Текст книги "Пари с будущим (СИ)"
Автор книги: Сергей Гомонов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 40 страниц)
Профессор не заставил себя ждать: когда я подошел в назначенное место, он уже прогуливался с тросточкой по краю бассейна.
– С ними все в порядке, – первым заговорил он, услышав мои шаги. – Их никто не пытает, мы даже можем с ними общаться… хотя, конечно, делаем это под контролем. Они просили передать вам, чтобы вы не поддавались панике. Я думаю, что вы… Агни, – Виллар сделал упор на моем имени, но мне показалось, что имел он в виду не совсем меня, – приняли правильное решение.
Он раскусил нашу затею? Или каким-то непостижимым образом уже знал о ней? Я смотрел ему в лицо и видел, что он посвящен. Или это намек, что тени нашли способ наблюдать за нами и подслушивать?
– Всё не так страшно, как вам представляется, – продолжал он, делая такие глаза, чтобы я понял: всё именно так, как представляется нам.
– Могу я задать вам один вопрос, профессор? – я сел на большой камень посреди клумбы в опасной близости от свесившейся из-за угла лапы кактуса.
Виллар кивнул и похлопал себя тросточкой по кончикам туфель.
– Чего вам не хватало?
– Мне?
– Нет. Вам всем. Чего вам не хватало в жизни, если вы затеяли всё это? – я развел руками по сторонам.
– Это вы, Агни, сейчас говорите?
– И не только.
Я не мог разделять, где мои мысли, а что подсказал сура. Он ведь не зря обещал, что мы будем единым целым и поможем друг другу. Сначала мне нелегко было свыкнуться с этим откровением, но по прошествии нескольких часов я прекратил рефлексировать на эту тему. Ведь прожил с этим Агни, ничего не зная, четверть века – так почему бы ему не продолжать жить, только будучи осведомленным?
– Здесь не было войн уже несколько тысячелетий. Здесь однажды свершилось чудесное с точки зрения социологии преображение человечества, о котором и не мечтали в эпохе войн и катаклизмов. В лучшем случае, о нем говорили как об утопии. О заветном и таком желанном Королевстве Завтра. Так чего не хватало нашим ученым, когда они только начинали вылазки в прошлое? Этого? – я мотнул головой вверх, где за прозрачной оболочкой «Трийпуры» в безвоздушной черноте зависали сотни военных суден.
– Не будьте столь строги, молодой человек. Кто бы знал наперед…
– Кто осмеливается ворочать прошлым, тот должен быть очень подробно осведомлен о результатах в будущем.
– Вы прекрасно знаете, что в будущее заглянуть невозможно.
– Да. Поскольку оно бесконечно вариативно. Зато очень возможно загреметь во временную петлю и начать бег внутри беличьего колеса, миллиарды раз сгорая в аду одних и тех же войн, забывая об этом и сгорая снова и снова.
Виллар только вздохнул, выражая свое со мной согласие.
– Лента Мёбиуса… А вот вы попробуйте просто делать то, что делаете! Глядишь, и выведет та кривая на нужную дорогу, – сказал он, помолчав, а потом вдруг нарисовал в воздухе лежащую на боку арабскую «восемь» – или древний символ бесконечности. – И зайдите ко мне непременно. Непременно! Буду ждать.
– К вам в кабинет?
– Да.
– Когда вы будете меня ждать?
Он усмехнулся одними глазами, и мохнатые крылья-брови сделали пару комичных взмахов:
– Вчера.
Голограмма с тростью растаяла в воздухе. Вместо нее над водой бассейна поплыла нарисованная только что призрачная петля. Ни начала, ни конца, и сторона всего одна…
* * *
Когда мы закончили с последней конструкцией, и один из «бетовцев», протеже Тэи, начал загружать предварительную запись нынешней обстановки в эпохе Дениса и Ленки, в ангар приплелся заспанный Шива.
– А мне врали, что привидений не бывает! – тут же громко прокомментировала его явление сестрица.
– Лучше б не спал, – буркнул Танцор. – Теперь башка трещит, как с похмелья…
– Это у тебя с непривычки, – между делом Савитри привычным жестом втолкнула ему в рот какую-то пилюлю и снова уселась возле меня. – Твой организм сильно удивился.
– Фот и нефефо его балофать! Фем запить?
– Не надо запивать, под язык ее.
– Гадость! – скривился он. – Ты нарочно всегда находишь для меня самые гадостные зелья!
Так, слегка встряхнув наше сосредоточенное общество, Шива угомонился и влился в работу.
Тем временем вихрастый Кама (так звали приведенного к нам ассиста из «Беты») развернул перед нами три голографические записи из разных локаций. На одном из экранов виднелся Чертов сарай и прогуливавшаяся вдоль дороги Стелла Вейде: фокус был снаружи, поэтому увидеть, что там, в руинах, творится с Денисом, не получалось. На втором я узнал Ленкин двор с этой незабвенной аркой и вечной меткой граффити-оригиналов «Цой жив!». Здесь пасся какой-то подозрительный тип. Подозрительным он показался мне, поскольку нет-нет да и поглядывал в сторону окон Ленкиной квартиры. Неспроста на него обратили пристальное внимание в «Бете». Третий экран отображал саму Ленку, возвращавшуюся откуда-то домой за руку с дочерью. Шива насторожился.
– Это одновременный слепок с трех разных точек, – объяснил рыжий Кама и поскреб в затылке. – У дома, в общем, один из ятта. Что ему надо – неизвестно. Понятно, что хорошего мало: эти твари имеют невербальную связь со Стяжателем, и, в общем, отследить, что там к чему, фактически невозможно. Ума с дочерью сейчас возвращаются из гостей, они были на даче у Еремеевых. Запас времени есть, но Уму необходимо задержать минут на пятнадцать, – ассист прекратил чесаться и обвел виртуальной указкой стоящую невдалеке, на пути Ленки, милицейскую машину. – Тут есть лазейка. Этим займется Шива.
Танцор пожал плечами. Будь там не Ума, а кто другой, наверняка поднял бы бунт на корабле по поводу «недоумков», предлагающих дурацкие решения. Но сейчас, похоже, он искал любую возможность повидаться с нею в реальной обстановке, пусть даже она его и не узнает.
– За это время вам с Савитри, – Кама обернулся к нам и указал на Чертов сарай, – надо добраться до ятты и обезвредить его. Задача несложная, по случаю праздника во дворе немноголюдно.
Что ж, значит, Денис мой выжил под завалом. Это обнадеживает.
– В общем, когда дам сигнал, Уму можно будет отпускать, – ассист взглянул уже на Шиву. – А вы дождетесь ее у дома и увезете домой к Стелле. Дальнейшие инструкции будут, когда появятся новые данные. Сейчас что есть, то есть. Возвращаетесь в ту временную точку, откуда были извлечены.
Не знаю, как Шиве, а мне этот бодрый толстячок показался профессионалом своего дела и неплохим парнем. И я решил, что Каме я свою жизнь, пожалуй, доверю с легким сердцем.
– Удачи! – на прощание сказала Тэа и обняла брата. – Мне пора.
Она побежала к своей группе – начинать цикл, – а Кама уселся за пульт. Три замаскированные «Тандавы» ждали нас, Шива направился к одной из них.
– Подожди, – попросил я, удерживая Савитри за локоть и отводя в сторону. – Мне нужно сказать тебе пару слов.
Она догадалась:
– Ты сомневаешься?
– Ну, в общем, мы сейчас сильно рискуем, и нам стоит попрощаться… На всякий случай.
– У тебя всё получится.
Мы отошли за центральную колонну с оборудованным в ней зооуголком и встали у клетки с белкой.
– Я не знаю, получится или нет. Как бы там ни было, мне хотелось бы, чтобы всё, что у нас с тобой было, произошло с нами… не так…
Савитри засмеялась, устремив невидящий взгляд куда-то мне в плечо:
– Тебе будет что вспомнить в твоем мире, сура.
– Я не сура.
– Так и знала, что сейчас ты начнешь отрекаться от самого себя.
– Просто мне на самом деле будет страшно встретиться с собой, настоящим, когда ади уйдет в свой мир.
– Это не больно, Агни.
Я усмехнулся, вспомнив знаменитые предсмертные слова Аррии[21]21
Аррия – жена римского консула Авла Цецины Пэта. Когда ее муж был уличен в заговоре против императора Клавдия (кстати, захватившего власть в Риме путем убийства Калигулы), у него остался выбор: позорная казнь или самоубийство. На последнее у него не хватало решимости, и тогда Аррия, нанеся себе смертельную рану в грудь, подала мужу окровавленный кинжал со словами: «Пэт, не больно».
[Закрыть]. А Савитри положила руки мне на плечи:
– Всё у тебя получится. Всё будет так, как должно быть. Сура знал, что делал.
Хотелось бы мне самому той же уверенности…
Я обнял ее и, закрыв глаза, жадно поцеловал в губы. Вдруг это и в самом деле в последний раз?..
* * *
Было плохо. Иногда казалось, что я больше не сдвинусь с места. Пространство будто пожирало меня. Я понимал, что то же самое всегда чувствуют мои собраться и всё же добираются до противоположного берега, но как же мне было плохо! Так и тянуло оглянуться на жизнерадостный зеленый маячок, отметивший причал родного берега! Но оглядываться нельзя – это смерть для тех, кто идет сейчас вслед за мной, не видя меня, но доверяя мне.
Коридор времени – странная штука. Если во времена Дениса и Ленки в фантастических фильмах изображали темпоральный переход посредством доносящихся извне отрывков фраз из разных эпох, то на самом деле тут не было ни каких-либо голосов, ни образов, ни запахов. Ты просто чувствуешь, как сыплется сквозь тебя прах времен, и это отчасти напоминает впечатление о первых похоронах, которые тебе пришлось увидеть и попрощаться с близким человеком. И это совсем не те благостные ощущения вояжа, которые ты испытываешь, «танцуя» в центрифуге и купаясь в лучах радости. Вот она – доля суры: поглощать боль и отдавать счастье…
А до противоположного выхода из тоннеля было еще так далеко!
Сам не помню, как очутился среди звуков, запахов и света. Шум от обрушения едва стих, когда я, отплевываясь и кашляя, начал отгребать от себя завалы цементных кусков и штукатурки в Чертовом сарае. Теперь мое имя снова Денис Стрельцов. Но кто я на самом деле, мне уже не забыть.
«Сжечь – не значит опровергнуть!»
Выбравшись со Светиком из вагона пригородной электрички, Лена посмотрела на небольшие станционные часы. Если Первомай водителям общественного транспорта не помеха, то до дому они с дочерью доберутся, пожалуй, еще засветло. Лена поморщилась. В последнее время ей все меньше хотелось возвращаться в свою квартиру. Вся радость уходила из сердца, стоило миновать короткий тоннель, ведущий во двор ее дома. А ведь ей казалось, что траур по Степке уже не так гложет ее душу, как раньше. А может, и не в Степе тут дело. Она не знала, в чем именно.
Этот, страшный, больше не объявлялся: она ведь после его угроз избегала встреч со Стрельцовым. И даже убеждала себя, мол, что бы ни делалось – к лучшему, для чего ей риск стать вдовой во второй раз с этой Денискиной сумасшедшей профессией?
Будто черная сеть оплела всё здание, где жили Еремеевы, и даже солнце светило здесь по-другому.
Дорогу к остановке они переходили наискосок. Автомобилей почти не было, людей – тоже. Только на другой стороне улицы стояла патрульная милицейская машина, а возле нее околачивались двое в форме и какой-то подозрительный тип, пытавшийся им что-то объяснять. Лена вспомнила историю с «Неоновой барракудой» и невольно забрала чуть левее, чтобы обойти эту компанию по широкой дуге. Не хотелось ей мелькать перед милицией.
– Девушка! – тут же, как назло, выкрикнул один из стражей правопорядка. – Девушка, задержитесь!
Понимая, что милиционер обращается к ней и улизнуть не удастся, Еремеева подавила в себе раздражение и неохотно повернула в сторону машины. Тут еще Светка, как назло, уронила книжку в пыль прямо посреди проезжей части, пришлось поднимать, отряхивать. Нет, если бы завтра не надо было на работу, Лена приняла бы предложение свекров остаться на их даче с ночевкой, до того неудачный был нынче день.
– Сержант Грачиков, – отрекомендовался милиционер, коротко дернув рукой в сторону своей фуражки, делавшей его и без того немаленькую голову несуразно огромной по сравнению с тщедушным тельцем. «Гном! – подумалось Еремеевой. – Бороды не хватает, бритый гном!». – Ваши документы!
Лена с ужасом поняла, что документы с собой не брала, а если так, то у патрульных есть все основания задержать ее до установления личности. Только этого ей не хватало сегодня! Не видят разве, что она с ребенком, который устал и клюет носом?! Одно слово – козлы. А этот еще и гном-козел…
– Понимаете, мы с дочкой едем с дачи, я не беру в такие места паспорт, чтобы не потерять, – заговорила она с сержантом таким тоном, каким говорят с больными – мягко и доходчиво. Ко всему прочему он был ниже нее ростом, и в каком-нибудь другом случае мог вызвать материнскую жалость и желание участливо погладить по фуражке. – А что случилось?
– Да тут нарушителя задержали, – бросив короткий взгляд на Светика, ответил Грачиков и указал большим пальцем за спину, через плечо. – Понятые нам нужны.
– Так я ведь ничего не видела!
– Девушка, нам не свидетели нужны, а понятые. Ну хоть какой документ есть при вас?
– Билет на электричку… использованный.
– Давайте пройдем в машину.
– Да не могу я в машину! У меня дочь на ходу засыпает, нам скорей домой нужно! Давайте я подпишу, что надо…
«Гном» задумчиво помял подбородок, почесал нос-картошку:
– А флюорография есть у вас?
– Что? – Лена решила, что ослышалась.
– Из поликлиники флюорография – есть?
– Зачем? – она даже перестала сопротивляться, зато Светланка, у которой сон как рукой сняло, с любопытством вертела головой, разглядывая то чужого дядьку, который что-то от них хотел, то свою изумленную маму.
– Ну как зачем. За здоровьем следить надо.
– Послушайте, вы шутите, наверное?
– Ладно, пойдемте, подпишете протокол задержания, но адрес и телефон свой мне оставьте! – поразмышляв, сказал сержант и повел их со Светой к машине.
Лена грешным делом подумала, уж не аферисты ли это, переодетые в милицейскую форму. Она читала в интернет-новостях о таких случаях. Лихорадочно нащупав в кармане мобильный телефон, она отсчитала две кнопки в верхнем ряду: на этой клавише быстрого вызова у нее был номер Дениса. В случае чего, может, догадается искать ее по сигналу от сотового.
– Вы вон там постойте, – велел второй милиционер, когда они втроем добрались до тротуара.
Ругаясь про себя на чем свет стоит, Лена кусала губы и смотрела, как охранники правопорядка поставили задержанного к капоту машины и начали охлопывать на нем одежду в поисках оружия. Мысли метались: не позвонить ли Денису прямо сейчас, пока не поздно? А если этот, жуткий, отслеживает ее звонки и исполнит угрозу?.. Но ни на секунду не появилось желания пожаловаться на шантаж стоявшим в пяти шагах от нее милиционерам. Для Лены они теперь были на одно лицо – и тот, неизвестный, и эти, в форме. Всё это походило на какой-то тягостный бесконечный сон, полный нелепостей и паранойяльной антилогики. Врагами казались все.
Между тем «гном» изредка посматривал на них со Светланкой, и почудилось Лене в этом взгляде что-то невероятно знакомое. А когда она попыталась прочитать подсунутые им записи, чтобы не подписать что попало, сержант даже подмигнул Светке, а когда та показала ему язык, стал смеяться.
– Вот тут вот мне еще телефончик свой черкните, – попросил он, выдергивая чистый листок из блокнота на пружинке. Но когда Лена уже протянула руку, чтобы взять листок, Грачиков словно к чему-то прислушался и, передумав, убрал блокнот вместе с вырванной страничкой: – Благодарю за помощь, вы свободны!
Даже фуражку приподнял, блеснув на прощание великолепной лысиной.
Лена подхватила дочь на руки, сумку с вещами подвесила на локоть и неловко побежала к остановке, потому что на повороте уже показался автобус.
– Елена Сергеевна! – ознакомившись, видимо, с ее подписью в протоколе, окликнул «гном».
– Ну что еще? Там мой автобус! – раздраженно прокричала Лена, задыхаясь от тяжести.
– А флюорографию сделайте! – он погрозил пальцем.
«Идиот какой-то!»
Когда она вскарабкалась на заднюю площадку подкатившего автобуса и, усадив Свету, упала рядом на сидение, руки просто не хотели разгибаться, мышцы ныли. Если этот слоненок сейчас заснет, до дому они точно не доползут.
* * *
Выбравшись из-под завала, я залез на подоконник и спрыгнул в траву у самой сетки. Необдуманный прыжок отдался в правом боку, боль скрутила меня в бараний рог, и я, созерцая хороводы звездочек, рухнул в траву. Сетка тут же заскрипела, возле меня кто-то приземлился.
Когда я пришел в себя, то разглядел человека в следующем порядке: сначала небольшие светлые кроссовки, потом джинсы-джинсы-джинсы (ноги от ушей!), ремень, затем между ремнем и майкой – узкую полоску тела и аккуратный пупок, выше – белую майку в обтяжку (взгляд поневоле на пару секунд застрял в районе груди), тонкую золотую цепочку на длинной загорелой шее… и наконец лицо!
Нависая надо мной, рядом стояла белокурая Стелла Вейде и, судя по всем подробностям рельефа выделяющейся под майкой груди, без нижнего белья. Традиционно.
– Ч-черт, – пожаловался я, старательно изгоняя неуместное здесь желание пялиться именно на этот рельеф. – Про дырку в боку забыл.
– У нас нет времени, – сообщила Савитри сахарными устами топ-топ-модели и своим собственным голосом, который затмевал все внешние прелести красотки-менеджера. – Я потом посмотрю тебя.
Силищи в ней было немерено. Ухватила меня за ладонь и вмиг помогла подняться на ноги. Распространяя вокруг себя клубы цементной пыли при каждом движении, я перелез через забор. Девчонки, потерявшей йоркшира, не было нигде.
– Ее вообще не было, – ответила Стелла-Савитри, на ходу пытаясь отряхнуть мою одежду. – Ты куда? Нам направо.
– А щенок был? Я же слышал его!
– Щенок – был. Но он давно уже тут околачивается, и хозяев мы не видели.
– Его засыпало.
– Жаль.
Машину она предусмотрительно оставила за кустами у одного из частных домиков. С дороги ее маленький серебристый «Ярис» видно не было – вот я, приближаясь тогда к Чертову сараю, и не заметил ничего подозрительного. Толстая девчонка была наваждением, а вместо нее мне морочила голову сама Савитри…
– Слушай, Стелла Батьковна, ты перестань так вилять… гм… тылом! Или иди сзади меня.
– А что? – она воззрилась на меня в точности так, как делала это без посредства глаз, когда была доком на «Трийпуре». Аж мурашки по коже. Вряд ли это умеет настоящая Стелла Вейде.
– А догадайся!
– Блин, товарищ Стрельцов, в отличие от вайшвы Агни вы решительно не подходите для этой миссии! Поскольку мысли ваши всегда пребывают на метр ниже того места, где они должны находиться!
Спорить я не стал, только пробурчал под нос, что кое-кто мог бы для таких миссий изредка надевать нижнее белье, и тогда мысли даже у товарища Стрельцова будут пребывать исключительно в отведенных для них местах.
– Подожди! – остановила она меня, когда я уже собирался садиться в машину. – Для начала посмотри на себя.
Я заглянул в боковое зеркало и поневоле затрясся от хохота. Физиономия была, как у нырнувшего в гипс хулигана из старой комедии про Шурика, всклокоченные волосы собрали в себя, кажется, все цементное крошево, какое только могла унести голова, а насчет одежды я и подавно промолчу. На левом виске краснела свежая ссадина.
– Это у нас с тобой уже становится традицией, – подметила Стелла. – Но моря тут нет, а барахтаться в пруду некогда. Поэтому – версия-лайт!
Она извлекла автомобильную щетку, вытащила бутылку с минеральной водой и беззастенчиво принялась меня чистить, как кавалерийского коня в стойле.
– Ладно, ладно, я уже сияю!
В качестве завершающего штриха Стелла заклеила промытую ссадину пластырем, затем мы прыгнули в «Ярис» и рванули к городу.
– Ну и как тебе? – спросил я по дороге.
Не отвлекаясь, Савитри уточнила, что именно.
– Как чувствуешь себя в этом облике?
– Даже не знаю, что сказать. Обоняние на нуле, слух слабенький, тактильное восприятие посредственное… Чувствую себя ущербной. Но через пару часов это пройдет, я привыкну.
– А я теперь про свой бок все время забываю…
– И ты привыкнешь, – флегматично откликнулась напарница.
– «Боже мой, какая же вы зануда»!
Мы мчались к Ленкиному дому. Савитри нет-нет да к чему-то прислушивалась: связь с нашим координатором у нас происходила через нее, а я существовал здесь как бы вне системы.
Бросив «тойотку» со стороны улицы, мы направились к арке во двор. Ятту, околачивавшегося у подъезда в ожидании приезда Лены, я узнал сразу. Неприметный крепыш моего примерно возраста, какой-то неприязни к нему я, как ни удивительно, не ощутил. Вполне вероятно, что некоторые из них теперь хорошо умеют скрывать свою истинную сущность.
Стелла походкой «от бедра» отправилась в сторону ятты. Он оторопел. Как хорошо я его понимаю…
Девушка энергично продефилировала перед ним, а там, под тесноватой футболкой, у нее при ходьбе всё обрисовывалось и заманчиво колыхалось, магнитом притягивая мужские взоры. Ятта, будто на аркане, засеменил вслед за нею, хоть Стелла в его сторону даже не взглянула. Полминуты транса – и крепыш благополучно шмыгнул вслед за нею в угловой подъезд. Выждав несколько секунд, я последовал за ними. Это был единственный подъезд в Ленкином доме, до сих пор не запакованный дверью с кодовым замком. Мелькнула мысль, что если я буду нерасторопен и этот черт успеет воткнуть мне в «солнышко» свой увесистый кулак, то моя спутница окажется в серьезной опасности: боль просто вырубит меня.
Сверху раздался стук разъехавшихся дверей лифта.
– Вам на какой этаж? – голос Савитри.
– С вами, девушка, с вами!
Забыв о нытье в боку, я взлетел на площадку. Савитри изящным движением выскользнула из-под граблей асуры и побежала выше на пролет. Готовый в любой момент уклониться от удара, я спросил крепыша:
– Ничего не хочешь мне сказать напоследок, ятта?
– Ты кто? – хмуро буркнул тип, расталкивая захлопывающиеся створки дверей и выходя из лифта. – Чё, проблемы нужны?
Потом произошло необычное: мои руки поднялись, будто сами собой, в воображении возникла сеть, и видеть всё окружающее я стал иначе – как под электронным микроскопом. Мир состоял из молекулярных структур, и только асура, бьющийся сейчас в незримой сети, не был материален. Чернущая тень. Ничуть не отличимая от той, которую мне… Агни… пришлось спалить на «Трийпуре».
Время замерло. На этот раз я осознанно совершил преобразование вещества. Миг – и тень вспыхнула в тысячеградусном пламени.
И вот мы с Савитри уже стоим над бессознательным телом парня возле опаленных дочерна почтовых ящиков, а до меня все еще доносится яростный вопль сожженного асуры и вонь рассыпавшихся белым пеплом газет. Пол задрожал под ногами, полуотломанные дверцы почтовиков жалобно скрипнули, качаясь от землетрясения.
– Знай свое место… – пробормотал я, цитируя фразу из старой-старой сказки. Сама сорвалась с языка.
– Идем. Шива уже отпустил девчонок, они скоро будут тут.
– Ты слышала его вопль? – я кивнул на бывшего носителя асура-ятты; после вспышки, которую я нарочно отвел в сторону от человека, у него лишь опалило брови и волосы надо лбом, да и то из-за моей неловкости. – Думал – оглохну…
– Нет. Я слышала только его мат. Меня умиляет их твердокаменная вера в собственную неотразимость. Что с ним будет дальше?
– Давай посадим его у стеночки, чтобы чего доброго не захлебнулся, и свалим отсюда.
Мы не без труда подтащили тело этого бычка к ближайшей стенке, привалили к холодному радиатору, а Савитри на всякий случай еще и расстегнула пуговицу у ворота его рубашки. Землетрясение как раз прекратилось.
– Так что с ним будет без соседства ятты? – повторила Савитри, когда мы выскользнули из злополучного подъезда.
– Скоро придет в себя. У него осталось незамутненное сознание младенца, – так подсказывала мне логика (или опыт суры). – Постепенно, быть может, разовьется до среднего уровня мышления.
– Шива мечтал вот так же испепелить австралопитека, который тебя пырнул, – призналась Савитри.
– Астралопитека, – скаламбурил я, памятуя об ареале их обитания. – Да, да, я слышал под наркозом ваши переговоры… Между прочим, мы с тобой сейчас снова качнули эти хреновы весы, Савитри…
Она кивнула. Что нам оставалось? Рано или поздно, но Тарака об этом все равно узнает. Этот, нынешний, Стяжатель еще не вернулся на «Трийпуру», не проник в одного из охранников «Альфы» и не затеял мятеж с захватом заложников, всё это будет позже. Около сорока пяти лет назад по местному летоисчислению он был принесен сюда Шивой во время цикла по спасению Кастро – и пропал. Что он делал в период между смертью Че и рождением Лены Пушкарной и Дениса Стрельцова – нам неизвестно. Мы знаем только то, что сейчас, тут, он выспренно зовет себя Трансцендентным Таракой и незаметно для обывателя меняет мир, соотносясь лишь с созданным собой же законом «качающихся весов». Или эти ограничения наложило на него само время? Кто знает…
Приезда Ленки и Светланки мы дождались в машине снаружи дома. Получив команду с «Трийпуры», Савитри открыла дверцу:
– Не звони мне здесь ни при каких обстоятельствах, – напомнила она. – Даже если мы задержимся.
Ради этой операции мы с нею оставили наши сим-карты от старых телефонов под кустом у Чертова сарая, а в Стеллиной машине нас ждали уже три новых, не засвеченных, мобильника. Благодаря этому мы рассчитывали выиграть некоторое время, пока Тарака будет нас искать обычными методами. У нас есть фора, которую в этой странной игре мы взяли сами.
Вышли они быстро. Маленькая валькирия сонно спотыкалась на ходу, обхватив обеими руками и прижав к груди большую книгу. Ленка встревоженно озиралась. Она обнаружила меня только после того, как вслед за дочкой села на заднее сидение.
– Эй! – вырвалось у нее.
В панике наша бедная Ума, ухватив Светика, попыталась дезертировать из машины, но Савитри уже стояла начеку у дверцы и затолкнула их назад.
– Тихо, тихо! – шепнула она. – Мы все сейчас тебе расскажем.
Уж не собралась ли она сгоряча рассказать ей про «Трийпуру»? Это был бы номер.
– Денисик! – обрадовалась Еремеева-младшая и перевалилась на переднее сидение обниматься со мной.
Стелла тем временем завернула в проулок и повела машину прочь от дома Ленки.
Та сидела, сложив ладони и закрыв ими нос. Глаза были круглыми от страха:
– Что же вы делаете? – простонала она спустя минут пять, глядя на меня, а я пытался усмирить не вовремя взбодрившуюся Светланку. – Тебя ведь теперь убьют, Денис!
– Это ничего, – ответил я ей, наконец заталкивая юного слоненка на ее место рядом с матерью. – Много будешь жить – сильно состаришься, – и подмигнул Светику.
– Нам с ней тоже угрожали…
– Лена, – серьезным и холодным голосом заговорила Стелла-Савитри, – я не стану говорить тебе всего. Только то, что отчасти прояснит для тебя ситуацию. У нашей фирмы и нашего директора большие финансовые проблемы. Ты здесь лично ни при чем, но! – она резко вскинула указательный палец. – Но ты однажды видела того, кого не должна была видеть. Того, с кем проблемы у фирмы, одним словом. У человека откровенная паранойя, но эта сволочь – крутая сволочь.
– Я думала, 90-е давно прошли.
Стелла бросила ироничный взгляд через плечо:
– 90-е прошли. Сволочи остались.
– А кого я видела?
– Вот давай мы только не будем уточнять! И без того проблем хватает.
– Тогда каким боком тут Денис?
– Вы же вроде встречаетесь? – равнодушно изрекла Стелла, а Савитри от себя добавила едва различимой язвинки. Едва различимой для меня, а Ленка ее не заметила. Как там говорил Шива? Безумные тетки? В чем-то он прав…
И хотя моя напарница наплела неслыханной чуши, Еремеева поверила. Ей хотелось верить, что кто-то поможет, и банальная лапша на уши показалась ей золотыми серьгами. После пережитого Ленку прорвало: она начала говорить и говорить. Рассказала про звонки Тараки, угрозы. Про то, как убегала с работы, чтобы проверить дочь в детском садике. Про мою бабушку, которой так не вовремя приспичило передать мне нетбук в больницу.
– Почитаешь мне? – шепнула утомленная маминым красноречием Светланка, исподтишка показывая мне свою книгу.
– А что там у тебя?
– «Незнайка в Солнечном городе»!
Ленка мгновенно переключилась с пятого на десятое:
– Светатун у нас недавно запала на «Незнайку».
– А я уже ничего оттуда не помню, – зевнув, призналась Стелла и плавно вырулила на загородную трассу.
– Тут рассказывается, что бывает, когда волшебная палочка попадает не в те руки, – продолжала просвещать нас Еремеева-старшая.
– Страшное дело, – согласился я.
– А что ты смеешься? – (Я не смеялся. Честное слово.) – У меня давно уже есть ощущение, что кто-то выпустил из зоопарка всех ослов, по приколу превратив их в людей. Как это сделал Незнайка… – она указала на дочерин увесистый фолиант.
– Аленосик, а ты ведь в чем-то права. Ослы на свободе – страшное дело.
– Да, страшное… Страшное… Но почему, за что?
Выговорившись, Ленка вдруг расплакалась. Увидев это, в унисон завыла и Светланка. Только предусмотрительная Стелла, не отвлекаясь от дороги, на ощупь вытащила из сумочки стеклянный флакончик с какой-то жидкостью и без единого слова протянула его назад. Я успел прочесть на этикетке слово«…валерианы». Следующим движением она извлекла упаковку бумажных носовых платков и невозмутимо отправила их по тому же адресу.
– Простите меня, простите! – шептала нам Еремеева, утираясь платочками и дрожащими руками капая валерианку прямо в колпачок, а Светик, скривившись, отодвинулась от нее и зажала нос двумя пальцами. – Я совсем рехнулась.
– Немудрено, – отозвалась Стелла. – Итак, некоторое время вы с девочкой поживете у меня в загородном доме. Там охраняемая частная территория, дачи всяких крутых… Ну, ты понимаешь. Теперь у тебя будет вот этот телефон, – она подала Ленке новый сотовый. – Взамен тому, что ты оставила дома. Но условие: никому, кроме нас с Денисом, не звони.
– Но…
– Да, они все будут волноваться, никуда от этого не деться. Мы найдем способ оповестить твоих близких. Но если всё получится, как нужно, никто об этом и не вспомнит.
Знала бы Ленка, насколько буквальным был смысл этой фразы!
* * *
Едва слышно работала сплит-система. За огромным, от пола до потолка, полукруглым окном открывался романтичный весенний пейзаж загорода. Веки наливались тяжестью.
– На счет «десять» ты заснешь и станешь говорить со мной целиком и полностью от лица ади, – тихо внушала Савитри, стоя позади и кончиками пальцев поглаживая мои волосы.
Напоследок я подумал о том, как хорошо, что Ленка и Светик в соседней комнате и что хоть какое-то время можно побыть за них спокойным. Вздох получился необыкновенно легким, после чего я куда-то провалился…
