Текст книги "Цветы на камнях"

Автор книги: Сергей Байбара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 39 страниц)

– Что вы имеете в виду? – не понял Сергей.

– Ты знаешь, о чем я.

– Но люди тогда боролись за свободу. Против тирании и вседозволенности, – сказал Сергей.

– И получили еще большую тиранию и вседозволенность, – усмехнулся его раскосый собеседник. – Знаешь, правитель только тогда становится тираном, когда его подданные похожи на свиней и баранов. И, напротив, трудно быть деспотом, если стоишь во главе стаи волков. Не придешься по сердцу, – съедят.

Сергей присел на краешек кровати. Он был уже спокоен. А воин продолжал философствовать:

– Даже Великий Хан, перед которым ползали на брюхе короли и падишахи, был вынужден считаться с чаяниями простых воинов. Ибо их трудом, их подвигами строилось его могущество. И я видел последние дни вашего мира. Видел, как творилось на земле беззаконие. Видел, как бросали в тюрьмы невиновных. Видел, как грудных детей оставляли умирать на морозе или топили их в воде. Видел, как попирали законы, как выгоняли на улицу безутешных вдов из отобранного у них единственного дома, как насиловали и угоняли в рабство невинных дев. Как судили храбрых воинов, за то, что защищали свою родину от двуногих зверей, и как позже эти же звери строили себе белокаменные дворцы. Видел мудрых стариков, над которыми смеялись, видел сирот, над которыми издевались, у которых отнимали последний кусок хлеба. И знаешь, что было наиболее омерзительно? Всегда рядом были люди, знавшие о творящемся беззаконии, но все они предпочитали пройти мимо. Если ты равнодушно смотришь, как горит хижина соседа, ты вскоре увидишь пожар в своем жилище.

– Этот мир погубила трусость? – спросил Сергей.

– Трусость. Лень. Равнодушие. Тайная зависть, рождающая злобу. Пороков много. В вашем мире есть такое понятие – критическая масса. Одна песчинка огненного камня неопасна. Но если совместить тьмы песчинок в великую гору, огонь, заключенный в этих песчинках, вырвется наружу. И вырастет страшный огненный цветок… Ты видел такой цветок?

– Да.

– Тебе повезло, что ты видел его слишком далеко, – сказал воин.

– Это точно, – согласился Сергей. – Значит вы, – мой далекий предок?

Он каким-то внутренним чувством понимал, что неизвестный не врет.

– Ты, верно, ожидал бы увидеть светловолосого северянина? – прищурился воин. Сергей ничего не ответил. Но трудно принять информацию, что он – дальний потомок азиатского дикаря-завоевателя.

– А как ваше имя?

– Я прожил земную жизнь длиной в шестьдесят девять лет. После моей смерти светлый мир Всевышнего не принял меня, ибо я пролил в своей жизни много невинной крови. Но и темный мир вечного мрака не принял меня. Создатель решит мою участь в день всеобщего Великого суда. До тех пор я обречен скитаться между мирами, нанизанными как четки на нить Вечности, в руке Создателя. Иногда я общаюсь с Ним. На этих пергаментах (воин указал на свернутые в трубки куски) я хочу записать всю историю этого мира. Все, что знаю, все, что открылось мне в странствованиях между мирами… А мое имя ничего не скажет тебе. Когда-то я был сотником в войске Священного правителя. Если хочешь, так и зови меня, – Сотник.

– Хорошо, – кивнул Сергей.

– Возможно, по окончании времен меня пожрет пламя Гнева Создателя, – промолвил воин. Но я не жалею о своей жизни, и не буду умолять о пощаде. Мир живет по Его законам, пусть Он и судит.

На некоторое время они замолчали. Сергей не мог понять… Сон? Ну, хорошо, допустим… Но уж больно подробный сон какой-то. Можно сидеть во сне и рассуждать, что это – сон? Не совсем это сон…

– Однако мы теряем время, – сказал Сотник. – Зачем ты искал меня?

– Я?!!

– Ты же пришел в этот дом. Зачем? Что искал ты здесь?

У Сергея снова свалилась на сердце чугунная плита. Он встал, сходил в большую комнату. Принес ту проклятую записку, протянул ее Сотнику. Тот прочел ее и положил на стол.

– И что?

– Хоть это и не реальность, но я не мог хотя бы во сне не попасть домой. Я надеялся, что увижу родителей, которых я оставил. Понимаете, укоризненный взгляд матери у меня как кость в глотке. Получается, что я их предал. Оставил, перед самым концом света! – у Сергея на глазах выступили слезы.

– Успокойся! – строго сказал Сотник. – Слезы не к лицу воину! Даже, если это слезы скорби о родителях.

– Я сейчас вспоминаю, как мы расстались, – сказал Сергей. – Плохо расстались. Поссорились. Потому что…

– Потому что ты пошел против их воли, – договорил Сотник. – Трудно сделать добрый лук. Нелегко научиться стрелять из него. Но уж точно глупо бежать за пущенной стрелой и укорять ее, что летит криво. Ты ведь уехал, не зная о будущей войне?

– Конечно!

– Так чем же ты их предал? Ты уехал к той, которая подарила тебе свое сердце, – чуть заметно улыбнулся азиатский воин. – К той, которой ты дал слово… Это хорошо… Мужчина должен держать слово. Многие не умеют этого делать и легко предают. Любимую женщину. Род. Веру. Родной улус. Хотя и ты в своей жизни не всегда держал слово?

– Было дело, – опустил глаза Сергей.

– Очень часто было дело! – внезапно разозлился Сотник. – Впрочем, что винить тебя! Ты родился и рос там, где правили не львы, не мудрецы, а глупые бараны. И еще более глупые, ярко раскрашенные овцы. А у трусливых тварей не в чести высокие чувства. Бараны могли плодить только баранов. Даже из тех, кто по природе своей родился волком, стремились сделать покорных баранов и свиней. Мир, где овцы правят баранами, а бараны – львами! Что может быть хуже?!

– Только мир, загаженный шестью миллиардами овец, – горько усмехнулся Сергей.

– Мир с шестью миллиардами овец, – это большой загон, приготовленный парой сотен волков для вечного пиршества! – поднял указательный палец Сотник. – Но ты чувствуешь свою вину перед родителями?

– Да, – утвердительно кивнул головой Сергей. – Мне иногда кажется, что я должен остаться с ними. Может быть, я бы мог помочь им?

– Стрела должна лететь в цель, а не пылиться в чулане, – сказал Сотник. – Тогда бы ты точно стал предателем.

– Но я бы мог помочь им…

– Чем бы ты им помог?! – вновь вспыхнул Сотник. – Тем, что сгорел бы вместе с ними? По воле Всевышнего ты остался в живых. Ты смеешь упрекать Всевышнего?! Ты не знаешь, что ровно за день до начала войны, стражники закрыли выезд из столицы! До самого конца, на границах города, у кольцевой дороги толпились люди, как звери в клетки. Их не выпускали. И знай. Из всех десяти миллионов людей, что в тот момент были в городе, сейчас в живых не осталось никого! Останься ты в городе, ты бы разделил их судьбу.

В очередной раз Сергей услышал известие, похоронившее остатки надежды

– Но моя мать так и не простила меня.

– Откуда ты знаешь?

– А эта записка?

– Так ты же сам ее написал!

– Каким образом?

– Не руками своими, но разумом. Твои страхи, твоя боязнь, твое чувство вины, – и есть эта записка! Так разорви ее! Выброси, сожги, затопчи в прах! Неужели ты думаешь, что твои родители, честные, достойные люди, не рады тому, что ты жив?! Что ты не погиб?! Что по земле ходят их внуки?!

– Вы говорите о них, как о живых, – с укоризной сказал Сергей.

– С окончанием земной жизни не заканчивается Вечная жизнь, – поучающе сказал Сотник.

– И где они сейчас? – с надеждой спросил Сергей. – В раю?

– Понятия не имею, – пожал плечами Сотник. – Только Создатель это знает.

Сергей промолчал. Он только сейчас вспомнил о времени. Было такое впечатление, что он находится здесь уже часа четыре. Который час?

– Ты еще спроси, рабочий ли завтра день! – съязвил Сотник, снова угадавший его мысли.

Сергей замолчал. Все же черные мысли не хотели отпускать его полностью. Даже после слов Сотника.

– Взгляни на это с другой стороны, – сказал воин. – Ты мог исполнить волю родителей, отвергнуть свою судьбу и предать ту, Которая тебе доверилась. Но ты знал, что отрекаясь от Нее, ты перестанешь быть человеком. Это один из тех случаев, когда воля родителей не имеет власти над сыном. И ты сделал этот нелегкий выбор. Ты остался верен. Изменил бы, – остался бы дома, отрекся бы от своего будущего. Стал бы бараном, которого послушно ведут на веревочке от яслей до бойни. Остался бы в столице, – тут-то тебе и конец…

Сотник взял со стола бумажку и передал Сергею:

– Рви!

Сергей непослушными пальцами взял проклятую записку. Он повертел ее, не решаясь. Будто этим он оскорбит память родителей. Но Сотник настаивал:

– Рви!!!

И Сергей послушался его. В конце концов, в чем он виноват?! В том, что остался жив?! Он рванул концы бумажки в разные стороны. Сердце на миг ёкнуло, дышать стало тяжело. Он схватился за горло, расстегнул ворот. Сотник отвернулся, углубился в свои труды. А с неба вдруг обрушился громовой голос:

– Адеки, Серго!

… Сергей вскочил на лежанке. Солнце уже взошло, но в палатке было прохладно. Пахло несвежими портянками и потом.

Над ним склонился тридцатилетний Арчил, мясник из села Скра. Он трепал Сергея за рукав:

– Адеки, Серго! Вставай! Уже восемь часов!

Глава 19. Нежданная угроза

…Сергей поднялся с лежанки. Самочувствие его было не самым лучшим. Голова болела, во рту, казалось, ночью гуляли лошади. Очень хотелось пить.

– Серго, долго спишь! Юрий Николаич велел будить тебя. Злой, как дьявол! Тебя зовет, – сказал Арчил.

Сергей, кряхтя, поднялся. Потянулся, разминая кости. В палатке никого не было.

Арчил подал ему китель:

– Хорошо вчера к своим сходили, Серго?

– Да, неплохо… – ответил Сергей. Тут до него дошло… «К своим»? А сейчас он, что, у чужих?

– К кому это, к «своим»? – спросил Сергей.

– К русским, к кому же еще, – ответил Арчил. – Проживи ты хоть сто лет на чужбине, все равно сердце от родной речи бьется, будто птица в клетке.

– Арчил, скажи мне. Вот для тебя лично, я кто, – грузин или русский?

– Русский грузин, в самый раз будет! – Арчил засмеялся, хлопнул его по плечу. – Давай, давай, начальник ждет!

Сергей вышел из палатки, подошел к бочке с питьевой водой. Первый ковш осушил залпом, в желудок водопадом обрушилась прохлада. Почему он задал такой вопрос Арчилу? Свой он для грузина, или просто привилегированный чужак, вечный гость, которого все терпят по необходимости?

Сергей, не спеша, выпил второй ковш и направился к штабной палатке. Но тут ему навстречу из-за рядов ящиков вышел сам начальник делегации в своем непременном голубом берете и багровым, с серебристыми седыми усами, лицом.

– Николаич! – окликнул его Сергей. – Ты меня искал?

– Ищут вшей, а я разыскиваю, – проворчал Сенцов. – Как сам?

– В пределах похмельной нормы!

– Ну, значит, порядок, – Юрий Николаевич протер брови. – Значит так… Сейчас иди в мясной ряд, найдешь там Гагу. Сержант грузинской армии, ну ты его помнишь! У него твой список. Пойдете искать твоего осетина-книголюба и купите у него, что найдете, дельное. Только смотри, чтобы дельное!

– Ладно, сходим, – согласился Сергей.

– И не вздумайте пропасть на весь день! – прогремел Сенцов. – Часа три даю, от силы…

..Спустя двадцать минут Сергей стоял напротив мясных рядов, где на прилавках висели розовые, красные, белесые, весьма аппетитные куски мяса, колбасы, нарезки, а из погреба здоровенный мясник вытаскивал свиные туши.

Сержанта Гагу Гасадзе Сергей заприметил сразу. Высокий, худой, горбоносый, небритый, с короткими черными волосами, человек в летней военной грузинской форме, с М-16-А2 за плечами, стоял и о чем-то спорил с торговцем. Подойдя ближе, можно было заметить сержантские знаки различия и медаль «За храбрость» на груди. Медаль сержант носил напоказ, не опасаясь никого.

– Гага! Гага, здравствуйте, – позвал его Сергей. – Я Сергей.

– Я понял, – смерил его взглядом с головы до ног высокий сержант. – Вот ваш список. Я в этом все равно не разбираюсь.

Сергей убрал список в карман.

– Ну и куда мы? – спросил Гага.

– К осетинам, – ответил Сергей.

– Великолепно! – зло усмехнулся Гага. – Встретимся со старыми врагами!

– А без кровожадности нельзя?

– Вам этого не понять! – заявил сержант, глядя в глаза Сергею. – Впрочем, ваше сочувствие этим шакалам понятно. Вы, вроде бы и сами с той стороны!

Сергей поймал себя на мысли, что ему вроде как надоело быть интеллигентным и воспитанным, и отводить взгляд с покаянием и сожалением, когда очередной бывший вояка попрекает его, то происхождением, то формой. Он холодно усмехнулся и ответил сержанту:

– Вы знаете, я как-то не испытываю комплексов по поводу своего паспорта. И каяться перед вами за «имперскую политику» России не собираюсь. И стыдиться того, что хожу по земле, тоже не собираюсь! Вам понятно?!

– Так и я не собираюсь каяться за выполнение долга перед Родиной, – парировал Гага.

– А я от вас этого и не требую, – сказал Сергей. – Вы свой долг выполняли, а я свой. Пойдемте уже, а то нам Сенцов всего три часа выделил.

Они двинулись на поиски знаний, протискиваясь сквозь галдящее столпотворение. Сергей заметил, что Гага совершенно не похож на других грузин, – жизнерадостных, общительных, хлебосольных. Молчалив, сжат, как боевая пружина, резок в речах. Хотя, что еще ждать от военного, вынужденного делать что-то вместе с гражданином вражеской страны? Видимо, у него с русскими связаны плохие воспоминания. А у кого хорошие?

Сергей также размышлял о своем сне. А, может, это и не сон был? Уж очень реалистично. На душе было кисло. Да еще и этот Сотник… Разве такое бывает? Расскажи кому, – не поверят, сочтут умалишенным, направят в учреждение с мягкими стенами. Если такие учреждения остались. А то, просто, – пристукнут прикладом по темечку и скажут, что так и было!

Они были на месте через полчаса. Здесь Сергей вчера разговаривал с цхинвальцем-инвалидом, и покупал у него книги. Вот только самого торговца не было.

– Вот досада! Куда же этот букинист делся! Едрит твою через колокольню, – разочарованно сказал Сергей.

– Вы не могли бы говорить на нормальном языке! Я по-русски не понимаю! – заявил Гага.

– Я говорю, букиниста нет. Не пришел еще, или вообще не придет, – сказал Сергей по-грузински. – Понятно, шнобель ты тупоголовый (это было сказано по-русски)?!

– А где он? Может, вы место перепутали?

– Я это место на всю жизнь вчера запомнил!

Да, без сомнения, он не ошибся. Вот там, где сохранились куски каменной лестницы, жирный богач вчера уничтожал произведения искусства, а толпа ревела в экстазе. Сергей рассказал сержанту о вчерашнем «представлении». Гага ответил:

– Ничего удивительного в этом не вижу. Вы, русские, так яростно помогали «осеби» отстаивать свою свободу, что даже не задумались, что помогаете обыкновенным бандитам! Если бы мы помогали чеченцам, что бы вы сказали?

– А вы им и так помогали! – ответил Сергей. – Они на вашей территории отдыхали и лечились. Через Грузию им оружие перевозили. Что, не так?

– Это была ошибка, – признался Гага. – Мы помогали им, как малому угнетенному народу. А потом, когда чеченцы вместе с вашими войсками творили в Грузии беспредел, мы в этом горько раскаивались.

– Лучше поздно, чем никогда! – подытожил Сергей. – Однако, где же этот книгофил?

Неподалеку располагались одиночные торговцы всякой мелочью. Сергей попытался выяснить у них, когда появится бывший доцент горного института. Выяснилось, что инвалид приходит сюда не каждый день, а только когда удается наскрести деньги на торговую пошлину. Может, завтра, а может, и через неделю. Живет он на северной окраине города, где конкретно, – никто не знает.

– Он тут не так уж и часто бывает, – заявил благообразный старик в военном кепи. – Да и что у него за товар? Книжки, – кому они сейчас нужны? Вот девочки, – в самый раз! Купите парочку! – Он гордо показал свой товар, – старые облезлые фотообои и страницы из глянцевых журналов с обнаженными красотками.

– А кто-нибудь еще здесь книгами торгует?

– А я откуда знаю?

Сергей извлек из кармана 5,56-мм патрон и поставил перед старичком. Тот мигом сунул патрон в карман и сказал:

– Хотя, у оружейных рядов я вроде бы видел один развал. Книги там, бумага разная. Туда идите.

Сергей и Гага продолжили свой путь. Старичок проводил их хитрым взглядом, потом подозвал к себе одноглазого мальчишку, что-то сказал ему на ухо. Мальчонка кивнул, да и был таков.

– Черт возьми! – выругался Гага. – Бродим, как бараны по жаре, ищем, неизвестно что!

– Хочу на Кузнецкий Мост, – сказал Сергей.

– Куда?

– Улица в Москве. Там много таких магазинов.

– Кстати, это мысль, – сказал сержант. – Почему бы не направить экспедицию в один из крупных городов? Кутаиси, например. Говорят, он сильно не пострадал. Порыться там в библиотеке, – вот и книг целая тачка! Я бы отправился.

– Или в Тбилиси, – подхватил Сергей.

– В Тбилиси вряд ли. Город погиб в ядерном пожаре, – процедил Гага.

– В подземных хранилищах что-нибудь могло уцелеть.

– А они там были? – Гага снял фуражку, вытер пот со лба. – Пойми этого Сенцова! То ему нефть нужна, то книги! Сам бы пошел и поискал!

Сергей промолчал о том, что книгами Сенцов заинтересовался именно с его, Сергея, помощью. Он тяжело дышал. В глотке была настоящая Атакама. Пить хотелось жутко. Сергей в третий раз приложился к своей фляге, высосав из нее последние капли воды.

– Эй, господа военные! – окликнул их детский голосок по-русски. – Мне сказали, что вам книги нужны!

Сергей и Гага обернулись. Увидели девочку лет десяти в белом дырявом платке и бесформенном сером платье.

– Кто сказал?

– Идите за мной. – Девочка махнула ручкой и пошла, оглядываясь, куда-то в сторону.

– Что она хочет? – спросил Гага.

– Ей сказали, что нас книги интересуют, – объяснил Сергей. – Зовет нас куда-то.

– Ну, понятно, – кивнул сержант. – Тот старый ******* с голыми девками наверняка растрезвонил на весь рынок о двух искателях макулатуры! Теперь с нас будут брать втридорога за каждое издание!

Протиснувшись сквозь толпу базарных завсегдатаев, они подошли к палатке, в которой расположился старичок в черных брюках с белыми подтеками и модной когда-то жилетке, одетой на голое, потное тело. На голове старичка была дырявая шляпа.

– Прошу, прошу, милостивые государи! – залился соловьем старичок, увидев желанных клиентов. – Приятно среди всей этой шушеры встретить настоящих образованных людей!

Старик был славянской внешности и говорил на чистом русском языке, без акцента. Так что Гаге вновь потребовались услуги переводчика.

Девочка подошла к старичку, что-то прошептала ему на ухо. Тот улыбнулся, похлопал ее по ягодицам, а потом поцеловал в губки. Выражал ли этот поцелуй отцовские чувства, или какие-то иные, было понять трудно. Вот только у Сергея возникло острое желание пристрелить этого старичка, и чем быстрее, тем лучше.

Гага, увидев эту сцену, едва заметно скривился и заметил:

– Ну и тип!

Затем он вытащил из нагрудного кармана солнцезащитные очки и скрыл за непроницаемыми черными стеклами ненавидящие черные глаза.

– Послушайте, Гага, – сказал ему Сергей. – Может, пойдем в другое место? Мне что-то расхотелось оставлять именно этому типу хоть один патрон.

– Да вы смеетесь, Сергей?! – прошипел сержант. – Вы думаете, у меня своих дел нет, кроме как ходить с вами по рынку?! Купите у него проклятые книги, какие нужно, а потом можете хоть на костре его сжигать!

– Чего желаете, господа?! – Старичок расплылся в улыбке.

Пока Сергей втолковывал ему, что требуется, Гага прошелся дальше, где начинались ряды оружейной торговли. Вид знакомых образцов стрелкового оружия успокаивал его. Ибо нет ничего надежнее в современном мире, чем оружие. Он прошелся туда-сюда, перекинулся парой слов с продавцами-грузинами, рассказав о своей «великой» миссии. Посмеялись. А затем Гага увидел в отдалении трехцветный осетинский флаг, увидел людей в камуфляже, и почувствовал, что глаза его наливаются кровью. Ох, с каким бы удовольствием он бы расстрелял из мощного пулемета этих ублюдков! С каким бы удовольствием он бы проутюжил на танке и этих довольных жизнью тварей, и их вонючее барахло!

Гага помнил, как в той, прошлой жизни, он, тогда еще безусый рядовой Гасадзе, служил на границе с Южной Осетией. Он был грузином, родившимся на территории мятежной республики, в одном из грузинских сел. Его родной дом можно было увидеть прямо с блок-поста невооруженным глазом. И он не мог попасть домой, потому что это была уже не Грузия! По какому праву? Кто создал это непризнанное государство в государстве?! А потом, когда у него умерла мать, Гага чуть ли не на коленях просил осетин пропустить его хотя бы на день. Не пропустили. Сказали: «Умерли, – не беда. Скоро там вообще грузин не останется!» Так и не побывал Гага на могиле матери. Какой позор!

Летом 2008 года, когда Грузия решила объединить страну, Гага нашел того осетинского лейтенанта, которые сказал ему эти слова, и собственными руками вспорол ему живот. Ему казалось, что вот-вот, этих хмырей додавят, и Грузия станет единой! Но пришли русские, а осетины трусливо спрятались за их спинами. И пока русские танки бороздили грузинскую землю, эти жалкие трусы отыгрывались на мирных жителях-грузинах! Ненависть! Ненависть, Божий гнев на осетинские головы! Чтоб они заживо сгнили в радиоактивной яме! Пусть их могилы останутся разоренными и неоплаканными! Навсегда!

Гага повернул обратно. Вернувшись к старику-книжнику, он увидел, как Сергей и старичок о чем-то спорят. Девочки уже не было. Наверное, ушла в палатку.

– Да о чем вы говорите?! – возмущался старичок. – Вы посмотрите, один том «Энциклопедии Грузинской ССР» чего стоит? А «Геология Закавказья»? Между прочим, один из авторов – сам Обручев!

– Что-то я не вижу его среди авторов, – скептически заметил Сергей.

– Он был среди редакторов! Просто вы не знаете, а я, молодой человек, знаю, что этот тираж подписывал в печать лично Обручев!

– Ясно! Но такую цену я платить не стану.

– Да вы поглядите только! Этим книгам цены нет! По крайней мере, теперь…

Торг продолжался еще минут десять. Потом Сергей и прижимистый старикашка все-таки договорились о сходной цене. Гага тоже терял терпение. Он торопил Сергея:

– Ну что, скоро вы там?

Сергей перевязал шесть купленных книг, больших и маленьких, бечевкой. Засунул книги в старый советский вещмешок, повесил на плечо. Гага, глядя на это, только вздохнул:

– Ну и зачем вам был нужен я? Вы и сами справились.

– Давайте зайдем еще в одно местечко, – предложил Сергей.

– К осетинам? – догадался Гага.

– Откуда вы знаете?

– В поле много цветов, а среди людей много слухов. Это обязательно?

– Если опасаетесь чего-то, можете не ходить со мной.

Гага скривил губы, издал возмущенное «Пф-ф», но ответной колкости избежал. Только предложил:

– Если вы так свободно общаетесь с «осеби», спросите у них техническую литературу.

– Что я и хочу сделать, – сказал Сергей.

Рассчитавшись с торговцем (целых двадцать патронов 7, 62 мм), Сергей и Гага двинулись к оружейникам, где лязгали затворы, царил запах пороха и оружейного масла. Сергей направился прямо к тому месту, где вчера разговаривал с майором Столяровым. Гага шел за ним, чуть отстав.

– Здорово, мужики. А майора Столярова могу я увидеть? – спросил Сергей двух бойцов в камуфляже.

– Кто спрашивает?

– Сергей. Скажите, один из тех, кто вчера помогал Хорошеву рожу чистить!

Двое бойцов переглянулись. Один из них вошел в деревянный ларек и вышел вместе с тем капитаном, Иваном, которого вчера видел в осетинском лагере.

– Здравствуйте, капитан, – махнул рукой Сергей.

– Салют, – ответил капитан. – Опять вы?

– Опять я. Как Дмитрий?

– Болеет.

– Неприятностей не было?

– Нет, но если устроите еще один такой вечерок, – будут непременно! – Капитан заглянул в ларек. – Димон! К тебе вчерашние грузины пришли! Выйдешь, или как?

Из ларька послышалось неразборчивое бурчание. Капитан повернулся к Сергею:

– Сейчас он выйдет. Но давайте недолго…

Тем временем всеобщее внимание переключилось на Гагу. Все в нем вызывало раздражение у осетин, – и ладно подогнанная форма натовского образца с грузинским флагом на рукаве, и американское оружие, и медаль, и темные очки. Недовольные голоса становились все громче. Гага сжал губы, застыл, как столб, напрягся, будто ожидая нападения, положил руку на ремень винтовки. Несколько человек, русских и осетин, уже запрыгнули на прилавок, разлеглись, как на диване, не сводя с грузинского сержанта злого взгляда. Один крик, одна команда, – и они бы растерзали ненавистного грузинского военного на части.

А из ларька тем временем показался Столяров. Сонный, помятый, с кругами под глазами. Соломинки на волосах… Увидев Сергея, он обрадовался, но радость его была вялой.

– Серега, здорово! Ты как после вчерашнего?

– Да мне-то что сделается? Ты как?

– Нормально. Хорошев, кстати, промолчал. Во всяком случае, от Урусова утром никаких претензий не было. Вот только голова разламывается. Когда вы ушли, я вчера вашу бутыль допил. А чего добру пропадать? Но в следующий раз я поляну накрываю!

– Замётано! – согласился Сергей. – Слушай, Дима, а я к тебе по делу.

– По какому?..

Сергей рассказал майору об их деле. Тем временем, один из осетин решил попробовать грузинского сержанта на прочность:

– Эй, джорджен сёржант! Продай часы!

Гага ничего не ответил. Но кто бы знал, как ему хотелось сорвать с плеча винтовку и перестрелять весь этот сброд! Вместе с их русскими «друзьями»! «Я тебе свои часы в гроб положу!» – мысленно пообещал наглецу сержант.

– А что за крендель? – Столяров обратил внимание на Гагу.

– Мой товарищ, – запросто ответил Сергей.

– Хорош, товарищ! – присвистнул майор. – Интересно, медаль у него за что? За наши головы?

– Военная медаль. А что?

– Серега, едрит твою налево! – скривился Столяров. – Знаешь, мы с вами как Монтекки и Капулетти! Вроде, на одном языке говорим, вроде, ничего друг против друга не имеем, а как вспомнишь про историю наших семеек, так хоть за ножи хватайся!

– А ты не хватайся, а говори спокойно, – предложил Сергей.

– Не получится, – сказал Столяров. – Мы с тобой из разных измерений, из разных систем координат. Ты меня не поймешь все равно, также как и я не пойму тебя.

Сергей обернулся к Гаге. И обратил внимание, что тот, как зачарованный, засмотрелся в небо и даже от удивления снял очки.

Сергей тоже глянул в небо. А там, в нежно-голубом воздушном океане кружились несколько десятков неизвестных созданий с большими широкими крыльями, напоминавшими крылья летучих мышей. Неизвестные воздухоплаватели имели тела, похожие на человеческие. Только с крыльями.

«Воздухоплаватели» образовали в небе круг. Их, видимо, отделяло от земли около километра. Сделав очередной круг крылатые человекообразные создания вдруг перешли в плавное пике и, одно за другим, полетели к земле.

– Димон, – сказал Сергей, не отрывая взгляда от крылатых. – Это что за пташки?

Столяров взглянул в небо и застыл. Замерли и другие люди. Понятно, что такие «гости» здесь появляются впервые.

– Не знаю…

Первым пришел в себя Гасадзе. Он сорвал с плеча винтовку, приготовил к бою, сделал шаг назад к перевернутой телеге, брошенной здесь давным-давно. Крикнул:

– Сергей! К бою!

Сергей уже готовил свой «Калаш», отбегая к сержанту. Бросил осетинам:

– Мужики, по-моему сейчас будет жарко!

– К бою! К бою! – закричал Столяров. Он рванул с полки первый попавшийся автомат. Другие бойцы, русские и осетины последовали его примеру, торопливо расхватывая оружие, которое только что предлагали как товар.

А крылатые твари, приближаясь к земле, увеличивались в размерах. Теперь можно было точно сказать, что росту в каждом монстре не менее двух с половиной, а то и трех метров. Эти создания не отличались мощью, были похожи на обтянутые кожей скелеты. Конечности их, хоть и напоминали человеческие удлиненные руки, однако были достаточно тонкими для такого роста. Зато монстры были снабжены огромными когтями, без труда разорвавшими бы любого человека. А головы их были уродливой карикатурой на голову человеческую, – лысые, покрытые кожными наростами, с длинными заостренными носами. Кстати, назвать их мутантами, генетическими уродцами, не поворачивался язык. Движения их были слишком отточенными, слишком грациозными, не лишенными изящества. Вероятно, в небе эти существа не имели себе равных.

От их крыльев на земле поднялся ветер. Раздались крики, одиночные выстрелы. Люди беспокойно оглядывались, пытаясь угадать, куда придется приземление монстров. Послышался женский крик.

И тут послышался рев тварей. От этого резкого, бьющего по ушам звука даже Сергей чуть не наделал в штаны. Если попытаться совместить рев разъяренного быка во время гона и усиленный во много раз клекот орла, получится в самый раз. А когда орут сразу несколько десятков тварей, хочется закопаться в землю.

Первые «летуны» коснулись земли где-то в других частях рынка. Что там происходило, можно было угадать по истошным человеческим крикам и участившимся выстрелам. Несколько крылатых монстров появились и здесь. Сергей увидел как они прямо на лету врывались в толпу, выдергивали оттуда по человеку, во мгновение ока убивали их и тут же взлетали в воздух.

Людей охватил ужас. Крики, вопли, метания. Кто-то падал на землю, кто-то пытался укрыться за постройками и развалинами. Основная масса беззащитных просто бросилась бежать, сметая все на своем пути. Упавших, не удержавшихся на ногах, вдавливали в землю мгновенно. Кто-то пробовал стрелять по небесным хищникам, но пока безрезультатно. А тем временем в небо взлетели еще несколько монстров, и все с добычей. Монстры с трудом поднимались в воздух и там вгрызались в тела еще живых людей.

В этом море человеческого крика послышались хлопки ручных гранат. Что-то грохнуло так, что задрожала земля. Не прекращался рев тварей, правда, теперь мощный единый рев десятков нечеловеческих глоток распался на отдельные «голоса».

Одиночные полицейские пытались угомонить толпу, стреляя в воздух. Некоторых испуганная толпа уже растоптала. Сергея чуть не постигла такая же участь, когда народ с вещевого рынка ломанулся в оружейные ряды. Однако Гага буквально за шкирку выдернул его из толпы. Спустя пару мгновений он и Сергей, и еще несколько человек из осетин раздавали щедрые удары налево и направо, стреляли над самыми головами у людей, чтобы хоть как-то усмирить перепуганных обывателей.

А с неба падал камнем очередной монстр. Подавляя волю двуногих особей к сопротивлению своим ревом, тварь уже выбрала жертву. Но в это время один из полицейских, развернувшись, выпустил в тварюгу очередь из АК-74. Тварь будто ударили в грудь кувалдой. Она покачнулась в полете, взвизгнула, перевернулась вниз головой и впечаталась в металлический контейнер.

С неба упал наполовину обглоданный человеческий хребет в обрывках одежды. Кто-то из монстров закончил трапезу и решил вернуться за добавкой.

На крышу одного из старых двухэтажных зданий полицейские вытащили РПК и принялись за работу. Спустя пару минут еще одна крылатая сволочь рухнула на землю, прошитая пулями.