Текст книги "Стреляй первым"

Автор книги: Сергей Гайдуков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 30 страниц)

Гайдуков С. В.
Стреляй первым: Роман. Дом с привидением: Повесть

.

Роман

Часть I. ЗАСАДА

Глава 1

Дождь, начавшийся ранним утром и сбивший жаркую духоту июня, к обеду стал только сильнее. Глядя на пузырящиеся лужи, которыми покрылся асфальт, шофер покачал головой:

– Вот погодка-то…

Попутчик, как обычно, не отозвался, поэтому шофер перешел от лирики непосредственно к сути дела:

– Хреновая погода. Может, переждешь, пока дождь?

– Это никогда не кончится, – наконец разжал губы попутчик. – А мне надо идти.

– Ну, коли так, счастливо…

– Спасибо тебе, – произнес попутчик фразу, которую водитель «ЗИЛа» уже и не ждал от этого человека. Немного странного человека. Хотя кого только не встретишь сегодня по дорогам.

Шофер не ответил на благодарность, не из-за природного хамства, а из-за некоторой растерянности. Он молча положил руки на рулевое колесо и смотрел вслед человеку, которого час назад подобрал на Ярославском шоссе по пути в Москву.

Теперь незнакомец, большую часть дороги просидевший молча и мрачно глядя перед собой, шел в сторону Медведкова.

Он шел, неловко ставя ноги в лужи, хотя, в общем-то, по-другому он идти и не мог – сухого места на асфальте уже давно не осталось. Брызги из луж летели на полы старенького коричневого плаща, сверху лил дождь. Человек не пытался защититься от летящей с небес влаги, позволяя каплям омывать голову и стекать ручьем за шиворот.

Нетвердым шагом, чуть покачиваясь из стороны в сторону, он уходил все дальше – одинокий путник под темным небом, посреди потока дождя. Шофер не знал, что было причиной неуверенной походки бывшего попутчика – то ли болезнь, то ли усталость… Но вроде бы не алкоголь – запах шофер почувствовал бы.

Удаляющийся мужчина в коричневом плаще напоминал последнего солдата разбитой армии, возвращающегося в город после долгой и жестокой битвы. Он возвращался с вестью о поражении и страшился лиц своих сограждан.

Повернув за угол, мужчина в грязном коричневом плаще, едва доходившем ему до колен, скрылся из поля зрения шофера. Еще через некоторое время водитель «ЗИЛа» напрочь забыл о своем случайном знакомом. Это было очень просто сделать, потому что шоферу-дальнобойщику встречаются сотни таких вот попутчиков. Попадались среди них типы и причудливей нынешнего молчуна в плаще.

Но, скрывшись из виду и исчезнув из мыслей водителя, человек в плаще отнюдь не прекратил свое земное существование. Хотя мысли об этом временами приходили ему в голову.

Он продолжал неуклюже ковылять по лужам, чувствуя воду в хлюпающих ботинках. Когда боль в бедре становилась невыносимой, он и вправду начинал мечтать о том, как прекрасно было бы взять и раствориться в воздухе. Бесследно и безболезненно. Распасться на молекулы и не чувствовать рези в желудке, не страдать от холода по ночам, не кусать губы от болей в негнущемся позвоночнике…

Но дальше мечтаний дело не шло. Слишком велик был в нем запас прочности, заложенный давным-давно. Задолго до того, как все пошло кувырком. И поэтому он все еще надеялся дойти. Надеялся выжить.

Если бы еще не этот дождь, черт его побери! Казалось, что может быть хуже испепеляющего летнего солнца, да еще в открытом поле, когда нет укрытия от безжалостных лучей… Но вот он уже в городе, зато теперь льет как из ведра. Льет уже несколько часов безостановочный поток воды, а плащ, как выяснилось, – неважная защита. Две хлопчатобумажные майки – ничего другого под плащом у него не было, – надетые одна поверх другой, давно промокли и знобили больное тело.

Рана в бедре повела себя совершенно по-свински и отозвалась на изменение погоды незатухающими импульсами боли, то и дело напоминая о себе, хотя он и не думал о ней забывать. Такое не забудешь…

Вдобавок этот ровный шум дождевых струй предательски усыплял, шепча что-то ласковое, лишающее рассудка. От этого шепота и этой боли хотелось остановиться, упасть и уснуть, чтобы по распростертому телу вечно барабанили прохладные капли. Но он упрямо дернул головой и двинулся дальше…

Минут через пять человек в плаще оказался напротив стеклянной двери супермаркета, на которой изнутри были приклеены названия кредитных карточек, принимаемых здесь к оплате: «Виза», «Америкэн Экспресс» и так далее.

Красивые картинки, но тусклый взгляд мужчины лишь скользнул по золотым буквам, которые в этот момент значили для него не больше, чем инопланетные письмена. Слишком уж он был занят собой и дождем, чтобы обращать внимание на такие мелочи.

И он шагнул бы дальше и прошел мимо – да, именно так он и собирался сделать, не теряя времени у этой замечательной двери. Она была ему совершенно не нужна, ведь попрошайничать он не стал бы и под угрозой голодной смерти. Он непременно прошел бы мимо, если бы…

Если бы в тот миг стеклянная дверь не распахнулась, больно ударив мужчину в плечо, и из супермаркета не появился низкорослый человек в аккуратном сером костюме и в серой же шляпе с широкими полями. Этот коротышка даже в шляпе едва доставал до подбородка мужчины в плаще, но посмотрел он высокомерно и презрительно, чтобы сразу стало понятно, кто внизу, а кто вверху. И только так, а не иначе.

Лишь частично осознавая происходящее вокруг, мужчина в плаще все-таки различил сквозь дождь брезгливое выражение лица коротышки и почувствовал обращенный на себя взгляд.

И почувствовал он не только это: следовавший за человечком в шляпе рослый тип с мрачной физиономией с силой толкнул мужчину в грудь, недовольно пробурчав:

– Уйди, убогий…

Толчок этот не был таким уж убийственным, просто в данный момент мужчина в плаще все еще балансировал на больной ноге после неудачной встречи с дверью супермаркета. После толчка в грудь он окончательно утратил равновесие и, смешно раскинув руки в последней попытке устоять на ногах, рухнул наземь.

Он больно ударился об асфальт основанием позвоночника. К тому же короткий плащ задрался, и брюки мгновенно вымокли до нитки. От боли и досады мужчина открыл рот, но ничего не сказал и даже не вскрикнул, лишь часто и глубоко задышал…

Ни человек в шляпе, ни его могучий сопровождающий уже не смотрели на упавшего. Перед коротышкой предупредительно открылась дверь автомобиля, он остановился, снял шляпу и внимательно осмотрел ее, будто подсчитывая число капель, посмевших упасть на любимый головной убор. Затем человечек в сером костюме все-таки уселся в машину. Там было тепло, сухо и уютно. Мрачный тип, занявший место водителя, включил приемник. Или это был проигрыватель компакт-дисков? Какие-то обрывки незнакомой мелодии донеслись до человека в плаще, потом заревел мотор, и белый «форд» унесся прочь.

А человек в коричневым плаще остался сидеть в луже под проливным дождем. И думал он в этот миг не о своих обидах, а о том, как бы ему сейчас подняться на ноги и пойти дальше…

Через пять минут он все-таки встал и пошел, чуть сильнее прихрамывая и стараясь подальше держаться от супермаркетов.

Глава 2

Как обычно, по дороге домой Иван тормознул у продуктового рынка, раскинувшегося у станции метро. Он быстро прошелся по рядам, наполняя сумки молодой картошкой, помидорами, перцем, упаковками мясного фарша и многим другим вкусно пахнущим. Сам воздух рынка был особенным и вызывал приятное волнение – обилие острых запахов щекотало обоняние. Иван даже замедлил шаг, откровенно наслаждаясь аурой летнего рынка.

Но в конце концов от многочисленных соблазнительных запахов у Ивана потекли слюнки и призьюно заурчало в животе, он поспешил к машине и забросил сумки с едой в багажник. Затем он огляделся по сторонам, озабоченно пытаясь вспомнить – не забыл ли чего…

Так он озирался вокруг, и тут его взгляд неожиданно наткнулся на…

Сначала он не поверил своим глазам. Этого не могло быть, потому что этого не могло быть никогда. Иван даже помотал головой, чтобы странное наваждение поскорее исчезло.

Он закрыл глаза, потом вновь раскрыл и уставился для начала в небо, а уже после этого осторожно перевел взор на так поразивший его объект. И обнаружил, что тот не исчез, подобно миражу в пустыне, а следовательно, является подлинным, настоящим созданием из плоти и крови, как и сам Иван.

Между тем человек, которому было уделено столько внимания и столько искренних переживаний, ни о чем подобном и не подозревал. По крайней мере так он выглядел со стороны – невозмутимый или скорее отрешенный взгляд, устремленный в некую одному ему известную точку, имеющую одному ему известный вселенский смысл. Казалось, что окружающая обстановка совершенно не волнует этого человека.

Однако трудно было представить менее подходящую обстановку для глубоких раздумий о смысле жизни (или о чем там думал этот мужчина средних лет в грязном коричневом плаще, особенно нелепом в солнечный летний день). Кругом суетились и переговаривались десятки людей, передавая, из рук в руки деньги и товары. Отрешиться от этого гама и шума было трудновато, но – судя по виду мужчины в плаще – вполне возможно.

Он сидел на шатком пластиковом стуле под красным солнцезащитным зонтиком и сосредоточенно жевал сосиску, запеченную в тесте. Это было самое дешевое блюдо в меню местного бистро, чей пестро разукрашеный вагончик стоял здесь же.

На столике перед мужчиной стоял одинокий пластмассовый стаканчик с мутным кофе.

Пережевывание сосиски, видимо, требовало от мужчины большого напряжения сил и концентрации внимания: он никак не реагировал на происходящее вокруг. Его соседи по столику – муж и жена с ребенком – встали и ушли, их место заняли две дамы внушительных объемов, немедленно занявшихся пиццей, а он даже не удостоил вновь прибывших взглядом.

Иван словно попал под гипнотизирующее воздействие поедателя сосисок. Он медленно захлопнул крышку багажника, медленно повернулся к поразившему его человеку и еще раз внимательно осмотрел мужчину в коричневом плаще с ног до головы.

– О-о-о, – негромко произнес Иван. Теперь, когда он окончательно решил, что видит не мираж и не привидение, а живого и хорошо знакомого человека, то оценил увиденное по критериям реальной жизни. И увиденное ему не понравилось. Все-таки этот человек выглядел больным.

Он был худ и бледен, с ввалившимися усталыми глазами. Особенно беззащитной казалась шея, тонкая, напряженная, словно полузадушенная наглухо застегнутым воротником плаща.

Мужчина был небрит. Темная щетина на лице производила тягостное впечатление и не делала его более мужественным и суровым, как это бывает с лицом какого-нибудь американского актера. В этом случае щетина говорила о запущенности, а не о суровости.

А этот плащ… Честно говоря, Иван сначала подумал, что плащ был найден на какой-то помойке. Такими же грязными были и черные брюки или джинсы – определить это с расстояния в десять метров не представлялось возможным. Но наиболее печальным зрелищем были изношенные осенние ботинки – на них Иван просто не мог смотреть без омерзения.

А если учесть, что на дворе стоял июнь месяц, ртутный столбик не опускался за последние дни ниже двадцати градусов, а люди вокруг были одеты в майки и рубашки с короткими рукавами, то вывод напрашивался один. Мужчина за столиком одевался явно не по погоде и не в соответствии с указаниями некоего экстравагантного модельера. Он нацепил на себя все то, что сумел найти. Возможно, что искал он эти вещи в мусорных баках.

И слава Богу, подумал Иван, если под плащом у него еще что-то надето.

Скорее всего там просто голое тело. Короче говоря, этот будто примерзший к стулу мужчина основательно походил на бомжа. Щетина и сальные волосы, свисавшие жидкими прядками на воротник, давали к такому заключению дополнительные основания.

Иван вспомнил, каким был этот человек два года назад, когда они встречались последний раз, и снова покачал головой. Невозможно, чтобы он так изменился… Это даже трудно назвать «изменением». Падение? Деградация? Что могло так сломать этого человека? Могло ли его вообще что-то сломать? Увиденное Иваном говорило, что могло и сломало.

Все еще отказываясь окончательно поверить в реальность происходящего, Иван медленно двинулся вперед, чтобы подобно Фоме неверующему дотронуться до ран собственными перстами и убедиться, что они действительно кровоточат.

Расстояние от машины до столиков бистро было небольшим – метров десять. Но, пока Иван преодолевал это расстояние, уже успело кое-что произойти.

Человек в грязном коричневом плаще все так же сосредоточенно двигал челюстями, не видя, как от прилавка бистро отошел нагруженный тарелками с едой плотный, хорошо одетый парень. Расстегнутая чуть ли не до пупка гавайская рубашка открывала для обозрения массивную цепь желтого металла на могучей шее. Он огляделся, и выражение его лица стало удивленным – свободных мест за столиками не оказалось, а парень с цепью, очевидно, не привык к таким ситуациям. Во всяком случае, он не собирался мириться с такой ситуацией.

Еще раз осмотрев внимательным взглядом жующих людей, он безошибочно определил в этом разношерстном сборище слабое звено – того, кого можно было запросто вышвырнуть из-за стола, не вызывая при этом возмущения общественности. А также не навлекая на себя нежелательных последствий. Уже с прежним уверенным выражением лица парень поставил свои тарелки с пиццей, салатом и шашлыком на столик, за которым сидел человек в плаще. Тот никак не отреагировал, и тогда парень посчитал необходимым внести ясность в ситуацию, увесисто хлопнув мужчину по плечу.

– Эй, друг! – сказал парень вовсе не по-дружески. – Ну-ка, освободи жизненное пространство. Иди погуляй, а то людям поесть негде…

Толстые дамы сделали вид, что их это совершенно не касается, но и мужчина в плаще не пошевелился, то ли действительно не заметив парня, то ли игнорируя его – с риском для собственного здоровья. В любом случае парень остался недоволен, он снова хлопнул сидевшего по плечу. Но теперь рука его там и осталась. Она с силой сжала плечо под плащом.

– Ты, кажется, не понял, – парень с цепью пока не повышал голоса, но чувствовалось, что его терпение истекает. – Вали отсюда…

Вот тут-то и подоспел Иван, чье появление и вмешательство были неожиданными в равной степени как для изголодавшегося парня с цепью, так и для отключившегося от реальности человека в плаще.

Увидев прямо перед собой Ивана, который был на полголовы повыше, парень нахмурился.

– Сам отвали, – стараясь быть спокойным, сказал Иван. – И не надо хамить в общественных местах.

Парень ничего не ответил, но и не отступил. На его лице читались сомнения – отступать или лезть в драку, пусть и по такому дурацкому поводу. Иван продолжал нависать над ним и неотрывно глядел противнику в глаза. Этого парень не выдержал, он стал стрелять встревоженным взглядом по сторонам, однако не обнаружил никого из знакомых. В этом были свои плюсы и свои минусы: он не мог рассчитывать на поддержку друзей в случае мордобоя (а Иван выглядел довольно внушительно, как бы предлагая хорошо поразмыслить перед началом решительных действий), а с другой стороны, отсутствие друзей позволяло парню с цепью отступить, не теряя при этом авторитета в своей среде.

Был избран второй вариант поведения: как раз освободилось место за соседним столиком, парень подхватил тарелки и устремился туда, так и не произнеся в ответ ни единого слова. Впрочем, Иван и так его прекрасно понял.

Проводив парня взглядом, Иван повернулся к человеку в плаще и негромко проговорил:

– Привет, Тёма…

Только теперь Артем прекратил жевать, нескладным механическим движением поднял голову и ничего не выражающим взглядом посмотрел на Ивана. И ничего не ответил. Зато челюсти его продолжали двигаться, продолжая перемалывать бесконечную сосиску. Это потрясло Ивана больше всего.

Теперь он по-настоящему испугался и основательно встряхнул Артема за плечи, будто надеясь, что от таких вибраций в немытой голове Артема все станет на свои места, а взгляд станет осмысленным и живым.

– Артем! – повторил Иван почти в самое ухо. – Эй! Ты меня слышишь?!

Артем напрягся и проглотил свою тесто-сосисочную массу, помедлил пару секунд, а затем ответил еле слышно: – Да.

– Что «да»? – не понял обеспокоенный Иван.

– Да, слышу.

– Слава Богу…

– Чуть из-за тебя не подавился, – все таким же шепотом сообщил Артем. Он смотрел вроде бы на Ивана, но не в глаза, а куда-то мимо.

Иван, не обращая внимания на изумленные взоры толстых дам за столиком, присел на корточки, чтобы видеть глаза Артема, и наконец задал ему вопрос, занимавший его с того самого момента, как он увидел своего старого приятеля.

– Артем, что ты тут делаешь? – спросил Иван.

– Ем, – коротко ответил Артем. Сказано это было с абсолютной уверенностью в естественной правоте, законности и необходимости данного занятия, причем именно здесь и именно сейчас. Ивану даже стало немного стыдно за свой дурацкий вопрос. Конечно же, если у человека в руке зажата половина сосиски, а во рту пережевывается другая – значит, этот человек ест.

– А почему ты… – Иван не смог точно сформулировать свой второй вопрос, так как подразумевал слишком многое: почему ты в такой грязной одежде, почему у тебя больной вид, почему ты сидишь здесь и ешь эту гадость?.. Этот список можно было продолжать и дальше, но все это и заключалось в произнесенных Иваном трех словах, сказанных с осторожным удивлением, чтобы невзначай не задеть какой-нибудь болезненной струны Артемовой души, не вторгнуться грубо и бесцеремонно в область тягостных и неприятных воспоминаний, возможно, запретных для посторонних лиц…

В том, что воспоминания эти неприятны, у Ивана уже не осталось ни малейших сомнений – внешне Артем напоминал единственного уцелевшего после авиационной катастрофы, так до сих пор и не пришедшего в себя, балансирующего на грани недавнего кошмара и нынешнего чувства волшебного спасения.

Каким бы «отключенным» ни выглядел Артем, но общий смысл вопроса он понял даже по этим трем словам, по интонации собеседника.

– Почему я? – переспросил он и прикрыл глаза, будто отправляясь в долгое плавание по темным закоулкам своей памяти в поисках ответа на вопрос. Иван снова испугался, теперь того, что Артем потеряет сознание. Но ничего страшного не случилось, и глаза Артема через минуту широко раскрылись.

– Почему я весь в таком дерьме? – неожиданно четко и громко спросил он.

На него стали оборачиваться люди, а две полные дамы поспешили закончить трапезу и направились к метро. Иван и сам сообразил нелепость выяснения Артемовых проблем прямо здесь, поэтому предложил другу:

– Поехали ко мне. Там обо всем и поговорим.

– Я вообще-то и шел к тебе, – сообщил Артем и странно улыбнулся, показав зубы в желтом налете.

– Ко мне? – Иван даже обрадовался, хотя момент был и неподходящий. Его приятно удивило, что старый приятель, с которым в последнее время общался редко и мимолетно, в трудный период своей жизни ищет помощи именно у него, у Ивана.

– Не совсем к тебе, – тут же испортил Ивану ход мыслей Артем. – Вообще к кому-нибудь из наших. Кого смогу найти. А ты мне сам попался… Большая удача для меня. Я уже второй день в Москве, а все никого не могу найти.

– Да? Вроде бы все по старым адресам…

– Ну так, значит, я забыл эти адреса, – невесело сказал Артем. – И вообще, передвигаться для меня теперь – большая проблема. Я очень медленно стал ходить с некоторых пор…

Он снова грустно улыбнулся и положил свою землистого цвета ладонь на бедро:

– У меня нога за ногу заплетается…

– Болеешь?

– Всё вместе…

– Как это?

– И болею тоже.

– А еще что?

– Много всяких болячек ко мне прицепилось за последнее время, – взгляд Артема будто остекленел. – Слишком много… Плохие для меня настали времена. Никогда даже и не думал, что дойду до такого состояния…

– И я тоже, – вырвалось у Ивана. Он тут же пожалел о своей реплике, но было уже поздно. Артем же, несмотря на отстраненный взгляд, не пропустил слов друга мимо ушей.

– Ты тоже? – На миг апатия и усталость исчезли с его лица, на нем появилось выражение жесткой иронии, знакомой Ивану куда больше, нежели нынешняя маска Артема. – Да, конечно, и ты тоже не мог предположить. Никто не мог предположить. Но есть на свете такие вещи, насчет которых предполагай не предполагай, а результат один. Вот он перед тобой.

– Тебе не жарко? – спросил Иван, чтобы как-то уйти от неприятной и явно будоражившей Артема темы. Впрочем, тема, предложенная взамен, оказалась не лучше.

– Мне холодно, – коротко сообщил Артем. – Уже пару недель, как все время я мерзну самым зверским образом. Особенно по ночам. Земля, знаешь ли, очень холодная. Потом весь день пытаюсь согреться, да все без толку…

– Земля? Ты спал на земле?! – Иван вспомнил свои недавние умозаключения насчет происхождения одежды Артема и понял, что не ошибся.

– Много чего мне пришлось делать по дороге сюда, – уклончиво ответил Артем. – Но твое предложение двинуться отсюда куда-нибудь в другое место я с удовольствием приму. Мне здесь, честно говоря, не очень нравится.

– Конечно, – спохватился Иван. – Поехали ко мне.

– Ты на машине?

– Да.

– Это хорошо. Теперь главное для меня – дойти до твоей машины. Она далеко?

– Нет, пара шагов.

– Это очень хорошо, – Артем с видимым усилием наклонил корпус вперед и попытался подняться со стула. – Я сейчас очень слабый, как ты уже мог догадаться… И я не обижусь, если ты протянешь мне руку дружбы и поможешь подняться с этого чертова стула.

– Да, конечно, – Иван торопливо ухватил друга за руку и потянул, но без особого успеха. Артема словно заклинило в согнутом положении, и Иван просунул свои руки ему под мышки и рывком поставил на ноги, осторожно помогая Артему принять полностью вертикальное положение.

– Большое спасибо, – процедил Артем, морщась от боли. – В такие волнительные моменты я начинаю жалеть, что не сдох по дороге сюда. Где-нибудь под Рязанью. У меня была масса возможностей.

– Ну зачем же так? – недоуменно-растерянно пробормотал Иван. Он знал своего приятеля как большого жизнелюба, и слова о смерти поразили его. – О чем ты, Тёма?

– Не хочу быть инвалидом, – пояснил Артем. – Лучше уж сыграть в ящик. Ах, черт!

– Что случилось?

– Теперь еще и плечо, – скривился Артем. – Этот болван хлопал по нему, будто по попке Синди Кроуфорд. Но ты появился вовремя, ничего не скажешь. Если бы он настроился решительнее и вмазал мне, то я, наверное, просто упал бы и умер.

– Ну это ты загнул! – подбодрил его Иван, хотя сам в глубине души был совершенно согласен с Артемом.

– Иногда мне вообще кажется, что я давно и безоговорочно сдох, – продолжал свои пессимистические рассуждения Артем. – И только мой усталый призрак шатается по земле. Но и ему пора на покой…

Иван кое-как довел Артема до машины и с большим трудом запихнул его на заднее сиденье. Артем с мучительной гримасой привалился к спинке, посидел немного с закрытыми глазами и слабо прошептал:

– Поехали…

Когда Иван сел за руль и включил зажигание, то, оглянувшись назад, испугался: Артем уже лежал, странно и неподвижно вытянувшись. Перегнувшись через спинку водительского кресла, он увидел белое, словно у мертвеца, лицо друга. Веки были прикрыты, но грудь едва заметно вздымалась и опускалась. Артем спал. Он уснул, как только его голова коснулась кожаной обшивки сиденья.

Иван нахмурился. Похоже, дела Артема обстояли куда хуже, чем показалось с первого взгляда. Иван еще некоторое время смотрел на друга, чьи бледность и неподвижность делали его больше похожим на покойника, нежели на спящего. Ясно как белый день, что для Артема нечаянная встреча со старым другом оказалась просто спасением. Но вот что несла эта встреча для самого Ивана?

Настя, жена Ивана, регулярно подсовывала ему разную литературу насчет гороскопов, оракулов и тому подобной дребедени, после которой Иван и сам стал тайно, никогда не признаваясь жене и друзьям, по-прежнему высмеивая Настино увлечение, верить в судьбу.

С этой точки зрения ничто в мире не происходило случайно и хаотично, все события являлись элементами гигантской мозаики, которую складывал высший разум. Возможно, что взгляд Ивана вовсе не случайно остановился на коричневом плаще Артема, в этом был некий смысл, некое предзнаменование будущих событий. Сегодняшняя встреча должна была привнести в жизнь Ивана нечто новое. Но что? К лучшему или к худшему будут эти перемены?

На эти вопросы у Ивана не было ответов, но ведь и Настя утверждала, что истолкование смысла знамений – самое сложное. Пытаясь понять таинственные судьбы, Иван всего лишь заработал головную боль и решил, как настоящий фаталист, благодарно принять явление Артема, к каким бы последствиям это ни вело в перспективе.

«Делай свое дело, и будь что будет», – припомнил он старую истину, и наконец-то его машина тронулась с места.

Десять минут спустя, остановившись перед гаражом-«ра-кушкой» во дворе своего дома, Иван задумался: то ли вытаскивать спящего Артема на руках, то ли оставить отсыпаться в машине. И все-таки он принялся расталкивать спящего друга. Артем встрепенулся, сел и ошарашенно огляделся, не понимая, где он оказался.

– А, это ты, – облегченно вздохнул он, наткнувшись взглядом на озабоченное лицо Ивана.

– А ты думал кто?

– Да я вообще подумал, что проснулся в гробу: темно и какие-то стенки кругом…

– С тобой не соскучишься.

– Да просто ерунда какая-то снилась…

– Ладно, вылезай, приехали.

Артем осторожно спустил ноги на асфальт и по-старчески крякнул. Он попытался вылезти, но не смог и раздраженно покачал головой:

– Помогай, а то я здесь застряну…

– Момент, – Иван потянул друга на себя, и выдернутый из машины Артем едва не рухнул на грудь спасителю.

– Легче, легче, – пробурчал Артем. Иван помог ему принять устойчивое положение, крепко держа за руки. С правой рукой Артема явно что-то было не так. Иван глянул мельком – эта рука была рукой инвалида.

– Господи… – потрясенно прошептал Иван.

– Ты о чем это? – Артем проследил направление его взгляда. – Об этом? Да, есть на что посмотреть… Мне, правда, эта картина не очень нравится. То, что было раньше, нравилось мне больше.

На правой руке у Артема осталось лишь три здоровых пальца – большой отсутствовал полностью, а указательный сохранил лишь одну фалангу. Сама кисть была покрыта красными шрамами ожогов.

– Господи, да что же с тобой случилось?! – В голосе Ивана и в его глазах чувствовалась настоящая боль. Артем виновато ухмыльнулся:

– Ничего страшного, я уже привык…

– Но что же…

– Это еще мелочь, – проигнорировал вопрос Артем. – У меня были неприятности и посерьезнее.

– Представляю, – мрачно сказал Иван и, продолжая поддерживать друга, повел его к подъезду.

– А я вот не представлял раньше, что со мной такое может случиться. Что можно в такое вляпаться… Теперь представляю. И, наверное, ничего хуже того, что со мной уже случилось, не случится впредь. Это меня радует…

Иван сочувственно приобнял его за плечи, и они вошли в подъезд.

Чуть позже, перепоручив Артема заботам жены, Иван бегом спустился вниз, поставил машину в гараж, а затем в ожидании лифта еще раз удивился сегодняшней встрече. Вот уж действительно неисповедимы пути… И судьба ломает самых стойких, будто имевших внутренний стержень из железобетона. Куда подевалась стойкость? И куда подевался железобетон? Это Ивану еще только предстояло узнать.