Текст книги "Стреляй первым"

Автор книги: Сергей Гайдуков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 30 страниц)

Глава 12

Как только Казаков стал просматривать файл, переданный Вадимом Тарасову, он сразу сообразил, что получил в руки важный материал, открывший ему кое-что такое, о чем он либо не знал, либо не придавал этому значения.

Вадим просто-напросто весьма подробно изложил все странности, случившиеся с Григорием Александровичем Резниченко за те несколько дней, что Вадим был его охранникам. То есть с момента исчезновения Володи Прошакова. Вчитываясь в строки текста, Казаков открыл для себя новую сторону событий последнего времени. Ту, что ранее была не известна ни ему, ни Тарасову. Пьяная Анжела тоже кое-что наплела Казакову пару дней назад – о частых отлучках Резниченко посреди рабочего дня в неизвестном направлении, о том, что он стал меньше заниматься делами… Но Анжела объясняла все эти факты появлением у Резниченко мол одой любовницы, у которой он и пропадает сутки напролет.

Излагая все эти любопытные предположения, Анжела чуть покачивалась и под конец едва не сверзлась со стула, оставив Казакова в некоторых сомнениях насчет процента правды в ее пьяной болтовне.

Но Вадим явно не был пьян, составляя досье на своего шефа. События излагались в хронологическом порядке. Вадим не забыл и приступа безумного страха в первый вечер, когда Резниченко едва не бился головой об дверь своей квартиры. Был зафиксирован и инцидент в «Пицца-хат», причем Казаков сразу подумал, что вывески сами собой не разбиваются. Вадим отметил и возникшее вдруг у Резниченко желание ездить одному, без охраны. Хотя всего несколько дней назад, после смерти Прошакова, Резниченко срочно требовал для себя троих телохранителей. Потом он оставил лишь одного Вадима, а потом стал пытаться отослать и его.

Это действительно выглядело странным. Будто бы Резниченко занимался втайне от всех каким-то делом и не хотел, чтобы об этом кто-то знал. Была ли это любовница? Вряд ли…

Получается, что всю неделю Резниченко мучился приступами странного поведения, уходил с работы раньше обычного, послал подальше охрану… А в пятницу ограбили «Грот-банк». А перед этим Щелковский филиал. Да еще и казанцы, которые везли чемодан денег на резниченковскую, опять-таки, фабрику…

Казаков вспомнил, как казанцы давали показания в милиции, и следователь сказал им:

– Господа хорошие, вы, надеюсь, не думаете, что эти люди, которые вас ограбили, стояли себе на дороге и потрошили все машины подряд? Нет, они вас поджидали. Они знали, где вы поедете и что вы с собой повезете. Так что соображайте, кто знал о вашем чемодане с деньгами и вашей поездке на фабрику?

После этого казанцы немедленно переругались, пытаясь выяснить, кто из них болтливее других. А сейчас Казаков понял: первым, кто узнал об этой сделке, был Григорий Александрович Резниченко.

– Боже мой, – Казаков обхватил голову руками. – Неужели он кинул нас на миллион баксов?!

Буквы на мониторе чуть подрагивали, будто подмигивая и поддразнивая Казакова. За окном начинало светать, и это утро было утром самого жестокого разочарования в жизни Казакова. Он разочаровался в самом себе, обладателе носа, из-под которого только что нагло сперли миллион долларов.

И сделал это человек, которого в службе безопасности все, и Казаков в том числе, называли за глаза Лопухом.

Казаков выключил компьютер и тупо уставился в окно. Теперь ему предстояло самое рискованное в мире занятие: сообщить Тарасову дурные новости.

Глава 13

Спустившись в подвал, Казаков первым делом захотел убедиться, что у Тарасова в руке нет бейсбольной биты. И сразу же волосы поднялись дыбом у него на голове: Тарасов держал в руке здоровенный охотничий нож.

На Казакова он пока не обращал внимания, будучи полностью поглощен другим интересным занятием: в сумасшедшем темпе Тарасов бил ножом между растопыренных пальцев пленного. Причем Казаков не был уверен, пытается ли шеф попасть между пальцев или он метит в пальцы, количество крови на столе и на ноже наводило на второе.

Пленный морщился и скрипел зубами, но не произнес ни слова во время всей этой процедуры. И лишь когда Тарасов уморился и откинулся на спинку стула, переводя дыхание, Иван шевельнул головой и отчетливо произнес:

– Мазила е… й!

– Ну извини, – сказал Тарасов. – Это очень т-трудное дело, я же тебя предупреждал… Не вспомнил насчет денег?

– Под зданием Центробанка. Левый угол фасада. Зарыты на глубине шести метров.

– Начинается… – поморщился Тарасов. – Упростим правила игры! Пять п-пальцев – слишком с-сложно для меня. Поэтому…

Он быстро вскочил со стула и подпрыгнул к Ивану. Ухватив его за запястье, Тарасов с гиком взмахнул ножом. Лезвие врезалось в дерево стола с таким звуком, как будто упал нож гильотины. Иван увидел, что его мизинец лежит отдельно от остальных пальцев. А потом он почувствовал боль.

– Ну что? – спросил Тарасов, поиграв ножом. – Что скажешь?

– У меня есть друг, – сказал Иван. – У него три пальца на правой руке, и он мне очень завидует. Теперь наши отношения улучшатся.

– Даже больше, – радостно сказал Тарасов. – Т-теперь ты будешь ему завидовать.

И нож стукнул об стол еще раз.

– Что теперь? – спросил Тарасов. – Что ты скажешь т-теперь?

– Олег Михайлович, – осторожно позвал его Казаков. – Мне кажется…

– Насрать на то, что тебе кажется, – ответил, не оборачиваясь, Тарасов. – Ты не видишь – я занят. Что ты теперь…

– Олег Михайлович, Резниченко…

– Что? – Тарасов застыл на месте. – Что ты сказал?

– Я посмотрел эту дискету, и мне нужно вам кое-что сказать…

– Срочно? – Тарасов смотрел поочередно то на нож, то на Казакова, словно прикидывая, кому отдать предпочтение.

– Очень.

– Подумай хорошенько…

– Очень срочно.

– Черт с т-тобой! – Тарасов воткнул нож в стол рядом с окровавленной кистью Ивана. – Но я еще вернусь!

Увидев, что шеф оставил нож на столе, Казаков облегченно вздохнул. Тарасов подошел к нему и раздраженно спросил:

– И чего т-там?

– Выйдем отсюда, – предложил Казаков.

– Зачем? У меня еще человек н-не обработан…

– Вряд ли он нам понадобится.

– Чего это т-ты такое несешь?

– Я думаю, что Резниченко украл у нас деньги.

– Не понял.

– Я думаю, что все это дело рук Резниченко.

– Ладно, – нахмурился Тарасов. – Допустим, это сделал Резниченко. Хотя ты мне еще должен доказать свою версию. Но это не помешает мне отрезать тому типу еще пару пальчиков, разве нет?

– Но это уже не будет срочным делом, – возразил Казаков. – Сейчас надо думать о другом.

Тарасов задумался, а потом сказал:

– Наверное, ты прав. Я вернусь сюда попозже. А пока я послушаю твои соображения…

Они поднялись на второй этаж дачи, где в рабочем кабинете Тарасова стоял компьютер. Казаков вставил дискету:

– Посмотрите…

– Это все я должен прочитать? – поморщился Тарасов. – Что-то у меня глаза сегодня побаливают. Прочитай мне эту дребедень вслух.

Когда Казаков закончил чтение, Тарасов хмыкнул и сказал:

– Но он не утверждает, что Резниченко свистнул эти деньги. С чего ты вдруг катишь бочки на Лопуха? У н-него и так жизнь не сахар – день и ночь трудится, деньги для нас зарабатывает.

– Вот ему и надоело на нас горбатиться: забрал, что смог, да и свалил на Канары.

– М-мы его найдем даже на Канарах. Но сначала докажи мне.

– Сейчас попробую, – и Казаков изложил ему свои соображения.

– Вроде логично у т-тебя все выходит, – задумчиво произнес Тарасов. – Вот поэтому он был с-странным, готовился, а потом б-бац! С-слушай, а ведь это он п-пришил своего охранника.

– Прошакова? – удивился Казаков. – За что?

– Тот узнал что-то о п-планах Гришки, а тот его и…

– Вполне может быть, – согласился Казаков.

– Вот ведь, р-работаешь с человеком, интеллигентом его считаешь… – разочарование отразилось на лице Тарасова. – А он на самом деле такой же сукин сын, как и мы с тобой… Ох, к-как я разочаровался!

– Ну и что мы будем делать?

– Пока н-не знаю… А как же он деньги-то стащил? Ты представляешь?

– А тот, в подвале, ничего не сказал?

– Говорит, что т-там вообще денег не было…

– Жаль, что нельзя Салбиева за уши вытащить с того света и поспрашивать его обо всем этом ограблении…

– А что, б-болыпе никто ничего р-рассказать не может? Кто там был еще из н-начальства?

– Скалкин был, ему менты синяк под глазом поставили – приняли за бандита. Он там весь день был.

– С т-такой рожей удивительно, как его не пристрелили… Звони ему.

– Сейчас?

– Ну а когда же?

– Шесть утра. Скалкин спит.

– Ты хоть с-соображаешь, что говоришь? У нас сп-перли миллион долларов, а ты б-боишься разбудить какого-то жирного банкира? Д-да я за миллион баксов папу римского с п-постели подниму! Звони!

Казаков набрал номер, а Тарасов притащил параллельный телефон:

– Иван Леонтьевич, доброе утро, – сказал Казаков.

– Да ты сдурел, еще темно на улице! Я еле уснул после вчерашнего…

– В-вот как раз вчерашнее нас и интересует, – вмешался в разговор Тарасов. Голос Скалкина сразу изменился, как будто он мгновенно потерял всякий сон и вытянулся по стойке «смирно».

– Слушаю, Олег Михайлович, что вас конкретно интересует?

– М-меня очень к-конкретно интересует, куда делись деньги из банка? И к-куда ты смотрел, старый пень?

– Я… – замялся Скалкин.

– Олег Михайлович, вы его сейчас до инфаркта доведете, – сказал Казаков. – Дайте-ка я попробую…

– Валяй, – разрешил Тарасов, не отнимая трубки от уха.

– Иван Леонтьевич, расскажите-ка нам подробно об ограблении все, что вспомните. А то нам никто толком ничего не может сказать…

– Сейчас, – приободрился Скалкин. – Я все видел, я все помню…

– Поподробнее, пожалуйста.

– Значит, все было как обычно. Ничего особенного.

А вот после обеда, только, значит, Григорий Александрович уехал, как и началось…

– Какой Г-Григорий? – не выдержал Тарасов. – Резниченко?

– Да, Олег Михайлович. Он самый.

Тарасов и Казаков переглянулись. Одна и та же мысль пришла им в голову.

– А что у вас там Григорий Александрович делал? – продолжал допрос Казаков.

– Вот уж не знаю…

– А ты вспомни, старый хрыч! – завопил Тарасов. – Куда он х-ходил, что он делал, с к-кем говорил!

– Он заходил… Он заходил, – попытался напрячь свою память Скалкин. – Он же ходил к Салбиеву!

– Твою мать! – не сдержался и Казаков.

– Что?

– Продолжайте, продолжайте. И что он там делал?

– Да понятия не имею. Я помню, он пришел и спросил: «Кто есть из начальства?» Ему охранник и говорит: «Салби-ев, вице-президент». Он пошел в кабинет к Салбиеву, минут пять там пробыл, а потом они пошли куда-то по коридору…

– Они – это кто? Резниченко и Салбиев?

– Да нет, они – это Резниченко и Кожин, вы же его знаете. Вот они вдвоем сначала были у Салбиева, а потом пошли туда, где коридор к хранилищу и дальше…

– Долго они там пробыли?

– Я не засекал… Минут пятнадцать-двадцать. А потом уехали, и сразу после этого все и началось.

– Когда Резниченко уезжал, у него была с собой сумка? Или чемодан?

– Вроде бы «дипломат». Как обычно…

– И только они уехали, как началось?

– Да, минут через десять после этого. Сами-то бандиты еще ничего, а вот потом пошли наши на штурм, они мне так прикладом звезданули по морде, что я сразу увидел небо в алмазах…

Казаков и Тарасов одновременно положили трубки.

– Надо же, – сказал задумчиво Тарасов. – Я ни за что ни про что оттяпал этому п-парню два пальца. А Резниченко, оказывается, кинул его точно так же, как и нас. Ты м-мог себе представить, что он т-такой умный?

– Парень, которому ты пальцы отрезал?

– Да нет, Резниченко, чт-тоб его…

– Так что будем делать? Он же слиняет с нашими бабками.

– Будем ловить, – вяло сказал Тарасов. – Хотя б-боль-ше всего сейчас мне хочется спать, да и перед тем парнем извиниться не м-мешает… Но сначала вздремну пару часов, а п-потом уж…

– Но Резниченко уйдет, – настойчиво повторил Казаков.

– А ты на что? Бери людей, п-поезжай к нему домой, пусть на работе его тоже поджидают… В Шереметьево наведайся… Короче говоря, не сиди на месте. К-когда поймаешь, разбуди меня.

Глава 14

– Я провожу тебя до вокзала, – сказала Настя.

– Нет уж, не надо, – Павлина Семеновна стояла в дверях, обиженно поджав губы. – Не надо мне ни проводов, ничего… Испортил тебя мужик твой, раньше-то ты ласкова была к матери. А теперь – все о муже, а о матери и думать забыла…

– Я не хочу с тобой опять ругаться, мама. Поэтому – до свидания. Я сама скоро приеду.

– Приедешь? – Павлина Семеновна недоверчиво посмотрела на дочь. – Не врешь?

– Не вру.

– С Иваном своим?

– Без него.

– Вот и правильно, – зашептала Павлина Семеновна, чтобы не услышал Артем. – Он гуляет, и ты гуляй. Виталик…

– До свидания, мама, – Настя закрыла дверь за Павлиной Семеновной и повернулась к Артему. – Тебе тоже сказать «до свидания»?

– Это лучше, чем «прощай».

Он чуть приволакивал ногу, но в целом чувствовал себя вполне прилично. Он бьш готов к сегодняшнему дню.

– Я ненадолго. Скоро привезу деньги.

– Привози. И приезжай сам. Они все-таки сказали «трое»?

– Да. Но это еще ничего не…

– Я знаю. Все равно я буду ждать. Пока не скажут «четверо». Пока не увижу его мертвым.

Артем понимающе кивнул и вышел, уже на лестнице он вспомнил, что не взял с собой сумку для денег, как просили его во вчерашней беседе.

«Возвращаться – плохая примета», – подумал он и отправился на встречу налегке.

Без десяти одиннадцать он стоял у дверей ресторана «Тропикана». Как гласила вывеска, ресторан открывался ровно в одиннадцать, и этого события дожидались еще несколько человек. В основном молодые парочки.

Артем внимательно посматривал по сторонам, но ничего подозрительного не заметил, как не заметил и человека, подходящего на роль курьера с чемоданом денег.

В пять минут двенадцатого двери ресторана открылись и впустили внутрь желающих экзотически пообедать в приятной обстановке. Артем остался на улице один. Вернее, почти один.

– Добрый день, – услышал он и повернулся на голос. Метрах в пяти от него стоял полный мужчина лет пятидесяти с хвостиком. Он вытирал платком пот с блестящей на солнце лысины. В другой руке он держал маленький чемоданчик, при виде которого Артем понял, что именно этот человек ему и нужен.

Лысый убрал платок и быстрым движением расстегнул чемодан. «Неужели он будет отдавать мне деньги прямо на улице?» – удивился Артем. Однако денег лысый из чемодана не достал, зато достал журнал «Плейбой». Он держал его так, чтобы Артему было видно название.

Зачем он это сделал, Артем так и не понял. Он шагнул навстречу лысому и сказал:

– Вчера я вам звонил.

– Я догадался, что это вы, – ответил лысый. – Пойдемте внутрь…

– Но я не голоден.

– Я тоже. Тем не менее такими делами, как наши, лучше заниматься вдали от посторонних глаз и ушей, – заметил лысый и убрал «Плейбой» в чемодан.

– А зачем вы мне его показывали? – спросил Метельский, уже переступив порог ресторана.

– Как зачем? – теперь удивился лысый. – Разве вы не знаете…

Он замолчал и озабоченно зажевал нижнюю губу. Какие-то глубокие мысли рождались в его блестящей голове, и Артем не стал ему мешать.

– Ладно, – сказал наконец лысый. – Давайте сядем за стол, как цивилизованные люди, и там уже решим все наши проблемы.

– Охотно, – согласился Артем. Внутренняя обстановка «Тропиканы» его несколько удивила, но, когда лысый объяснил выгоды интимной беседы внутри звуконепроницаемой «хижины», Метельский понимающе кивнул.

– Так вот насчет «Плейбоя», – сказал лысый, усаживаясь на пол перед столиком. – Немного странно, что вы не в курсе опознавательных знаков. Иван должен был вам передать…

– Он не успел. Все это вышло немного сумбурно. Ведь и я не предполагал, что встречаться с вами придется мне.

– Ага… Скажите, а как вас зовут?

– Артем.

– Видите ли, Артем… Все получилось действительно немного сумбурно. Вы не должны были со мной встречаться. Я даже не в курсе, что вы должны были участвовать в деле. Иван назвал мне все имена, но вашего там не было.

– Я поехал с ними в последний момент, – объяснил Артем. – Возникли проблемы с водителем, и я поехал вместо старого…

– Понятно. Вы были в машине, поэтому и остались живы. Так?

– Так.

– Извините, Артем, – лысый снова полез в чемоданчик. – Но эта путаница, она… Она требует особой осторожности.

Артем увидел в руке лысого пистолет с глушителем и проклял себя за то, что как честный дурак пришел на встречу без оружия. Револьвер лежал под ковриком в джипе, и чего бы сейчас не отдал Артем за то, чтобы залезть рукой под этот коврик.

– Зачем это? – спросил Артем.

– Ситуация требует особой осторожности, – повторил лысый. – И я не могу отдавать пятьдесят тысяч долларов первому встречному. Ваше имя не было мне названо, вы не знаете о «Плейбое». Вы просто знали номер телефона.

– И что мы будем делать?

– Постарайтесь убедить меня, что вы именно тот человек, за которого себя выдаете.

– Но как? Что мне еще сделать?

– Расскажите мне, как вы попали в это дело. В чем оно заключалось. Все, что вы знаете.

– Долго придется рассказывать…

– Ничего, я потерплю.

– Вечером в четверг выяснилось, что водитель не сможет пойти на дело. Какие-то у него возникли проблемы. Поэтому я предложил свои услуги. Ивана я знал очень давно, мы учились вместе в одной школе. Он согласился меня взять.

– Сколько вас было? – перебил его лысый, не отводя ствол пистолета от лица Артема.

– Сначала нас было четверо. На Щелковской и во второй раз мы были именно вчетвером. А перед банком появился пятый – младший брат одного парня… Они пошли в банк, а я остался в машине.

– Ясно. Что еще вы можете рассказать?

– Еще? – Артем задумался и вдруг понял, чем он сможет окончательно убедить подозрительного собеседника. – У меня есть фотография вашего человека, который оставлял для нас в парке оружие…

– Что? – изумился лысый. – Какая фотография?

– Это Иван снимал. Как я понимаю, втайне от вас. И он оставил эти фотографии мне. Насколько я сейчас понимаю, именно для того, чтобы я доказал вам правоту своих слов.

– Так оно и есть, – сказал Диспетчер. – Покажите мне фотографии.

Артем достал из кармана смятый конверт и вытащил снимок мужчины в спортивном костюме.

– Вот он. Я даже знаю, где он работает.

– Где? – Артему показалось, что собеседник побледнел.

– В службе безопасности «Грот-банка». Я видел его сначала на улице, а потом и по телевизору.

– Я заберу у вас эту фотографию, – лысый быстро схватил снимок и убрал в чемодан.

– Ну теперь-то вы мне верите?

– Где негатив?

– Какой негатив?

– Фотография отпечатана с негатива. Где пленка?

– А я откуда знаю? – Артема стал уже немного утомлять этот разговор, особенно резкий, не терпящий возражений тон собеседника.

– Дайте остальные снимки.

– Берите.

– Что это за люди?

– Понятия не имею. Иван не был уверен, кто именно из троих ваш человек.

– А вы, значит, догадались?

– Остатки серых клеток еще функционируют…

Все это время Артем не спускал глаз с пистолета в руке лысого. Именно потому тот настолько нагл и резок, что в руке у него оружие. Артем почему-то вспомнил в связи с этим давний вечер в компании друзей и подруг, когда они тоже сидели за столиком в ресторане, но за нормальным столиком в нормальном заведении. Девушка, сидевшая напротив Артема, – ее звали Таня, это он помнил совершенно точно, – долго строила ему глазки, а потом он почувствовал, как она вытянула под столом свою ногу и коснулась его икры. Затем она чуть сползла вниз по своему стулу и протянула ногу еще дальше, взбираясь все выше и выше по ноге Артема. Да, тогда они славно повеселились.

Мысли Диспетчера были совсем не такими лирическими, как у Артема. Он никак не мог прийти в себя после того, как увидел фотографию Кожина. И несмотря на всю их конспирацию! После увиденного снимка Диспетчер имел более чем достаточные основания для ликвидации этого человека. Он только никак не мог решиться: пристрелить его прямо здесь или же выманить к машине, убить там, положить в багажник и выбросить тело где-нибудь в лесу. «Вот что значит долго не практиковаться!» – пенял он себе за нерешительность и не замечал, что творится у него под носом.

Артем осторожно вытягивал ноги под столом, пытаясь делать это незаметно для лысого собеседника. Он не хотел делать тому ничего плохого – просто вышибить пистолет, забрать деньги и уйти. Разговор, уже давно ставший допросом, изрядно утомил Артема, и он решил его прекратить по собственной инициативе. «Да сколько можно тебе доказывать, что я не верблюд и что эти деньги – мои по праву!»

И когда Диспетчер уже решил пригласить Артема к машине, где якобы и лежат его деньги, Метельский с силой пнул столик в дно, тот взлетел вверх и ударил Диспетчера по руке с пистолетом.

Аркадий Семенович удивленно смотрел, как «парабеллум» воспаряет под потолок хижины и падает вниз. Он дернулся было, чтобы схватить свое оружие, но Артем снова помешал ему – он стиснул ступни Диспетчера своими, и Аркадий Семенович повалился на пол. «Парабеллум» упал ему на голову и отскочил в руку Метельского.

– Так-то оно лучше, – объяснил свои действия Артем. – Беседа пойдет более продуктивно.

– Вы меня неправильно поняли, – прохрипел Диспетчер, поднимаясь на ноги. – Я вовсе не хотел ничего такого…

– И я тоже ничего такого не имел в виду, давайте мои деньги, и расстанемся друзьями.

– Конечно… – Диспетчер мысленно чертыхался и матерно ругал себя за неуклюжесть, которая может стоить ему жизни. – Сейчас… Надо сходить к машине и взять.

– Идите и берите, – Артем положил пистолет на край стола рядом с собой. – Я вас здесь подожду.

– Хорошо, – Диспетчер выпрямился и отдышался. – Иду.

После этих слов он прыгнул за пистолетом, упал на стол всем своим тяжелым телом. Артем успел протянуть руку и схватить «парабеллум», но пошевелить кистью он уже не мог, поскольку Диспетчер схватился за нее обеими руками. Одновременно он ударил Артема коленом в скулу, и не ожидавший такого поворота событий Метельский повалился на бок, едва не сломав зажатую Диспетчером руку.

– Что за черт! – крикнул Артем в ухо лысому противнику. – Вы с ума сошли! – Но Диспетчер был настроен очень серьезно, он попытался поставить свое колено Метельскому на шею, а тот в ответ стал дергать руку с пистолетом. Ощущение было при этом такое, будто его запястье вытягивается до бесконечности.

Так они дергались и сопели, пиная друг друга в тесном пространстве «хижины». Диспетчер всем телом навалился на руку Метельского, намертво прижав ес к столу, и еще норовил заехать тому ногой в голову. Артем же правой рукой старался попасть лысому по почкам, хотя до сих пор и не мог понять, чем вызвано такое агрессивное поведение собеседника. Он продолжал раз за разом дергать руку, пытаясь вырвать ее из плена. Артем уже не чувствовал своей кисти, не знал, что делают его пальцы, и когда вдруг лысый перестал сучить ногами, как-то особенно тяжело задышал и вдруг замер без движения, это было для него большой неожиданностью.

Метельский едва сумел спихнуть неподвижное тело с руки. Диспетчер, перевернувшись на спину, упал на пол, и Артем увидел на его большом животе все увеличивающееся красное пятно.

– Боже мой, – прошептал Артем. – Что же я наделал… Как же я теперь отыщу его машину? Ох я кретин!

В оправдание себе он мог бы сказать, что лысый тоже хорош, и нечего было пытаться вырвать пистолет. Но все-таки первые резкие движения были сделаны Артемом, и он клял себя на чем свет стоит.

Тем не менее времени на муки совести не оставалось. Артем быстро обшарил карманы убитого и нашел связку ключей. В чемодане, кроме «Плейбоя», лежала сумка-«визитка» с парой сотен тысяч и паспортом, аудиоплейер, три кассеты и фотографии, которые Артем отдал лысому две минуты назад.

«Вахненко Аркадий Семенович» – значилось в паспорте. Покойный проживал по адресу Расторгуевская, 426.

«Придется поискать деньги у него дома», – решил Артем. Он посадил убитого за стол и скрестит ему руки на животе, чтобы по мере возможностей прикрывать кровавое пятно. Человек с плохим зрением, возможно, и мог бы принять лысого в такой позе за спящего. Но Артем предположил, что у всех официантов в ресторане хорошее зрение, и решил поторопиться.

Он сложил все вещи (пистолет в том числе) в чемодан покойного и быстро выскочил из «хижины». В ресторане царил полумрак, и на него никто не обратит внимания. Так по крайней мере ему показалось.

Оказавшись на улице, Артем бегом бросился к своему джипу и уехал из центра города. Он нашел парикмахерскую и попросил, чтобы его побрили наголо.

– Очень уж жарко сегодня, – пояснил он свой каприз мастеру. Но на самом деле Артем беспокоился о возможной в будущем процедуре опознания.

Через пятнадцать минут он сел за руль совершенно другим человеком. Расстелив вперед собой карту, чтобы отыскать проезд к Расторгуевской, Артем неожиданно сообразил, что находится в двух шагах от центрального офиса «Грот-банка». Того самого, где иногда появляется чудесный сотрудник службы безопасности, любящий на досуге прятать чемоданы с оружием в Филевском парке.

– У меня как раз подходящее настроение для такого дела, – сказал себе Артем и достал с заднего сиденья черную сумку. Там лежала одежда, в которой неделю назад он появился в Москве. Настя выстирала это рванье, но ни одна стирка не могла вернуть им приличный вид. Именно это сейчас и требовалось Артему.