Текст книги "Стреляй первым"

Автор книги: Сергей Гайдуков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц)

Глава 19

Ровно в половине шестого Артем легонько постучал в стекло красного «вольво».

– Я здесь, – сказал он. – И я готов.

Артем действительно чувствовал себя готовым к любому исходу субботнего дня, потому что обязательства, связывавшие его до этого момента, были выполнены. Он разобрался со всеми обстоятельствами вчерашней засады и хоть невольно, но прикончил человека, организовавшего эту засаду. Он получил долю Цветкова за это дело и передал ее Насте, которая, правда, отнеслась к деньгам равнодушно.

Она не хотела отпускать Артема, хотела говорить и говорить с ним об Иване. Почему-то ей казалось, что он жив. («Проклятое телевидение! – подумал Артем. – Даже число покойников точно сообщить не могут».)

Метельский пообещал ей вернуться, а она обещала ждать. «Только не задерживайся допоздна!» – попросила Настя. Артем пообещал и это, а сейчас его грызла совесть, потому что он дважды соврал женщине, которую ему было завещано беречь и охранять.

– Что ты принес для меня? – спросил он Кожина.

– В багажнике, – ответил тот. – Покажу, когда приедем на место.

– Хотя бы примерно – сколько их?

– Григорий Александрович знает двоих. Но, возможно, их и больше.

– Хорошо, что не двадцать.

– А вот тогда я вызову милицию.

– Что?! – подскочил на месте Артем. – Это шутка?

– Никакая это не шутка, – сквозь зубы проговорил Кожин. – Потому что против двадцати человек мы ничего не сделаем, а это значит, что они убьют Ольгу и Светку. Григорий-то, может быть, деньги свои жалеет, когда говорит, что у него нет трех миллионов… А мне нужно сестру с племяшкой вытащить. Если не сможем мы – вызову ОМОН, СОБР и кого там еще… Пусть они пытаются. Но это будет самый последний случай.

– Да уж… Они будут штурмовать, а при штурме заложники обычно…

– Вот именно, – мрачно согласился Кожин. – И еще одна неприятность. У меня есть только один бронежилет.

– Кинем монетку?

– Не ношу с собой металлических денег. Я отдам жилет вам.

– С чего вдруг?

– Вы хромаете, а значит, двигаетесь медленнее меня, а значит, попасть в вас легче. Жилет нужнее вам, но взамен и я кое-что от вас потребую.

– Рискните.

– Когда два человека пытаются проникнуть в охраняемый дом, то самый примитивный способ это сделать: одному отвлечь внимание, а другому в этот момент делать свое дело. Отвлекать будете вы.

– Спасибо за доверие. Только я хотел бы узнать о непримитивных способах проникновения в охраняемые дома. Мне кажется, что я бегаю слишком медленно, чтобы отвлекать внимание.

– Не примитивные? Подкоп и высадка с вертолета, у вас есть вертолет?

– Нет.

– Лопата?

– Нет.

– Тогда будете отвлекать внимание. Кстати, как мне вас называть?

– То есть?

– Если дело дойдет до перестрелки, как мне вас докричаться?

– Кричите «Тёма». Говорят, это помогает. А мне какой текст посоветуете?

– «Мама, я больше не буду» – это слишком банально. Кричите «Толик». Я постараюсь подоспеть. Но, кажется, у нас гости… Смотрите.

Они оба прильнули к стеклу, наблюдая, как к черной резниченковской «волге» подъехал белый «форд». Резниченко нехотя вылез из машины, держа в руках черный мешок для мусора.

– И вправду целый мешок денег, – прокомментировал Артем. – Сотни людей ходят вокруг и не подозревают, что…

– Тихо, – оборвал его Кожин. – Что он делает?

Резниченко что-то доказывал сидящему в «форде» человеку, но потом махнул рукой и втиснулся на заднее сиденье машины Шульца.

– Он собрался с ними ехать? – удивился Артем.

– Да нет, тот, наверное, сейчас смотрит содержимое мешка…

– А это кто такие? – Артем заметил появление новых действующих лиц.

– Где? – У Кожина глаза полезли на лоб. – Мать моя женщина. Они же «форд» захватили!

– Да что это такое, черт побери? – пихнул его в плечо Артем. – Что это за люди?

– Одно могу тебе сказать, – вздохнул Кожин. – Не хотел бы я сейчас оказаться на месте Григория…

– Мне и на своем-то месте иногда ох как хреново, – в тон ему ответил Артем. – Так кто это такие?

– Это люди Тарасова. А Тарасов – это тот, у кого мы эти деньги увели.

– А ему что, не понравилось?

– Не то слово.

– Однако во всем этом есть один несомненный плюс, – заметил Артем.

– Где это ты его откопал, друг Тёма? По-моему, мы в сплошном минусе. Если не сказать в анусе.

– Ну как же? Теперь мы ни за что не потеряем по дороге такую автоколонну, – и Артем постучал пальцем по стеклу: черную «волгу» конвоировали три машины. Вся эта компания выезжала с Пушкинской площади, и красный «вольво» незаметно пристроился им в хвост.

Еще чуть сзади ехала машина наблюдения, и ее водитель уже сообщал в управление Шестову, что назревают какие-то серьезные события. Шестов, который после пятиминутного разговора с начальником в коридоре вдруг получил под свое начало машины и людей, чувствовал себя руководителем крупной операции. Гомосексуализм и убийство жены сюда уже явно не подходили по калибру. Больше это напоминало мафиозные разборки.

Шестов велел наблюдателям продолжать слежку и докладывать обо всех изменениях. И стал представлять, как он возглавляет небольшую войсковую операцию по ликвидации преступной группировки Резниченко.

Глава 20

– Я же сказал: в долларах, – жестко отчитывал Григория Александровича Шульц. – Что тебе еще непонятно, кретин? Мне все-таки надо будет прислать тебе ушки твоей дочери…

Он хотел сказать еще что-то, но ему не дали это сделать ввалившиеся в «форд» сразу во все двери здоровые парни с оружием. Шульц получил кулаком по носу и завопил, размазывая кровь по лицу:

– Сучара! Продал, козел! – но потом посмотрел на Резниченко и не увидел на его лице следов радости. Скорее наоборот. Двое парней зажали Шульца и Резниченко своими мощными плечами, еще один громила уселся за руль. На переднее сиденье рядом с водителем уселся мужчина лет тридцати пяти с длинным лицом и чуть оттопыренными ушами.

– Добрый вечер, Григорий Александрович, – вежливо сказал он. – Мы вас целый день сегодня ищем и не можем никак отыскать. Но вот повезло – и вы, и деньги… Да еще и приятель ваш тут попался. Олег Михайлович очень вам всем обрадуется. Он всю ночь не спал, думал о вас…

– Я не девушка, чтобы обо мне по ночам думать, – буркнул Резниченко.

– Так это не твои друзья? – понял наконец Шульц.

– Конечно, друзья, – ответил ему Казаков. – У нас намечается небольшая дружеская поездка к Олегу Михайловичу для небольшого дружеского выяснения отношений… Отправляемся немедленно.

– Тьфу ты, черт! – разъяренно крутанулся Шульц. – Вот так облом!

– Это только начало, – предупредил его Казаков.

С того момента как люди Казакова скрутили онемевшего от неожиданности Григория Александровича и обнаружили в черном мешке настоящую кучу денег, Казаков посчитал, что его неудачная полоса, продолжавшаяся уже более суток, наконец завершилась. И он решил немедленно сообщить об этом Тарасову.

Набрав по сотовому телефону Тарасовский номер, Казаков стал рапортовать шефу об удаче, попутно с ехидцей поглядывая на Резниченко, но Тарасов не стал выказывать особых восторгов:

– Так, эт-то я все понял. По наводке любой д-дурак мог бы взять Л-лопуха. Скажи-ка мне лучше: к-куда ты собрался везти этих гавриков?

– К вам на дачу, естественно.

– П-понятно. А т-ты ничего не з-забыл?

– Что? – не понял Казаков.

– Что-что?! – разозлился Тарасов. – Я же тебе говорил: его менты по г-городу ведут, слежка за ним! А ты хочешь ментов ко мне на д-дачу привести? Совсем сдурел?

– Ой, бля, – схватился за голову Казаков. Оказывается, полоса неудач для него еще не кончилась. – А я и забыл!

– Г-голову ты сегодня не забыл?

– Ну и что мне теперь делать? Я же с ним в одной машине сижу…

– Отрывайся, д-дурак, отрывайся от ментов и п-приез-жай ко мне! Т-только на совесть отрывайся, понял? Все, к-конец связи…

Казаков отложил телефон и высунулся в окно, нервно оглядывая машины сзади и сбоку, но так и не смог определить, какая именно из них его преследует.

Но и на такие случаи у него был предусмотрен соответствующий способ.

– Так, ребята, – передал он в сопровождающие машины. – Сейчас сворачиваем направо в переулок, а там действуем по системе «четвертый – лишний»…

– Давай, – сказал Казаков водителю белого «форда». – Будем отрываться.

– Не побейте машину, гады, – мрачно сказал Шульц.

– Тебе-то что? – удивился Казаков. – Она тебе больше не понадобится…

Глава 21

Когда четыре машины, возглавляемые белым «фордом», стали одна за другою сворачивать направо и вползать в узкий переулок, Кожин сразу насторожился и сбросил скорость.

– Что-то здесь не то… Мы в эту дыру не полезем, – сказал он. В этот момент мимо «вольво» проскочила белая «девятка» и свернула направо. Секунду спустя раздался грохот и треск – «девятка» на полном ходу врезалась в замыкающую машину казаковской колонны, которая остановилась, перекрыв собой весь переулок.

– Так я и знал, – Кожин проехал мимо переулка. – Они проверяли насчет преследования. Но мы не попались на их удочку…

– А кто же это тогда попался?

– Не знаю, может быть, что и случайная машина загремела.

– Но они ушли по этому переулку, и мы теперь их не достанем…

– Достанем. Как бы они ни петляли по городу, они все равно приедут к конечному пункту своего маршрута.

– Хорошо бы еще знать этот конечный пункт.

– Сегодня все пути ведут на дачу к Тарасову. Там очень удобно выяснять отношения по поводу миллиона долларов.

– Я бы только хотел заметить…

– Что?

– Их уже не двое. И мне кажется, что на даче их будет больше десятка.

– Меня волнует другое: они не дали этому гаду на «форде» забрать деньги и привезти нас к Ольге… Кто его знает, как он договорился с теми, кто сейчас ее охраняет. Может быть, если он не появится в течение определенного времени, они должны будут убить ее и девочку…

– И что мы будем теперь делать?

– Понятия не имею. Но раз мы не знаем, где содержится Ольга, надо хотя бы доехать до дачи Тарасова и посмотреть, что произойдет там.

– В этом есть какой-то толк?

– Нет. В этом может и не быть никакого толка. Но сидеть на месте и ждать, чем все кончится, – еще более бестолковое занятие.

– Тогда поехали.

Сорок минут спустя Кожин съехал с проселочной дороги в кусты и углублялся в них дальше, пока вся машина не оказалась замаскированной зеленью.

– Дальше нужно будет идти пешком, – сказал Кожин и открыл дверцу.

– А стоит ли? – засомневался Артем. – На приступ мы все равно не пойдем. Туда разве что на танке можно соваться…

Кожин бросил взгляд на бетонный забор вокруг дачи Тарасова и согласился с ним:

– Кроме как через ворота туда не проникнешь.

– О чем и речь. Пока мы можем только ждать.

– Чего ждать? Чего мы так дождемся? Время-то идет, время-то не на нас работает. С каждой минутой все больше шансов, что Ольгу и Светку убьют.

– Но это не значит, что мы должны стучаться головами о бетон. Мы можем дождаться, пока ворота откроются, чтобы впустить или выпустить кого-то, а уже потом…

– Понятно. Значит, подбираемся ближе к воротам?

– У меня есть еще одна мысль.

– Надеюсь, по делу?

– Само собой. Ты хорошо знаешь этого Тарасова?

– Достаточно, чтобы не хотеть знать его вообще.

– И все-таки: подумай за него. Что он предпримет в следующей ситуации: он знает, где содержатся жена и дочь Резниченко. Сам Резниченко тоже у него. Что он будет делать?

– Видишь ли, – задумался Кожин. – Он не будет убивать Резниченко, ему это ни к чему. Формально они партнеры по бизнесу, но Тарасов уже давно хочет выкинуть Григория Александровича из дела и прибрать все к своим рукам.

– Почему он не сделал этого раньше?

– Может быть, просто не до этого ему было. А может… все-таки достаточно опасная и грязная работа. А теперь у Тарасова все козыри, причем он даже пальцем не пошевелил: жену и дочь Резниченко украл не он, зато теперь он может использовать этот факт в своих целях. Он будет давить на Резниченко, угрожать ему и добьется своего. Без крови, без убийств.

– Но что он должен сделать сейчас с семьей Резниченко? Допустим, он дознался у Шульца, где их содержат, но там же они под охраной людей Шульца, а не Тарасова.

– А значит, ему нужно отправить туда своих головорезов, чтобы они либо привезли семью Резниченко сюда, либо убрали шульцовских людей и продолжали держать Ольгу с дочерью в том же месте, но уже для Тарасова.

– В любом случае в ближайшее время они поедут в то место.

– А мы…

– А мы не слезем у них с хвоста.

Проблемы слежки и хвоста волновали в это время и еще одного человека. Руководство операцией принесло Андрею Шестову, помимо положительных эмоций, еще и некоторое неудобство: суббота близилась к концу, а он все сидел в управлении, слушал сообщения о слежке за Резниченко. В начале седьмого эти сообщения стали чрезвычайно интригующими.

Сначала с Пушкинской площади передали, что Резниченко около двадцати минут кого-то дожидался, потом некто приехал на белом «форде»…

– На белом «форде», – вспомнил Шестов и с этого момента слушал каждое слово в рапортах преследователей.

Резниченко передал в «форд» черный мешок, а потом и сам туда сел. После чего началось нечто странное: какие-то люди – молодые парни спортивного телосложения – взялись непонятно откуда, и трое из них забрались в «форд», после чего тот немедленно уехал, сопровождаемый еще тремя машинами.

Ведший наблюдение милиционер сделал скромное предположение, что все это немного напоминает похищение. Только непонятно, кто кого украл: то ли Резниченко типа из «форда», то ли тип из «форда» – Резниченко, то ли кто-то третий похитил их обоих. И Шестов предположил, что все дело в черном мешке.

Он уже начал строить планы перехвата всех четырех машин, когда из преследовавшей Резниченко «девятки» снова позвонили, и раздосадованный голос сообщил, что их машина попала в аварию, а белый «форд» удаляется в неизвестном направлении.

Шестов чертыхнулся, но сообразил немедленно передать на посты ГАИ информацию о белом «форде». Полтора часа после этого он ждал сведений о машине Резниченко, но так ничего и не дождался.

Белый «форд» с черным мешком внутри как будто растворился в воздухе.

Глава 22

Дорогих гостей Тарасов принимал в столовой, сидя в большом кожаном кресле. Гостям – Шульцу и Резниченко – не было предложено присесть, и они чувствовали себя не слишком удобно в окружении вооруженных людей и под суровым взглядом Тарасова.

Казаков торжествующе втащил в комнату мошек, развязал его и высыпал на ковер десятки и десятки денежных пачек. Шульц облизал пересохшие губы, и стоявший рядом Резниченко ощутил, как маленький человечек в очках дрожит от возбуждения.

Пачка долларов, высыпавшаяся из мешка, отлетела к креслу Тарасова, и он пнул ее ногой обратно.

– Я не буду с вами долго р-разговаривать, – сказал он, глядя в потолок. – Н-нечего тут разводить беседы… Я только д-думал, Гриша, что деньги ты для себя стащил. Это я м-мог бы понять. Но ты что-то уж особенно хитрое з-заду-мал… Что это за метр с к-кепкой, которому ты мои деньги решил подарить?

– Это не твои деньги, – не слишком уверенно возразил Резниченко.

– В-возможно. Ты еще скажи, что это д-деньги несчастных вкладчиков. Так за к-какис такие услуги ты подарил мешок денег этому типу?

– Давайте я объясню, – предложил Шульц, но Тарасоз отмахнулся от него.

– Т-тебе слова не давали и вряд ли дадут сегодня. Объясняй, Г-Гриша…

– Он держит у себя мою жену и дочь. Это был выкуп, – сказал Резниченко, стараясь не встретиться взглядом с Тарасовым.

– Д-даже так? Это у нас тут мафия к-какая-то завелась под носом… Ее, правда, еле видно н-над полом, – Тарасов более внимательно оглядел Шульца. – Ну а почему т-ты решил украсть у меня деньги, а не п-попросить у меня помощи? Странно все это, Г-Гриша. Странно и непонятно. Но что сделано, т-то сделано… Ты п-понимаешь, что никакаго доверия у меня к т-тебе уже нет.

– Взаимно, – еле слышно проговорил Резниченко.

– Что? А у т-тебя-то какие ко мне могут быть претензии? – удивился Тарасов. – Ты должен Бога б-благодарить, что я не прихлопну, тебя сразу, как т-только узнал о твоих подвига?;… Будешь себя хорошо вести, я тебя и не убью. Будешь себя прилично вести, так я тебя и вообще убивать не буду. Придется немного понизить тебя в должности. Б-бу-дешь работать у меня б-бухгалтером. Баксов триста в м-месяц я тебе буду платить. С-согласен?

Шульц хихикнул и удостоился взгляда Тарасова, который будто смотрел на надоедливую мошку перед тем, как ее прихлопнуть мухобойкой.

– Ты-то чего веселишься, п-придурок? Тебе я д-даже места бухгалтера не предложу… Кто ты вообще т-такой? Из каковских ты? Вроде на грузина не похож, это они в основном людей крадут… Покайся напоследок.

– Эго мои деньги, – сказал Шульц, и Тарасов рассмеялся.

– Да, к-конечно. Есть очень много п-претендентов на этот мешок. Но т-ты в этой очереди – последний, – Тарасов вдруг почувствовал, что в памяти у него всплывает что-то давнее и мимолетное, связанное как раз с этим маленьким наглым очкариком. – С-слушай, метр с кепкой, а я тебя раньше не мог видеть?

– Нет, – быстро сказал Шульц, но по тому, как он напрягся, Резниченко понял, что коротышка нагло врет. – Если бы мы встречались, то ты сейчас уже лежал бы в гробу.

– Это вообще к-какой-то беспредел, – возмутился Тарасов. – В-воруют деньги, а п-потом еще и в душу плюют.

Он и не понял, что попался в ловушку Шульца – отвлекся на его наглую реплику и забыл про свой предыдущий вопрос.

– Сделайте, пожалуйста, чтоб-бы этот карликовый пинчер больше не раскрыл свой ротик, – попросил Тарасов и обратился к Резниченко:

– Так что не будем терять время и с-сейчас же подпишем все бумаги. Ты уходишь с понижением в должности и передаешь все мне. П-понятно?

– Ничего я подписывать не буду, – твердо сказал Резниченко.

– Спятил?

– Я ничего подписывать не буду, – настойчиво повторил Резниченко, удивляясь собственной решимости, но понимая, что без решимости и настойчивости он быстро превратится в труп. И он продолжил свою игру, ясно видя перед собой цель, достигнуть которую нужно было во что бы то ни стало…

– Тогда мы убьем т-тебя, Лопух, – проникновенно сказал Тарасов. – Перережем тебе глотку прямо здесь. И все д-достанется мне без т-твоей д-дурацкой подписи. Я же з-за-бочусь о твоем здоровье…

– Позаботься лучше о своем, Заика, – Резниченко впервые назвал кличку Тарасова, и тому это явно не понравилось.

– Не п-переступай грань, Гриша, – предупредил он Резниченко. – У нас с тобой многолетние отношения, но еще п-пара слов в таком духе, и я лично с-сверну тебе шею.

– Хватит меня пугать, – Резниченко чувствовал себя удивительно легко, а поэтому смог поднять голову и заглянуть в глаза Тарасова. И он понял, что сейчас не испытывает страха перед Заикой. – Ты не убьешь меня.

– П-почему это? – обиделся Тарасов. – Зап-просто…

– Нет, – покачал головой Резниченко. – Если я исчезну, то у тебя будут большие неприятности. Прикинь сам – сначала ограбление банка на миллион баксов, возмущение вкладчиков, потом загадочное исчезновение меня самого… Тебе устроят такую проверку, что ты будешь молить Бога, чтобы выйти из нее! А ума у тебя не хватит свести концы с концами в своих аферах, которые ты делал за моей спиной. Ты попадешься, как последний идиот! Только я знаю все наши дела, только я смогу отмазаться от любой комиссии. А ты – ноль. Ты можешь размахивать пистолетом сколько угодно, но твоя голова – она у тебя для того, чтобы носить шляпу и молоть всякий вздор. И больше ни на что путное она не способна. Убей меня – и посмотрим, сколько ты продержишься на свободе!

– Ты, наверное, д-долго тренировался? – спросил Тарасов, внешне оставшись равнодушным к этой пламенной речи Резниченко в свою защиту. – Долго учил т-текст, да?

Однако на самом деле Тарасов понимал, что во многом Резниченко действительно прав. И главное, ему не давала покоя эта милицейская слежка, пущенная по хвосту Резниченко. Что, если они действительно чуют неладное и готовят основательную проверку всему их бизнесу? И после гибели Резниченко такая проверка начнется немедленно, а результаты ее будут именно такими как предрекает Резниченко. Тарасов знал, что один он не сумеет прикрыться в случае атаки государства.

А значит, трогать сейчас Резниченко было нельзя. Нужно было хотя бы подготовить новых людей, знающих все, что знает Резниченко. Но сейчас… Сейчас Тарасов понял, что Григорий Александрович его переиграл.

– Ладно, – скрепя сердце сказал Тарасов. – П-пока я оставлю тебя на этом свете… Но знаешь что, д-друг Гриша? Т-тебе все равно придется подписать все бумаги.

– Почему это?

– Потому что у тебя есть жена и д-дочь. И ты же не хочешь, чтобы им свернули шеи. Они-то ведь совсем ничего не знают о банковской отчетности…

– Но они не у тебя, – возразил Резниченко.

– По этому поводу у меня есть деловое предложение, – начал было Шульц, но Тарасов подмигнул Казакову, и тот огрел Шульца прикладом помпового ружья по спине. Шульц упал на колени, и тогда Казаков ударил его ботинком в лицо.

На ближайшие несколько минут молчание Шульца было обеспечено, поскольку он был занят выплевыванием выбитых зубов на пол.

– Д-да, они не у меня, – согласился Тарасов. – Но они б-будут у меня. И тогда сделаешь все, что я скажу.

– Привези их мне, и тогда мы поговорим с тобой, – предложил Резниченко. – Возможно, я и действительно соглашусь на твои условия.

– Это уже д-другой разговор, – обрадовался Тарасов. – Поднимите этого болтливого н-недомерка…

– Сам недомерок, – прошамкал окровавленным ртом Шульц, бросив на Тарасова полный ненависти взгляд. – Скотина с дефектами речи…

За этот нетактичный выпад Шульц получил еще один удар прикладом, а потом его подхватили под руки двое тара-совских охранников, причем подняли так резко, что ноги Шульца повисли в воздухе, и он мелко засучил ими, пытаясь лягнуть, кого можно.

– Разносторонняя личность, – усмехнулся Тарасов, глядя на страдания Шульца. – Сначала детей п-похищает, теперь вот – балет… И все-таки кого-то он мне напоминает…

– Твою смерть, – рявкнул как смог Шульц.

– Не п-преувеличивай, – отмахнулся Тарасов. – Нам нужно знать место, где ты держишь жену и дочь моего друга Григория. Расскажи, п-пожалуйста…

– Половину, – сказал Шульц.

– Чего?

– Половину этого мешка, и я все расскажу.

– Отпустите его. – печально сказал Тарасов. – Этот ч-че-ловек совсем утратил контакт с реальностью.

Шульца опустили на пол, он не удержался на ногах и с шумом сел, держась руками за разбитый рот.

– Ты п-понимаешь, – сочувственно посмотрел на него Тарасов. – Мы тут н-не играем в игру «Кто ч-чего хочет». Мы не пытаемся поделить эти деньги. Потому что они все уже поделены. И меня не волнует, чего хочешь т-ты. Потому что имеет значение лишь т-то, что хочу я. Я хочу, чтобы т-ты назван место, где находятся жена и дочь… моего друга Григория Александровича.

– А может тебе, еще и ключ от квартиры, где деньги лежат? – Шульц вытирал кровь с подбородка.

– Бесполезный разговор, – досадливо махнул рукой Тарасов. – П-придется свести его с Хирургом. Он еще здесь?

– Здесь, – подтвердил Казаков. – Позвать его?

– Нет, п-просто уберите этого н-недомерка к Хирургу, и пусть он вколет ему все, что п-полагается в таких случаях. Мне нужен адрес того места, где содержатся пленники…

Шульца выволокли из комнаты, и Тарасов улыбнулся Григорию Александровичу:

– Я делаю все, что м-могу… так что и т-ты будь ко мне л-любезен.

– Постараюсь.

Через полчаса в комнату вошел Хирург. Он довольно потирал руки, и на лице его было написано, что задача выполнена и ему не терпится порадовать Тарасова.

– Есть адрес? – спросил Тарасов.

Хирург кивнул.

– Казаков, смотайся туда и привези мне жену и дочь Григория Александровича. Хирург, т-ты не узнал, сколько т-там с ними народу?

– Он все время п-повторял «Макс» и все время повторял… – Хирург наклонился к уху Тарасова и что-то прошептал.

– Да? – удивился Тарасов. – Интересно… Будем считать, что М-Макс – это единственное, что охраняет дом. Д-да и какая разница? Мочи всех, к-кто сунется поперек. Свалим н-на этого к-коротышку. Как он, еще жив?

– Приходит в себя после сеанса восстановления памяти.

– Хорошо. Я с ним еще п-переговорю… После. Он навел меня на некоторые мысли… – Тарасов снова посмотрел на Резниченко. – Садись, Гриша. Б-будем ждать.

– Будем, – согласился Резниченко.