Текст книги "Стреляй первым"

Автор книги: Сергей Гайдуков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 30 страниц)

– Не за что, – мрачно ответил Иван. – Короче, еще увидимся.

– Надеюсь. А что, кстати, за дельце у тебя намечается? – полюбопытствовал Артем.

– Я что-то не пойму: тебе своих проблем не хватает? Хочешь и моими подзаняться?

– Мы же друзья…

Иван бросил на Метельского оценивающий взгляд и сказал:

– Повторяю для непонятливых: сиди тихо. Не суетись. И не предлагай мне свои услуги: это все равно что учиться плавать у утопленника.

– Даже так?

– Только так! – Иван захлопнул за собой дверь. Несколько минут Артем сидел неподвижно и молча, пытаясь смириться с тем, что было сказано в его адрес. Но смирения ему явно не хватало: с трудом сдерживая бурлящую внутри ярость, Артем встал из-за стола и подошел к зеркалу в коридоре. Он внимательно всмотрелся в собственное лицо и решил, что оно ему не нравится. Ввалившиеся щеки и мертвенно-усталые глаза делали его похожим если не на утопленника, то на ожившего покойника. Кое-где на коже виднелись подозрительные темные пятна, волосы висели малоприятными темными сосульками.

Поморщившись от увиденного, Артем тем не менее не согласился с приговором друга. Он шлепнул собственное отражение ладонью по губам и ненавидяще прошептал то ли Ивану, то ли самому себе:

– Утопленник! Ха! Черта с два! У, морда…

После этого он решительно поковылял к антресолям, неуклюже залез на стул и снял оттуда одну за другой две шестнадцатикилограммовые гири. Уже сама эта операция потребовала от Артема значительного напряжения сил, а когда он сгоряча попытался рвануть гирю с пола правой рукой, то всю руку от плеча до кончиков пальцев будто пробило током, а в глазах стало темно.

– Ух ты, – удивленно сказал Артем и сел на пол рядом с гирей. Через минуту он повторил свою попытку – и снова неудачно.

– Ах ты сучка, – он ласково посмотрел на пудовый кусок металла и погладил его. Гиря осталась холодна к комплиментам и при следующем подходе выпала у Артема из руки, со, страшным грохотом рухнув на пол.

– Ты еще будешь со мной спорить?! – Он снова вцепился в гирю и рванул ее вверх. Так продолжалось еще полтора часа. Потом он потерял сознание.

Глава 17

С некоторых пор магазинные вывески стали бесстыдно обманывать покупателей: под названием «Книги» вы могли бы обнаружить не только подборку свежих бестселлеров, но и выставку-продажу цветных телевизоров. А то и широкий ассортимент женского белья.

Люди со временем привыкли и перестали жаловаться: в этом была даже своя привлекательная сторона – сюрприз.

А знающий человек мог бы заработать целое состояние, заключая пари с несведущими людьми на предмет соответствия вывески и скрывающегося под ней содержания.

Но насчет одного такого заведения Иван Цветков уже никому не смог бы проспорить, поскольку превосходно знал и вывеску, и не соответствующий ей ассортимент товаров этого магазина. Торговое предприятие под невинным названием «Овощи – фрукты» располагалось недалеко от метро «Юго-Западная» и предлагало своим посетителям не только вышепоименованные овощи и фрукты, но также западноевропейские копченые колбасы, польскую парфюмерию со штампом «Сделано во Франции», корейские видеомагнитофоны и мечту любой женщины – романы серии «Любовное приключение» на отдельном прилавке.

Довершая картину вселенского торжища, в углу размещалась скромная видеотека, заправлял которой полный бородатый мужчина с вечной резинкой во рту. В этот день от него пахло вишневым «Стиморолом», а сам он, маясь в отсутствие покупателей, смотрел по маленькому телевизору «Бешеного быка».

Появившись в магазине, Иван не заинтересовался колбасами, духами и видеомагнитофонами, а направился непосредственно к видеогеке. Пока он пересекал обширный павильон, у жующего бородача появилось двое клиентов. Иван застал уже середину разговора и скромно встал сзади, ожидая своей очереди.

– Неужели не понравилось? – равнодушно спросил бородач посетителей – двоих парней лет восемнадцати.

– Полная туфта, – был ответ. – Никакого удовольствия.

– Вяло как-то они там, – добавил второй. – Пока до дела дойдет – уже и фильм кончился. Надо чего-нибудь покруче!

– Покруче? – задумался бородач. – Чего же еще покруче? Вы у меня уже все пересмотрели.

– Ну что-нибудь этакое!

– Ладно, – бородач подмигнул Ивану, но озабоченные парни этого не заметили. – Вот это – только для вас как для постоянных клиентов. Он достал из-под прилавка три кассеты и показал названия на корешках.

– «Парни из Кунцева», «Моя любимая лошадка», «Бирюлевские шлюхи», – прочитал вслух один из парней.

– Тихо ты, не ори! – одернул его продавец. – Это же тебе не «Ну, погоди!». Это крутая штука, там все по-настоящему…

– Берем! – Парень моментально полез в карман за деньгами. – Только вот эта, «Любимая лошадка», про лошадей что ли?! Такого нам не надо! Это уж слишком…

– Давай бери все, – толкнул его в бок второй. – Катьке покажем, поржем…

Они забрали все три кассеты и, довольные, удалились.

– Значит, воспитываешь молодежь? – ехидно спросил Иван.

– Ее уже воспитали, – развел руками бородач. – Я у нее просто обслуживаю культурные потребности…

– Ну-ну, обслуживай. Как проститутка.

– Каждый может обидеть работника культуры, – лукаво прищурился продавец. – Сам-то чего пришел? Тоже небось за порнушкой?

– Нет. За тобой.

– За мной?

– За тобой и за твоей машиной. Хочу с вами поработать.

– Нет, не начинай заново, – отмахнулся бородач. – Я как вспомню нашу последнюю работу, так мороз по коже… И тоже начиналось: «Посидишь в машине, ничего страшного…»

– Вот именно. Посидишь в машине, и ничего страшного в этом нет.

– Может быть, для тебя нет ничего страшного. А для меня так очень даже.

– Две штуки за день работы.

– С этого нужно было начинать, – уже другим тоном сказал бородач.

– Думай быстрее!.

– Ты спешишь?

– Да. Ну что, решил?

– А если три?

– Две с половиной.

– А три?

– Я беру тебя только по старой дружбе. Я могу взять кого угодно даже за полторы.

– Но ты не возьмешь кого угодно, – погрозил пальцем бородач. – Тебе ведь нельзя брать кого угодно.

– Ты прав. Поэтому я плачу тебе две с половиной и трачу время на бестолковые разговоры. Согласен?

– Это опасно?

– Будешь быстро нажимать на газ – останешься цел.

– То есть это опасно?

– А ты считаешь, что возвращаться домой после десяти вечера – не опасно? – возразил Иван. – Я по крайней мере плачу за опасность.

– Ты всегда умел убеждать, – грустно заметил бородач. – А я никогда не умел отказываться. Так, значит, две с половиной?

– Да. И не забудь залить полный бак.

– Хорошо, – бородач вздохнул.

– Я тебе позвоню и скажу, где мы еще раз встретимся и оговорим детали.

– Звони.

– Не делай такое грустное лицо, посмотри какую-нибудь комедию, – посоветовал Иван. – Давай посмотрим, что тут у тебя есть? «Убить Зои»… Это комедия?

– Знаешь что? – оскорбился бородач. – Иди-ка ты отсюда, знаток комедий…

– Но я позвоню, – напомнил Иван. Когда он вышел из магазина, бородач достал калькулятор и стал думать, как ему потратить честно заработанные две с половиной тысячи долларов.

Глава 18

Рыжего Иван отыскал в баре «Фантазия», что у метро «Спортивная». Казалось, что этот человек вообще не отходит от Лужников дальше трехсот метров: все свое свободное время Рыжий играл в пейнтбол, а потом расслаблялся в ближайших барах. Настоящая фамилия его была Калинкин, но все звали этого человека Рыжий, хотя не так уж и много рыжих волос осталось на его голове.

Иван знал, что Рыжий раньше был военным, а теперь вышел на пенсию, что сразу показалось Цветкову странным, учитывая возраст Рыжего – чуть за тридцать. Немного позже, после того, как им случилось поиграть в пейнтбол за одну команду, Иван догадался, в чем здесь дело.

Сам Иван играл хладнокровно и рассудочно, безо всяких там криков «ура» и стрельбы веером направо и налево. Он тщательно отслеживал противника и стрелял только наверняка. Похожим образом действовал и Рыжий. После окончания игры, возвращаясь на базу, Рыжий разоткровенничался:

– Это забавно, но ведь все равно – игрушки… В настоящем деле никто не станет бегать по лесу, как слон, а эти пацаны… Автомат наперевес и – вперед! Весело им… знают, что не убьют.

– Так ведь игра, – заметил Иван.

– То-то и оно, игра. В настоящем деле…

– А как в настоящем деле? – как бы между прочим спросил Иван.

– Там… Там врастаешь в эту траву. И не знаю, как у других, а у меня словно глаза на затылке появлялись – так боялся, что зайдут сзади. Все нервы – в комок! А туг, – Рыжий презрительно махнул рукой. – Детские игрушки.

Тем не менее детские игрушки серьезно увлекли Рыжего, потому что Иван в каждый свой приезд в Лужники обнаруживал там и Калинкина.

Сегодня он уже успел отстреляться и отдыхал у стойки бара.

– Привет! – громко поприветствовал он Ивана. – Ты зря сегодня не был! Утром такая клевая игра получилась: десять молодых пацанов против меня, Демиденко и Покровского. За двадцать минут мы их всех уложили!

– Поздравляю, – Иван пожал его крепкую сухую ладонь.

– И вот еще, смотри, – Рыжий поднял стоявшую рядом с его стулом спортивную сумку и расстегнул молнию. – Гляди, чего я достал!

Он показал Ивану свой новый маркер – оружие для игры в пейнтбол, повторявшее по форме американскую автоматическую винтовку М-16. Абсолютное большинство игроков брали маркеры напрокат, но Рыжий, как истинный боец, обладал собственным оружием и даже составлял свою коллекцию.

– Круто, – оценил Иван.

– Не то слово! – Рыжий убрал маркер в сумку. – Ты отдыхаешь? Обычно я тебя по кабакам не встречал.

– Потому что я не отдыхаю, – улыбнулся Иван. – Я давно хотел спросить…

– Спроси, – разрешил Рыжий.

– В каком вы звании?

– С чего вдруг такой интерес?

– Я просто спросил.

– Перед тем как меня спровадить, дали майора. Устраивает?

– А за что вас спровадили?

– Так, – нахмурился Рыжий. – Ты мне нравился тем, что в душу не лез. Хочешь выйти у меня из доверия?

– Хочу сделать вам деловое предложение.

– Какое?

– Не знаю, удобно ли делать такое предложение майору в отставке…

– Майору в отставке можно делать любые предложения, – невесело сказал Рыжий. – Особенно списанному по состоянию здоровья…

– Никогда бы не подумал, – признался Иван.

– Тем не менее. Так что ты хотел мне предложить?

– Вам не надоело играть?

– Ты это о чем?

– Вы жаловались, что игры вам надоели. Что все это не идет ни в какое сравнение с настоящим делом.

– Минутку, – прервал его Рыжий. – Продолжим на улице.

Они медленно прогуливались рядом с гостиницей «Юность», и Рыжий внимательно слушал своего собеседника.

– Знаешь, что, – сказал он. – Я бы согласился на такое и без всяких денег. Просто затем, чтобы встряхнуться. Чтобы кровь по жилам побежала. Чтобы у меня снова мурашки по спине забегали. Но беда в том, что деньги мне нужны.

– Это не беда, – возразил Иван.

– Как тебе сказать… Просто тогда, раньше, я ползал на животе не из-за денег. А за Великую Идею.

– Понимаю. Но у меня нет такой Великой Идеи, чтобы вам ее предложить, поэтому придется работать за деньги. Как это ни прискорбно.

– Я не очень расстроюсь, – Рыжий наконец расслабился и улыбнулся от души. Оказалось, что своих зубов у негопочти не осталось.

Глава 19

Деловую информацию Иван никогда не записывал в блокноты и тетрадки, слишком рискованно это было. В результате приходилось держать все фамилии, адреса и телефоны в уме.

Теперь Иван мысленно прокручивал список людей, которые могли бы ему посодействовать в будущей операции. Когда попадалась подходящая кандидатура, он направлялся к телефону-автомату и звонил очередному претенденту.

Но, поскольку Иван крайне редко работал с партнерами, выяснилось, что список его устарел: кто-то переехал, кто-то удалился от дел, а кого-то уже успели похоронить. Иван даже стал волноваться, потому что бородатого Сереги из видеотеки и Рыжего было явно недостаточно для дела.

И когда в памяти всплыла фамилия Кондратьева, он недолго колебался и поспешил к телефону. Трубку взял сам Кондратьев, чем несказанно обрадовал Ивана:

– Добрый день. Когда-то мы были знакомы. Меня зовут Иван.

– Ванька Цветков? – сразу узнал Кондратьев.

– Точно.

– Да, когда-то мы были знакомы, – голос Кондратьева звучал как-то странно, и Цветков насторожил ей.

– Кирилл, с тобой все в порядке?

– Относительно. Ты чего звонишь?

– Хотел поговорить…

– По телефону или как?

– Лучше с глазу на глаз.

– Мне так тоже лучше. Приезжай.

– Когда?

– Да хоть сейчас. У меня масса свободного времени, и я все время дома.

– Ну тогда я еду, – сказал Иван и повесил трубку. Однако поехал он не сразу, а основательно перед этим поразмыслив насчет этой поездки. Что-то в этом разговоре было не то. Какой-то это был не тот Кондратьев.

Но в конце концов Иван решил, что все выяснит на месте. Да и времени прошло достаточно, чтобы голос у человека изменился.

Времени действительно прошло немало, но если прошедшие годы и оставили какие-то следы на Кирилле Кондратьеве, то с первого взгляда Иван не сумел их разглядеть. Ему даже показалось, что Кирилл встретил его в той же самой тельняшке, что и три с половиной года назад, в день их знакомства. Хотя, конечно же, это было не так.

– Здорово, – Кондратьев хлопнул Ивана по плечу. – Цветешь и пахнешь?

– Воняю и разлагаюсь, – в тон ему ответил Иван. Теперь голос Кирилла звучал совершенно нормально, так что Иван решил списать все свои неврозы на помехи телефонной линии.

– Проходи, – Кирилл повел его в глубь квартиры, и тут Иван заметил, что хозяин прихрамывает на левую ногу. Все-таки время оставило свои следы. Ивану стало даже неудобно, что у него нет никакой инвалидности – Метельский стал собранием травм и болезней, Кондратьев тоже вот ногу приволакивает… Палец себе, что ли, вывихнуть?

– Киря, что у тебя с ногой? – не сдержался Иван.

– Уже заметил?

– Трудно не заметить.

– Ты присядь, – посоветовал Кондратьев. – А я покажу тебе, что у меня с ногой.

Дождавшись, пока гость опустится в кресло, Кондратьев задрал брючину и невесело спросил:

– Впечатляет?

Иван промолчал: нога Кондратьева заканчивалась чуть ниже колена, а дальше шел протез.

– Так что, если не возражаешь, я садиться не буду, а постою. Когда сажусь, сильнее ныть начинает, да и вставать потом замучаешься…

– Давно у тебя?

– Давно, уже больше года, два протеза поменял, а все равно толку нет.

– И как это тебя? Если хочешь рассказывать, конечно…

– Чего тут рассказывать? – усмехнулся Кондратьев, прислонясь к стене. – Острых ощущений захотелось. Завербовался в Сербию, повоевать. Вот и повоевал: противопехотная мина через две недели, как туда приехал. С тех пор лечусь. Без особых успехов. Ну а ты?

– Я все там же.

– Но ты, я вижу, в порядке?

– Пока в порядке. Сам знаешь, сегодня так, а завтра…

– Не оправдывайся. Это же не ты меня на мины посылал, я сам полез. Так что каждому по заслугам: ты в порядке, а я… – Кирилл вздохнул. – И чего это ты обо мне вспомнил? Обо мне редко кто вспоминает теперь.

– Я даже и не знал, что с тобой такое стряслось, – признался Иван. – Я ехал вовсе не для того, чтобы тебя жалеть.

– И слава Богу.

– Я хотел предложить тебе дело.

– Мне?! – Кондратьев невесело улыбнулся. – Вот тут ты обломался!

– Я уже понял, – заметил Иван.

– Ну все равно – не зря же ты приехал, давай посидим, отметим встречу…

– Честно говоря, времени у меня не слишком много…

– Конечно! – Кирилл скривился. – Если бы я был на ногах, у тебя бы нашлось время. Я был бы тебе нужен! А сейчас – на кой хрен я тебе сдался!

– Не преувеличивай.

– Я? Преувеличиваю? Грешно так говорить, Ваня, но хотел бы я, чтоб тебе оторвало руку или ногу…

– Вот спасибо, Киря…

– Да, да, чтоб ты понял, насколько это весело и приятно! Чтоб ты посидел так, как я – один в четырех стенах полтора года! Это когда не в больнице! Тоже скажешь «не преувеличивай»!

– Я один не останусь, у меня жена есть. А ты же все «одноразовыми» девочками увлекался…

– Ну вот! Я еще и виноват, – раздраженно сказал Кирилл. – Нормально, пришел друг, утешил…

– Ты же просил не жалеть тебя.

– А ты и рад стараться!

– Ладно тебе слабонервным прикидываться, – сказал Иван. – Лучше посоветуй, кого ты знаешь из толковых ребят?

– Чтоб с тобой пошли?

– Ну да.

– Никого не знаю.

– Да не заливай.

– А откуда я буду их знать? Я уже второй год как не у дел! Ко мне никто не ходит, а я тем более ни к кому не хожу.

– Хреново, – вздохнул Иван. – Я на тебя надеялся.

– Обломись! – злорадно сказал Кондратьев. – Могу, правда, предложить одного…

– Предложи.

– Ваську помнишь?

– Какого еще Ваську?

– Младший брат мой, вспомнил?

Иван нахмурился, напрягая память:

– Да он же пацан еще совсем. Лет шестнадцать, не больше.

– Во-первых, семнадцать.

– Во-вторых?

– А во-вторых, я тебя лично прошу: поговори с парнем.

– Я его не возьму, – категорически замотал головой Иван.

– Правильно, не бери! – согласился Кондратьев. – И ему объясни, что таким соплякам надо дома сидеть.

– А он у тебя что, не сидит?

– Куда там! Раньше еще бабка наша жива была в Можайске, можно было его туда отправить. А сейчас он со мной живет, ну и насмотрелся…

– Чего это он насмотрелся? Ты же не у дел.

– Вот именно. Насмотрелся, как я целый день волком вою… С деньгами тоже беда, эта сука, – он показал на больную ногу. – Сколько она денег жрет, если б ты знал! Вот этот балбес и заладил: подамся в «крутые», буду деньги зашибать! Я ему популярно объяснил, что зашибут его самого, а он…

– Что он?

– Хреновый из меня воспитатель, короче говоря. Он мне сказал – хотя бы протез тебе нормальный куплю. Он тут по телевизору видел в рекламе – немецкий, за десять «лимонов»… Что мне ему сказать? – Кирилл понурился и замолчал.

– Да, сказать тебе нечего.

– В этом-то и все дело.

– А протез-то хороший?

– Немецкий-то? Конечно. Вещь! Я в больнице стою на очереди, чтоб за полцены поставить. Только очередь в сто двадцать человек.

– Главное, чтобы вещь хорошая была. – Иван вытащил бумажник. – Говоришь, десять?

– Ты что, спятил? – Кирилл смотрел, как на стол ложатся стотысячные купюры. – На хрена это мне?

– А что, не нужно?

– Нужно, но…

– Что?

– Ну куплю я протез, а дальше? Дальше-то все равно надо жить!

– Не спорю.

– Ты же ведь мне не будешь постоянно деньги дарить?

– Даже и не думай, – согласился Иван.

– Вот. Значит, и начинать незачем.

– Ты что-то не то болтаешь. Содержать я тебя не буду. Ты – взрослый мужик, здоровый. Подумаешь, нога! Поставишь себе этот немецкий протез, будешь бегать, как мальчик. Чего тебе еще надо? Иди деньги зарабатывай.

– Как?

– А я почем знаю! Как хочешь. Хочешь – газеты в метро продавай. Хочешь – на курсы какие-нибудь устраивайся, у меня вот жена…

– Да плевать на твою жену!

– Это ты зря, – неодобрительно покачал головой Иван. – Я тебе просто советую…

– Да понял я! И херня это все!

– Ты стал просто каким-то нигилистом, – недоуменно уставился на него Иван. – На все-то тебе плевать, все-то у тебя херня… Деньги у меня брать не хочешь и сам зарабатывать не хочешь. Странный ты какой-то, Киря.

– Ничего не странный, – махнул на него рукой Кондратьев. – Ты просто не понимаешь…

– Так просвети.

– Ты пойми, Ваня, меня все здесь в округе знают. Все в курсе, что Киря Кондратьев – не просто так. Кондратьев – это сурово. И как же они все на меня смотреть будут, если я по твоему совету устроюсь на какую-нибудь там работенку. Буду ходить к девяти утра и в шесть вечера возвращаться. Или там, допустим, сторожем – сутки через трое. Ты о гордости моей подумал, а ктр меня после этого уважать будет? Въехал в ход моих мыслей?

– Въехал, – Иван сочувственно посмотрел на бывшего коллегу. – Можно начинать смеяться?

– Смеяться?! – Глаза Кондратьева едва не вылезли на лоб. – Это что же здесь смешного?

– Да вот эти твои глубокие мысли насчет гордости.

– Так я и знал, что ты начнешь прикалываться! – с сожалением вздохнул Кондратьев. – А я-то, как последний чудак, тебе душу свою выворачиваю!

– Не хочу я над тобой прикалываться, Киря. Времени у меня на это нет. Ты просто сам подумай: о какой гордости ты тут вспомнил? О каком уважении?

– А что? – агрессивно насупился Кондратьев.

– Ты уже полтора года ходишь на протезе. Полтора года инвалид. Кто из этой шушеры, об уважении которой ты беспокоишься, помог тебе? Ты думаешь, они все еще уважают тебя? Как бы не так! Кому ты на хрен нужен, хромой? Кончилась твоя крутизна – и ты сам кончился. А насчет твоей гордости… Как я понял, ты сидишь без копейки, потому что тебе в лом зарабатывать другим способом, не можешь работать так, как обычные люди делают, так ведь? Ну так вот – сдохнешь ты с голоду, потому что очень гордый. Теперь ты такой же обычный человек, как и все. Даже чуть меньше обычного человека, поскольку инвалид. Приспособишься – выживешь. А нет – загнешься, если не перестанешь гундеть о своей гордости и крутизне. А младшенький твой и правда уйдет в бандиты, где его шлепнут через два дня либо свои, либо менты, потому как он у тебя сопляк безмозглый еще. А старший брат у него, вместо того, чтоб младшего жизни учить, сам, как баба, ноет, сам себя жалеет… Тьфу! – Иван встал с кресла. – Противно…

– Мне тоже иногда противно, – медленно проговорил Кирилл. – Только ничего с собой поделать не могу.

– А я не обязан тридцатилетних мужиков учить жизни, – сказал Иван, направляясь к двери. – Пока!

– Подожди, – Кондратьев уставился куда-то в пол, словно рассматривая недостатки паркета. – Ваня, погоди, пожалуйста…

– Что тебе?

– Знаешь, мне тут предлагали работу. Обычная торгово-посредническая контора, не супер, но вполне приличная…

– Ну и…

– Я бы в принципе пошел, черт с ней, с гордостью…

– Так иди. В чем же дело?

– Там нужно внести долю.

– Сколько? – Иван уже понял, к чему идет дело.

– Двадцать штук баксов.

– Прилично.

– Вот именно. И я хотел тебя попросить…

– Сейчас у меня нет таких денег. После дела появятся, тогда одолжу.

– Нет, ты не понял. Я о другом.

– О чем же? – Иван обернулся и посмотрел на Кондратьева. Тот выдержал взгляд и твердо сказал:

– Что бы ты там ни говорил, но гордость у меня есть, я никогда не брал подачек и не выезжал на чужой спине.

– Приятно слышать. К чему это ты?

– Я не хочу, чтобы ты был моим благодетелем.

– Но я и не дарю тебе деньги, я даю их в долг.

– Все равно, я хочу заработать эти двадцать штук сам. По-настоящему.

– И как ты это собираешься сделать?

– Возьми меня с собой на это дело.

– Что? – Иван нахмурился. – Что еще за шутки?

– Я не шучу. Возьми меня с собой. Пусть это будет мой последний раз, а потом я уйду в торговлю. Извини, я не хочу от тебя зависеть.

– Да не зависишь ты от меня! И куда ты с этой ногой?

– А там обязательно нужны бегуны?

Иван вспомнил собственные слова насчет быстроногих, но тупых кроликов и призадумался. У Кондратьева был один большой плюс – опыт.

Кирилл почувствовал колебания Цветкова и поднажал:

– Что скажешь, то и буду делать: прикрывать, отвлекать внимание… Все, что смогу.

– Вот что, – вздохнул Иван. – Если честно, то брать тебя я не хочу. Сам знаешь, почему. Но у меня дефицит времени и людей. Возможно, я тебе позвоню.

– Когда ты решишь окончательно?

– Сегодня вечером или завтра утром. И еще одно: твоя доля будет меньше двадцати тысяч. Раза в два.

– Что ж, хотя бы это. Ты же добавишь остальное?

– Без проблем. Но лучше бы ты оставался дома.

– Лучше бы я умер маленьким, – на лице Кондратьева появилась улыбка.

– Тоже неплохая идея, – сказал Иван на прощание.