Текст книги "Цветы на камнях"

Автор книги: Сергей Байбара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 39 страниц)

Глава 15. Томас Джаспер

Угрюмый Джаспер сидел за столом. Жена на кухне бренчала посудой. Ви-Эс копался в джипе внизу, в гараже. По дому, не зная, чем ему заняться, расхаживал солдат. Шлем и амуниция надоели ему, он сбросил все это на старый диван и наслаждался свободой и легкостью. Второй дежурил на втором этаже, наблюдая за происходящим на улице.

Хлопнула дверь, и в комнату вошел Атткинс. Он был в полном снаряжении, с винтовкой, гранатами, в бронежилете. Первое, что он сделал, войдя в дом, это устроил разнос расслабившемуся рядовому:

– Эй, ты что, на отдыхе? Совсем охренел? Даю тебе десять секунд, чтобы ты привел себя в порядок!

Солдат принялся в темпе натягивать бронежилет. Атткинс наблюдал за его движениями и продолжал костерить нерадивого вояку:

– Совсем от рук отбились, мать вашу! Думаете, раз в доме сидишь на мягком диване, можно забить на дисциплину? Я тебе, мать твою, устрою семимильный марш-бросок, проклянешь все на свете!

– Что ты так на него взъелся? – поморщился Том. – Жарко парню. Все равно сидим без дела. Еще успеет намаршироваться!

– Мать вашу, а мне не жарко? Ты, Том, давно уже забил на службу со своим бизнесом, а моих солдат нечего баловать! Правила есть правила!

Солдат, недовольно глядя на сержанта, одел на плечи свои солдатские фунты, взл оружие.

– Живо наверх, сменишь Ирвина! – распорядился Атткинс. – В казарме или в пустыне проще управляться с подчиненными, а в домашней обстановке они сразу размякают, – поделился сержант с Джаспером своим недовольством. – Вот такая служба! Кому это надо, действительно?! Если бы не русские на севере, можно было бы сбросить всю эту форму, и сидеть, как ты, Джаспер, на своей ферме! Ты только кукурузу выращиваешь?

– Фасоль еще, немного пшеницы, овощи, – нехотя отвечал Том. – Были еще две козы, корова, но ее волки загрызли в прошлом месяце.

– Жалко такую ферму будет, – сказал ни с того, ни с сего Атткинс.

– В каком смысле?! – вскинулся Джаспер.

– Если русские сюда придут, говорю! – поправился сержант. – Ведь все сожгут и уничтожат!

– Это верно, – покивал Том, весь в своих мыслях. – Только они не придут. – Мне Сенцов рассказывал, они в прошлом месяце ездили к ним. Говорил, что у них там полная разруха, еще хуже, чем у нас!

– Хуже быть не может, – не согласился Атткинс. – Наверняка твой русский просто наврал тебе, а на самом деле там сейчас готовятся танки и самолеты, чтобы напасть на нас. И он, этот Сенцов, приведет их сюда!

– Атткинс, а ты сам-то в это веришь?! – спросил Том, накручивая на палец седой ус.

– Конечно, верю! – с готовностью сказал Атткинс. – Русские уничтожили весь мир, это уже главная их характеристика. А мы всего-то хотели принести им свободу. Проклятые сволочи и дикари!

– Я не про это! Про то, что Сенцов – враг.

– Я верю во все, что приказывает мне начальство, – заявил Атткинс. – Так спокойнее. Мы, – люди маленькие, пусть у начальства голова болит по этому поводу. Нам приказали, – мы сделали. С нас спрос невелик.

«Да, это верно!» – подумал Джаспер. – «Вот такие мы, американцы! Мы верили во все, что говорили нам сенаторы, губернаторы, президенты, боссы. И никогда не задумывались о последствиях. Нас это не касалось, мы всегда были уверены, что мы всемогущи и неуязвимы, нам было плевать на весь мир. Нам вешали на уши лапшу телекорреспонденты и комментаторы, и мы во все верили, нас ничего не касаслось. Мы радовались, когда бомбили Хусейна, бомбили корейцев, бомбили русских, и все радовались, все верили в эту глупые угрозы демократии. А на самом деле нас просто водили за нос. Но мы верили, потому что нам так было удобно. И вот, доигрались…».

– Галя! – позвал Томас жену. – Принеси-ка нам что-нибудь выпить!

– Том, а твой парень неплохо разбирается в движках! – Атткинс скорчил уважительную физиономию. – Из него толк получится!

– Не вижу в этом ничего удивительного, – буркнул Том. – Отчим-то у него кто?

– Да, отчим у него не промах!

Пришла испуганная Галина. Она принесла на подносе кувшин вина, фруктовую воду и сушеные фрукты в вазе.

– Том, я боюсь, – сказала она мужу. – У солдат какие-то лица страшные. Они на меня смотрят как-то странно!

– Ну что тебе еще пригрезилось?! – раздраженно проворчал Том. – Иди лучше в погреб, займись делами.

– В чем дело, мэм? – прошамкал Атткинс на плохом грузинском. – Вас обидел кто-то из моих солдат? Говорите без страха, я им устрою веселую жизнь!

– Да никто ее не обижал! – состроил рожу Джаспер. – Бабам вечно что-то кажется! Иди отсюда, у нас мужской разговор!

– Я, значит, не человек?! Я тебе что, рабыня?! Я уже присеть не могу?! Весь день бегаю…

– Марш в погреб, damn!

Женщина всхлипнула, бросила поднос на стол и ушла, смахивая слезинки. Том мысленно раскаивался за свое поведение, но не нужно бабе сейчас быть здесь!

– А ты свой дом держишь в железных руках! – удивился Атткинс. – Гляди, еще в суд на тебя подадут! В Америке бы только так тебя раздели до нитки!

– Мы не в Америке. Угощайся. Пей, закусывай.

– Спасибо, но я, как говорится, на службе. К спиртному точно не притронусь, уж не обижайся. Дело надо сделать. Кстати, как и когда мы его будем делать? Помни о сроках, Джаспер.

– Да помню я! – огрызнулся Том. Он налил себе в чашку вина и залпом осушил. Потом налил еще, выпил быстрыми глотками.

– Эй, эй, хватит! – нахмурил брови Атткинс. – А то еще нажрешься в стельку! Кто работу делать будет? Я что ли?

– С этого кувшина? – Джаспер смерил Атткинса взглядом. – Не дождешься!

– Так ты решай чего-нибудь, Том. Решай.

– Кстати, а что ты там с Бернардо за канистру выгрузил?

– А, действительно! – Атткинс хлопнул себя ладонью по лбу. – Это же задаток тебе за работу. Хорошо, что вспомнил, а то бы я так и забыл про нее!

– То есть это мой бензин.

– Ну, в принципе, да.

– Так я могу сходить посмотреть?

– Ты мне не доверяешь?

– Я доверяю только себе. А за Бернардо давно ходит слава прощелыги.

– Скажи пожалуйста… Ну, посмотри.

Послышались тяжелые шаги по лестнице. Со второго этажа спускался усталый Ирвин.

– Ирвин, сходи с Джаспером во двор, помоги ему!

– В чем дело, Атткинс?! – вскинулся Том. – Ты мне не доверяешь?! Куда я денусь, у меня здесь жена и парень?!

– Я доверяю только себе! – засмеялся сержант. – Ирвин, ты приказ слышал?

– Да, сэр, – вздохнул уставший Ирвин.

Том не мог решить уже два часа. Он колебался между совестью и долгом. Долг велит убить друга. Господи, ну почему, почему он не вышел в отставку год назад, месяц назад, неделю назад!!! Старый крохобор, в гробу он видел эти пайки и льготы!

Он с тяжелым сердцем вышел во двор, на жару. Слава Богу, на улице никого небыло, только дети бегали. Том, конвоируемый Ирвином, иначе не скажешь, добрел до сарая, где Виссарион гремел запчастями. Взял канистру, уже почти раскаленную под лучами солнца.

– Черт, вот дерьмо! – выругался Джаспер. – И какой идиот канистру на открытом солнце оставил?

Он отвинтил крышку, сморщился от резкого запаха. Плеснул немного. «И что это за дрянь?!» То, что было в канистре бензином назвать нельзя. В машину, по крайней мере, такое «топливо» Джаспер бы заливать не стал. Мотор завтра же полетит. Даже в русскую машину.

«Хреновая оплата задатка», – подумал Том. – «Машина на таком топливе ездить не будет, даже в культиватор ее не зальешь. Зачем он тогда привез такое горючее? Жадность? Хотел откупиться дерьмом? Да и не горючее это даже, а недоразумение! Бутылки таким только заправлять, «коктейль Молотова» делать! Поджигать только что-нибудь. Танк, например или дом…Так вот вы что, ублюдки, удумали?!».

Джасперу все больше и больше казалось, что даже если он и выполнит это задание, обещанной награды ему не видать, как своих ушей. Если уж на задатке экономят… И почему нужен именно он? Любой солдат может подъехать на площадь и стрельнуть из гранатомета. Да, нанять какого-нибудь бродягу, наркомана, иноверца… Почему именно он?

«Ах, вот значит как? Хотите вновь заниматься политическими интрижками, идиоты?! А меня решили использовать как разменную монету?» Страх отступал, на его место приходила злость. Он, сын фермера и сам фермер, честный налогоплательщик, техник, добровольно пошедший в армию пусть даже в качестве гражданского специалиста, всю жизнь веривший в Соединенные Штаты, в идеалы свободы и демократии, стал просто механизмом в руках власти? И кого? Политических интриганов, которые угробили Америку и весь мир?! Ну, вам это так не пройдет!

Хотя, что он мог сделать? В его доме трое вооруженных солдат, а ему нужно думать о своей жизни, о жизни своей семьи. Не выполни он приказа – его грохнут. И Галину, и Виссариона. Ричардс бы такой подлости никогда не позволил. И где же наша хваленая американская законность?

И тут Джаспера пронизала страшная мысль. Если они так бесцеремонны с ним, старым служакой, а, может, и не было никакой русской угрозы? Может, и не собирались русские нападать на США в 2013 году, как трезвонили все СМИ перед войной? Но тогда зачем все это было нужно?! Зачем надо было их бомбить? Жадность сгубила политиков, вот что! Захотели разнести огромную страну и прибрать к рукам все ее богатства, да просчитались! Вот ему, работяге, нужна была эта война? Нужна была русская нефть? Да он как платил за бензин по два доллара с лишним, так и платил бы! И с каждым Рождеством цена только плавно поднималась вверх.

С такими тяжелыми мыслями и натянутой фальшивой улыбкой он вернулся в дом. Атткинс ходил по комнате, разглядывал обстановку. Его внимание привлек фотопортрет мужчины в сером костюме на фоне какой-то церкви.

– Ну, как бензин? – спросил сержант.

– Пойдет, – махнул рукой Джаспер.

– Слушай, а кто это? На фотографии.

– Это отец моего мальчишки. Я сам настоял, чтобы фото не потерялось, приклеил сюда. Не должен парень забывать совего настоящего отца. Если его забудет, значит, не человек вырастет, а дерьмо!

– И ты не ревнуешь?

– К родному отцу?! Это глупо, отец есть отец.

– Я тебя уважаю все больше и больше, Джаспер! – улыбнулся Атткинс. – Я бы так не мог, это точно.

– Слушай, а почему так? – вдруг спросил Джаспер. – Ну, почему до этого мы с русскими и китайцами находили общий язык, а сейчас, после смерти Ричардса, так круто изменилось?

– Джаспер, не задавай идиотских вопросов, – нахмурился сержант. – Тебе сказали, – ты выполняешь.

– Да ладно тебе, Атткинс! Ну куда я денусь, сам подумай?! Кому я расскажу об этом? Мне просто жутко любопытно. Ну, ведь всю ночь спать не буду?

– Эх, да откуда я знаю?! Просто не любит Хунн русских, считает их ненадежными! Тем более, русские на севере стоят. Бывшие территории России.

«Вот те на! А как же заговор коммунистов?!»

– А мне Хунн сказал, что Сенцов вступил в сговор с китайцами и хочет сюда привести русских! – удивился Джаспер.

– Ну, а какого х… ты спрашиваешь, если сам знаешь больше меня?! – выругался Атткинс. – Я тебе еще раз говорю, это не твое дело. И не мое. Меньше знаешь – дольше живешь.

«Действительно… Меньше вмешиваться… Меньше интересоваться…Меньше думать… А, между тем, если бы каждый из нас думал и не боялся задать лишний вопрос начальству, мы бы, возможно, не сидели в этой богом забытой стране, в радиоактивном кольце, а жили бы как и прежде, ездили бы на каникулы в Вегас, проигрывали бы денежки и не закапывали бы в землю тысячи трупов!» – подумалось Джасперу. – «Но мы боялись, что нас неправильно поймут, боялись потерять должность, боялись ярлыка неблагонадежных, боялись, что нас заставят жрать и потреблять меньше, чем мы привыкли запихивать в свое брюхо!»

Он тоскливо окинул взглядом желто-бурую площадь за окном, ряды старых покосившихся домиков поселян. Поглядел на веревку, висевшую за окном прямо напротив окна. Веревочный механизм был создан им год назад, когда перекрывали крышу. Простенькая конструкция из подъемного блока на земле и колесного ролика над карнизом. Все хотел снять, да никак руки не дошли. Удавиться что ли на ней?!

– Тогда я отправлю к Сенцову своего мальчишку, – предложил Джаспер. – Он передаст, что я прошу его зайти.

– Очень хорошая идея, – кивнул Атткинс. – Наконец-то здравая, конструктивная мысль! Я вообще-то домой хочу!

Том лихорадочно размышлял, как бы дать понять Сенцову, что его подстерегает беда. Черт, знать бы заранее, знаки бы какие-нибудь разучили на случай опасности. Какие знаки, что они, заговорщики какие-нибудь в самом деле? До сегодняшнего дня все жители Союза были уверены, что опасность приходит только из-за кордонов. Внутри Союза все тихо, здесь дом, здесь друзья, здесь помогут. Да, могли обворовать, облапошить, можно было ввязаться в драку, но чтобы здесь, в доме появились смертельные враги? Да и о своей шкуре подумать бы хотелось, ведь если он не выполнит приказ Хунна, его не просто отстранят с должности. А если выполнит, – то же самое.

Решено. Он тайно велит Виссариону, чтобы он предупредил Юрия. Или отдаст ему какую-нибудь вещь, которая заставит его насторожиться. Какую? Может, патроны? Дескать, возврат долга, для Атткинса и его горилл такая отмазка сойдет. Или нож?

– Галине! Галине! – вдруг донесся с улицы зычный женский голос, из разряда тех, от которых уличные собаки падают в обморок.

– Это еще кто? – встрепенулся Атткинс. – Черт! Ирвин?!

– Какая-то баба, сэр.

– Кто это, Джаспер?

– Соседка, наверное, – развел руками Том.

– Ну-ка пошли…

Они спустились на улицу, Том и Атткинс. У забора они действительно увидели необъятную женщину с большим кувшином в руке. Это была Гугула, известная сплетница, подруга Галины.

– Здравствуй, Том. Как дела дома?!

– Спасибо, более-менее. А у тебя как? Как племянница? – спрашивал Том.

– Ой, хорошо уже! Выздоровела! Вчера первый раз встала, за прутики держалась! И шестой пальчик ей совсем не мешает. А у тебя гости?

– Добрый день, мэм! – галантно козырнул ей Атткинс. – Мы вместе служим. Друзья!

– А у вас как дела? Вы из Хашури? Как там, в столице?

Атткинс, видимо, пожалел, что вступил в разговор. Жена Тома на улицу так и не вышла. Может, не слышала из погреба, а, может, обиделась на весь свет.

Пока Атткинс любезничал с болтливой соседкой, а она засыпала его вопросами, Том отошел к гаражу. Незаметно подозвал пасынка.

– Ну как, Ви-Эс, двигатель готов?

– Готов, дядя Том, – испуганно ответил мальчик. – А что эти люди хотят? Они с добром пришли?

– Слушай меня… Пошли в гараж… Так. Если начнется что-то серьезное, в ремонтной яме найдешь углубление. Там gun, оружие, понимаешь. Если что, хватай его, хватай мать, и бегите из дома. Прячьтесь у любых соседей, зовите на помощь. Мать в погребе. Не оставляй ее надолго. И ей передай. В дом ни шагу, занимайтесь делами, какими угодно…

– Я не помешал? – В гараж заглянул Атткинс. Он морщился, как будто у него только что вырвали зуб.

– Твоя соседка настоящий энергетический вампир! – сердито пробурчал Атткинс. – Она всегда такая разговорчивая?

– Это она еще разомлела от жары… Утром бывает хуже!

– Значит, мне повезло! Но нет худа без добра! Она как раз идет к Сенцову, представляешь? Или в его сторону, я не понял. Но она его предупредит, и он придет к нам. Я сказал, что мы ждем только его для решения важного вопроса. Лучше бы я этого не говорил! Она тут же засыпала меня расспросами! Но русского она предупредит.

– Атткинс, тогда ты застрял здесь до завтра! – хмыкнул Том. – Она пока всех соседок не обойдет, не успокоится! И до Сенцова она доберется хорошо, если к вечеру!

Мальчик копался в ремонтной яме, где было прохладно и пахло машинным маслом и бензином. Он ни слова не понимал, о чем болтает его отчим с этим вооруженным до зубов человеком. Значит, так надо. Значит и дядя Том чего-то боится.

– Пойдем в дом, Джаспер, – предложил сержант. – На улице мы будем привлекать слишком много внимания.

Делать нечего… Вернулись обратно в дом.

– Как в каменном веке воюем…, – ворчал Атткинс. – Радиопередатчики работают один через два, батарей к тепловизорам днем с огнем не сыскать! Скоро на каменные топоры перейдем!

– Уже перешли. Слушай, Атткинс, мне что-то в сортир приперло! – сказал Том.

– Ты смеешься? – нахмурился сержант. – А если сейчас придет русский?

– Подождет меня в доме. Черт! Ты хочешь, чтобы я здесь кучу навалил? Я могу!

– О-кей, Том, только не задерживайся! Ирвин! Ко мне! Ты разместишься в погребе, и будешь сопровождать мадам Джаспер, помогать ей и охранять ее!

Солдат, козырнув, ушел, а у Джаспера на душе стало совсем кисло. Атткинс страхуется, падла!

Он на ватных ногах спустился на улицу. В лицо дохнуло знойным ветерком. За домом начинались его, Джаспера, угодия, грядки, пастбище, водокачка. Том тоскливо оглядел свое богатство, зашагал к ржавеющей, еще с советских времен, телефонной булке. Ее Джаспер притащил на тракторе еще лет пять назад. Немного расширил, чтобы внутри можно было свободно поворачиваться, обил железом, пластмассовыми обломками, пробил пол для самого главного дела. Оглядываясь, Джаспер затворил дверь, зажег спичку. Здесь у него были приспособлены полочки для всякой полезной мелочи. Там он нащупал маленькую керосинку без стекла. Плеснул, керосин вроде есть. Том зажег фитиль, в будке стало чуть светлее. Потом он наклонился к сидячему месту, к самой дырке, морщась от жуткого запаха. Он сунул руку в дыру, нашарил на деревяшке с той стороны «последний довод», завернутый в несколько слоев полиэтилена и бумаги. Этот запас был сделан предусмотрительным Джаспером давным-давно.

– Фу, ну и вонь! – проворчал Том. Он торопливо начал срывать обертку с предмета. Потом подумал, куда бы этот «сюрприз» приспособить.

Это была русская граната «RGD», наступательного боя, радиус действия формально – двадцать пять метров, реально, – метров пятнадцать. Когда-то этого добра валялось по всей округе полным-полно. Зато жратвы не было.

В итоге Том заныкал гранату в шляпу, прикрепив металлический корпус с внутренней стороны. Нахлобучив шляпу, он ощутил, как тяжеловатый комок металла катается у него на голове, доставляя неудобства. Господи, только бы Атткинс ничего не заподозрил! И в шляпу не полез!

Выйдя из туалета, Том увидел, как Ирвин встал у двери погреба. Он держал на груди винтовку, а очки натянул на глаза. Потом он вернул их обратно на каску и стоически сносил жару, истекая потом, щурясь от яркого солнца. Жены Джаспер не увидел, она была внизу.

Поднявшись наверх, Том тяжко вздохнул, опустился в кресло. Атткинс, скучая, разлегся на диване, закинув ноги на столик. Том решил не подавать виду. Он принялся лихорадочно соображать, как ему предупредить Сенцова.

– С облегчением, Джаспер! Проблемы с пищеварением? – вежливо осведомился сержант.

– Спасибо. Хреновое мясо у тех кроликов. Атткинс, жрать хочешь? – спросил хозяин дома. – А то у меня что-то в брюхе бурчит.

– То самое хреновое мясо?

– Нет уж, лучше не вспоминай. Я не хочу заснуть в сортире.

– Почему бы и нет, – пожал плечами Атткинс.

– Тогда я жену позову, – Джаспер встал. Хорошо хоть Галя придет сюда, а то неспокойно, когда она там одна с солдатом.

Атткинс убрал ноги со стола, пристроил между ног свою винтовку. Он убрал в сторону пепельницу, переставил тарелки, несколько стаканов, подготавливая обеденое место.

И вдруг раздался голос солдата-наблюдателя с верхнего этажа:

– Сэр, вижу цель! Вижу русского! Идет сюда со стороны северо-запада, расстояние – сто метров!

Атткинс вскочил с дивана. Быстро схватил каску, надел, зашарил в боковом подсумке. Мгновенно слетело с его лица выражение ленивой скуки, уступая место хищной целеустремленности.

– Отлично, отлично, сказал паук мухе! – Атткинс аж сиял. – Вот сейчас все и решим! Рыхлински, наблюдать за целью! Докладывать каждую минуту!

Он быстро извлек на свет маленький длинный цилиндр с небольшими отверстиями. Глушитель для винтовки. Достал оптический прицел, проверил лазерный целеуказатель, быстрыми профессиональными движениями начал готовить винтовку к стрельбе. Джаспер сидел, уставившись в одну точку, не веря, что все произойдет так быстро. Он нервно затеребил поля своей шляпы, пытаясь найти выход из положения.

Он ругал и проклинал глупую, никчемную, болтлтивую, как сорока, Гугулу, от которой, если что, помощи будешь ждать до Второго Пришествия. А тут, вон как быстро сориентировалась, за считанные минуты нашла Сенцова! Или он сам на нее наткнулся, на свою голову. Вот такая усмешка судьбы!

Сначала Джаспер подумал было, что Атткинс разберется сам. Он смотрел, как неистовый вояка включил ЛЦУ, вскинул винтовку, навел на потолок, глянул в прицел. На потолке появилась яркая красная точка.

– Какие действия, сэр? – Джаспер подчеркнул слово «сэр».

– Семьдесят метров, сэр! – раздался голос Рыхлински.

– Ну что, все складывается как нельзя удачно! – отозвался Атткинс. Он, прячась за штору, подошел к окну, медленно раскрыл его до упора. Легкий ветерок колыхнул штору.

– Вот он, – кивнул Атткинс.

Джаспер подошел к окну. Он увидел знакомую фигуру в светло-зеленом камуфляже, в неизменном голубом берете. Сенцов шел, не торопясь, придерживая одной рукой висевший на плече «Калашников». Как показалось, он смотрел в сторону дома Джаспера.

– Отойди от окна! – потребовал Атткинс. – Великолепно, клиент как на ладони! Помнишь, Джаспер, что говорится в Уставе о русских десантниках?

– Нет, – Джаспер был как в тумане, ему было не до уставов.

– «Русских бойцов в голубых и черных беретах в плен не брать, уничтожать на месте, так как они, даже находясь в плену, представляют собой опасность», – процитировал Атткинс. – Вот мы сейчас и выполним это требование. Бери винтовку.

– Что?

– Держи винтовку. – Атткинс протянул Тому готовое к стрельбе оружие. – Не будь тупицей, Джаспер, сейчас не время!

– Но, я думал, мы впустим его в дом! – запротестовал Том. – На улице? Да сейчас пол-поселка сюда сбежится!

– Не бойся, на улице никого! Вот и надо поторопиться, – нервно зажребезжал сержант. – Сейчас сделаем просто, раз – и все! Потом быстро в машину и пусть гонятся за нами до самой столицы!

Том даже опешил. Похоже, времени на то, чтобы убить его, потом его жену и пасынка у головорезов Бернардо не останется. А, может, они его и не собираются убивать? Может, и вправду эвакуируют? Ага, и в пустыне всех грохнут! Не здесь, так в пустыне, там свидетелей нет.

– Стрелять из этой малышки может даже ребенок. – продолжал агитировать за американский ружпром Атткинс. – Все просто, наводишь красную точку ему в лоб, нажимаешь… Пух! Бери!

Делать было нечего. Джаспер взял винтовку, подошел к окну. Прицелился. И не знал, что дальше.

– От окна отойди! – проскрипел Атткинс. – Вот так, он тебя не видит, а сам, как на ладони. Одно движение, и не промахнешься. Смотри, не промахнись, Джаспер! В очко струей промахнуться легче, чем из этого оружия! Ты понял, Том?!

Джаспер не ответил. Он повторно прицелился. В светлом глазу прицела он увидел Сенцова близко, как будто тот стоял рядом. Он видел его загорелую, почти красную, кожу, серебристо-белые волосы, усталые серые глаза, даже капельки пота на лбу под кромкой небесного берета. И видел страшную красную точку лазера на лбу старого друга. А еще он услышал, как Атткинс достал пистолет. Услышал щелчок взводимого курка.

– Не тяни, Джаспер, – прошипел убийца. – Даже не думай свалять дурака. Делай свое дело.

Том почти физически почувствовал, как ему меж лопаток нацелился пистолет Атткинса. Пот заструился по телу, в одно мгновение Том ощутил себя как в бане. Ну что ж… Остается только нажать на спуск, чтобы твой друг, человек, спасший тебе жизнь, стал трупом. Потому что так захотело твое начальство. Во имя американского бога и американского флага. А потом трупом станет уже он, Джаспер, и его семья, а его дом и его ферма превратится в большой костер. Во имя того же флага.

Что же делать, что же делать, черт побери!!! А, может, выстрелить? Мимо. Или рядом с Сенцовым, чтобы он почувствовал брызг камешек в ногу, или как неведомая сила срывает с головы проклятый берет. Чтобы он понял, что в доме Джаспера его ждет смерть, поднял тревогу.

Но тогда смерть. Может, Сенцов и спасется, а ему, Джасперу, точно несдобровать.

– Уф, не могу. Жарко, – Джаспер опустил винтовку, снял шляпу, осторожно придерживая ее, чтобы не выпала граната. Только сейчас он вспомнил о гранате. Как бы ее использовать с толком?

Атткинс смотрел на Тома с подозрением. И вдруг случилось страшное.

Том легонько помахивал шляпой, будто стараясь спастись от жары. Тут он почувствовал, как тяжелый шар выскальзывает из пальцев, как в шляпе вдруг становится пусто.

«Господи Иисусе», – только и подумал Том. Сердце его подпрыгнуло куда-то в горло.

Граната громко стукнула об пол, прокатившись в сторону Атткинса. Тот от неожиданности вытаращил глаза, покраснел, будто проглотил горсть жгучего перца:

– Какого… – прошипел сержант. Ему ни секунды не хотелось проверять, на месте ли чека. Он, забыв про все, бросился в дальний конец комнаты к двери. В дверях он рухнул на пол, закрыв голову руками. А Том вдруг понял, что это его единственный шанс.

С грохотом распахивая окно, он вскочил на подоконник. Полетели стекла. В одной руке Том держал свою ковбойскую шляпу, в другой – винтовку. Поблагодарив Бога, что не убрал подъемник с крыши, Том отшвырнул свою шляпу и мертвой хваткой вцепился в трос.

Вот только забыл, что с другой стороны тросса противовеса нет. Взвизгнул подъемник, и Том обрушился вниз. Уже прощаясь с жизнью, он завопил что есть силы. Завопил, спасая жизнь друга:

– Yuri! Get out of here! You want to kill!

Но, когда до земли оставалось чуть более двух метров, тросс вдруг дернулся и встал. Видимо, механизм сломался, или тросс заело.

Сенцов, раскрыв рот, наблюдал, как из окна дома вылетел Джаспер, как он, пролетев вниз, брякнулся оземь, на столярный деревянный верстак, стоявший напротив окон первого этажа…

…Атткинс с испугом ожидал взрыва. Но взрыва не было. Выждав еще пару секунд, он поднялся на ноги, с испуом глядя на смертоносный шар. Тот так и лежал на полу, поблескивая на солнце.

Атткинс быстро схватил гранату. Ну, конечно, и кольцо, и предохранительная чека была на месте! Этот идиот Джаспер просто бросил ее, или выронил. Ах он, сука!

– Ирвин! Рыхлински! – заорал Атткинс. – Все сюда! Тревога! Убить эту палду!

Он бросился к окну, глядя вниз. Увидел он и застывшего Сенцова. Ах, скотина, Джаспер, и винтовку уволок! Атткинс схватил свой пистолет, прицелился, как мог, в Сенцова и выстрелил. Разумеется не попал. Русский десантник уже понял, что творится неладное, он сорвал с плеча свой автомат и бросился вперед, в поисках укрытия…

…Джаспер, охая, поднялся на ноги. Только что он неожиданно быстро встретился с землей и столярными приспособлениями на земле. Рука болела, будто ее выдернули нахрен. Винтовка валялась поодаль. В мозгу, подобно взрыву, прогремела мысль: «Семья!».

Хромая, Джаспер бросился к погребу. Не помня как, он подобрал винтовку, перевел огонь в режим очереди. Будто из другой вселенной до него донесся крик Атткинса, выстрелы. Джаспер бежал вдоль стены, опасаясь, что сержант устроит стрельбу сверху. Или бросит гранату.

Забежав за угол, Том нос к носу столкнулся с Ирвином. До того только сейчас стало доходить что происходит. Метрах в пяти от него стояла Галина, которая выскочила на шум выстрелов, еще метрах в двадцати – Виссарион. Ирвин глядел на Джаспера, вытаращив глаза, как на царя морского Нептуна, если бы тот вдруг предстал перед ним из пучины. Руки Ирвина теребили ремень винтовки. Он с недоумением обернулся на родных Джаспера, потом опять на старого ковбоя. За три секунды в голове Джаспера пронеслось сто лет.

Ирвин был сильнее Джаспера, моложе, тренированнее. Но сейчас старого фермера не остановил бы и сам сатана. Он прямо с разворота, со всех сил саданул Ирвина прикладом винтовки, так что тот полетел на землю. Замешкайся Том хотя бы на секунду, и исход боя был бы предрешен. Но сейчас страх за родных придал Джасперу неведомую силу.

Ирвин полетел оземь. Джаспер же вскинул винтовку, прицелился. Оружие вздрогнуло, бесшумные очереди вдавили солдата в землю. От первых двух очередей его спас бронежилет. Третья очередь пришлась в переносицу. Каска Ирвина отлетела прочь, прокатилась, перевернулась. Очки были заляпаны темным пятном крови.

– Ви-Эс! – завопил Том. – Хватай мать и бегом к машине! Бегом к машине! Бего-о-ом, мать твою!

Совсем рядом вонзились в землю пули. Это Атткинс стрелял сверху, но карниз мешал ему достать изменника. Джаспер выстрелил в ответ. Пули разбили стекло в окне, заставив Атткинса отпрянуть прочь. Джаспер услышал только трехэтажный мат сержанта, грозившего вырвать у него член, обернуть его вокруг его шеи и этим же членом удавить.

Виссарион все понял. Выбегая из гаража, он захватил охотничье ружье отчима. Он схватил за руку причитающую мать и потащил ее к «Хаммеру» у ограды.

А в дверях Джаспер уже видел силуэт второго солдата. Это был Рыхлински. Не ожидая ничего хорошего, Том бросился на землю и дал очередь по рядовому. Пули расщепили ископаемый шкаф в прихожей над самой головой Рыхлински. Тот присел на колено, укрывшись за перилами, дал ответную очередь. Том вскочил, стреляя то по верхним этажам, где маячил Атткинс, то в двери, не давая свободно дышать Рыхлински. Он переставным шагом, больше похожим на прыжки, двигался к спасительному броневику. Виссарион тащил мать за руку, в другой руке держа ружье. Та, похоже, была в полной прострации, не понимая, что творится. Даже инстинктивно сопротивлялась сыну.

Том выстрелил еще, еще. Еще по верхним окнам, еще по двери. Рыхлински прыжком-ползком все-таки добрался до двери. Еще немного, и Джасперу придет конец. Том, понимая это, испытывал огромное желание бегом достичь укрытия, но надо было прикрывать Галину и Ви-Эс.

Рыхлински надоело играть в тир. Том, белея от страха, увидел, как из двери вылетает граната. Он заорал, забыв про все, по-английски:

– Down!

Виссарион английского не знал. Но то ли он видел гранату, то ли это слово запомнил. Парень рванул мать на землю, накрывая ее собой. Том сам рухнул оземь, уже не надеясь ни на что.

Гром содрогнул землю. Горячая волна воздуха прошла над самой головой, швырнула песчинки по щеке. Джаспер не вставая, на карачках пополз в сторону машины. И в этот момент в дверях показался Рыхлински.

Джаспер был сейчас беззащитен. Он даже не видел бойца. Рыхлински мгновенно поймал Джаспера в прицел. Палец скользнул по металлу спускового крючка, чтобы через секунду…

Но грохнул «Калашников». Рыхлински отбросило к стене. На плече его расплывалось темное пятно. Солдат не был убит, но про охоту за Джаспером и его домочадцами ему пришлось забыть.

Джаспер увидел Сенцова, держащего дымящийся автомат. Еще немного! Виссарион и Галина уже достигли цели. Том повернул винтовку в сторону врага, нажал на спуск. Патроны кончились, черт! Джаспер отбросил бесполезное теперь оружие, мешком перевалился через ограду. Прислонился к горячей броне «Хаммера», тяжело дыша. Сердце его, казалось, сейчас выскочит наружу.