Текст книги "Пари с будущим (СИ)"
Автор книги: Сергей Гомонов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 40 страниц)
Та, что была немного ниже Умы, не шла, а как-то удивительно скользила вкрадчивой походкой, будто воздух был заполнен не видимыми мне преградами, и она плавно, привычно пробиралась между ними, следуя к намеченной цели. Странным, экзотичным в ней было всё – от прически, одеяния и обуви до отсутствующего взгляда диковатых дымчатых глаз.
– Эй, Агни! Очнись-ка! – вдруг услыхал я голос Шивы и заливистый, девчоночий смех Умы. – Ты каталепсией часом не страдаешь, вайшва?
Оказывается, разглядывая вторую девушку, я выпал из реальности и совершенно этого не заметил. А она даже не смотрела на меня. Она вообще ни на кого не смотрела. Взгляд ее был направлен куда-то вбок, как будто она нарочно стремилась спрятать глаза от собеседников. И в то же время все эти странности не то что не отпугнули меня, а в большей степени заинтриговали. В ней было что-то неправильное, какая-то загадка. Та самая. Пресловутая.
– Савитри. Она наш док, – отрекомендовала смуглянку Ума. – А я – напарница вот этого, – она слегка ткнула Шиву локтем в бок. – А ты будешь с нами, как я понимаю, вместо папы Варуны?
Не знаю, почему они все так упорно называли его папой, но я предпочел не расспрашивать и только кивнул. В ответ на это со стороны Савитри меня прямо окатило волной неприязни. Она просверлила меня взглядом, а сама даже не повернула ко мне своих удивительных глаз.
– Чтобы через пятнадцать минут был готов! – распорядилась Ума, недовольно потеребив ремешки на комбинезоне Шивы. – Начальство уже там!
– Слушаюсь, командир! – насмешливо откликнулся он.
– Идем!
Ухватив под локоть грациозную Савитри, которая так и не проронила ни единого звука, разбитная девчонка уволокла ее в толпу.
– Теперь ты знаешь всех в команде.
– Да, и все вы тут просто потрясающе радушны.
– Брось! Разве тебе никогда не доводилось побывать в шкуре новичка? Так бывает всегда! Когда я прибыл сюда, нас с Умой подсунули Варуне и Савитри, которые как раз провожали на отдых двух пожилых Танцоров. На их место мы и пришли. Как теперь ты на место ее отца.
Я насторожился:
– В каком смысле?
– В самом прямом. Савитри – дочь Варуны. Он что, и этого тебе не говорил? Ну, дает! Ничего не говорил о своей обожаемой дочурке?! Мы работаем с ним бок о бок уже третий год, а Савитри и того дольше. Конечно, она будет недолюбливать любого, кто займет место ее обожаемого папочки!
– Спасибо, что предупредил.
– Это мой гражданский долг. Всё, я переодеваться. Придумали тоже, правда?! Чем их не устраивает комбинезон, самая классная одежка!
И, разведя на прощание всеми четырьмя руками, Шива удалился быстрым шагом. Интересно, я один тут не люблю манипуляторы и всегда рад возможности их снять?..
* * *
Праздник завертелся каруселью. Гости «Эйткена» собрались на разных ярусах вокруг гигантского манежа. Все, происходящее на нем, одновременно дублировалось огромными голографическими трансляциями, поэтому не в обиде были даже обитатели самых отдаленных уровней.
Сначала были традиционные поздравления от Виллара и Аури. При этом профессор «селекционеров», как забавно назвал ученых «Альфы» Шива, даже в этот момент не смог избавиться от присутствия за спиной своей тени – Эриха-Грегора Шутте. А тот позволял себе кривляться и пародировать слова Виллара об итогах года и о проектах на будущее. Но все, по-видимому, к этому привыкли и не обращали внимания. Аури же объявила, что по сложившемуся обычаю тринадцать пар Танцоров «Омеги» сейчас покажут, на что они способны и без центрифуг.
Зазвучала музыка. Тринадцать танцев разных народов древности были приготовлены для почтенной публики – красивые и смешные, изящные и намеренно угловатые…
Мы оказались за одним столиком с Варуной и еще несколькими техниками его возраста. Меня так и подмывало расспросить наставника о его дочери, но я почему-то не решался.
Он оживился, когда на манеже оказались Ума и Шива. Танцор переоделся, туго стянул светлые волосы в хвост на затылке, и теперь это был уже совсем другой человек.
Рваный, дерганый темп аккомпанемента был полон энергии и страсти – и они начали свой танец. Все взгляды впились в голограмму. Я подумал, что это, наверное, танец древних жителей Индии, на которой специализировались они с Умой, но Варуна назвал его «танго» и упомянул «Америго-латина».
Эти двое по праву назывались ведущими Танцорами «Омеги». Они заводили публику так, как не смог никто до них. Ума играла Шивой, то прикидываясь покорной невольницей и падая в его объятия, то становясь самой собой: властной искусительницей, отвергающей его во имя своего каприза. Да и роль Шивы была тут непроста. Идя на поводу у партнерши, он одновременно вел свою линию. Играя Умой, был нежен, но напорист, отверженный же – не оставлял ее, пока не добивался расположения снова. История чьей-то безрассудной любви была рассказана без единого слова за считанные минуты огненного танца. Даже я, далекий от этого вида искусства, смог понять все, а уж как буйствовала публика! Им аплодировали, вскакивая со своих мест, тысячи зрителей, и от этого запросто можно было бы оглохнуть, если бы звуки не глушила специальная регулирующая система.
После еще нескольких представлений – были у нас и иллюзионисты, и любители рассмешить публику фельетоном – начался праздничный ужин, а значит, и хождения друг к другу в гости, с одного яруса на другой. В какой-то момент я обнаружил, что к нам забрела Савитри. Она не стала присаживаться, а вместо этого обняла отца сзади за шею и так замерла, положив щеку ему на плечо. Тут-то я и понял, как сложно мне будет заслужить ее расположение в их команде…
– Давай как в тот раз! – заговорщицки поманив нас, сказал один из приятелей Варуны и мотнул головой в сторону.
– Теперь там куча роботов, – ответил Варуна.
– Подстраховались, гады!
– Впрочем, это можно и…
– Пап, а может, все-таки не стоит повторяться? – вдруг перебила загадочная Савитри, и я с изумлением узнал ее голос.
Им говорила при первой встрече моя сексуально озабоченная система бытобеспечения, которую ради глупой шутки перенастроил Шива. Сомнений нет: та же легкая хрипотца, заставляющая млеть при самых первых звуках, тот же тембр. Значит, в заговоре участвовал едва ли не весь состав группы…
– Пока все хомячат за обе щеки – айда с нами! – Варуна состроил мне рожу, приглашая в какую-то очевидную авантюру.
– А что было «в тот раз»? – на всякий случай поинтересовался я.
Неприязнь Савитри стала уже основной волной узкого диапазона, которую она только и была способна излучать в мой адрес. Как же ей не хотелось, чтобы я «айда с ними»! И назло дочери Варуны я согласился, хотя никто не стал мне объяснять, чего они натворили тут в прошлый визит. Взыграл во мне бес противоречия.
– Ну ты что! – увещевал Савитри мой наставник. – Не понимаешь разве? Я же в последний раз! Как можно не проделать такое!
– И новичку боевое крещение! – подхватил зачинщик мероприятия, кивнув на меня.
– Ну и хорошо! – внезапно и легко согласилась девушка, по-прежнему не глядя ни на кого. – Тебя подвергнут наказанию и оставят на следующий год. Так что накроется и твоя пенсия, и ваша с мамой поездка в Австралию!
Спустя какое-то время меня и еще одного техника оставили в одной из пограничных рекреаций – наблюдать за обстановкой и докладывать. Сами же авантюристы в составе из четырех человек, считая подобревшую Савитри, отправились к подъемникам. Я понял, что они стремятся на нижний уровень.
– Так что они собираются делать? – шепнул я напарнику.
– Тс-с-с!
Он затащил меня в искусственную «беседку». Мимо нас по коридору прошествовали профессор Виллар и его растолстевшая тень – Шутте. Судя по раздраженному тону обоих, они о чем-то пререкались.
Конфликт
Я прислушался. После некоторых сегодняшних фраз Эриха-Грегора Шутте мне стала понятна неприязнь к нему всех обитателей «Трийпуры». Этот тип способен был брякнуть первое, что пришло ему в голову, а хорошее туда приходило, похоже, редко. Но я понимал, что этот тип играет, увы, не последнюю роль в судьбе «Трийпуры», и хотел понять, в чем заключается эта роль.
– Не вижу смысла! Она уже выживает из ума! – теперь его голос не был слащаво-ёрническим, как на манеже: Шутте заговорил резко и еще более противно. – Ее руководство…
– Я им доволен! – отозвался Виллар.
Они как раз миновали беседку. Из-за густой искусственной листвы я увидел искаженное злостью лицо профессорского клоуна. Да такой клоун приснится – заикой проснешься!
– Бедный маленький Жанно! – передразнил Виллара Шутте, словно вспомнив, что ему по должности положено кривляться. – А не берешь ли ты в расчет, что старая ведьма копает под тебя? Да она спит и видит себя на твоем месте. Тогда она возьмет под контроль весь проект и сведет его на нет! Ты прекрасно это понимаешь, Жанно! Ты слышал ее речи!
– Грегор, прекрати, я не желаю продолжать этот…
– А, я забыл: ученые нисколько не согласуют свои интересы с интересами государства. Ты…
– Ты просто… Ладно, давай на этом остановимся…
Их голоса стихли за поворотом.
Я оглянулся на своего соседа, но тот развел руками и поморщил лоб. И все же я был уверен, что ему известно гораздо больше, чем он хочет показать. Например, то, о ком говорил Шутте с такой ненавистью.
– Понимаешь, некоторым людям, чтобы не зазнаться до отрыва от реальности, требуется якорь, – объяснил приятель Варуны. – И с самой древности таким якорем служили придворные шуты. Они имели право говорить власть предержащим всякие гадости, и им за это ничего не было. И дураками они звались только на словах.
– То есть Шутте не дурак.
– Он нужен профессору как консультант по многим организационным вопросам. Это всё, что я знаю. Это всё, что известно о Шутте на «Трийпуре». Подожди, мне нужно о них предупредить парней.
Он сообщил Варуне, что Виллар и его клоун направляются, возможно, в ту же сторону. Вся наша шайка затаилась. Когда опасность миновала, мы догнали остальных. Оказывается, конечной целью авантюры был ангар, где стояли виманы, на которых мы сюда прибыли несколько часов назад. Нескольких обслуживающих роботов эти безбашенные отправили в спящий режим. Мы с приятелем Варуны застали машины уже обездвиженными, а наших – готовыми к продолжению безумств.
– Погнали! – лихо сверкая молодецким взором, велел мне Варуна, и вслед за Савитри я забрался в его машину, отчаявшись получить ответ, к чему все это.
Остальные трое загрузились во второй виман.
В этот раз мы уже не стелились по-над землей, как при полете сюда, а стремительно взмыли в воздух, едва замаскированная пещера выпустила нас наружу.
– После витка встречаемся у этой скалы, – предупредил соперников мой инструктор. – Кто последний, тот проставляется!
– Ну, готовься тогда! – посоветовали ему из второго вимана. – Тебе все равно скоро проставляться!
И мы наперегонки помчались к горной гряде на горизонте.
Я покосился на Савитри. Та дисциплинированно сидела в кресле по правую руку от отца и молчала.
– А если нас заметят с Земли? – поинтересовался я, когда понял, что гонщики намерены обогнуть спутник – то есть, показаться и на той стороне, которую видно с нашей планеты.
– Не переживай, они там сами себе что-нибудь придумают. Веселее было, когда лет восемь назад во время гонок произошел темпоральный сдвиг. Наши тени, судя по всему, стали видны в далеком прошлом, и это вызвало там такой ажиотаж, что некоторые уфологи прямо бились в истерике.
– Уфологи?
– Термин из тех времен. Это были любители инопланетян, с трепетом ожидающие их пришествия на Землю. Уфологи пытались подвести научную базу под свои наблюдения. Догадливые считали, что Луну используют в качестве станции. Ошибались они только в одном – в том, кто использует. Они считали – инопланетные или даже иногалактические пришельцы.
– А наблюдали просто порывы?
– Угу. Просто порывы континуума. Тогда спираль времени сошлась уже почти в точку, ткань мироздания истончилась до минимума, позволяя себе всевозможные темпоральные парадоксы, время же летело у них с немыслимой скоростью: год как час. Не удивлюсь, если виной всем этим бедам были наши игруны на «Трийпуре», они же не сразу отладили работу системы. Ты ведь видел запись?
– С дневником Виллара?
– Ну да. Все эти эксперименты не проходили даром. Каких только чудес ни наблюдали тогда наши предки!
– Но они были такими медлительными! Как они жили в настолько противоречивых условиях?!
– Жили они быстро и недолго. А работали медленно. И непродуктивно. И за свою жизнь не успевали ничего, только суетились, а были и такие, кто скучал от безделья, не находя себе применения. Короче говоря, если нас сейчас увидят во время такого порыва, можешь помахать их луноходу рукой. То-то будет фурор! – Варуна улыбнулся дочери. – Чего нахохлилась? Мы пока не так уж быстро летим, не бойся! Вот дальше – рванем так рванем!
Она лишь вздохнула и демонстративно подперла щеку ладонью. Ей с нами было неинтересно. Или, скорее, со мной – мое присутствие ее раздражало.
– И что будет, когда нас хватятся? – полюбопытствовал я, наконец-то увидев высоко над горами Землю. Тень на ней от Луны сегодня была минимальна, и тоска схватила за горло, не давая продохнуть, а на глаза чуть не навернулись слезы. Как же я хотел домой, на этот синий, в белых кружевах облаков, родной шарик! Он ведь так близко, почти рядом!
Услышав мой вопрос, Савитри фыркнула и злорадно потерла ладони. А Варуна пожал плечами и как ни в чем не бывало ответил:
– Ну… что будет, что будет… Пистон опять нам вставят, что будет! И ты получишь, не сомневайся!
Кажется, перспектива какого-то «пистона» Варуну не смущала. Но очень радовала его дочь.
– А теперь рванули!
Я подключил свой сенсорник к системе управления вимана, и тут же передо мной развернулись виртуальные изображения. Поскольку мои спутники проделали то же самое, такая в точности картина открылась и перед ними. Справа на голограмме мы все время видели виман наших соперников. Слева – карту Луны и меняющиеся координаты. И когда Варуна включил ускорение, голограммы замутились и замелькали. Но через пару секунд все наладилось. Я следил одновременно и за реалом, и за виртуальной проекцией – это была уже отработанная привычка техника-координатора.
Мы с бешеной скоростью мчали к Северному полюсу планеты, и для нас не менялось только черное небо – все остальное проносилось, едва замеченное. Даже земной шар хоть и медленно, но уплывал в сторону по мере того, как мы покрывали гигантские расстояния. И вот уже, хватив через верхушки гор очередной гряды, мы снова перекатились на обратную сторону спутника, вот уже в черноте неба опять засверкал прикованный к «селеностационарной» орбите шарик «Трийпуры», ожидавшей нашего возвращения…
В какое-то мгновение виман дернулся, как будто споткнулся. Если бы мы не были зафиксированы в своих креслах, то это было бы последним, что нам довелось почувствовать в жизни. Машину завертело по оси. Бурое – черное, бурое – черное, бурое – черное… Мне поплохело. И тут же через сенсорник в сознание ворвалось тревожное: «Внимание! Астероидная угроза! Внимание! Астероидная угроза!»
– Какая еще… проклятье! – выругался Варуна, стабилизируя виман. – Какие еще астероиды?!
Я поскорее отвлекся от своих ощущений и почему-то первым делом поглядел на Савитри. Лицо девушки обрело цвет Луны в полнолуние, а пустые дымчатые зрачки жутковато расширились.
– Это не астероиды… – выдохнула она едва слышно.
– Варуна, ей плохо!
Тот лишь краем глаза взглянул на дочь, занятый управлением, но ничего не предпринял. Когда мы сбросили скорость, он перевел виман в режим автополета и повернулся к ней:
– Что ты увидела?
– Это был не астероид, – прошептала Савитри. – В нас стреляли.
– Кто?! – в один голос спросили мы.
– Я не знаю. Там кратер, много магнитной руды… Из-за этого… не всё видно…
– Агни, просмотри запись. Прямо сейчас. Всю!
Девушка вздрогнула несколько раз, обмякла в кресле и закрыла глаза. Варуна ласково провел ладонью по ее взмокшему, но по-прежнему серебристо-бледному лицу. Я же, подключив свой браслет, добыл из кристалла архив, куда бортовая система транслировала запись всего полета. То, что мы проскочили, не заметив, она должна была сохранить.
– Полетали, порази меня молния! – озвучивая мои мысли, проворчал инструктор.
– Вы что там ползете? – впервые за все время соединились с нами наши соперники. – Мы уже на месте, видели вас при обгоне.
– У нас тут… Короче, ждите там! – буркнул Варуна.
– Помощь нужна? – насторожились на втором вимане, заподозрив по его интонации неладное.
– Ждите там! – настойчиво повторил он.
– Ладно. Но мы на связи!
– Ну что ты ковыряешься, Агни?!
– Я ищу!
Я лихорадочно просматривал запись тех секунд. Вот!
Кратер. В нем – явно искусственные конструкции: постройки, механизмы. Местами их экранировали высокие горы из застывшей лавы. Пришлось замедлить воспроизведение почти до минимума скорости.
Неожиданно камера фиксирует странное движение со стороны конструкций. Один из механизмов плавно взмывает в воздух, отводит крылья-«лепестки» назад… И вот, искажая пространство, к нам катится неуловимая для глаза и отображенная, как марево в пустыне, волна, которую система безопасности вимана считает астероидной угрозой и проделывает вираж, тем самым спасая нам жизни. А «волна» катится дальше – камера продолжает ее фиксировать, несмотря на то, что виман вращается вокруг своей оси, как бешеный волчок, – и на горизонте расщепляет на незримые частицы верхушку громадной горы. Ее просто не стало. Она испарилась. Одновременно за горами по другую сторону от нас скрылась та громоздкая и опасная конструкция, что совершила этот выстрел (это было уже дополнением с другой камеры).
Я смог только повести зрачками в сторону Варуны. Он сделал то же самое – в мою. Все мышцы тела просто окоченели и не повиновались.
– Что это было? – прошептал-прохрипел я, если столь четкими эпитетами можно наградить то сипо-карканье, что вырвалось из моей пересохшей глотки.
– Баллиста, – голос моего инструктора был немногим лучше.
– А откуда она у древних людей? – (Я почему-то был тогда твердо уверен, что мы споткнулись о порыв в пространство-времени, про который рассказывал Варуна перед началом состязания.)
– Это не древние люди. Похожую баллисту изобрели гораздо позже, да и то… – он замолчал.
– Что – «да и то»?
Варуна помялся, но ответил:
– Да и то в эпизоде, канувшем во временную петлю. Потом расскажу как-нибудь. Давай отсюда валить, приятель.
– Ей лучше? – я кивнул на Савитри.
– Да, она сейчас просто спит. Набирается сил.
– Что такое с ней было?
– Когда ей приходится смотреть, она тратит на это много, очень много сил. Она задействует все клетки мозга. За это и расплачивается – вот так…
Мы наверстывали упущенное, все быстрее и быстрее разгоняясь в сторону Эйткена.
– Вы что-нибудь поняли, Варуна? То есть, вы хотите сказать – сейчас был порыв в какую-то временную петлю, и оттуда нас пытались сбить?
– Может быть… – явно раздумывая о чем-то другом, бесцветно отозвался он. – А может быть, и нет…
Я догадался, что он и сам ничего не понимает в том, что случилось. Кровь бурлила, сердце плясало, обваренное, словно кипятком, жутким осознанием близко промелькнувшей смерти.
– Значит, слушай сюда внимательно! – снова переведя виман в режим автоматического управления, а всех нас – в абсолютный приват, Варуна с серьезным лицом повернулся ко мне. Прежде я не видел его мрачным, это было впервые. – Никому о случившемся ни слова. Ни им… – (Он подразумевал приятелей, с которыми затеял это состязание.) – ни остальным.
Я кивал. Савитри начала приходить в себя, зашевелилась. Варуна повторил то же самое для дочери, она лишь невнятно взмахнула рукой и что-то простонала.
– А если это опасно и требует расследования? – шепнул я.
– Конечно, требует. Я передам сведения Дэджи, и только ей. И еще. На будущее. Если тебе нужно будет кому-то довериться, Агни, то знай, что существует лишь четыре надежных человека: Аури, Шива, Ума и Савитри, – Варуна погладил дочь по руке. – И это всё!
– А вы?
– Если ты не забыл, я ухожу на пенсию, как только передам тебе все дела. И связи у нас не будет.
– Понятно.
Картинка простой и бесхитростной жизни трийпурцев пошла трещинами и рассыпалась в мелкое крошево. Я не хотел открывать глаза на реальность, но остановить ее проникновение в мой уютный мирок было уже невозможно. Она хлынула в меня под напором, как вода из лопнувшего резервуара.
Что там сказал Варуна друзьям, я не знаю, но на станции «Эйткен» нас за полтора часа отсутствия даже не хватились. Бывалые техники так искусно вывели роботов из строя, а потом не менее искусно разбудили, что система не сочла нужным поднимать всех на ноги. Ну, хоть это прошло без осложнений!..
Праздник был в самом разгаре. Мы с Савитри следовали за Варуной и старались, чтобы по нашим физиономиям не было заметно подавленности. У девушки это получалось плохо, да и на себя я в зеркало не смотрел – может, на моем лбу тоже большой пиктограммой был выведен сигнал тревоги. Зато теперь дочь Варуны перестала посылать в мою сторону сигналы лютой неприязни. Ей явно стало не до меня.
В одном из залов для солидных сотрудников – читай: начальства – я заметил мелькнувшую в своем искристо-синем платье Аури. Но входить туда без приглашения было бы подрывом субординации, и Варуна устроил у входа целую пантомиму, чтобы выманить профессора в рекреацию. Наверное, он планировал поведать ей о произошедшем, пока все заняты собой и не обратят на нас ненужного внимания.
Наконец профессор нас заметила и сделала нетерпеливый жест, зазывая нас вовнутрь. Мы смешались с небольшой группой людей, оживленно что-то обсуждавшей у фонтана. Черные глаза Аури смеялись, но, сложив руки на груди, она пыталась сохранить подобающую ее научной степени серьезность и невозмутимость.
В громадном кресле, похожем на трон, восседал профессор Виллар, важный, похожий на императора Шихуанди, разве что без всей этой китайской помпезности в одеянии. Возле него, как водится, крутился Шутте, похожий на толстого ужа, и отчаянно острил.
Оказалось, кто-то из сотрудников на досуге баловался рисованием, и вот к главному празднику в году он написал абстрактную картину, которую и преподносил сейчас Виллару в качестве подарка.
– И что сие? – вытягивая руки и откидывая голову, профессор пытался разглядеть рисунок.
– Это танцовщица, профессор, – пояснил автор. – Стилизация под Древний Восток. Только, минуточку, вы ее сейчас боком держите. Так… вот! Вот! Так правильно!
– Ну, это что-то прямо очень… смелое, – усомнился Виллар.
– Мой уважаемый Жан-Огюстен, – мятный голосок Шутте змием-искусителем вполз в их диалог, – как говорится, дареному коню в зубы не смотрят!
Аури не выдержала и со смехом возразила, проведя длинной костлявой рукой вдоль пестрого полотна:
– Но это, прошу прощения, как бы… кобыла!
– …и под хвост не заглядывают, – ни секунды не смутившись, парировал клоун Виллара.
– Ладно, убедили! Спасибо за старания! – профессор пожал руку художнику. – А вы у нас… кем, простите, будете?..
– Я из ассистентов.
– Из новеньких?
– Ну, не совсем… Я…
– Вот то-то я вас и не узнаю! – не дослушав и перебив, воскликнул Виллар и отдал картину Грегору Шутте. Прошу прощения: Эриху-Грегору Шутте. – Вы молодец, я приветствую творческое начало, столь необходимое при вашем роде занятий!..
Художник приободрился.
– Думаю, в секторе «Бета» данное произведение искусства будет более уместно, – продолжал руководитель «Альфы», бросая взгляд на Аури.
Ее длинное лицо вытянулось еще сильнее:
– Ну что вы, Жан, право слово! – она аккуратно отодвинула от себя картину, протянутую клоуном Виллара. – Мы не заслужили такой чести. А над вашим рабочим столом она займет приличествующее ей место! Ну и, в конце концов, дареное не дарят!
– Да ничего, ничего, – вмешался и сам автор полотна, – я нисколько не против!
– Да нет же, как можно! – расшаркиваясь. Аури все же не забывала отстранять от себя назойливого Шутте.
– Ну, вы-то не слишком придерживались этого постулата в личной жизни, любезнейшая профессор Аури, – мурлыкнула «тень» Виллара, улучив момент, когда вдруг наступила тишина. – Разве не так?
Аури развернулась к Шутте:
– Извольте пояснить!
Мне, изрядно утомленному их великосветскими изысками речи и уже почти потерявшему нить беседы, вдруг стало как-то неуютно. Я ощутил в воздухе запах и привкус озона близящейся грозы, а посмотрев на мечущую молнии Аури, убедился, что так и есть: ненастье не за горами.
– Ну как же, как же, вы разве не передарили свой подарочек на воспитание государству? Во имя, так сказать, грядущей карьерки?
– Эрих, замолчи! – прошипел Виллар, багровея не то от стыда, не то от ярости.
– Эрих-Грегор, пожалуйста, ко мне обращаться! И – что? Я не прав, Жан-Огюстен? Разве я не прав?
Аури сложила руки на груди, гордо откинула большую черноволосую голову и усмехнулась:
– Продолжайте, продолжайте, любезный!
Но я, стоя почти у нее за спиной, заметил, как она впилась ногтями в собственные локти.
– Ну так отрицайте, Дэджи! – насмешничал Шутте. – Говоря одно, вы поступаете совсем иначе! Не помните, как это называется в миру? Нет? Ну так я подскажу. Первый слог: «хан»…
Окружающие зароптали. Виллар как-то беспомощно шнырял глазами, как тогда, на дневниковой записи. А из глотки чувствующего себя хозяином положения клоуна-соглядатая так и сыпались отрывистые фразы, и голос был уже не мятно-карамельным, а злым и резким. Как там, у беседки.
– Второй: «жес»… Ну? Продолжите? Третий…
Я не выдержал первым. Кажется, оттолкнул по пути саму Аури. Схватил мерзавца за воротник и что было силы вмазал ему кулаком по зубам, замахнулся еще, но меня задержали, стали оттаскивать, кто-то охал, кто-то одобрительно восклицал, а меня трясло от бешенства, и все происходило будто не со мной.
И в какой-то миг я увидел окровавленную рожу Шутте. Он улыбался. А потом его губы зашевелились, и я неведомо как услышал: «Ты такой же, как я!»
– Ну что вы, в самом деле, как мальчик, – укоризненно бубнила Аури, прижимая носовой платок к разбитым костяшкам моего кулака. – Вот от вас, Агни, я такого не ожидала…
– Зайдете ко мне по возвращении на станцию, – процедил в мой адрес Виллар, следуя за уводимым под руки Шутте: самые рьяные сотрудники суетились вокруг клоуна так, будто ему, по крайней мере, проломили череп.
Я кивнул. У входа показались Шива и Ума. Они недоуменно разглядывали нас, и за их плечами напирали любопытные, сбежавшиеся на подозрительный шум.
– Уволит, с него станется, – пробормотал кто-то в толпе возле нас. – И не таких увольняли!
Варуна ободрительно положил мне ладонь на плечо.
Обратно мы летели впятером, полным составом команды. Сначала все молчали, потом Шива повернулся в мою сторону и, показав большой палец, высказался:
– Пусть только попробуют уволить! Тогда и я уйду.
Я не поверил ушам.
– И я, – подхватила Ума.
Все – Варуна в том числе – посмотрели на Савитри. Та, не глядя на нас, вдруг потянулась через кресло отца и пожала мне руку:
– И я уйду, если попробуют, – шепнула своим потрясающим голосом.
У меня тут же унялась боль в рассаженных костяшках, а я почти растаял от благодарности к ним ко всем за поддержку. Даже если их обещание саботировать работу окажется просто сотрясанием воздуха, как всегда происходило и происходит в реальной жизни.
– Представляю себе, что тут будет, – покачал головой Варуна. – Потерять за раз целый боекомплект ведущих Исполнителей – это, скажу я вам, круто даже для такого самодура, как Виллар! А мне вот теперь стыдно: какого хрена это сделал не я?! Старый олух… Жуть до чего стыдно. Агни, я хочу, чтобы ты знал и не составил превратного мнения о профессоре Аури. У Дэджи на Земле есть сын. Много лет назад, когда ему было меньше лет, чем вам сейчас – восемнадцать или девятнадцать – перед нею встал вопрос о работе на «Трийпуре». Ее сын не был склонен к техническим наукам и отказался лететь с нею. Он остался доучиваться, а Дэджи отправилась сюда. Видятся они теперь редко, как мы все со своими близкими… И ее, конечно, это угнетает, тем более из-за такой долгой разлуки между ними появилось неизбежное отчуждение. Поэтому-то она так легко и повелась на провокацию негодяя. Это в стиле Шутте – перевернуть все с ног на голову и утрировать, выдать полуложь-полуправду за истину и провозгласить ее во всеуслышание.
– Я в профессоре Аури и не сомневался.
– Ну и правильно. Она добрая тетка, – заулыбался мой наставник. – А тебя взяла под крыло, потому что ты ей, видно, очень напоминаешь ее сына. Не такого, какой он сейчас, а тогдашнего. Сейчас-то ему уже хорошо за сорок, наверное. А в юности действительно было что-то общее, насколько его помню…
Я едва сдержал себя от нетактично-удивленного вопроса, сколько же тогда ей самой. Мне-то всегда казалось, что чуть больше пятидесяти.
«Трийпура» еще не успела отбыть к своей обычной точке прикрепления на орбите, как я сидел в своей каюте и собирал немногочисленные вещи. Где-то у меня в кристалле были на всякий случай записаны формы различных, принятых здесь и только здесь, заявлений. В том числе на увольнение. В связи с секретностью проекта, отделаться стандартной отпиской было невозможно.
Я решил не терять времени даром и принялся искать нужные документы. Поиск занял не одну минуту: не очень важные сведения я могу запихнуть, сам не ведая куда. Они же не очень важные! Сколько уж корил себя за это, но велика сила привычки. Вернее, безалаберности. Но когда-нибудь я исправлюсь, честное слово!
Усмирив свою ворчливую совесть, я наконец нашел то, что искал. И тут рядом с названием этой папки мелькнуло название файлика, о существовании которого я давно позабыл. Это был тот документик, который я зачем-то сохранил у себя, перепрограммировав Сорбонну. «Дело о пропавшем суре», судя по дате, было создано почти 25 лет назад. Стараясь отдалить неприятную возню с увольнением, я без всякой задней мысли открыл текстовое «Дело о…» и равнодушно пробежался глазами по пиктограммам. В файле повествовалось о том, как четверть века назад созданный для работы сура внезапно исчез. Причем в неизвестном не только направлении, но и времени. Были предприняты поиски, но все напрасно. История обрывалась ни на чем – на полуслове. Так и знал, что какая-то чушь. С этой уверенностью я безжалостно пометил файл как мусор, отправил на удаление и, заполнив форму об уходе по всем правилам, отправился в сектор «Альфа» – на ковер к профессору Виллару.
