Текст книги "Обратной силы не имеет"

Автор книги: Сергей Чебаненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 31 страниц)

  Стрельба и тесное взаимодействие боевых порядков нашего и американского флотов остались внизу, на низких орбитах. В иллюминаторы уже можно было различить растущую звездочку приближающегося лунного модуля «Тугарин» с огромных размеров разгонным блоком под задницей.

  Я расслабился, сижу себе, на звезды поглядываю, песенку под нос мурлычу. Хорошо хоть пушку не зачехлил...

  – Спишь, Дормидонтов?! – рявкает вдруг радио голосом Пипелыча. – Цель справа!

  Песенка на половине слова застряет в горле. Я бросаюсь к прицельному устройству, веду вправо «глазами» сенсоров. Мать честная! Курсом наперерез прет прямо по траектории толстая колбаска модернизированного «Скайлэба» с автоматической боевой станцией вместо башенки солнечного телескопа. Очень умно летит, шельма. Кормой вперед.

  А любой космонавт знает, что в корме стандартного «Скайлэба» находится отсек твердых и жидких отходов. И если сейчас в него пульнуть, то все эти отходы окажутся аккурат на нашем «Еруслане», полностью загрязнив его иллюминаторы, визиры, датчики наблюдения и ориентации. После этого нам уж точно не к Луне лететь, а с позором идти на буксире до ближайшей орбитальной мойки.

  Ну, и для полноты картины прямо над сортирным отсеком «Скайлэба» торчат стволы боевых орудий автоматической боевой станции. То есть американе могут по нам шарахнуть во всю свою огневую мощь в любой момент, а мы...

  – Хэллоу, экипаж станции «Алмаз», – в эфир прорывается голос с хорошо различимым техасским акцентом. – Вас приветствует команда боевого поста «Скайлэб – 62». Предлагаем открыть шлюз для приема нашей десантной команды и сдаться.

  Н-да, наглые ребята. Но перевес на их стороне. Сдаваться мы, ясное дело, не будем. Но о выполнении боевого задания, похоже, придется забыть. Эх, не для тебя в небе вешали Луну, пилот Левиафан Дормидонтов! Не пройтись тебе солнечным утром по пыльным лунным просторам!

  – Допрыгались, млин! – шипит в наушниках Пипелыч. – Левушка, целься в самый центр ихнего сортира. Воевать, так с запахом! Дадим последний бой супостатам! Стрелять по моей команде!

  – Врагу не сдается наш гордый «Варяг», – тонким фальцетом затягивает песню в глубине орбитального отсека Жердяй Игошин.

  – ...Пощады никто не желает! – бодрым басом подхватывает Пипелыч.

  Наверное, оба они ожидают, что я сольюсь с ними своим голосом в единое трио, но у меня в голове именно в этот момент искрой проскакивает совершенно шальная мысль.

  Чуть впереди и выше нашего «Еруслана Лазаревича» висит над планетой светящееся пятнышко епоньского геостационарного спутника связи. Я прижимаюсь лицом к окуляру прицела. Точно, я не ошибся, это епонец. Вот на борту даже виден красный квадратик государственного герба и написанное латиницей название. «Туторава-хай» собственной персоной.

  Я смахиваю ползущую капельку пота с виска. Спокойнее, не спешим, хорошо целимся.

  Красный квадратик на борту «Туторавы» едва касается прицельного контура на моей пушечке. Так и должно быть. Я не собираюсь сбивать епонца.

  Задерживаю выдох и жму на гашетку. Орудие послушно плюет в пространство длинной светящейся очередью.

  Пипелыч и Жердяй замолкают на половине слова и мгновением спустя в наушниках шлемофона звучит отборный мат моего командира:

  – Дормидонтов, ты куда стреляешь?! Нам с Епонией еще войны не хватало!

  Я молчу, наблюдая, как выпущенные из моей пушечки снаряды летят в сторону епонского спутника. Да, Епония для космической войны не лучший противник. Всякие там ракеты-камикадзе, ниндзя в черных скафандрах и прочие национальные прелести...

  Светящиеся пятнышки снарядов, между тем, долетели до борта епонского спутника, рикошетом ударили в его борт и отразились в сторону «Скайлэба». Совершенно неповрежденный епонец заворочался в пространстве, поспешно восстанавливая нарушенную ориентацию. А яркая лента моих снарядиков уже неслась к «Небесной лаборатории».

  Робот внутри автоматического боевого отсека на американской станции, наверное, так и не успел сообразить, что происходит. Снаряды врезались точно в центр ощетинившейся пушками башенки. Боевой отсек брызнул осколками, оторвался от «Скайлэба» и беспорядочно кувыркаясь, стал удаляться куда-то в глубины Вселенной.

  – Это называется стрельба рикошетом, господа и товарищи! – со смешком сообщил я в эфир. – Всем понятно?

  – Левушка, ты гений! – хохот Пипелыча слегка напоминает совокупный залп всех башенных орудий морской береговой батареи.

  – Сэр, – в наушниках снова звучит голос с техасским акцентом. Теперь он полон смирения и раскаяния. – Наш экипаж готов к сдаче в плен.

  – Пленных не берем, – добродушно рычит в ответ Пипелыч. – Нам некогда, парни. Отваливайте на свою базу, не мешайте работать.

  – Понятно, сэр, – американ с облегчением вздыхает. – Спасибо, сэр. Мы уходим.

  А дальше все пошло как по маслу. Мы причалили к «Тугарину», состыковались и через пару часов в нужной точке орбиты включили разгонные «василиски». «Еруслан Лазаревич» выпустил в пространство длинные языки огненных струй, и постепенно ускоряясь, пошел в сторону Луны.

 

  4.

  Откуда он только взялся на наши головы этот китаянский кораблик!

  То, что американские пятидесяточники тоже окажутся около Луны, можно было предположить. Все-таки Соединенное Пятидесятье Американы – это мощная супердержава с большим космическим флотом. Все знают, что именно гоблин из СПА, Арм Нильстронг, сорок лет назад первым прогулялся по лунной поверхности.

  Американе догнали «Еруслана Лазаревича» на третьи сутки нашего полета к Луне. Мы с Пипелычем и Жердяем уже прикидывали, как половчее выйти на лунную орбиту, чтобы с первого витка посадить «Тугарина» около космического зонда старца Нинелия. И пока мы, расстелив карты на потолке орбитального модуля, самым беспечным образом рассчитывали траекторию высадки, откуда-то из глубин космического пространства вывалился американский «Аполлон» в стандартной лунной комплектации и с ходу врезал нам на полную катушку. Маленькая торпедка, выпущенная с американского корабля, стрелой пронзила космос и вонзилась в самый центр двигательной установки разгонного блока. От наших «василисков» только кровавые ошметки полетели.

  – Вот тебе, дедушка, и Гагарьев день! – Пипелыч состроил обиженную мину, поглядывая на уплывающие прочь от «Еруслана Лазаревича» осколки двигательного отсека. – Накрылась наша высадка на Луну, мальчики!

  – Это точно, – горько вздохнув, подтвердил Жердяй. – Без разгонного блока нам на окололунную орбиту не выйти! Обогнем мы, ребятки, дорогую Селену примерно через сутки и тихим ходом пойдем обратно к Земле...

  – Сволочи, – Пипелыч бессильно погрозил кулаком в сторону удалявшегося в сторону Луны «Аполлона». – Ничего, будет и на нашей улице праздник!

  – И очень скоро будет! – я оттолкнулся руками от стены, сделал сальто в невесомости и нырнул в лаз боевого отсека.

  – Левка, ты чего задумал? – любопытные головы Пипелыча и Жердяя мигом сунулись следом.

  – Сейчас увидите! – я принялся разворачивать пушку в сторону «Аполлона». – Как нас учил великобританский ученый-физик сэр Ньют Исаакий в своем третьем законе? «Действие равно противодействию»!

  Я поймал в прицел хвост американского космического корабля и нажал на гашетку. Длинная струя снарядов тотчас же рванула вдогонку за «Аполлоном».

  На двигательном отсеке «Аполлона» установлен только один маршевый движитель типа «Дракон». Стандартное крылатое чудище с таким же, как и у наших Змеев Горынычей впрыском топливных компонентов через подхвостовой проем. Единственное, что отличает американский вариант – это сильно вытянутая с помощью губораскатывающих устройств морда, обеспечивающая эффективную работу всего реактивного двигателя в условиях космического вакуума. Вот в эту длинногубую морду я со всей своей лукоморской ненавистью и всадил очередь снарядов из нашей пушечки.

  Бедного губастого дракошку – космос ему пухом! – разнесло в клочья. Не успели еще кровавые брызги превратиться в ледяные шарики под воздействием холода космического пространства, как «Аполлон» клюнул носом, завалился на бок и стал постепенно отваливать с лунной трассы куда-то в направлении на созвездие Андромеды.

  – Ур-р-ря! – рявкнул над моим ухом Пипелыч. – Вот вам, сукины дети!

  – Ну, и чего ты добился? – Жердяй отхлебнул глоток сока из своей неизменной бутылочки. – Разве что супостатам отомстил... Теперь они, как и мы не смогут выйти на орбиту вокруг Луны. Но наше задание, ребята, все равно провалено. Не видать нам завета старца как своих ушей.

  – А вот тут ты, Жердяйчик, ошибаешься, – я похлопал его по плечу. – Задание мы выполним. Хотя бы наполовину, а выполним!

  – Это как же наполовину выполним? – Пипелыч озадаченно поскреб пятерней затылок. – Объясни!

  Я раскрыл своей рабочий блокнот, вытащил карандаш и быстренько нарисовал им новый вариант лунной экспедиции. С цифрами, картинками и предварительными расчетами.

  Выходило примерно так. Наш разгонный блок разбит. Значит, на окололунную орбиту мы выйти не сможем. Но ведь сам лунный модуль «Тугарин» цел-целехонек! А что нам мешает «потерять» его, когда «Еруслан Лазаревич» пойдет на бреющем полете над Луной?

  – Голова твоя садовая! – разочаровано протянул Пипелыч. – Модуль с космонавтами мы, конечно, отделить сможем. И сядет он в Океане Бурь вполне успешно. В этом я нисколько не сомневаюсь! И мы, может быть, даже найдем завет Нинелия. Ну, а дальше что? Без топлива, без разгонного блока нам ни с Луны не подняться, ни к Земле не улететь!

  – Никуда улетать и не надо! – я улыбнулся. – Нужно будет только месячишко-другой пожить на лунной поверхности и дождаться спасательной экспедиции. Мы набьем «Тугарина» водой и продуктами под самую завязку. Для экономии веса высадим на Луну только одного из нас. Пилот «Тугарина» найдет космический зонд Нинелия. И подождет, пока Земля пришлет за ним корабль-спасатель.

  – Хороший план, – кивнул Пипелыч и важно надул щеки:

  – Что же, мальчики... Готовьте «Тугарина», затаривайте продуктами – и я готов лететь...

  – Погоди-ка, командир, – Игошин жестом остановил его. – А почему лететь должен ты? Я – бортинженер, все системы «Тугарина» знаю, как свои пять пальцев. Если какая поломка – в пять секунд все отремонтирую!

  – Лететь придется мне! – как можно более весомо сказал я. – Пипелыч, ты единственный из нас, кто досконально знает систему управления «Еруслана Лазаревича» и сможет вернуть его на Землю. Это раз.

  Пипелыч недовольно засопел, собирая мысли для ответа. Я же повернулся к Игошину:

  – Жердяй, а как ты представляешь свою водяную жизнь на совершенно сухой Луне? Тебе же только питья понадобится в пять раз больше, чем нам с Пипелычем вместе взятым! Это два.

  Я окинул их взглядом и сказал:

  – Поэтому к Луне на «Тугарине» пойду я. Я же пилот, ребята. И потом... Зонд на поверхности Луны все-таки придется искать. А кто лучший специалист по всяким поискам на незнакомой местности, как не леший?

  Оба задумались, надулись сердито. Правда есть правда. Против нее не попрешь.

  – Неохота мне тебя отпускать, Левушка, – Пипелыч опустил глаза. – Ты, конечно, прав, но... Но ты же знаешь, что любому пилоту проще самому выполнить работу, чем ждать друга с задания! Поэтому, мальчики, вот вам мое командирское решение: тянем жребий!

  – Да, да, – закивал Жердяй. – Пусть жребий все и решит. Теория вероятностей, братцы, – великая сила!

  – Хорошо, будем тянуть жребий, – без спора согласился я. Достал из нагрудного кармана комбинезона спичечный коробок, вытащил три спички и сломал одну из них. – Кто вытянет сломанную – тому и лететь!

  – Чур – я первый тяну! – оживился Пипелыч. – По праву командира!

  Он вытянул спичку из моих пальцев и разочарованно фыркнул:

  – Длинная...

  Жердяй прогундел себе под нос какое-то математическое заклинание и тоже потянул спичку.

  – Гм... Длинная...

  – Ну, тут и без слов все ясно, – я разжал пальцы, демонстрируя третью спичку. – Короткая. Лечу я.

  – Ладно уж, лети, сокол ясный, – Пипелыч махнул рукой. – Сегодня и логика и математика на твоей стороне. Жердяй, пошли лунник продуктами грузить.

  Они оба деловито засуетились и нырнули в глубины орбитального отсека.

  Я посмотрел им в след и улыбнулся. Ребята мои дорогие... Сколько космических дорог мы прошли вместе... Нет у меня лучше друзей на свете – таких верных, добрых и надежных. Вот только наивных, как дети малые. Прятать лишнюю спичку в волосатой лапе любой уважающий себя леший учится еще в самом юном возрасте.

  «Тугарина» к полету мы подготовили всего за пару часов. Забили внутренности лунного модуля ящиками с едой и канистрами с питьем почти до самого деревянного потолка.

  «Тугарин» по своей сути – это обычная избушка на курьих ножках, адаптированная для полета в космических условиях. Погружена в летаргический сон, покрыта снаружи экранно-вакуумной изоляцией, два Горыныча – основной и резервный – подвешены под полом между лап в окружении округлых жабобаков с мертвой и живой водой. Пилотируется легко даже без всяких колдовских заклинаний. В свои курсантские годы я на таких избушках облетел не одну околоземную орбиту.

  Когда все было готово к старту, я по очереди обнял Пипелыча и Жердяя, смахнул со своей волосатой щеки скупую мужскую слезинку, залез внутрь лунника и захлопнул люк.

  Отделение от «Еруслана Лазаревича» прошло гладко. Избушка сонно кудахнула, основной горыныч выдал на-гора длинный огненный хвост, и я увидел, как родной корабль с грустными рожицами Пипелыча и Жердяя за стеклами иллюминаторов стал постепенно удаляться.

  – Счастливой дороги, Левушка! – пробасил в эфире командир дрогнувшим голосом. – Не пуха тебе ни пера!

  – А вот это к черту! – я на прощание помахал рукой в окно. – До встречи на Земле, ребята! Начинаю работу.

  Я сориентировал «Тугарина» и крутым виражом направил его к Луне.

  Корабль шел уверенно и послушно. Я переключил управление на автопилот, расчехлил бортовой телескоп «Вий» и принялся рассматривать окололунные и лунные красоты.

  Мой наметанный на космических наблюдениях глаз почти сразу же отследил в окололунном пространстве серебристую движущуюся звездочку. Я моментально развернул «Вия» в нужном направлении и прилип глазом к окуляру.

  Вот, значит, оно как... Н-да, правильно говорят мудрецы: не считай себя умней других. Поблескивая в солнечных лучах, параллельным курсом к Луне шел американский лунный модуль.

  Нет, все-таки американе тоже не глупые ребята. Как и мы сообразили, что можно и без выхода на окололунную орбиту сбросить на Луну посадочный модуль, найти завещание старца и дождаться спасательной экспедиции.

  Пальнуть в сторону американ мне было нечем. Из оружия на борту имелась только ракетница с сигнальными ракетами, которую Пипелыч для чего-то сунул в мой багаж. Если я заблужусь на Луне, можно будет достать ракетницу и трижды стрельнуть в небо. А вдруг глубоко в лунных пещерах все-таки живут какие-нибудь лунатики-луняне и они смогут меня найти и спасти?

  С американского модуля по мне тоже не стреляли. Или меня просто не заметили, или у них на борту тоже не было оружия.

  «Ладно, на Луне разберемся, кому владеть заветом старца, – решил я. – Сначала сядем, а там видно будет!»

  Я снова повернул «Вия» в сторону приближающихся лунных гор и морей.

  Вот в это самое мгновение и появился этот растреклятый китаянский автоматический кораблик!

  Центральнонебесная народная республика Китаяния своих космонавтов на Луну еще не высаживала. Но в ее космическом арсенале была замечательная придумка: полуавтоматический лунный грунтозаборщик.

  Понятие «полуавтоматический», конечно, режет слух. Мы привыкли, что все космические аппараты делятся на пилотируемые и автоматические. А китаянцы создали робота, который мог полностью автоматически лететь к Луне, высадиться на ее поверхность, набрать целый мешок лунных камней и пыли и доставить их на орбитальный корабль-матку. Вот на этом корабле робота и ждал единственный космонавт – оператор, который разгружал лунные трофеи и делал их первичный анализ.

  И пока мы с американами на околоземных и межпланетных трассах мяли друг другу бока, китаянский полуавтоматический зонд «Чэнъи» с бортовым номером 16 тихонько обошел всех по самым дальним орбитам и незаметно скользнул к Луне.

  «Чэнъи» четко просчитал ситуацию, спрятался за Луной и дождался начала моей и американ высадки на лунную поверхность. А сейчас он самым простеньким образом зашел на нас со спины и шарахнул горгонным излучателем на полную мощность.

  Горгонный излучатель – это очень скверная штуковина. Названный по имени известной греческой колдуньи Медузы Горгоны, он способен облучить любую органику и технику недобрым взглядом чудовищной колдовской силы. От него киснет молоко в крынках, превращаются в прах продукты и выходят из строя все механизмы.

  Вот именно это сейчас и произошло с «Тугариным». Автопилот сдох моментально. Лунник беспорядочно закувыркался, Луна и звезды за окном пустились в немыслимый пляс.

  Я переключил управление на ручняк. Слава Богу, горынычи не вышли из строя: чтобы обездвижить любую живность – в том числе и меня – недобрый взгляд нужно бросать, во-первых, с близкого расстояния, а во-вторых, глядя прямо в глаза обездвиживаемому объекту. Ясное дело, что ни я, ни горынычи под днищем избушки такого удовольствия автоматическому китаянцу не доставили.

  Я мельком взглянул в окно на корабль американ. Лунный модуль класса «фургончик Элли» закручивался по всем трем осям пространственных направлений и неуправляемо валился на Луну. Американе, наверное, получили куда больший горгонный заряд, чем мой «Тугарин».

  Легкая тень скользнула по оконному стеклу. Я поднял голову и через иллюминатор в мансарде увидел, что робот спрятал горгонный излучатель, и победно сигналя всеми бортовыми огнями, выпустил посадочное шасси, готовясь к высадке на Луну. Чего уж осторожничать, конкурентов теперь нет. Умный китаянский механизм без помех отыщет завет старца Нинелия и доставит его прямиком в столицу Народной Китаяны.

  – Скотина металлическая, – сквозь зубы процедил я. – Пальнуть бы по тебе... Жаль, что нечем!

  Хотя почему нечем? Я огляделся, отыскивая среди нагромождения ящиков внутри «Тугарина» нужную вещь. Вот она лежит, родимая. Трехзарядная сигнальная ракетница «Светлячок».

  Я взял ракетницу, закрыл гермошлем скафандра и настежь распахнул окно. Китаянец висел в подлунном пространстве совершенно ничего не опасаясь.

  Я вскинул ракетницу, прицелился и трижды нажал на спусковой крючок.

  Все-таки не зря я часами тренировался в тире нашего Звездного городка! Красная ракета влетела в самое жерло горгонного излучателя, навсегда похоронив возможность робота бросать по сторонам недобрые взгляды. Желтая ракета вонзилась в центр оптического блока и коварный «Чэнъи» мгновенно ослеп на все свои двенадцать глаз. Зеленая ракета нырнула в левую ушную раковину – локатор китаянского аппарата, и секундой спустя металлическая черепная коробка робота взорвалась изнутри, усеяв пространство мелкими искристыми обломками колдовских микросхем.

  – Получил, фашист, гранату? – с удовлетворением от хорошо выполненной работы прокомментировал я в голос. – Ляг в кустах и отдохни!

  Теперь путь к Луне был полностью свободен, и только от моего пилотского мастерства сейчас зависело, сможет ли «Тугарин» сесть.

 

  5.

  «Тугарина» я посадил уверенно и четко. За такую посадку точно бы получил пятерку на экзамене в летной школе.

  Лунная пыль за окном улеглась минуты за полторы, и я смог осмотреться. Кратеры, кратеры, кратеры. Большие и малые. Камни, камни, камни. Мелкие и крупные. Черные резкие и густые тени. Скругленная половинка земного шара в антрацитовом небе.

  Как писал пару столетий назад великий лукоморский поэт, поглядывая в телескоп на лунные пейзажи:

  "Унылая Луна! Очей очарованье!

  Приятна мне твоя небесная краса!

  Люблю я кратеров и валунов молчанье,

  Долин и пиков лунных чудеса!"

  Полное лунное великолепие, если выражаться кратко.

  Налюбовавшись вдоволь всеми этими красотами, я по-турецки сел на пол прямо посредине лунного модуля и задумался.

  Ну-ка, подобьем наши бабки-ёжки. Что мы имеем? После недоброго китаянского взгляда имеем мы на борту полторы тонны совершенно непригодных к употреблению продуктов, триста литров пораженной амебами воды и десяток пузатых емкостей с болотным метаном вместо кислорода. А это значит, что на внутренних ресурсах моего скафандра «Ясный кречет» и на собственном носимом аварийном запасе избушки продержаться на Луне я смогу от силы сутки. За это время никакая спасательная экспедиция с Земли добраться ко мне, ясен пень, не сможет. Да и связи с Землей, кстати, теперь тоже нет.

  Н-да, отлетался ты, пилот Левиафан Дормидонтов, леший космический. Пора тебе одевать белые парадные тапочки, давать дуба и склеивать ласты. Весело, однако...

  Но сутки еще в моем распоряжении. Целая жизнь, считай. И прожить ее нужно так, чтобы, как любил говаривать мой куратор в летно-космической школе, из небесной канцелярии позвонили и предложили повторить.

  Что я могу сделать за сутки? Гм, могу, например, найти завещание старца Нинелия. Найти, прочитать из любопытства, что там накалякал жителям Земли звездный странник, а потом лечь и героически умереть.

  Я представил, как через пару месяцев на Луну явится спасательная экспедиция, найдет «Тугарина» и внутри его мое остывшее тело. Лежит посреди избушки пилот Левиафан Дормидонтов, смотрит в звездное небо невидящим взглядом через иллюминатор в мансарде, а на груди у него – перевязанный алой ленточкой свиток с завещанием старца Нинелия и партийный билет родной Колдовской партии за номером 066600013. Выполнил пилот-леший свой долг перед Родиной и погиб, значит, на боевом посту.

  Я так живо представил себе картину обнаружения моего остывшего тела, что мне захотелось всплакнуть и немедленно встать в почетный караул у собственного гроба.

  Да, красиво, торжественно, печально...

  Только есть одна загвоздочка. Свиток нинелиевский с заветом еще разыскать нужно. А поскольку сел я километрах в десяти от западного побережья Океана Бурь, то топать мне придется к космическому зонду долго и нудно.

  Кстати, а почему топать? Есть же в «тугаринском» комплекте компактный луноход «Емеля» на угольно-печной тяге. И пристыкован этот вездеход к лунному модулю как раз под окном «Тугарина».

  Я выглянул за борт и разочаровано отпрянул. «Емеля» смотрел куда-то в небесные просторы бессмысленно – перекошенным взглядом. Проклятый китаянец!

  Значит, идти к космическому зонду придется пехом. Большая прогулка под... э... под Землей? Я фыркнул.

  И кстати, неясно в какую сторону идти. Можно, конечно, пойти по спирали, постепенно удаляясь от «Тугарина». Но я боюсь, что отпущенных мне судьбой суток не хватит, чтобы добраться таким макаром до зонда с заветом космического старца.

  Эх, если бы сам зонд помог его разыскать! Послал бы какой-нибудь сигнальчик, что ли... А может он и посылает, да только я не слышу, потому что проклятый китаянский робот вывел из строя всю бортовую электронику.

  Хотя нет, кое-что осталось. Осталось еще приемно-передающее устройство «Соловей-разбойник» в моем скафандре.

  Я крутанул верньер на груди моего «Ясного кречета». Эфир немедленно взорвался четкими и громкими сигналами:

  «Зонд – зонд – зонд! Тут – тут – тут!»

  Опаньки! Хорошо-то как! Ай да старец Нинелий! Все предусмотрел, провидец звездный.

  Зонд по сигналам я теперь легко найду. А вот как его к избушке доставить? Он же тяжелый, небось. Н-да, луноход «Емеля» или какой-нибудь грузовичок мне бы сейчас совсем не помешали...

  На горынычах взлететь-сесть тоже не получится – топливо уже практически на нуле.

  Ах, если бы сама избушка была жива... И на куриных лапках, своим ходом по широким лунным просторам, как в добрые старые времена... Но после китаянского дурного взгляда на это уже нет никаких надежд!

  Стоп! А почему это нет никаких надежд? Когда «Чэнъи» лупил по «Тугарину» из горгономета, сама избушка что делала? Правильно, спала летаргическим сном. И сейчас все еще дрыхнет безмятежно. А что это значит? А то это значит, что горгонский взгляд ее жизни вовсе и не лишил. И мне нужно для оживления избушки просто-напросто обратиться к ней на языке ее генетически обусловленной программы.

  Я сорвался с места, распахнул настежь дверь и принялся вываливать прямо на лунную поверхность весь хлам из лунного модуля – контейнеры с пропавшим питанием, бочки с протухшей водой и воняющие метаном газовые баллоны. Чтобы управлять избушкой, ее нужно предварительно предельно облегчить.

  Закончив уборку, я спрыгнул на лунную поверхность и стал перед «Тугариным». Так, ну и что дальше? Будь на моем месте какая-нибудь Бабуся-Ягуся, она бы в два счета разобралась с оживлением избушки. Их этим премудростям еще в младших классах гимназии учат.

  «А может все проще? – подумал я. – Нет никаких заклинаний, а есть где-то обычная красная кнопка... Нажмешь ее – и готово, пошла избушечка по лунным дорожкам!»

  Я тщательно осмотрел избушку со всех сторон. Кнопку не нашел, но между голов основного и резервного горынычей обнаружил сливной краник системы терморегулирования, из чего сделал вывод, что, строго говоря, имею дело с избушкой не на куриных, а на петушиных ножках. Впрочем, к такому выводу можно было прийти и без осмотра: вряд ли женской избушечной особи дали бы мужское имя «Тугарин».

  Я снова остановился перед избушкой. Раз нет кнопки – попробуем оживить ее заклинанием. Как там говорит народная мудрость? «Если нету естества, не чурайся колдовства»!

  Что в такой ситуации делали Иваны и Емели из детских сказок? Я топнул ногой и командирским голосом гаркнул:

  – Избушка, избушка, стань к лесу задом, а ко мне передом!

  Изба продолжала молча нависать надо мной. Даже не шелохнулась, зараза. Даже ножкой когтистой не повела.

  Нет, все эти детсадовские методы явно не годятся. «Зад», «перед», «лес» – это все достаточно сложные пространственно-географические понятия, а мне сейчас нужно обращаться к глубоко заложенной в избушку генетической программе. Которая должна быть понятна любой глупой курице.

  Некоторое время я прохаживался туда и сюда перед фасадом молчаливой избушки и размышлял. Гениальная мысль не заставила себя долго ждать.

  Как говорится, все простое – гениально. Я нащупал в кармане скафандра горсть кедровых орехов, которые остались от кормления лебедочной белки в двигательном отсеке во время старта. Зачерпнув орехи ладонью, аккуратно рассыпал их перед фасадом избушки и отошел в сторону на несколько шагов. Набрав полные легкие воздуха, я что есть мочи заорал:

  – Цыпа – цыпа – цыпа! Цыпа – цыпа – цыпа!

  Передатчик «Соловей-разбойник» тотчас же ретранслировал мой вопль в радиодиапазоне.

  Несколько секунд избушка оставалась по-прежнему неподвижной. Потом большой палец на ее левой ноге дернулся и заелозил по лунной пыли.

  – Цыпа – цыпа – цыпа! – с удесятеренным энтузиазмом возопил я.

  Избушка качнулась из стороны в сторону, переступила лапами.

  – Ко-ко-ко-ко! – басовито отозвалось в наушниках моего скафандра.

  – Ура! – я и радостно запрыгал среди лунных камней.

  Избушка на мгновение замерла. Потом встряхнулась, развернулась окном в сторону Солнца и, приподнявшись на кончиках лап, оглушила лунные просторы победным криком:

  – Кукареку!

  Я ухватился руками за порог, подтянулся и влез внутрь избушки. Захлопнув дверь, открыл гермошлем скафандра и быстренько разобрался с системой управления. Оживший «Тугарин» удивительно хорошо слушался рулей.

  Я уселся в кресло около пульта. Теперь можно было отправляться в путь.

  – Ну... – я секунду помедлил, подыскивая нужное слово, а потом с чувством произнес:

  – Полунячили!

  И с силой налег на рычаги.

 

  6.

  К космическому зонду старца Нинелия «Тугарин» дошагал часа за полтора.

  Космический зонд оказался цилиндром примерно метровой высоты, выкрашенным в грязно-серый цвет. Несмотря на истошно посылаемые в эфир сигналы, я вряд ли нашел бы посланца Нинелия сразу. На фоне лунного грунта почти такого же цвета он был практически не заметен. Мы с «Тугариным» точно прошли бы мимо, если бы рядом с космическим зондом не трепетал на солнечном ветру звездно-полосатый флаг Соединенного Пятидесятья Американы.

  Когда подошли ближе, рядом с цилиндром космического зонда обнаружилась фигурка американского космонавта в белоснежном скафандре. Американ сидел прямо на лунном грунте, расставив ноги и прислонившись спиной к цилиндрическому боку звездного посланца. Метрах в трестах от зонда виднелся скособоченный корпус лунного модуля. Даже с такого расстояния было заметно, что при посадке американский корабль смял горловины стартовых двигателей и потерял две стойки-ноги.

  – А все равно хорошо сел на убитом-то модуле, – подивился я. – И как точно! Ну, молодчина, конкурент!

  Я застопорил «Тугарина», выбрался наружу и зашагал к американу. Пилот не шевелился и молча наблюдал за моим приближением. За стеклом гермошлема просматривалось вытянутое лицо, заостренные длинные уши и холодные, колючие глаза. Типичный гоблин. По спине пробежал неприятный холодок.