему перчатки.

– От Деда Мороза. С новым годом.

Кожаные перчатки Андрэ понравились.

– А что ты так нарядился-то? – поинтересовался я. – Зима однако, не лето, и даже не осень.

Мишка пнул меня локтем в бок. Видимо, для Комара эта тема была болезненной. Но Андрюха ответил:

– Родаки гулять не пускали, спрятали пальто. А тут Лариска обещала подойти.

Он развел руками.

– Они спать уже легли. Вот и пришлось рвать когти в чем было.

– Погнали в клуб! – заявил Мишка. – Там не только Лариска, там и Алёнка должна быть!

Возле клуба на малом футбольном поле толпился народ. Посреди поля поставили большую елку. Вокруг неё кружился хоровод. В толпе крутились штук пять Дедов Морозов и две Снегурочки. Кто-то «стрелял» шампанским и тут же пил из горла, передавая потом другим. Хлопали хлопушки, выстреливая конфетти. Громко играла музыка из радиоприёмников.

Мы протиснулись через толпу, с кем-то поздоровались, кто-то хлопнул меня по плечу. Какая-то девушка прижалась губами к моей щеке, пачкая губной помадой. Я в ответ озорно ухватил её за ягодицу. После этого она возмущенно оттолкнула меня и затерялась в толпе.

Наконец мы обнаружили своих – Алёнку Крылову и Лариску Рысакову, а поодаль еще и других одноклассников – Юрку Никитина, близняшек Ольку-Гальку Селезневых, Майку Федоровскую и Севку Щеглова.

– О, гля, и Хляпик здесь! – сообщил Мишка. – Что-то не подходит, опасается тебя.

Он ткнул меня кулаком в плечо.

– И Родик тоже здесь, – подтвердил Андрэ. – Вон тусуется.

– С новым годом! – заорал кто-то рядом. – Ура!

Недалеко хлопнуло шампанское. Восторженно завизжали девчонки.

– Эх, не взяли ничего, – огорчённо сказал Юрка.

– Девчонки, а у вас в заначке ничего нет? – с надеждой спросил Андрэ.

– Так мы на вас понадеялись, – ответил Алёнка. – Кто у нас мужчины?

Я хмыкнул и вытащил из-за пазухи, из внутреннего кармана своей объемной куртки бутылку шампанского.

– Ого! – воскликнул рядом какой-то мужик. – Шампусик! Дай, открою.

И потянулся ко мне. Я его отпихнул.

– Не лезь! Сам открою. Халявы не будет!

– Что хамишь? – моментально вызверился мужик. От него ощутимо пахнуло перегаром. Тут же после этих слов, он моментально скрючился, ухватившись руками за пах и со страдальческим выражением на лице стал протискиваться прочь из толпы – конструкт поноса действовал безотказно.

– Что это он? – удивилась Лариска.

– Съел что-нибудь нехорошее, – ухмыльнулся Мишка. – Селедка под шубой была явно прошлогодней.

Андрюха откуда-то вытащил складной пластмассовый стаканчик, разложил его:

– Давай, открывай быстрее!

Тут же ко мне из толпы протянулись две руки с почти такими же стаканчиками:

– И мне!

– И мне!

– Ага, щазз! – хмыкнул я. Но потом увидел, что руки протягивали «свои» – одноклассники Севка и Юрка. Я хлопнул пробкой. Шампанское хлынуло фонтаном, который мы быстро оприходовали в стаканчики. Сначала выпили девчонки – Алинка и Лариска. С ними опустошил стаканчик Андрэ.

– С новым годом, мальчики!

Потом налили близняшкам и Майке.

– С новым годом, с новым счастьем!

Очередь, наконец, дошла и до нас. Я наполнил мишкин стакан, юркин и севкин. Сам допил остатки из бутылки.

– Ура!

Толпа стала скандировать «с новым годом!». Получалось плохо, вразнобой. Уж слишком много было людей в третьей стадии опьянения. Потихоньку мы выбрались из толпы.

– А где твоя подружка? – с ехидцей в голосе поинтересовалась Майка.

– С режиссером Якиным в Гагры поехала, – хмуро ответил я, вспомнив бессмертную комедию Гайдая.

– С режиссёром? – ахнула легковерная Майка. – Вот это да! А как же ты?

– А я Родину люблю!

Рядом прыснули от смеха Аленка и Лариска. Захохотал во весь голос, не стесняясь никого, Мишка. Хихикнул Андрэ.

– Да ну вас! – обиделась Майка. Но через минуту уже смеялась вместе со всеми.

– Пойдём гулять?

– Пошли!

Мы пошли от клуба по заснеженной ночной улице. Улица называлась Дружная. И мы шли по ней – в обнимку, держа друг друга за талию (Мишка-Аленка, Андрей-Лариска), за руки (я-Майка, Юрка-Олька-Севка-Галька). Андрюха с Лариской шли впереди меня. Я на всякий случай «выстрелил» в него «айболитом», помня про его осеннюю курточку. Но, мне кажется, ему было совсем не холодно – Лариска так тесно к нему прижималась, щедро делясь своим теплом.

Улица упиралась перпендикуляром в Дачную. Мы вышли как раз к дачным домикам за невысокими заборчиками, стоящим на крохотных участках в шесть соток.

– Пошли обратно? – предложила Майка, перехватывая меня в положение «под руку».

– Ой! – вскрикнула Алёнка. – Там кто-то есть!

Мы пригляделись. В ночной темноте практически ничего не было видно всем, кроме меня. Я включил магическое зрение. По темному проулочку мимо дач два мужика вели женщину, которая еле переставляла ноги.

– Нет там никого! – отмахнулся Мишка.

– Нет, были! Были! – повторила Алёнка. – Я четко видела три силуэта.

– Кто-то на дачи пошел, – предположил Андрэ, – догоняться.

– Как раз на троих! – ухмыльнулся Севка.

– Я пойду, гляну! – заявил я. В женщине я разглядел Наташку, нашу учительницу Наталью Михайловну. Только у неё был такой яркий зеленый узел «живой» магической силы. Даже у Альбины магическое ядро выглядело потускнее.

– Да нет там никого! – отмахнулся Юрка. – Что зря ноги топтать? Пошли обратно!

– Я вас догоню, – сказал я. – Я быстро!

И припустил бегом за троицей, не выходя из режима магического зрения. На ходу накинул на себя «каменную кожу» – лишней не будет.

Метров через пятьдесят я их нагнал:

– Э, орлы, куда полёт держим?

Мужики обернулись. Один, слева сразу отскочил вбок. Второй продолжал держать Наташку под руку.

– Ого! – воскликнул я. – Виталик! Родик! Сколько лет, сколько зим!

Конечно же, я узнал братьев Хляпиковых. После моего возгласа они меня признали тоже. Но, если Виталий сразу отошел в сторону, то Родик, бросив поддерживать Наталью Михайловну, сжав кулаки, пошел на меня.

– Как ты затрахал, Ковалёв! – заявил он. – Везде лезешь, всё тебе надо…

Конструкт поноса воткнулся в Родика легко и ненавязчиво. Вполне ожидаемо Родик присел, ухватился руками за пах, скрежетнул зубами, и, переминаясь, бочком-бочком, отошел в сторонку, стянул брюки и, не стесняясь ни нас, ни Наташки, присел у заборчика.

Я подошел к Наталье Михайловне, подхватил её. Она, пьяненькая, едва стояла на ногах.

– Что с ней? – спросил я у Хляпика. Тот виновато развел руками:

– Северное сияние!

Северное сияние – шампанское и водка – была гремучей смесью.

– Тоха! Сзади! – вдруг заорал он.

Я почувствовал, как мне в спину, в район поясницы, прорезая обе куртки: джинсовую и зимнюю синтепоновую – воткнулся нож.

– Млиат! – заорал я, разворачиваясь. Передо мной со спущенными штанами, зато с ножом в руках стоял Родион и удивленно таращился на меня. Потом сомнабулически попробовал еще раз воткнуть меня нож, на этот раз в живот. Второй раз порезать одежду я ему не дал.

С размаху боковым, совершенно по-деревенски, я вломил ему правой рукой в челюсть. Родик отлетел, заорал, держась за лицо. Я подошел к нему и подошвой своего нового «кэмэла» наступил ему прямо на лицо. Может, мне показалось, может, нет, но под подошвой что-то хрустнуло. Родик утробно завизжал, скрючился в позе эмбриона, зажимая лицо руками и не обращая внимание на отсутствие штанов. Я не удержался и дал ему еще пинка, целясь по причиндалам. Судя по тому, как он резко выпрямился и взвизгнул, я попал.

Я вновь вернулся к Наташке. Пока я занимался Родиком, она бессильно осела на снег. Я поднял её и повернулся к Хляпику:

– Что вы с ней сделали, уроды?

– Мы её встретили на улице перед клубом, – виновато ответил он. – Она, веселая, вдетая, из гостей шла. Сама сказала. Родик её уговорил с нами выпить шампанского. А сам отвернулся, когда разливал, и водки ей плеснул. Я не хотел. Это всё он!

Хляпик ткнул в Родика.

– Потом говорит, повели её на дачу, мол, на двоих распишем… – продолжил Хляпик и воскликнул. – Как он меня задолбал! Не учится, не работает, делать ничего не дает! Только ворует да по ночам пьяных потрошит! Когда ж его обратно в тюрьму посадят⁈

И обратился ко мне:

– Тох! Помоги, будь человеком, а? Жизни нет совсем!

Я размышлял не долго.

– Подержи её!

Хляпик перехватил у меня учительницу. Я склонился над Родиком, бросил в него конструкт подчинения, добавив силы чуть больше обычного:

– Завтра же пойдешь в милицию и напишешь явку с повинной! Расскажешь обо всех своих преступлениях. Обо всех!

– По всей видимости, он не пойдет завтра в милицию, – заметил Виталий. – Ему прямая дорога в больницу.

– Вызовешь из больницы милиционеров и расскажешь им обо всех своих преступлениях! – добавил я. – А про меня забудь!

Поддерживая учительницу, я направился к цыганским домам, где ей дали квартиру.

– Антон! – в спину мне крикнул Виталий. – Спасибо! И, это… Извини, в общем.